Точки над Ё, или Ключ от всех замков

Глава 19

— Значит, вы думаете, что наши друзья могут быть в муравейнике? — Спросил Ирф. — Интересно, что это за муравейник такой?

Ришка, одетая в мои джинсы и футболку, выглядела вполне прилично. Да и Леко уже принарядился — Дра — Гамм постарался. В одежде им было непривычно, но они были горды собой.

— Ну да. Но, если они там, то их уже нет.

Успокоил, называется.

— Объясни! — Мрачно потребовал Дра — Гамм.

Леко всё изобразил на своём лице: округлил глаза, обнажил клыки и зарычал. Впечатляет, но ничего не понятно.

— Ещё никто не возвращался из муравейника. — Прокомментировала Ришка его мимические упражнения. — Никто не знает, что там происходит! Мы обходим это место стороной. И я вам не советую туда идти.

Если бы мы были такими умными и слушали полезные советы, то нас бы на Хрифе не было бы, но им этого не объяснишь. Я не знаю, что это такое муравейник, но видали мы места и пострашнее…

Парэнжик, всегда невозмутимый, как пирамида Хеопса, вдруг вышел из себя! Что это на него нашло? Он издал пронзительный свист и мерзким металлическим голосом произнёс:

— Вы проведёте нас туда, а мы уже сами решим, что нам делать дальше.

От его голоса мне стало дурно — это, как железом по стеклу. Захотелось заткнуть уши и зарычать на него. Но и на Ришку с Леко его голос произвёл неизгладимое впечатление, они зарычали и попятились.

— Мы туда не пойдём! — Прорычала Ришка.

— Пойдёте, как миленькие пойдёте! — Заявил Дра — Гамм.

Наши кошки поняли, что попали в переплёт. Мы им уже не нравились, и они были не прочь нами отобедать. Но они понимали, что ничего у них из этой затеи не получится. Это очень неприятное чувство — разочарование, это я по себе знаю. От него остаётся кислая и мутная пустота внутри. Кошки в нас разочаровались и хотели бы избавиться, не важно, каким способом.

— У вас хороший дом, надёжный. — Сменила тему Ришка.

У меня в голове что — то щёлкнуло, и я быстренько, пока она не сменила тему, поддержала её:

— Да, дом у нас хорош. У вас ведь нет таких, верно? Хочешь, он станет твоим?

Оказывается, даже у оборотней квартирный вопрос — один из самых сложных и важных! Она кивнула, и в глазах у неё загорелся огонь. Теперь у неё появилась идея — фикс — она отчаянно захотела стать обладательницей этого чудесного жилища, которого больше ни у кого нет.

— Так вот, — вкрадчиво шептала я, — как только мы найдём наших друзей, мы покинем это место, а дом останется тебе.

Она облизнулась. Опасность уже не так пугала её — дом затмил всё! Она даже зарычала восторженно.

— Урр, даже у Тремо такого нет! Ни у кого нет. А вы точно отдадите его мне? — Забеспокоилась она.

Я лишь кивнула. Она окинула взглядом всех остальных и успокоилась — никто не посягал на её жилище. Все, как — то очень уж равнодушно, отнеслись к вероятной потери такого «сокровища».

Но первым сдался Леко. Я даже не заметила, когда он успел превратиться в кошку. Он неслышно подошёл к нам и рыкнул что — то. Я вздрогнула от неожиданности и не только я. Дра — Гамм, и без того взвинченный, вышел из себя. Он схватил большую кошку за голову шестипалыми руками и затряс его.

— Слушай, ты, зверюга, ещё раз так сделаешь — убью! — Заорал он. — Ты меня понял?

Леко тоже завёлся. Шерсть на спине встала дыбом, а из мягких подушечек лап вынырнули острые, словно клинки, когти. Вот зараза! Этого только нам сейчас не хватало! Я умоляюще посмотрела на Ирфа, и он всё понял правильно. Молча, он схватил Дра — Гамма и без труда оторвал его от Леко.

— Успокойтесь вы! — Приказал он. — Нашли время для склок!

Ришка тоже что — то рявкнула и Леко мгновенно успокоился.

— Я решила! — Обратилась она к нам. — Я помогу вам. Я проведу вас к муравейнику, но внутрь с вами я не пойду. Вас это устроит?

