Том 26, ч.2

[а) Смешение у Рикардо постоянного капитала с основным и переменного капитала с оборотным. Неправильная постановка вопроса об изменении «относительных стоимостей» и его факторах]

В III отделе 1-й главы Рикардо развивает следующую мысль: если мы говорим, что стоимость товара определяется рабочим временем, то это распространяется как на тот труд, который был затрачен в последнем процессе труда непосредственно на производство данного товара, так и на то рабочее время, которое было затрачено на сырой материал и средства труда, необходимые для производства этого товара; это распространяется, следовательно, не только на рабочее время, содержащееся во вновь присоединенном, оплаченном заработной платой, купленном труде, но также и на рабочее время, содержащееся в той части товара, которую я называю постоянным капиталом. Недостатки рикардовской трактовки этого вопроса обнаруживаются уже в заголовке этого отдела III главы 1-й. Он гласит:

«На стоимость товара влияет не только труд, непосредственно затраченный на производство товара, но также и труд, затраченный на орудия, инструменты и здания, способствующие этому труду» (стр. 16) [Русский перевод, том I, стр. 42].

Здесь пропущен сырой материал, а между тем труд, затраченный на сырой материал, точно так же отличается от «труда, непосредственно затраченного на производство товара», как и труд, затраченный на средства труда — «орудия, инструменты и здания». Но у Рикардо в голове уже следующий отдел. В III отделе он предполагает, что примененные средства труда входят в производство различных товаров одинаковыми составными частями стоимости. В следующем же отделе рассматривается различие, проистекающее из того, что основной капитал входит в производство в различных пропорциях. Поэтому Рикардо и не приходит к понятию постоянного капитала, одна часть которого состоит из основного капитала, а другая — сырье и вспомогательные материалы — из оборотного капитала, точно так же как оборотный капитал не только включает в себя переменный капитал, но охватывает и сырье и пр., а также все те жизненные средства, которые входят в потребление вообще[69] (а не только в потребление рабочих).

Та пропорция, в которой постоянный капитал входит в товар, влияет не на стоимости товаров, не на относительные количества труда, содержащиеся в товарах, а непосредственно влияет на различные количества прибавочной стоимости или прибавочного труда, заключающиеся в товарах, содержащих одинаковое количество рабочего времени. Эта различная пропорция приводит поэтому к отличающимся от стоимостей средним ценам.

Относительно отделов IV и V главы 1-й следует прежде всего заметить, что вместо того чтобы заняться в высшей степени важным и влияющим на непосредственное производство прибавочной стоимости различием в пропорции, в какой постоянный и переменный капитал образуют составные части одинаковой массы капитала в различных сферах производства, Рикардо занимается исключительно только теми различиями в форме капитала и в пропорциональных долях, приходящихся на ту или иную форму в составе капиталов одинаковой величины, — теми различиями формы, которые проистекают из процесса обращения капитала: основной и оборотный капитал, капитал в большей или меньшей мере основной (т. е. основной капитал различной долговечности) и неодинаковая быстрота обращения или оборотов капитала. И при этом Рикардо ведет. свое исследование таким способом: он предполагает как нечто данное общую норму прибыли, или среднюю прибыль одинаковой величины для различных равновеликих вложений капитала или для различных сфер производства, в которых применяются равновеликие капиталы, или, что то же самое, он предполагает заранее, что прибыль пропорциональна величине применяемых в различных сферах производства капиталов. Вместо того чтобы заранее предполагать эту общую норму прибыли, Рикардо, наоборот, должен был бы исследовать, в какой мере вообще ее существование соответствует определению стоимостей рабочим временем, и тогда он нашел бы, что, вместо того чтобы соответствовать этому определению, она prima facie^{47} ему противоречит, что, следовательно, ее существование надлежит еще вывести [entwickeln] при помощи целого ряда посредствующих звеньев, — выведение, весьма отличное от простого подведения под закон стоимости. Рикардо тогда получил бы вообще совсем иное представление о природе прибыли и не отождествил бы последнюю непосредственно с прибавочной стоимостью.

Сделав заранее это предположение, Рикардо задает себе затем вопрос: как повлияет на «относительные стоимости» повышение или падение заработной платы, если основной и оборотный капиталы входят в производство в различных пропорциях? Или, вернее сказать, он воображает, что рассматривает вопрос именно так. На деле же он рассматривает его совершенно иначе. Он рассматривает вопрос следующим образом: он спрашивает себя, как будет действовать повышение или падение заработной платы на прибыль, получаемую соответственно с таких капиталов, время оборота которых различно и в которых различные формы капитала содержатся в различных пропорциях. И тут он, естественно, находит, что в зависимости от того, входит ли много или мало основного капитала и т. д., повышение или падение заработной платы должно весьма различно влиять на капиталы, смотря по тому, состоит ли большая или меньшая часть последних из переменного капитала, т. е. из капитала, непосредственно затрачиваемого на заработную плату. Следовательно, для того чтобы снова выравнить прибыли в различных [529] сферах производства, иными словами, чтобы восстановить общую норму прибыли, цены товаров — в отличие от их стоимостей — должны регулироваться по-разному. Значит, — заключает он далее, — при повышении или падении заработной платы указанные различия влияют на «относительные стоимости». Он должен был бы сказать наоборот: хотя эти различия нисколько не касаются стоимостей самих по себе, они, благодаря своему неодинаковому влиянию на прибыли в различных сферах, создают отличающиеся от самих стоимостей средние цены, или, как мы будем говорить, цены издержек, которые определяются не прямо стоимостями товаров, а авансированным на эти товары капиталом плюс средняя прибыль. Следовательно, Рикардо должен был бы сказать: эти средние цены издержек отличны от стоимостей товаров. Вместо этого он заключает, что они тождественны, и с этой ошибочной предпосылкой переходит к рассмотрению земельной ренты.

Точно так же Рикардо заблуждается, полагая, что только исследуемые им три случая впервые приводят его к таким «изменениям» в «относительных стоимостях», которые происходят независимо от содержащегося в товарах рабочего времени, следовательно, на деле к различию между ценами издержек и стоимостями товаров. Это различие он уже допустил, предположив общую норму прибыли, т. е. предположив, что, несмотря на различные соотношения между органическими составными частями капиталов, последние приносят прибыль, пропорциональную их величине, тогда как приносимая ими прибавочная стоимость полностью определяется количеством неоплаченного рабочего времени, которое они поглощают и которое, при данной заработной плате, всецело зависит от размеров затраченной на заработную плату части капитала, а не от абсолютной величины капитала.

На деле мы имеем у Рикардо следующее: предположив отличающиеся от стоимостей товаров цены издержек, — а с допущением общей нормы прибыли это различие уже предположено, — Рикардо исследует, как эти цены издержек (которые теперь для разнообразия называются «относительными стоимостями») сами в свою очередь взаимно, в отношении друг к другу, модифицируются в результате повышения или падения заработной платы и при различных соотношениях между органическими составными частями капитала. При более глубоком проникновении в дело Рикардо нашел бы, что одно уже существование общей нормы прибыли, — при различиях в органических составных частях капитала, которые сперва, в непосредственном процессе производства, выступают как различие между переменным и постоянным капиталом, а затем еще больше увеличиваются благодаря различиям, проистекающим из процесса обращения, — обусловливает отличающиеся от стоимостей цены издержек, даже если предположить, что заработная плата остается неизменной. Другими словами, Рикардо нашел бы, что одно уже существование общей нормы прибыли обусловливает различие, совершенно не зависящее от повышения или падения заработной платы, и новое определение формы. Рикардо увидел бы также, что понимание этого различия имеет для теории в целом несравненно более важное и решающее значение, чем его анализ тех изменений в ценах издержек товаров, которые вызываются повышением или падением заработной платы. Вывод, которым он удовлетворяется, — а удовлетворенность этим выводом соответствует всему характеру его исследования, — состоит в следующем: если оговорить и учесть те изменения в ценах издержек (или, как он выражается, в «относительных стоимостях») товаров, которые, при различном органическом строении капиталов, вложенных в различные сферы, вытекают из изменений заработной платы, из ее повышения или падения, — то закон остается верным: здесь нет противоречия закону определения «относительных стоимостей» товаров рабочим временем, ибо все другие более чем мимолетные изменения в ценах издержек товаров могут быть объяснены лишь изменением в количестве рабочего времени, соответственно необходимом для производства этих товаров.

Напротив, как большую заслугу следует рассматривать то, что различия между основным и оборотным капиталом Рикардо сопоставляет с различиями во времени оборота капитала и все эти различия выводит из различного времени обращения — следовательно, на деле из времени обращения капитала, или времени воспроизводства капитала.

Мы рассмотрим сперва самые эти различия в той мере, в какой Рикардо изображает их прежде всего в отделе IV (главы 1-й), а затем уже тот способ, каким они в его изображении действуют, вызывая изменения в «относительных стоимостях».

1) «В любом состоянии общества орудия, инструменты, здания и машины, употребляемые в различных отраслях, могут иметь различную степень долговечности и требовать для своего производства различных количеств труда» (цит. соч., стр. 25) [Русский перевод, том I, стр. 49].

Что касается «различных количеств труда, требуемых для их производства», то это может означать, — и, по-видимому, только это имеет в виду здесь Рикардо, — что менее долговечные орудия требуют отчасти для своего ремонта, отчасти для своего воспроизводства большего количества труда (повторяющегося непосредственного труда), или же это может также означать, что машины и т. д. одинаковой степени долговечности могут быть более или менее дороги, могут быть продуктом большего или меньшего количества труда. Эта последняя точка зрения, важная для понимания соотношения между переменным и постоянным капиталом, не имеет никакого отношения к рассматриваемому у Рикардо вопросу, а потому нигде и не принимается им как самостоятельная точка зрения.

[530] 2) «Точно так же капитал, предназначенный для содержания труда» (переменный капитал), «и капитал, вложенный в орудия, машины и здания» (основной капитал), «могут комбинироваться в различных соотношениях между собой». Мы имеем, таким образом, «различие в степени долговечности основного капитала и разнообразие соотношений, в каких могут комбинироваться оба вида капитала» (стр. 25) [Русский перевод, том I, стр. 49].

Сразу видно, почему Рикардо не интересует та часть постоянного капитала, которая существует в качестве сырого материала. Последний сам принадлежит к оборотному капиталу. Если заработная плата повышается, то это не вызывает увеличения расходов для той части капитала, которая состоит из машин и не требует замещения, а продолжает существовать, но это вызывает увеличение расходов для той части, которая состоит из сырого материала, так как последний должен постоянно пополняться, а значит, и постоянно воспроизводиться.

«Пища и одежда, потребляемые рабочим, здание, в котором он работает, орудия, содействующие его труду, — все это имеет преходящий характер. Но существует большая разница в том времени, в продолжение которого все эти различные капиталы будут служить… В зависимости от того, быстро ли уничтожается капитал и часто ли он требует воспроизведения или же потребляется медленно, он причисляется или к оборотному или к основному капиталу» (стр. 26) [Русский перевод, том I, стр. 49].

Таким образом, здесь различие между основным и оборотным капиталом сводится к различию во времени воспроизводства (совпадающем с временем обращения).

3) «Следует также отметить, что оборотный капитал может оборачиваться, или возвращаться к своему хозяину, в весьма неодинаковые промежутки времени. Пшеница, купленная фермером для посева^{48}, представляет собой основной капитал по сравнению с пшеницей, купленной булочником для изготовления хлеба. Один оставляет ее в земле и не может получить обратно раньше чем через год; другой может перемолоть ее в муку и продать в виде хлеба своим покупателям, в результате чего спустя неделю его капитал высвободится для возобновления того же самого дела или для того, чтобы начать какое-нибудь новое дело» (стр. 26–27) [Русский перевод, том I, стр. 50].

Отчего происходит это различие во времени обращения различных оборотных капиталов? Оттого, что один и тот же капитал в одном случае дольше задерживается в сфере производства в собственном смысле, хотя процесс труда не продолжается в течение всего этого времени. Так обстоит дело с вином, которое оставляется в погребе, чтобы оно достигло зрелости, с известными химическими процессами при дублении кож, при окрашивании и т. д.

«Так, две отрасли хозяйства могут применять капитал одинаковой величины; но капитал этот может самым различным образом подразделяться на основной и оборотный капитал» (стр. 27) [Русский перевод, том I, стр. 50].

4) «Далее, два фабриканта могут применять основной и оборотный капитал одной и той же величины; но долговечность их основных капиталов» (следовательно, и время их воспроизводства) «может быть весьма различной. Один может иметь паровые машины стоимостью в 10000 ф. ст., другой — корабли такой же стоимости» (стр. 27–28) [Русский перевод, том I, стр. 50].

«Различные степени долговечности… капиталов, или, что то же самое… различия во времени, которое должно пройти, прежде чем на рынок сможет поступить партия тех или иных товаров» (стр. 30) [Русский перевод, том I, стр. 51].

5) «Едва ли нужно говорить о том, что товары, на производство которых затрачено одинаковое количество труда, будут отличаться друг от друга по меновой стоимости, если они не могут поступить на рынок в одинаковый промежуток времени» (стр. 34) [Русский перевод, том I, стр. 54].

Итак, мы имеем: 1) различие в соотношении между основным и оборотным капиталом; 2) различие в обращении оборотного капитала вследствие перерыва в процессе труда, в то время как процесс производства продолжается; 3) различие в долговечности основного капитала; 4) различие в отношении того, сколько времени вообще (без учета перерывов в рабочем времени, независимо от различия между временем производства и рабочим временем[70]) товар подвергается процессу труда, прежде чем он может вступить в процесс обращения в собственном смысле. Последний случай Рикардо изображает так:

«Предположим, что я занимаю в продолжение года для производства какого-нибудь товара 20 рабочих с затратой на них 1000 ф. ст. и по истечении года снова занимаю 20 рабочих в продолжение следующего года, вновь затрачивая на них 1000 ф. ст., для окончательной отделки или более совершенной обработки того же товара — и в конце второго года доставляю товар на рынок. Если прибыль составляет 10 %, мой товар должен быть продан за 2310 ф. ст., потому что в течение первого года я применял 1000 ф. ст. капитала, а в течение следующего года — 2100 ф. ст. капитала. Другой человек применяет точно такое же количество труда, но он применяет его целиком в течение первого года; он занимает 40 рабочих, затрачивая на них 2000 ф. ст., и в конце первого года продает свой товар с 10 %-й прибылью, т. е. за 2200 ф. ст. Таким образом, здесь мы имеем два товара, на которые затрачено совершенно одинаковое количество труда и из которых один продается за 2 310, а другой — за 2200 ф. ст.» (стр. 34) [Русский перевод, том I, стр. 54].

