Тайна банкира. Красная мантия

ГЛАВА XXX

Кто опишет чувства Клары Вестфорд в ту ночь, когда была увезена ее Виолетта? Она подходила к дверям Друриленского театра немного спустя после того, как ее дочь ушла из него в сопровождении слуги Гудвина. Сторожа хорошо знали ее и постоянно предлагали ей кресло в приемной, но на нынешний раз, вместо привычного доброго вечера, привратник встретил ее взглядом, выражавшим его изумление, но мистрисс Вестфорд не заметила его, уселась спокойно на привычное место.

— Вас ли я вижу, сударыня? — воскликнул привратник, — нам ведь только сказано, что вы лежите при смерти.

— Нет, еще, слава Богу, — отвечала с улыбкою мистрисс Вестфорд, — но кто же вам это сказал?

— Да ведь за вашею дочерью приезжал недавно какой-то слуга с известием о вашей болезни, он привез ей записку и она уехала такая перепуганная.

— Вы ошибаетесь, друг мой, это была, вероятно, не она, а другая.

— Помилуйте, сударыня, я знаю вашу дочь!

— И она уехала с этим мужчиною?

— Да, за десять минут вашего прихода.

Клара была поражена; ее страшная бледность тронула сторожа.

— Успокойтесь, сударыня, — ободрял он ее. — Вы, быть может, найдете ее уже дома.

Бесконечен показался мистрисс Вестфорд путь до ее квартиры и горько было ее разочарование в надежде найти в ней дочь. Она взошла шатаясь в неосвещенные комнаты и опустилась в изнеможении на диван. Долго сидела она в тяжелой неподвижности, но она была мать, а мужество матери способно пересилить и самое отчаяние; она решилась спасти Виолетту и, сидя впотьмах, старалась припомнить хоть кого-нибудь в мире, кто бы помог ей в таком несчастьи, поразившим ее. Несчастная мать не нашла никого; ее гордое родство отдалилось от нее уже давным-давно, свет позабыл о ней: один человек мог ей помочь при настоящем деле, это был Руперт Гудвин: он был ее враг, но что нужды в том.

Утро другого дня застало Клару Вестфорд на пути в Сент-Джемс-Сквайр, где жил Руперт Гудвин, но ее ожидала и здесь неудача: банкир отлучился и его ожидали не ранее как на другой день.

— Если только мистер Гудвин уехал на дачу, — сказала мистрисс Вестфорд его слуге, — то я прямо отправлюсь в Вильмингдонгалль.

— Но его там нет и я, к сожалению, решительно не знаю, куда он уехал, — отвечал слуга.

— Так я приду завтра.

Тяжело было Кларе возвращаться домой; ей пришло было в голову известить Лионеля об этом происшествии, но она побоялась ввести своего сына в состязание с банкиром. «Нет», думала она, «этот человек успел превратить в ненависть любовь ко мне отца, он способен отнять у меня и привязанность сына, нет, я должна одна вести с ним борьбу»!

Когда мистрисс Вестфорд явилась на другой день в квартиру банкира, ее ввели немедленно в изящно убранный зал в первом этаже. Едва Клара успела усесться на стул, как увидела перед собою банкира.

— Здравствуйте, Клара, — сказал ей, — наше настоящее свидание резко разнится от последнего. Я вам говорил, что у меня достанет терпения дождаться часа мести, и он теперь настал.

— Возвратите мне дочь и радуйтесь потом своему торжеству! Смейтесь надо мною сколько хотите, но только отдайте мне мою дочь. Спасите ее от бесчестия, а со мною пусть будет что будет!

— Ваша прежняя гордость значительно смягчилась, моя прекрасная Клара, — сказал Гудвин, — и так, вы согласны?

— На все, — перебила несчастная мать, — я не отступлю ни перед каким унижением, чтоб спасти от него мою бедную, невинную дочь. Взгляните на меня, Руперт Гудвин, на мои впалые щеки, на мои угасшие глаза: я вынесла за эти два дня все пытки, какие только может вынести мать; вы можете радоваться сколько хотите, только возвратите мне дочь.

— Так вы принимаете мои условия?

— Я не имею возможности не согласиться на них.

— Вы, значит, готовы ехать завтра же вместе со мною на мою виллу на юге Франции, — очаровательное место, вполне достойное столь очаровательной, как вы.

— Я только просто женщина, доведенная до крайних пределов отчаяния. Я беспрекословно покоряюсь вашей воле, возвратите мне только мое дитя.

— Послушайте, Клара, — сказал вдруг банкир, устремив на нее свои черные, блестящие глаза, — вы даете мне слово, но сдержите ли вы его?

— Я никогда еще в жизни не давала его напрасно.

— Хорошо, ваша дочь будет возвращена вам немедленно, но через 24 часа после ее приезда вы отправитесь со мною в южную Францию и дочери вашей отныне нечего бояться меня: у нее остается брат, а он сумеет оградить ее от всяких опасностей. Если же ваше семейство будет нуждаться, Клара, то мое состояние к вашим услугам.

— Я не возьму и пенни, — сказала гордо Клара; — если я отдалась вам в рабство, то по крайней мере, не продаю себя. Мы порешили дело, мистер Гудвин, сдержите же ваше обещание, как я сдержу мое.

«Она горда по-прежнему», подумал Гудвин, «я надену ей на шею прочную цепь, но пленный орел не теряет даже в плену своих орлиных свойств. Конечно, с моей стороны было бы гораздо благоразумнее любить более мягкую и уступчивую женщину, но в любви не бывает благоразумия. Судьба приковала меня к этой женщине, это странное чувство, полуненависть и полулюбовь жило во мне целых двадцать лет, но теперь победа на моей стороне».