Трофей для Альфы врага

Глава 15

— Эмбер Эштон Бейл! — пророкотал голос главы клана, и я обмерла.

Дед стоял у окна вполоборота. Его сухое, но все еще сильное тело было обманчиво расслабленно, а брови сведены к переносице. У него было только два настроения: он либо молчал, не обращая ни на кого внимание, либо окружающие поджимали хвосты, ожидая суровой кары.

И сейчас он не просто обратил на меня внимание. Он ожидал меня, стоя у окна. Он назвал мое имя. И ему явно было что мне сказать.

Я тихо проскулила и, услышав этот звук, от неожиданности замолчала. Гилберт тоже его услышал. Он поманил меня в сторону домика, где переодевались вернувшиеся после охоты оборотни. В нем было четыре входа, два для мужчин и два — для женщин. Половина из них — небольшие и с кожаными лентами вместо двери, чтобы волки свободно могли входить и выходить. Остальные — обычные человеческие двери.

Будучи маленькими, мы с Кайли часто играли в этом домике. Пролезали через вход для волков и представляли, что мы уже настоящие оборотни. И теперь, когда это, наконец, свершилось, я не чувствовала ничего особенного. Более того, меня обуял страх.

Но, наверное, в какой-то момент к страху привыкаешь. И к незавидному будущему тоже. Поэтому, оказавшись в темной комнате с женской одеждой, я просто оделась, несмотря на дрожащие руки, и вышла. Голову занимали глупые мысли вроде: “Интересно, как дед понял, что это была я? Ведь он никогда не видел меня волчицей.” Или: “Что теперь будет делать Кайли? После того, что произошло, Ларсон уже никогда не будет иметь дел с нашей семьей. И наоборот тоже.”

Ларсон… или Ронан? В памяти звучали слова того незнакомца, Натана Соула. Кто он? Действительно ли он говорил о Ларсоне или произошла какая-то чудовищная ошибка, которая теперь может повлечь за собой войну между двумя кланами?

Я неторопливо вышла из домика, уже одетая в одно из домашних платьев. По коже бежали мурашки после оборота. Я проводила ладонями по коже рук, но не чувствовала шерсти, и это было так странно, будто меня лишили части чего-то важного. Ноги не очень слушались после передвижения на четырех лапах, и мне пришлось придерживаться за поручень, спускаясь по небольшому крыльцу.

Ко мне подбежала Мария. Она обняла меня, как родную дочь, прижала к себе на мгновение, а потом, озабоченно покачав головой, проговорила:

— Лэр ждет тебя для серьезного разговора. Поторопись. Не стоит злить его еще сильнее.

Я кивнула, но не стала торопиться. Наоборот, шла медленно, неторопливо, будто у меня было все время этого мира. Перед смертью не надышишься. Но мир вдруг окрасился красками. Ветер шелестел в траве и ласкал прохладой мою кожу. Цветы и деревья вокруг стали яркими, а небо, которое начало заволакивать тучами, наоборот — таким темным. Широко раскрывая ноздри, я втягивала аромат влажной земли, свежескошенной травы, отдаленных коровников. В ушах звучало редкое блеяние овец, которых увели на пастбище еще рано утром. Красиво. Остановить мгновение и дышать этим вечно.

Но момент разбился о реальность. Ступени дома — как подъем на эшафот.

Я не знала, что произойдет дальше. Не знала, чего мне ждать. Что скажет глава клана. Каков будет его вердикт. Он столько раз грозился смертью, что я ожидала чего угодно.

И мне уже было все равно.

Почти ничего не видя, я прошла через просторный холл в малую гостиную, где у нас обычно проходили семейные собрания. И здесь уже были все. На своих привычных местах.

Я же не стала садиться и осталась стоять посреди гостиной. Моя спина была прямой, а взгляд направлен прямо на деда.

— Приветствую тебя, лэр, — проговорила я и сделала небольшой, сдержанный поклон. — Ты хотел видеть меня.