Мы дружно закивали. На большее мы и не рассчитывали. Но надо было ещё кое — что выяснить. И здесь нам никто ничего не объяснит, кроме этих двоих. Прежде, чем я успела задать им свой вопрос, его уже задал Соф.

— Объясните, что это такое «муравейник»? — Вежливо спросил он.

— Этого никто не знает! — Многозначительно сказал Леко.

— Ну, — вмешалась я, — что знаете.

Ришка задумалась. Жаль, что мы не умеем читать их мысли, хотела бы я знать, что твориться в её голове. На её порядочность и честность я почему — то не рассчитываю. Мы с Софом переглянулись. Он, как обычно, прочёл мои мысли.

— Ришка, — произнёс он вкрадчиво, — если мы не вернёмся, то здесь могут появиться наши друзья. Ясно тебе это? И ты ничего не получишь.

— Ну, тогда я ничего не получу. Из муравейника ещё никто не возвращался.

Леко понял, к чему она клонит, и повеселел.

— Мы уходим. — Заявил он.

— Ага, сейчас! — Угрожающе прошипел Дра — Гамм. — Мы вернёмся. Давай, показывайте, где этот ваш муравейник находится.

И вот идём мы по берегу, сами не знаем куда. Солнце, или как оно у них называется, светит, тепло, птицы местные орут, как полоумные. Красота — дух захватывает! Но подозрительный холодок почему — то пробежал у меня по спине, а ноги, словно прилипали к земле — очень не хотелось мне идти туда. А ведь бывала я в таких местах, откуда точнее не возвращаются.

Уже закончился лес, и перед нами раскинулась бесконечная равнина, покрытая изумрудной травой. И, сколько видят глаза, везде этот ровный изумрудный ковёр, нет ему ни конца, ни края.

Наши кошки, приодетые и весёлые, шли легко, в отличие от нас. Что — то непонятное происходило и не только со мной. Я слышала растерянные мысли моих друзей. Мы смертельно устали! А тут ещё резкая боль в правой ноге!

— Чёрт! — Заорала я. — Что это?

Меня словно подкосило. Я упала. Нога мгновенно покраснела и, словно воздушный шар, раздулась прямо у нас на глазах. Боль становилась нестерпимой. Ришка подошла ко мне и внимательно осмотрела мою ногу. Обнаружила, что искала — маленького зелёного жучка. Ловко, одним щелчком сбила его с меня.

— Плохо, — сказала она — рас укусил. Яд.

Ребята столпились вокруг меня.

— Настолько плохо? — Встревожено спросил Соф.

Равнодушно, как будто о чём — то незначительном, Ришка произнесла:

— Она умрёт. От укуса раса все умирают.

Я даже не успела испугаться, а боль уже исчезла и опухоль стала спадать. Кошки удивились, а я поняла, что мой скарр взялся за работу и излечил меня, легко и быстро. Даже странно, что я о нём забыла. Привыкла уже. И сразу же мне стало ясно, почему нам так тяжело было идти — этого не хотели скарры. Это скарры, как могли, старались нам помешать. Вот тут — то мне стало по — настоящему страшно. То, что Ришка и Леко бояться этого непонятного места — муравейника, меня нисколько не волновало, но скарры…

— Вот именно, скарры не хотели нас туда пускать. Это уже серьёзно. — Задумчиво произнёс Парэнжик. — Может, не надо нам туда переться?

Никто не ожидал такого поворота событий. Все мы были слишком уверены в себе и в своих скаррах. Сомнения заскреблись в душе…

— Всё, хватит рассиживаться, пора идти дальше. — Оборвал мои мысли Соф. Почему — то именно он, а вовсе не безрассудный Дра — Гамм, принял это решение. — Мы не можем оставить здесь Ари и Мерке.

Вот так просто он взял и разрушил все наши сомнения. И скарры сдались, они больше не пытались нам помешать. Дальше мы шли без труда.

Вдруг наши кошки остановились, как вкопанные.

— Всё. Дальше мы не пойдём. Идите прямо. Увидите большую нору — это и есть вход в муравейник. — Объявил Леко.

Муравейник, мать его, знать бы ещё, что это такое! И ещё вопрос — найдём ли мы там то, что ищем? Здесь всё, почти, как на Земле, но именно об этом мире мы не знаем ничего. Одни сплошные загадки, вопросы без ответов. А, если задуматься, что я знаю о Земле? Да ничего не знаю! На Земле загадок ещё на миллион лет хватит!

