Травля. Кто не любит патриотов

ИЗ-ЗА УГЛА ПРАВОСУДИЕМ

Моя дуэль с лобби Израиля продолжалась, хотя дуэлью это трудно назвать — эти подонки никогда не действуют открыто, а только через своих холуев. В моем случае, лобби Израиля скомандовало «Фас!» своим холуям в прокуратуре и судах.

Но предшествовало этой команде еще и такое событие.

Парламентская ассамблея Совета Европы 7—10 ноября 2007 года по приглашению Председателя Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации Б. Грызлова направила в Москву предвыборную Миссию в составе десяти парламентариев, представляющих все политические группы Ассамблеи, и трех ответственных сотрудников аппарата. Цель Миссии ПАСЕ не скрывалась — объединенная Европа пыталась оценить, насколько свободными и честными будут предстоящие парламентские выборы в России.

Программа работы Миссии ПАСЕ была насыщенной.

Уже в день прилета 7 ноября были назначены встречи с дипломатическими представителями ЕС в Москве, утром 8 ноября — с лидерами партийных фракций в Госдуме Б. Грызловым, Г. Зюгановым, В. Жириновским,

С. Глазьевым и председателем Конституционного суда России. После обеда — с председателем Центральной избирательной комиссии В. Чуровым, вечером — с лидерами не представленных в Думе партий — В. Плотниковым и Н. Белых. Утром 9 ноября встречи с партийным спектром России завершались разговорами с С. Мироновым, Г. Явлинским и Г. Семигиным, затем была встреча с представителями гражданского общества (так они выглядят в Западной Европе) А. Симоновым, В. Никоновым и С. Карагановым.

А в 15.30 была назначена встреча с 15 представителями свободной российской прессы всех направлений. Миссия ПАСЕ хотела услышать мнение российских журналистов о возможности честного и свободного освещения выборов в России, для чего секретариат Миссии за неделю послал персональные приглашения каждому из этих СМИ. После окончания этой встречи, в 16.30 должна была начаться пресс-конференция с остальными корреспондентами.

Даже если бы это были не парламентарии объединенной Европы, а просто люди, переговорившие со сливками официальной политической элиты России, то и тогда встреча с ними представляла бы информационный клад для любого журналиста. Теоретически, гостиница «Холидей Инн», в которой проходила встреча, должна была быть переполнена толпой российских журналистов, желающих взять интервью у членов Миссии.

Но это было бы в случае, если бы журналисты в России были свободны и независимы.

А реально для разговора с членами Миссии на тему независимости российской прессы, к 15.30 из 15 приглашенных прибыл только я, как главный редактор газеты «Дуэль», и специальный корреспондент издательского дома «Коммерсантъ», которая не совсем понимала, куда и зачем ее послали. Впрочем, поняв, для чего Миссия ПАСЕ хочет встретиться с российскими журналистами, корреспондент «Коммерсанта» кратко доложила о имеющихся отдельных трудностях работы журналиста в России, и после этого как-то быстро и по-английски (не прощаясь) покинула помещение.

Так что всю свободную и независимую прессу России представляла только газета «Дуэль», а я, разумеется, не упустил случая обратить внимание Миссии, что факт молчаливого уклонения российской прессы от разговора на тему, насколько свободно она может осветить выборы в России, больше, чем что-либо, говорит о том, насколько российская пресса действительно свободна и независима.

Разумеется, я был доволен, поскольку никто не мешал мне вручить Миссии ПАСЕ «Меморандум о свободе слова и фальсификации выборов в России», устно объяснить его положения, а затем ответить на многочисленные вопросы членов Миссии. Меморандум был принят с большим интересом, поскольку, как пояснил председательствовавший на встрече депутат Европарламента А. Лотман, на отсутствие свободы слова в России им жаловались многие, но когда Миссия предложила тому же Г. Явлинскому представить конкретные факты, Явлинский посоветовал Миссии самой поискать их в Интернете.

Пресс-конференция, разумеется, не состоялась, поскольку, кроме меня, пресса России по-прежнему отсутствовала.

Нет смысла рассказывать, о чем я сообщил Миссии в меморандуме, поскольку правильнее и проще дать его текст:

«Россия, Москва, «Холидей Инн Сокольники», 09.11.2007

Уважаемые господа!

«Центр независимой журналистики» редактирует газету «Дуэль», издающуюся с 1996 года. «Дуэль» пишет о том, о чем остальные СМИ России предпочитают молчать, и, в частности, мы единственная газета, которая пишет не об единичных случаях фальсификации выборов в России, а о системе их фальсификации по заказу правящего режима.

Убедительным доказательством этой системы фальсификации является то, что в России не публикуются результаты голосования по избирательным участкам, хотя закон требует опубликовать их в течение 5 дней после дня голосования, соответственно, невозможно проверить правильность подсчета голосов и по России.

Желающие могут ознакомиться с этими нашими публикациями в архиве газеты на сайте www.duel.ru, к примеру, с некоторыми моими статьями на тему фальсификации выборов: «ПОДТАСОВКА ВЫБОРОВ: НАДО НАКАЗЫВАТЬ!» № 40 (131) 05.10.1999; «ОПЯТЬ ПРОДАЛИ!», № 10 (153) 07.03.2000; «КАК ВЕРИТЬ?!» № 15 (158) 11.04.2000; «НЕ ХОДИ!», № 49 (346) 09.12.2003.

Однако в настоящее время дело идет к тому, что все остатки независимой прессы в России к предстоящим выборам будут уничтожены и о фальсификации результатов голосования просто некому будет писать.

Вы знаете, что 18.06.07 на ежегодной конференции журналистов в Гамбурге Президенту России Владимиру Путину, единственному главе государства в семилетней истории этой конференции, была присуждена антипремия «за уничтожение независимой журналистики». А через четыре месяца, 17.10.07, в ежегодном докладе «Репортеров без границ» (RWB) «О свободе прессы в мире» Россия заняла 144-е место из приведенных в списке 169 стран. Президент Путин и пресса России замолчали позорные оценки.

Обдумав эту информацию, «Центр независимой журналистики» должен заявить, что RWB незаслуженно польстил России, поскольку в вопросе свободы прессы в списке из 169 стран Россия должна занимать не 144-е, а 170-е место. Именно так — через некоторый промежуток после последней страны.

Запад, плохо зная реалии России, еще обращает внимание на громкие убийства российских журналистов, к примеру, Анны Политковской, о которых вынуждена кое-что писать и пресса правящего режима России. Но ведь убийства журналистов России — это только вершина айсберга проблемы.

Как много на Западе, к примеру, знают о публицисте Юрии Шутове, написавшем несколько книг о коррупции ближайшего окружения Путина? Против Шутова режим сфабриковал уголовное дело, обвинив в бандитизме, да так грубо, что обычный открытый суд Шутова полностью оправдал. Тогда его, уже оправданного судом, вновь тут же арестовали, продержали в тюрьме несколько лет, и уже закрытым, тайным судом приговорили к пожизненному заключению. Чем пожизненное заключение журналиста лучше его убийства?

Но это уничтожение российских журналистов физически или заключением в тюрьму хоть как-то отражается в мире. А вот что мир знает о тайном и планомерном удушении российской независимой журналистики путем тихого судебного закрытия изданий и физических препятствий работе журналистов?

В России для уничтожения независимой журналистики используется специально принятый в 2002 году и после того уже три раза «усовершенствованный» Госдумой и президентом Путиным закон «О противодействии экстремизму».

Сначала оцените проблему экстремизма в масштабах всей преступности России.

Шестьдесят лет назад, в 1946 году, в СССР проживало около 170 млн. человек, а сейчас в России — около 140 млн. человек. Тем не менее, в 1946 году в СССР было совершено 0,546 млн. преступлений всех видов, а в 2006 году, в сегодняшней путинской России, их зарегистрировано 3,8 млн. — в семь раз больше. В СССР в 1946 году убийств было 10,3 тысячи, а в путинской России в 2005 году убыль населения от уголовных преступлений — почти 60 тысяч (30,8 убитых, 18 тысяч умерших от ран и 20 тысяч пропавших без вести) — почти в шесть раз больше. А вот экстремистских преступлений в 2006 году было 263, то есть одно на 15 000 остальных. Но, как видите, президента и Госдуму эти 15 000 убийств, грабежей и воровства не волнуют и по борьбе с ними они особых законов не принимают — их волнует вот это одно экстремистское преступление из 15 000 остальных.

Что же это за такие ужасные экстремистские преступления?

Пример. 18.06.2007 года прокуратура города Можайска по уголовному делу N 69251 привлекла в качестве обвиняемого М.В. Сафонова за то, что тот «в неустановленном следствием месте, у неустановленных следствием лиц, в неустановленном следствием тираже… приобрел DVD диски» с записями фильмов! Причем, по мнению прокуратуры, экстремистскими являются не только купленные Сафоновым публицистические фильмы, скажем, документальный фильм о расстреле Ельциным парламента России в 1993 году, но и художественные, скажем, фильм по роману классика мировой литературы Леона Фейхтвангера о родоначальниках известной банкирской семьи Ротшильдов. Покупка этих фильмов Сафоновым и есть одно из тех 263 страшных экстремистских преступлений, с которыми отчаянно борется президент Путин.

Вам смешно? А учредителю и бывшему главному редактору Всеславянской издательской группы «Русская Правда» Александру Аратову не смешно. Судья Зюзинского районного суда Москвы И. Синицына 20 июня 2007 года, рассмотрев уголовное дело № 333227, приговорила журналиста Аратова к 3 годам лишения свободы за перепечатку дискуссии об Иисусе Христе. Как вам нравятся этот суд и приговор в XXI веке?

Еще пример. В Петербурге губернатору не понравилась местная газета «Петербургский час пик», и Министерство культуры тут же вынесло этой газете беззаконное предупреждение за публикацию свастики в напечатанной в газете карикатуре. Газета обратилась за защитой к правосудию, но Октябрьский районный суд Петербурга и городской суд Петербурга утвердили беззаконие.

Как вы понимаете, на самом деле правящий режим в России не волнуют предки Ротшильдов, не волнует Иисус Христос и, тем более, свастика, которая в иллюстрациях времен Второй мировой войны присутствует во всех изданиях России. Но ведь и Министерство культуры выносит предупреждения не всем СМИ, а только некоторым. Почему?

Потому что закон «О противодействии экстремизму» не имеет никакого отношения к борьбе с преступностью — он принят специально для того, чтобы ликвидировать в России последние остатки свободы слова и независимости прессы.

Достаточно бегло взглянуть, чтобы увидеть — весь текст этого закона посвящен только процедуре того, как прекращать деятельность оппозиционных путинскому режиму средств массовой информации и общественных объединений.

По этому закону для ликвидации СМИ нужно, чтобы Министерство культуры или прокуратура вынесли этому СМИ два предупреждения «за экстремизм». И, вы должны понимать, что если уж экстремистскими считаются произведения классиков мировой литературы, то Министерство культуры России и суды по заказу путинского режима признают экстремистскими даже кулинарные рецепты, если напечатавшая их газета ведет себя независимо и есть риск, что она будет сомневаться в результатах предстоящих выборов.

Искать защиты свободы слова и прав человека в судах России, как вы уже должны догадаться, бесполезно. Вот собственные примеры «Центра независимой журналистики».

Летом 2006 года мы подали в Пресненский районный суд Москвы заявление с просьбой рассмотреть и признать незаконными два предупреждения, вынесенные газете «Дуэль» Министерством культуры России за публикацию объявления, которое дается в газете непрерывно уже 9 лет, и которое до настоящего времени режим не волновало. Пресненский суд в рамках гражданского дела № 2-71/2007 целый год рассматривал, есть ли в этом объявлении «Дуэли» экстремизм, а потом 04.06.07 судья С. Максимкин признал предупреждения Министерства культуры законными в связи с тем (оцените судебный юмор!), что газета «Дуэль» не просила суд их рассмотреть. То есть цинично отказал газете в судебной защите, а Московский городской суд решение судьи Максимкина утвердил!

Теперь, поскольку эти предупреждения Министерства культуры признаны судом законными, возбуждено дело о прекращении деятельности газеты «Дуэль».

А пока идут судебные формальности по закрытию «Дуэли», в стороне не осталась ФСБ, в девичестве КГБ.

«Дуэль» — газета, специализирующаяся на дискуссиях, и полтора года назад, летом 2006 года, на ее страницах велась дискуссия о том, определяет ли национальность мировоззрение человека. Один из 12 участников дискуссии, доказывая свою принадлежность к русской нации, в большом письме в нескольких словах высказал и личное убеждение, что нынешнее Российское государство должно быть уничтожено, поскольку оно не защищает интересы всего народа России. Иметь такие убеждения безусловно дает право статья 29 Конституции России:

«1. Каждому гарантируется свобода мысли и слова.

2. Не допускаются пропаганда или агитация, возбуждающие социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду. Запрещается пропаганда социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства.

3. Никто не может быть принужден к выражению своих мнений и убеждений или отказу от них.

4. Каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом. Перечень сведений, составляющих государственную тайну, определяется федеральным законом.

5. Гарантируется свобода массовой информации. Цензура запрещается».

Прекрасная статья Конституции, но если речь идет об уничтожении независимой журналистики по заданию путинского режима, то кто в ФСБ и прокуратуре России будет обращать внимание на Конституцию? И спустя год после публикации упомянутого письма в газете заместитель прокурора Москвы В. Юдин, непосредственно уничтожающий свободу слова в Москве, потребовал от ФСБ возбудить уголовное дело против газеты «Дуэль», поскольку: «Посягательство на статус России как суверенного государства и его политический режим являются посягательством на основы конституционного строя России, а уничтожение России является крайней формой посягательства на ее безопасность». Интересно, что в том давнишнем опубликованном письме нет ни слова о каких-либо насильственных действиях по отношению к кому-либо или об изменении Конституции России. Но даже если бы это и было, то статья 29 Конституции, как видите, дает право не только на подобные убеждения, но и на пропаганду этих убеждений. Однако прокуратуре Москвы плевать на Конституцию, и заместитель начальника Следственной службы ФСБ Москвы Е. Евсеев 30.07. 2007 года возбуждает против «Дуэли» уголовное дело № 172060.

А 8 октября в рамках этого дела ФСБ, не дожидаясь закрытия самой газеты «Дуэль» судом, конфискует у меня, главного редактора «Дуэли», компьютер с материалами журналистских расследований, собранными за многие годы. То есть практически лишает меня возможности вести журналистскую деятельность.

Сжато схема ликвидации в России независимой журналистики такова.

Средству массовой информации, ведущему себя независимо, дается беззаконное предупреждение об экстремизме за публикацию любого материала. Понимая, что после второго предупреждения беззаконный суд прекратит деятельность этого СМИ, журналисты этого СМИ в будущем вынуждены писать только то, что требует режим Путина, и тем самым стать пособниками его преступлений. Если журналисты все же пытаются сохранить независимость, то ФСБ и прокуратура возбуждают беззаконное уголовное дело и в его рамках физически лишают журналистов возможности работать. Ну, а то, что журналистов в России и просто убивают, вы знаете.

Именно так режим Путина готовится к выборам.

Между тем, формально Конституция России и журналисты в России не беззащитны. Статья 278 Уголовного кодекса предусматривает наказание для лиц, находящихся у власти России, за их действия, «направленные на насильственное изменение конституционного строя Российской Федерации», то есть, за посягательство на конституционную свободу слова. А статья 144 УК вводит наказания за «воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналистов… совершенное лицом с использованием своего служебного положения». Уже три года газета «Дуэль» подает заявления с требованием возбудить уголовные дела по статье 144 УК РФ против лиц, профессионально установивших цензуру в России. Бесполезно! В итоге заместитель Генерального прокурора России А. Жафя-ров в своем ответе за № 27/02-122-05 от 04.07.07 взял преступных цензоров под свою защиту. И это естественно, ведь насильственно меняют конституционный строй, удушают свободу слова и независимую журналистику с использованием своего служебного положения в первую очередь судьи и прокуроры — что же, они сами себя за это наказывать будут?

И пока в России по статьям 144 и 278 УК РФ не начнут судить судей и прокуроров, уничтожающих независимость прессы, говорить о свободе слова и о честности выборов в России просто смешно.

По Конституции, ее защитником и гарантом является президент России.

