Тайны пиратского пляжа

Глава 24

К большому удивлению Азеведу, Силвейра на первом же допросе добровольно признался даже в тех преступлениях, которые не инкриминировались ему следствием за недостатком улик.

И самым первым в этом ряду стояло убийство Тиноку. Силвейра утверждал, что это именно он убил Тиноку на яхте. Причем подробно описывал все обстоятельства убийства, из чего можно было заключить, что он действительно присутствовал на той яхте — хотя бы в качестве свидетеля.

Азеведу удивляло, почему Силвейра с такой легкостью брал это убийство на себя, если его можно было запросто свалить на покойного Эзекиела. Не потому ли, что Силвейра и Тиноку — одно лицо?

Но задавать ему этот вопрос, не имея никаких доказательств, а только подозрения, Азеведу на первых порах не стал.

Силвейра же тем временем сообщил, что по его приказу были убиты Зе Паулу, Сонинья и Налду, а также медсестра Фрида.

Азеведу спросил, какова доля участия в этих преступлениях Аманды, на что получил короткий однозначный ответ:

— Она ни в чем не замешана! «Он будет выгораживать Аманду изо всех сил», — понял Азеведу и прекратил допрос.

А между тем разгуливающая на свободе Аманда вызывала у Азеведу и Шику большую тревогу. Они даже предположили, что арест Силвейры может спровоцировать Аманду на новые дерзкие преступления. Шику лучше других знал, насколько Аманда одержима чувством мести, и не сомневался, что в ее воспаленном мозгу уже вызревает план возмездия за поимку Силвейры.

Поэтому он позвонил Камиле и попросил ее усилить бдительность.

— Спасибо, Шику, — сказала она. — Мы будем начеку. К тому же у нас тут Билли находится в бессменном карауле.

— Что там произошло? Есть какие-то новости об Аманде? — поинтересовался Билли.

— Нет. Она по-прежнему скрывается где-то, потому Шику и беспокоится, — ответила Камила. — А вот Силвейру сегодня поймали. Вместе с каким-то кладом.

Услышав такое сообщение, Билли нервно засмеялся

— Вся моя жизнь — сплошная насмешка, — пояснил он свою странную реакцию Селене и Камиле. — Ведь я приехал в Маримбу именно за этим кладом! Я втерся в доверие к Силвейре, чтобы изобличить его. Но по иронии судьбы мое задание с блеском выполнил Шику!… Хотя я тоже внакладе не остался — в награду за все получил Селену!

— Шику просил нас быть сейчас особенно внимательными, — повторила Камила. — Он считает, что Аманда может в любой момент напасть на Селену.

Занятые беседой, они не заметили, как Селена при упоминании о Шику и Аманде нервно заходила по комнате, потом закрыла уши ладонями.

Камила и Билли тем временем продолжали обсуждать все ту же тему, и Селена, не выдержав, закричала истерично, срывающимся голосом:

— Замолчите! Вы хотите свести меня с ума? Я не могу больше слышать об Аманде, Шику и обо всем остальном, что с ними связано!

— Господи! У нее истерика! — расстроилась Камила. — Этого нам только не хватало!

Селена приняла слова матери как укор и бросила ей с обидой, сквозь слезы:

— И всегда мной недовольна! Что бы я ни делала, что бы не сказала, все не то и не так! Ты же скоро со свету сживешь!

— Ну вот, теперь я виновата… — растерянно произнесла Камила.

А Селена подбежала к Билли, крепко обхватила его за плечи и, словно в лихорадке, стала умолять его дрожащим надломленным голосом:

— Билли, защити меня! Увези куда-нибудь подальше! Спрячь от Аманды, Шику и всего этого ужаса, которого я не помню, но которым меня тут все пугают! Давай уже поскорей поженимся!

— Да-да, конечно, я готов, пробормотал он, явно обескураженный ее нервным срывом. — Мы поженимся, когда ты захочешь.

