Тревожная служба

Герхард Шунке ЙОХЕН И ТАНК 137

Перед летними каникулами, в суматохе последних учебных дней, фраза в дневнике: «Йохен не всегда правдив» — не привлекла особого внимания.

Школьные товарищи Йохена Зейферта были слишком заняты собственными делами, чтобы в то время уделить должное внимание его объяснениям по этому поводу.

Но отец Йохена долго рассматривал серую тетрадь. Наконец он поднял голову, моргнув несколько раз, как будто хотел проверить, не обманывает ли его зрение. Затем тяжело опустил на стол кулак, словно поставил восклицательный знак, и еще раз прочитал: «Йохен не всегда правдив».

Сын, стоявший перед ним опустив глаза, отступил на несколько шагов в сторону, думая о том, какое наказание предпримет его отец по поводу этой приписки: отберет на длительное время велосипед, лишит карманных денег или запретит поездку на каникулы в лагерь?

В итоге мальчишка вот уже второй день каникул пребывает наедине со своими мыслями.

Ярко светит солнце, уже задолго до полудня становится жарко. Куры лениво лежат в тени, распустив крылья и открыв клювы.

Йохен отправился к сельскому магазину. Рядом с лестницей у входа в него стоят штабеля ящиков с бутылками. Кругом валяются листы картона. Из соседней деревни катит на своем казенном желтом велосипеде почтальон. По его лицу струится пот, кепка сдвинута на затылок. Йохен отвернулся к окну, чтобы избежать процедуры обмена приветствиями.

От Фрезова доносятся два гудка, и эхо в лесу повторяет их несколько раз. Идет поезд. Мальчик проходит мимо крайних домов деревни и вскоре попадает в лес. Кроны деревьев образуют над дорогой зеленый шатер, скрывающий ее от лучей солнца. С лесной дороги Йохен сворачивает к железнодорожной станции. Там на платформе стоят три женщины с сумками в руках. Вокруг них вертится маленькая девочка, рисуя на асфальте какие-то фигуры. Тепловоз, прежде чем вынырнуть из-за поворота, дает еще несколько гудков и сразу подкатывает к перрону. Вагоны, как и сам поезд, старые, вот уже много лет они добросовестно несут свою службу, и каждый уважающий себя пассажир имеет в этом поезде свой постоянный вагон и даже место.

Йохен Зейферт, облокотившись о невысокую ограду, отделявшую пристанционный палисадник, смотрел на поезд. Он состоял всего из пяти пассажирских вагонов и шести платформ. А на платформах на этот раз стояли... танки! Да, ничто иное, как танки Национальной народной армии ГДР.

Начальник станции Вальтер Лоренц вышел из помещения вокзала. В руках он держал пару каких-то листков и пакет.

Йохен подбежал к нему:

— Куда направляются эти танки?

Тепловоз скрипнул тормозами, и машинист приложил два пальца к козырьку фуражки. Начальник станции, ответив на приветствие, дал сигнал. Тепловоз медленно подал поезд к грузовой площадке. Платформы с танками отцепили, прозвучал гудок, и оставшиеся вагоны укатили.

Йохен остался на перроне один. Танки стояли совсем недалеко на запасном пути. Мальчик был рад, что об этом событии знает только он, и никто из его друзей даже и не подозревает о таких интересных вещах. Он уселся на краю перрона и стал наблюдать, болтая ногами.

С платформ спрыгивали солдаты. Офицер стал у конца крайней платформы лицом к переднему танку и, подняв руки, покрутил ими. Зеленая громадина — танк 131 — ожила. Зарычал мотор, и из выхлопной трубы вырвались клубы черного дыма. Танк прополз вперед два-три метра и свернул к сходням. Через несколько секунд тяжелая машина скатилась с платформы на погрузочную площадку.

Путь последнего танка был более длинным. Он переезжал с одной платформы на другую за командиром, который бежал впереди и подавал какие-то знаки. Четыре платформы машина проехала благополучно, а затем произошло непредвиденное: левая гусеница скользнула мимо борта платформы, раздался сильный треск, и танк сел на брюхо, накренившись набок, только гусеница продолжала вращаться до тех пор, пока не заглох мотор.