Но в России президенты всегда очень заняты: они, если не водку пьют, то в теннис играют, или в дзюдо тренируются, или на самолете-истребителе катаются, или на лошади скачут, или на рыбалку ходят, или с горок на лыжах спускаются, или на охоту ездят, или роды у своей собаки принимают. Президентам России едва хватает времени съездить на саммит G-8. Ну, когда им Конституцию защищать, тем более, что прокуроры и судьи России назначаются на свои должности по их же, президентов, представлению?

Двухглавый имперский орел в гербе России требует от президентов России и вести себя в традициях русских царей, а управление Россией оставлять боярам. И бояре сделают все, чтобы на выборах трон сохранил царь, который позволяет им, боярам, хозяйничать в России, наплевав на ее законы и Конституцию.

Господа! Я старался написать конкретно — с точными фамилиями, датами, номерами дел, чтобы вы могли мои слова проверить, если засомневаетесь в них. Приведенные факты сам «Центр независимой журналистики» соединяет такими выводами:

— еще никогда свобода в России не попиралась столь циничным образом, а это значит, что масштабы фальсификации предстоящих выборов будут феноменальны даже для привыкшей к этому России;

— Парламентская ассамблея Совета Европы может помочь свободе и демократии в России, предложив гаранту российской Конституции президенту Путину сообщить мировому сообществу, как он исполняет свои обязанности по защите Конституции России, а именно — сообщить, сколько лиц с властными полномочиями осуждено по статьям 278 и 144 УК РФ за насильственное изменение конституционного строя и уничтожение независимости журналистики в России.

Отсутствие ответа или отчета об указанных мерах по защите Конституции прямо подтвердит, что подавление свободы и установление в России тоталитарной диктатуры ведется с прямым участием президента Путина.

Ю.И. Мухин, генеральный директор НП «Центр независимой журналистики» — главный редактор газеты «Дуэль»»

А уже 06 февраля 2008 года заместителем прокурора г. Москвы Юдиным В П. утверждено обвинительное заключение по сфабрикованному уголовному делу № 172060 по обвинению Заявителя, главного редактора газеты «Дуэль», в совершении преступления, предусмотренного частью 2 статьи 280 УК РФ «Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности» и принято решение о направлении уголовного дела в Савеловский районный суд города Москвы.

Юридическая суть дела. В Савеловском суде дело начала рассматривать и начала его тянуть судья И.В. Пустыгина, тянула его с 21 февраля 2008 года 8 месяцев и дотянула его до своего отпуска по беременности, после чего дело приняла судья Куприянова Т.Н. и начала его слушать с самого начала.

30 октября я высказал ей свое отношение к обвинению, которое даю с сокращением:

«Я, журналист и главный редактор газеты, — прошу суд отложить в памяти это обстоятельство, — обвиняюсь в «публичных призывах к осуществлению экстремистской деятельности, совершенных с использованием средств массовой информации» (страница 1 Обвинительного заключения).

Следствие формулирует обвинение так: «Мухин Ю.И., опубликовав в 27-м (475-м) от 04.07.2006 г. номере газеты «Дуэль» статью Дуброва А.В. под своим названием «Смерть России!», совершил публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности с использованием средств массовой информации, — то есть совершил преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 280 УК РФ».

Никаких призывов к осуществлению экстремистской деятельности в этой статье Дуброва нет, но, предположим, они бы были.

Итак, прокурор и следствие установили, что автор Дубров в своей статье совершил, якобы, деяние, которое называется «призывы к экстремистской деятельности», а я, главный редактор, опубликовал эту статью. То есть прокурор точно установил, что мое, главного редактора, деяние — публикация!

Статья 14 УК РФ дает понятие преступления как деяния, запрещенного Уголовным кодексом под угрозой наказания. Вопрос к прокурору: где в Уголовном кодексе РФ имеется запрет на публикацию чего-либо под угрозой наказания?

Сама мысль о том, что в России ответственное лицо средства массовой информации наказывается за публикацию чего-либо, является преступлением под названием насильственное изменение конституционного строя, поскольку статья 29 Конституции РФ устанавливает: «Гарантируется свобода массовой информации. Цензура запрещается».

Если бы речь шла о том, что я, главный редактор, толкую Уголовный кодекс неправильно, а прокурор правильно, и никаких других законов, кроме Уголовного кодекса, в России больше нет, то можно было бы продолжать это издевательство над законами и Конституцией России в Савеловском суде. Можно было бы порассуждать на тему: раз главный редактор опубликовал какой-то призыв, то, значит, это главный редактор и призывал.

Но ведь есть и законы «О средствах массовой информации», и «О противодействии экстремистской деятельности», а они определили единственную санкцию закона к главному редактору газеты за публикацию любых экстремистских материалов: «В случае распространения через средство массовой информации экстремистских материалов…», — то есть, ни в коем случае не одной статьи с экстремистскими призывами, а нескольких статей, которые признаны экстремистскими судом, а не следователем или экспертом, — «…(главкому редактору) данного средства массовой информации… выносится предупреждение в письменной форме», — только это установлено статьей 8 закона «О противодействии экстремистской деятельности» и соответствующей ей статьей 16 закона «О средствах массовой информации».

Обращаю внимание суда: главному редактору выносится не постановление о возбуждении уголовного дела, а только предупреждение. Более того, согласно статье 57 закона «О средствах массовой информации» главному редактору даже предупреждение не выносится, если экстремизм присутствовал, к примеру, в сообщениях информационных агентств, депутатов и тому подобных материалах.

И, еще подчеркиваю, главному редактору даже одно предупреждение выносится не за одну публикацию, а только если газета публикует такие экстремистские статьи непрерывно.

Если главный редактор и после двух предупреждений продолжает публиковать материалы, экстремизм которых устанавливается законным образом — судом, то на главного редактора не уголовное дело заводят, а в рамках гражданского судопроизводства такому главному редактору предъявляют иск о прекращении деятельности его газеты — и все! К главному редактору за распространение экстремистских материалов никаких иных претензий закон не имеет, даже денежный штраф не предусмотрен.

И, наконец, я могу умышленно опубликовать материал, который уже признан судом экстремистским и включен в список экстремистских материалов, то есть, распространить экстремистский материал. Что тогда? Тогда вступает в действие Кодекс об административных нарушениях:

Статья 20.29. Производство и распространение экстремистских материалов:

«Массовое распространение экстремистских материалов, включенных в опубликованный федеральный список экстремистских материалов, а равно их производство либо хранение в целях массового распространения — влечет наложение административного штрафа на граждан в размере от одной тысячи до трех тысяч рублей либо административный арест на срок до пятнадцати суток с конфискацией указанных материалов и оборудования, использованного для их производства; на должностных лиц — от двух тысяч до пяти тысяч рублей с конфискацией указанных материалов и оборудования, использованного для их производства; на юридических лиц — от пятидесяти тысяч до ста тысяч рублей или административное приостановление деятельности на срок до девяноста суток с конфискацией указанных материалов и оборудования, использованного для их производства».

По логике прокуратуры получается так: если главный редактор публикует материал, публиковать который запрещает закон, то ему 5000 рублей штрафа, а если он публикует материал, публиковать который закон его обязывает, то ему 5 лет лишения свободы?

Понимают ли прокуратура и суд, что руководствоваться такой логикой могут только не российские прокуроры и не российские судьи?

Итак, предупреждение выносится, если главный редактор непрерывно публикует экстремистские материалы. А как я должен был узнать, является ли экстремистским этот один материал, за публикацию которого по закону даже предупреждение не выносится, но за публикацию которого меня уже привлекли к суду?

Следствие обвиняет меня в том, что я, зная, что материал «Смерть России!» экстремистский и содержит экстремистские призывы, опубликовал его (страница 2 Обвинительного заключения). При этом следствие и прокурор В.П. Юдин цинично лгут, что я это сделал «в нарушение требований Федерального Закона Российской Федерации № 1 14-ФЗ от 25 июля 2002 года «О противодействии экстремистской деятельности»». Раз уж следствие пользуется этим законом, то должно знать, что статья 13 Федерального Закона Российской Федерации № 1 14-ФЗ от 25 июля 2002 года «О противодействии экстремистской деятельности» определяет:

«На территории Российской Федерации запрещаются издание и распространение печатных, аудио-, аудиовизуальных и иных материалов, содержащих хотя бы один из признаков, предусмотренных частью первой статьи 1 настоящего Федерального закона. К таким материалам относятся:

а) официальные материалы запрещенных экстремистских организаций;

б) материалы, авторами которых являются лица, осужденные в соответствии с международно-правовыми актами за преступления против мира и человечества и содержащие признаки, предусмотренные частью первой статьи 1 настоящего Федерального закона;

в) любые иные, в том числе анонимные, материалы, содержащие признаки, предусмотренные частью первой статьи 1 настоящего Федерального закона.

Установление наличия в информационных материалах признаков, предусмотренных пунктами «а» — «в» части первой настоящей статьи, осуществляется федеральным судом по месту нахождения организации, осуществившей издание таких материалов, на основании представления прокурора».

Если по остальным преступлениям Уголовного кодекса устанавливать признаки преступления могут следователь и прокурор, то по закону «О противодействии экстремистской деятельности» ни следователю не дано право устанавливать наличие признаков экстремизма в печатном материале, ни эксперту, ни прокурору, ни мне — главному редактору, а только суду! По закону, только после решения суда такой материал включается в список экстремистских материалов и за публикацию нескольких таких материалов газете может быть вынесено предупреждение.

Так вот, ни тогда, в 2006 году, до опубликования материала «Смерть России!», ни до сих пор, еще ни один суд не установил, что материал «Смерть России!» имеет хотя бы один из признаков экстремизма, И НИ ОДИН СУД НЕ ОБЪЯВИЛ ЕГО ЭКСТРЕМИСТСКИМ.

24.10.2007 года Гагаринский прокурор подал в Замоскворецкий суд заявление «О признании экстремистскими материалами статьи А.В.Дубова «Смерть России!», опубликованной в газете «Дуэль» в № 27(475) от 04.07.2006», 14.07.07. Замоскворецкий суд возбудил по этому заявлению гражданское дело. В настоящее время по этому делу назначена лингвистическая экспертиза.

Так что на сегодня призывы к экстремизму в материале «Смерть России!» существует только в желании прокуратуры отличиться. И даже если Гагаринский прокурор в Замоскворецком суде сумеет доказать, что материал «Смерть России!» имеет признаки экстремизма, то это еще только будет в будущем, а уголовное дело № 1-245/08 уже по второму кругу рассматривается Савеловским судом.

То есть Юдин обязан был сначала обратиться в суд о признании материала «Смерть России!» экстремистским, и если бы суд это признал, то только тогда думать, возбуждать ему не против меня, а против автора статьи «О матери» А.В. Дуброва, уголовное дело по статье 280.2 УК РФ или нет.

По требованию Юдина, при его очевидном и полном отказе от установления факта события преступления в предусмотренном законом порядке, по статье 280 УК РФ возбуждено уголовное дело № 172060 против меня, главного редактора. На следствие по этому делу было потрачено сотни рабочих часов следователей, потеряли сотни рабочих часов и нервов несколько десятков человек, вызванных на допросы ФСБ, а затем в суд. У меня был сделан обыск с конфискацией жесткого диска моего компьютера с моей журналистской информацией, сейчас он хранится в суде, как якобы вещественное доказательство к делу, у которого нет состава преступления, а я уже год лишен права свободно передвигаться по своим делам.

И все это Юдин организовал, чтобы с помощью соучастников в судах Москвы осмысленно совершить преступления, предусмотренные статьями 144 и 278 УК РФ, — другого объяснения этому беззаконию нет.

Повторю, ни о каком возбуждении уголовного дела за публикацию любой информации в законе и речи нет, поскольку это и есть запрещенная в России Конституцией и законом цензура, а цензура — это воспрепятствование деятельности журналиста путем принуждения его к отказу от распространения информации.

За 12 лет издания газеты «Дуэль» ни один опубликованный ею материал не был признан судом экстремистским, то есть, моя деятельность абсолютно законна! И вы сейчас в Савеловском суде принуждаете меня к отказу от распространения информации.

А вот это деяние запрещено Уголовным кодексом, во-первых, статьей 144, цитирую: «воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналистов путем принуждения их…к отказу от распространения информации —…совершенное лицом с использованием своего служебного положения», — то есть, с использованием служебного положения судьи и про-курора, — наказывается…лишением свободы на срок до двух лет с лишением права занимать определенные должности».

Во-вторых, Мосгорпрокуратура возбудила уголовное дело против меня, заведомо невиновного главного редактора, а такое деяние, предусмотрено статьей 299 УК РФ. Надеюсь, мне не надо цитировать эту статью прокурору.

Мне не в чем признавать себя виновным или не виновным — я просто не субъект того преступления, которое вы мне инкриминируете.

Я, журналист, главный редактор, являюсь объектом того преступления, которое совершаете вы».

Заказники. А на заседании суда 11 декабря, я сделал следующее заявление о возражении на обвинение, которое даю с небольшим сокращением.

«В моем обвинительном заключении сказано, что я опубликовал материал Дуброва, содержащий «возбуждение расовой, национальной и религиозной розни, связанной с насилием или призывами к насилию, унижение национального достоинства». С одной стороны, опровергать эту глупость должен Дубров со своим адвокатом, но, с другой стороны, при моем допросе и при допросе свидетелей, при попустительства суда гособвинитель пыталась и пытается получить некие подтверждение тому, что и газета «Дуэль», дескать, антисемитская, посему симпатизирует фашистам. Это незаконное расширение обвинения, и я мог бы игнорировать его, но я не знаю замыслов тех, кто фабрикует дело, посему вынужден опровергать и эти инсинуации.

Я уже пояснял суду, что мы, скорее всего, находимся в разных информационных сферах, и суд, скорее всего, не получает от привычных суду СМИ той информации, которую получают читатели «Дуэли».

Знает ли, к примеру, суд, что в мире наиболее расистским государством является государство евреев — Израиль? Знает ли суд, что этот факт установлен ООН? Разумеется, не все израильтяне расисты и фашисты, но расисты и фашисты в этом государстве поддерживаются всей мощью государства как внутри Израиля, так и за рубежом.

Я прошу принять в качестве доказательства три номера газеты «Дуэль» за 12 апреля 2005 года, 30 августа 2005 года и 17 января 2006 года. Эти даты для гос-обвинителя, чтобы он удовлетворил свое любопытство по поводу того, как часто печатаются в газете статьи «аналогичного содержания». На второй и третье полосах двух номеров газет даны результаты журналистского расследования и заявления в Генпрокуратуру, Думу и Минюст с и требованием принять меры против «пятой колонны» еврейских расистов в России, а в номере от 30 августа на третьей полосе информация о Броде в рубрике «Обыкновенный еврейский расизм». Обращаю внимание суда на заголовки в номера с от 12 апреля 2005 года и 17 января 2006 года: «За российских евреев — против еврейских расистов!». Гособвинитель обязан держать в памяти эти заголовки, когда будет пытаться обвинять газету в антисемитизме и фашизме. А я обращаю внимание суда, что в № 14 за 2005 год к заявлению в Генпрокуратуру и к моему журналистскому расследованию приложены 21 доказательство, и в их числе два номера еврейско-расистского журнала «Алеф», издающегося в Израиле и США для российских евреев.

Дело в том, что когда я писал заявления в Генпрокуратуру, то приводил в доказательство факты из самой прессы лобби Израиля, чтобы меня не обвинили в какой-то клевете или вымысле сведений. Вот ксерокопии страниц журнала «Алеф» за март 2004 года, в нем журналист жалуется: «…в Дурбане под эгидой ООН состоялась Всемирная конференция против расизма. Она обвинила Израиль в расизме, апартеиде, геноциде и осудила даже за… «сионистскую деятельность против семитизма», подразумевая под семитами палестинских арабов!…Генеральная ассамблея ООН ежегодно принимает не менее двадцати резолюций, осуждающих демократический Израиль, совершенно не замечая преступлений десятков тоталитарных режимов. Против Израиля, а не Кубы, Северной Кореи или Ирана направлена каждая третья резолюция комиссии ООН по правам человека…».

Причем, я показывал Генпрокуратуре, что еврейские расисты цинично жестоки.