[531] Но как же это различие — в степени ли долговечности основного капитала или во времени обращения оборотного капитала или в тех соотношениях, в которых комбинируются между собой оба эти вида капитала, или, наконец, во времени, какое требуется [для поступления на рынок] различным товарам, на которые затрачено одинаковое количество труда, — как же это различие вызывает изменение в относительных стоимостях этих товаров? Рикардо сначала говорит, что это происходит вследствие того, что

«это различие… и разнообразие соотношений» и т. д. «вводят другую причину изменения относительных стоимостей товаров помимо большего или меньшего количества труда, необходимого для их производства: эта причина есть повышение или падение стоимости труда» (стр. 25–26) [Русский перевод, том I, стр. 49].

А как это доказывается?

«Повышение заработной платы по необходимости должно оказывать неодинаковое воздействие на товары, производимые при столь различных условиях» (стр. 27) [Русский перевод, том I, стр. 50],

а именно, там, где — при применении капиталов одинаковых размеров в различных отраслях хозяйства — один капитал состоит главным образом из основного капитала и только в незначительной части из капитала, «затрачиваемого на содержание труда», в то время как у другого капитала дело обстоит как раз наоборот. Прежде всего, нелепо говорить о воздействии на «товары». Рикардо имеет в виду их стоимости. Но в какой мере стоимости подвергаются воздействию со стороны этих обстоятельств? Ни в какой! Что подвергается воздействию, так это в обоих случаях — прибыль. Например, человек, затрачивающий в виде переменного капитала только ¹/₅ своего капитала, при одинаковой заработной плате и одинаковой норме прибавочного труда, может произвести на 100, — если норма прибавочной стоимости равна 20 %, — только 4 единицы прибавочной стоимости; другой же, затративший в виде переменного капитала ⁴/₅ своего капитала, произведет 16 единиц прибавочной стоимости. Ибо в первом случае капитал, затраченный на заработную плату, равен ¹⁰⁰/₅, т. е. 20, a ¹/₅ (или 20 %) от двадцати будет 4. Во втором же случае капитал, затраченный на заработную плату, равен ⁴/₅ х 100, т. е. 80. А ¹/₅ (или 20 %) от восьмидесяти будет 16. В первом случае прибыль была бы равна 4, а во втором 16. Средняя прибыль для обоих капиталов была бы ¹⁶+⁴/₂, или ²⁰/₂, т. е. 10 %. Это, собственно, и есть тот случай, о котором говорит Рикардо. Таким образом, если бы оба предпринимателя продавали по ценам издержек, — а это и предполагает Рикардо, — то каждый из них продавал бы свой товар за 110. Предположим теперь, что заработная плата повышается, например, на 20 % своей прежней суммы. Раньше один рабочий обходился предпринимателю в 1 ф. ст., а теперь он обходится в 1 ф. ст. 4 шилл., или 24 шилл. Первый из этих двух предпринимателей по-прежнему должен затрачивать в виде постоянного капитала 80 ф. ст. (так как Рикардо здесь отвлекается от материала труда, то и мы можем сделать то же), а на оплату 20 рабочих, которых он применяет, он затратит сверх 20 ф. ст. еще 80 шилл., т. е. на 4 ф. ст. больше. Таким образом, его капитал должен теперь равняться 104 ф. ст. И на его долю из 110 ф. ст. достанется только 6 ф. ст. прибыли, так как рабочие произвели для него вместо большей прибавочной стоимости меньшую прибавочную стоимость. 6 ф. ст. на 104 составляют 5¹⁰/₁₃ %. Напротив, другой предприниматель, который применяет 80 рабочих, должен был бы платить на 320 шилл., т. е. на 16 ф. ст., больше. Ему пришлось бы, следовательно, затратить 116 ф. ст. И если бы он был вынужден продавать свой товар за 110, то он имел бы, вместо прибыли, убыток в 6 ф. ст. Но этот случай имеет место только потому, что средняя прибыль уже модифицировала отношение между затратой данного предпринимателя на труд и произведенной в его собственном предприятии прибавочной стоимостью.

Таким образом, вместо исследования важного вопроса о том, какие должны произойти изменения, чтобы один предприниматель, затрачивающий на заработную плату 80 ф. ст. из 100, не получал прибыли в четыре раза большей, чем другой, затрачивающий на заработную плату только 20 ф. ст. из 100, Рикардо исследует побочный вопрос о том, как это происходит, что после того как была выравнена эта значительная разница, — стало быть, при данной норме прибыли, — всякое изменение этой нормы прибыли, например вследствие повышения заработной платы, гораздо больше затрагивает того предпринимателя, который при капитале в 100 ф. ст. применяет много рабочих, чем другого, который при капитале в 100 ф. ст. применяет мало рабочих, и что поэтому — при одинаковой норме прибыли — цены товаров, или цены издержек, у одного должны повышаться, а у другого — падать, чтобы норма прибыли и дальше оставалась одинаковой.

Первая иллюстрация, которую дает Рикардо, не имеет абсолютно никакого отношения к «повышению стоимости труда», хотя он предварительно и возвестил нам, что именно от этой причины должно происходить все изменение в «относительных стоимостях». Иллюстрация эта такова:

«Предположим, что два лица применяют в течение года по сто рабочих для сооружения двух машин, а третье лицо применяет такое же количество рабочих для производства хлеба; в конце года каждая из машин будет иметь такую же стоимость, как и хлеб, потому что каждый из всех этих трех товаров будет произведен одним и тем же количеством труда. Предположим теперь, что один из владельцев машин употребит свою машину в следующем году на производство сукна с помощью ста рабочих, а другой использует свою машину для изготовления ситца, тоже с помощью ста рабочих, тогда как фермер продолжает по-прежнему применять 100 рабочих для производства хлеба. Во втором году все они будут применять одинаковое количество труда»

{т. е. они затратят одинаковый капитал на заработную плату, но отнюдь не будут применять одинакового количества труда},

«но продукты фабриканта сукна вместе с его машиной [532] и продукты фабриканта ситца, также вместе с его машиной, будут результатом годового труда двухсот рабочих, или, вернее, труда ста рабочих в течение двух лет, тогда как хлеб будет результатом труда ста рабочих в течение одного года; следовательно, если хлеб имеет стоимость в 500 ф. ст., то машина и сукно фабриканта сукна должны стоить вместе 1000 ф. ст.; и точно так же машина и ситец фабриканта ситца должны иметь стоимость, вдвое превышающую стоимость хлеба. Но они будут превышать стоимость хлеба более чем вдвое, ибо прибыль на капитал фабриканта сукна и фабриканта ситца за первый год была присоединена к их капиталам, тогда как фермер свою прибыль израсходовал на свои личные нужды и удовольствия. Таким образом, вследствие различной степени долговечности их капиталов, или, что то же самое, вследствие различия во времени, которое должно пройти, прежде чем на рынок сможет поступить партия тех или иных товаров, стоимости этих товаров будут не вполне точно пропорциональны затраченным на них количествам труда. В данном случае отношение стоимостей будет не 2:1, а несколько больше, чтобы получилась компенсация за более продолжительное время, которое должно пройти, прежде чем более дорогой из товаров сможет поступить на рынок. Предположим, что за труд каждого рабочего уплачивается 50 ф. ст. в год, или что употреблен капитал в 5000 ф. ст., а прибыль составляет 10 %, тогда стоимость каждой из машин, а также и стоимость хлеба, составит в конце первого года 5500 ф. ст. В течение второго года как фабриканты, так и фермер опять затратят каждый по 5000 ф. ст. на содержание труда и поэтому они снова продадут свои продукты за 5500 ф. ст. Но для того, чтобы остаться в равных условиях с фермером, оба фабриканта, применяющие машины, должны получить не только 5500 ф. ст. за одинаковый с фермером капитал в 5000 ф. ст., затраченный ими на труд, но еще добавочную сумму в 550 ф. ст. как прибыль на те 5500 ф. ст., которые они вложили в машины, и, следовательно» (потому именно, что одинаковая кодовая норма прибыли в 10 % предполагается как необходимость и закон), «их продукты должны быть проданы за 6050 ф. ст.».

{ Таким образом, в результате средней прибыли — той общей нормы прибыли, которую Рикардо заранее предполагает, — возникаю» отличающиеся от стоимостей товаров средние цены, или цены издержек.}

«Здесь, следовательно, мы имеем перед собой капиталистов, применяющих в течение года совершенно одинаковое количество труда для производства своих товаров, и тем не менее производимые ими товары различаются по своей стоимости вследствие того, что неодинаковы количества применяемого каждым из них основного капитала, или накопленного труда».

{ Не вследствие этого, а вследствие того, что все эти негодяи одержимы навязчивой идеей^{49}, что каждый из них должен получить одинаковую добычу в результате той «поддержки, которую они оказали труду», или что их товары, какова бы ни была их стоимость, должны продаваться по средним ценам, которые каждому из них доставляют одинаковую норму прибыли.}

«Сукно и ситец имеют одинаковую стоимость, так как они — продукты одинаковых количеств труда и одинаковых количеств основного капитала; но хлеб не имеет одинаковой стоимости» {надо было сказать: цены издержек} «с этими товарами, потому что, поскольку дело касается основного капитала, хлеб производится при иных условиях» (стр. 29–31) [Русский перевод, том I, стр. 51–52].

Этот в высшей степени неуклюжий и столь запутанный пример Рикардо дает для иллюстрации в высшей степени простои вещи — вместо того чтобы сказать просто: так как равновеликие капиталы, каково бы ни было соотношение между их органическими частями или каково бы ни было время их обращения, приносят равновеликие прибыли, что невозможно, если товары продаются по их стоимостям и т. д., то существуют отличающиеся от этих стоимостей цены издержек товаров. И притом это уже содержится в понятии общей нормы прибыли.

Разберем этот сложный пример и сведем его к его отнюдь не «сложным» истинным размерам. Начнем при этом с конца и сразу же, для более ясного понимания вопроса, отметим, что, согласно «предположениям» Рикардо, фермеру и хлопчатобумажному молодчику сырой материал ничего не стоит; что фермер, далее, не затрачивает никакого капитала на орудия труда; что, наконец, ни одна часть основного капитала, вложенного хлопчатобумажным псом, не входит в его продукт в качестве возмещения износа. Хотя все эти предположения нелепы, однако сами по себе они нисколько не мешают иллюстрации.

При всех этих предположениях пример, приводимый Рикардо, если начать с конца, таков: фермер затрачивает 5000 ф. ст. на заработную плату; хлопчатобумажная каналья затрачивает 5000 на заработную плату и 5500 — на машины. Следовательно, первый затрачивает 5000 ф. ст., а второй — 10500, т. е. [533] вдвое больше первого. Если тот и другой должны получать 10 % прибыли, то фермер должен продать свой товар за 5500, а хлопчатобумажный молодчик — за 6050 ф. ст. (так как предполагается, что из 5500, вложенных в машины, ни одна доля не образует составной части стоимости продукта в качестве возмещения износа машин). Абсолютно нельзя понять, что Рикардо уяснил себе этим кроме того, что цены издержек товаров, поскольку они определяются стоимостью содержащихся в товарах авансов плюс один и тот же годовой процент прибыли, отличаются от стоимостей товаров и что это различие проистекает из факта продажи товаров по таким ценам, которые приносят одну и ту же норму прибыли на авансированный капитал; что это различие между ценами издержек и стоимостями, короче говоря, тождественно с общей нормой прибыли. Даже различие между основным и оборотным капиталом, которое Рикардо здесь вводит, является в этом примере чистой уверткой. Ведь если бы, например, те добавочные 5500 ф. ст., которые применяет фабрикант ситца, заключались в сыром материале, тогда как фермеру не нужны были бы семена и пр., то получился бы совершенно такой же результат.

Пример этот точно так же не показывает, вопреки утверждению Рикардо, что

«производимые ими» (фабрикантом ситца и фермером) «товары различаются по своей стоимости вследствие того, что неодинаковы количества применяемого каждым из них основного капитала, или накопленного труда» (стр. 31) [Русский перевод, том I, стр. 52].

Ибо, согласно предположению Рикардо, у хлопчатобумажного фабриканта основной капитал равен 5500 ф. ст., у фермера же он равен нулю; один применяет основной капитал, а другой не применяет. Следовательно, они отнюдь не применяют его «в неодинаковых количествах», совершенно так же, как нельзя сказать о двух людях, из которых один потребляет мясо, а другой не потребляет его, что оба они потребляют мясо «в неодинаковых количествах». Напротив, верным (хотя здесь это совершенно неправильно введено контрабандой при помощи словечка «или») является то, что фабрикант ситца и фермер «в неодинаковых количествах» применяют «накопленный труд», т. с. овеществленный труд, а именно — один на 10500 ф. ст., а другой только на 5000. Но применение ими «неодинаковых количеств накопленного труда» ничего иного не означает, как только то, что они вкладывают в свои предприятия «неодинаковые количества капитала», что масса прибыли находится в зависимости от этого различия в величине примененных ими капиталов, так как предполагается одна и та же норма прибыли, и что, наконец, это различие в массе прибыли, пропорциональной величине капиталов, получает свое выражение, свое проявление в соответствующих ценах издержек товаров.

Откуда же проистекает неуклюжесть приводимой Рикардо иллюстрации?

«Здесь, следовательно, мы имеем перед собой капиталистов, применяющих в течение года совершенно одинаковое количество труда для производства своих товаров, и тем не менее производимые ими товары различаются по своей стоимости» (стр. 30–31) [Русский перевод, том I, стр. 52].