И вот наши кошки нас покинули. Остаётся надежда только на скарров.

— Как — то мне не по себе. — С трудом признался Ирф. — Что — то здесь не так.

Раздражённый Дра — Гамм сорвался, как собака с цепи. Заорал своим дурным голосом, доводя меня визгом до тошноты.

— А кому здесь по себе?! — Орал он. — Кому хорошо? Да, это я вас сюда заволок, можете меня повесить. Или, знаете, что, возвращаётесь по домам…

Сдаёт наш раздолбай. Нервы у него совсем никуда стали! Чего орать — то? Настроение у всех совсем испортилось. Только Парэнжик никак не проявлял своего недовольства. Упорно и без лишних эмоций, шёл к цели, невозмутимый, как танк. А ведь в этом что — то есть. Раньше меня всегда бесила его непрошибаемость, а теперь я вижу, что это совсем даже неплохо. Я даже завидую ему немного.

На муравейник мы напоролись неожиданно. Вдруг прямо у наших ног оказалась огромная дыра в земле! Среди зелёной травы, тёплого солнца, стрекотни насекомых, эта нора смотрелась нелепо, как сатиновая заплата на горностаевой мантии. От неё веяло холодом или мне это только показалось? Но холод этот, был какой — то противоестественный, мистический. От него холодело почему — то всё внутри. Мы обступили нору м нерешительно заглядывали внутрь, стараясь хоть что — то там разглядеть. Но что можно рассмотреть в абсолютной темноте? Ирф даже принюхался. Ничего особенного, кроме необъяснимой тревоги.

— Что дальше делать будем? — Спросил Соф.

— А глупее ты ничего не мог спросить? — Огрызнулась я. — Мы уже дошли.

— Вот и я об этом.

— А зачем мы сюда пёрлись?

Я ещё раз заглянула в нору и поняла, что он имеет ввиду. Здесь, на поверхности тепло и светло, уютно и просто, а что нас ждёт там?

Ни говоря, ни слова, Парэнжик полез в нору. Он всё решил за нас, отмёл все сомнения, как шелуху. Всё правильно, ведь именно за этим мы сюда и пришли. Но, как только я погрузилась в темноту муравейника, внутри у меня всё завибрировало.

— Стоп! — Почему — то шёпотом сказала я. — Срочно ставьте защиту и снаружи и внутри.

— Уже. — Так же шёпотом ответили ребята.

Мы настроились на ночное зрение, но разглядывать особенно было нечего — бесконечные коридоры и только. Мы попали в подземный лабиринт, и ясно стало, почему никто отсюда не возвращался — заблудились все. Не хватает только Минотавра. Абсолютно одинаковые ходы, которые внезапно разветвляются или обрываются, закручиваются в спираль и, кажется, никуда не ведут. Ничего страшного! Ничего и никого. Холодновато, конечно, но ведь мы под землёй. Я уже собиралась снять защиту, но вовремя заметила недовольную мину Софа и воздержалась. Перестраховщик! Жары бояться — в бане не мыться. Чего это он?

— Соф, детка, ты чего это набарсучился? У тебя, что, зубки болят? — Заботливо поинтересовалась я.

— Не расслабляйся, — в тон мне ответил он, — если не хочешь, чтобы потом у всех голова болела.

Я дотронулась рукой до стены, подозрительно прочной и гладкой, и вновь во мне зашевелилась тревога. Странное сооружение. Кто — то же прорыл эти ходы и уж точно не муравьи, а, если и муравьи, то очень большие! Да и холод этот ненормальный, могильный, я бы сказала. Мне вновь показалось, что где — то в глубине этого лабиринта затаилось неведомое чудовище — местный Минотавр. Хорошо бы, если бы всё ограничилось Минотавром, но стены такие гладкие и холодные, а ходы такие тёмные и запутанные, что воображение быстренько начало рисовать мне самые жуткие картины, на которые способно.

Мы продвигались всё дольше, но ничего страшного не происходило. Лабиринт был пуст. Если здесь кто — то и обитал, то было это очень давно. Хотя, здесь, в этой холодной пустоте, время как будто перестало существовать.

— Ну и долго мы будем здесь блудить? — Спросил раздражённо Ирф. — Так мы никого не найдём. Нам надо снять защиту и позвать Ари и Мерка. Нам надо их искать, а не шарахаться бессмысленно.

