Tsubasa Tiger

052

Да что тут происходит?!

052?!

Мы за одну ночь помножили на два номер главы!

Как тут не волноваться?!

Я не могу закрыть на это глаза! Не могу, не могу!

Чем я во сне занималась?!

Что это было за приключение на двадцать пять глав?

Да этого на целый роман хватило бы!

– …

И так далее.

Даже если забыть о нашей игре с четвёртой стеной, теперь, когда все зашло так далеко, даже мне это кажется неестественным.

Когда я спала в развалинах, ну, на это можно было не обращать внимания.

Я почувствовала нежную любовь к постели, над которой так много трудилась. Это переполняющее чувство к тому, что сделано своими руками, помогло мне заснуть крепким сном. Нет ничего удивительного в том, что после тяжелого дня, попав в дом Сендзёгахары-сан, я расслабилась и снова хорошо выспалась.

Утверждения кажутся противоречивыми, но если подумать о них вместе, то не так уж трудно согласиться с обоими.

Как и с двумя историями про Наполеона.

И неважно, когда я успела вспомнить те истории про Императора (едва ли я просто так их вспомнила…).

Крепко уснуть на постели Арараги-куна?

Я?

Полностью расслабиться?

Успокоиться?

Просто невозможно.

Я не хотела это признавать, но почувствовала напряжение, как только забралась в его постель – как ни постыдно, но я возбудилась и вообще не могла заснуть.

Я физически испытала то, о чём говорила Сендзёгахара-сан, когда рассказывала, что не может спать в постели отца. Поэтому я не могла вот так выспаться – особенно с учётом того, что на мне сейчас пижама Арараги-куна.

Можно сказать, я всем телом чувствовала Арараги-куна.

Девушке в таком состоянии нужно было бы уснуть навечно, чтобы выспаться. Конечно, я передергиваю, но в любом случае сон крепким быть не мог.

И всё же – чувство свежести.

Живительное утро.

Явно неуместное.

Явно подозрительное и странное.

Явно аномальное.

– Хм…

Я медленно поднялась и осмотрела себя. Если со мной что-то и случилось, то должны остаться следы.

Мне все приснилось?

Была ли это наглость или нет – я стала искать доказательства.

Что-то должно было остаться.

И я мгновенно их нашла.

Позаимствованная у Арараги-куна пижама. Помимо того, что она была насквозь мокрая от пота, от неё пахло землёй.

Запах земли сложно описать, поэтому лучше сказать, что она пахнет улицей.

– Во сне я выходила из дома?

Как лунатик?

Бормоча себе под нос, я согнула ноги, как будто делала растяжку перед пробежкой, и осмотрела их. В особенности стопы.

Ничего.

Просто ноги 38-го размера.

Красивые, чистые.

– Но… – сказала я, и мои глаза обратились к коробке салфеток на столе Арараги-куна (хотя лишь недавно этот стол стали использовать для учёбы).

Как и следовало ожидать, её положение изменилось.

Примерно на три миллиметра.

Я встала с постели и заглянула в урну рядом со столом. Так и есть, там лежали несколько использованных салфеток – испачканных в земле и песке.

Потом я посмотрела на свои руки.

Они были чисты, также как стопы, но… не под ногтями.

Под ними была грязь.

Ужасные ногти.

– Говорят, преступника можно вычислить по ногтями… в каждой шутке есть доля правды.

С этими словами я пошла к окну.

Наверное, я могла бы и по-другому выйти из комнаты, но если вспомнить о случившемся на Золотой Неделе, сомневаюсь, что потратила бы время на то, чтобы выйти через коридор и входную дверь.

Поскольку окно было ближе всего, оно было самым логичным выбором. И эта догадка подтвердилась сразу же – оно не было заперто.

Разумеется, перед тем, как лечь спать, я убедилась, что заперла его.

Это была очевидная предосторожность, после того, как я испытала на себе ярость Сендзёгахары-сан.

Другими словами, кто-то отпер замок, пока я спала. И, судя по тому, что в комнате никого, кроме меня, не было, открыла окно я сама.

– Не будем пока думать, преступница я или нет. Мне уже кажется, что я подозреваемая, которую детектив загоняет в угол.

Преступники, появляющиеся в детективных романах, ни за что не оставят столько улик – детектив тогда даже не заинтересуется. Он предоставит дело офицерам Скотланд-Ярда. Однако дела, где преступником была Бакенеко, детективам пришлись бы по душе.

