Глава 13


Клэр проснулась с пульсирующей мигренью, у нее никогда такой раньше не было. Боль так ее скрутила, что она, шатаясь, еле поднялась с кровати и направилась к ночному горшку, где ее немилосердно вырвало.

Она села на пол, пытаясь понять, где находится и молясь, чтобы ей стало лучше. Ужасная боль сменилась менее резкой головной болью, но и сейчас она чувствовала себя отвратительно. По правде говоря, она чувствовала себя так, словно прошлой ночью выпила вина больше, чем следовало.

Но прошлой ночью не было никакого вина.

Прошлой ночью был только Малкольм.

В замешательстве Клэр бросила взгляд на два окна в комнате. Снаружи было облачное утро, солнце едва виднелось. Она задрожала, чувствуя, как боль пронизывает не тело, а ее сердце и душу.

Она на острове Оу и вчера вечером Морей нанес Малкольму почти смертельный удар, уже во второй раз. Но он не умер. Он был очень даже жив.

О, Господи. Что она наделала? Что он наделал?

Малкольм был почти при смерти. Его заперли, как дикое животное, а она была не в себе, подумала она, медленно вставая на ноги. Теперь она вспомнила сильное отчаяние, поразительную необходимость найти его, быть с ним. Прошлой ночью, она была уверена, что он звал ее, желал, чтобы она пришла к нему. Они как будто общались телепатически. Она безропотно повиновалась. Более того, ничто и никто не смог бы удержать ее от него.

Она не контролировала ни свое тело, ни свой разум. Малкольм полностью контролировал ее. Но он тоже был не в себе.

Его дикие крики заполнили ее мысли. Прошлой ночью он взял ее жизнь.

Спотыкаясь, она добралась до стула и села, совершенно шокированная. Удовольствие в смерти. Недосказанность всех времен. Прошлой ночью она хотела умереть ради него. Прошлой ночью она хотела умереть в агонии нечеловеческого экстаза.

Насколько близко к смерти она была? Она смутно помнила МакНила и Эйдана, суетящихся возле нее. У Клэр начали стучать зубы. Малкольм остановился сам… или его оттащили от нее, как бешеного зверя? Она не помнила все подробности.

Клэр не могла поверить в то, что лишилась своей силы воли. Это пугало.

Но Малкольм тоже был лишен силы воли. Нахождение на грани смерти сделало его ненасытным, полным решимости выжить, во что бы то ни стало.

Морей был близок к тому, чтобы заполучить душу Малкольма. Или уже слишком поздно?

Слеза скатилась по ее щеке, а затем еще одна и еще… И Клэр подумала о его теплых взглядах и нежной улыбке, когда она лежала в его объятиях после занятий любовью, той единственной ночью, когда он ошеломил ее, говоря, что желает быть верным ей.

Ее сердце протестующе кричало, требуя, чтобы она прислушалась к нему. Малкольм не мог перейти на сторону зла прошлой ночью. Малкольм в действительности не причинил ей вреда, потому что она была очень даже живой сегодня. Он хороший, и она знала это сердцем и душой. Это Морей был злым, Морей и все подобные ему. Это Морей оставил Малкольма умирать, как он уже это однажды сделал, надеясь, что Малкольм убьет Клэр, чтобы спасти себя; надеясь заманить в ловушку Малкольма, чтобы он стал полноценным Димхааном. Но здравомыслие вернулось к Малкольму до того, как стало слишком поздно.

Клэр все еще сомневалась. Морей почти преуспел с ее смертью и падением Малкольма. Ее разум лихорадочно работал, обращая внимание на то, что Малкольм во второй раз нарушил свои клятвы, хоть она и осталась жива. Был ли он на грани обращения ко злу?

Что бы она сделала, если бы пошла к Малкольму и нашла кое-кого другого на его месте?

Наконец-то, Клэр была готова признать правду. Она очень сильно влюбилась в средневекового мужчину, ведущего свой род от богини. И прошлой ночью он был одержим самой обычной похотью.