Снять защиту… Вновь вернулся страх. Снять защиту в таком месте — это не шутка. Есть такая печальная закономерность — все гадости происходят тогда, когда ты менее всего к ним готов, когда ты совершенно беззащитен.

— Да нет здесь никого! — Крикнул Ирф. — Чего вы боитесь — то?

— Не знаю. — Призналась я. — Чего — то боюсь. Давайте отдохнём, а?

Отдыхать в таком месте не хотелось. Но надо, хотя бы для того, чтобы собраться с мыслями и что — то решить — на ходу мысли путались и спотыкались. Думать надо в тишине и покое. Мы уселись на пол. Стало немного теплее, тепло шло то друзей.

— Ну, что дальше? — Спросила я. — Кому — то надо снять защиту. Пока мозг закрыт, мы не сможем их найти. Ни туда, ни сюда. Но, предупреждаю — я этого делать не буду.

Я всё еще не могу забыть ту неведомую Великую Пустоту, с которой столкнулась на Тартре и гнусную холодную тварь, которая уже дважды поселялась во мне — антискарра! Я прислонилась спиной к стене и вздрогнула. Мне показалось, что я кого — то коснулась, кого — то чертовски неприятного. Я даже обернулась, но никого не увидела. Видимо, лицо у меня было такое, что все встревожились. Находясь под защитой, заблокировав свой мозг и душу, мы не могли читать мысли друг друга.

— Что с тобой? — Испугался Соф.

— Что — то непонятное. Мне показалось, что здесь кто — то есть.

Мы стали всматриваться в темноту, пытаясь обнаружить неведомое существо, но там не было никого, совсем никого! И, тем не менее, я кожей ощущала чьё — то невидимое присутствие. Мне даже показалось, что в глубине коридора мелькнула чья — то тень. Возможно, я сама себе это надумала — воображение у меня не хилое, — но даже ребята что — то почувствовали. Соф встал.

— Вы это видели? — Спросил он тревожно.

— Тень? — Уточнил Парэнжик.

— И вы тоже это видели? А я думала, что мне это просто показалось.

Захотелось срочно сбежать отсюда. С чего бы это? Что же это была за тень? Чья? На кого это было похоже?

Ирф вскочил и направился вглубь коридора, туда, где только что мелькнула подозрительная тень. Мы последовали за ним, не скажу, что охотно.

Мы шли и шли, но никого так и не встретили. А мы почему — то продолжали идти, словно какой — то невидимый магнит притягивал нас. Ноги сами несли непонятно куда. Я даже не сразу заметила эту странность. Но, когда я попыталась остановиться, у меня ничего не получилось. В голове звучала незнакомая музыка. Я даже вспомнила детскую сказку о крысолове и его волшебной дудочке, которая манила за собой крыс, а потом и детей. Музыка звучала в голове, она мешала сосредоточиться, она была ритмичной, и под неё легко было идти.

— Вляпались. — Тихо сказал Соф. — Здесь не поможет и защита, потому, что это всего лишь музыка. Я знаю о таких вещах. Звуки — это страшная сила! Звуки могут многое!

— А, если зажать уши? — Спросила я. Робко.

— Да хоть уши себе отрежь! Бесполезно. Эту музыку мы слушаем не ушами.

— Задницей, что ли? — Спросила я не весело.

— Каждой клеткой. — Объяснил Дра — Гамм.

Конечно, здесь все всё знают и понимают, все, кроме меня. Мы, земляне, пока не доросли до всего этого. И, что же, я должна теперь комплексовать по этому поводу? Ну, уж нет, у меня и без того слишком много всяких комплексов, чтобы я ещё краснела за всё человечество. И, если я чего — то не знаю, то у меня впереди ещё целая вечность, чтобы всё это узнать или почти вечность.

А музыка вела нас по тёмному лабиринту непонятно куда и зачем. Даже скарры не могли ей сопротивляться. С таким я ещё не сталкивалась.

Но вот впереди появился свет! Искусственный свет! Светились сами стены. Музыка стихла. Мы остановились.

— Что дальше? — Спросил Ирф. — Зачем мы здесь?