Обратите внимание, русский националист Дубров даже намеком не предлагает применить к кому-либо насилие — хоть к евреям, хоть к русским, хоть к «кровавым ментовским и фээсбэшным псам», а я сообщал Генпрокуратуре, что том же номере журнала «Алеф» за декабрь на страницах 16–17 помещена статья с названием «Убрать Арафата навсегда!» и выделенный крупным шрифтом подзаголовок: «В Иерусалиме и Вашингтоне бушуют дебаты о том, правильно ли будет изгнать Арафата, чтобы лишить его возможности управлять палестинской администрацией. А я говорю — не изгоняйте его… застрелите его». Редакция «Алефа» находится по адресу: Москва, ул. Остракова, 7, а в нескольких остановках метро на Большой Дмитровке находится Генпрокуратура РФ, которая делает вид, что ничего этого не видит. А кого призывали застрелить российские еврейские расисты из «Алефа»? Главу государства, с которым у России установлены дипломатические отношения, и который действительно умер при обстоятельствах, заставляющих думать об его отравлении.

Теперь о Дуброве. Дубров, которого вы меня заставляете защищать, написал «Против своего еврейского государства евреи в массе не выступают», — и из этой его фразы видно, что он знает и уважает тех евреев, которые «не в массе», но выступают против еврейского государства, как и он — Дубров. Кто это?

Ну, к примеру, еврей Карл Маркс, который мечтал освободить (эмансипировать) весь мир от еврейства путем освобождения (эмансипации) евреев от денег: «Эмансипация евреев в ее конечном значении есть эмансипация человечества от еврейства».

Из современников наиболее радикальным борцом с еврейским расизмом является, пожалуй, Исраэль Ша-мир. Он бывший советский диссидент, эмигрировал в Израиль еще в СССР, воевал две войны за Израиль, живет и борется в Израиле, и считает, что ни Израиль, ни евреи не имеют права на существование — Израиль должен стать арабским государством, а все евреи в мире ассимилироваться с народами стран проживания. Он написал книгу «Каббала власти», которую я прошу суд обозреть. В ней он пишет: «Многие годы я повторяю: Палестина и Израиль должны стать единым демократическим государством, в котором евреи и палестинцы будут жить счастливо на равных правах. — Но ведь это демократическое государство уже не будет еврейским, — возразят мне. — Ну и слава Богу, — отвечу я. Еврейское государство настолько же отвратительно, насколько и арийское. Без еврейского государства евреи США и других стран вернутся к нормальной жизни, забудут свои ночные грезы о господстве над миром и станут законопослушными гражданами своих стран» (стр. 139). Как видите, Шамир реально борется за уничтожение еврейского Израиля, но даже в Израиле никому в голову не приходит, что это экстремизм и что за это нужно посадить Исраэля Шамира в тюрьму.

Он нисколько не сомневается, что Израиль создал в России свою агентуру, по сути, предателей России, и Шамир о них пишет, к примеру в связи с подлым убийством палестинского духовного лидера шейха Ахмеда Ясина: «Американо-израильская пятая колонна в России в лице бывшего посла А. Бовина привычно выразила свое восхищение мастерством израильских секретных служб» (стр. 123). Напомню суду, что «пятая колонна» это название организации предателей в данной стране, предназначенная для помощи иностранному фашистскому государству.

Шамир в каком-то смысле патриот СССР, он ни на минуту не сомневается, что эт^ агентура Израиля в России и Украине предназначена для уничтожения России и Украины: «Но посмотрим, что произошло в Хорватии. Там и положение, и история во многом напоминают Украину, точнее, Западную Украину. Пока от хорватов требовалось подорвать Югославию, национализм разрешался и поощрялся. Но когда Югославия была расчленена, хорватам живо указали их место. Националистов уволили, их газеты закрыли, а их гордые лидеры пошли просить прощения у евреев. То же суждено и украинским националистам. Их терпят как антирусскую силу, но, когда им удастся вбить прочный клин между Русью Киевской и Русью Московской, и их функция будет исполнена, их руководители поползут на коленях в мемориал холокоста» (с. 402–403).

Но главное внимание Шамир уделяет лобби Израиля в США: «Все это позволяет нам ответить на вопрос, поставленный ранее: поддерживает ли Америка Израиль благодаря еврейскому лобби или преследуя «интересы американских корпораций»? Ответ, по нашему разумению, таков: еврейское лобби — дополнительный механизм, поддерживающий израильских правых, в то время как сама Америка — огромное «еврейское государство», имеющее интересы, выходящие далеко за пределы Ближнего Востока» (стр. 276). Как видите, он Америку, как и Дубров Россию, называет еврейской. Как и Дубров, он пишет о засилье евреев на ключевых постах государства и об отсутствии их там, где государству надо служить. Дубров говорит о России, что в ней евреи укрепляют «ублюдочную жидо-поджи-дочную армию из русских рабов и еврейских генералов», — а Исраэль Шамир пишет о том же, но только более деликатно: «В то время как среди представителей СМИ их более 50 %, по сообщению Haaretz «среди 45 тысяч солдат британского контингента насчитывается 15 солдат-евреев» (то есть 0,03 % британского контингента в Ираке). Подобная диспропорция объясняет многое, в том числе и прозвище «трусливые ястребы» (chicken hawks») (стр. 268).

Более того, Шамир еврей и пишет то, чего не пишет Дубров, — Шамир пишет о евреях, как таковых. К примеру, он объясняет циничность евреев при совершении преступлений особенностями религиозного еврейского общества: «В чем причина криминализации евреев? Доктор Пирс предлагает интересное психологическое объяснение: «Главное преимущество еврейского жулика в том, что он — чужак, стоящий вне общества гоев. Жулик-гой, если его поймают, станет изгоем среди своих. Еврей-жулик обычно крадет у гоев, а к этому еврейская традиция относится снисходительно. Его может покарать общество гоев, но он не станет изгоем в родной еврейской среде, и поэтому его не сдерживает этот страх. Поэтому он может рискнуть большим, чем жулик-гой рискнул бы на его месте» (с. 451).

Так вот, Исраэль Шамир прямо говорит о необходимости уничтожения еврейской Америки: «Америка созрела для второй Войны за независимость, на этот раз от ЗОГа. — сокращение «сионистского оккупационного режима». — Настало время деколонизации Вашингтона». Но поскольку Шамир, в отличие от истерики Дуброва, написал обстоятельную книгу, то, разумеется, он и объясняет, что он имеет в виду под своим призывом уничтожить еврейскую Америку: «Его не следует понимать, как призыв к расистским гонениям. Наоборот, антирасистский запал Америки должен быть сохранен и повернут против еврейских расистов — Элиотта Абрамса, Деборы, Липштадт и других им подобных, которые публикуют трактаты, сравнивающие смешанные браки с Освенцимом. Он должен обратиться против клики Вулфовица, которая подстрекает к расовой войне на Ближнем Востоке во имя расистского еврейского государства. Он должен обрушиться на владельцев СМИ, которые принимают к себе на работу непропорционально большое число евреев, ведь это — дискриминация американцев не-евреев. Он должен обратиться против епископов, которые согласились с расистской идеей, что, мол, евреи — единственный народ в мире, который не нуждается в крещении. Он должен обратиться против дискриминации между евреями и не-евреями, когда на гоя — убийцу еврея Клингоффера — ЦРУ устраивает охоту, а еврей, убивший Рэйчел Корри, безнаказанно уходит от суда, ибо это — извращение естественной справедливости. Еврейский расизм должен встретить решительный отпор» (с. 323–324).

Сравните ситуацию в России: еврейский журнал «Алеф» открыто призывает к убийству главы дружественной России страны и Прокуратура России этим призывам пособничает, а российская газета «Дуэль» печатает дискуссию о том, что не национальность определяет мировоззрение человека, и ее закрывают, а ее главный редактор стоит перед судом по делу, откровенно сфабрикованному этой же прокуратурой.

Исраэль Шамир нисколько не сомневается, что лобби Израиля в стране пребывания устанавливает в этих странах фашистский режим: «На крайнее сходство еврейского и немецко-фашистского подходов обратил внимание в 1942 году выдающийся русский богослов о. Сергий Булгаков. Этот друг евреев высказал сожаление по поводу того, что «детей Израиля преследуют в Европе после вчерашнего триумфа», но отметил: «еврейское самосознание идолизирует свою собственную нацию. Оно деградировало, превратившись в еврейский расизм, тогда как немецкий расизм — всего лишь завистливая пародия на него» (с. 180).

Об этом же пишет и, пожалуй, наиболее самоотверженным борец с лобби Израиля на территории бывшего СССР, председатель Харьковской еврейской общины, верующий еврей, Эдуард Ходос. В своей книге «Еврейский фашизм, или Хабад — дорога в ад» он пишет: «Все мои предыдущие книги доказывают, что сегодня нет ничего страшнее еврейского фашизма, главным идейным вдохновителем которого является иудео-на-цистская изуверская секта Хабад» (с. 19). Ходос с горечью обращается к евреям:

«В 1999 году в Москве была выпущена небольшая брошюра еврейского автора Кирилла Гилярова «Тайна Таньи», на обложке которой помечено: «Книга, главным образом, предназначается для еврейского читателя». В качестве эпиграфа к ней вынесены слова самого автора, дающие общее представление о содержании всей книги: «За 140 лет до основания НСДАП в Германии, в Белоруссии, в среде малочисленной еврейской секты, существовала хорошо разработанная концепция расизма». С момента появления этой работы прошло шесть лет, но еврейский читатель, к которому обращался автор «Тайны Таньи», остался глух к воззваниям своего соплеменника, предупреждавшего об опасности, исходящей от «малочисленной еврейской секты», в основу идеологии которой заложена концепция расизма. Как не расслышал еврейский читатель и другого своего соплеменника — меня, Эдуарда Ходоса, который поднял эту проблему еще в 1993 году и посвятил уже полтора десятка своих книг разоблачениям той же «малочисленной секты» — Хабада» (с. 69).

В упомянутой книге Ходос рассказывает о замыслах этого крыла лобби Израиля, цитируя откровения, данные в интервью еврейской газете одним из лидеров украинских сионистов Иосифом Зисельсом. Зи-сельса спрсили:

«— Значит, речь идет о союзе с Хабадом?

— Да. В странах СНГ уже создан Евроазиатский конгресс, он включил в себя многие организации, но в нем нет Хабада. Поэтому делегация стран СНГ на учредительный съезд русскоязычного конгресса, а он прошел с 1 по 4 июля в Москве и Иерусалиме, строилась на паритетных началах между евроазиатским конгрессом и Хабадом… На самом деле Хабад — это не единая организация, а огромная «крышевая структура». И, кроме того, например, в России включает в себя более трехсот организаций.

— А разве Хабад не подчиняется единому руководству в Нью-Йорке?

— В данном случае не важно, кто кому подчиняется и кто как устроен. Речь идет о том, что формируется структура, которая будет координировать усилия русскоязычных еврейских общин, где бы они ни были: в Канаде, Австралии, Америке, Израиле, России или Украине. У нас принят определенный тип еврейских общественных организаций. В Хабаде действительно, вы правы, другой принцип построения, они более дисциплинированны… Это не важно. Главное то, что и те, и другие, и третьи представляют русскоязычное еврейское население…

— А почему, по вашему мнению, Хабад на этот раз пошел на определенную консолидацию со светскими организациями?

— Хабад считает себя основной силой в еврейском движении конца XX — начала XXI века. Из-за своей энергетики, финансовых возможностей. И они, может быть, хотят получить международную структуру, где проявится их лидирующий характер. Во-вторых, они, конечно, желают представлять не только религиозных евреев в странах, появившихся после распада СССР, но и более широкую часть еврейского населения. Ведь у нас религиозных людей всего лишь три процента, не больше. Это понятное желание такой мощной организации, как Хабад» (с. 70–71).

Как видите, в этом интервью Зисельса нет ни слова об иудейской вере или об объединении евреев для каких-то культурных целей, речь идет о политическом сплочении евреев стран СНГ с руководством этой организации из Нью-Йорка. И речь идет о том, что и в

России, и на Украине с этой подрывной организацией ведут борьбу евреи-патриоты России и Украины, включая верующих. И евреи борются с лобби Израиля потому, что видят — это еврейский нацизм, это установление в странах СНГ диктатуры еврейского фашизма.

Я далек от мысли, что суд, ранее не сталкивавшийся с этим вопросом, может сразу же поверить в достоверность тех или иных представленных нами фактов. Но по совокупности представленных фактов суд не может не признать принципиальное положение в этом деле — при глухом молчании основных СМИ в России идет ожесточенная политическая борьба как между агентурой иностранного государства Израиль и гражданами России, так и внутри самого еврейства. А гособвинитель нам показал, что высокие чины в прокуратуре и ФСБ уже перешли на службу Израиля и теперь предлагают то же самое сделать и суду.

Я прошу присоединить к делу ксерокопию соответствующих страниц журнала «Алеф» и книг Исраэля Шамира «Каббала власти» и Эдуарда Ходоса «Еврейский фашизм или Хабад — дорога в ад» как доказательство того, что гособвинитель предлагает суду в нарушение статьи 13 Конституции поучаствовать в политической борьбе на стороне агентуры иностранного государства.

Статья 13 пункт 2 Конституции РФ определяет: «2. Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной». А обвинение силой данных суду властных полномочий стремится изменить основы конституционного строя и установить в России, в качестве обязательной идеологии, идеологию еврейских расистов — идеологию лобби Израиля — идеологию агентуры иностранного государства.

Закрома прокуратуры. А 17 декабря 2008 года я делал суду заявление об отводе обвинителя Н.В. Яковлевой.

«При моем допросе 21 ноября я предъявил суду доказательства как наличия в России преступного сообщества агентуры государства Израиль — израильского лобби, так и моей борьбы с этим преступным сообществом. Суд, с согласия государственного обвинителя Яковлевой приобщил к делу эти доказательства в числе 18 документов.

11 декабря я сделал заявление о возражении на обвинение гособвинителя в сочувствии фашизму, в ходе которого просил суд присоединить к делу еще 9 документов, доказывающих, что лобби Израиля крайне расистское и, по мнению самих евреев, крайне фашистское сообщество, действующее в России полуподпольно. Суд задал вопрос:

— Государственное обвинение согласно с приобщением этих документов к делу?

На что обвинитель Яковлева ответила:

— У гособвинения не будет возражений по приобщению этих документов к делу, но поскольку эти документы приобщены самим обвиняемым, гособвинитель оставляет за собой право проанализировать эти документы и высказать свою точку зрения по этим документам. Я полагаю, что само по себе приобщение этих газет будет очень наглядным и ярким. Честно говоря, я сама думала, чтобы сделать подобное, но поскольку защита все время пытается представить, что это расширение обвинения, я тогда от этой идеи отказалась, но подсудимый сам это сделал. Поэтому я не возражаю и оставляю за собой право это анализировать. Чего у меня не отнять, поскольку мне такое право предоставлено.

Таким образом, помимо допроса Дашевского, в деле находится 27 документов, доказывающих наличие лобби Израиля в России и его крайне экстремистские и преступные деяния, включающие создание России имиджа русско-фашистского государства, запугивания российских евреев русским фашизмом и установление цензуры еврейских расистов в прессе России, Все это признаки преступлений, предусмотренных статьями 275, 282, 144, а если учесть призывы еврейских расистов к убийству руководителей дружественных России государств, то и статьей 280 УК РФ. Это преступления, с которыми призвана бороться прокуратура и гособвинитель Яковлева, являющаяся ее работником.

Итожу факт: в деле находится 27 доказательств, прямо или косвенно доказывающих преступность лобби Израиля, а обвинитель Яковлева считает их и относимыми к делу, и допустимыми. Далее.

Суду, получившему юридическое образование, должно быть понятно, что такое ассоциативное мышление, поскольку законы этого мышления рекомендуют использовать в криминалистике. Но я все же напомню, что в психологии ассоциация — это связь двух представлений, когда одно, появившись, вызывает в сознании другое. Цитирую: «Закон ассоциации по смежности гласит, что предметы, о которых мы думаем при начале новой волны потока сознания, в каком-нибудь случае нашей жизни находились в непосредственной близости с теми предметами, которые содержала только что прошедшая волна. Исчезающие предметы когда-нибудь были в нашем уме их соседями».