— Тогда не будем тянуть. Давай сделаем это прямо завтра. Ты согласен?

— Да.

Камила некоторое время слушала их молча, а затем тоже сорвалась на крик:

— Нет, это уму непостижимо! Просто дурдом какой-то! У одной мозги отшибло, а у другого, похоже, их сроду не было! Мать, видите ли, ее со свету сживает! А тут как раз и защитник под боком! Давай, Билли, защити ее от родной матери!

— Не стоит понимать все так буквально, — попытался он успокоить Камилу, но та уже не могла остановиться.

— Если вы собрались жениться завтра, то я не буду вас отговаривать. Ради Бога, хоть сегодня! Только прежде Селена должна поехать к Шику и рассказать ему про ребенка! Иначе я перестану считать ее своей дочкой!

— Но вы же видите, в каком она сейчас состоянии! — укорил будущую тещу Билли.

Камила пропустила его замечание мимо ушей, а у Селены оно вызвало новый взрыв эмоций.

— А что это вы говорите так, будто меня здесь и нет? В каком я, по-вашему, состоянии? Ты тоже думаешь, будто я ни на что не годна, Билли? А я могу прямо сейчас позвонить Шику и все ему сказать, чтоб этот груз надо мной больше не висел!

Выпалив это, она тотчас же схватила телефон и стала лихорадочно набирать номер полицейского участка, записанный Камилой на самом видном месте.

— Совсем спятила! Кто ж сообщает такие вещи по телефону? — подбежала к ней Камила и попыталась отобрать трубку.

Но Селена уже соединилась с Шику и брякнула ему:

— Алло, Шику? Это Селена. Слушай меня внимательно: я беременна. От тебя. Но ребенок будет только моим, потому что я выхожу замуж за Билли. Все. Извини. Пока!

Положив трубку, она облегченно вздохнула, и блаженная улыбка заиграла на ее лице.

— Видела, как все просто? — обратилась она к матери вполне доброжелательно. — И чего я, дура, так долго мучилась? Надо было давно ему позвонить.

Камила в отчаянии схватилась за голову и от греха подальше вышла из дома.

А спустя полчаса, как и следовало ожидать, к ним примчался Шику. Взъерошенный, с обезумевшими глазами.

Увидев его, Селена мгновенно переменилась в лице. От недавней успокоенности не осталось и следа.

— Только не надо меня ни о чем расспрашивать! — упреждающё подняла она руку. — Я тебе уже все сказала.

— Но как же это может быть все?! — возмутился Шику. — Ты действительно ждешь от меня ребенка? — Увидев, что Селена недовольно отвернулась от него, он буквально взмолился: — Скажи хотя бы это! Глядя мне в глаза!

— Да! Да! — выкрикнула, обернувшись, Селена. — У меня будет ребенок!

— И это мой ребенок?

— А чей же еще? — сочла она неуместным его вопрос. — К несчастью, я не помню, как это произошло. Но ребенка я рожу, и он будет только моим!

— Нет, он всегда будет и моим тоже!

— Не будет! Я завтра выхожу замуж за Билли!

Это преступление, Селена. Ты заведомо обрекаешь нашего малыша на трудную жизнь! При живом отце!

Билли, уведи его отсюда, пусть он меня не терзает! — вновь впадая в истерику, воскликнула Селена.

— Шику, Селена уже приняла решение… — нехотя промолвил Билли.

— Да! — подхватила она. — И обсуждать тут нечего!.

— Ладно, я не буду настаивать, чтобы ты вышла за меня замуж, — с горечью произнес Шику. — Но и от права на отцовство не откажусь! Ни при каких обстоятельствах!

— Тебя никто и не собирался его лишать, — как можно мягче произнес Билли.

— Ну спасибо и на том! — язвительно усмехнулся Шику. — Значит, мама будет жить с чужим дядей. А что же делать папе? Может, вы отдадите малыша мне? Я охотно возьму его и буду воспитывать!