Это значит, что они применяют не вообще одинаковое количество труда — непосредственного труда и накопленного труда, вместе взятых, — а применяют одинаковое количество переменного, затрачиваемого на заработную плату, капитала, одинаковое количество живого труда. И так как деньги обмениваются на накопленный труд, т. е. на товары, существующие в форме машин и т. д., только в соответствии с законом обмена товаров; так как прибавочная стоимость возникает только из того, что часть применяемого живого труда присваивается без оплаты, — то ясно (ибо, согласно предположению, ни одна часть машин не входит в товар в качестве износа), что оба капиталиста могут получать одну и ту же прибыль только в том случае, когда прибыль и прибавочная стоимость тождественны. Хлопчатобумажный фабрикант должен был бы продавать свой товар, как и фермер, за 5500 ф. ст., хотя он затрачивает в два с лишним раза больший капитал. И даже если бы машины целиком входили в стоимость товара, фабрикант ситца мог бы продавать свой товар только за 11000 ф. ст., т. е. он не получал бы и 5 % прибыли, тогда как фермер получает 10 %. Но при таких неравных прибылях фермер и фабрикант продавали бы свои товары по их стоимостям, если предположить, что 10 %, получаемые фермером, представляют действительный, содержащийся в его товаре неоплаченный труд. Значит, если они продают свои товары с одинаковой прибылью, то необходимо одно из двух: или фабрикант произвольно набавляет 5 % на свои товары, и тогда товары фабриканта и фермера, вместе взятые, продаются выше их стоимости; или действительная прибавочная стоимость, которую извлекает фермер, составляет приблизительно 15 %, и оба они получают на свои товары среднюю прибыль в 10 %. В этом последнем случае, хотя цена издержек соответствующего товара каждый раз стоит выше или ниже его стоимости, сумма товаров продается по их стоимости, а само выравнивание прибылей определяется суммой содержащейся в товарах прибавочной стоимости. Здесь, в вышеприведенной фразе Рикардо, если ее надлежащим образом видоизменить, содержится та правильная мысль, что различие в соотношении между переменным и постоянным капиталом неизбежно приводит к тому, что при одинаковой величине затраченного капитала должны производиться товары, имеющие различную стоимость и приносящие поэтому различную прибыль; что выравнивание этих прибылей должно вследствие этого порождать отличающиеся от стоимостей товаров цены издержек. «Здесь, следовательно, мы имеем перед собой капиталистов, применяющих в течение года совершенно одинаковое количество» (непосредственного, живого) «труда для производства своих товаров, и тем не менее производимые ими товары различаются по своей стоимости» (т. е. имеют цены издержек, отличающиеся от их стоимостей) «вследствие того, что неодинаковы количества применяемого каждым из них… накопленного труда». Однако эта догадка остается у Рикардо невысказанной. Она только объясняет сбивчивость и явную ошибочность приводимой им иллюстрации, которая до сих пор не имела никакого отношения к «неодинаковым количествам применяемого капиталистами основного капитала».

Продолжим теперь наш анализ дальше. Фабрикант сооружает в первом году машину, наняв для этого 100 рабочих; фермер в это же время производит хлеб, наняв также 100 рабочих; во втором году фабрикант пускает в дело машину и производит с ее помощью ситец, для чего он снова применяет 100 рабочих. Фермер, напротив, снова применяет 100 рабочих для возделывания хлеба. Предположим, говорит Рикардо, что стоимость хлеба ежегодно составляет 500 ф. ст. Предположим, что неоплаченный труд составляет 25 % оплаченного, т. е. что на 400 единиц оплаченного труда приходится 100 единиц неоплаченного. Тогда машина имела бы в конце первого года стоимость тоже в 500 ф. ст., из которых 400 ф. ст. равны оплаченному труду, а 100 ф. ст. представляют неоплаченный труд. Примем, [534] что к концу второго года вся машина полностью изношена и вошла в стоимость ситца. На деле Рикардо это и предполагает, так как в конце второго года он сравнивает со «стоимостью хлеба» не одну только стоимость ситца, а «стоимость ситца и машины».

Прекрасно! Стоимость ситца должна в таком случае равняться в конце второго года 1000 ф. ст., а именно 500 ф. ст. составят стоимость машины и 500 — стоимость, вновь присоединенную трудом. Напротив, стоимость хлеба равняется 500 ф. ст., а именно 400 ф. ст. заработной платы и 100 ф. ст. неоплаченного труда. До сих пор в этом случае нет еще ничего такого, что противоречило бы закону стоимости. Хлопчатобумажный фабрикант получает 25 % прибыли совершенно так же, как ц фабрикант хлеба; но товар первого равен 1000 ф. ст., а товар второго равен 500 ф. ст., так как в товаре первого содержится труд 200 рабочих, а в товаре второго ежегодно содержится труд только 100 рабочих. Далее: те 100 ф. ст. прибыли (прибавочной стоимости), которые фабрикант ситца получил в первом году в результате сооружения машины, всосавшей в себя без оплаты ¹/₅ рабочего времени строивших ее рабочих, — эти 100 ф. ст. реализуются для него лишь во втором году, ибо он только теперь реализует в стоимости ситца также и стоимость машины. Но тут-то и возникает загвоздка. Фабрикант ситца продает свой товар за сумму денег, превышающую 1000 ф. ст., т. е. по более высокой стоимости, чем содержится в его товаре, между тем как фермер продает хлеб за 500 ф. ст., т. е., согласно предположению, по стоимости хлеба. Таким образом, если бы обмен должен был происходить только между этими двумя лицами, т. е. если бы фабрикант выменивал хлеб у фермера, а фермер — ситец у фабриканта, то получилось бы то же самое, как если бы фермер продавал свой товар ниже его стоимости, выручая меньше 25 % прибыли, а фабрикант продавал ситец выше его стоимости. Отбросим здесь двух капиталистов (фабриканта сукна и фабриканта ситца), которых Рикардо вводит в свой пример без всякой надобности, и видоизменим этот пример так, что речь будет идти только об одном фабриканте ситца. Для рассматриваемой нами иллюстрации этот двойной счет пока что совершенно бесполезен. Итак:

«Но они» (хлопчатобумажные товары) «будут превышать стоимость хлеба более чем вдвое, ибо прибыль на капитал… фабриканта ситца за первый год была присоединена к его капиталу, тогда как фермер свою прибыль израсходовал на свои личные нужды и удовольствия».

(Эта последняя, в буржуазном духе прикрашивающая фраза здесь теоретически совершенно лишена смысла. Моральные соображения не имеют никакого отношения к рассматриваемому вопросу.)

«Таким образом, вследствие различной степени долговечности их капиталов, или, что то же самое, вследствие различия во времени, которое должно пройти, прежде чем на рынок сможет поступить партия тех или иных товаров, стоимости этих товаров будут не вполне точно пропорциональны затраченным на них количествам труда. В данном случае отношение стоимостей будет не 2:1, а несколько больше, чтобы получилась компенсация, за более продолжительное время, которое должно пройти, прежде чем более дорогой из товаров сможет поступить на рынок» (стр. 30) [Русский перевод, том I, стр. 51].

Если бы фабрикант продавал товар по его стоимости, он продавал бы его за 1000 ф. ст., вдвое дороже хлеба, так как в его товаре содержится вдвое больше труда: 500 ф. ст. накопленного труда в виде машин (из этих 500 ф. ст. он 100 не оплатил) и 500 ф. ст. в виде труда по производству ситца, из которых фабрикант опять-таки 100 не оплатил. Но он считает следующим образом. В первый год я затратил 400 ф. ст. и благодаря этому создал путем эксплуатации рабочих машину, которая стоит 500 ф. ст. Следовательно, я получил прибыль в 25 %. Во второй год я затрачиваю 900 ф. ст., а именно 500 в виде упомянутой машины и 400 снова в виде труда. Чтобы получить снова 25 % прибыли, я должен продать ситец за 1125 ф. ст., т. е. на 125 ф. ст. выше его стоимости. Ибо эти 125 ф. ст. не представляют никакого содержащегося в ситце труда, ни накопленного в первом году, ни вновь присоединенного во втором. Общая сумма труда, заключающегося в ситце, составляет лишь 1000 ф. ст. Предположим, с другой стороны, что оба они обмениваются друг с другом своими товарами, или что половина капиталистов находится в положении хлопчатобумажного фабриканта, а другая половина — в положении фермера. Откуда первая половина капиталистов получит те 125 ф. ст., которые должны быть ей уплачены? Из какого фонда? Очевидно, она получит их только от второй половины капиталистов. Но тогда ясно, что эта вторая половина капиталистов не получает 25 % прибыли. Таким образом, первая половина капиталистов надувала бы вторую под предлогом общей нормы прибыли, тогда как в действительности норма прибыли составляла бы для фабриканта 25 %, а для фермера — меньше 25 %. Следовательно, дело должно обстоять иначе.

Чтобы сделать иллюстрацию более правильной и более наглядной, предположим, что фермер затрачивает во втором году 900 ф. ст. Тогда, при норме прибыли в 25 %, он получит в первом году 100 ф. ст. прибыли на затраченные им 400 ф. ст., во втором году — 225, а всего 325 ф. ст. Напротив, фабрикант получает в первом году 25 % на 400 ф. ст., а во втором году — только 100 ф. ст. на 900 ф. ст. (так как вложенные в машины 500 ф. ст. не приносят прибавочной стоимости, а приносят ее только 400 ф. ст., затраченные на заработную плату), что составляет только 11¹/₉%. Или пусть фермер опять затратит 400 ф. ст.; тогда он как в первом, так и во втором году получит 25 %; всего за оба года вместе — 200 ф. ст. на затраченные 800 ф. ст., т. е. также 25 %. Напротив, фабрикант получает в первом году 25 %, во втором — 11¹/₉ %, в два года — 200 ф. ст. на затраченные 1300 ф. ст., т. е. 15⁵/₁₃%. Таким образом, при выравнивании прибылей фабрикант выручил бы 20⁵/₂₆% и столько же выручил бы и фермер[71]. Это была бы средняя прибыль. Это дало бы [во втором году] для товара фермера цену издержек меньше 500 ф. ст., а для товара фабриканта — больше 1000 ф. ст.

[535] Во всяком случае фабрикант затрачивает здесь в первом году 400 ф. ст., во втором — 900 ф. ст., между тем как фермер затрачивает каждый раз только 400 ф. ст. Если бы фабрикант вместо производства хлопчатобумажных товаров строил дом (т. е. если бы он был строителем), то к концу первого года 500 ф. ст. заключались бы в недостроенном доме, и ему надо было бы затратить еще 400 ф. ст. на труд, чтобы достроить дом. Фермер, капитал которого обернулся за год, может из 100 ф. ст. прибыли снова капитализировать некоторую часть, например 50 ф. ст., вновь затратить ее на труд, чего фабрикант в предположенном случае сделать не может. И для того чтобы норма прибыли в обоих случаях была одна и та же, товар одного должен быть продан выше его стоимости, а товар другого — ниже его стоимости. Так как конкуренция стремится выравнить стоимости в цены издержек, то это и происходит на самом деле.

Но Рикардо ошибается, когда он говорит, что изменение в относительных стоимостях имеет здесь место «вследствие различной степени долговечности капиталов», или «вследствие различия во времени, которое должно пройти, прежде чем на рынок сможет поступить партия тех или иных товаров». Напротив, именно заранее предположенная общая норма прибыли создает, несмотря на то различие стоимостей, которое обусловлено процессом обращения, одинаковые цены издержек, отличающиеся от этих стоимостей, определяемых лишь рабочим временем.

Иллюстрация Рикардо распадается на два примера. В последнем из них не играет никакой роли долговечность капитала, или характер его как основного капитала. Речь идет только о капиталах разной величины, у которых, однако, на заработную плату затрачивается одинаковая сумма капитала, одинаковый переменный капитал, а прибыли должны быть одинаковы, хотя прибавочные стоимости и стоимости у них по необходимости — разные.

В первый пример долговечность капитала опять-таки не входит. Речь идет о более продолжительном процессе труда — о более продолжительном пребывании товара в сфере производства до того, как он может вступить в обращение, до того, как он изготовлен. Здесь у Рикардо фабрикант тоже применяет во втором году больший капитал, чем фермер, хотя в течение обоих лет он затрачивает одинаковый с фермером переменный капитал. Но фермер вследствие более кратковременного пребывания его товара в процессе труда, вследствие более быстрого превращения товара в деньги, может применить во втором году больший переменный капитал. Кроме того, та часть прибыли, которая потребляется в виде дохода, у фермера может пойти в потребление в конце первого года, а у фабриканта — только в конце второго года. Фабрикант должен, стало быть, расходовать на свое содержание добавочный капитал, авансировать его себе. Впрочем, это всецело зависит здесь от того, в какой мере обращающиеся в течение года капиталы вновь капитализируют свои прибыли, стало быть от действительной величины созданных прибылей, чтобы возможно было компенсировать второй случай, выравнить прибыли. Там, где ничего нет, нечего и выравнивать. Здесь капиталы опять-таки производят стоимости, а значит прибавочные стоимости, значит и прибыли, не пропорционально своей величине. Чтобы имела место эта пропорциональность, должны существовать цены издержек, отличающиеся от стоимостей.

Рикардо приводит еще третью иллюстрацию, но она точно совпадает с первым примером первой иллюстрации и не содержит ни одного нового слова.

«Предположим, что я занимаю в продолжение года для производства какого-нибудь товара 20 рабочих с затратой на них 1000 ф. ст. и но истечении года снова занимаю 20 рабочих в продолжение следующего года, вновь затрачивая на них 1000 ф. ст., для окончательной отделки или более совершенной обработки того же товара — и в конце второго года доставляю товар на рынок. Если прибыль составляет 10 %, мой товар должен быть продан за 2310 ф. ст., потому что в течение первого года я применял 1000 ф. ст. капитала, а в течение следующего года — 2100 ф. ст. капитала. Другой человек применяет точно такое же количество труда, но он применяет его целиком в течение первого года; он занимает 40 рабочих, затрачивая на них 2000 ф. ст., и в конце первого года продает свой товар с 10 %-й прибылью, т. е. за 2200 ф. ст. Таким образом, здесь мы имеем два товара, на которые затрачено совершенно одинаковое количество труда и из которых один продается за 2310, а другой — за 2200 ф. ст. Этот случай по видимости отличается от предыдущего, но по сути дела одинаков с ним» (стр. 34–35) [Русский перевод, том I, стр. 54].