Ответ не заставил себя долго ждать. Однажды я это уже видела. Когда я вспоминаю об этом, мне становится не по себе — ситуация казалась мне безвыходной. Но тогда я выпуталась, а сейчас нам не повезло уже по — настоящему. Яркие лучи вырвались из небольших лунок в полу, которые мы не заметили, и сомкнулись над нашими головами — мы оказались в клетке. И я знаю, что из этой клетки нам не выбраться. Сказать, что я испугалась — это не сказать ничего, у меня от страха даже ладони вспотели. Давно я так не боялась, а точнее — никогда.

— Хана! Всем нам хана! — Сказала я убитым голосом. — Нам отсюда никогда не выбраться, потому, что никто не знает где мы.

Впервые за всё это время, что я его знаю, Дра — Гамм почувствовал себя виноватым. Это ведь он затащил нас на эту долбанную Хрифу. И это его мы съедим, когда начнём сходить с ума от голода.

— Вообще — то, кое — кто знает. — Робко, почти неслышно сказал он. — Мерк.

— Если он жив. — Печально напомнил Соф. — Он исчез.

Он даже не успел договорить фразу, как вокруг нас стало твориться что — то подозрительное. Воздух вокруг нас задрожал, потянуло холодом и какие — то размытые силуэты заполнили всё пространство в зале. Ещё нельзя было разглядеть, что они из себя представляют, но недобрые подозрения уже закрались в мою душу.

— Это они! — Выдохнула я. — Их много!

Воздух стал вязким и холодным. Чёрные крылатые змеи окружили нас со всех сторон. Наверное, они что — то говорили, но мы не могли слышать их, потому, что заблокировались так, что комар носа не подточит. Закрылись наглухо. И это очень странно, потому, что внутри клетки наши скарры бессильны, они ни на что не способны. Что же или кто тогда нас защищает?

И тут мы услышали этот смех! Омерзительный смех. А затем голос.

— Всё верно, ты думаешь в правильном направлении. Вы беззащитны.

Кто из этих тварей разговаривал с нами, я не знаю, да и какая разница, если они все одинаково противные.

— Ну. Что ты, — произнёс всё тот же голос с издёвкой, — каждый из нас противен по — своему. Зачем вы здесь?

Дра — Гамм рванулся, было из клетки, но как только дотронулся до лучей, упал, как подкошенный. Он даже не закричал, а лишь застонал тихо. Его обожжённое, изуродованное тело неподвижно лежало у нас под ногами, и мы даже не могли понять, жив он или мёртв. Злость захлестнула меня с головой, но бросаться на лучи я не стала.

— Уроды! — Прошипела я. — Если мы только выберемся отсюда, я вам обещаю, что мы разнесём это осиное гнездо вдребезги!

Он рассмеялся. Вот сволочь, ему весело!

— Ну и что, — спросил он, — нам — то, что с того? Вы ведь не можете нас убить. Это невозможно!

Дра — Гамм умирал у наших ног, а мы не могли ему ничем помочь. Наконец — то в наш разговор включился Парэнжик! Клинически — невозмутимый, он умудрялся сохранить спокойствие даже в такой безвыходной ситуации.

— Послушайте, — голос его звучал уверенно, хотя и тихо, — если бы вы хотели нас убить, вы бы это сделали уже давно, верно? Значит, зачем — то мы вам нужны. Наш друг умирает, позвольте нам ему помочь.

Действительно, а зачем мы им нужны?

— Подумаешь, — ответил холодный голос — один умрёт, но остальные — то останутся.

Казалось, что вся эта свора крылатых, чёрных существ смеялась над нами, хотя их смеха мы не услышали. Ирф зарычал от бессилия.

— Мы вам зачем — то нужны, я прав? — Продолжил Парэнжик. — Если вы нам не дадите спасти Дра — Гамма, то сейчас мы все пойдём на эти лучи, и со всеми нами произойдёт то же, что и с ним. Терять нам нечего.

Повисла тишина, даже нашего дыхания не было слышно. Твари задумались. Умница Парэнжик сумел задеть их за живое, случайно или намеренно — этого я не знаю.

Мы часто попадали в трудные ситуации, почти безвыходные, но никогда не было так страшно. А сейчас мы были на грани паники, у меня внутри пока тихо зашевелилась истерика. Какие бы ужасы не происходили с нами раньше, мы знали, что за нами стоит База — самое невероятное, самое сильное сообщество всех мыслимых и немыслимых разумных существ. Никогда раньше отчаянье полностью не овладевало мной — надежда оставалась. Сейчас же помощи нам ждать неоткуда. Тупик. Похоже, что здесь мы и сдохнем.