Прекрасным примером действия этого закона ассоциативного мышления являются лоббисты Израиля в своих публичных выступлениях, в частности, по телевизору. Они никогда не называют Россию Родиной, мало этого, они и Россией ее редко называют, они не скажут «в России», они обязательно скажут «в этой стране». В журналистике даже термин появился для этих людей — этастранцы. Дело в том, что понятие «Родина» у них твердо связано с понятием «Израиль», и они физически не могут показать свою близость с Россией, для них это предательство настоящей Родины — Израиля. То есть у них понятия Родина и Израиль находятся настолько близко, что ассоциация срабатывает даже тогда, когда им полезнее было бы прикинуться патриотами России, и ее назвать Родиной.

Я говорю это к тому, что у нас обвинитель, согласившись 11 декабря с приобщением к делу доказательств деятельности лобби Израиля, неожиданно сама допросила себя, как свидетеля, по важным для дела моментам. Она говорила спонтанно, не готовясь, а посему искренне — на ассоциациях, в связи с чем, ей невозможно не поверить.

Первый вопрос, на который обвинитель ответила, был вопрос об унижении Дубровым читателей. Обвинитель, наверное, раз десять читала его статью, никто в России столько раз ее не перечитывал и не слушал, и если Дубров кого и унизил в России, то это должен быть обвинитель. Мало этого, обвинитель, чтобы обвинять Дуброва, обязана иметь личное убеждение в его виновности. Исходя из этого, отвечая на вопрос, унизил ли ее Дубров своей статьей, обвинитель обязана была заявить, к примеру, что чтение «этой мерзости оскорбило ее национальные чувства». Как иначе, если она обвиняет Дуброва в унижении национального достоинства? А вот что она реально ответила на вопрос об унижении ее национальных чувств:

— Да, и еще одна маленькая просьба, наверное даже личного характера. Юрий Игнатьевич, давайте считать, что гособвинитель увидел в этой статье оскорбление русского народа и поэтому, в том числе, поддерживает это обвинение, помимо уголовных законов, процессуальных законов, вы говорили о личном убеждении. Давайте не оскорблять гособвинителя, не отнимать у него право на личное мнение.

Забегу вперед, чтобы сразу объяснить ситуацию с личным мнением, — я сказал в ответ на этот упрек обвинителя следующее:

— Если бы вы выражали свое мнение за Россию, я бы вас расцеловал. Вот вы говорите, что Россию оскорбили. Если бы вы считали, что Россию оскорбили, я бы вас расцеловал. Но вы так не считаете. Это какой-то эксперт-лингвист так считает. Вы же по-русски не понимаете. Это лингвист вам рассказал, что это так. Сами вы этого понять не можете, и вы это доказали, что вы не способны без лингвиста что-либо сделать.

В этом месте вмешалась председательствующая:

— Давайте прекратим полемику не по делу. Приобщаем данные документы к материалам дела.

Но для дела в данном случае важно, что гособвинитель, говоря, так сказать, от души, ни словом, ни жестом не сказала и не показала, что Дубров оскорбил и унизил ее лично как человека, имеющего какую-то национальность. Отвечая на ею же и поставленный вопрос, она сообщила, что у нее просто есть мнение, что Дубров оскорбил какой-то там русский народ, но не ее лично.

Исходя из этого, я прошу суд, во-первых, показания гособвинителя — человека, наиболее перегруженного необходимостью непрерывно читать статью Дуброва, — присоединить к показаниям свидетелей, которые тоже не увидели в статье Дуброва никакого унижения для себя. Правда, они понимают газетные тексты без лингвистов, поэтому не увидели в статье и оскорбления для русского народа, но даже в этом случае, свидетельское показание обвинителя достаточно ценное.

Во-вторых, я прошу суд учесть показания обвинителя, как доказательство того, что обвиняя в унижении национального достоинства даже не меня, а Дуброва, обвинитель не имеет личного убеждения в том, что Дубров совершил инкриминируемое ему деяние.

Но, в связи с тем, что председательствующий прервал мой комментарий к выступлению обвинителя, я не смог обратить внимание суда на ее последовавшее заявление. Обвинителя никто не заставлял говорить этого, и она, без сомнений, выдала свою тираду в порыве искренности, не думая. Следовательно, волны потока ее сознания ассоциативно вкладывали в ее речь произносимые понятия. Она сказала:

— Для меня понятие «израильское лобби» так же, как «закрома Родины». Все слышали, но где это, кто это, что это никто не знает. Я тоже не знаю. Даже больше Вам скажу — и знать не хочу! Честное слово!

По смыслу, обвинитель хотела сказать, что лобби Израиля в России нет в реальности, и по идее, обвинителю надо было в качестве образного сравнения привести нечто мифическое, положим, сказать: «Для меня понятие «израильское лобби» так же, как «инопланетяне». Все слышали, но где это, кто это, что это никто не знает». Но у обвинителя не было времени на поиск образного сравнения и она выдала ассоциацию в классически чистом виде — «закрома Родины». Закрома — это место для ссыпки зерна, а в более широком смысле — это место хранения запасов, к примеру, «закрома природы». Но понятие «закрома Родины» в СССР употреблялось только в одном случае — во время уборки урожая зерновых, как место их хранения. И эти закрома Родины и видели все, и все знают, где они находятся и как выглядят, поскольку это очень высокие здания своеобразной архитектуры и расположены они, помимо мукомольных заводов, чуть ли не каждой крупной железнодорожной станции, — это зерновые элеваторы. Сказать, что никто не видел закромов Родины, это все равно, что сказать, что никто не видел Московского Кремля, и никто не знает, что это и где Кремль находится.

То есть сначала после слов «израильское лобби» ассоциация предложила обвинителю понятие «закрома Родины», а уж потом она начала выкручиваться, чтобы объяснить, при чем тут закрома Родины к лобби Израиля.

Разумеется, ассоциация подсказала обвинителю всего лишь то, что она лично черпает из этих израильских закромов полными пригоршнями, возможно деньги, а возможно, ее назначили на должность по протекции лоббистов Израиля. Но характерно то, что ассоциативный ряд «лобби Израиля — закрома Родины» сам по себе чрезвычайно точный. Дело в том, что за всю свою историю Израиль не может своим трудом прокормить себя и до сих пор сидит на шее тех стран, в которых орудует лобби Израиля.

Вот профессора Гарвардского университета США Стивен Уолт и Джон Миршаймер пишут в журнале «London Review of Books»: «Вектор американской политики в регионе практически полностью определяет-ся внутренней конъюнктурой. Речь идет прежде всего об активности «израильского лобби»… Израиль стал крупнейшим получателем прямой ежегодной экономической и военной помощи. После Второй мировой войны Тель-Авив получил более 140 млрд, долларов (по курсу 2004 г.), что также является абсолютным рекордом. На израильские счета каждый год поступает около 3 млрд, долларов только прямой помощи, что составляет примерно пятую часть всех средств, предусмотренных в бюджете на содействие иностранным государствам; на каждого гражданина Израиля, таким образом, приходится около 500 долларов в год».

Даже тяжело работающий мужчина не съедает в день более 800 грамм хлеба, цена даже готового хлеба менее доллара за килограмм. Поэтому, если рассматривать эти суммы по зерну, то лобби Израиля перетаскивает из закромов США в закрома Израиля несколько годовых запасов хлеба ежегодно. И для Израиля его агентура в других странах, его лобби в других странах, это действительно закрома, из которых Израиль черпает деньги, чтобы жить не по средствам.

Но то, что в ассоциации обвинителя Яковлевой лобби Израиля и родина связались в единое понятие, говорит, что у нашего обвинителя родина — это Израиль, и она тут защищает его интересы.

Ведь налицо какое-то непонятное отсутствие логики — с одной стороны, обвинитель не возражала о приобщении к материалам дела 27 документов, доказывающих и наличие, и преступную деятельность лобби Израиля в России, обвинитель услышала фамилии Брода, Новицкого, Дашевского и прочих, но, с другой стороны, категорически отказалась даже от мысли о пресечении преступной деятельности самого лобби и лоббистов: «Даже больше вам скажу: и знать не хочу. Честное слово».

Как же так?

Она согласилась с приобщением к делу доказательства того, что еврейские расисты в России призывали застрелить Арафата. Оправдание терроризма является экстремизмом согласно статье 1 закона «О противодействии экстремистской деятельности», а призыв к терроризму наказывается по той статье УК РФ, по которой судят меня, почему же обвинитель ничего не хочет знать об экстремизме лоббистов Израиля? С другой стороны, в моем обвинительном заключении обвинитель требует от суда признать экстремизмом статьи Дуброва, якобы, выраженный в «подрыве безопасности Российской Федерации» и «унижении национального достоинства». Но, согласно этой же статье 1 закона «О противодействии экстремистской деятельности», эти деяния не являются экстремизмом. С одной стороны, Яковлева покрывает экстремизм евреев и даже знать о нем ничего не хочет, а с другой, обвиняет славян в том, что и экстремизмом не является! Как же так?

Статья 19 Конституции РФ устанавливает: «1. Все равны перед законом и судом. 2. Государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности…», — а обвинитель, глядя на факты, цинично разрешает евреям совершать преступления, а славян обвиняет в суде при отсутствии события преступления. Это же циничное попрание Конституции и прав человека, за которое, как свидетельствуют приложенные к делу доказательства, каждая третья резолюция ООН о нарушении прав человека в мире, Израилю. Это же само по себе преступление, предусмотренное статьей 278 УК, наказывающей за действия, направленные на насильственное изменение конституционного строя, и эти действия гособвинитель совершает в суде, используя силу данных ей полномочий.

Любой, даже плохонький, даже самый паршивый прокурор, но прокурор России, выяснив, что мои деяния в самом худшем случае явились бы административным правонарушением, а не преступлением, немедленно бы отказался от обвинения, хотя бы потому, чтобы сберечь бюджет России — ее закрома. А гособвинитель Яковлева упорно тянет дело к приговору. Как же так?

Суд не может прекратить слушание этого дела по своей инициативе, мы не можем, и только обвинитель может, отказавшись от этого вопиюще беззаконного обвинения, но она упорно не отказывается. Как так?

Да так: не будет обвинитель Яковлева пресекать преступления против России, если эти преступления совершаются либо на пользу ее родины — Израиля, либо родины ее хозяев — лобби Израиля в России.

Уважаемый суд, пока Савеловский суд официально не переименован в Израильский суд, я имею право на обвинителя, защищающего законы России, а не интересы агентуры Израиля в России, с преступной деятельностью которой я веду борьбу. А обвинитель Яковлева Н.В. показала и доказала, что будет покрывать преступную деятельность лоббистов Израиля — она заявила, что даже слышать об этом не хочет, и этим заявлением доказала, что заинтересована в противоправном исходе этого дела.

Поэтому, в соответствии со статьями 61.2 и 66 УПК РФ, заявляю отвод государственному обвините-аю Яковлевой Н.В. и прошу суд это мое заявление удовлетворить».

Суд отказал мне заявлении, как, впрочем, отказывал защите практически во всех ходатайствах. Однако я не собирался уходить от этой темы.

Суд убирает факты о лобби Израиля. Я утверждаю, что прокуратура возбудила против меня дело по заказу лобби Израиля, а обвинитель дает понять, что об этом лобби прокуратура никогда не слышала, а, значит, его в России нет, следовательно, прокуратура не преследует в моем деле интересы иностранного государства.

На очередном слушании моего уголовного дела 13 мая этого года мы начали зачитывать и исследовать заключение экспертов-лингвистов ФСБ из уже поступившего в суд заключения психолого-лингвистической экспертизы. После этого осталось немного времени, и я заявил ходатайство о приобщении к делу доказательства.

«Уважаемый суд!

Я утверждаю, что прокуратура возбудила против меня дело по заказу лобби Израиля, а обвинитель дает понять, что об этом лобби прокуратура никогда не слышала, а, значит, его в России нет, следовательно, прокуратура не преследует в моем деле интересы иностранного государства.

На днях я искал в Интернете сведения об интересующем меня человеке и наткнулся вот на такое, уже довольно старое сообщение Агентства еврейских новостей. Заголовок новости от 12.04.2005: «Состоялось очередное заседание бизнес-клуба Российского еврейского конгресса по теме «Лоббизм в России»».

То есть еще 4 года назад некие российские евреи достаточно открыто обсуждали проблемы своего лоб-би и именно в России, в той самой России, в которой, по заявлению гособвинителя, она никакого лобби никогда не видела. Текст сообщения таков: «6 апреля в клубе «Монолит» состоялось очередное заседание бизнес-клуба Российского еврейского конгресса».

Российский еврейский конгресс — это занимающаяся политикой специфическая организация, в которой членами могут состоять только евреи, — это структурная организация лобби Израиля в России. Далее Агентство еврейских новостей сообщает, зачем они собрались. «Бизнесмены и представители власти собрались, чтобы обсудить ситуацию, связанную с лоббистской деятельностью в России».

То есть прокуратура в упор не видит лобби Израиля, а само лобби обсуждает свою текущую деятельность и свои задачи.

О задачах Агентство сообщает в следующем предложении. «В начале заседания слово взял ведущий круглого стола Владимир Соловьев. Популярный журналист изложил свое видение проблемы лоббизма в России, которое кратко можно изложить следующим образом: весь лоббизм сводится к дружбе с «правильными» людьми».

«Правильные» люди, как это и без объяснений понятно, это «правильные» судьи, «правильные» про-куроры, «правильные» чиновники. Но «правильные» люди любят большие деньги, поэтому далее вопрос пошел о том, как евреям-предпринимателям получить в России большие деньги. «Юридическую основу вопроса разъяснил Петр Шелищ. Как пример цивилизован-ного лоббизма г-н Шелищ назвал деятельность отраслевых объединений предпринимателей».

Отраслевые объединения предпринимателей в Уголовном кодексе называются монополиями. И кто же это советует еврейским предпринимателям сплотиться в монополии? А вот кто. Кроме того, зампред комитета Госдумы по гражданскому, арбитражному и процессуальному законодательству рассказал о принципах и правовых основах лоббистской деятельности за рубежом, в частности, на родине лоббизма — в Соединенных Штатах». То, что Агентство указало, что Шелищ не просто еврей, а «зампред комитета Госдумы по гражданскому, арбитражному и процессуальному законодательству», показывает евреям-предпринимате-лям, кто их будет «крышевать», если в процессе получения больших денег, они ненароком нарушат законы России.

Но то, что евреи-предприниматели, связанные с лобби, будут богатеть, для лобби Израиля не главное, поскольку и самому лобби нужны деньги, хотя бы для «правильных» прокуроров, судей, чиновников. Поэтому: «Завершил тематические выступления Владимир Слуцкер. Президент РЕК отметил, что пришли времена, когда интересы бизнесменов просто так никто защищать не будет».

То есть Слуцкер открытым текстом заявил, что может защитить интересы евреев-предпринимателей, а может и не защищать. Он продолжил. «Надо самим предпринимателям объединяться и в конструктивном диалоге с государством отстаивать интересы, в том числе и интересы еврейской общины. Затем завязалась дискуссия. Свои точки зрения на проблему развития лоббизма в России высказали: представитель правительства РФ в КС и ВС Михаил Барщевский, руководитель «Mercator group» Дмитрий Орешкин, президент концерна «Нефтяной» Игорь Липшиц (вроде бы в свое время объявленный в розыск. — Ред.), член Совета Федерации Эрик Бугулов, президент Российской финансовой корпорации Андрей Нечаев, председатель правления “TELE 2” Юрий Домбровский».

Как видите, Слуцкер ясно показал предпринимателям, что в Верховном и Конституционном судах у лобби все схвачено. После чего Слуцкер выдал послушным предпринимателям квитанции в получении денег. «Также на заседании президент РЕК Владимир Слуцкер выступил с благодарственной речью, обращенной к спонсорам. Бизнесменам, которые наиболее активно участвуют в поддержке программ благотворительного фонда, Владимир Слуцкер лично вручил письма с признательностью».

Это весь текст. Обращаю внимание суда, что в сообщении ни слова нет ни о культуре еврейского народа, ни о чем-нибудь подобном. Речь идет о монопольном объединении евреев-предпринимателей, которых «крышуют» лоббисты Израиля в судебных органах, для совместного получения сверхвысоких доходов. Это деяние под угрозой наказания запрещено статьей 178 УК РФ, но лобби Израиля, объединяющее евреев для этой цели, даже не особо скрывается и не скрывает своих планов. Зачем?