Он одинаков с предыдущим не только «по сути дела», но и «по видимости», с той только разницей, что в предыдущем случае товар именуется «машиной», а здесь — просто «товаром». В первом примере фабрикант затрачивал в первом году 400 ф. ст. и во втором году — 900 ф. ст., а на этот раз в первом году затрачивается 1000 и во втором году — 2100 ф. ст. Фермер в прежнем примере затрачивал в первом году 400 ф. ст. и во втором — тоже 400 ф. ст. На этот раз второй предприниматель затрачивает в первом году 2000 ф. ст., а во втором — совсем ничего. В этом вся разница. Но «fabula docet»^{50} относится в обоих случаях к тому обстоятельству, что один из предпринимателей во втором году затрачивает весь продукт первого года (включая прибавочную стоимость) плюс добавочная сумма.

Неуклюжесть этих примеров показывает, что Рикардо борется с такой трудностью, которая ему самому не ясна и которую он ни в какой мере не преодолевает. Неуклюжесть состоит в следующем. Первый пример первой иллюстрации должен ввести долговечность капитала; но ничего подобного не получается; Рикардо сделал это для себя невозможным, потому что он не вводит в стоимость товара, в качестве износа, ни малейшей части основного капитала, т. е. опускает как раз тот момент, в котором проявляется своеобразный способ обращения основного капитала. Рикардо показывает только то, что вследствие большей продолжительности процесса труда применяется больший капитал, чем там, где процесс труда менее продолжителен. Третий пример должен иллюстрировать нечто отличное от этого, но в действительности иллюстрирует то же самое. Второй же пример первой [536] иллюстрации должен был показать, какие различия возникают вследствие различных пропорций основного капитала. Вместо этого он показывает лишь ту разницу, какая получается при затрате двух капиталов неравной величины, когда на заработную плату тем не менее в обоих случаях затрачивается одинаковая сумма капитала. И притом здесь фигурирует фабрикант, действующий без хлопка и пряжи, и фермер, действующий без семян и орудий! Полная несостоятельность, даже нелепость этой иллюстрации необходимо вытекает из ее внутренней неясности.

[б) Смешение у Рикардо цены издержек со стоимостью и проистекающие отсюда противоречия в его теории стоимости. Непонимание им процесса выравнивания нормы прибыли и превращения стоимостей в цены издержек]

Под конец Рикардо так формулирует мораль всех разобранных выше иллюстраций:

«Различие в стоимости в обоих случаях происходит оттого, что прибыли накопляются как капитал, и оно является лишь справедливой компенсацией» (как будто дело идет здесь о справедливости) «за то время, в течение которого прибыль не могла быть использована» (стр. 35) [Русский перевод, том I, стр. 54].

Это означает не что иное, как то, что в определенный период обращения, например в один год, капитал должен принести 10 % независимо от того, каково его специфическое время обращения, и совершенно независимо от различия прибавочных стоимостей, которые равновеликие капиталы должны производить в различных отраслях производства соответственно соотношению их органических составных частей, даже если оставить в стороне процесс обращения.

Из своих иллюстраций Рикардо должен был бы сделать следующий вывод:

[Во-первых,] равновеликие капиталы производят товары неравных стоимостей и приносят поэтому неравные прибавочные стоимости или прибыли, так как стоимость определяется рабочим временем, а масса рабочего времени, реализуемая капиталом, зависит не от его абсолютной величины, а от величины переменного капитала, — капитала, затрачиваемого на заработную плату. Во-вторых, даже если предположить, что равновеликие капиталы производят равные стоимости (хотя в большинстве случаев с неодинаковостью в сфере обращения сочетается также и неодинаковость в сфере производства), то все же в зависимости от их процесса обращения различен тот промежуток времени, в течение которого они могут присвоить и превратить в деньги одинаковые количества неоплаченного труда. Это создает, стало быть, второе различие в стоимостях, прибавочных стоимостях и прибылях, которые равновеликие капиталы должны приносить в различных отраслях производства за определенный промежуток времени.

Поэтому, если прибыли должны быть равны в своем процентном отношении к капиталу — например за год, — в результате чего равновеликие капиталы должны приносить равные прибыли в равные промежутки времени, то цены товаров неизбежно отличаются от их стоимостей. Эти цены издержек всех товаров, вместе взятых, будут в своей сумме равны их стоимости. Точно так же совокупная прибыль будет равна совокупной прибавочной стоимости, которую эти капиталы, вместе взятые, приносят в течение, например, года. Средняя прибыль, а следовательно также и цены издержек были бы чем-то только воображаемым и лишенным опоры, если бы мы не взяли определения стоимости в качестве основы. Выравнивание прибавочных стоимостей в различных отраслях производства ничего не изменяет в абсолютной величине этой совокупной прибавочной стоимости, оно изменяет только распределение ее по различным отраслям производства. Но определение самой этой прибавочной стоимости проистекает только из определения стоимости рабочим временем. Без этого определения средняя прибыль представляет собой среднее из ничего, чистую фантазию. И она тогда могла бы составлять одинаково как 1000 %, так и 10 %.

Все иллюстрации Рикардо служат ему только для того, чтобы ввести контрабандным путем предпосылку общей нормы прибыли. И это имеет место в главе 1-й («О стоимости»), тогда как к рассмотрению заработной платы Рикардо приступает якобы лишь в главе 5-й, а к рассмотрению прибыли — лишь в главе 6-й. Каким образом из одного только определения «стоимости» товаров проистекает содержащаяся в них прибавочная стоимость, прибыль, а затем даже и общая норма прибыли, — это остается для Рикардо скрытым во мраке. Единственное, что он действительно показывает в вышеприведенных иллюстрациях, это то, что цены товаров, поскольку они определяются общей нормой прибыли, совершенно отличны от стоимостей товаров. И к этому различию он приходит потому, что заранее предполагает норму прибыли как закон. Мы видим, что если Рикардо упрекают в слишком большой абстрактности, то справедливым был бы противоположный упрек, а именно — в недостаточной силе абстракции, в неспособности при рассмотрении стоимостей товаров забыть прибыли — факт, встающий перед ним из сферы конкуренции.

Так как Рикардо, вместо того чтобы из самого определения стоимости развить отличие цен издержек от стоимостей, допускает, что не зависящие от рабочего времени влияния определяют самые «стоимости» (здесь ему было бы уместно придерживаться понятия «абсолютной», или «действительной стоимости», или просто «стоимости») и иногда нарушают их закон, то за это ухватились его противники — такие, как Мальтус, — чтобы напасть на всю его [537] теорию стоимости. При этом Мальтус справедливо замечает, что различия между органическими составными частями капитала и различия во времени оборота капиталов в различных отраслях развиваются вместе с прогрессом производства, так что надо было бы прийти к точке зрения А. Смита, согласно которой определение стоимости рабочим временем во все возрастающей мере не подходит уже больше для «цивилизованных» времен. (См. также Торренса.) С другой стороны, ученики Рикардо прибегали к самым жалким схоластическим измышлениям, чтобы сделать эти явления адекватными основному принципу (см. [Джемса] Милля и жалкого болтуна Мак-Куллоха)[72].

Не останавливаясь на том выводе, который вытекает из его собственных иллюстраций, — а именно, что совершенно независимо от повышения или падения заработной платы, при предположении неизменной заработной платы, цены издержек товаров должны отличаться от их стоимостей, если цены издержек определяются одним и тем же процентом прибыли, — Рикардо в этом отделе переходит к рассмотрению влияния, оказываемого повышением или падением заработной платы на цены издержек, в которые уже выравнены стоимости.

Суть дела сама по себе чрезвычайно проста.

Фермер затрачивает 5000 ф. ст. при прибыли в 10 %; денежная цена его товара — 5500 ф. ст. Если прибыль понижается на 1 %, с 10 % до 9 %, в результате того, что повысилась заработная плата и ее повышение вызвало понижение прибыли, то фермер продает свой товар по-прежнему за 5500 ф. ст. (ибо предположено, что он весь свой капитал затратил на заработную плату). Но из этих 5500 ф. ст. его прибыль составляла бы уже не 500, а только 454¹⁴/₁₀₉. Капитал фабриканта состоит из 5500 ф. ст. на машины и 5000 ф. ст. на труд. Эти последние 5000 ф. ст. получают свое выражение по-прежнему в 5500 ф. ст., но он теперь затрачивает не 5000 ф. ст., a 5045⁹⁵/₁₀₉ и получает с этой суммы только 454¹⁴/₁₀₉ ф. ст. прибыли, как и фермер. На основной же капитал в 5500 ф. ст. он не может уже начислять 10 %, или 550 ф. ст., а только 9 %, или 495 ф. ст. Следовательно, он продаст свой товар за 5995 ф. ст. вместо 6050 ф. ст.; таким образом, в результате повышения заработной платы денежная цена товара фермера осталась та же, а денежная цена товара фабриканта упала; следовательно, стоимость товара фермера в сравнении со стоимостью товара фабриканта повысилась. Вся штука в том, что если бы фабрикант продавал свой товар по той же стоимости, как и прежде, он получил бы прибыль выше средней, так как повышение заработной платы непосредственно затрагивает только ту часть капитала, которая затрачивается на заработную плату. В этой иллюстрации уже заранее предполагаются цены издержек, регулируемые 10 %-й средней прибылью и отличающиеся от стоимостей товаров. Вопрос сводится у Рикардо к тому, как повышение или падение прибыли действует на цены издержек в зависимости от различного соотношения между основным и оборотным капиталом во всем затрачиваемом капитале. К коренному вопросу, к превращению стоимостей в цены издержек, эта иллюстрация (у Рикардо стр. 31–32) [Русский перевод, том I, стр. 52–53] не имеет никакого отношения. Она недурна, так как Рикардо здесь показывает вообще, что повышение заработной платы, которое при одинаковом строении капиталов вызвало бы только понижение прибыли без воздействия — вопреки вульгарному взгляду — на стоимости товаров, при неодинаковом строении их вызывает лишь падение цен некоторых товаров, а не повышение цен всех товаров, как полагает вульгарное воззрение. В рикардовском примере падение товарных цен имеет место вследствие падения нормы прибыли, или, что [для Рикардо] то же самое, повышения заработной платы. Значительная часть цены издержек товара в случае с фабрикантом определяется той средней прибылью, которую он начисляет на основной капитал. Стало быть, если эта норма прибыли падает или повышается вследствие повышения или падения заработной платы, то цена этих товаров соответственно упадет (соответственно той части цены, которая возникает из прибыли, начисленной на основной капитал) или повысится. То же самое имеет силу для тех «оборотных капиталов, которые притекают обратно через более продолжительные периоды, и наоборот» (Мак-Куллох) [ «The Principles of Political Economy», Edinburgh, 1825, стр. 300]. Если бы капиталисты, применяющие меньше переменного капитала, продолжали начислять на цену товара свой основной капитал по прежней норме прибыли, то их норма прибыли повысилась бы, и притом настолько, насколько они применяют основного капитала больше, чем те капиталисты, капитал которых в большей мере состоит из переменного капитала. Конкуренция уравняла бы это.

«Рикардо», — говорит болтун Мак, — «был первым, кто исследовал влияние колебаний заработной платы на стоимость товаров, когда занятые в их производстве капиталы обладают неодинаковой долговечностью». «Рикардо не только показал, что повышение заработной платы не может повысить цены всех товаров, но он установил также, что во многих случаях повышение заработной платы необходимо ведет к падению цен, а падение заработной платы — к повышению цен» (MacCulloch. The Principles of Political Economy. Edinburgh, 1825, стр. 298–299).

Рикардо доказывает свое положение тем, что, во-первых, предполагает цены издержек, регулируемые общей нормой прибыли.

Во-вторых, указанием на то, что «повышение стоимости труда невозможно без падения прибыли» (стр. 31) [Русский перевод, том I, стр. 52].

Таким образом, уже в главе 1-й («О стоимости») предполагаются такие законы, которые в главах 5 и 6-й («О заработной плате» и «О прибыли») должны быть выведены из главы «О стоимости». Заметим мимоходом, что [538] Рикардо делает совершенно ошибочный вывод, что, так как «повышение стоимости труда невозможно без падения прибыли», то невозможно и повышение прибыли без падения стоимости труда. Первый закон относится к прибавочной стоимости. Однако так как прибыль есть отношение прибавочной стоимости ко всему авансированному капиталу, то прибыль может повышаться при той же стоимости труда, если стоимость постоянного капитала падает. Рикардо вообще смешивает прибавочную стоимость и прибыль. Отсюда его неправильные законы относительно прибыли и нормы прибыли.

Общая мораль последней иллюстрации такова:

«Степень изменения относительной стоимости товаров, вызываемого повышением или падением стоимости труда» (или, что то же самое, падением или повышением нормы прибыли), «будет зависеть от того, какую долю всего затраченного капитала составляет основной капитал. Упадет относительная стоимость всех тех товаров, которые производятся очень дорогими машинами или в очень дорогостоящих зданиях или которые требуют значительного времени, прежде чем они могут поступить на рынок, тогда как относительная стоимость всех тех товаров, которые производятся главным образом трудом или которые быстро поступают на рынок, повысится» (стр. 32) [Русский перевод, том I, стр. 52–53].