Поняв это, она подошла к окну и открыла его. И когда в комнату ворвался свежий, влажный воздух с озера, она глубоко вдохнула, а ее сердце бешено забилось. Она услышала звон мечей.

Клэр напряглась. В нижнем внутреннем дворике Малкольм с Ройсом обменивались серией ударов друг с другом. Какой-то миг она в замешательстве смотрела, как мужчины скрестили свои мечи. Они были так сосредоточены, что она бы поклялась, что они хотят ранить друг друга. Малкольм обрушил на Ройса такой агрессивный удар, что на миг она подумала, что Ройс обречен. Но тот парировал выпад, и они яростно схватились.

Клэр быстро отпрянула от окна, снова задрожав.

Ее сердце сильно и быстро колотилось. Она никогда не сможет забыть то, что произошло прошлой ночью, но она не боялась Малкольма. Она боялась за него.

Клэр пересекла комнату, направляясь к выходу, и по пути мельком увидела свое отражение в маленьком зеркале, стоящем на единственном комоде в комнате. Она споткнулась, увидев себя одетой в свою городскую одежду. Лицо было очень бледным, под глазами огромные темные круги. Она выглядела больной, очень больной. И все потому, что вчера ночью она чуть не умерла.

Клэр отвернулась от зеркала. Она надела свои ковбойские сапоги и спустилась по лестнице. Зал был пуст, а на улице утро Нагорья, влажное и сырое после ночного дождя. Хмельной и сильный запах летнего дождя, свежих цветов и влажной травы не мог унять ее нездоровое волнение.

Клэр остановилась. Малкольм и Ройс так яростно сражались, что она серьезно засомневалась, что у них тренировка. Она внимательно посмотрела на Малкольма, а затем на Ройса, и поняла, что мужчины очень разгневаны. Если это тренировка, то на что же будет похоже настоящее сражение. Они, очевидно, намеревались нанести поражение друг другу. Она могла догадаться, почему так сердит Ройс, но Малкольм выглядел совсем рассвирепевшим. Ее сердце дрогнуло, и она кинулась вперед.

Один удар парировал другой удар. Лейне Малкольма промокло от пота и прилипло к его мощному телу, вырисовывая каждый двигающийся мускул. Его длинные до плеч волосы были влажными, пот струился по лицу. У Ройса был точно такой же вид.

Клэр была уверена, что причиной такой враждебности являлись события прошлой ночи. Малкольму следовало бы пойти на попятный. Ройс заменял ему отца с тех пор, как Малкольму исполнилось девять лет. Она понимала гнев Ройса. Он возник от страха за своего племянника.

Малкольм бросил на нее взгляд, и Ройс выбил меч из его рук, а затем приставил лезвие меча к шее Малкольма. Малкольм откинул голову немного назад, признавая свое поражение, но выглядел он чертовски недовольным.

— Ройс! — крикнула Клэр.

Прочел ли Малкольм ее мысли? Конечно же, Ройс не собирался его прирезать!

Ройс зарычал, а затем вонзил свой меч в землю, где тот, раскачиваясь, встал. Он прошагал мимо Клэр, откинув с лица свои влажные золотистые волосы, и обдав ее запахом пота.

Она тяжело задышала, когда Малкольм наклонился, подбирая свой меч. Она была готова броситься в его объятья. Вместо этого она медленно подошла к нему.

— Ты в порядке?

Меч Ройса оставил на горле Малкольма тонкий красный след.

Он выпрямился и вложил меч в ножны. Затем откинул влажные волосы со лба и заправил их за уши. Клэр забеспокоилась, осознав, что он не смотрит на нее.

— Малкольм?

Наконец он встретился с ней взглядом, его глаза ярко горели.

— О чем именно ты спрашиваешь? Это мне следовало бы спросить, хорошо ли ты себя чувствуешь.