Это был танк 137. Водитель вылез из люка и, видя, что его машина безнадежно засела, почесал затылок, сдвинув шлем. Танкисты собрались вокруг и молча качали головами. Командир танка 137, сорвав с головы шлем, с яростью потряс им перед лицом водителя, в сердцах швырнул на землю. Водитель — совсем еще молоденький солдатик, щек которого вряд ли касалась бритва, — быстро нагнулся, поднял шлем и протянул его командиру. Тот снова надел его, направился к какому-то военному. Подойдя к нему, поднес руку к козырьку и доложил:

— Танк сто тридцать семь при разгрузке с платформы сорвался и сел на днище. Докладывает унтер-офицер Брахман.

Старший лейтенант принял рапорт по всем правилам — он стал по стойке «смирно» и, как полагается, ответил на военное приветствие. Солдаты подошли к своему командиру.

— Танк сто тридцать семь должен быть в кратчайший срок снят с платформы и подготовлен к маршу. В противном случае мы не выполним поставленную задачу. Каковы будут ваши предложения? — Офицер обратился ко всем, но смотрел на Габлера — механика-водителя пострадавшей машины.

Йохен Зейферт был очень любопытным. Его до смерти интересовало, что же такое могло произойти с танком. «Наверное, внутри что-то испортилось, — подумал он. — Бедный водитель, что же он теперь будет делать?» Йохен очень переживал за него.

Мальчик спрыгнул с перрона на рельсы и побежал на запасный путь. Медленно обошел вокруг платформы с осевшим на ней танком, забрался на погрузочную площадку и стал за солдатами.

— Можно просто столкнуть его с платформы, товарищ обер-лейтенант! — предложил кто-то из них.

Командир повернулся к солдату и, с трудом сдерживая гнев, проговорил:

— А чтобы не покалечить рельсы, положим вниз пару старых газет. Так?

Солдат опустил голову и замолчал.

— Конечно, мы могли бы заставить его «спрыгнуть» с платформы, — уже более примирительно пояснил командир, — но это в боевой обстановке. А сейчас, во время учений, мы не имеем права портить железнодорожное полотно. Самым верным было бы подогнать сюда тяжелый кран. Но где его взять? Пока его найдут да доставят, учения уже закончатся.

По полевой дороге катил комбайн. Машина принадлежала соседнему кооперативу, что был за лесом. Йохен Зейферт хорошо знал комбайнера.

Солдаты тем временем тесно обступили платформу и оживленно обсуждали происшедшее. Габлер выступил вперед.

— Нужно оттянуть платформу от погрузочной площадки и построить впереди ее, по ходу танка, съезд, тогда танк прямо скатится вниз.

Командир танка 137 внимательно выслушал последнее предложение и кивнул головой.

— Это одна из возможностей, но для этого нужны балки или бревна.

Как по команде, все стали глядеть вокруг, отыскивая что-нибудь похожее на бревна или балки. Но увидели только несколько разбитых кирпичей, кучу щебня, бумажные пакеты из-под цемента да мешки с искусственным удобрением, недавно прибывшим в адрес сельскохозяйственного кооператива. Лесоматериалов не было, если не считать нескольких старых шпал, лежавших у телеграфного столба. Один из солдат подошел и потрогал их носком сапога.

— Потребуется брусков пятьдесят, не меньше, — сказал он.

— Может быть, поможет местное население? — неуверенно спросил Габлер. — Надо поискать кого-нибудь из жителей близлежащих деревень.

Но на станции в это время было совершенно пусто. Даже начальника не было видно.

Взоры всех невольно остановились на Йохене Зейферте, единственном представителе местных жителей, которого можно было расспросить. Мальчик внезапно оказался в центре внимания. Он подумал и, не дожидаясь вопросов, заявил:

— Балок и бревен здесь нет, но шпал — целая гора.

Солдаты обступили его со всех сторон. Офицер тоже подошел к нему и, протянув руку, представился:

— Я обер-лейтенант Хершель, а как тебя зовут?

— Йохен, Йохен Зейферт. После каникул я пойду учиться уже в шестой класс.

— Здравствуй, Йохен! Ты говоришь, у вас есть шпалы?

— Гм, у нас лично конечно нет. Мой отец слесарь, он работает в РТС, там, за лесом. Шпалы имеются за насыпью. — И мальчик показал рукой, где нужно было их искать.

Механик-водитель Габлер спросил его:

— Как ты думаешь, даст нам герр Лоренц эти шпалы?

Йохен пожал плечами.

