Темный Кристалл

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ В СТРАНЕ ВЕСЕЛЬЯ

Кира привела Джена через болота к берегу реки. Широкая река медленно несла свои воды, но самым удивительным был ее черный, как вороново крыло, цвет. Она журчала и полыхала в лучах восходящих солнц, как полированная медь. Джен опустился на колени и набрал пригоршню воды: может быть, она насыщена болотной грязью. Нет, вода была черной. Она стекла между пальцами, не оставив осадка.

Он посмотрел через плечо на Киру и признался ей в своем страхе перед черным цветом.

Та кивнула.

— Знаю. Я тоже испытывала этот страх. Гартимы, не так ли?

— Думаю, так, — ответил Джен. — Я никогда не знал, почему.

— А сейчас ты снова увидел их и спасся.

Джен печально улыбнулся.

— Ты думаешь, я должен побороть свой страх?

— Я поборола свой.

В голосе Киры слышался вызов. Затем она опустилась на колени и обняла его за шею.

— Именно благодаря этой реке. Я люблю ее. Ты узнаешь, за что. Пойдем.

И она повела его вдоль берега.

Конечно, она права. Он не может провести всю оставшуюся жизнь в страхе перед цветом. А в страхе перед такими существами, как Гартимы, нет ничего стыдного. Только дурак может быть неосторожным с ними да и то долго не проживет. Но черный цвет был цветом неба между звездами, цветом сгоревшего посоха, ворон, его закрытых век во время сна, и необязательно все черное должно служить делам власти тьмы. Она сказала, что любит эту реку, сейчас он узнает, почему. Джен доверял Кире. При обмене мыслями он рассказал ей о том времени, когда мечтал у водопадов об обществе другого Гельфлинга. Она тоже одинока. Теперь они должны доверять друг другу, иначе мир, измененный их случайным знакомством, станет бессмысленным, или миром минувшего, пустым местом.

На берегу лежала ракушка, панцирь мертвого жука. Кира столкнула его в воду, и Физгиг устроился в ней, чувствуя себя как дома. Кира тоже залезла в лодку и снова сказала: — Пойдем.

Когда Джен взобрался, Кира оттолкнула лодку от берега шестом, лежавшим в лодке.

Они поплыли по черной реке, мягко покачиваясь, несомые течением. Они миновали болота и вышли в пространство между низкими утесами, с вершин которых свешивались деревья, образуя арку. Кира лежала, окунув руку в воду. Джен тоже расслабился, убаюканный движением лодки.

Внезапно он осознал, что повсюду вокруг них разносится какой-то звук. Он был похож ка хоровой напев, достаточно тихий, чтобы упустить его, пока он не расслабился. Джен стал рассматривать берега, пытаясь уловить, от чего происходит звук.

Кира заметила и улыбнулась.

— Ты никогда не слышал подобное.

— Нет, никогда. Что это? Откуда он раздается? — спросил Джен.

Она не ответила. Вместо этого она начала петь — напев без слов. Она вывела долгий мелодичный мотив почти закрытым ртом. Мелодия показалась Джену старой и знакомой, в ней и не было нот, которым учил его урСу. В соединении ее голоса с мелодией была грусть, переходящая в одобрение и удивление. Джен не осмеливался даже вздохнуть от такой красоты. Он приготовился ответить. Когда мотив иссяк и она приготовилась начать другой, он поднял флейту и заиграл контрапункт к ее песне. Даже во время игры он мог слышать звуки вокруг них, которые сливались в единой гармонии. Физгиг прекратил паясничать и через борт смотрел на свое отражение в черной воде.

— Теперь ты знаешь? — спросила Кира. — Ты знаешь, откуда раздаются эти звуки?

Джен беспомощно развел руками.

— Я …кажется, они идут отовсюду, от деревьев и от реки, и …нет, не знаю.

Кира рассмеялась.

— Посмотри, тот мох звенит. Прислушайся.

Джен прислушался и услышал.

— А эти деревья… Похоже на свист. Видишь, гребешки на воде. Прислушайся к ним, Джен. Ты всегда должен слушать и всегда сможешь услышать музыку. Ты можешь услышать музыку в журчании воды. А музыка, которую играем мы — лишь часть этой. Теперь ты понял, почему я люблю эту реку?