Она напряглась.

— Я в порядке… взволнована… немного напугана… но в порядке, — она обняла себя за плечи. — Ройс злится из-за вчерашней ночи, не так ли? Он просто не понимает, что произошло.

Он вздрогнул и отвернулся, резко изменившись в лице.

— Я не желаю больше никогда обсуждать прошлую ночь. И не пытайся сейчас защищать меня.

— Конечно, я буду защищать тебя! Я всегда буду защищать тебя, потому что ты самый благородный человек, которого я когда-либо встречала! Прошлой ночью благородство одержало победу.

Он бросил на нее разъяренный взгляд, но затем, наконец, посмотрел ей в лицо и поразился:

— Время обедать, — резко сказал он и прошел мимо нее.

— Мы должны поговорить о прошлой ночи! — Клэр схватила его за плечо, но он вывернулся и отскочил от нее. — Малкольм, мы не можем игнорировать то, что произошло! Прошлой ночью я чуть не потеряла тебя, и чуть не умерла!

— Ты не оставишь это в покое? — закричал он. — Я здесь, ты жива, не так ли?

— Как я могу оставить это в покое? Морей едва не обратил тебя ко злу. Вчера я была готова умереть в твоих объятиях от удовольствия, добровольно! — неистово вскричала она, вся задрожав.

Он резко втянул воздух, и на миг Клэр подумала, что он собрался оттолкнуть ее. Вместо этого, он очень нежно убрал ее руку со своей руки.

— Да, вчера ночью ты чуть не умерла. А я взял от тебя, все что смог, — его глаза вспыхнули.

Он не сказал больше ни слова, и Клэр прошептала:

— Ты умирал. Тебе предназначено жить, во что бы то ни стало. И ты не забрал у меня все.

Затем, чтобы удостовериться, она спросила:

— Ты остановился, разве не так? Так или иначе, но ты остановился.

Он выглядел так, словно она дала ему пощечину. Она не знала, сможет ли он ответить, так тяжело он дышал. Наконец, он сказал:

— Да. Я почувствовал, как ты покидаешь этот мир. Я остановил зверя, который живет во мне. В этот раз.

— Ты выбрал добро, а не зло, — сумела она произнести. — Это весьма обнадеживает!

— У тебя не оставалось ничего, чтобы я хотел еще взять! — проревел он.

Она сжалась:

— Нет.

— Тебе не говорили, что ты слишком доверчива?

Ее переполняло сострадание.

— Я понимаю твой гнев, — прошептала она. — И я понимаю, что произошло вчера ночью. Ты знаешь, что это так. Каждый раз я чувствовала, как ты достигал экстаза, и это тоже заставляло меня желать еще большего. Это ощущение побуждало меня умереть ради тебя. Сейчас я поняла это. Кто бы не захотел еще такого безумного секса, такого невероятного экстаза, после того как испробовал это однажды? Я поняла это. Даже зная об опасности, я бы могла соблазниться испытать это снова! Но ты не обычный человек. Ты предназначен для добра, не для зла. В самый последний момент ты одержал победу над Мореем. Малкольм, ты победил.

Он завелся:

— Тебе следует бояться. Я никого не победил! Ты желаешь приободрить меня, припоминая мне все? Когда я смотрю на тебя, я вижу тебя такой, какой ты была прошлой ночью — почти при смерти, но твое лицо выражало удовольствие, и я чувствовал, как твоя сила перетекает в мои вены. Я чувствую это даже сейчас!

Она отшатнулась от него, поняв, что прошлая ночь все изменила. Его самообладание было очень хрупким, а она говорила слишком откровенно и подробно. Она заколебалась, сомневаясь, что ему ответить.

— Да, я до сих пор чувствую твой вкус, Клэр. Но ты хочешь «поговорить» об этом. Прекрасно. Мы поговорим. Я близок к тому, чтобы стать Димхааном. Возможно, я уже становлюсь им. Ты все еще хочешь поговорить?