— Почему же нет? Понятно, если вы их отнесете обратно, где взяли, и сложите, как они лежали.

Габлер обратился к офицеру:

— Товарищ обер-лейтенант, разрешите спросить начальника станции?

— Спросите, — ответил офицер с легкой улыбкой, будто его совсем не касалось, как и когда будет снят с платформы танк сто тридцать семь. Однако он вместе с солдатом направился к станции. Йохен пошел с ними.

Вальтер Лоренц вышел навстречу делегации. Обер-лейтенант Хершель приложил руку к фуражке.

— Видите ли, произошла неприятность. Дело в том, что выгрузка машин в таких условиях — тяжелое испытание для водителей. Им же не видно, как идут гусеницы даже при открытых люках на ровной местности. И командиру танка тоже не просто суметь вовремя подать нужный знак. А ваши платформы несколько узковаты для машин нашего типа.

— Или ваши танки немного широковаты для наших платформ, товарищ обер-лейтенант!

Оба засмеялись, даже у Габлера исчезло хмурое выражение лица, и он стал похож на ученика десятого класса.

— Платформу с танком придется оттаскивать от площадки по меньшей мере на сто метров. И потом эта проклятая жара! — Вальтер Лоренц посмотрел на солнце и зажмурил глаза, будто желтый круг на небе направил все свои лучи прямо на него.

Он снял фуражку и стал обмахивать ею, как веером, вспотевшее лицо, жестом пригласив военных следовать за ним. Йохен Зейферт бежал впереди. Они обошли здание станции, забрались на насыпь и увидели штабеля шпал. К ним вела узкая тропинка.

— Надеюсь, вы не перемелете мои шпалы в муку?

— Конечно нет. Мы уложим их потом так же, как они лежали. Товарищ Габлер, позовите сюда солдат и передайте мое приказание младшему лейтенанту Гофману и фельдфебелю Меркеру оттащить танком сто тридцать один платформу от погрузочной площадки.

Вальтер Лоренц поправил фуражку и небрежно коснулся пальцами козырька:

— Желаю успеха! Мне нужно вернуться в контору. Скоро прибудет дрезина с измерительными приборами.

— С измерительными приборами? — удивился Йохен Зейферт.

— Совершенно точно, с измерительными приборами, — подтвердил Вальтер Лоренц с важным видом. — Если по путям проходят такие тяжелые грузы, как эти, обязательно требуется измерить расстояние между рельсами, не сдвинулись ли они в пути.

Тем временем подошли солдаты. Они увидели штабеля шпал, насыпь, отделявшую их от платформы, и их лица погрустнели.

— Давай, Вернер! — Габлер подтолкнул одного из товарищей к штабелю, и они сняли верхнюю шпалу.

Йохен Зейферт потянул обер-лейтенанта за рукав.

— Вы что, хотите таскать шпалы на плечах? Вверх по насыпи, потом вниз, потом до платформы да еще обратно? В такую жару и в таком обмундировании?

Он тут же изобразил, как это сложно: склонившись под воображаемым грузом, вскарабкался на насыпь, на согнутых ногах спустился вниз, при этом все время посматривал на солнце.

Солдаты хохотали, глядя на него, и настроение их заметно поднялось. Командир танка 137 потрепал мальчика за подбородок.

— Нет ли у тебя в кармане грузового вертолета, а?

Йохен оттолкнул его руку и сверкнул глазами.

— Вы что, думаете, я маленький? — Он отбежал на несколько шагов и, ни к кому не обращаясь, сообщил: — Я мог бы достать вам трактор с прицепом, но надо сбегать в деревню.

И опять Йохен Зейферт оказался в центре внимания, и на этот раз явно наслаждался им.

— Великолепно, парень! Может, что-нибудь и получится! Товарищ Габлер, быстро с ним в деревню, но бегом, как стометровку, ясно?

Йохен побежал впереди солдата. Ему было легче — он был не так тяжело одет. Зигфрид Габлер снял пилотку, и, несмотря на это, пот лил с него градом, как недавно с почтальона, проезжавшего по этой дороге.

— Еще метров двести, — утешал Йохен солдата и немного сбавил темп.

Перед мастерскими РТС стоял комбайн. Комбайнер и его помощник, отойдя в сторону, что-то обсуждали. Йохен поздоровался с ними:

— Здравствуйте! Опять с валиком что-нибудь не в порядке?