Вместо ответа Джен поднял флейту и заиграл очень внимательно, словно присоединился к хору. Кира, выждав немного, подстроилась под него, на этот раз более низким голосом, в унисон.

Лодка медленно повернулась в нежных объятиях реки, и течение понесло ее в сумерки, а они слили свою мелодию с этой вечной мелодией, которая играла здесь даже без них.

Джен исполнил все, чему научил его хорист урСол, и был рад, что обладает мастерством, и с тех пор у него появилась возможность улучшить, совершенствовать его, но урСол ничего не говорил ему о том, что музыка может быть свободной, несочиненной.

Теперь Джен мог уловить большее количество звуков, доносящихся до него с берегов: легкий звон колокольчиков, более глубокий, раскатистый звук гонга и пение птиц. Ничего здесь не было расстроенным.

Низко на горизонте солнца отбрасывали блики розового цвета на поверхность черной реки. Кира пела свою мелодию. Казалось, мелодия не изменяется и всегда остается одинаковой, но с каждым новым вдохом изменялись интервалы и тембры, и мелодия приобретала новое звучание. Джен продолжал подыгрывать. Он подумал, что лучшего места до конца жизни ему не найти. Даже если бы лодка медленно ушла под воду, он бы не обратил на это внимание.

Внезапно Физгиг прервал их своим лаем. Кира всмотрелась в небо, толкнула Джена на дно лодки и сама неподвижно легла рядом, закрыв голову.

— Что случилось? — встревоженно спросил Джен.

Она ответила шепотом: — Там, наверху. Кристальная Летучая мышь. Не двигайся.

— Что?

— Объясню позже.

— Шпионский кристалл? Кто-то говорил мне о нем.

— Точно. Стручковые люди называют их Кристальными Летучими мышами.

— Откуда ты знаешь, что это?

— Я заметила вспышку света в ее когтях.

Кира что-то доставала из поясной сумочки. Затем она встала. Над головой она раскручивала ремень с двумя гирьками на его концах. Когда она отпустила его, он со свистом взлетел в воздух прямо у них над головами. Затем раздался звук удара, хлопающий звук и брызги. Еще больше брызг. Затем тишина.

— Я сбила ее, — сказала Кира. Она не ликовала — просто констатировала факт.

Джен был напуган.

— И много здесь таких?

— Каждый раз все больше и больше, — ответила она. — И то, что видят они — видят Скексисы.

— Как ты научилась сбивать их?

— Меня научили Стручковые люди из моей деревни. Они сами должны были научиться этому для самозащиты. В противном случае они были бы до сих пор в рабстве. Во многих других деревнях Стручковые люди были захвачены в рабство. Летучие мыши — единственные создания, которых они убивают. И, конечно, Скексисы и их Гартимы. Другого выхода у них нет.

— Ты думаешь, что шпионский кристалл нас не заметил?

— Не знаю. Думаю, что нет. Если бы заметил, мышь пролетела бы рядом. Кажется, она не пролетала, не так ли? — Кира вздохнула. — Что я должна была сделать — это убедиться, что она мертва. При дневном свете я могла бы. Сейчас мы можем только надеяться.

Пока они плыли дальше, Джен рассказал Кире о кристальном стержне, об отрывочных и бессвязных словах поручения, которое дали ему сначала урСу затем урЗах, и обо всем, что произошло в доме Агры. Он достал из туники кристальный стержень, чтобы показать его ей. Стержень мерцал в сумеречном свете.

— Я знаю, что мне… необходимо что-то сделать с Сексисами. Хотя, не знаю, что. И не знаю, кто расскажет мне об этом.

А у них за спиной, выше по течению, из грязи вылезла Кристальная Летучая мышь, стряхнула с себя типу и, осторожно выглянув на поверхность, заскользила по их следу в черной воде.

Далеко от реки заделывали свои пещеры урРу. Наконец, пришло время оставить долину. Длинная процессия, возглавляемая урЗахом, вытянувшись в цепочку, в своих пыльных одеяниях, восходила по спиральной тропинке и начала пересекать равнину.