Он отошел от нее и направился к замку.

Она сдуру надеялась, что при свете дня прежний Малкольм вернется. Его гнев сказал ей, что он беспокоится о своей судьбе. И пока он будет так делать, они смогут преодолеть все ужасное. Но сейчас он был напуган. Она никогда бы не подумала, что он может чего-то бояться, но он боялся себя.

Услышав ее мысли, он повернулся, его глаза расширились.

— Я очень зол, Клэр. Да, и я боюсь. Тебе нужно держаться подальше от меня. И нет никакого «мы». С Мореем я буду сражаться один.

Клэр знала, что не может бросить его в такой трудный час. Она больше не будет прятаться ни в каких шкафах.

— Тогда ты дура! — закричал он, читая ее мысли. — Ты собираешься верить в меня после того, что я с тобой сделал?

— Я всегда буду верить в тебя. Ты сын Брогана Мора, — прошептала она.

— И как долго продлится твоя вера? — потребовал он у нее ответа.

Их взгляды встретились:

— Всю жизнь, — ответила она.

— Ты самая упрямая и глупая женщина, которую я когда-либо встречал, — сказал он недоверчиво. — Надумала доверять мне? Ройс прав. Ты — не нужное мне искушение, и со мной ты не в безопасности. Завтра он отвезет тебя на Иону.

Глаза Клэр расширились. Они планировали поехать на Иону вместе, чтобы вернуть страницу Братству. Впрочем, эти планы строились до тех ночных событий.

— О чем ты говоришь?

— Ни один Димхаан сознательно не проникнет в место Господне. Там ты будешь в безопасности от Морея и его Димхаанов, — его голос был жесток и холоден. — Если я обращусь в Димхаана, ты будешь в безопасности от меня.


Клэр не пошла за Малкольмом в замок. Она развернулась, направляясь к лестнице, ведущей вверх на крепостные валы, и с трудом присела на нее. Думать было затруднительно, и еще тяжелее рационально думать.

Малкольм боролся с ужасными, темными желаниями. Она хотела бороться вместе с ним. Но если зло сейчас искушало его, если она искушала его, тогда возможно будет лучше, чтобы они пока держались подальше друг от друга. Очевидно, аббатство будет самым безопасным местом, куда она может отправиться. Но даже в лучшем случае, это было временное решение. Она не может навсегда остаться в аббатстве.

Она взглянула в сторону замка. Как она может позволить Малкольму бороться со злом в одиночку?

Прошлой ночью Морей преуспел, но в том одном сражении победил Малкольм. Он должен одержать победу над темными желаниями, овладевшими им сейчас. Как она может прятаться на Ионе и позволить ему все делать в одиночку? Его будущее в опасности, как и его душа.

Она отчетливо вспомнила ту ночь в Бруклине. Воспоминание была таким реалистичным, словно все происходило прямо здесь. Но поскольку она знала, что видела лицо демона, то не могла его себе представить.

Он сказал, что вернется за ней.

На нее нахлынул страх. Прошло двадцать лет, но для демона, живущего сотни или тысячи лет, эти годы были подобны секунде.

Что он хотел от нее? И был ли это то же самый демон, который убил ее мать?

Кто-то вышел из парадной двери замка на площадку над лестницей.

— Клэр?

Клэр вскочила на ноги, и столкнулась лицом к лицу с Иренхатом.

— Ты пропустишь обед. Тебе нужно поесть, — сказал он без всякой интонации.

Он был прав. Она пересекла двор замка, входя за ним в зал. И приостановилась. Все сидели за обеденным столом, в огромном помещении царила тишина. Женщина, сидевшая рядом с Эйданом, застала Клэр врасплох.