Рабочие, хмуро взглянув на него, не произнесли ни слова.

— Здесь работает мой отец, — промолвил Йохен и повел солдата к большим воротам, через которые вполне мог проехать комбайн. В мастерских никого не было. — Может быть, он пошел на склад запасных частей? — И мальчик нырнул в какую-то дверь.

Габлер огляделся вокруг. Все здесь было знакомо: верстаки у окон, шлифовальный круг, зарядные агрегаты, кран у потолка подъемной силой до двух тонн, сверлильный станок, ножницы для резки жести. В стороне стоит автомашина, поднятая на домкрате. У ее передних колес слишком большой развал. Зигфрид покачал их и немного задумался.

— Подшипники вышли из строя, — пробормотал он. Руки у него так и чесались. Еще полгода...

Возвратился Йохен. Он беспомощно пожал плечами хотел что-то сказать, но в этот момент в мастерской по явился высокий мужчина с плечами тяжелоатлета.

— Папа! — закричал мальчик. — Ты должен нам помочь! Это товарищ Габлер, водитель танка. Он посадил свою машину на пузо при разгрузке платформы.

Габлер хотел пожать слесарю руку, но тот протянул ему только локоть.

— Что, мой сорванец опять что-нибудь натворил?

— Совсем наоборот! Он говорит, что вы можете нам помочь.

Отец Йохена взял ветошь и, пока солдат подробно рассказывал ему о происшествии, вымыл руки, запачканные в масле.

— Так вам нужна машина с прицепом? М-да...

— На двадцать минут, максимум на полчаса. Если мы опоздаем с боевой готовностью нашей машины, унтер-офицер Брахман съест меня вместо второго завтрака.

— Неужели? — Папаша Зейферт рассмеялся. — Я смотрю, он у вас не жалуется на аппетит. Ну ладно, переброшу я вам эти спички.

Мальчик радостно посмотрел на солдата, и тот дружески ему подмигнул.

Йохен вскарабкался на старенький трактор «Ифа-пионер», Габлер вскочил на прицеп и уцепился за передний край.

— В каникулы, мне кажется, ты ведешь себя лучше, чем во время занятий в школе, — заметил Зейферт-старший, наклонившись к сыну.

Пока солдаты грузили шпалы на прицеп, Йохен успел сбегать на станцию и посмотреть, как танк 131 тащил за собой шесть железнодорожных платформ, будто они были игрушечными. Младший лейтенант Гофман дал водителю знак остановиться.

Через несколько минут погрузка шпал на прицеп была закончена, и «Ифа-пионер» покатил к платформе.

Обер-лейтенант Хершель сам руководил строительством временного съезда. Папаша Зейферт, покуривая, с интересом наблюдал за работой солдат. Йохен стоял рядом с ним.

— Следующий ряд класть поперек! — приказал офицер.

Вскоре съезд был готов. Командир танка Брахман, переходя со шпалы на шпалу, как по лестнице, притопывал ногами.

— Должен выдержать, товарищ обер-лейтенант. Я, пожалуй, сам спущу танк вниз по этой лестнице.

Офицер был иного мнения.

— Это должен сделать товарищ Габлер!

Унтер-офицер Брахман сморщил лоб и казался обиженным. Его водитель вскарабкался через люк в машину и нажал на стартер. Некоторое время мотор работал вхолостую, затем со скоростью черепахи громадина двинулась вперед. Стальное днище, скользнув по железным частям платформы, как по рельсам, медленно миновало буфера. Левая гусеница коснулась первой шпалы и вырвала ее в сторону. На какое-то мгновение передняя часть танка как бы зависла в воздухе. Водитель выключил левый фрикцион, и стальной гигант плюхнулся на шпалы. Штабель за-

дрожал. Казалось, он вот-вот рассыплется. Одна шпала раскололась, другая подпрыгнула вверх, но танк уже был на земле и через минуту стоял в колонне, как будто ничего и не произошло.

— Ну вот и все! — сказал Зейферт-старший.

Его сын радостно вытащил руки из карманов, где он на счастье держал крепко зажатые в кулак большие пальцы. Все облегченно вздохнули. Обер-лейтенант Хершель снял фуражку и вытер пот со лба.

— Без вашей помощи, герр Зейферт, мы бы долго здесь проканителились. И какой молодец ваш Йохен! Если бы не он с его сообразительностью, нам пришлось бы туго. Молодчина парень!