Физгиг первым почувствовал, что лодка приближается к деревне. Он встревожился и тихонько заскулил. Джен вглядывался вниз по течению. Вскоре он услышал голоса и увидел огоньки. Затем Кира, орудуя шестом, причалила раковину жука к берегу. Физгиг спрыгнул на землю, и два Гельфлинга, вытащив лодку на песок, последовали за ним.

Было слишком темно, чтобы они могли заметить, как Кристальная Летучая мышь парила совсем близко чуть выше по течению, запечатлевая на кристалле каждое их движение.

Они прокладывали себе путь сквозь густые заросли чащи, когда неожиданно перед ними выросли два Стручковых человека, угрожающе держа наперевес заточенные колья.

— Все в порядке, — быстро выкрикнула Кира на языке Стручкового народа. — Это я, Кира. Со мной друг.

Стражники тотчас же опустили колья и подбежали, чтобы приветствовать Киру. Джен, конечно, озадачил их, но они поверили Кире на слово.

Следуя за стражниками, Джен и Кира вышли из кустов на поляну. В центре стояло несколько домов. Выпуклый каркас каждого дома был сделан из семени какого-либо гигантского стручкового растения, расколото-го посередине и поставленного вертикально на землю, образуя таким образом бороздчатый купол. Проемы для дверей, окон и дымовых труб вырезаны и обделаны деревом. В окнах каждого дома сиял гостеприимный огонек. Везде можно было увидеть снующих туда-сюда людей, внутри домов и между ними.

Несмотря на сумеречную завесу, Джен узнал это место из описания Киры во время обмена образами. Это был ее дом, и здесь жил Стручковый народ. Когда она взяла его за руку, чтобы ввести в деревню, он уже знал, что самый большой из длинных домов был местом ее обитания.

Физгиг, весело лая, несся впереди них. Крестьяне подняли головы, вглядываясь в сумерки. Увидев Киру, они подбежали, чтобы приветствовать ее, радостно тараторя на своем языке. Затем они смолкли и, колеблясь, собрались, стоя в замешательстве.

— Увидев тебя, они не могут поверить своим глазам, — сказала Кира.

— Они рады мне?

— О, да. Они же видят, что я счастлива с тобой.

Из самого большого дома выбежала старая женщина и направилась к остальным. Она протянула руки и обняла Киру.

И снова Джен знал, кто это: Идра, приемная мать Киры. Однако он чувствовал, что должен подождать, пока его не представят. Из-за этой телепатии могли возникнуть щекотливые вопросы.

Кира представила его, и Идра приветствовала Джена теплой улыбкой, однако она была смущена не меньше, чем они оба во время своей первой встречи в болоте. После Агры, затем Киры, а теперь Идры Джен понял, что весь мир считал, что на Зра остался только один Гельфлинг. Если их уже двое, неужели не найдется больше ни один Гельфлинг в каком-нибудь уголке планеты? Эта мысль приводила его в трепет.

На пороге большого дома Гельфлинга обступили Стручковые люди. Его пригласили в дом и предложили подержать листья, коренья, фрукты и ветки. Затем ему предложили бросить их по очереди на землю, чтобы по образовавшейся фигуре сделать предсказание. Пока все веселились, Джен надеялся, что перспективы будут обнадеживающими. Переступив через порог, он снова был остановлен — ему предложили пожевать семя и выпить тыквенный напиток. Стручковых людей развеселило, как жадно он пьет из гостевой чаши. На самом деле он ужасно проголодался.

Он видел, что ждать остается недолго. В единственной комнате под Стручковой крышей дымились кастрюли с супом, а длинный стол был уставлен блюдами с сыром и овощами, яйцами, семенами, речными кореньями и ягодами, сосудами с напитком и молоком. Люди продолжали петь и во время приготовления пира. Джен подумал, что, может быть, его приход совпал с праздничным ужином. Нет, Кира ему объяснила, что подобное происходит в деревне каждую ночь. А почему должно быть иначе? Простые, натуральные продукты поставляются в изобилии, и засухи тут не бывает.