— Хорошо, — заговорила, наконец — то, одна из этих тварей, — но где гарантия, что вы нас не обманите? Мы освободим двоих — большого и того, кто будет его лечить, но вы должны нам пообещать, что они не телепортируются и не приведут сюда других.

Мы были согласны на всё! На всякий случай нас предупредили:

— Если вы попытаетесь нас обмануть, мы убьём всех остальных.

После таких слов куда сбежишь?

— Сейчас мы войдём в клетку, — объяснил антискарр, — двое из вас выйдут. Когда вы вылечите своего, то вернётесь обратно, а мы выйдем. Ясно?

— Ясно. — Покорно согласились мы.

И вот две омерзительные твари направились к нам. Нет, по — своему они были даже красивы, но настолько чужие, что ничего, кроме отвращения и страха у нас не вызывали. Я даже поёжилась от мысли, что сейчас они окажутся совсем рядом, среди нас. Истерика внутри меня стала разбухать, как насосавшийся крови клоп.

И они вошли, вернее, влетели в клетку — два абсолютно одинаковых чёрных крылатых змея. Мне захотелось выбежать, но я понимала, что сейчас из клетки должен выйти Соф, и он же вынесет на руках Дра — Гамма. Соф лучше всех нас вместе взятых умеет лечить и возвращать к жизни. Соф вздохнул, поднял Дра — Гамма на руки и вышел. А рядом со мной, на его месте заколыхалась чёрная холодная тварь. Я отстранилась, но далеко уйти у меня не получилось — пространство, отведённое под клетку, было невелико. В итоге получилось, что мы оказались немного в стороне от них.

Соф положил Дра — Гамма на пол и принялся лечить. Прямо у нас на глазах заживала и разглаживалась скукоженная и почерневшая кожа. Дра — Гамм вздрагивал, а антискарры всё сужали и сужали кольцо вокруг них, словно готовились напасть. Я испугалась. В какой — то момент мне показалось, что вот — вот произойдёт что — то ужасное. Но вот ребята встали и направились к клетке. Ни на секунду они не сомневались, даже мысли не допускали, что можно убежать, ведь вот она — свобода, кто им может помешать! Они вошли в клетку, а два чёрных змея покинули её. Я вздохнула с облегчением.

Они не исчезли сразу, они, словно сахар в чае, медленно растворились в воздухе. Мы остались одни.

— Ты как? — Спросила я Дра — Гамма.

— Нормально. Но на душе паршиво. Как отсюда выбраться? Эта штука как — нибудь выключается?

— Сомневаюсь. — Ответил Парэнжик. — Эта штука работает вечно, иначе они бы не входили бы в клетку, а просто отключили бы ей т всё.

Я вспомнила случай на Гаэзи, когда я попала в такую же ловушку. Для того, чтобы выбраться из неё. Пришлось прислать на Гаэзи Аксила — существо, в котором умирал скарр. Без скарра можно покинуть клетку. Только так и никак иначе! Если бы можно было выбраться из клетки как — то иначе, то на Базе бы не прибегли к такому экстремальному способу.

— Ты вспоминаешь Гаэзи? — Спросил Соф.

— Да, но здесь — то это не сработает.

— Умрём достойно! — С пафосом произнёс Ирф.

Этим он меня раздражает до нервного тика.

— Ничего другого нам не остаётся. — Огрызнулась я.

Парэнжик сосредоточенно молчал. Жаль, что я сейчас не могу послушать, о чём он думает. Этот парень — настоящая загадка, шкатулка с секретом. Думаю, что он мог бы сказать что — нибудь более полезное, чем пафосные высказывания Ирфа.

Наконец — то до меня дошло! Волосы на моей голове зашевелились, словно змеи на голове Медузы горгоны. Моё дурное воображение принялось рисовать мрачные картины. Я видела постаревших от горя родителей, которые никогда не узнают, куда я пропала, и что со мной произошло. А я буду здесь, в этой клетке, где никто меня не найдёт. Здесь я и умру. В этот раз я путешествую в своём теле, и на Земле от меня ничего не останется, даже холодного трупа. Меня никогда не найдут. Ужас! Под Землёй, в обречённом мире… Я заплакала. Я старалась сдержать слёзы, но ничего не получилось — губы дрожали, а слёзы лились сами по себе, не подчиняясь моей воле, лились, как вода из сломанного крана. Я тихонечко заскулила. Соф обнял меня и прижал к себе, но легче мне не стало.