Папа Зейферт дернул своего парнишку за вихор.

— Иногда бывает. А сейчас давайте побыстрее перетащим шпалы на место. Там у меня стоит Освальд со своим комбайном. Валик у него летит уже второй раз в этом году. Не знаю, как это он умудряется.

Но вот шпалы уложены на место. Пустые платформы стоят у погрузочной площадки. Дрезина с измерительной аппаратурой закончила свою работу. Все в полном порядке.

— Ну, теперь можно ехать дальше, — деловито проговорил Йохен.

Солдаты, засучив рукава и сняв шлемы, стояли у своих машин, курили и тихо переговаривались.

Солдат Габлер, водитель машины 137, ответил мальчику:

— Мы должны получить приказ на марш.

— А когда он поступит?

Габлер пожал плечами:

— Может, через несколько минут, а может, через несколько часов.

— А как вы получите этот приказ?

Унтер-офицер Брахман повернулся к мальчику:

— По радио или через посыльного.

— Ну вас в каждом танке есть радиостанция?

Солдаты переглянулись и рассмеялись.

— Это военная тайна, — сказал водитель и поднял вверх палец.

Это показалось Йохену не очень остроумным.

— Вы что, думаете, я сделаю себе такую же, или принимаете меня за шпиона?

Солдаты вновь рассмеялись. Йохен указал на прибор ночного видения и с любопытством спросил:

— Вы что, ездите и при синем свете?

— Это не синий свет, — ответил унтер-офицер Брахман. — Это инфракрасный свет. Его мы включаем ночью или при сильном тумане.

— Ага, понятно, и для этого вам нужен экран, так?

— Так, для каждого экипажа свой собственный, отдельный.

— И на сколько же метров вы можете с помощью этого прибора видеть?

— На несколько сот метров, а у командира немного больше.

— А вы и есть командир, правда?

— Правда. А нашего механика-водителя ты уже знаешь, это солдат Зигфрид Габлер. Здесь место нашего заряжающего, ефрейтора Хорста Ладвига, башенный стрелок — Вернер Кнауте, он тоже солдат.

— А больше людей нельзя поместить в ваш танк?

— Самое большое — еще одного такого шпингалета, как ты. Но при условии, что ты не будешь так отдуваться, иначе разнесет всю башню.

— В самом деле? — Йохен загрустил и глянул на унтер-офицера снизу вверх.

— До чего же пить хочется! — сказал заряжающий Ладвиг.

Йохена это удивило.

— Неужели у вас в танке нет воды?

Унтер-офицер Брахман сделал строгое лицо, как будто он держал речь перед строем новобранцев.

— Еще нет, но в ближайшее время проектируется снабжение каждого танка агрегатом, обеспечивающим экипаж соответствующими напитками. Краны будут находиться в непосредственной близости, под рукой, и снабжены гибкими шлангами, с тем чтобы во время движения и в боевой обстановке каждый из членов экипажа не стучал зубами о стакан. Для командиров проектируется пивной трубопровод, наводчику — с содовой водой, заряжающий получает кофе с виноградным сахаром, а механик-водитель — по выбору лимонад или кофе, в зависимости от того, куда он поворачивает — направо или налево.

Трое танкистов с улыбкой смотрели на Йохена, а тот обиженно поджал губы. Он не хотел, чтобы над ним смеялся даже унтер-офицер, и прикинулся на редкость легковерным:

— И какое же пиво предусмотрено для командира — простое, светлое, пильзенское или «козел»?

С большим трудом тройка удерживалась от смеха, а унтер-офицер заметил совершенно серьезно:

— Это зависит от звания и сроков службы. Мне, например, положено светлое или темный портер.

— Послушайте, товарищ унтер-офицер! — заметил Габлер. — Для меня сейчас было бы вполне достаточно обычной водопроводной воды.

У Йохена мелькнула идея.

— Может быть, вам чего-нибудь принести? Может, лимонада?

Унтер-офицер Брахман согласился:

— Хорошо! Лимонад на весь экипаж сто тридцать седьмого за мой счет. — Он достал из комбинезона бумажник. — У меня только двадцать марок.

— Ну и что! — Йохен взял у командира деньги из рук. — Вы что, думаете, я не получу сдачу?