— Надо было вообще ничего тебе не говорить! — заплакала вдруг Селена. — Я даже и подумать не могла, что ты захочешь отобрать у меня ребенка!

— Успокойся, — прижал ее к себе Билли. — Никто не отберет у тебя малыша. Так ведь, Шику?

Тот промолчал, совсем уже ничего не понимая. Он никогда не видел Селену в истерике. И никогда не видел ее настолько беспомощной и беззащитной. Жмется к Билли, как малое больное дитя. А на Шику смотрит испуганно и враждебно.

— Я понял только то, что серьезного разговора у нас сегодня не получится, — мрачно произнес он. — И все же я не уйду отсюда, пока вы оба не подтвердите, что у меня будет возможность видеться с сыном или дочерью, когда я захочу.

— Да, ты сможешь видеть ребенка, когда захочешь, — усталым голосом промолвила Селена. — Только не выясняй больше ничего, ладно? У меня уже нет сил на эти разговоры. Голова кружится, и перед глазами все плывет…

— Ты устала, тебе надо отдохнуть, — участливо произнес Билли. — Извини, Шику, но Селена себя неважно чувствует…

— Да, я понял. Не буду вас больше беспокоить. Всего доброго!

Он вышел и столкнулся у порога с плачущей Камилой.

— Я все слышала, — сказала она сквозь слезы. — Это просто напасть какая-то! Несчастье! Беда!… И самое ужасное, что я никак не могу этому помешать!

Шику обнял ее и тоже заплакал, уткнувшись ей в плечо.

Так они постояли какое-то время — двое несчастных, бессильных в своем горе людей, а потом разом вытерли слезы, и Камила сказала Шику:

— Завтра они, конечно, не поженятся, но и тянуть со свадьбой теперь не будут. Да может, оно и к лучшему: чем раньше сойдутся, тем быстрее и разойдутся. Помяни мое слово! Селена сейчас не в себе, но скоро она опомнится. И тогда вы опять будете вместе! А ты не держи на нее зла, сынок! Она же больна! Я долго этого не понимала, а сегодня — поняла…

Не дождавшись матери к ужину и не найдя ее утром у Орланду, Лижия забила тревогу.

— Я боюсь, как бы ее не выкрала Аманда! — поделилась она своими опасениями с Орланду. — Что будем делать?

— Надо заявить в полицию! — ответил он, ни секунды не сомневаясь. — Мы не должны допустить, чтобы с Илдой случилось то же, что с Лукасом. Он едва не погиб!

— Да, медлить нельзя! — согласилась Лижия.

Вдвоем они отправились к Шику, а тот сразу же пошел к Тадеу.

— Теперь Силвейра будет сидеть за решеткой до скончания своих дней, так что тебе нечего бояться, — сказал он Тадеу. — Если ты хоть что-нибудь знаешь об Аманде — выкладывай! Иначе на твоей совести может оказаться еще и гибель доны Илды!

— Я не знаю, там ли сейчас Аманда, но еще недавно он жила у Силвейры, в потайной комнате… — преодолевая страх, выдавил из себя Тадеу. — Дверь открывается с помощью пульта управления…

Когда Шику, Орланду и Лижия вошли в потайную комнату, они увидели там страшную картину: Аманда лежала на кровати без сознания и была скорее похожа на труп, чем на живого человека, а Илда едва держалась на ногах.

Лижия обняла мать. Орланду же склонился над Амандой, пытаясь привести ее в чувство.

— К счастью, она жива! — сказал он. — Не плачь, Илда. Теперь ее жизнь вне опасности.

— Но ей грозит тюрьма! — зарыдала в голос Илда и бросилась с мольбой к Шику: — Ты не можешь арестовать ее сейчас! Ее надо лечить. Дай Бог, чтобы она вообще выжила после того, что ей пришлось тут вынести!