Иренхат указал жестом на свободный стул, и сел сам. Она благодарно улыбнулась ему, заметив, что трое других мужчин фактически не обратили на нее никакого внимания. Клэр заняла пустой стул рядом с Ройсом, как раз напротив блондинки. По быстрому взгляду на которую стало понятно, что девушка наверняка станет очередной шведской топ-моделью, если когда-либо пожелает перенестись во времени. Она была прекрасна и очень молода. Клэр подозревала, что ей нет даже двадцати. Так как жена Эйдана умерла, она предположила, что девушка его любовница. Клэр не удержалась и взглянула украдкой на Малкольма, глядя, оценивает ли он прелести этой женщины, но нет, он не смотрел на блондинку. И Клэр успокоилась.

Эйдан поднял глаза:

— Изабелла, это леди Клэр, — сказал он по-французски. — Она моя гостья. Cherie,[23] леди Клэр из-за границы.

Блондинка тепло ей улыбнулась:

— Я очень рада познакомиться с вами, леди Клэр. Здесь так одиноко без других дам.

Клэр с трудом выдавила из себя легкую улыбку, подумав, что ночью она явно не одинока. Молодая женщина казалось глупышкой. Ее французский был высокопарен, и она допустила грамматическую ошибку. И хоть на шее у нее было изумительное золотое ожерелье, которое, кажется, было все усыпано сапфирами, материал ее лейне был среднего качества, а плед скреплен простой брошью. Клэр решила, что она из низшего дворянского сословия.

Enchantee,[24] — ответила Клэр.

Она взглянула на Малкольма. Он продолжал игнорировать ее, его тарелка почти опустела.

Нам надо закончить наш разговор, безмолвно сказала она ему.

Его плечи застыли, но он продолжил есть.

Клэр знала, что он услышал ее. Она решила, что чтение мыслей, в конце концов, не так уж плохо.

Я серьезно говорю, добавила она для выразительности. А затем уступила порыву сердца. Я хочу помочь! Я знаю, что могу помочь. Я не поеду на Иону.

Малкольм бросил свои столовые приборы на тарелку, одарив ее сердитым и недоверчивым взглядом. Клэр подумала, что он сметет все со стола, но он так не сделал.

— Вы долго пробудете на Оу? — вежливо спросил Изабелла с другой стороны стола, помешав Клэр ответить.

Клэр с трудом сосредоточила на ней свое внимание.

— Нет, я так не думаю, — ответила она. Она взглянула на Малкольма, отодвинувшего свою тарелку. Его лицо было суровым, взгляд угрожающе мрачным.

— Вы вернетесь в Данрок? — Изабелла улыбнулась, отчего ее красота стала еще более ослепительной.

— Да, таков план, — вежливо сказала Клэр, зная, что Ройс изумленно уставился на нее.

Возможно, лобовая атака была не лучшей идеей. Она наполнила свою тарелку, и начала быстро есть.

— На самом деле, — мрачно возразил Ройс, — леди Клэр неправильно все поняла. Утром я сопровожу ее на Иону.

Черта с два, яростно подумала Клэр. Это такой новый план Малкольма?

— Иона — прекрасный остров, — сказала Изабелла. — Вы составите мне компанию в солярии после обеда? Я почти закончила свою вышивку. У меня есть новый гобелен, который я собиралась начать вышивать. Но если хотите, вы можете начать его.

Клэр озадаченно посмотрела на нее. Она не собирается ехать с Ройсом на Иону, она собирается с Малкольмом в Данрок.

— Вообще-то я не шью.

Изабелла взглянула на Клэр так, словно у той была чума.

— Вы не умеете шить?

— Боюсь, что нет, — сказала Клэр.

Она вернулась к своей тарелке, и стала есть так быстро, как только могла. Стулья отодвинули от стола. Ройс налил себе вина, но Малкольм с гордым видом покинул зал. Клэр взяла еще кусочек, готовясь побежать вслед за ним.

Ройс схватил ее за запястье.

— Ты станешь его смертью, — предостерег он ее по-английски.

— Я думала, что мы друзья, — вскричала она.