В магазине была очередь. Да к тому же фрау Цаль, оказавшаяся перед мальчиком, набирала целую корзину различных продуктов. А время шло. Тем не менее вскоре он бежал назад к станции, держа в каждой руке по две бутылки лимонада. В кармане у него звенела сдача. У станции он остановился как вкопанный — место у погрузочной площадки было пусто. О танках напоминали лишь следы гусениц. Йохен поставил бутылки на землю и посмотрел на дорогу, которая терялась в лесу. Ничего. Пусто.

«Черт возьми! Надо же было фрау Цаль именно сегодня закупать продовольствие на целую неделю. А мне, идиоту, нужно было сказать, для кого я покупаю лимонад, и тогда мне отпустили бы без очереди, а что теперь?»

Вальтер Лоренц вышел из подсобного помещения, где хранились разные инструменты. Йохен схватил бутылки и подбежал к нему:

— Вы не знаете, куда они поехали?

— Танки? По дороге. Куда же еще...

— Понятно, но куда они свернули? — Йохен поднял бутылки. — Это я должен доставить для экипажа сто тридцать седьмого.

— А! Что ты беспокоишься, выпей сам.

— Но у меня сдача — восемнадцать марок.

Лоренц выпрямился и сдвинул на затылок фуражку.

— Восемнадцать марок, говоришь, да, история... — Он потер подбородок. — Ну и что же теперь делать?

Йохен с надеждой смотрел на взрослого, ожидая от него помощи. Начальник станции потащил его на вокзал.

— Если они поедут через Фрезов, то обязательно будут проезжать мимо вокзала и могут увидеться с моим коллегой. Пошли!

Он повел мальчика в свой кабинет и начал звонить по телефону. Но, к сожалению, его коллега — начальник железнодорожной станции во Фрезове — не имел никаких сведений о танковой колонне. Лоренц дал Йохену продовольственную сумку, сунул туда бутылки с водой и посоветовал мальчику взять велосипед и отправиться за танками по их следу.

Йохен не мог воспользоваться велосипедом — его отобрал отец за ту злосчастную приписку в дневнике. Мальчику не оставалось ничего иного, как бежать за уехавшими танками. Несколько сот метров ему пришлось пробежать по открытой дороге. Накалившийся асфальт дышал жаром, пот катился по лицу Йохена, он распахнул рубашку и жадно глотал нагретый воздух. Тонкая ручка сумки врезалась ему в ладонь. Он перекинул ее через плечо, и бутылки начали позванивать при каждом его шаге. На дорожном покрытии отчетливо виднелись следы гусениц, так что определить путь танковой колонны было нетрудно. Мальчику надоел звон бутылок за спиной, и он перебросил сумку на левое плечо, а правой рукой придерживал их.

Наконец он достиг перекрестка. Танки здесь повернули на Дрозедов. Шоссе сменила грунтовая дорога, кое-где покрытая шлаком. Раньше здесь тоже было шоссе, но оно выбилось, и асфальт на дороге сохранился только местами.

Жара между тем становилась все сильнее. Йохену ужасно хотелось пить. Его поддерживала только надежда, что танки должны же наконец где-нибудь остановиться. Он присел на пенек, немного отдохнул. Понятно, что он поступил глупо, напросившись сбегать в магазин. Если бы только не эта сдача в восемнадцать марок! Стоимость целого комплекта запасных передач к велосипеду и, пожалуй, еще и зеркала. На три марки карманных денег в месяц, которые выдает ему отец, особенно не разгуляешься.

Йохен встал, вновь закинул сумку за плечи и пустился дальше. След гусениц бежал перед мальчиком, как извилистые рельсы. Он отошел на несколько шагов от дороги и стал по пути искать голубику. Сначала брал по одной ягоде, а потом не выдержал, положил сумку с бутылками на траву и начал собирать ягоды в горсть. При этом он все время вслушивался, надеясь обнаружить шум моторов машин, которые должны были находиться где-то поблизости. Но кругом царила тишина. Только дятел стучал по одинокому сухому дереву да пели жаворонки.

Прошло уже около трех часов, как он находился в пути. След танков привел мальчика на пологий подъем. В этих местах ему никогда не приходилось бывать, и они были ему совершенно незнакомы. Когда мать посылала его за голубикой, он обычно ходил на свое излюбленное место недалеко от Фрезова, там он знал каждый куст.