«Правильные» люди в прокуратуре и судах, уже куплены и лобби Израиля может спокойно сообщать тем евреям-предпринимателям, кто еще не платит дани лобби Израиля, свою связь с судебной властью России.

Не знаю, согласится ли с моей оценкой ситуации суд или нет, но как не согласиться с тем, что еврейское лобби в России даже не сильно скрывается и даже ведет рекламную деятельность с целью привлечения в свои ряды как можно больше евреев? Я прошу сообщение об этом совещании еврейского лобби приобщить к делу как доказательство того, что мои статьи и книги были направлены не против виртуальности, а против реальной еврейской политической организации.

Совершенно понятно, что в ответ эта организация предпримет меры по нейтрализации меня с помощью своих лоббистов в прокуратуре. И суд надо мною, это как раз и есть эти меры».

Это ходатайство взорвало нашего обвинителя, и он выдал гневную тираду о том, что я именно вот так разжигаю национальную рознь, поскольку она ни на какое лобби Израиля не работает, а работает на государственную безопасность России! А я как раз, как оказалось, кстати, заготовил еще одно ходатайство, которое, воспользовавшись этим случаем, и подал.

«Ваша честь! Деяние «подрыв безопасности Российской Федерации», инкриминируемое мне в обвинительном заключении, не запрещено Уголовным кодексом Российской Федерации под угрозой наказания. Соответственно, призывы или обоснование подрыва безопасности Российской Федерации по закону «О противодействии экстремистской деятельности» не являются экстремистской деятельностью. А вот в Израиле подрыв государственной безопасности является настолько тяжким преступлением, что рассматривает его военный трибунал. Уважаемый суд, я настаиваю, чтобы государственный обвинитель предоставил мне возможность ознакомиться с тем законом Израиля, по которому меня судят. Может, все же есть обстоятельства, смягчающие мою вину перед Израилем?»

В зале зашумели, судья воспользовалась этим по-водом и распорядилась, чтобы вооруженные приставы (а их на заседаниях иногда бывает до десятка) выводили людей из зала, а сама отказала мне в моих ходатайствах и перенесла слушание.

Фээсбэшные специалисты. A 11 июня 2009 года слушание моего уголовного дела, продолжавшегося в Савеловском суде полтора года, внезапно закончилось!

Предшествовали ему такие события. Мытьем или катаньем, нам удалось уговорить суд назначить по делу комплексную экспертизу психологов и лингвистов, и поставить им на разрешение не вопросы права (которые экспертам ставило следствие и ранее суд, и которые должен разрешить сам суд), а вопросы по их специальности. Суд назначил такую экспертизу, цинично поручив ее лингвистическую часть все тем же экспертам-лингвистам ФСБ Коршикову и Огорелкову, по «экспертизе» которых и было возбуждено дело против меня. Но эксперт-психолог Т.Н. Секераж была не из ФСБ. И результат экспертизы (http://ymuhin.ru/?q=node/194) поставил в тупик и заказчиков этого дела — лобби Израиля, — и исполнителей заказа — «правильных» людей в судах и прокуратуре.

И дело даже не в том, что честный эксперт Т.Н. Секераж подробно и доходчиво показала в своей части экспертизы отсутствие какого-либо экстремизма в материале «Смерть России!», а в том, что долбоны из ФСБ не догадались или не сумели подтвердить выводы своих первоначальных экспертиз. В ходатайстве об исключении экспертиз ФСБ из числа доказательств 26.05.09 я указал суду на это обстоятельство:

«Как видите, из вывода лингвистов ФСБ начисто исчезли даже намеки на конституционный строй и возбуждение национальной розни, хоть связанной, хоть не связанной с насилием. Это в первых экспертизах, когда следователь и суд спрашивали их диспозициями статей законов, видят ли они насильственное изменение конституционного строя и возбуждение вражды, Огорел-ков и Кортиков кричали: «Видим, видим!». А когда суд поставил им те же вопросы, но в категориях их специальности, они в своих ответах моментально ослепли и уже ничего такого крамольного не видят.

Мало этого, они вдруг прозрели в вопросе госбезопасности. Раньше, когда следователь ставил им вопрос права в лоб, они охотно подтверждали смертельную опасность нашей многонациональной России, а после того, как суд задал им вопрос по специальности, их вдруг посетила божья благодать. И теперь они деликатно сообщают суду, что речь идет не о нашей многонациональной России, а о неком еврейском государстве Россия, то есть, государстве, в котором власть имеет еврейское лобби — агентура иностранного государства Израиль. Напомню, что наш обвинитель только сначала утверждала, что для нее лобби Израиля, как закрома родины, а потом она все же пояснила, что она имеет в виду нечто виртуальное, не существующее или ею не видимое.

Таким образом, эксперты отказались и от вывода о подрыве безопасности многонациональной России, и теперь ненавязчиво предлагают суду вынести обвинительный приговор либо за призывы к уничтожению чего-то несуществующего — еврейской России, либо за борьбу с тем, с чем прокуратура и суд сами обязаны бороться с целью защиты безопасности нашей, не еврейской, а многонациональной, России.

Причем, ваша честь, эксперты статью «Смерть России!» изучали и в телескоп, и в микроскоп, по-скольку в заголовке статьи нет и намека на евреев, а они, тем не менее, и в этих двух словах «Смерть России!» увидели, что речь идет именно о еврейском государстве.

…Ваша честь, теперь о шизофрении моего уголовного дела. В нем находятся экспертизы одних и тех же экспертов, но выводы этих экспертиз опровергают друг друга. Причем, последнюю экспертизу суд назначил со скрупулезным соблюдением УПК и не только выяснил все мнения сторон и принял от них вопросы, но и поручил сформулировать эти вопросы лучшему специалисту в России. А вопросы по первым экспертизам, в нарушение УПК, следствием специально не согласовывались с защитой и обвиняемым, поэтому заданные следствием вопросы — это вопиюще вопросы права, поскольку они даны диспозициями соответствующих статей закона.

Но суд и те, и эту экспертизу принимает как равноправные доказательства. Это признак шизофрении — раздвоения сознания, — когда больной на одно и то же говорит то белое, то черное, но при этом оба своих вывода считает одинаково законными.

Недопустимые экспертизы необходимо убрать из доказательной базы дела».

Суд, разумеется, оставил в деле эту шизофрению, но вопрос о ней стоял колом, и суд решил исправить его формальностью — заслушать экспертов, и, вне зависимости от того, что они скажут, делать вид, что суд во всем разобрался и с экспертами согласен. Вызвал экспертов и назначил заседания суда на 28.05, 02.06, 03.06, 11.06 и 16.06.09.

Допрос экспертов. 28-го пришли эксперты Секе-раж и Кортиков, Огорелков не явился под предлогом дежурства. Т.Н. Секераж отвечала четко, как ни старалась ее запутать обвинитель, а Кортиков, оказавшийся каким-то начальником в ФСБ, явил суду такой объем маразма (о котором вкратце чуть ниже), что планы фабрикаторов моего дела снова полетели к черту. В результате суд сразу отменил заседание 2-го июня, на котором предполагалось допросить Огорелкова, а 3-го отменил заседание, когда мы на него уже явились — суд явно затягивал дело.

И 11-го с утра было видно, что суд тянет дело, поскольку судья сообщила, что заседание будет около часа из-за ее занятости — заслушаем Огорелкова и все. Начали слушать… и Огорелков далеко переплюнул своего начальника. К примеру, сначала вроде бодро начал, что он сделал выводы, что в материале «Смерть России!» есть такие признаки экстремизма, как насильственное изменение конституционного строя и нарушение целостности России потому, что насильственное изменение конституционного строя и нарушение целостности России — это лингвистические понятия и находятся в сфере его специальности.

Но когда я его спросил, что такое насильственное изменение основ конституционного строя и как именно Дубров призывает нарушить целостность России, то Огорелков начал откровенно бэкать, мэкать или отмалчиваться. И, в конце концов, сообщил суду, что насильственное изменение конституционного строя и нарушение целостности России — это таки не лингвистические понятия и в сферу его компетенции таки не входят. Мало этого, мужик, ни с помощью судьи, ни с помощью прокурора не смог объяснить, что он имел в виду под понятием «насилие», когда делал вывод, что материал «Смерть России!» призывает к насилию. Вообще не смог объяснить, что это такое — «насилие». Думаю, что ни прокурор, ни судья не ожидали увидеть такого идиота среди «бойцов невидимого фронта».

(И вот по «заключениям» таких мерзавцев, по заказу лобби Израиля мерзавцы прокуратуры фабрикуют дела, а мерзавцы в судах душат свободу слова в России и отправляют русских в тюрьмы.)

Заслушав перлы Огорелкова, судья объявила перерыв, посовещалась… и начала гнать дело к приговору на предельной скорости. Мои и адвоката ходатайства отметались с ходу, в том числе и такое.

«Я ранее давал заявление об отводе экспертам ЦСТ ФСБ по причине их крайней заинтересованности в исходе этого дела, теперь, после допроса эксперта Коршикова, я хочу сделать заявление о возбуждении против него уголовного дела по признакам статьи 307 УК РФ.

Эту возможность мне дает УПК РФ.

…Но суд, при оценке доказательств может отказаться принять в качестве доказательства экспертизу Коршикова из-за бросающейся в глаза некомпетентности этого эксперта, и вина с Коршикова за заведомо ложную экспертизу перейдет в служебный проступок того начальника Коршикова, который поручил Кортикову проводить лингвистическую экспертизу. Мотив Коршикова в даче заведомо ложного заключения исчезнет и заменится его некомпетентностью.

Поэтому я сначала заявляю отвод Кортикову по основаниям подпункта 3, пункта 2 статьи 70 УПК РФ: «Эксперт не может принимать участие в производстве по уголовному делу:…если обнаружится его некомпетентность». Если суд не согласится с моими доводами и сочтет Кортикова достаточно вменяемым и компетентным, то тогда я сделаю заявление о возбуждении против Кортикова уголовного дела за заведомо ложное заключение.

Начну с того, что речь Кортикова при даче им показаний не только выявила синдром «Я начальник — ты дурак», но и заставляет задуматься об его адекватности. Вспомните, что на довод адвоката о том, что церковь использует слово «жид», Кортиков безапелляционно заявил: «церковь, так сказать, свое получит». А на замечания адвоката, что она использует это слово веками, Кортиков так же уверенно ответил: «Ну, значит, перестанет использовать». Вспомните его апломб и заверения, что подсудимого обслужил лучший эксперт, вспомните то, что он называет своих подчиненных «мальчиками». Все это дает основания полагать, что он не вполне адекватно воспринимает реальности этого мира, но это проблема его начальников, хотя, конечно, если он хороший специалист, то начальству приходится его выходки терпеть.

Я же обращаю внимание суда, что Кортиков не только по первоначальному образованию математик, он и в дальнейшем специализировался только в математике, поскольку имеет ученую степень не кандидата филологических наук, а кандидата физико-математических наук. Скорее всего, его работа заключается в составлении компьютерных программ по дешифровке текстов и выявлению авторов текстов по частотности использования определенных слов. Поэтому он и считает себя лингвистом-автороведом, но к собственно лингвистике его образование и опыт работы не имеют никого отношения.

Кортиков это понимает, поэтому не случайно от-ветил о своем математическом образовании только после настойчивого, третьего вопроса суда об этом. И понимая, что его образование в плане проведенной экспертизы не может не вызвать сомнения, Кортиков, тем не менее, не сообщил, что он когда-либо посещал хоть какие-либо курсы по филологии или имеет лицензию на производство собственно лингвистических экспертиз. То есть даже по формальным основаниям, Кортиков не вправе проводить лингвистические экспертизы.

Для целей данного заявления я буду считать, что Кортиков абсолютно несведущ в вопросах права, в том числе, никогда не вникал в УПК РФ и не понимает, кто такой судебный эксперт, и что такое заключение эксперта. Будем считать, что Кортиков не понимает, что заключение эксперта это доказательство по делу, а доказательства — это сведения.

В конце концов, под давлением вопросов, на которые он не мог ответить, Кортиков признался, что его конечный вывод о том, что заглавие материала «Смерть России!» является призывом к экстремисткой деятельности, и о том, что он призывает к насильственному изменению конституционного строя, являются не сведениями, не фактами, проистекающими из законов лингвистики, а его убеждениями, которые суд волен принимать в качестве доказательства или не принимать.

Вот его высказывания по этому поводу:

«Да, та лингвистическая квалификация, которая дается в тексте заключения, в ряде случаев может существенно отличатся от юридической. Привожу простой пример: Закон «О противодействии экстремист-ской деятельности» претерпел ряд редакций. В принципе мы, как лингвисты, не обязаны отслеживать все изменения в законодательстве. Когда он принят… та или иная редакция… А вот юрист — обязан. Когда он получает мое заключение, где подробно расписано, какое именно деяние, квалифицируемое как экстремистская деятельность, то он должен видеть, какая редакция закона действовала на момент совершения самого деяния. Вот сейчас — это экстремистская деятельность, а может, это время было 2 года назад, когда была другая редакция закона, а он не попадает под это, поэтому итоговая квалификация будет юридической».

Как видите, он считает обязанностью эксперта дать квалификацию преступления, а судья обязан проверить, соответствует ли данная экспертом квалификация действующему законодательству.

Или вот такой его перл: «Я исхожу из того, что призыв к тотальному уничтожению государства может быть истолкован, как призыв к свержению основ конституционного строя. Я исхожу из такой посылки, я не доказываю эту посылку. Это вопрос юристов. Я исхожу из того, что… Пусть юристы доказывают. Если эта посылка справедлива, то, если не справедлива… Пусть юристы доказывают».

От эксперта требуются сведения, а Кортиков дает суду посылки для самостоятельного поиска судом доказательств — этих самых сведений.

А вот адвокат начал формулировать Кортикову вопрос: «Вы же пишете, что «рассматривается экспертам как преступление», то есть, вы свое мнение даете, что является преступлением…».

Кортиков его перебивает: «Я рассматриваю, как преступление, я не являюсь юристом, я не могу доказать, преступление это или не преступление. Я лично рассматриваю это как преступление. На основе этой посылки, я делаю следующие логические выводы и окончательные. Мое заключение должно быть оценено судом».

Для сравнения вспомните ответы эксперта Секераж на аналогичные вопросы обвинителя.

«Прокурор. А то, что вы заложили в своем экспертном заключении — это ваше индивидуальное восприятие?

Ответ. Нет, это экспертная оценка.

Прокурор. Правильно ли я вас поняла, что эксперт законодательством все-таки пользуется?

Ответ. Знание законодательства и знание права является составной частью специальных знаний эксперта, но не умение квалифицировать деяния».

То есть в заключении Кортикова объективных сведений и близко нет, его выводы — это заключение о наличии в тексте преступления, а суд, по его мнению, обязан сам эти его выводы оценить и доказать их, поскольку сам Кортиков доказать это не может.

Если не считать это попыткой извернуться от обвинения в заведомо ложном заключении, то тогда Кортиков совершенно не понимает, кто такой эксперт, и что эксперт обязан предоставить суду в выводах своей экспертизы.

Для целей данного заявления буду считать, что когда он выдавал суду за сведения всего лишь свои убеждения как заключение лингвиста, Кортиков не понимал, что делает, из-за своей некомпетентности.

Напомню, что когда заключение Кортикова было зачитано в суде при первом слушании дела в присутствии профессора Борисовой, то она сразу же отметила: «Во-первых, меня сразу же слегка шокировало, что собственно лингвистического анализа не последовало. В частности, «Смерть России» — эта фраза омонимична даже чисто грамматически. Так вот, «Смерть России» может быть дательным падежом (кому смерть?), а может быть родительным падежом (чья, кого смерть?). В каких условиях наступает смерть России? Мне кажется, что для вывода относительно того, какую роль играет эта фраза для воздействия на общественное сознание, такого рода постановка вопроса была бы весьма не лишней». Как это может быть? Заключение подписано как бы лингвистом Коршиковым а в нем нет даже элементарного грамматического разбора текста, состоящего всего из двух слов?

…Он уверяет суд, что раз законы пишутся на русском языке, то вопросы права входят в компетенцию лингвистов. Это дичайшая чушь с любой точки зрения — если вопросы нарушения законов входят в компетенцию лингвистов, то тогда что входит в компетенцию юристов?