— Ты мне очень нравишься. Но в тебе есть сила, которая может обратить его ко злу, Клэр, и я не допущу этого, — его серые глаза вспыхнули.

И в этот момент Клэр ощутила его власть. Это мужчина был Повелителем, способным перемещаться во времени, при желании забирать жизни, и также обладающим другими способностями, о которых она и понятия не имела. Она перегнула палку, и он больше не был ее союзником. Но, по крайней мере, он намеревался защищать Малкольма от тьмы.

Тем не менее, Клэр не понравилось его отношение.

— Убери от меня свои руки, — предупредила она. — Ну?

Его глаза расширились.

Клэр подумывала о том, чтобы достать свой электрошокер и чертовски хорошо его встряхнуть.

С напряженным выражением лица Ройс отпустил ее.

— Будь готова выехать на рассвете. Хочешь ты того или нет, но ты поедешь на Иону.

Клэр услышала угрозу в его голосе.

— Наверно, ты собираешься вырубить меня так же, как Эйдан. Заодно советую связать меня. Я не подчинюсь твоим приказам.

Она рассвирепела, тогда как Ройс выглядел еще более сердитым и ошеломленным. Если он ожидал, что она будет кротка и послушна, как средневековая девица, то пусть еще раз подумает.

Клэр пересекла зал, направляясь в ту сторону, куда ушел Малкольм. От гнева она даже почувствовала себя лучше. Гнев, поняла она, делал ее сильнее, а страх и сомнения — нет. Она собиралась действовать в том же духе.

Малкольм направлялся к конюшням. В ту минуту, как она увидела его спину, весь ее гнев испарился. Она испугалась, что он тотчас же уедет. Он скрылся в конюшне. Клэр приподняла длинный, до колен плед, и бросилась бежать.

Он седлал своего серого жеребца, когда она ворвалась в конюшню, сложенную из камней и бревен.

— Ты не можешь уехать.

Он вздрогнул, его сильные руки замерли на кожаной подпруге животного. Спина напряженно застыла, но он не оглянулся на нее.

— Я не хочу, чтобы ты находилась здесь. Нам не о чем больше говорить.

— Мы о многом должны поговорить! — закричала Клэр, и чуть не выкрикнула, я люблю тебя.

Она тяжело задышала, надеясь, что он не услышал ее.

Он медленно повернулся к ней лицом, выглядя таким же пораженным, какой она себя чувствовала.

Он хрипло сказал ей:

— Почему ты не можешь понять? В аббатстве ты будешь в безопасности.

Он услышал ее.

— Я понимаю, что ты пытаешься защитить меня. Но кто защитит тебя? — резко спросила она.

Он был сбит с толку.

— Ты не можешь меня защищать!

Клэр осмелилась протянуть руку и дотронуться до его лица. Он отпрянул.

— Иона — временное решение, но вовсе не выход. Ты важен для меня. Малкольм, я не могу позволить тебе сражаться одному с Мореем. Я должна помочь. Твоя душа в опасности.

Он покачал головой.

— Ты погубишь меня, как Ева погубила Адама. Ты не поможешь, а только сделаешь все еще хуже. И если не я причиню тебе боль, то это сделает Морей.

Это неоспоримый факт, подумала Клэр, но все же она хотела рискнуть.

— Не буду тебе врать, — с трудом хрипло сказала она, — и вовсе не потому, что ты можешь подслушать мои мысли. Я боюсь, но не тебя. Даже если тот одержимый сексом зверь, такой же жуткий, как сам ад, он — часть тебя. А я доверяю тебе, Малкольм.

Она попыталась улыбнуться ему.

В ответ он жестоко улыбнулся.

— А ты будешь доверять мне после захода солнца? Ты будешь доверять мне сейчас, если я скажу тебе, что думаю не о твоих словах, а о твоем возбужденном, влажном теле и мощной жизненной силе? Я не шутил, когда говорил об этом раньше, Клэр. Я все еще чувствую тебя в своих венах, и ты сама не знаешь, что мне дала, силу или вожделение.