— Сядь, Эмбер, — велел он, но я осталась стоять. Тогда дед поднял голос: — Сядь!

Я упрямо сжала зубы. После всего, что произошло, он был меньшей из моих проблем.

Потому что даже смерть была бы лучшим выходом из сложившейся ситуации, чем тот позор, которым будет окутана вся моя дальнейшая жизнь.

Дед раздраженно махнул рукой:

— Грегори уже здесь?

— Так точно, дедушка, — тихо ответил дядя Джаред.

— Пусть ожидает в курительной. Итак, Эмбер Эштон Бейл. Мне сообщили обо всем, что произошло. От тебя отказался муж, не закрепив брак последним ритуалом. Тебя таскал по улицам посторонний мужчина, когда на тебе даже не было одежды. И, наконец! Из-за тебя мы потеряли Карлоса.

На этих словах мое сердце сжалось. Когда он успел узнать об этом? Мы ведь сразу же направились к поместью, как только автомобиль с Карлосом скрылся с места битвы!

Но тут я заметила сидящего на жердочке у окна ворона. Неужели дед следил за мной через ворона с самого моего отбытия из дома? И видел все? Может, даже слышал?..

— Вам известно, как он? — воскликнула я.

— Гилберт уже отправился за ним, чтобы перевезти его в больницу и обеспечить лучших уход из возможных. Нам остается только ждать. А тебе — заплатить цену за тот урон, который ты принесла Серебряному Братству.

— Если ты хочешь убить меня…

— Одной смертью другую не исправить! — поднял голос дед, и я вздрогнула. — Мы смоем с тебя позор и забудем обо всем этом. Ты выйдешь замуж за моего друга. Прямо сейчас. И будешь самой примерной в Лимерии женой. Злые языки будут припоминать эту историю, но мы все забудем ее сегодня же, словно ничего не было, а больше никто не видел того, что произошло. Для всех ты действительно вышла замуж. Но не за того мерзавца Редмуна, а за Грегори Лайтфула.

У меня расширились от ужаса глаза. Я даже дышать перестала. Грегори Лайтфул! Я знала это имя, и последнее, что мне хотелось бы — это оказаться с ним в одной постели.

— Грегори ждет тебя, Эмбер. Ступай и поздоровайся со своим женихом. А потом вас обручат прямо в этой гостиной. Священник уже в пути.

Я была готова ко всему. К самому худшему. К смерти от руки родного деда или отца. Но к этому!

Словно под гипнозом, я медленно пошла вслед за взявшей меня под руку Марией. Перед глазами все плыло. Я не видела лиц родных, которые молча присутствовали при этом, не видела предметов, которые меня окружали, глаза заволокло непроницаемой пеленой.

Вдали раздался грохот приближающейся грозы.

Мария проводила меня до курительной комнаты. Когда в доме появился Грегори Лайтфул и кто его сопровождал, мне не было известно. Все произошло слишком быстро, словно дедушка ожидал такого поворота и готовился к нему. Или даже — ужасная догадка пронзила меня — он сам все это подстроил и спланировал, чтобы отдать меня замуж за своего пожилого друга!

Грегори Лайтфул был старым оборотнем, первым бетой своего клана, но годы не пощадили его. Он все меньше выходил на охоту и все больше занимался бизнесом, а потому к тому моменту, когда я вошла в курительную комнату, представлял собой обрюзгшего старика с большим животом и бульдожьими щеками. Официальный черный костюм нисколько не красил его и больше подошел бы для того, чтобы в нем старика похоронить. Но выбора у меня, видимо, и в самом деле не было.

— Здравствуй, дорогая Эмми, — проговорил он, когда Мария закрыла за собой дверь, оставив нас вдвоем.

Я молча присела в книксене, опустив голову, чтобы только не видеть это лицо и не представлять, как его масляные губы сомкнутся на моих, скрепляя брачную клятву.

Клятва! Как смешно мне теперь было думать о ней. Клятва, которая ничего не стоит, если муж не привел жену в свой дом. Клятва, которую можно нарушить — и тебе ничего не будет, если только ты мужчина.