Когда я сообщил профессору Борисовой, что Кортиков в качестве призыва с отсутствующим условием успешности привел выражение «Солнце, перестань заходить за горизонт!», то она сказала, что при таком понимании предмета студентов выгоняют еще с первого курса, поскольку по определению призыва не может быть к неодушевленным предметам. Это будет или поэтическая метафора, или бред. В самом деле, уважаемый суд, если водитель кричит: «Столбы, уходите с дороги!», — то чем, кроме пьяного бреда, это можно считать?

Я считаю, что это Коршиков бессовестно выкручивался от обвинения в заведомо ложном заключении, но нельзя исключить и версию, что он просто некомпетентен.

Повторю, если не считать, что Коршиков изворачивается от обвинения в заведомо ложном заключении, то тогда он:

— по своему базовому и дальнейшему образованию не может проводить лингвистические экспертизы;

— не понимает, что эксперт обязан предоставить суду объективные сведения из своей области знаний, а не свое мнение по юридическим вопросам;

— совершенно несведущ в лингвистике.

На основании вышесказанного, и руководствуясь статьей 70 УПК РФ, заявляю отвод эксперту ЦСТ ФСБ Коршикову А.П.».

Прокурор. Разумеется этот отвод был судом отклонен, заявление о возбуждении против Коршикова уголовного дела суд оставил себе разрешить при вынесении приговора мне, и начал прения сторон, которое мы не ожидали. Возможно, в этом была цель — не дать нам подготовиться, чтобы сформулировать выводы по делу. Однако мы знали, что судят нас не по законам России, а по понятиям лобби Израиля, посему врасплох нас не застали — у адвоката было готово 20 страниц его выступления в прениях. А у меня написано последнее слово (по свидетельству сидящих в зале, такая наша готовность вызвала искреннее изумление судьи).

В итоге, несмотря на то, что был предпраздничный день и суд заканчивал свою работу в 16.45, несмотря на то, что уже было назначено очередное заседание на 16 июня, наше дело слушалось до 18.15 и слушание его было закончено.

О выступлении в прениях прокурора, итожившего доказательства моей преступной деятельности, надо сказать отдельно — это те еще перлы. Я их в суде разобрал, но в данном сообщении скажу только вот о чем.

Обвинитель Яковлева обрадовала суд, что в деле много хороших и разных экспертиз, есть даже решение Замоскворецкого суда, и все это документы доказывают, что я призывал к экстремистской деятельности. Именно так, и именно в этом я и был обвинен — «призывал к экстремистской деятельности». Я обратил внимание суда на следующее.

Понятие «экстремизм» — это крайние течения в политике и далеко не каждый экстремизм преследуется по закону. «Экстремизм», «экстремистская деятельность» — это не преступления, а всего лишь понятия, такие же понятия, как понятия «преступный» или «должник». И то, что это всего лишь понятие, прямо указано в Законе. Закон «О противодействии экстремистской деятельности» в статье 1 устанавливает: «Для целей настоящего Федерально™ закона применяются следующие основные понятия…», — и перечень трех понятий, перечисленных в этой статье, начинается с понятия: «…1) экстремистская деятельность (экстремизм): — …». Далее в этом пункте закон разъясняет, какие именно деяния являются экстремистской деятельностью: «насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации; публичное оправдание терроризма и иная террористическая деятельность…» — и так далее, всего 16 видов деяний.

Обвинять меня просто в экстремистской деятельности — это ни в чем не обвинять, поскольку экстремистская деятельность — это не преступление само по себе. Меня надо было обвинять в призывах к чему-то конкретному, скажем, в «призывах к насильственному изменению основ конституционного строя», как установили доблестные эксперты ФСБ, или в призывах к «полному уничтожению Российского государства, как граждан еврейской, так и русской национальности», — как установил Замоскворецкий суд. Ассортимент у прокурора Яковлевой был большой, хороший и разный — эксперт Коршиков, так тот вообще установил, что я призывал ко всем 16 видам экстремистской деятельности. Но прокурор Яковлева не осилила выбрать из этого завидного ассортимента что-либо подходящее для своей обвинительной речи — я так и был ею обвинен в призывах к понятию.

Напомню читателям, что в повести Солженицына «Один день Ивана Денисовича» есть такой короткий эпизод: «В контрразведке били Шухова много. И расчет был у Шухова простой: не подпишешь — бушлат деревянный, подпишешь — хоть поживешь еще малость.

Подписал.

И показания он дал, что таки да, он сдался в плен, желая изменить родине, а вернулся из плена потому, что выполнял задание немецкой разведки. Какое ж задание — ни Шухов сам не мог придумать, ни следователь. Так и оставили просто — задание».

То есть тогдашние прокуроры и судьи, по Солженицыну, были такие подонки, что сажали в лагеря людей, даже не придумав, за что именно. Дали 10 лет за шпионаж, а в чем заключался шпионаж, подонки прокуроры и судьи придумать не могли. Но Солженицын брехун, а подлинный случай, так сказать, «израильских репрессий в России» или «путинско-медведевских репрессий» — вот он! Меня, вернее, Дуброва, обвиняют в экстремистской деятельности, так и не придумав, в какой именно.

Тем не менее прокурор бодро запросила для меня у суда наказания в виде одного года исправительных лагерей. Для откровенно фашистского государства — по-божески!

Мне оставалось зачесть суду последнее слово.

Последнее слово. «Я не буду говорить о своей невиновности и не потому, что я слишком гордый, а из уважения к суду — не мог суд до сих пор не разобраться в этом вопросе. Я скажу о тех, кто на примере этого моего дела совершил преступление против меня, и совершает его против Конституции.

Думаю, что суд ранее не сталкивался с, так сказать, еврейским вопросом в такой плоскости, и вряд ли может сразу же поверить в достоверность тех или иных представленных нами фактов, даже если с приобщением их к материалам дела согласился и гособви-нитель. Но пусть суд вспомнит, сколько я подал заявлений в Генпрокуратуру, ведь к делу приложена всего лишь часть этих заявлений, пусть суд вспомнит, что Гагаринский суд не посмел признать сведениями, не соответствующими действительности, мои обвинения резиденту «Union of Council for Soviet Jews» А. Броду в том, что:

«— Резидент иностранной организации «Union of Councils for Soviet Jews», работающей в России конспиративно под вывеской «Московское бюро по правам человека», Александр Брод с соучастниками, получив на имя «Московского бюро по правам человека» деньги на борьбу с расизмом, фактически использует их для разжигания в среде российских граждан-евреев ненависти к остальным народам России с целью вызвать их отъезд в Израиль или сплотить в пятую колонну под управлением еврейских расистов»;

— Брод и его соучастники «убеждают российских евреев, что русские — это страшные фашисты и антисемиты, и что евреям нужно уехать в Израиль»;

— полученные «деньги А. Брод направил на организацию системы тотального подчинения российской прессы еврейским расистам — на слежку за публикациями в российской прессе, фабрикацию исков и заявлений в правоохранительные органы на журналистов, не желающих подчиняться еврейским расистам».

Суд обозрел книги Исраэля Шамира и Эдуарда Хо-доса, услышал цитаты из них и понял, что речь идет не о каком-то антисемитизме, а о «пятой колонне» агентов Израиля в нашей стране, ведущих против России подрывную работу. Суд выслушал показания свидетеля, специалиста, президента Центра стратегических исследований «Россия — Исламский мир» Ш. 3. Султанова и не может не признать принципиальное положение в этом деле — при глухом молчании СМИ в России идет ожесточенная политическая борьба как между агентурой иностранного государства Израиль и гражданами России, так и внутри самого еврейства.

Это уголовное дело против меня прекрасно показало и доказало, что высокие чины в прокуратуре и ФСБ уже перешли на службу Израиля и теперь предлагают то же самое сделать и суду. Обвинитель на этом процессе Н.В. Яковлева категорически отказалась даже от мысли о пресечении преступной деятельности самого лобби и лоббистов: «Даже больше вам скажу — и знать не хочу. Честное слово», — что вынудило меня дважды заявлять ей отвод. Одно дело, когда прокуратура не знает о преступлении, но когда она получает три десятка подтверждающих документов, но заявляет, что не будет пресекать преступление, то это уже преступление прокуратуры.

Но я в своем последнем слове остановлюсь только на двух статьях Уголовного кодекса, которыми запрещены деяния, совершенные теми, кто фабриковал это дело и обвинял меня на статьях 299 УК РФ «Привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности» и 303 УК РФ «Фальсификация доказательств».

Начнем с поведения следователей и прокуроров и сразу отметим, что с момента получения прокуратурой заведомо ложного доноса Россвязьохранкультуры, присвоившей себе прерогативы суда устанавливать экстремизм печатных материалов, ни один прокурор и следователь не сомневался в том, что я не виновен в инкриминируемом мне преступлении. Это доказывается тем, что:

1. Следователь ФСБ по особо важным делам Сливень передал дело по подсудности прокуратуре, а это доказывает, что он видел мою и Дуброва невиновность по статье, подследственной ФСБ, — по статье 280 УК РФ, по которой меня все же судят.

2. Следователь Баранов вынес два постановления, исключавшие меня, как подозреваемого, и одно постановление, прямо отказывающее в возбуждении уголовного дела против меня (Т. 1, л.д. 4–5, 222–223), но зам прокурора Москвы В.П. Юдин своими отказами утверждать постановления следователя буквально заставил его фабриковать дело против меня. (Т. 1, л.д. 6–7, 224–225), ему в этом помогал и зампрокурора А.А. Григорьев. Причем, Юдин убрал из дела ссылки на статьи закона «О СМИ», тем самым, убрав доказательства моей невиновности, фактически уничтожив в материалах дела мое алиби. Юдин цинично попрал статью 17 УПК РФ и этому грубому нарушению закона Юдиным есть только одно объяснение — Юдин знал, что я невиновен, и требовал от следователя фабриковать обвинение (Т.1, л.д. 224–225).

3. В дальнейшем в переписке следователи нигде не обвиняют меня от себя, а только констатируют факт, что эксперты вынесли мне приговор (к примеру, л.д. 95–97 Т.1).

4. Призывает только тот, кто совершает речевой акт призыва. Лица, которые публикуют эти призывы или рассказывают о них, призывать не могут, и я никак не мог быть обвинен в призывах, ввиду отсутствия события преступления. И следствие пошло на грубое нарушение УПК: оно статье Дуброва дало два названия — «Смерть России!» и «О матери» — и представило дело так, что я призывал к экстремистской деятельности в статье «Смерть России!», а Дубров — в статье «О матери». После этого, в нарушение статьи 154 УПК РФ, выделило материалы дела на Дуброва (Т.З, л.д. 249–254), в отдельное производство, оставив мне все обвинение Дуброва. И я вынужден был защищать Дуброва от обвинений в призывах без самого Дуброва и без его адвоката. Таким образом, в нарушении статьи 247 УПК РФ дело Дуброва — экстремизм его статьи «О матери» — рассмотрено без участия подсудимого.

5. Автор статьи и газета, ее опубликовавшая, были известны с самого начала проверки по этому делу, однако в возбуждении уголовного дела против Дуброва прокуратурой Москвы было отказано и дело было возбуждено по факту публикации. Сделано это было с очевидной целью — нарушив статьи 47, 195, 198 УПК РФ, не дать мне участвовать в следствии. Последнее «доказательство» по делу было получено 5 октября 2007 года (Т.2 л.д. 58–69, 78–90), тем не менее и после этого меня держали вне дела. И только 15 января 2008 года, за пять дней до окончания следствия, привлекли в качестве обвиняемого, лишив меня, по сути, всех прав и развязав себе руки для фабрикации дела против заведомо невиновного.

6. Напомню, что при обсуждении материалов дела выяснилось, что, обвиняя в унижении национального достоинства даже не меня, а Дуброва, гособвинитель Н.В. Яковлева не имеет личного убеждения в том, что Дубров совершил инкриминируемое ему деяние, поскольку, оценивая его статью Яковлева сообщила, что у нее просто есть мнение, что Дубров оскорбил какой-то там русский народ, но ни словом не обмолвилась, что Дубров унизил ее лично.

7. При фабрикации этого дела, прежде всего, была попрана Конституция РФ, которая в главе «Права и свободы человека и гражданина» в статье 29 устанавливает полную свободу слова и запрещает только агитацию и пропаганду. Был попран и закон «О противодействии экстремистской деятельности», который в статье 2 определяет: «Противодействие экстремистской деятельности основывается на следующих принципах: признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина». Следствие попрало Конституцию и Закон тем, что совершенно не доказывает объективную сторону инкриминируемого Дуброву преступления — не доказывает, что с его стороны ведется агитация или пропаганда.

8. Пропаганда и агитация это деятельность, а обязательным признаком деятельности является длительность во времени и множественность отдельных деяний. Поэтому и в законе «О противодействии экстремисткой деятельности», понятие «экстремистские материалы» даже в их определении даются во множественном числе, и в статье 280 УК РФ «Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности», понятие «призывы» дано во множественном числе. А при фабрикации данного уголовного дела, оно возбуждено за одну публикацию, то есть, возбуждено не за запрещенную Конституцией агитацию и пропаганду, а с целью изменить конституционный строй и запретить свободу слова.

9. Поводом возбуждения уголовного дела послужил заведомо ложный донос Россвязьохранкультуры, причем, его ложность была видна сразу же. Согласно статье 13 «О противодействии экстремистской деятельности» информационный материал признается экстремистским судом, а из доноса было видно, что его признала экстремистским сама Россвязьохранкуль-тура, и только. Данный донос должен был быть возвращен заявителю с разъяснением, что заявитель обязан обратиться к соответствующему районному прокурору с заявлением о признании статьи Дуброва экстремистским материалом. Вместо этого, вопреки закону была начата проверка и возбуждено уголовное дело.

10. Основанием возбуждения послужили заведомо недопустимые доказательства: во-первых, Заключение экспертов ГЛЭДИС, в котором лингвисты, даже не предупрежденные об ответственности за заведомо ложное заключение, отвечали на вопросы права, причем на такие, на которые имеет право отвечать только суд.

11. Во-вторых, сами предупреждения, приобщенные к делу, как доказательства моей вины, выходящей за рамки обвинения, являются заведомо недопустимыми, поскольку получены с нарушением сразу двух федеральных законов — «О СМИ» и «О противодействии экстремистской деятельности».

В этих предупреждениях утверждается, что газета «Дуэль» публиковала экстремистские материалы, но статья 4 Федерального закона «О средствах массовой информации» устанавливает: «Не допускается использование средств массовой информации в целях… осуществления экстремистской деятельности…». То есть любые претензии газете могут быть предъявлены только за деятельность по публикации экстремистских материалов, а не за тот или иной опубликованный материал, каким бы он ни был экстремистским. Соответственно, статья 8 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности» установила: «В случае распространения через средство массовой информации экстремистских материалов либо выявления фактов, свидетельствующих о наличии в его деятельности признаков экстремизма…редакции…выносится предупреждение…». Закон четко оговорил, что одно предупреждение выносится за деятельность — за несколько опубликованных экстремистских материалов, а не за один материал, и, главное, эти материалы уже должны быть признаны экстремистскими. А материалы в газете «Дуэль», за которые вынесены предупреждения, признаны экстремистскими в законном порядке только в начале этого года и для того, чтобы оправдать обвинение против меня.

12. Для фабрикации собственных доказательств, следствие и прокуратура Москвы прикинулись умственно недоразвитыми дебилами, не понимающими ни требований закона, ни требований Генпрокуратуры, ни даже русского языка, а посему не способными даже понять, о чем пишется в куске газетного текста в 290 слов.

13. Следствие заказало экспертизу этого текста, причем по смыслу обвинения это обязана была быть комплексная политологическая, религиоведческая и социально-психологическая экспертиза. Поскольку текст статьи предельно ясен и короток, никакого завуалированного значения не имеет и следствие о завуалированном смысле не говорило, его не искало и о нем не упоминает, то не было никаких оснований привлекать лингвистов в помощь остальным специалистам. Тем не менее, следствие, вынеся постановление о назначении комплексной экспертизы, оперлось на сфальсифицированное заключение только лингвистов-авто-роведов ФСБ.

14. И этим лингвистам были поставлены на разрешение вопросы права — вопросы о наличии в тексте Дуброва объективной стороны экстремизма. Причем, вопросы права были поставлены прямо формулировками диспозиции статьи 1 закона «О противодействии экстремистской деятельности», а поскольку она включает в себя диспозицию статьи 280 и других статей УК РФ, то фактически лингвистам было предложено вынести приговор по нескольким статьям Уголовного кодекса.