Она вздрогнула, ее сердце зашлось от страха. Кожу стало покалывать. Она почувствовала боль, исключительно физическую, сексуальную.

— Ты пытаешься напугать меня. Да еще и привести в состояние транса?

— Я хочу, чтобы ты боялась! Но отличие от своего зверя, я не хочу вводить тебя в транс, — он дерзко смотрел на нее, его серебристые глаза пылали страстью.

В эту секунду Клэр поняла, что он снова и снова смакует каждую ее частичку, думая, как он будет в ней, твердый, сильный и гладкий. И в этот момент, она почувствовала его пульсирующее возбуждение и знала, что если предложит себя ему, то он согласится. Она затаила дыхание. Неужели его темная сторона загипнотизировала ее?

— А сейчас ты все еще доверяешь мне? — мягко спросил он, наклоняясь над ней, и в его словах звучала явная угроза.

Клэр заколебалась. Она хотела броситься в его объятия и прижаться к его возбужденному мужскому естеству. Но она не была глупой или очарованной. Она не хотела умереть ради него. Она хотела заняться с ним любовью.

— Да, доверяю.

— Тогда ты в опасности, девушка, — тихо произнес он.

О, она узнала этот тон. Он возбудил ее и опалил тело. Он смотрел на нее тем же хищным взглядом, что и прошлой ночью. Она обрела голос:

— Прошлой ночью ты умирал. Сейчас ты не умираешь. Тот зверь ушел. Я доверяю тебе. И ты должен доверять самому себе.

— Тот зверь, — язвительно ответил он, — беснуется во мне, желая освободиться.

Она не хотела соблазнять или испытывать его, но так или иначе она делала именно это:

— Нет. Я смотрю на Малкольма из Данрока, Повелителя времени, и что бы ты не захотел, я не побоюсь отдать тебе.

— Тогда ты не догадываешься о моих потребностях, Клэр.

Она тяжело задышала, напряжение возрастало, бурлило между ними.

— Ты хочешь секса, не смерти, — попыталась она начать.

— Я хочу ощутить именно то, что испытал прошлой ночью, — сказал он яростно. — Но я, ни в коем случае не хочу причинить тебе боль. Так что ты подчинишься мне в этот единственный раз.

Он сам с собой ведет ужасную яростную борьбу, подумала она. Все было хуже, чем она представляла.

— Прекрасно. Итак, ты собираешься в Данрок, несмотря на то, что Морей охотится на тебя? — ее тон был резок и язвителен. — А мне что делать? Томиться в аббатстве, как Мейрид? Спрятаться в другом шкафу? И долго это будет продолжаться?

— Да, — сказал он угрожающе. — Ты будешь скрываться там долгие годы, пока мне не удастся забыть твой вкус, твое ощущение, твой взгляд!

Клэр ошеломленно отпрянула от него.

Он покраснел.

— Ты останешься там до тех пор, пока Морей не забудет, что может использовать тебя, — с раздражением поправился он. — И в тот день ты вернешься домой к кузине и к своим книгам.

— Ты не так говорил, — сказала она, ее сердце дико трепетало. — И ты не об этом думаешь.

Он был мрачен, даже взбешен.

— Ты видишь, о чем я думаю! Ты знаешь, и все же не уступаешь! Ты хочешь, чтобы я согласился с этим? Хочешь, чтобы я признал правду?

Клэр заколебалась. Она знала, что ей это не понравится.

— Ты собираешься причинить мне боль.

— Да, лучше я сейчас причиню тебе боль, чем потом затрахаю до смерти, — он указал на нее пальцем, его рука дрожала. — Клэр, ты — наваждение. Не страсть, а одержимость. Я не люблю тебя и никогда не полюблю. И я не хочу твоей любви! Я хочу твое тело и жизнь, — он приблизил к ней свое лицо. — Я хочу войти в тебя прямо сейчас и вкушать твою жизнь, пока тебе уже больше нечего будет дать. Пока ты не умрешь. А сейчас убирайся.