— К сожалению, я должен отправить Аманду в тюремную больницу, — жестко произнес Шику, вспомнив, в каком состоянии пребывает сейчас Селена — по вине Аманды.

Илда, услышав его ответ, потеряла сознание.

Чуть позже к студии Зе Паулу подъехали две санитарные машины, вызванные Шику. Одна увезла Илду в клинику Орланду, а другая отправилась в тюремную больницу — с Амандой, так и не пришедшей в сознание.

Лижия поехала с матерью и сидела возле ее постели, пока Орланду боролся с сердечным приступом, подкосившим Илду.

Узнав о случившемся, в клинику пришел Гуту. Лижия припала к нему и тихо заплакала.

— Прости меня!

— Не надо ничего говорить! — ответил он шепотом. — Я люблю тебя.

Когда Илда оправилась от приступа, они вдвоем отвели ее домой и сказали, что теперь уж точно поженятся.

— А регистрировать наш брак будет Артурзинью! — радостно сообщил Гуту. — Со вчерашнего дня он стал судьей Кампу-Линду и Маримбы!

— Но еще до свадьбы мы должны избавиться от Бети и Адербала! — заявила Лижия. — Надо их уволить, чтобы они больше никогда не смогли нам навредить.

— Это мудрое решение, — улыбнулся Гуту. — Молодец, Лижия! Ты даже сейчас не забываешь о деле.

— Я забочусь прежде всего о нас с тобой! — поправила его она.

Диана и Азеведу собирались ехать в Бразилиа, где в торжественной обстановке должны были передать найденные сокровища российскому послу.

Азеведу в предвкушении этого события чувствовал себя в некотором роде героем-победителем. Диана же была грустна, потому что уезжала из Маримбы навсегда.

С Билли ей не удалось проститься, так как он все время находился рядом с Селеной в Бураку-Фунду. А прощание с Зекой вышло трогательным и печальным.

— Я тебя никогда не забуду, — сказал он Диане. — Потому что ты — единственная женщина, которая относилась ко мне по-матерински. Даже родная мать не любила меня так, как ты!

— Я и сейчас тебя люблю, как сына, — ответила она, украдкой смахнув слезу. — Не забывай меня. Звони почаще. Приезжай на каникулы и на праздники. Я буду очень рада тебя видеть. Можешь приезжать вместе с Ритиньей, если она не будет против.

— Спасибо. Ты не грусти. Мы скоро увидимся! — пообещал Зека.

Потом Диана отправилась на прощальный ужин устроенный в ее честь Лианой, Азеведу и Шику там, в узком кругу друзей, она немного приободрилась и даже попыталась поднять настроение Шику:

— Не горюй, товарищ по несчастью! Мы с тобой потерпели фиаско в любви, но зато приобрели детей. У меня теперь есть Зека, а у тебя тот, кто еще не родился.

— А мне все равно не верится, что Билли и Селена уживутся друг с другом, — сказала простодушная Лиана. — Не пара они! Это же видно невооруженным глазом. Так что вы оба не теряйте надежды!

Шику и Диана приняли ее прорицание к сведению, но дальше развивать эту тему не стали.

— А я закончу это дело с Силвейрой и уйду в отставку, — поделился своими планами Азеведу.

— Ну, это означает, что мы с тобой еще долго будем вместе работать, — усмехнулся Шику. — Ты ведь не уйдешь, пока не докажешь, что он на самом деле Тиноку?

— Не знаю, — покачал головой Азеведу. — Силвейра — крепкий орешек! Мне, может, жизни не хватит на поиски доказательств. Этот тип умудрился сжечь кожу на своих ладонях, чтобы невозможно было по отпечаткам пальцев идентифицировать его с Тиноку. У него на пальцах сплошные рубцы от ожога.