15. И то, что следствие заказало лингвистам ответы именно на вопросы права, доказывается и самим гособвинителем Яковлевой. На заседании 14 января, она, пытаясь пояснить, почему экспертиза была поручена не специалистам социальной психологии, политики и религиоведам, а не имеющим отношения к делу лингвистам, заявила:

«Вопросы появления экспертизы, я полагаю, были закономерны. Ставились перед экспертом вопросы, о наличии в каких конкретно словах данных в лингвистических понятиях находятся те или иные нарушения закона», — а когда я обратил ее внимание на недопустимость ставить на разрешение лингвистам вопросов права — вопросы нарушения закона, Яковлева попыталась оправдаться следующей мыслью. «Я сказала «преступные деяния», а это не одно и то же, что преступление». С каких это пор преступные деяния перестали быть преступлениями и наличие преступных деяний начали выяснять не юристы, а лингвисты?

16. Такой постановкой вопросов следствие и прокуратура заказали экспертам сфальсифицировать доказательство по делу, причем, практически безнаказанно. Ведь субъективной стороной преступления по статье 307 УК РФ «Заведомо ложные показание, заключение эксперта или неправильный перевод» является умысел, а как можно доказать умысел эксперта в фабрикации заведомо ложного заключения, если эксперт дал ответы на вопросы не из своей области знаний? И дал их по запросу следствия?

17. Кроме этого, вопреки определению закона «О противодействии экстремистской деятельности» экспертам для оценки был дан не весь текст статьи Дуброва, а разрешено вырывать из контекста отдельные фразы и слова.

18. Уже в ходе судебного разбирательства обвинением был привлечен профессиональный лжесвидетель из подчиненной лобби Израиля организации, занимающейся установлением цензуры в российской прессе.

В итоге:

— втоптав в грязь положение статьи 29 Конституции РФ о свободе СМИ и запрете цензуры;

— проигнорировав положения закона «О СМИ» и закона «О противодействии экстремистской деятельности» о мерах против СМИ за экстремистскую деятельность, исключающих какое-либо уголовное наказание за публикацию каких угодно материалов и предусматривающих ответственность только за деятельность;

— проигнорировав статью 13 закона «О противодействии экстремистской деятельности» и статью 20.29 Кодекса об административных нарушениях, которые распространение даже заведомо экстремистских материалов считают правонарушением, а не преступлением;

— убрав из материалов дела ссылки на статьи 42, 43 и 46 закона «О СМИ», как на законное основание моей деятельности, как главного редактора;

— назвав один и тот же материал двумя заголовками и незаконно выделив материалы дела на Дуброва, чтобы рассмотреть его вину в его отсутствие;

— предложив суду рассмотреть дело об экстремизме материала Дуброва без Дуброва и его адвоката;

— устранив меня от процесса следствия и не дав поставить вопросы к экспертам;

— сфабриковав «доказательства» экстремизма статьи Дуброва, постановкой экспертам-лингвистам вопросов права,

следствие под руководством заместителя прокурора Москвы Юдина возбудило уголовное дело против заведомо невиновного, совершив деяние, предусмотренное статьями 299 УК РФ «Привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности» и 303 УК РФ «Фальсификация доказательств».

Признаки этих преступлений:

1. Генпрокуратура требует, чтобы была доказана пропаганда, а в обвинительном заключении и слова такого нет.

2. Генпрокуратура требует не смешивать пропаганду с информацией, а следствие даже вопроса не ставило, является ли текст Дуброва пропагандой или констатацией фактов.

3. Генпрокуратура требует, чтобы исследовался смысл всего текста, а следствие заказало экспертам навыдергивать из текста отдельные слова.

4. Генпрокуратура требует указать и доказать наличие признаков преступного деяния, а гособвинитель обвиняет меня в призывах к четырем видам экстремистской деятельности, но не дает ни единого признака ни одного из видов этой деятельности — не сообщает, что именно должны делать люди, услышав эти призывы.

5. Следствие и прокуратура, ввиду простоты и ясности текста, не имели никаких оснований назначать экспертизу, но они ее назначили.

6. Вместо экспертов-политологов и социальных психологов, требуемых по смыслу обвинения, следствие поручило экспертизу только лингвистам, которых Генпрокуратура рекомендует привлекать лишь в случае исследования сложного текста. Предшествовавший суд с гособвинителем дошли до того, что одно предложение из двух русских слов не осилили самостоятельно понять и поручили исследовать их лингвистам.

7. Вместо постановки экспертам рекомендуемых Генпрокуратурой вопросов, экспертам ставились вопросы права — вопросы наличия преступления.

8. Совершенно глупая и бессмысленная нелепость содержания всех экспертиз в деле воспринимается следствием и гособвинителем за истинные откровения.

9. Генпрокуратура запрещает сводить исследования к простому пересказу цитат, а во всех Заключениях экспертов по моему делу нет ни малейших попыток хоть как-то аргументировать выводы экспертиз.

10. Генпрокуратура запрещает экспертам хотя бы косвенно затрагивать вопросы юриспруденции и, тем более, комментировать их, а в моем деле все эксперты-лингвисты делают выводы, которые имеет право делать не просто юристы, а только суд!

Поскольку я еще и журналист, то с учетом бессмысленного для следствия обыска, эта преступная группа под руководством Юдина совершила и деяния, подпадающие под признаки преступления, предусмотренное статьей 144 УК РФ «Воспрепятствование законной деятельности журналиста».

Поскольку свобода СМИ это основное право человека, вводимое конституцией, то ее нарушение создает признаки преступления, предусмотренного статьей 278 УК РФ, устанавливающей наказание за действия, направленные на насильственное изменение конституционного строя Российской Федерации.

В связи с этим прошу суд исполнить обязанность, налагаемую на суд статьей 29 УПК РФ, устанавливающей, что если при судебном рассмотрении уголовного дела будут выявлены нарушения закона, допущенные при производстве предварительного следствия, то суд вправе вынести частное определение или постановление, в котором обратить внимание соответствующих должностных лиц на факты нарушений закона, требующие принятия необходимых мер».

Приговор. 18 июня 2009 г. по делу был вынесен приговор. Вот его текст.

«Именем Российской Федерации г. Москва 18 июня 2009 года

Савеловский районный суд г. Москвы в составе: председательствующего — судьи Куприяновой С.Н.

с участием гос. обвинителя — заместителя Савеловского межрайонного прокурора г. Москвы Яковлевой Н.В.,

подсудимого Мухина Ю.И.,

защитника Дианова В.В. и адвоката Журавлева Г.И.,

при секретаре Некучаевой А.Ю. и Гусейнове Ш.А.,

рассмотрев материалы уголовного дела в отношении Мухина Юрия Игнатьевича, 22 марта 1949 года рождения, уроженца г. Днепропетровск, гражданина РФ, с высшим образованием, женатого, работающего генеральным директором НП «Центр независимой журналистики», главного редактора газеты «Дуэль», ранее не судимого, обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч.2 ст. 280 УК РФ, -

УСТАНОВИЛ:

Мухин Ю.И. виновен в совершении публичных призывов к осуществлению экстремистской деятельности, с использованием средств массовой информации.

Так он, являясь главным редактором газеты «Дуэль», зарегистрированной в качестве средства массовой информации 29.12.1995 г., на основе своего отрицательного отношения к существующему общественно-политическому строю в Российской Федерации, с целью подрыва основ конституционного строя и безопасности государства, совершил публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности с использованием средства массовой информации.

Так, в период 2006 г. Мухин Ю.И., исполняя свои должностные обязанности редактора указанной газеты «Дуэль», редакция которой расположена по адресу: г. Москва, ул. Люсиновская, д.26–28 корп.6 кв.68, получил при неустановленных обстоятельствах электронное письмо на почтовый адрес редакции газеты: «gazeta@ duel.ru» с электронного адреса: «Yahoo! Europe», 125, Shaftesbury Avenue, London, от Дуброва Андрея Васильевича, озаглавленное последним — «О матери». После полного ознакомления с письмом Мухин Ю.И. озаглавил текст письма — «Смерть России!».

В нарушение требований Федерального закона РФ № 114-ФЗ от 25.06.2002 г. «О противодействии экстремистской деятельности» Мухин Ю.И. после внесения указанных выше изменений в текст письма Дуброва, содержащего призывы к осуществлению деятельности по совершению действий, направленных на насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации, подрыву безопасности Российской Федерации, возбуждение расовой, национальной и религиозной розни, связанной с насилием или призывами к насилию, уничтожение национального достоинства, разместил его в качестве статьи на странице газеты «Дуэль» в номере, подготавливаемом для выпуска.

3.07.2006 г. в редакции газеты «Дуэль» Мухин Ю.И., ознакомившись со всеми статьями, входящими в 27 номер указанной газеты от 4.07.2006 г. и зная о расположении в данном номере экстремистских материалов, на основании полномочий главного редактора подписал указанный номер газеты в тиражирование и принял решение о дальнейшем его распространении на территории г. Москвы и Российской Федерации.

4.07.2006 г. указанный номер газеты «Дуэль» отпечатан в издательском доме «Медиа-Пресса», расположенном по адресу: г. Москва, ул. Правды, д. 24, общим количеством 10 900 экземпляров и сдан на основании заключенных договоров с ОАО «Агентство по распространению зарубежных изданий» и ООО «ДМ-ПРЕСС» для распространения на территории Российской Федерации с помощью розничной продажи через специализированные киоски «Печать» и по подписке через почтовые отделения связи «Почта России», в результате чего с ее содержанием, в том числе размещенными в сети Интернет по адресу: www. duel.ru, ознакомились читатели.

Подсудимый Мухин Ю.И. виновным себя в совершении указанного преступления не признал. Не оспаривая фактические обстоятельства дела, озаглавлива-ние подборки материала, включающего в себя в том числе и письмо Дуброва «О матери» в указанном номере газеты и подписание его в печать с последующим распространением газеты по территории России, он указывает на отсутствие у него умысла на совершение данного преступления. В судебном заседании подсудимый пояснил, что на момент подписания указанного номера газеты в печать статья Дуброва «О матери» не была признана экстремистской». Название «Смерть России!» он придумал для того, чтобы привлечь внимание читателей к указанному материалу. Кроме статьи Дуброва в материале содержится подборка в виде цитаты из «Кавказ-Центра» о помощи Дуброва чеченским сепаратистам и его (Мухина) ответа на вопрос читателя по поводу автора Дуброва. Подсудимый пояснил, что целью помещения к статье Дуброва «О матери» еще двух дополнительных материалов послужило его желание скрыто предупредить читателей о личности Дуброва и вызвать у читателей осторожное отношение к статьям последнего.

Виновность подсудимого Мухина Ю.И. в совершении указанного преступления подтверждается следующими исследованными судоми доказательствами:

— показаниями свидетелей: Харькова А.П. — коммерческого директора ООО «Объединенный издательский дом «Медиа-Пресса», Лупенко В.И. — генерального директора ОАО «Агентство по распространению зарубежных печатных изданий», Буслаева В.Н. — заместителя генерального директора ЗАО «Центр-Пресса», данными в судебном заседании, и Люлина М.Ю. — генерального директора ООО ДМ «Пресс», данными в ходе предварительного и судебного следствия при первоначальном рассмотрении дела другим составом суда и оглашенными в судебном заседании (т.4 л.д.141, т.2 л.д.177–179), подтвердивших тиражирование 27-го (475-го) номера газеты «Дуэль» в издательском доме «Медиа-Пресса» и дальнейшее его распространение через ООО «ДМ-ПРЕСС» по территории России с помощью розничной продажи через специализированные киоски «Печать» и по подписке через почтовые отделения связи «Почта России»;

— показаниями свидетеля Ермоленко А.А., данными в ходе судебного следствия и оглашенными в судебном заседании, подтвердившего прочтение статьи «Смерть России!» в газете «Дуэль» и высказавшего свое негативное мнение об указанной публикации (т.5 л.д.55–56);

— показаниями свидетеля Дашевского В.Ю. — заместителя председателя региональной общественной организации «Московский антифашистский центр», пояснившего суду, что в газете «Дуэль» неоднократно публиковали материалы экстремистской направленности, в том числе и материал «Смерть России!», который явился одной из ярких публикаций и отражает суть пропаганды подсудимого;

— постановлением от 13.07.2007 г. о предоставлении результатов оперативно-розыскной деятельности следователю о выявлении факта публикации 27-го номера газеты «Дуэль» от 4.07.2006 г. с дальнейшим его распространением по территории России, (т.1 л.д. 24–25);

— копией предупреждения Федеральной службы по надзору за соблюдением законодательства в сфере средств массовых коммуникаций и охране культурного наследия в адрес редакции газеты от 24.04.2007 г. № 5/3811 о выявлении факта публикации 27-го номера газеты «Дуэль» от 4.07.2006 г., в котором расположен материал озаглавленный «Смерть России», в том числе и письмо Дуброва «О матери», содержащего информацию, обосновывающую и призывающую к осуществлению экстремистской деятельности, подрыву безопасности РФ, высказывания, направленные на возбуждение национальной и религиозной розни, а также социальной розни, связанной с призывами к насилию; высказывания, направленные на уничтожение национального достоинства русской нации, как граждан еврейской, так и русской национальности (т.1 л.д.130–131);

— показаниями свидетеля Новикова Н.П. — заместителя начальника Управления Федеральной службы по надзору за соблюдением законодательства в сфере средств массовых коммуникаций и охране культурного наследия, данными в ходе судебного следствия при первоначальном рассмотрении дела другим составом суда и оглашенными в судебном заседании, подтвердившего вынесение указанного выше предупреждения в адрес редакции газеты «Дуэль», (т.4 л.д.157–158); копиями учредительных документов газеты «Дуэль», согласно которым указанная газета зарегистрирована 29.12.1995 г. как средство массовой информации за № 014311, главным редактором газеты является Мухин Ю.И. и в которых определены должностные обязанности главного редактора, в том числе и подписание номера газеты в набор, в печать и на выпуск в свет, (т.1 л.д.120–125);

— копиями договоров с приложениями, тиражной ведомости и первичными финансовыми документами, подтверждающими факт печати 27-го номера газеты Дуэль от 4.07.2006 г. в издательском доме «Медиа-Пресса», расположенном по адресу: г. Москва, ул. Правды, 24 в количестве 10 900 экземпляров, и распространению через ОАО «Агентство по распространению зарубежных изданий» и ООО «ДМ-ПРЕСС» для распространения на территории России с помощью розничной продажи через специализированные киоски «Печать» и по подписке через почтовые отделения связи «Почта России», (т.2 л.д.121–137, 141–172, 180–238, 242–288, т. З л.д.132–135, 140–152);

— протоколом обыска, согласно которого по месту жительства Мухина были обнаружены и изъяты 27-й номер газеты «Дуэль», в котором содержится материал «Смерть России», а также жесткий диск с электронной версией данного материала, и протоколом их осмотра. (т. З л.д.6–9, 11–18,32-90);

— протоколом осмотра предметов (документов), согласно которого осмотрен Интернет-сайт www. duel.ru, где в разделе 27-го номера газеты «Дуэль» от 4.07.2006 г. «отдел разных дел» размещена статья А.В. Дуброва «Смерть России» (т. З л.д.19–30);

— вещественным доказательством — 27-м номером газеты «Дуэль» от 4.07.2006 г., в котором на стр.4 в разделе «отдел разных дел» размещен материал под названием «Смерть России!» и который состоит из трех частей: 1) письмо Дуброва «О матери», 2) вопрос читателя и цитату, взятую с сайта «Кавказ-Центра» под названием «Вопрос», 3) комментарий главного редактора Мухина Ю.И. (т. З л.д.93);

— вступившим в законную силу решением Замоскворецкого районного суда г. Москвы от 24.11.2008 г. о признании подборки материалов, озаглавленной «Смерть России!», опубликованную в газете «Дуэль» в № 27 от 4.07.2006 г. в том числе письмо Дуброва А.В. «О матери», экстремистскими материалами, т. к. в них содержится информация, обосновывающая и призывающая к осуществлению экстремистской деятельности, подрыву безопасности Российской Федерации, высказывания, направленные на возбуждение национальной и религиозной розни, а также социальной розни, связанная с призывами к насилию; высказывания, призывающие к полному уничтожению Российского государства, как граждан еврейской, так и русской национальности;