Глаза мои наполнились слезами несправедливости.

— Он предал меня, — прошептала я. — Он обманул клан Бейлов. Разве можно оставлять это так? Разве дедушка не должен отомстить за меня?

— Все так, дорогая, — сочувствующим тоном ответил старик. — Со временем и ты будешь отомщена. Но сейчас тебе нужно думать о том, как спасти свою честь.

Честь. Честь! О какой чести они вообще могут говорить!

Он притянул меня к себе и успокаивающе погладил по голове.

— Мне остатся только гадать, через что тебе пришлось пройти. Но все позади. Больше тебя никто не тронет. Дом Лайтфул защитит тебя, милая моя.

Я подняла на него взгляд, полный слез и надежды. На какое-то мгновение это действительно показалось мне выходом. Старик однажды умрет, оставив меня свободной вдовой, которую в самом деле никто не посмеет тронуть, и никто не сможет указывать и попрекать. Жизнь беты в клане не так уж и плоха. Но потом я представила себе его обрюзгшее тело, которое наверняка похоже на желе, над своим обнаженным телом. Представила, каким он предстанет передо мной на супружеском ложе. А ведь он может прожить дольше, чем смели ожидать его потомки, жаждущие наследства. И тогда год за годом мне придется быть с ним…

Нет, это ужасно. Даже думать о таком!..

Особенно после ночи, проведенной с Ларсоном.

Я не всхлипывала. Не рыдала. Но слезы крупными каплями скатывались по щекам, вытекая из широко распахнутых глаз.

— Милая, — проговорил Грегори Лайтфул, утирая полноватыми пальцами мои слезы. — Сейчас все закончится. Не знаю, что с тобой сделал тот ужасный человек, но меня не волнует то, что ты можешь быть нечиста. Об этом никто не узнает.

Он думает, я плачу потому, что Ларсон лишил меня чистоты? Я невольно засмеялась. Тихо, обреченно. Но его это устроило.

— Вот так, моя хорошая. Так-то лучше. Утри слезы и покончим с этим. Я понимаю, что ты не была готова к тому, что жизнь твоя так внезапно изменится. Но ты привыкнешь. Свыкнется — слюбится.

О, в это я не верила ни капельки. Но у меня уже не было сомнений. Я знала, как поступлю. И мысль о том, что произойдет через несколько минут, развеселила меня. Едва сдерживая истерический смех, я кивнула и вытерла слезы.

— Мне нужно поговорить с лэром. Так что, с вашего позволения, я пока оставлю вас.

— Ступай, милая. Я рад, что мы друг друга поняли.

Мне было неведомо, в чем именно по его мнению мы друг друга поняли, но я не хотела привлекать его особое внимание, пока не выполню задуманное. И вообще ничье внимание.

Вернувшись в холл, я прислушалась. В доме было тихо, словно все, как мыши, забились по углам. Но мне это было только на руку. Возле входной двери висело ружье на случай, если на дом нападут. Я его сняла со стены, убедилась в том, что оно заряжено, и направилась туда, где дед обычно проводил послеобеденное время — на веранду на заднем дворе. Он действительно оказался там. Сидел за столом, спокойно, как ни в чем не бывало, листая газету. Для него ничего не произошло. И не произойдет. Лишь только избавится от одной проблемы.

Я бросила ружье на пол перед дедом.

— Что это? — он неторопливо поднял на меня взгляд, но газету не убрал, лишь опустил немного.

— Ты хотел избавиться от меня. Я — проблема. Я — язва в здоровом теле нашей стаи. Так сделай это. Смерть будет лучше, чем на всю жизнь оказаться замужем за Грегори Лайтфулом!

После этих слов дед все же сложил газету и отложил ее в сторону. В доме стукнула дверь, и я почувствовала, как за моей спиной кто-то появился, но не собиралась оборачиваться. Лишь продолжала упрямо смотреть на деда.

Тот, не выпуская изо рта трубку, поднял ружье и осмотрел его.