Говорит, будто попал в автокатастрофу и сильно пострадал при взрыве бензобака. Но клинику, в которой он лечился, как вы, наверно, догадываетесь, найти невозможно. Потому что дело, видите ли, было в Африке, в глухой провинции, в джунглях! Вот такой фантазер этот Силвейра! Но я все равно попытаюсь его дожать, иначе мне не будет покоя.

Как только Аманда пришла в сознание и поняла, что она — в тюрьме, ей захотелось умереть. Она стала отказываться от пищи, от лекарств, но медсестры-монахини, работавшие в тюремной клинике, и кормили, и лечили ее насильно.

Однажды медсестра, надеясь порадовать Аманду, протянула ей письмо, тайно переправленное Силвейрой.

Узнав, от кого это письмо, Аманда велела его сжечь или выбросить.

— Но, может, все же прочитаете? — робко спросила медсестра.

— Нет. Я вообще не хочу получать никаких писем. Ни от кого, — решительно произнесла Аманда, однако, немного подумав, призналась: — Меня могло бы порадовать только письмо от моего мужа, Франсиску Карвалью.

Силвейра же, не получив от нее ответа, стал посылать одно письмо за другим, но Аманда выбрасывала их не читая.

Когда ее здоровье поправилось настолько, что врач разрешил следователю допросить Аманду, она сделала неожиданное заявление:

— Я расскажу все без утайки, только не вам, а Франсиску Карвалью, моему мужу… Бывшему…

— Но я обязан допросить вас подолгу службы, — пояснил ей следователь.

— Потом я отвечу на все ваши вопросы. Но сначала мне нужно повиниться перед Шику. Вы можете позвать его сюда?

— Хорошо. Я попытаюсь выполнить вашу просьбу, — пообещал следователь.

У Шику не было никакого желания видеть Аманду, но он поехал к ней в надежде получить важные подробности по делу Силвейры и, возможно, прояснить некоторые темные места, имеющиеся в деле Тадеу.

Когда он вошел к ней в палату, Аманда, приподнявшись на постели, подалась к нему всем телом, но натолкнулась на его суровый взгляд и сникла.

— Прости, — сказала она тихо, — я позвала тебя, потому что очень перед тобой виновата. И еще… Потому что я лишь недавно поняла, насколько ты мне дорог!

— Аманда, если можно, то давай не будем касаться этой темы, — попросил Шику.

— Но тут все так связано, все так переплелось… Когда я узнала, что Селена ждет от тебя ребенка, то поехала к ней, чтобы убить их обоих.

— Нет! Я не хочу об этом слышать! Ты довела Селену до безумия! Тебе никогда не отмолить этот грех!

— Знаю! Мне нет прощения. И все же я скажу тебе главное: твой ребенок сумел погасить во мне и ревность, и злобу, и обиду. Он уберег меня от самого страшного преступления, которое я намеревалась совершить.

— Аманда, я еще раз тебя прошу: не надо говорить о ребенке. Мне очень больно это слышать.

— Ладно, не будем.

Она умолкла и после небольшой паузы продолжила уже бесстрастно:

— Я обещала следователю, что признаюсь тебе во всех своих преступлениях. Так вот, начнем с Зе Паулу. Это я наняла Сонинью, чтобы она его отравила…

— Извини, Аманда, — прервал ее Шику. — Соглашаясь на встречу с тобой, я не предполагал, что это окажется выше моих сил. Я больше не могу здесь находиться. Расскажи обо всем непосредственно следователю. В том числе о Силвейре и Тадеу. А меня уволь от этой пытки… Прощай!

С учетом показаний Силвейры и Аманды в деде Тадеу вскрылись новые подробности, которые и не позволили ему избежать тюремного заключения. И хотя суд учел ходатайство Азеведу, в котором тот высоко оценивал помощь подсудимого следствию, Тадеу все равно был приговорен к двум годам лишения свободы.