— заключением дополнительной комплексной психолого-лингвистической экспертизы, согласно которой эксперты-лингвисты сделали следующие выводы: смысловая направленность (основное содержание) текста (статьи) под заголовком «Смерть России!», опубликованного в 27-ом номере газеты «Дуэль» от 4.07.2006 г., состоит в утверждениях автора, что в нем «нет ни единой капли еврейской крови!» и в том, что Россия является еврейским государством и «должна быть уничтожена» (как еврейское государство). Как видно из исследовательской части заключения экспертов, письмо Дуброва «О матери» состоит из двух частей. Первая часть является откликом автора Дуброва на публикацию Б.П. Гаврилко и затрагивает отношения между ними. В этой части отсутствуют побуждения к каким-либо действиям против человека или группы лиц, угрозы и предостережения. Вторая часть является классическим призывом-воззванием к уничтожению нынешнего государства — России. В ней автор разъясняет сущность неблагополучного положения дел в России и указывает на действие, которое необходимо совершить для того, чтобы исправить такое положение дел, — уничтожить нынешнее государство — Россию, что носит насильственный характер. Автор (Дубров) считает указанное действие полезным для России, по скольку нынешнее состояние России не оставляет возможности добиться улучшения с помощью перестройки и побуждает к этому. Конкретного адресата автор не указывает, но публикация статьи в газете позволяет полагать адресатом читателей этой газеты. Письмо Дуброва заканчивается словами: «СМЕРТЬ РОССИИ!». Это же высказывание внесено в заголовок статьи, выражая тем самым смысловую направленность текста, т. е. смысловая направленность заголовка отражает смысловую направленность текста в части необходимости уничтожения России (как еврейского государства). Заключительная часть статьи, начинающаяся со слов «А по большому счету…» и заканчивающаяся словами «СМЕРТЬ РОССИИ!» представляет собой призыв-воззвание к уничтожению России (как еврейского государства). Заглавие статьи «Смерть России!» является публичным призывом-лозунгом к уничтожению России (как еврейского государства). В статье имеются оскорбительные номинации лиц, относящихся к еврейской национальности, отрицательные эмоциональные оценки этих лиц, негативная установка в отношении евреев, отрицательная эмоциональная оценка (русской православной церкви) РПЦ. В тексте статьи имеются как положительные оценки «русской нации», так и отрицательные и унизительные оценки русских, связанные с их унизительным статусом рабов в еврейском государстве. В статье не имеется высказываний, восхваляющих превосходство, содержащих положительные эмоциональные оценки и установки в отношении какой-либо расовой, религиозной группы или отдельных лиц как ее представителей. Для передачи оскорбительной номинации и отрицательной эмоциональной оценки евреев, отрицательной эмоциональной оценки РПЦ используются такие языковые средства как лексемы с негативным компонентом значения. Специальных или иных языковых средств для побуждений к действиям против какой-либо нации, расы, религии или отдельных лиц как ее представителей не имеется.

Экспертом-психологом были сделаны выводы, что материал «Смерть России!» и его заголовок не направлены на формирование побуждений к действиям против какой-либо нации, расы, религии или отдельных лиц как ее представителей. Он является скрытым предостережением, которое редактор адресует читателям и которое связанно с деятельностью Дуброва. В исследуемом материале и заголовке отсутствуют унизительные характеристики, отрицательные эмоциональные оценки и негативные установки в отношении какой-либо этнической, расовой, религиозной группы или отдельных лиц как ее представителей. Автор статьи «О матери» Дубров, по мнению эксперта-психоло-га, негативно оценивает своих идеологических и политических оппонентов, а также действия российских и чеченских властей по отношению к сепаратистам, деятелям непризнанной республики Ичкерия (в заметке «Вопрос»). Все содержащиеся в статье суждения Дуброва, критически характеризующие Россию, ее власть, президента, РПЦ и прочее являются оценочными, представляют собой его мнение, которое он выражает в своей статье. В статье «О матери» использованы словесные средства и психологические уловки для целенаправленной передачи отрицательных эмоциональных оценок и негативных установок по отношению к идейным (политическим) противникам ее автора Дуброва. Эксперт-психолог считает, что письмо Дуброва — это ответная реакция, способ коммуникативно-психологической защиты. В нем имеются политические суждения о положении дел в России и речь идет не о национальной розни, а о политическом противостоянии. Кроме того, экспертом-психологом были сделаны выводы о смысловой направленности текста и заголовка «Смерть России!», выразившемся в привлечении внимания читателей к деятельности Дуброва с целью подорвать доверие к нему и его сообщению. Замысел редактора, по мнению эксперта-психолога, усматривается в том, чтобы предоставить читателям возможность судить об истинном лице автора-корреспондента газеты, известного им по иным публикациям. Реакция читателей на публикацию «Смерть России!» свидетельствует об успешной реализации намерения редактора.

К этому выводу эксперт-психолог пришел исходя из исследования не только указанного материала, но и предшествующих ему публикаций Дуброва и Гаврилко, показаний свидетелей и подсудимого, отзывов читателей, представленных стороной защиты, (т.6 л.д. 23–65).

— Допрошенные в судебном заседании эксперты-лингвисты Коршиков А.П. и Огорелков И.В., а также эксперт-психолог Секераж Т.Н. подтвердили свои выводы.

Аналогичные выводы экспертами-лингвистами Коршиковым А.П. и Огорелковым И.В. были сделаны ранее, при производстве экспертиз, согласно которым в тексте статьи Дуброва «Смерть России!» содержатся призывы к осуществлению деятельности по совершению действий, направленных на: насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации; подрыв безопасности Российской Федерации; возбуждение расовой, национальной и религиозной розни, связанной с насилием или призывами к насилию; уничтожение национального достоинства, а также содержатся высказывания, направленные на возбуждение ненависти либо вражды, унижающие национальное достоинство русского и еврейского населения Российской Федерации, их отношения к религии. Заглавие указанной статьи «Смерть России!» является публичным призывом-лозунгом к осуществлению экстремистской деятельности, (т.2 л.д.58–69, 78–90, т. З л.д.74–83);

Оценивая все доказательства в их совокупности и признавая их допустимыми, достоверными и достаточными для разрешения дела, суд находит вину Мухина Ю.И. в совершении указанного преступления установленной и доказанной приведенными выше доказательствами.

Факт озаглавливания Мухиным материала, включающего в себя в том числе и письмо Дуброва «О матери», заголовком «Смерть России!», подписание его в печать, его тиражирование и распространение по территории России, установлен судом свидетельскими показаниями Харькова, Лупенко, Буслаева, Люлина, письменными материалами дела, в том числе и первичными финансовыми документами, а также собственными показаниями подсудимого.

Уголовное дело возбуждено следственным органом законно, в рамках ст. 144–146 УПК РФ по факту публикации «Смерть России!» в газете «Дуэль». Поводом к возбуждению уголовного дела послужил поступивший из прокуратуры г Москвы материал по результатам осуществления оперативно-розыскной деятельности.

Доводы защиты и подсудимого о признании по делу недопустимым доказательством предупреждения Федеральной службы по надзору за соблюдением законодательства в сфере средств массовых коммуникаций и охране культурного наследия суд находит несостоятельными, поскольку указанное предупреждение было получено не в рамках УПК РФ при производстве предварительного следствия, а в ином порядке, тогда как в соответствии со ст.75 УПК РФ недопустимыми признаются те доказательства, которые получены с нарушение требований УПК РФ.

Все заключения экспертов выполнены в соответствии со ст.204 УПК РФ, имеют вводные, исследовательские части, выводы, в них указана используемая литература и методики исследования, эксперты предупреждены об уголовной ответственности по ст.307 УПК РФ, в связи с чем являются по делу допустимыми доказательствами.

Оснований не доверять заключениям экспертов у суда не имеется. Эксперты-лингвисты Коршиков А.П. и Огорелков И.В. имеют экспертную специальность — автороведческие и лингвистические исследования, большой стаж экспертной работы (22 года и 14 лет), занимают должность ведущего и старшего эксперта института криминалистики Центра специальной техники ФСБ России. Эксперт-психолог Секераж Т.Н. является кандидатом юридических наук, с экспертным стажем 15 лет, занимает должность заведующей лабораторией судебной психологической эксперты ГУ РФЦСЭ при Минюсте России. Личности экспертов перед судом не опорочены, доказательств их заинтересованности не представлено.

Противоречий в выводах экспертов суд не находит. Так, согласно заключениям экспертов, их показаниям и показаниям специалиста Сафуанова, допрошенного судом, эксперты-лингвисты при ответе на поставленные вопросы исследуют только текст с позиции русского языка. В случае обнаружения в нем призыва лингвистов не интересуют его последствия, восприятие данного призыва лицами (гражданами). Степень воздействия призыва относится к компетенции эксперта-пси-холога.

Согласно заключению экспертов, эксперты-лингвисты исследовали материал «Смерть России!» в части заголовка и письма Дуброва «О матери». В судебном заседании эксперты Кортиков и Огорелков подтвердили свои выводы и пояснили о достаточности представленных им материалов для дачи заключения и отсутствии необходимости исследовать остальные части материала с подзаголовком «Вопрос» и комментарий редактора Мухина Ю.И.

Эксперт-психолог, наоборот, кроме представленного материала исследовала дополнительные публикации, показания участников процесса, свидетелей, отзывы читателей и устанавливала влияние публикации, степень ее воздействия на читателей, после чего делала свои выводы.

Таким образом, при ответе на одни и те же поставленные перед экспертами вопросы, эксперты разных областей в рамках своей компетенции провели исследование одного и того же материала с разным подходом к нему. Эксперты-лингвисты исследовали текст материала с точки зрения русского языка без наступления последствий и воздействия призывов на сознание граждан, а эксперт-психолог с позиции установления факта восприятия призывов и достижения ими поставленной цели воздействия на сознание граждан, т. е. последствий, которые не наступили, после чего каждый из них сделал свои выводы.

Показания свидетелей защиты — читателей газеты «Дуэль» — Бобряшова П.Ю., Шумакова В.П., Мозгового С.А., Польченко Н.И., Шилина Е.Е., Петрова Б.В., Березина В.Ф., Спаськова Г.Н., Мишиной Е.В., Григорьева В.И., Тягунова В.А., Пчелкина Н.П., Краснова А.В., Ко-чубец А.К., Парфенова В.Н., Ацюковского В.А. и Султанова Ш.З., высказавших суду свое мнение об отсутствии в материале «Смерть России!» призывов к экстремистской деятельности и ее восприятия в рамках дискуссии между автором статьи «О матери» Дубро-вым и Гаврилко, статья которого была опубликована в газете «Дуэль» ранее, и об отражении в данной статье личного мнения автора Дуброва, равно как и многочисленные мнения о данной статье читателей газеты, приобщенные судом к материалам дела по ходатайству защиты, не имеют правового значения для дела и не влияют на квалификацию действий подсудимого, поскольку они высказывают последствия и свое восприятие к опубликованному материалу.

Показания свидетелей Мироновой Т.А. — доктора филологических наук, эксперта, главного научного сотрудника Российской государственной библиотеки и Борисовой Е.Г. — доктора филологических наук, профессора Московского городского педагогического университета, допрошенных судом по ходатайству защиты и подсудимого, об отсутствии в статье Дуброва призывов экстремистской направленности, о подборке материала редактором газеты таким образом, чтобы у читателей сложилось настороженное отношение к Дуброву и об отсутствии в статье оскорбительных высказываний, равно как и заключение эксперта-психолога, также не влияют на квалификацию действий подсудимого, поскольку их выводы были сделаны на основе воздействия материала на читателей газеты, отсутствия успешности призывов и конкретного адресата.

Однако состав преступления, в котором обвиняется Мухин Ю.И., является формальным, при котором преступление считается оконченным не зависимо от наступления вредных последствий, в частности с момента выхода экстремистской публикации в свет. Для квалификаций действий виновного не требуется установление факта восприятия призывов или достижения ими поставленной цели воздействия на сознание граждан.

Показания свидетеля защиты Грязнова В.А. (т.5 л.д.324–327) являются по делу недопустимым доказательством, поскольку получены с нарушением норм УПК РФ, в частности ст.56 УПК РФ, т. к. он не был допрошен ни следователем, ни судом и не вызывался для дачи показаний. Показания свидетеля Грязнова В.А. написаны собственноручно и поступили в адрес суда почтой.

О наличии умысла Мухина Ю.И. на совершении данного преступления указывают кроме приведенных судом доказательств и конкретные действия подсудимого, который, работая главным редактором газеты — средства массовой информации, имея большой журналистский опыт, ознакомившись с письмом Дуброва «О матери» в полном объеме, и осознавая, что в нем содержится информация экстремистской направленности, умышленно, на основе своего отрицательного отношения к существующему общественно-политическому строю в России, с целью подрыва основ конституционного строя и безопасности государства, в рамках полномочий главного редактора озаглавил его словами «Смерть России!», являющимися публичным призывом-лозунгом к уничтожению России, которыми заканчивается письмо Дуброва, вложив тем самым в заголовок весь смысл статьи, после чего дополнил его другими материалами, подписал в печать с последующим тиражированием и распространением по территории России, чем осуществил публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности, обращенные к широкому кругу людей.

Таким образом, действия Мухина Ю.И. подлежат квалификации по ч.2 ст.280 УК РФ как совершение публичных призывов к осуществлению экстремистской деятельности с использованием средств массовой информации.

При назначении наказания суд учитывает характер и степень общественной опасности содеянного, конкретные обстоятельства дела, а также личность виновного, который впервые привлекается к уголовной ответственности, положительно характеризуется как по месту жительства, так и по месту работы, а также читателями газеты, что признается судом обстоятельствами, смягчающими наказание.

Обстоятельств, отягчающих наказание, судом не установлено.

Принимая во внимание изложенные обстоятельства, а также влияние наказания на исправление виновного и на условия жизни его семьи, суд считает возможным назначить ему наказание в виде лишения свободы, с применением ст.73 УК РФ, применив при этом дополнительный вид наказания в виде лишения права занимать должности, связанные с выполнением организационно-распорядительных обязанностей в средствах массовой информации.

Решая вопрос о судьбе вещественных доказа-тельств — два номера газеты «Дуэль» 27 от 4.07.2006 г., находящиеся на хранении в материалах дела, а также жесткий диск с электронной версией данного материала, хранящиеся в СС УФСБ России по г. Москве и Московской обл., суд считает необходимым хранить в материалах уголовного дела.

На основании изложенного и руководствуясь ст. ст.303, 304 и 307–310 УПК РФ, суд

ПРИГОВОРИЛ:

Признать МУХИНА ЮРИЯ ИГНАТЬЕВИЧА виновным в совершении преступления, предусмотренного ч.2 ст.280 УК РФ и назначить ему наказание в виде лишения свободы сроком на 2 года, с лишением права занимать должности, связанные с выполнением организационно-распорядительных обязанностей, в средствах массовой информации в течение 2-х лет.

На основании ст.73 УК РФ назначенное Мухину Ю.И. наказание в виде лишения свободы считать условным с испытательным сроком в течение 2-х лет.

Обязать Мухина Ю.И. в период испытательного срока проходить регистрацию в органах исполнения наказания по месту жительства, не менять постоянного места жительства без уведомления данного органа.

На основании ст.71 УК РФ наказание в виде лишения права занимать должности, связанные с выполнением организационно-распорядительных обязанностей, в средствах массовой информации, — исполнять самостоятельно.

Меру пресечения Мухину Ю.И. в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении — отменить, по вступлении приговора в законную силу.

Приговор может быть обжалован в кассационном порядке в Московский городской суд в течение 10 суток со дня его провозглашения, а осужденным — в тот же срок со дня вручении ему копии приговора.

В случае подачи кассационной жалобы осужденный вправе ходатайствовать о своем участии в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции, о чем необходимо указать в кассационной жалобе.

Председательствующий (Подпись)»

(Сразу после вынесения приговора Ю.И. Мухин был доставлен в больницу с диагнозом «инфаркт миокарда». Таким образом, ему не удалось закончить данную главу своей книги, материалы для ее завершения были любезно предоставлены издательству сотрудниками редакции газеты Ю.И. Мухина «К барьеру!». — Ред.)