Рикардо опять возвращается к тому, что собственно только и занимает его в этом исследовании. Он говорит, что эти изменения в ценах издержек товаров, вызываемые повышением или падением заработной платы, незначительны по сравнению с теми изменениями, которые в этих же ценах издержек проистекают из изменений в стоимостях товаров {Рикардо далек от того, чтобы выразить эту истину в таких адекватных терминах}, т. е. из изменений в количестве труда, употребляемого для их производства. Поэтому можно, дескать, в общем и целом «абстрагироваться» от этого, и тогда закон стоимости остается также и практически верным. (Рикардо должен был бы добавить, что сами цены издержек остаются необъяснимыми без стоимостей, определяемых рабочим временем.) Таков действительный ход его исследования. И в самом деле, ясно, что, несмотря на превращение стоимостей товаров в цены издержек, раз уж мы предположили цены издержек { а эти цены издержек следует отличать от рыночных цен; они представляют собой средние рыночные цены товаров в различных отраслях. Сама рыночная цена уже постольку заключает в себе нечто среднее, поскольку цены товаров одной и той же сферы производства определяются ценами тех товаров, которые произведены при средних условиях производства этой сферы. Отнюдь не при самых худших условиях, как Рикардо допускает при рассмотрении ренты. Ибо средний спрос зависит от определенной цены, даже в отношении хлеба. Стало быть, известное количество товаров, поступающее на рынок, продается не выше этой цены. Иначе упал бы спрос. Поэтому те, кто производит товары не при средних условиях, а в условиях ниже средних, часто бывают вынуждены продавать свой товар не только ниже его стоимости, ко и ниже его цены издержек}, — что, несмотря на превращение стоимостей товаров в цены издержек, всякое такое изменение этих цен издержек, которое не является результатом какого-нибудь постоянного падения или повышения, постоянного изменения нормы прибыли, могущего установиться только в течение многих лет, может быть обусловлено единственно и исключительно изменением стоимостей этих товаров, изменением количества необходимого для их производства рабочего времени.

«Читатель должен, однако, заметить, что эта причина изменений товаров» (т. е. изменений цен издержек, или, как полагает Рикардо, относительных стоимостей товаров) «действует сравнительно слабо… Иначе обстоит дело с другой важной причиной изменения стоимости товаров, а именно — с увеличением или уменьшением количества труда, необходимого для их производства… Сколько-нибудь значительное изменение в постоянной норме прибыли является результатом причин, осуществляющих свое действие только в течение ряда лет, между тем как изменения в количестве труда, необходимого для производства товаров, совершаются повседневно. Каждое улучшение в машинах, в инструментах, в зданиях, в добывании или выращивании сырья сберегает труд и позволяет нам с большей легкостью изготовлять товар, при производстве которого применяются эти улучшения, вследствие чего изменяется его стоимость. Таким образом, хотя при исследовании причин изменении в стоимости товаров было бы неправильно совершенно упускать из виду действие повышения или падения стоимости труда, но столь же неправильно было бы приписывать ему большое значение» (стр. 32–33) [Русский перевод, том I, стр. 53].

Поэтому он, Рикардо, будет отвлекаться от изменений в стоимости труда.

Весь этот отдел IV главы 1-й («О стоимости») до такой степени запутан, что, хотя Рикардо во вступительном абзаце заявляет о своем желании рассмотреть влияние, тех изменений, которые повышение или падение заработной платы вызывает в стоимости товаров вследствие различного строения капитала, он на деле иллюстрирует это лишь мимоходом и, напротив, главную часть отдела IV фактически заполняет иллюстрациями, показывающими, что совершенно независимо от повышения, или падения заработной платы — при предположенной им самим постоянной заработной плате — допущение [539] общей нормы прибыли должно привести к ценам издержек, отличающимся от стоимостей товаров, и притом опять-таки даже независимо от различий в соотношении между основным и оборотным капиталом. Об этом он снова забывает в конце отдела.

Исследованию в отделе IV он предпосылает следующие Слова:

«Это различие в степени долговечности основного капитала и это разнообразие соотношений, в каких могут комбинироваться оба вида капитала, вводят другую причину изменения относительных стоимостей товаров помимо большего или меньшего количества труда, необходимого для их производства: эта причина есть повышение или падение стоимости труда» (стр. 25–26) [Русский перевод, том I, стр. 49].

В действительности же он своими иллюстрациями показывает прежде всего то, что только лишь общая норма прибыли позволяет различной комбинации видов капитала (а именно — переменного и постоянного, и т. д.) оказывать такое влияние, которое делает цены товаров отличными от их стоимостей; стало быть, что именно общая норма прибыли, а не стоимость труда, которая здесь предполагается постоянной, есть причина утих изменений. Затем, лишь во вторую очередь, он предполагает данными цены издержек, уже отличающиеся — вследствие общей нормы прибыли — от стоимостей, и исследует, как влияют на них изменения в стоимости труда. Первого, главного вопроса он не исследует, совершенно забывает его и заканчивает этот отдел тем же, с чего он его начал:

«В этом отделе было показано, что при отсутствии каких-либо изменений в количестве труда одно повышение стоимости труда вызовет падение меновой стоимости тех товаров, в производстве которых применяется основной капитал, и чем большую долю составляет основной капитал, тем значительнее будет это падение» (стр. 35) [Русский перевод, том I, стр. 54].

А в следующем отделе V (главы 1-й) он продолжает ту же линию, т. е. он исследует только, какие изменения могут претерпевать цены издержек товаров вследствие изменения стоимости труда, или заработной платы, не в том случае, когда соотношение между основным и оборотным капиталом различно у двух равновеликих капиталов в двух различных отраслях производства, а в том случае, когда имеется налицо «неодинаковая долговечность основного капитала» или же «неодинаковая быстрота обратного притока капиталов к их собственникам». Правильная догадка, содержавшаяся еще в отделе IV, о различии между ценами издержек и стоимостями вследствие общей нормы прибыли, здесь больше не проглядывает. Рассматривается лишь вторичный вопрос об изменении самих цен издержек. Поэтому отдел этот в сущности почти не представляет теоретического интереса, за исключением случайно затронутого здесь вопроса о тех различиях формы капиталов, которые вытекают из процесса обращения.

«Чем менее долговечен основной капитал, тем более он приближается по своему характеру к оборотному капиталу. Он будет потребляться и его стоимость будет, для сохранения капитала фабриканта, воспроизводиться в более короткий срок» (стр. 36) [Русский перевод, том I, стр. 55].

Таким образом, и меньшую долговечность капитала и вообще различие между основным и оборотным капиталом Рикардо сводит к различию во времени воспроизводства. Это, бесспорно, — крайне важное определение, но отнюдь не единственное. Основной капитал входит целиком в процесс труда и лишь постепенно и по частям — с процесс образования стоимости. В этом — другое основное различие в форме обращения основного и оборотного капитала. Далее: основной капитал по необходимости только своей меновой стоимостью входит в процесс обращения, тогда как его потребительная стоимость потребляется в процессе труда и никуда оттуда не переходит. В этом еще одно важное различие формы обращения. Оба эти различия формы обращения касаются также и времени обращения, но они отнюдь не тождественны со степенями [долговечности капиталов] и различиями во времени обращения.

Менее долговечный капитал требует большего количества постоянно затрачиваемого труда

«для сохранения своей первоначальной эффективности, но употребленный на это труд можно рассматривать как действительно затраченный на изготовленный товар, на который должна поэтому переходить пропорциональная этому труду стоимость» (стр. 36–37) [Русский перевод, том I, стр. 55]. «Если бы износ машины был велик, если бы в течение года нужен был труд пятидесяти рабочих для поддержания ее в исправном виде, я потребовал бы за свои товары добавочной цены, равной той, которую получал бы за свои товары любой другой фабрикант, занимающий пятьдесят рабочих для производства других товаров и совсем не применяющий машин. Но повышение заработной платы отразилось бы неодинаково на товарах, производимых с помощью быстро изнашивающейся машины, и на товарах, производимых с помощью машины, изнашивающейся медленно. При производстве первых на производимый товар непрерывно переносилось бы большое количество труда»

{со своей общей нормой прибыли в качестве предпосылки Рикардо не замечает, что вместе с тем на товар непрерывно переносилось бы также и сравнительно большое количество прибавочного труда},

«а при производстве вторых — его переносилось бы очень немного»

{а потому, и очень немного прибавочного труда, т. е. гораздо меньше [прибавочной] стоимости, если товары обмениваются по своим стоимостям}.

«Поэтому всякое повышение заработной платы, или, что то же самое, [540] всякое падение прибылей, понизит относительную стоимость тех товаров, которые производятся с помощью капитала, отличающегося большой долговечностью, и соответственно повысит стоимость тех товаров, которые производятся с помощью капитала, более быстро изнашивающегося. Падение заработной платы имело бы прямо противоположное действие» (стр. 37–38) [Русский перевод, том I, стр. 55–56].

Иными словами: фабрикант, применяющий основной капитал меньшей долговечности, применяет соответственно меньше основного и соответственно больше затрачиваемого на заработную плату капитала, чем тот, кто применяет капитал большей долговечности. Случай этот совпадает, следовательно, с предыдущим, где речь шла о том, как действует изменение заработной платы на такие капиталы, из которых один применяет относительно, пропорционально больше основного капитала, чем другой. Здесь нет ничего нового.

Разбор того, что Рикардо говорит еще о машинах (стр. 38–40) [Русский перевод, том I, стр. 56–57], следует отложить до рассмотрения главы 31-й («О машинах»)^{51}.

Замечательно, как Рикардо в заключительной части V отдела приближается к верному взгляду на вещи, — вплоть до того, что почти находит соответствующее слово, — чтобы тут же оставить правильный путь, и вслед за этим приближением к верному взгляду, которое мы сейчас проиллюстрируем его словами, снова возвращается к господствующей над ним идее о влиянии изменения стоимости труда на цены издержек — и заканчивает свое исследование выводами по этому побочному вопросу.

Соответствующее место гласит:

«Итак, мы видим, что на ранних ступенях общественного развития, когда еще не применяется много машин, или долговечного капитала, товары, произведенные равными капиталами, будут иметь приблизительно равную стоимость и будут подниматься или падать в отношении друг к другу только в зависимости от того, больше или меньше труда необходимо для их производства»

{последняя часть фразы плохо сформулирована; да и относится она не к стоимости, а к товарам, и потому лишена смысла, если только не иметь в виду их цены; в самом деле, сказать, что стоимости падают пропорционально рабочему времени, равносильно утверждению, что стоимости поднимаются или падают в той мере, в какой они поднимаются или падают};

«но после введения этих дорогих и долговечных орудий товары, производимые с затратой равных капиталов, будут иметь весьма неравную стоимость, и хотя они по-прежнему будут подниматься или падать в стоимости по отношению друг к другу в зависимости от того, больше или меньше труда требуется теперь для их производства, они вместе с тем будут подвергаться еще и другому, правда меньшему, изменению, вызываемому повышением или падением заработной платы и прибыли. Так как товары, продающиеся за 5000 ф. ст., могут быть продуктом капитала, равного по величине тому капиталу, с помощью которого произведены другие товары, продающиеся за 10000 ф. ст., то прибыли от их производства будут одни и те же; но эти прибыли были бы неравны, если бы цены товаров не изменялись вместе с повышением или падением нормы прибыли» (стр. 40–41) [Русский перевод, том I, стр. 57–58].

Фактически Рикардо говорит здесь следующее:

Равновеликие капиталы производят товары равных стоимостей, если соотношение между их органическими составными частями одно и то же, если они затратили одинаковые доли на заработную плату и на условия труда. Тогда в производимых ими товарах воплощаются одинаковые количества труда, а значит и равные стоимости { если оставить в стороне то различие, которое может быть привнесено процессом обращения}. Напротив, равные по величине капиталы производят товары весьма неравной стоимости, если их органическое строение различно, в особенности — если та их часть, которая существует как основной капитал, находится в весьма различном отношении к части, затрачиваемой на заработную плату. Во-первых, только часть основного капитала входит в товар как составная часть стоимости, в результате чего, следовательно, величины стоимости должны быть весьма различны уже в зависимости от того, много или мало основного капитала было применено при производстве товара. Во-вторых, часть, затрачиваемая на заработную плату, — считая на 100, на равновеликую массу капитала, — [при большом основном капитале] будет гораздо меньше, стало быть гораздо меньше будет и весь [вновь присоединенный] труд, воплощенный в товаре, а значит и прибавочный труд {при данном рабочем дне одинаковой длины}, образующий прибавочную стоимость. Поэтому, если эти равновеликие капиталы, производящие товары с неравными стоимостями, заключающими в себе неравные прибавочные стоимости, а потому и неравные прибыли, — если такие капиталы должны, найду того что они равны по величине, приносить равные прибыли, то цены товаров (поскольку эти цены определяются общей нормой прибыли на данные издержки) неизбежно должны сильно отличаться от стоимостей товаров. Отсюда вытекает не тот вывод, что стоимости изменили свою природу, а тот, что цены издержек отличаются от стоимостей. Что Рикардо не пришел к этому выводу, это тем более поразительно, что он ведь видит, что даже при предположении цен издержек, — которые определяются общей нормой прибыли, — изменение нормы прибыли (или нормы заработной платы) неизбежно должно вызвать изменение в этих ценах издержек, чтобы норма прибыли [541] в различных отраслях производства оставалась одной и той же. Насколько же, следовательно, должно быть сильнее то изменение неравных стоимостей, которое вызывается установлением общей нормы прибыли, так как эта общая норма прибыли является ведь вообще не чем иным, как выравниванием различных количеств прибавочной стоимости, содержащихся в различных товарах, произведенных равновеликими капиталами.

После того как Рикардо, если не развил и не понял различия между издержками и стоимостью, между ценами издержек и стоимостями товаров, то во всяком случае сам фактически констатировал это различие указанным образом, — после этого он заканчивает свои рассуждения следующей фразой:

«Г-н Мальтус, по-видимому, полагает, что составной частью моей теории является отождествление издержек и стоимости той или иной вещи. Это верно, если под издержками он подразумевает «издержки производства», включая прибыль» (стр. 46, примечание) [Русский перевод, том I, стр. 61] (следовательно — затраты плюс прибыль, определяемая общей нормой прибыли).

С этим ошибочным смешением цены издержек и стоимости, которое он сам же и опроверг, Рикардо переходит затем к рассмотрению ренты.

То, что Рикардо говорит в отделе VI главы 1-й относительно влияния изменений стоимости труда на цену издержек золота, а именно:

«Разве нельзя смотреть на золото как на товар, производимый при таком соотношении двух родов капитала, которое всего ближе к среднему соотношению, взятому для производства большинства товаров? Разве мы не можем рассматривать это соотношение как одинаково далекое от обеих крайностей, когда в одном случае употребляется мало основного капитала, а в другом применяется мало труда, и разве оно не занимает среднее место между ними?» (стр. 44) [Русский перевод, том I, стр. 60], —

эти слова Рикардо относятся скорее к тем товарам, у которых соотношение между различными органическими составными частями стоимости является средним, причем их время обращения и воспроизводства тоже среднее. Для этих товаров цена издержек и стоимость совпадают, так как у них средняя прибыль совпадает с их действительной прибавочной стоимостью, но это имеет место только у них.