В дополнение к счастью, которое Джен испытывал от аромата вкусной пищи и приятного общества Киры, он испытал удовольствие еще от одного факта: он был наголову выше всех Стручковых людей. Для него это было неожиданным после детских лет, проведенных среди урРу. Он по-настоящему почувствовал себя гигантом, когда заглянул в колыбельки крошечных детей Стручкового народа.

Идра пригласила Джена идти за собой. Она провела его во главу стола, где стояли два стула с подлокотниками. Она подтолкнула Джена к одному из них. Он посмотрел на Киру.

— Садись, — сказала она, — сегодня ты у нас почетный гость.

— Сядь рядом со мной, — попросил Джен.

— Хорошо.

Улыбаясь, они уселась. К ним присоединились Стручковые люди, рассевшись на скамьях, расставленных вдоль длинного стола. Маленький оркестр заиграл веселую мелодию на трубах и тыквенных барабанах. Пока повара подавали суп, дом заполнился веселым гвалтом и смехом. Джен посмотрел на Киру и подумал, что никогда в жизни не был так счастлив. Ей не нужно было брать его за руку, чтобы убедиться, что она испытывает те же чувства.

Стараясь не показывать свой голод, Джен приступил к еде. Стручковые люди ждали, когда представится возможность побольше узнать о Джене. Джен постарался рассказать о себе немного с помощью Киры, как переводчика, вставляя некоторые слова, которые он услышал здесь. Оказалось, что они никогда не слышали об урРу. Когда Джен начал описывать их, Стручковые люди были напуганы.

— Шкекше? — спросил один из них.

Джен утвердительно кивнул головой. Тогда Кира объяснила им, что УрРу действительно такие же огромные, как Скексисы, но в отличие от них миролюбивая раса. Немного успокоившись, Стручковые люди закивали.

Он вытащил кристальный стержень и показал его Стручковым людям. Хотя он им очень понравился, для них он не имел никакого значения. Джен был разочарован. Он надеялся, что они дадут ему какой-нибудь ключ к его миссии, которую, как предполагалось, он завершит здесь.

Между разговорами, едой и питьем он разглядывал обстановку дома. Он был обставлен совершенно просто. Ничего декоративного; все предназначено для нужд. Мебель была основательной. Стулья, столы, тарелки и ложки были сделаны из дерева, и было видно, что хозяевам они служат давно.

Вечер был в разгаре, музыка заиграла быстрее и громче, и вскоре некоторые крестьяне стали танцевать под нее. Джен был очарован. Ничего похожего ему не приходилось видеть. Сначала танцующие энергично подпрыгивали в одиночку. Затем они сцепили руки, образовав круг по четыре или пять человек, закружились в танце. Постепенно образовалось несколько кругов, которые объединились в один большой, прыгающий круг. Когда музыка достигла кульминационной точки, звон на мгновение прервался и танцующие образовали спираль. В конце они построились в две линии друг против друга и стали прыгать настолько энергично, что стены старого дома сотрясались.

— Для чего все это? — спросил Джен.

— Танец? — отозвалась Кира.

— Да.

— Вот забавный вопрос. Я не думаю, что он существует для чего-то. Это просто веселье.

Джен кивнул, так ничего не поняв.

— Ты умеешь танцевать, Джен? — поинтересовалась Кира. — Тело должно петь вместе с тобой.

— Не знаю. Он покачал головой. — УрРу ничего не говорили мне о танцах.

После короткой паузы оркестр заиграл еще более буйно, чем прежде.

Из поясной сумочки Кира достала длинную веревку и сняла кошачью колыбель. Затем она перенесла ее на пальцы Джена, вытянула петли и снова забрала себе, затем опять перевела на его пальцы, делая с каждым разом ее сложнее. Стручковые люди смотрели на них со светящимися лицами. Физгиг заснул у ног Киры.

Джен смотрел, как Кира задумчиво сдвинула брови, работала над кошачьей колыбелью.

— Как долго мы сможем оставаться здесь? — спросил он.

— Столько, сколько захотим, — ответила она, вытянув еще две петли.

— Я не хочу уходить.

Она остановилась и посмотрела на него.

— А как же кристальный стержень?

Джен закрыл глаза.

— Что бы я ни должен был с ним сделать, я никогда не буду счастлив, как здесь. С тобой.