И вдруг то, чего он ожидал с таким нетерпением, внезапно появилось перед ним. Метрах в трехстах на вершине холма он увидел танки. От радости мальчик присел прямо посреди дороги. Он поставил сумку в сторону и, как заправский разведчик, приставив ладони к глазам, начал их рассматривать. Колоссы стояли совершенно мирно в зарослях под деревьями, и их с первого взгляда было трудно обнаружить. Солдаты сидели у машин, и создавалось впечатление, что они просто приехали сюда отдохнуть. Вдруг, как по команде, все вскочили и исчезли в люках танков. Громадины двинулись ему навстречу.

Йохен вспрыгнул и закричал:

— Гей, ваш лимонад!

Он высоко поднял сумку с четырьмя бутылками. Но все напрасно. Танки, не останавливаясь, катили мимо него.

С яростью он бросил им вслед палку, валявшуюся на дороге.

— Проклятые восемнадцать марок! — злился он сам на себя. Но облако пыли, поднятое гусеницами, становилось все меньше и меньше, шум моторов слабел, и с ними вместе исчезала последняя надежда. Йохен побрел дальше, не глядя по сторонам и видя перед собою только следы гусениц.

Вдруг опять раздался шум мотора. Показался мотоцикл с коляской, в котором сидели двое военных. Он быстро приближался. Мальчик выбежал на середину дороги, и мотоциклист притормозил.

— Ты как здесь оказался? — воскликнул военный, сидевший в коляске.

— Я ищу танк сто тридцать семь, — ответил Йохен и протянул вперед сумку с бутылками.

— Выключи на минутку! — сказал все тот же военный мотоциклисту. И мотор заглох. — Что у тебя там?

— Лимонад, — сказал мальчик. — Лимонад для экипажа.

— Вот это, я понимаю, забота! — качнул головой военный в коляске. — Ты попал по назначению. Можешь на нас положиться. За рулем капитан Монигкейт, наш командир, а я тоже капитан, его заместитель по политчасти. Ты можешь спокойно отдать нам деньги и воду, и мы доставим их по назначению.

Йохен недоверчиво смотрел на незнакомых военных, прижав сумку к животу.

Капитан Монигкейт имел другое предложение:

— Мы заберем пария с собою, отвезем его в роту, а на обратном пути подбросим до шоссе. Как ты полагаешь, замполит?

Тот согласился и перебрался на заднее сиденье.

— Садитесь, товарищ пионер! — сказал он, указав на освободившееся место. И Йохен сел, старательно оберегая свои бутылки.

Вскоре они подъехали к танковой роте. Командир остановил мотоцикл и сказал Йохену:

— Две минуты тебе на расчеты и поедем обратно. Мальчик побежал к своему танку 137. Из башни выбрался унтер-офицер Брахман. Он был очень удивлен.

— Я принес лимонад и сдачу, — радостно сказал Йохен и протянул ему четыре бутылки и восемнадцать марок.

— Ребята, а ну-ка вылезайте! — крикнул Брахман остальным членам экипажа. — Наш дорогой гость хочет вас приветствовать! — И он взял у Йохена бутылки.

Экипаж рассматривал юного следопыта, словно пришельца с другой планеты, так что мальчику даже стало смешно.

— Да ты просто волшебник! — промолвил наконец стрелок и рассмеялся вместе с ним.

А Йохен, вытянувшись и опустив руки по швам, с серьезным видом обратился к командиру:

— Не появилась ли у вас за это время установка для обеспечения экипажа напитками? Мне что-то захотелось пить.

— Ну и ну! Ты же мог в дороге напиться — вон сколько лимонаду, — снова удивился командир танка.

Йохен сделал строгое лицо:

— Ну нет, товарищ унтер-офицер! Это же ваш лимонад. Как же я могу взять чужое?

Брахман открыл бутылку, вытер горлышко и передал лимонад мальчику. Тот пил, как путник, плутавший в пустыне.

К ним подъехал мотоцикл. Йохен быстро распрощался с экипажем, и, когда он уже сел в коляску, четыре танкиста в знак приветствия подняли вверх свои бутылки с лимонадом.

— Мы отвезем тебя домой, — сказал капитан Монигкейт, — а то ты и к ночи не доберешься. А это уж будет целый скандал.

— Спасибо! А не могли бы вы, товарищ заместитель командира по политчасти, зайти на минутку к нам домой и сказать пару слов моему отцу. Вы же умеете работать с людьми.

— Все будет в порядке, Йохен.