Насколько неудовлетворительным является в отделах IV и V главы 1-й исследование влияния изменений стоимости труда на «относительные стоимости», — этого (теоретически) второстепенного вопроса, сравнительно с вопросом о превращении стоимостей в цены издержек, обусловленном средней нормой прибыли, — настолько же важным является вывод, которым делает из этого Рикардо, опрокидывая одну из главных, постоянно подхватываемых со времени А. Смита ошибок, будто повышение заработной платы, вместо того чтобы вести к падению прибыли, повышает цены товаров. Правда, это заложено уже в самом понятии стоимостей и нисколько не модифицируется превращением их в цены издержек, так как последнее вообще касается только распределения произведенной совокупным капиталом прибавочной стоимости между различными отраслями или между различными капиталами в различных сферах производства. Но все же имело важное значение, что

Рикардо подчеркнул этот вопрос и показал, что дело обстоит даже наоборот. Поэтому он справедливо говорит в отделе VI главы 1-й:

«Прежде чем расстаться с этой темой, будет уместно заметить, что Адам Смит и все последующие писатели, без единого, насколько мне известно, исключения, утверждали, что повышение цены труда обязательно повлекло бы за собой повышение цен всех товаров».

{Это соответствует второму смитовскому определению стоимости, согласно которому стоимость равняется тому количеству труда, которое может быть куплено на данный товар.}

«Надеюсь, мне удалось показать, что для такого мнения нет никаких оснований и что повысятся в цене только товары, производимые с меньшим количеством основного капитала по сравнению с тем выполняющим роль посредника товаром, в котором выражена цена» (здесь «относительная стоимость» приравнивается к выражению стоимости в деньгах), «и что все те товары, которые производятся с большим количеством основного капитала, обязательно упадут в цене, если повысится заработная плата. Наоборот, если заработная плата упадет, то упадут в цене лишь те товары, которые производятся с меньшим количеством основного капитала, чем тот выполняющий роль посредника товар, в котором выражена цена; все те товары, которые производятся с большим количеством основного капитала, обязательно повысятся в цене» (стр. 45) [Русский перевод, том I, стр. 60–61].

По отношению к денежным ценам это представляется неверным. Если золото по каким бы то ни было причинам повышается или падает в своей стоимости, то оно [повышается или] падает одинаково по отношению ко всем товарам, которые оцениваются в нем. Поэтому, несмотря на свою изменчивость, золото фигурирует как относительно неизменный посредник между товарами. А раз это так, то абсолютно нельзя понять, каким образом та или иная относительная комбинация основного и оборотного капитала, имеющая место в производстве золота, по сравнению с товарами, может вызвать какое-либо различие. Но здесь-то и проявляется ошибочная предпосылка Рикардо о том, что деньги, поскольку они служат средством обращения, обмениваются как товар на товары. Товары оценены в деньгах до того, как деньги приводят их в обращение. Предположим, что, вместо золота, посредником служит пшеница. Если бы, например, вследствие повышения заработной платы пшеница — как такой товар, в который переменный капитал, в его соотношении с постоянным, входит в размерах, превышающих средний уровень этого соотношения, — повысилась относительно в своей цене производства [Produktionspreis], то все товары оценивались бы в пшенице, имеющей более высокую «относительную стоимость». Те товары, в которые входит больше основного капитала, выражались бы в меньшем количестве пшеницы, чем прежде, не потому, что их специфическая цена упала по отношению к пшенице, а потому, что цена вообще упала. Товар, содержащий ровно столько же [живого] труда, — в противоположность накопленному труду, — как и пшеница, обнаружил бы повышение своей цены тем, что он выражался бы в большем количестве пшеницы, [542] чем такой товар, цена которого по отношению к пшенице упала. Если те же причины, какие вызывают повышение цены пшеницы, повышают цену, например, готового платья, то хотя готовое платье не будет выражаться в большем количестве пшеницы, чем прежде, но те товары, цена которых упала по сравнению с пшеницей, например ситец, будут выражаться в меньшем количестве пшеницы. Ситец и готовое платье выражали бы разницу своих цен в пшенице как в своем посреднике.

Но Рикардо имеет в виду нечто иное. Он имеет в виду следующее: в результате повышения заработной платы пшеница повысилась бы в цене по отношению к ситцу, но не по отношению к готовому платью; следовательно, готовое платье обменивалось бы на пшеницу по ее старой цене, а ситец обменивался бы на пшеницу по ее повысившейся цене. В высшей степени нелепо само по себе предположение, что изменения в цене заработной платы в Англии поведут, например, к изменению цены издержек золота в Калифорнии, где заработная плата не повысилась. Выравнивание стоимостей рабочим временем, а тем более выравнивание цен издержек общей нормой прибыли не происходит между различными странами в такой непосредственной форме. Но возьмем даже пшеницу, отечественный продукт. Цена квартера пшеницы повысилась, положим, с 40 до 50 шилл., т. е. на 25 %. Если цена готового платья тоже повысилась на 25 %, то оно по-прежнему будет стоить 1 квартер пшеницы. Если цена ситца упала на 25 %, то такое же самое количество ситца, которое раньше стоило 1 квартер пшеницы, будет стоить теперь только 6 бушелей пшеницы[73]. И это выражение в пшенице точно представляет соотношение цен ситца и готового платья, так как они измеряются одной и той же мерой, 1 квартером пшеницы.

К тому же, взгляд Рикардо еще более нелеп. Цены товара, служащего мерой стоимостей, а потому деньгами, вообще не существует; ибо в противном случае я должен был бы иметь, кроме товара, служащего деньгами, еще второй товар, служащий деньгами, — двойную меру стоимостей. Относительная стоимость денег выражена в бесчисленных ценах всех товаров; ибо в каждой из этих цен, в которых меновая стоимость товара выражена в деньгах, меновая стоимость денег выражена в потребительной стоимости данного товара. Поэтому нельзя говорить о повышении или падении цены [des Preises] денег. Я могу сказать: цена денег в пшенице, или их цена в готовом платье, осталась той же самой; а их цена в ситце повысилась, что равносильно тому, что денежная цена ситца упала. Но я не могу сказать, что цена денег повысилась или упала. Однако Рикардо в самом деле думает, что цена денег, например в ситце, повысилась, или денежная цена ситца упала, потому именно, что повысилась, мол, относительная стоимость денег по отношению к ситцу, тогда как по отношению к готовому платью или к пшенице деньги сохранили ту же самую стоимость. Таким образом, эти две стоимости измеряются неодинаковой мерой.

Этот отдел VI («О неизменной мере стоимости») трактует о «мере стоимостей», но в нем нет ничего значительного. Связь между стоимостью, ее имманентной мерой — рабочим временем, — и необходимостью внешней меры товарных стоимостей совершенно не понята, вопрос о ней даже не поставлен.

Уже самое начало VI отдела обнаруживает поверхностную трактовку проблемы:

«Если товары изменились в своей относительной стоимости, то было бы желательно иметь средство для установления того, какой из них упал и какой повысился в своей действительной стоимости, а этого можно было бы достигнуть только путем сравнения их, одного за другим, с какой-нибудь неизменной стандартной мерой, которая не была бы сама подвержена ни одному из тех колебаний, какие испытывают другие товары». Но «нет ни одного такого товара, который сам не был бы подвержен этим самым колебаниям… т. е. нет ни одного такого товара, который не требовал бы для своего производства то больше, то меньше труда» (стр. 41–42) [Русский перевод, том I, стр. 58].

Но даже если бы такой товар и существовал, то влияния повышения или падения заработной платы и влияния различных комбинаций основного и оборотного капитала, различных степеней долговечности основного капитала, неодинаковых промежутков времени, какие должны пройти, прежде чем товар может поступить на рынок, и т. д., частично помешали бы ему

«быть совершенной мерой стоимости, с помощью которой мы могли бы точно установить изменения стоимости всех остальных вещей». Такой товар «был бы совершенной мерой стоимости для всех вещей, произведенных при точно таких же условиях, как и он сам, но он не мог бы быть такой мерой ни для каких других вещей» (стр. 43) [Русский перевод, том I, стр. 59].

Иначе говоря, при изменении цен первой из этих двух групп (остальных вещей» мы могли бы (если бы стоимость денег не повысилась и не упала) сказать, что изменение происходит от повышения или падения «в их стоимостях», т. е. в требующемся для их производства рабочем времени. Относительно же других вещей мы не могли бы знать, не происходят ли «изменения» их денежных цен от других причин и т. д. К этим весьма неудачным рассуждениям надо будет вернуться позже (при последующем пересмотре теории денег).

Глава 1-я, отдел VII. Кроме важного учения об «относительных» заработных платах, прибылях и рентах, к чему надо вернуться позже, этот отдел содержит только положение о том, что при падении или повышении стоимости денег соответствующее повышение или падение заработной платы, прибыли и ренты ничего не изменяет в соотношении между ними, а изменяет лишь их денежное выражение. Если стоимость того же товара выражается в двойном количестве фунтов стерлингов, то удваивается также и та часть этой стоимости, которая превращается в прибыль, заработную плату или ренту. Но соотношение этих трех частей между собой и действительные стоимости, которые они представляют, остаются теми же самыми. Точно так же, если прибыль составляет вдвое большее количество фунтов стерлингов, то ведь и 100 ф. ст. выражаются теперь в 200 ф. ст.; стало быть, соотношение между прибылью и капиталом, норма прибыли, тоже остается без изменения. Изменения монетарного выражения отражаются одновременно на прибыли и капитале, равно как на прибыли, заработной плате и ренте. Это относится и к последней, поскольку она исчисляется не на акр, а на затраченный на обработку земли и т. д. капитал. Короче говоря, в этом случае изменение имеет место не в товарах и т. д.:

«Повышение заработной платы по этой причине, конечно, будет неизбежно сопровождаться повышением цен на товары; но в таких случаях можно установить, что стоимость труда и стоимости всех товаров не изменились по отношению друг к другу и что изменилась стоимость одних только денег» (стр. 47) [Русский перевод, том I, стр. 61–62].

[а) Вводные замечания: индивидуальная стоимость и рыночная стоимость; рыночная стоимость и рыночная цена]

[543] Для того чтобы развить теорию дифференциальной ренты, Рикардо выдвигает в главе 2-й («О ренте») следующее положение:

«Меновая стоимость всех товаров, будь то промышленные изделия, продукты рудников или продукты сельского хозяйства, никогда не определяется наименьшим количеством труда, какое достаточно для их производства при наиболее благоприятных условиях, доступных лишь для тех, кто пользуется особенно выгодными обстоятельствами; наоборот, она определяется наибольшим количеством труда, какое по необходимости затрачивается на их производство теми, кто таких преимуществ не имеет, кто продолжает производство при самых неблагоприятных условиях; а под самыми неблагоприятными условиями следует понимать наиболее неблагоприятные из тех, при которых необходимо продолжать производство для того, чтобы было произведено требуемое количество продукта» (стр. 60–61) [Русский перевод, том I, стр. 69].

Последнее замечание не совсем правильно. «Требуемое количество продукта» не есть какая-то неизменная величина. Следовало бы сказать: определенное количество продукта, требуемое в пределах определенных цен. Если цена возрастает выше этих пределов, то вместе со спросом падает и «требуемое количество».

Вышеприведенное положение можно в общем виде выразить так: стоимость товара, — который есть продукт какой-нибудь особой сферы производства, — определяется трудом, требующимся для того, чтобы произвести всю массу, общую сумму товаров этой сферы производства, а не тем особым рабочим временем, которое требуется для каждого отдельного капиталиста или предпринимателя внутри этой сферы производства. Общие условия производства и общая производительность труда в этой особой сфере производства, например в хлопчатобумажной промышленности, это — средние условия производства и средняя производительность труда в этой сфере, в хлопчатобумажной промышленности. Стало быть, количество труда, определяющее стоимость, например, аршина ситца, это — не то количество труда, которое заключается в нем, которое затратил на него данный фабрикант, а среднее количество, которое затрачивают на производство аршина ситца все выступающие на рынке хлопчатобумажные фабриканты. Особые же условия, при которых производят отдельные капиталисты, например, в хлопчатобумажной промышленности, необходимым образом распадаются на три группы. Одни производят при средних условиях; это значит, что индивидуальные условия производства, при которых они производят, совпадают с общими условиями производства этой сферы. Среднее соотношение есть их действительное соотношение. Производительность их труда стоит на среднем уровне. Индивидуальная стоимость их товаров совпадает с общей стоимостью этих товаров. Если они, например, продают аршин ситца за 2 шилл., т. е. по его средней стоимости, то они продают его по той стоимости, которую представляют in natura^{52} произведенные ими аршины ситца. Вторая группа предпринимателей производит при условиях лучших, чем средние. Индивидуальная, стоимость их товаров стоит ниже общей стоимости товаров данного рода. И если они продают свои товары по этой общей стоимости, то они продают их выше их индивидуальной стоимости. Наконец, третья группа предпринимателей производит при таких условиях производства, которые ниже средних.

Как сказано, «требуемое количество продукта» данной особой сферы производства не есть какая-то неизменная величина. Если стоимость товаров выходит за определенные пределы средней стоимости, то «требуемое количество продукта» падает или это количество требуется только по данной цене — или, по крайней мере, в пределах определенных цен. Поэтому возможно также и то, что последняя группа предпринимателей вынуждена продавать свои товары ниже их индивидуальной стоимости, подобно тому как находящаяся в наилучших условиях группа предпринимателей всегда продаст свои товары выше их индивидуальной стоимости. Именно от численности или от пропорционального соотношения величин этих групп[74] будет зависеть, какая из них окончательно установит среднюю стоимость. Если средняя группа значительно преобладает по численности, то она и установит среднюю стоимость. Если эта группа численно мала, а группа, производящая при условиях ниже средних, численно велика и преобладает над остальными, то она и устанавливает общую стоимость продукта данной сферы, хотя этим еще отнюдь не сказано и даже является весьма невероятным, что решает дело как раз тот отдельный капиталист внутри этой группы, который, в свою очередь, поставлен здесь в наименее благоприятные условия (см. Корбета)[75].