Один из крестьян улыбнулся и, наклонившись к Джену, спросил: — Лиепа Кира? Стоявшие вокруг услышали это и захихикали.

— Что он сказал?

Кира улыбнулась, но ничего не ответила.

Физгиг проснулся и стал напряженно вслушиваться. Он тихонько зарычал.

Кира ласково посмотрела на него и почесала у него за ушами.

— Кажется, Физгиг сейчас тебя не одобряет, — она улыбнулась.

Затем выражение ее лица стало более серьезным.

— Джен, это случилось только потому, что ты страстно желал, чтобы мы когда-нибудь встретились. Это само по себе придаст тебе мужества продолжить то, что ты начал.

Физгиг снова зарычал, теперь более громко.

Джен как раз обдумывал замечание Киры, когда оркестр заиграл. Идра подошла к столу и пригласила Джена на танец.

— Пойдем, — предложила она. — Потом ты должен еще поесть.

Джен смущенно улыбнулся.

— Неужели так заметно, как я голоден?

Он встал. Идра взяла его за руку и повела на площадку, где уже танцевали несколько Стручковых людей. Все захлопали, увидев, что Джен встал.

Ведомый Идрой, он обнаружил, что у него нет никаких заминок в шагах и прыжках с изменением ритма, вверх и вниз, и кругом. Те, кто не танцевал, столпились и смотрели на танцующих, радовались, отбивали такт и разбрасывали семечки и ароматные лепестки.

Идра запела песню без слов, более ритмичную версию той, что пела Кира в лодке на черной реке. Джен, в свою очередь, подыгрывал ей на флейте под аккомпанемент оркестра.

Вскоре к танцующим присоединились все остальные. Джен заметил, что только Кира осталась за столом. Кошачья колыбель все еще была у нее на пальцах, однако она не обращала на нее никакого внимания. Она вытянула голову, словно пыталась услышать какие-то звуки за стенами этой грохочущей комнаты.

В оживленном праздновании своего счастья Стручковые люди исступленно кричали, хлопали и топали ногами. В этом оглушительном грохоте никто не услышал громкого лая Физгига.

Вдруг комната наполнилась отвратительным скрежетом, и одна стена дома обрушилась прямо вовнутрь. Обломки посыпались на танцующих.

В стене появилась огромная дыра, сквозь которую пролезла черная клешня. Она замерла на мгновение, затем расширила брешь. В ней появился Гартим. За ним залезали другие.

В комнате воцарилась паника, и Стручковые люди кинулись врассыпную, сокрушая мебель и крича в ужасе. Некоторые спасались через дверь или окна. Другие попались Гартимам и были раздавлены их клешнями до смерти. Остальных хватали за голову, за ногу или за руку и сажали в клетки, прикрепленные к спинам Гартимов. В этом хаосе разрушения и смерти Джен отчаянно пробирался к столу, за которым он сидел с Кирой. Стол был опрокинут, а за ним спрятались Кира и Физгиг. Рядом валялась кошачья колыбель, теперь просто пучок спутанных ниток.

Джен лег рядом с ними.

— Они пришли за нами, — выдохнул он.

Кира кивнула. — Летучая мышь с кристаллом, там, на реке.

Джен выглянул из-за стола. Вскоре руины дома занялись огнем, и сквозь клубы густого дыма Джен увидел одного из Гартимов, возвышавшегося почти рядом с ними, раскидывавшего все, что стояло на его пути. Джен встал в защитную позу, закрыв собою Киру. Он достал из туники кристальный стержень, единственное, что он мог использовать, как оружие. Он схватил его как кинжал.

Гартим уже возвышался над ним, его раскрытая клешня опустилась и схватила его за руку. Свободной рукой Джен дико ударял по черному предмету. Стержень пробил клешню Гартима, и в тот же миг издал глубокий резонирующий звук. Этот звук разнесся по всей планете Зра. Далеко, на равнине, он достиг слуха урРу. Они остановились и подняли свои старческие головы, прислушиваясь.