— Ты думаешь, твоя смерть может что-то исправить? — спросил он сухо.

— Да! По крайней мере, я больше никогда не причиню вред никому из стаи! И никогда больше не опозорю наш род. Тебе больше не о чем будет волноваться… лэр.

Язык не повернулся назвать его “дедушкой”, хотя сейчас, на пороге смерти, в памяти начали всплывать образы из детства, когда мы с Кайли проводили с ним время. И я любила вечера и прогулки с ним. Но с тех пор… отчего-то он возненавидел меня. Если бы только знать, за что! Тогда, возможно, я могла бы упокоиться с миром.

— Я уже говорил тебе, Эмбер, — дед встал, крепко удерживая в руке ружье. — Одна смерть не искупит другой.

— Зато других больше не будет, — с трудом проговорила я. — Ты собирался избавиться от меня, когда отправил одну в избу, без оружия, без защиты. Ты пытался избавиться от меня, когда выдавал замуж без соблюдения сроков и правил, лишь бы снять с семьи нависшее над нами клеймо позора. Так сделай же это сейчас! Сам! Своими руками!

Дед медленно вскинул ружье, и я услышала, как позади кто-то испуганно вскрикнул женским голосом.

— Нет! — дядя Джаред встал между мной и дедом. — Она — такое же дитя Луны, как и мы все! В том, что случилось с Карлосом, нет ее вины!

— От меня отказался муж! — прокричала я, едва сдерживаясь, чтобы не зарыдать. — Я навсегда останусь клеймом на нашей семье!

— В этом нет ее вины! — дядя Джаред продолжал загораживать меня. — Если уж вы ищете виноватого, то Карлос сделал то, из-за чего это все случилось! И он поплатился! Он сделал то, что должен!

Дедушка кашлянул.

— Пути назад уже нет. Сделанного не воротишь. Я сделал все, что было возможно, чтобы будущее Эмбер было чистым и безмятежным. Но если смерть ей милее, то кто я такой, чтобы решать за нее.

— Что здесь происходит? — раздался строгий голос, от которого у меня дрогнуло сердце.

— Ларс?.. — обернулась я — и тут раздался выстрел.

Мужчина, который за одну ночь превратил мою жизнь в кошмар, покачнулся.

— Эмбер? — его глаза распахнулись, когда он меня узнал. А меня внезапно пронзил настоящий ужас, которого я не испытывала даже перед лицом собственной смерти — на белой рубашке Ларсона начало расплываться алое пятно. Пуля, что предназначалась мне, пробила грудь моей истинной пары.

Но вместо того, чтобы броситься к нему, я молча наблюдала, как бледнело лицо моего мужа. Ноги будто приросли к полу, и я не могла сдвинуться с места.

Что он здесь забыл? Зачем пришел? И почему при виде меня удивился так, будто не ожидал уже увидеть живой? Неужели он все же вернулся в домик? Но Натан Соул позаботился о том, чтобы меня сочли погибшей.

Из оцепенения меня вывел звук передернутого затвора. Пустая гильза со стуком упала на пол, и я невольно засмотрелась, как она покатилась по деревянному настилу веранды. А дед в это время снова прицелился. На этот раз в голову Ларса.

— По какому праву ты явился в мой дом и требуешь от меня ответа, щенок? — убийственно-спокойным голосом спросил дед.

А я вспомнила, как он учил меня встречать незваных гостей: выстрелить, перезарядить, еще раз выстрелить, и уже потом задавать вопросы. Если останется, кому на них отвечать. Ларс рисковал проститься с жизнью до того, как озвучит цель своего визита. Медовые глаза затуманились от боли и, снова покачнувшись, мужчина рухнул на колени. Крови было так много, что она частыми каплями стучала по полу. Я почувствовала резкий металлический запах, который смешивался с вонью порохового дыма, и во рту внезапно стало тесно от того, что мои клыки увеличились.