Но оставим это в стороне. Общий результат таков: общая стоимость, которую имеют продукты данного рода, одинакова для всех них, как бы она ни относилась к индивидуальной стоимости каждого отдельного товара. Эта общая товарам данного рода стоимость есть их рыночная стоимость, та стоимость, с которой они выступают на рынке. Выраженная в деньгах, эта рыночная стоимость есть рыночная цена, подобно тому как вообще стоимость, выраженная в деньгах, есть цена. Действительная рыночная цена стоит то выше, то ниже этой рыночной стоимости и совпадает с ней лишь случайно. Но в течение известного периода колебания выравниваются, и поэтому можно сказать, что средняя действительных рыночных цен и есть та рыночная цена, которая выражает рыночную стоимость. Совпадает ли в данный момент действительная рыночная цена по своей величине, количественно, с этой рыночной стоимостью или же нет, во всяком случае рыночная цена имеет то общее с рыночной стоимостью качественное определение, что все находящиеся на рынке товары одной и той же сферы производства (качество их, конечно, предполагается одинаковым) имеют одну и ту же цену, или являются фактически представителями общей стоимости товаров этой сферы.

[544] Поэтому приведенное выше положение Рикардо, выдвинутое им в связи с теорией ренты, было его учениками формулировано в том смысле, что на одном и том же рынке не могут существовать одновременно две различные рыночные цены, или что одновременно находящиеся на рынке продукты одного и того же рода имеют одну и ту же цену, или, — так как мы можем здесь отвлечься от случайности этой цены, — одну и ту же рыночную стоимость.

Итак, конкуренция — отчасти капиталистов между собой, отчасти покупателей товаров с капиталистами и между собой — приводит здесь к тому, что стоимость каждого отдельного товара в какой-нибудь особой сфере производства определяется совокупной массой общественного рабочего времени, которой требует совокупная масса товаров этой особой сферы общественного производства, а не индивидуальными стоимостями отдельных товаров, другими словами — не тем рабочим временем, которого стоил отдельный товар его особым производителям и продавцам.

Но отсюда само собой следует, что капиталисты, принадлежащие к первой группе, у которой условия производства более благоприятны, чем средние условия производства, при всех обстоятельствах получают некоторую сверхприбыль, т. е. что их прибыль превышает общую норму прибыли этой сферы. Следовательно, конкуренция устанавливает рыночную стоимость, или рыночную цену, не путем выравнивания прибылей внутри отдельной сферы производства. (Для данного исследования различие между рыночной стоимостью и рыночной ценой не имеет значения, так как различия в условиях производства и проистекающие отсюда различные нормы прибыли остаются в силе для отдельных капиталистов одной и той же сферы, каково бы ни было отношение рыночной цены к рыночной стоимости.) Наоборот: конкуренция выравнивает здесь различные индивидуальные стоимости в одинаковую, равную, лишенную различий рыночную стоимость тем именно путем, что она допускает различия между индивидуальными прибылями, прибылями отдельных капиталистов, и их отклонения от средней нормы прибыли данной сферы. Она даже создает эти отклонения путем установления одной и той же рыночной стоимости для таких товаров, которые произведены при неодинаково благоприятных условиях производства — стало быть, при неодинаковой производительности труда — и которые, следовательно, представляют индивидуальные, неравновеликие количества рабочего времени. Товар, произведенный при более благоприятных условиях, содержит меньшее количество рабочего времени, чем товар, произведенный при менее благоприятных условиях, однако он продается по той же цене, имеет ту же стоимость, как если бы он содержал то самое рабочее время, которого он в действительности не содержит.

[б) Смешение у Рикардо процесса образования рыночной стоимости внутри одной и той же сферы производства и процесса образования цены издержек в различных сферах производства]

Для построения своей теории ренты Рикардо нуждается, между тем, в двух положениях, которые выражают не только не одно и то же действие конкуренции, но как раз противоположные ее действия. Первое положение гласит, что продукты одной и той же сферы продаются по одной и той же рыночной стоимости, что конкуренция, стало быть, принудительным образом вызывает различные нормы прибыли, т. е. отклонения от общей нормы прибыли. Второе положение гласит, что норма прибыли должна быть одна и та же для всякой затраты капитала, или что конкуренция создает общую норму прибыли. Первый закон имеет силу для различных самостоятельных капиталов, вложенных в одну и ту же сферу производства. Второй имеет силу для капиталов, поскольку они вложены в различные сферы производства. Своим первым действием конкуренция создает рыночную стоимость, т. е. одну и ту же стоимость для товаров одной и той же сферы производства, хотя эта тождественная стоимость должна порождать различные прибыли; стало быть, своим первым действием конкуренция создает одну и ту же стоимость несмотря на наличие, или, лучше сказать, в силу наличия неодинаковых норм прибыли. Своим вторым действием (которое, впрочем, и осуществляется иначе; это — конкуренция капиталистов в различных сферах, перебрасывающая капитал из одной сферы в другую, тогда как указанная выше конкуренция, поскольку она происходит не среди покупателей, имеет место между капиталами одной и той же сферы) конкуренция создает цену издержек, т. е. одну и ту же норму прибыли в различных сферах производства, хотя эта тождественная норма прибыли противоречит неравенству стоимостей и, следовательно, может быть создана только посредством цен, отличающихся от стоимостей.

Так как самому Рикардо для его теории земельной ренты нужно и то и другое — равная стоимость, или цена, при неравной норме прибыли и равная норма прибыли при неравных стоимостях, — то в высшей степени странно, что он не нащупал этого двоякого определения и что даже в том разделе, где он exprofesso^{53} говорит о рыночной цене, в главе 4-й («О естественной и рыночной цене»), он совсем не трактует о рыночной цене, или рыночной стоимости, хотя в вышеприведенном месте^{54} он все же кладет последнюю в основу, чтобы объяснить дифференциальную ренту как добавочную прибыль, кристаллизующуюся в ренту. [545] Напротив, в 4-й главе он трактует лишь о сведении цен в различных сферах производства к ценам издержек, или средним ценам, т. е. о рыночных стоимостях различных сфер производства в их взаимоотношении, но не о процессе образования рыночной стоимости в каждой особой сфере, а ведь без этого процесса не существует вообще никаких рыночных стоимостей.

Рыночные стоимости каждой особой сферы производства, стало быть и рыночные цены каждой особой сферы (если рыночная цена соответствует «естественной цене», т. е. просто выражает стоимость в деньгах), приносили бы весьма различные нормы прибыли, так как равновеликие капиталы в различных сферах производства (совершенно отвлекаясь от различий, проистекающих из их различных процессов обращения) применяют постоянный и переменный капитал в весьма неодинаковых пропорциях и потому приносят весьма неодинаковые прибавочные стоимости, а значит и прибыли. Поэтому такое выравнивание различных рыночных стоимостей, в результате которого в различных сферах устанавливается одинаковая норма прибыли и равновеликие капиталы приносят равную среднюю прибыль, становится возможным лишь тем путем, что рыночные стоимости превращаются в цены издержек, отличающиеся от действительных стоимостей^{55}.

То, что осуществляется конкуренцией в одной и той же сфере производства, это — определение стоимости товара, произведенного в этой сфере, средним требующимся в ней рабочим временем; стало быть, установление рыночной стоимости. То, что осуществляется конкуренцией между различными сферами производства, это — установление одной и той же общей нормы прибыли в различных сферах путем выравнивания различных рыночных стоимостей в такие рыночные цены, которые представляют цены издержек, отличающиеся от действительных рыночных стоимостей. Таким образом, конкуренция в этом втором случае отнюдь не стремится подогнать цены товаров к их стоимостям, а, напротив, стремится свести их стоимости к отличающимся от них ценам издержек, снять различия между их стоимостями и ценами издержек.

Только это последнее движение Рикардо и рассматривает в 4-й главе; при этом он, как это ни странно, рассматривает его как сведение цен товаров — путем конкуренции — к их стоимостям, как сведение «рыночной цены» (цены, отличающейся от стоимости) к «естественной цене» (стоимости, выраженной в деньгах). Этот промах вызван, впрочем, сделанным уже в главе 1-й («О стоимости») ошибочным отождествлением цены издержек и стоимости, что, в свою очередь, произошло оттого, что Рикардо в том месте, где ему надо было развить лишь «стоимость», т. е. где он имеет перед собой еще только «товар», приплел общую норму прибыли и все предпосылки, проистекающие из более развитых капиталистических производственных отношений.

Поэтому и весь ход мысли, которому Рикардо следует в главе 4-й, крайне поверхностен. Он исходит из «случайных и временных изменений цены» (стр. 80) товаров вследствие изменяющихся соотношений спроса и предложения.

«С повышением или же с падением цен прибыль поднимается выше или же опускается ниже общего ее уровня, и капитал или поощряется к перемещению в ту отдельную отрасль его приложения, где наступило такое изменение, или предупреждается о необходимости уйти из этой отрасли» (стр. 80) [Русский перевод, том I, стр. 81].

Здесь уже предположено существование «общего уровня прибыли» между различными сферами производства, между «отдельными отраслями приложения капитала». А между тем сперва следовало рассмотреть, как устанавливается общий уровень цен в одной и той же отрасли приложения капитала и общий уровень прибыли между различными отраслями его приложения. Рикардо увидел бы тогда, что последняя операция уже предполагает непрерывные странствования капитала, или определяемое конкуренцией распределение всего общественного капитала между различными сферами его приложения. Раз предположено, что в различных сферах рыночные стоимости, или средние рыночные цены, сведены к ценам издержек, приносящим одну и ту же среднюю норму прибыли {однако это имеет место лишь в таких сферах производства, где нет вмешательства земельной собственности; в тех сферах, где это вмешательство налицо, конкуренция внутри этих сфер может привести цены к стоимости и стоимость к рыночной стоимости, но не может снизить последнюю до цены издержек}, — раз это предположено, то более или менее постоянные отклонения рыночной цены вверх или вниз — от цены издержек, происходящие в тех или иных особых сферах, будут вызывать новое перемещение и новое распределение общественного капитала. Первое перемещение происходит для установления отличающихся от стоимостей цен издержек; второе — для уравнивания действительных рыночных цен с ценами издержек, поскольку рыночные цены поднимаются выше или падают ниже цен издержек. Первое перемещение есть превращение стоимостей в цены издержек. Второе есть вращение действительных, [546] случайных рыночных цен в различных сферах вокруг цены издержек, которая выступает теперь как «естественная цена», хотя она отличается от стоимости и представляет собой всего лишь результат общественного действия.

Именно это последнее, более поверхностное движение и рассматривает Рикардо, бессознательно смешивая его подчас с другим движением. Оба эти движения вызываются, конечно, «одним и тем же принципом», а именно тем принципом, что

«каждый человек волен вкладывать свой капитал куда ему угодно… Он, естественно, будет искать для своего капитала наиболее выгодного помещения; он, само собой разумеется, не удовлетворится прибылью в 10 %, если, вложив свой капитал в другое дело, он может получить прибыль в 15 %. Это неугомонное стремление всех капиталистов оставлять менее прибыльное дело ради более выгодного создает сильную тенденцию к выравниванию нормы прибылей у всех или к фиксации их в таких пропорциях, которые, по мнению заинтересованных сторон, уравновешивают действительные или кажущиеся преимущества одних перед другими» (стр. 81) [Русский перевод, том I, стр. 81].

Тенденция эта приводит к тому, что совокупная масса общественного рабочего времени, соответственно общественной потребности, распределяется между различными сферами производства. Вместе с тем стоимости в различных сферах превращаются благодаря этому в цены издержек, а с другой стороны, в отдельных сферах выравниваются отклонения действительных цен от цен издержек.

Все это ведет свое начало от А. Смита. Рикардо сам говорит:

«Ни один писатель не показал так удовлетворительно и дельно, как д-р Смит, тенденцию капитала покидать те отрасли приложения, в которых произведенные товары не покрывают своими ценами всех издержек по их производству и доставке на рынок, включая и обычную прибыль» (следовательно, не покрывают цен издержек) (стр. 342, примечание) [Русский перевод, том I, стр. 240].

Заслуга Рикардо, промах которого вообще проистекает из того, что он здесь некритичен по отношению к А. Смиту, состоит в том, что он точнее определяет эту миграцию капитала из одной сферы в другую, или, лучше сказать, самый способ этого перемещения. Но это он мог сделать только потому, что в его время кредитная система была более развита, чем во времена Смита. Рикардо говорит:

«Очень трудно, быть может, проследить те пути, какими совершается эта перемена; по всей вероятности, она совершается таким образом, что тот или иной фабрикант не абсолютно меняет свое дело, а только уменьшает размеры капитала, вложенного им в свое предприятие. Во всех богатых странах существует известное число людей, образующих так называемый класс денежных людей{56}; эти люди не занимаются никакой промышленной или торговой деятельностью, а живут на проценты со своих денег, которые они употребляют на учет векселей или на выдачу ссуд более предприимчивой части общества. Банкиры тоже применяют большой капитал для подобного рода операций. Применяемый таким способом капитал образует оборотный капитал больших размеров, которым в большей или меньшей степени пользуются все отрасли промышленности и торговли страны. Нет, пожалуй, такого фабриканта, как бы богат он ни был, который ограничивал бы свое дело теми размерами, какие допускают одни его собственные средства: он постоянно пользуется той или иной частью этого оборотного капитала, которая увеличивается или уменьшается в зависимости от интенсивности спроса на его товары. Когда увеличивается спрос на шелк и уменьшается спрос на сукно, фабрикант сукна не переходит со своим капиталом в шелковую промышленность, а увольняет часть своих рабочих и перестает делать займы у банкиров и у денежных людей; между тем как у фабриканта шелка происходит обратное: он теперь занимает больше денег, и таким способом капитал перемещается из одной отрасли в другую без необходимости для фабриканта прекращать свое обычное дело. Когда мы посмотрим на рынки большого города, мы увидим, как регулярно они снабжаются отечественными и иностранными товарами в требуемом количестве при всех условиях меняющегося спроса, зависящего от прихотей вкуса или от изменения в численности населения, и как редко происходит переполнение рынка от слишком изобильного предложения или возникает непомерная дороговизна от недостаточности предложения по сравнению со спросом, и мы должны будем признать, что принцип, регулирующий распределение капитала между всеми отраслями промышленности и торговли в требуемых размерах, является более действенным, чем это обыкновенно полагают» (стр. 81–82) [Русский перевод, том I, стр. 81–82].