Гартим ослабил хватку и отодвинулся от Джена, скрывшись в густом дыму. Однако на его месте возник другой, сминая опрокинутый стол. Услышав звон стержня, все Гартимы окружили добычу. Отразив их атаку, Джен понимал, что они слишком велики, и каждое их нападение оставит ему тяжелые раны прежде, чем он сумеет оправиться. Рано или поздно они убьют сначала его, а затем Киру. Раненая рука была почти бесполезна. Она безжизненно свисала болело плечо. Туника была залита кровью.

Он почувствовал прикосновение на руке, в которой сжимал стержень — это была рука Киры. Она говорила ему о пути к двери через пелену дыма, она говорила ему о лесной чаще, она говорила ему о свободе.

Держась за руки, они стали ползком пробираться к двери, скрытые толстыми клубами дыма. Физгиг держался за Киру. Они проползли в нескольких дюймах от Гартима, который, как всякое зрячее существо, был ослеплен дымом, хотя для огня был недосягаем. На своих массивных, толстых ногах, они растерянно бродили по комнате, двигаясь к опрокинутому столу, без разбора ломая все, что находилось у них на пути. Пол представлял собой месиво из крови и трупов, обломков, остатков пищи и разбитой посуды.

Гельфлинги уже были у дверей, как перед ними вырос Гартим. В дыму они могли разглядеть только нижнюю часть его туловища. Вскоре он удалился в поисках свежего воздуха, проламывая себе дорогу сквозь стену дома. Джен с Кирой выжидали, чтобы посмотреть, куда он повернет, затем выскользнули из дома у него за спиной.

Им представилась картина опустошения. От каждого дома в деревне поднимался дым. Все они были разрушены Гартимами в их целенаправленной погоне за Гельфлингами. В ночном воздухе раздавались отчаянные крики пойманных Стручковых людей.

У Джена и Киры не было времени останавливаться и смотреть в ту сторону. Они вбежали в низкие заросли на окраине леса, однако сделали это недостаточно быстро. Один из Гартимов заметил их. Они слышали за собой его тяжелое дыхание и клацанье; расстояние стремительно сокращалось. Они продолжали убегать, хотя знали, что это безнадежно. Каждую секунду они ждали, что сзади их схватит огромная клешня, ломая кости и сминая тело. Джен крепко ухватился за стержень. Он решил биться до последнего вздоха.

Внезапно из темной полосы деревьев, где начинался лес, появилось существо, еще более ужасающее, чем Гартимы, разглядывая их своими холодными рептильими глазами. Как только чудовище приблизилось к ним, Кира завизжала, а Физгиг залился лаем.

Это был Камергер в своих лохмотьях. Он стоял так, словно приготовился схватить их.

Продолжая бежать, они свернули влево, продираясь сквозь заросли, вдоль окраины леса. Однако по знаку Камергера Гартим остановился в двух шагах от них. Скексис повторил его, и Гартим, колеблясь, повернулся и направился в сторону разгромленной деревни.

Когда Джен и Кира осознали, что шум погони прекратился, они сделали привал, совсем выдохшись. Оглянувшись, они с удивлением заметили, что Гартим продолжает идти к своему отряду. Они увидели развалины Кириного дома, разрушенные дома остальных обитателей деревни, огромные тени Гартимов, подбирающих клешнями пронзительно кричащих Стручковых людей. Еще они увидели, что это существо, в небольшом отдалении в зарослях, смотрит на них, вытянув свою длинную шею. Оно подало им какой-то знак, но их преследовать не собиралось.

Изможденные, они вошли в лес. И все время, пока они продирались сквозь подлесок, заросли папоротников и кустов, у них в ушах стояли душераздирающие вопли жителей деревни, оставленной ими.

Кира плакала.

— Там был мой дом, — рыдала она. — Я выросла среди этих людей. В этом доме. А сейчас он… Я видела Идру. Они схватили ее за волосы и швырнули в мешок. Как кочан капусты. Старую женщину. Эти Гартимы… Ох, Джен…

Джен ничего не ответил. Он обнял здоровой рукой ее за плечи, — самое уместное, что он мог сейчас сделать, — но не мог ничего придумать в ответ. Он встретил Киру, потому что искал этой встречи. Вот что она сказала. Из-за него вырезали жителей деревни. Этого она не должна была говорить.