— Тише, тише, успокойся, Санька. Это ещё не конец.

— Да, — заскулила я, — не конец. Мы пока ещё живы, но как надолго? Мы никогда не выберемся из этой ловушки.

— Мы ещё живы, так ведь? — Тихо успокаивал меня он.

— Надолго ли?

— Неважно, пока мы ещё живы. Санька, пойми, непоправима только смерть! Пока мы живы, мы ещё можем что — то изменить. Нельзя отчаиваться.

Всё, я потеряла остатки контроля над собой, я завыла в голос. Я нисколько не стеснялась своей истерики — всё равно уже ничего не изменится.

— Да успокойся ты! — Рявкнул на меня Ирф. — Думать мешаешь. Зачем мы им нужны? Ведь зачем — то нужны.

И я успокоилась, от неожиданности, наверное. Ответ на вопрос Ирфа я знала.

— Они хотят узнать, где находится База, что непонятного. — Ответила я на его вопрос.

— Что им мешает, ведь сейчас мы беззащитны? — Настаивал Ирф.

Соф повеселел, он даже засветился весь.

— Ребята, а ведь и они в клетке ничего не могут! Для того, чтобы залезть к нам в головы, им надо вывести нас из клетки, но тогда мы можем сбежать или поставить защиту. Интересно, что они придумают. Возможно, у нас появится шанс. Не всё ещё потеряно!

Я ещё ничего не поняла, но надежда уже заёрзалась у меня в душе. Надежда есть всегда — надо это запомнить!

Загадочно молчавший всё это время Парэнжик, наконец — то заговорил! И он меня не разочаровал!

— Шанс у нас есть! — Сказал он.

Мы повернулись в его сторону.

— Без скарра клетку можно покинуть. Кто — то дожжен оставить скарра и выбраться из муравейника. Нужно найти Ари.

Дра — Гамм оживился, на имя Ари он реагирует, как голодный желудок на запах еды.

— Ари — единственная из нас, кто владеет тайными знаниями и может найти управу на этих гадов. Она жива, иначе мы бы её не слышали там, на поверхности и здесь её нет. Если бы она была здесь, то мы бы об этом уже знали. Её надо найти, но без скарра будет трудно, даже опасно. Но ничего другого я придумать не могу.

Да, без скарра будет не просто опасно, а смертельно опасно. Что мы можем без скарра? Без скарра мы даже из муравейника не выберемся, потому, что никто не запомнил дорогу, а лабиринт — штука сложная.

Ребята думали о том же.

— Кто из нас пойдёт? — Спросил Парэнжик.

— Я! — вызвался Ирф.

Соф скептически хмыкнул, и это не осталось незамеченным. Ирф взбеленился.

— Чем я тебя не устраиваю?

Сейчас они подерутся и кто — то кого — то швырнёт на лучи… Так, Александра, надо срочно вмешаться!

То, что я сделала, я сделала не думая, инстинктивно. Гори они синим огнём мои инстинкты!

— Пойду я! И не возмущайтесь. Я — ключ, а это значит, что только я смогу найти Ари. Ясно или нет? У кого — то есть возражения? Правильно. Моя сомнительная судьба сама приведёт меня куда надо.

Я сказала это только затем, чтобы они не передрались, но получилось то, чего я совсем не хотела — они согласились. Эти сволочи слишком легко согласились! Они решили взвалить на мои девичьи плечи самое трудное дело из всех, какие у нас только были! Не ожидала я от них такой подлянки! Но отступать было поздно. Чтож, это будет мне наукой — надо давить на корню все эти «прекрасные порывы», пока они не задавили меня! Ничего, если я останусь жива, если меня не сожрут оборотни и я смогу выбраться отсюда, ещё много всяких «если», я отыграюсь! Уж я — то им кровушки попорчу! Что — что, а это я делать умею!

Мне с трудом удалось вытолкнуть из себя скарра. Как же мне стало плохо, когда это непередаваемо прекрасное крылатое существо отделилось от меня и повисло в воздухе! Как будто от меня оторвали кусок, большой кусок и сделали это без наркоза.

— Позаботьтесь о моём скарре. — Сказала я и вышла из клетки.