Таким образом, кредит и есть тот фактор, который предоставляет капитал всего класса капиталистов в распоряжение каждой сферы производства не в соответствии с суммой собственного капитала капиталистов этой сферы, а в соответствии с потребностями их производства, — тогда как в конкуренции отдельный капитал выступает самостоятельно по отношению к другому. Этот кредит является как результатом, так и условием капиталистического производства, и это дает нам прекрасный переход от конкуренции капиталов к капиталу как кредиту.

[в) Два различных определения «естественной цены» у Рикардо. Изменения цен издержек в зависимости от изменений в производительности труда]

В начале главы 4-й Рикардо говорит, что под «естественной ценой» он понимает «стоимость» товаров, т. е. цену, определяемую их относительным рабочим временем, а под «рыночной ценой» — случайные и временные отклонения от этой «естественной цены», отождествляемой со «стоимостью». [547] Но на всем дальнейшем протяжении главы — и притом даже в совершенно определенных выражениях — он под «естественной ценой» понимает нечто совсем другое, а именно цену издержек, отличающуюся от стоимости. Поэтому, вместо того чтобы показать, как конкуренция превращает стоимости в цены издержек и, следовательно, создает постоянные отклонения от стоимостей, он излагает по А. Смиту, как конкуренция сводит к ценам издержек существующие в различных, взаимодействующих друг с другом, отраслях производства рыночные цены. Так, в начале главы 4-й говорится следующее:

«Если мы принимаем труд за основу стоимости товаров, а сравнительное количество труда, необходимое для их производства, за меру, определяющую соответственные количества товаров, которые должны быть даны в обмен друг на друга, то из этого еще не следует, что мы отрицаем случайные и временные отклонения фактической, или рыночной, цены товаров от этой их первичной и естественной цены» (стр. 80) [Русский перевод, том I, стр. 81].

Здесь, следовательно, «естественная цена» отождествляется со стоимостью, а рыночная цена выражает не что иное, как отклонение фактической цены от стоимости.

Напротив:

«Предположим, что все товары продаются по своей естественной, цене и, следовательно, что нормы прибыли на капитал во всех отраслях совершенно одинаковы или же разнятся между собой лишь настолько, насколько эта разница, по мнению заинтересованных сторон, уравновешивается какой-либо действительной или воображаемой выгодой, которой они обладают или от которой они отказываются» (стр. 83) [Русский перевод, том I, стр. 83].

Здесь, следовательно, «естественная цена» отождествляется с ценой издержек, т. е. с той ценой, при которой отношение прибыли к затратам, заключающимся в товаре, одно и то же несмотря на то, что равные стоимости товаров, произведенных капиталами в различных отраслях, содержат весьма неравные прибавочные стоимости, а значит и неравные прибыли. Для того чтобы приносить одну и ту же прибыль, цена, следовательно, должна отличаться от стоимости товара. С другой стороны, равновеликие капиталы производят товары весьма неравной стоимости в зависимости от того, большая или меньшая часть основного капитала входит в товар. Но об этом — при рассмотрении обращения капиталов.

Вот почему под выравнивающим действием конкуренции Рикардо понимает всего лишь колебание фактических цен, или фактических рыночных цен, вокруг цены издержек, или «естественной цены», как отличающейся от стоимости, — сведение рыночных цен в различных отраслях к общим ценам издержек, т. е. именно к тем ценам, которые отличаются от действительных стоимостей в той или другой отрасли производства:

«Таким образом, стремление каждого капиталиста извлекать свои фонды из менее прибыльного дела и помещать их в более прибыльное дело не позволяет рыночной цене товаров надолго оставаться или много выше или много ниже их естественной цены. Как раз эта конкуренция так регулирует меновые стоимости» {а также и различные действительные стоимости} «товаров, что после выдачи заработной платы за труд, необходимый для их производства, и покрытия всех прочих издержек, требующихся для того, чтобы применяемый капитал восстановил свою первоначальную эффективность, остаток стоимости, или избыток ее, будет в каждой отрасли пропорционален стоимости затраченного капитала» (стр. 84) [Русский перевод, том I, стр. 83].

Это совершенно верно. Конкуренция регулирует цены в различных отраслях таким образом, что остаток стоимости, или избыток ее, т. е. прибыль, соответствует стоимости затраченного капитала, а не действительной стоимости товара, не действительному избытку стоимости, который содержится в товаре после вычета издержек. Для осуществления этого регулирования цена одного товара должна подняться выше, а цена другого — опуститься ниже их соответственных действительных стоимостей. Конкуренция заставляет рыночные цены в различных отраслях производства вращаться не вокруг стоимости товаров, а вокруг их цены издержек, т. е. вокруг содержащихся в товарах издержек плюс общая норма прибыли. Рикардо продолжает:

«В 7-й главе «Богатства народов» превосходно исследовано все относящееся к этому вопросу») (стр. 84) [Русский перевод, том I, стр. 84].

Действительно. Некритическая вера в смитовскую традицию и сбивает здесь Рикардо с пути.

Рикардо заключает главу, как обычно, заявлением, что в дальнейшем исследовании он будет «оставлять совершенно без рассмотрения» (стр. 85) [Русский перевод, том I, стр. 84] случайные отклонения рыночных цен от цены издержек, но он упускает из виду, что совсем не принял во внимание постоянных отклонений рыночных цен, поскольку они соответствуют ценам издержек, от действительных стоимостей товаров и подменил стоимость ценой издержек.

Глава 30-я называется «О влиянии спроса и предложения на цены».

Здесь Рикардо защищает то положение, что действующая на протяжении более или менее длительного периода цена определяется ценой издержек, а не спросом и предложением, — стало быть, определяется стоимостью товаров лишь постольку, поскольку эта стоимость определяет цену издержек. Если предположить, что цены товаров так отрегулированы, что все они приносят 10 % прибыли, то всякое устойчивое их изменение будет определяться изменением в стоимостях этих товаров, в требующемся для их производства рабочем времени. Подобно тому как эта стоимость продолжает определять общую норму прибыли, так и ее изменения продолжают определять изменения цен издержек, хотя этим, конечно, не уничтожается разница между этими ценами издержек и стоимостями. Уничтожается лишь то, что выходит за пределы этой разницы, ибо разница между стоимостью и фактической ценой не должна быть [548] больше, чем вызванная общей нормой прибыли разница между ценами издержек и стоимостями. Вместе с изменениями стоимостей товаров изменяются и их цены издержек. Образуется «новая естественная цена» (стр. 460) [Русский перевод, том I, стр. 314]. Если, например, рабочий может произвести 20 шляп в то же время, в какое он прежде производил 10 шляп, и если заработная плата составляла половину издержек производства шляпы, то для 20 шляп затраты, издержки производства, поскольку они состоят из заработной платы, уменьшились наполовину. Ибо теперь для производства 20 шляп выплачивается такая же заработная плата, какая раньше выплачивалась для производства 10. В каждой шляпе, следовательно, теперь заключается лишь половина прежних расходов на заработную плату. Если бы фабрикант шляп продал свои шляпы по прежней цене, то он продал бы их выше цены издержек. Если прибыль равнялась раньше 10 % (при предположении, что расход, необходимый для изготовления определенного количества шляп, первоначально составлял 50 на сырье и т. д. и 50 — на труд), то теперь она равнялась бы [46²/₃%, так как издержки производства того же количества шляп] составляют теперь 50 на сырье и т. д. и 25 — на заработную плату. Итак, если товар продается по прежней цене, то прибыль составит теперь ³⁵/₇₅, или 46²/₃%. Новая «естественная цена» понизится, стало быть, вследствие понижения стоимости настолько, что цена будет давать только 10 % прибыли. Уменьшение стоимости, или рабочего времени, необходимого для производства товара, обнаруживается в том, что на то же количество товара затрачивается меньше рабочего времени, а значит и меньше оплаченного рабочего времени, меньше заработной платы, и что поэтому уменьшается также и та сумма заработной платы (по абсолютной величине; это не предполагает понижения нормы заработной платы), которая выплачивается пропорционально за производство каждой единицы товара.

Это имеет место в том случае, если изменение стоимости произошло в самом производстве шляп. Если бы оно произошло в производстве сырья или орудий труда, то в этих сферах это выразилось бы точно так же в виде сокращения расхода на заработную плату, необходимую для производства определенного количества продукта, а для фабриканта шляп это получило бы свое выражение в том, что его постоянный капитал стоил бы ему меньше.

Цены издержек, или «естественные цены» (которые решительно ничего общего не имеют с «естеством», с природой), могут двояким образом изменяться вследствие изменения — в данном случае уменьшения — стоимостей товаров: во-первых, когда уменьшается заработная плата, расходуемая на производство данного количества товаров, в результате уменьшения всей абсолютной массы труда, затрачиваемого на это количество товаров, — как оплаченного, так и неоплаченного;

во-вторых, когда вследствие увеличившейся или уменьшившейся производительности труда (как то, так и другое может иметь место: первое, когда переменный капитал уменьшается по сравнению с постоянным; второе, когда заработная плата повышается вследствие вздорожания жизненных средств) изменяется отношение прибавочной стоимости к стоимости товара или к стоимости, созданной содержащимся в нем [вновь присоединенным] трудом; когда, следовательно, повышается или падает норма прибыли; когда изменяется то соотношение, в котором вся масса [вновь присоединенного] труда делится на оплаченный и неоплаченный труд.

Это последнее обстоятельство могло бы вызывать изменения в ценах производства, или ценах издержек, только в той мере, и какой на них влияют изменения в стоимости труда. В первом случае стоимость труда остается та же. В последнем же случае изменяются не стоимости товаров, а только распределение между [необходимым] трудом и прибавочным трудом. Однако в этом случае все же имело бы место изменение производительности [труда], а стало быть и стоимости каждой единицы товара. Один и тот же капитал будет в одном случае производить больше товаров, в другом — меньше, чем прежде. Масса товаров, в которой он представлен, имела бы ту же самую стоимость, но единица товара имела бы стоимость, отличную от прежней. Хотя стоимость заработной платы не определяет стоимости товаров, но стоимость товаров (входящих в потребление рабочих) определяет стоимость заработной платы.

Раз даны цены издержек товаров в различных отраслях, они повышаются или падают относительно друг друга с изменением стоимостей товаров. Если повышается производительность труда, т. е. уменьшается рабочее время, требующееся для производства определенного товара, и, стало быть, падает его стоимость — безразлично, происходит ли это изменение производительности в труде, затрачиваемом на последней стадии, или в труде, содержащемся в постоянном капитале, необходимом для производства данного товара, — то и цена издержек этого товара должна соответственно упасть. Абсолютная масса затраченного на него труда уменьшилась, а значит уменьшилась также и масса содержащегося в этом товаре оплаченного труда, масса израсходованной на него заработной платы, хотя бы даже норма заработной платы осталась прежней. Если бы товар продавался по своей старой цене издержек, то он приносил бы прибыль более высокую, чем общая норма прибыли, потому что прежде эта прибыль равнялась 10 % на более высокие затраты. Следовательно, теперь на уменьшившиеся затраты прибыль составила бы больше 10 %. Наоборот, когда производительность труда уменьшается, действительные стоимости товаров повышаются. Если норма прибыли дана, или, что то же самое, если даны цены издержек, то относительное повышение или падение этих цен зависит от повышения или падения, от изменения действительных стоимостей товаров. Вследствие этого изменения на место старых цен выступают новые цены издержек, или, как выражается Рикардо, следуя за Смитом, «новые естественные цены».

В только что цитированной 30-й главе Рикардо даже и по названию отождествляет «естественную цену», т. е. цену издержек, с «естественной стоимостью», т. е. со стоимостью, определяемой рабочим временем:

«Их цена» (цена монополизированных товаров) «не имеет никакой необходимой связи с их естественной стоимостью; но цены тех товаров, которые подчинены действию конкуренции… в конечном счете будут зависеть… от… издержек их производства» (стр. 465) [Русский перевод, том I, стр. 317].

Здесь, следовательно, цены издержек, или «естественные цены», прямо [549] отождествляются с «естественной стоимостью», т. е. со «стоимостью».

Этой путаницей объясняется то, почему после Рикардо многие позднейшие молодчики, подобно самому Сэю, могли принимать «издержки производства» за последний регулятор цен, не имея ни малейшего понятия об определении стоимости рабочим временем, более того, даже прямо отрицая это определение при одновременном отстаивании «издержек производства».

Весь этот промах Рикардо и вытекающая отсюда неправильная трактовка земельной ренты и т. д., а также неправильные законы относительно нормы прибыли и т. д. проистекают из того, что Рикардо не отличает прибавочную стоимость от прибыли и вообще, подобно остальным политико-экономам, грубо и без понимания обращается с определениями формы. Каким образом он оказался в плену у Смита, видно будет из дальнейшего. [549]

* * *

[XII—636] (К вышесказанному надо добавить еще следующее замечание: Рикардо не знает никакого другого различия между стоимостью и естественной ценой, кроме того различия, что естественная цена представляет собой денежное выражение стоимости и, следовательно, может изменяться в результате изменения в стоимости драгоценных металлов при отсутствии изменений в стоимости самого товара. Но такого рода изменение естественной цены касается только оценки, только выражения стоимости в деньгах. Так, например, Рикардо говорит:

«Она» (внешняя торговля) «может регулироваться только путем изменения естественной цены, а не естественной стоимости, по которой товары могут производиться в тех или других странах, а это изменение естественной цены вызывается изменением в распределении драгоценных металлов» (цит. соч., стр. 409) [Русский перевод, том I, стр. 281].) [XII—636]