— Я пришел рассказать тебе правду, Орион Бейл, — странным образом Ларс еще не потерял сознание, хотя выглядел так, будто в любой момент готов был это сделать. На звук выстрела со всего дома сбежались мои родственники, и до меня донесся пронзительный крик Кайли.

— Альфа Вальдр, — заскулила она и бросилась к нему.

— Кайли! — резкий окрик деда заставил его остановиться. — Все пошли вон отсюда!

В отличие от меня, моим близким было что терять, и они один за другим ретировались, тихо переговариваясь между собой. Как будто в нашем доме только что не пристрелили другого оборотня, нарушив тем самым древний закон.

Кажется, до деда тоже дошло, чем все может обернуться. Под пристальным взглядом своего друга Грегори, который, конечно, тоже явился на звук выстрела, он опустил оружие.

— Эмбер, помоги ему, — прозвучал приказ.

Но я все так же стояла на месте, не в силах пошевелиться.

В ушах все еще звенело от оглушительного выстрела, который прозвучал слишком близко и слишком внезапно.

— Эмбер! — снова прикрикнул дед, и на этот раз взведенная внутри меня пружина распрямилась. Я подошла к Ларсону, который так и не отвел от меня взгляда. Как будто ему действительно было не все равно, что со мной стало после того, как он покинул лесную избушку.

Но мое сердце с тех пор как будто покрылось прочной скорлупой. И никто больше не смог бы проникнуть внутрь и поселиться там. А ростки моих чувств к мужу, что начали неуверенно пробиваться в день нашей свадьбы, были безжалостно растоптаны.

— Эмбер, — сорвался с губ оборотня протяжный вздох.

— Молчи, — приказала я. И он на удивление послушался. В медовых глазах застыло смирение, как будто он принял эту пулю, как свое наказание.

Я начала расстегивать на нем рубашку, чтобы оценить ранение. Крови было так много, что спустя мгновение мои руки полностью были покрыты ею.

Думала ли я, что месть свершится столь скоро? Нет. Хотела ли этого? Я будто со стороны наблюдала за своими действиями. Сорвала рубашку с мужского тела и прижала рану. Я не обладала знаниями в медицине, но догадывалась, что дед был хорошим охотником. Если бы он хотел убить, он бы это сделал. А значит, Ларсон Вальдр выживет, но, без сомнения, ответит за тот позор, которым по его милости покрылся наш род.

В какой-то момент веранда снова наполнилась голосами.

— Отнесите его наверх, — приказал дед. — И вызовите лекаря.

Ларса вырвали из моих рук и унесли, чтобы исполнить волю альфы Бейла. А я осталась сидеть, глядя на свои измазанные кровью ладони. Металлический запах щекотал ноздри, и я бы многое отдала, чтобы прямо сейчас сменить ипостась и умчаться в лес, где не будет никого из ненавистных родственников, подальше от дома. Но от себя убежать все равно бы не получилось.

— Все еще хочешь умереть? — оказалось, дед тоже никуда не ушел.

Медленно повернувшись, я посмотрела на своего старшего родственника.

— А тебе мало пролитой крови? — с ненавистью глядя на него, спросила я.

— Значит, выйдешь замуж за Грегори?

— Никогда в жизни, — из моей груди вырвался угрожающий рык, и впервые во взгляде деда промелькнула какая-то новая эмоция по отношению ко мне. Он смотрел так внимательно и пристально, как будто видел во мне того, чего там быть не могло по определению.

— Луна Великая, — наконец, он неверяще покачал головой.

— Что? — не выдержала я. Напряжение на веранде достигло своего апогея. Мне казалось, я готова была взорваться после всего, что произошло.

И плевать на последствия.

— Эмбер, — дед подошел ко мне и, не сводя с меня взгляда, заключил в объятия и прижал к себе. От неожиданности я оступилась и едва не упала, но он удержал меня. — Ты обрела своего волка, внучка, — произнес Орион Бейл после того, как я неловко обхватила его спину и украдкой вытерла окровавленные ладони о любимую рубашку деда. — И не просто волка, а настоящую альфу.