Под стражу его взяли прямо в зале суда, но Жуди сумела вскоре добиться свидания с ним, предъявив начальнику тюрьмы справку о беременности.

Тадеу вышел к ней мрачный, насупленный и, стараясь не глядеть ей в глаза, попросил, чтобы она к нему больше не приходила.

— Постарайся забыть меня и устраивай свою жизнь. А я — человек конченый.

— Именно это я и пытаюсь сделать — устроить свою жизнь, — ответила Жуди. — А также твою и нашего будущего ребенка!

— Что? Ребенка?! — воскликнул Тадеу, не зная, радоваться ему или огорчаться.

— Да. Я беременна. И хочу, чтобы у моего ребенка был законный отец.

— Нет, это невозможно! Я ведь — в тюрьме!

— Возможно. Твой покровитель Азеведу уже пообещал помочь нам устроить свадьбу прямо здесь. Не свадьбу, а регистрацию брака. Ты же не бросишь меня одну с ребенком?

— Да если бы я мог!… Если бы я был свободен!…

— Ты будешь свободен. Через два года. А пока мы с сынишкой будем навещать тебя здесь…

На выходе из тюрьмы Жуди случайно встретился Азеведу.

— Спасибо вам! — бросилась к нему Жуди. — Вы сотворили чудо! Тадеу ожил прямо у меня на глазах!

— Я рад за вас. Тадеу — хороший парень, и ты будешь с ним счастлива.

— Да, я в этом не сомневаюсь. А вы идете… не к Тадеу?

— Нет, у меня тут есть другой подопечный, который еще только ждет своего приговора.

Этим «подопечным» был, конечно же, Силвейра. Азеведу не оставлял его в покое и вел с ним долгие изматывающие беседы, надеясь поймать Силвейру на какой-нибудь случайной проговорке. Но тот вел себя предельно осмотрительно и пока что не допускал никаких оплошностей.

Услышав впервые от Азеведу, в чем его подозревают, он рассмеялся:

— У вас буйная фантазия! Это ж надо было такое придумать: я — и вдруг Тиноку! Вы возьмите его фотографию и сравните с моей внешностью. Ничего похожего!

— Я лучше возьму заключение хирурга, который усмотрел на вашем лице явные следы пластической операции.

— Что ж тут удивительного? После аварии мое лицо буквально слепили заново. Но это отнюдь не значит, что до операции я был хотя бы отдаленно похож на Тиноку.

— А цвет глаз? Вы изменили его с помощью контактных линз.

— И здесь не вижу никакого криминала, — парировал Силвейра. — Просто в таком виде мои глаза стали более выразительными. Вы тоже не молодой человек и сможете понять меня: я влюбился в юную красавицу и хотел ей понравиться.

— Вы имеете в виду Аманду?

— Да, — тяжело вздохнул Силвейра. — Это моя незаживающая рана. Скажите, как она себя чувствует?

— Потихоньку поправляется.

— А… какой срок ей грозит?

— Думаю, лет десять, не меньше.

— Она этого не вынесет! Аманда — очень хрупкое и нежное существо.

— Да, здоровье у нее слабое, психика подорвана. И все потому, что вы ее воспитывали так уродливо!

— Опять вы за свое? Не пытайтесь поймать меня в ловушку— я не Тиноку. Но в одном вы все-таки правы: я виноват — не уберег Аманду, погубил ее!

— Ну так перестаньте хоть сейчас юродствовать. Зачем вам лишний грех на душу?

— А мне нечего терять! Я ведь получу пожизненный срок, не так ли?

— Так.

— Ну вот видите! Меня уже ничто не спасет… Разве только, подвернется какой-нибудь шальной случай, и я сбегу от вас? — позволил себе издевательский тон Силвейра, но Азеведу трудно было вывести из равновесия.

— Вы можете сколько угодно ерничать, — сказал он. — А я все равно когда-нибудь заставлю вас признаться в том, что вы — Тиноку.