Третья стража

16

— …это Старцы, — нехотя сообщил пес ГИ, стараясь не глядеть на суетящихся старичков. Старцы как очумелые носились от банки к банке и галдели, причем все сразу, стараясь перекричать друг друга.

В этом визгливом гуле с большим трудом можно было разобрать лишь отдельные обрывки фраз.

— …интеллектуальный привес…

— …адсорбция экстрасенсорной информации…

— …стагнация информационных каналов…

Уно глядел на суету старцев как завороженный, силясь уловить смысл в их безумном танце.

— Надо уходить — скоро наступит час F, — напомнил о своем присутствии Генеральный Инспектор.

Но тут дико закричал и забился, как раненная птица Гомункулус:

— Зачем, зачем все это??? Разве можно так жить? Я не хочу… — Он кинулся на колени и голыми руками стал расширять трещину в стекле, обрезаясь в кровь о острые края и расшвыривая вокруг вывороченные осколки.

Суета старцев стала просто невообразимой, как в потревоженном муравейнике — хаотичной, но в то же время, подчиняющейся какому-то неведомому закону, а лепет слился в нечто нечленораздельное и пугающее.

— А-а-а!!! — рычал Гомункулус, стараясь протиснуть голову в образовавшуюся дыру и раздирая в кровь лицо. — Я задыхаюсь! На волю! К людям!

— Ам! Ам! Ам! — чавкали бессмысленно подскакивающие старцы.

Перекрывая все эти хаотичные звуки раздался резкий звон, словно лопнула гигантская струна.

Уно завертелся на месте, стараясь успеть запомнить все, что происходит вокруг. ВСЕ СМЕШАЛОСЬ… Пес ГИ куда-то запропастился…

И тут, как единый, вырвавшийся из сотен глоток вздох, грянуло металлическим шелестом слово:

— ФРАМММ!!!

Сверху, из тумана выглянул один, но огромный до отвращения, глаз.

Рядом с Уно землю вспахал жуткий матово блестящий коготь на мохнатой столбообразной лапе, на мгновение вынырнувший из тумана.

И все стихло.

Старцы, изнуренные, но как-будто просветлевшие и сыто умиротворенные, солидными мирными ручейками, ловко обтекая по пути многочисленные банки стали рассредотачиваться, сохраняя тупую вельможную сонливость.

Гомункулус с окровавленным лицом и руками, медленно и тупо раскачиваясь из стороны в сторону, стоял на четвереньках у достаточно уже развороченной дыры, сквозь которую без труда бы уже смог пролезть.

Уно поймал блуждающий взгляд Гомункулуса и ужаснулся: на окровавленном бессмысленном и тупом лице блуждала счастливая улыбка, а глаза были пусты, как трамвай идущий в парк.

— Все. Час F, — печально возвестил, вновь объявившийся пес ГИ.

Гомункулус, ни на что не обращая внимания, залез в свой цилиндр и счастливо мурлыкая закрыл глаза.