Она замотала головой, отказываясь сдвинуться с места, и заплакала. Он не мог всерьез так считать. Она не ждала его любви, но ожидала, желала и нуждалась в его привязанности.

— Я не верю тебе. И не поверю. Я могу поверить, что ты одержим мною, но ты не хочешь моей смерти. Ты хочешь, чтобы я была жива и лежала в твоей постели. Еще я думаю, ты хочешь, чтобы я присутствовала в твоей жизни, потому что ты заботишься обо мне больше, чем можешь признать.

Он побледнел.

— Так что, если ты думаешь запугать или ужаснуть меня, ну, что ж, я уже напугана и дрожу от страха, но я не намерена забывать о прошлой ночи. Я никогда не забуду эту ночь. Малкольм, я напугана, но не мертва! Потому что ты остановился и не взял мою жизнь. А почему? — вскричала она сквозь слезы. — Потому что в тебе есть добро. Я смотрю и говорю не со злым человеком! Морей внушил тебе это. Я не понимаю эту чертову физиологию исцеления себя с помощью чей-либо жизни, и я никогда не пойму, почему бог создал такой глупый план, согласно которому убивают невинных людей для спасения великих героев. Но жизнь, Малкольм, состоит из принятия моральных решений. На протяжении всей истории люди делают выбор, сражаются за добро против зла, и также борются против зла в себе! Вчера ночью ты сделал свой выбор.

— Ты победил Морея, — добавила она уже спокойнее, вытирая слезы. — И я полагаю, что мы будем наносить ему поражения снова, и снова, и снова, так долго как это потребуется, и вместе.

— Ты не проживешь так долго, чтобы увидеть это, — равнодушно ответил он, отворачиваясь от нее и садясь верхом на серого жеребца.

Клэр была удручена. Она говорила от всего сердца, и с жаром высказала каждое слово. Но Малкольм не собирался менять свое мнение. Его решение было подобно камню. Он не собирался обдумывать то, что они могли бы вместе бороться с Мореем. Он не собирался обдумывать то, что они должны вместе бороться с Мореем.

Клэр схватила поводья.

— Я знаю, что это опасно! — яростно вскричала она. — Но я хочу рискнуть, потому твоя душа для меня много значит. Это мой выбор, Малкольм.

— Нет. Это не твой выбор. Я поклялся защищать тебя, Клэр, что я и делаю. Ты самая настырная и упрямая женщина, которую я когда-либо встречал, — его глаза полыхнули. — Ты поедешь на Иону, как я и приказал. Отпусти мои поводья.

Она глубоко вздохнула, выпуская повод.

— Я знаю, ты здесь король, но в моем мире женщина свободна, и никому не подчиняется, даже своему мужу. Она подчиняется только самой себе!

Он грубо засмеялся.

— Мы в моем мире, Клэр, и в этом мире я твой господин, и ты подчиняешься мне.

Клэр с трудом могла думать. Сейчас не лучшее время для споров с их яростными вспышками гнева, но если она не убедит его доверять самому себе, он уедет без нее. Может быть, он прав, и борьба за него огромная, роковая ошибка. Но, возможно, он ошибается.

Клэр решила рискнуть жизнью.

И он, должно быть, почувствовал ее намерения, потому что весь побелел. Тот же ужас, который она видела прошлой ночью, появился на его лице.

Она двинулась к двери, перекрыв выход из конюшни.

— Малкольм, мы должны верить друг в друга. И ты должен поверить в себя. Пожалуйста, — с отчаяньем добавила она.

— И как, во имя Господа Бога, ты сможешь сейчас это сделать? — заревел он, впадая в бешенство.

Сердце Клэр забилось так сильно, что она почувствовала слабость:

— Займись со мной любовью.


Загрузка...