А фаталити провела поднятая подушка, когда я начала осматривать кровать.

Волосы растут постоянно, так что несколько отдельных волосков во время сна всегда выпадает. Беда была в том, что он был белым.

Белый волос.

Или нет… наверное, в этом случае лучше назвать его белый мех?

Да, это не волос человека, а мех животного…

– Вот оно что… я снова превращаюсь. В Мартовскую Кошку… в Чёрную Ханекаву.

Я не хотела верить в это или даже думать об этом, но, с учётом всех улик, бесполезно убегать от реальности.

Нельзя отрицать правду, как я делала перед Культурным Фестивалем, даже когда из моей головы вырастали кошачьи уши. Подумав об этом, я бросилась к зеркалу на столе. Всё нормально, не растут.

Пока не растут.

Я ужасно отвлекаюсь, но мне пришло в голову, что Арараги-кун, у которого на столе стояло зеркало, может быть нарциссом.

Какой странный юноша.

Ладно, продолжаем.

– Однако сейчас всё, помимо кошачьих ушей, довольно сильно отличается и от прошлого, и от позапрошлого раза. Нет предательских головных болей, и я возвращаюсь в норму, хоть Арараги-куна здесь нет.

Всё дальнейшее – чистые догадки, но скорее всего той ночью, которую я провела в развалинах, и той ночью у Сендзёгахары-сан я превращалась в Чёрную Ханекаву. Это лишь предположение, но я на девяносто процентов уверена в своей правоте. Только так можно объяснить чувство «свежести».

И всё же я превращалась обратно.

Становилась собой.

– Наверное, я привыкаю к превращению в Чёрную Ханекаву. Ведь Арараги-кун научился использовать своё вампирское бессмертие.

Бессмертие…

Интересно, почему это слово застряло у меня в голове… непонятно.

И всё же – что случилось, пока я спала?

Я уверена, что-то случилось.

Что-то очень важное…

– Но я могу понять, почему снова превращаюсь в Чёрную Ханекаву.

Пожар в моём доме.

Иной причины быть не может.

Чёрная Ханекава – воплощение моего стресса, моя внутренняя личность, справляющаяся с теми эмоциями, которых я не перенесла.

– И я не просто буяню, чтобы выпустить стресс, иначе следы были бы намного заметнее.

Я почувствовала, что это, скорее, желание, чем наблюдение.

В любом случае, дыры в собственной памяти – это плохо.

– О нет… интересно, сможет ли Чёрная Ханекава справиться и с этим стрессом.

Включив дурочку, я начала переодеваться.

Нет смысла убегать от реальности, но подтверждение реальности Чёрной Ханекавы не изменило того, что в нынешнем положении я ничего не могла сделать. Так что я должна была идти в школу.

Ни Арараги-куна, ни Ошино-сана, с которыми я могла бы посоветоваться, не было.

Я могла бы прогулять, списав всё на переживания от пожара. Но теперь, когда я узнала, что спихиваю переживания на кого-то другого, я не могла так поступить.

И, если честно, я хотела узнать у Канбару-сан, смогла ли она встретиться с Арараги-куном и всё ли с ним в порядке. Не зная её телефонного номера или адреса электронной почты, я должна была пойти на прямой контакт.

– Думаю, можно спросить её через Сендзёгахару-сан, но она умна, так что может заподозрить, что я снова превращаюсь в Чёрную Ханекаву.

Нет.

Это же Сендзёгахара-сан, так что, наверное, она уже знает.

Я чувствовала, что она на что-то намекала…

Ладно.

Когда я переоделась…

– Ханекава-сан! – меня оглушил голос Цукихи с другой стороны двери.

О, нет.

Я говорила с собой на весь чужой дом?

Она слышала меня?

Хотя, похоже, дело не в этом.

– Ты проснулась? Если нет, просыпайся! Пора завтракать! – продолжала Цукихи-тян. – В доме Арараги принято завтракать вместе!

– Хорошо, поняла! – ответила я. – Я проснулась. Скоро приду.

– Хорошо! – прозвенел её милый голос, и я услышала, как она идёт по коридору.

Ха.

Я как будто разочарована.

Арараги-кун всегда обставлял все так, словно сёстры «избивают» его, а не будят, как будто это так утомительно. Но что утомительного в столь милом действии?

Блин, не стоит ему так себя вести.

Его послушаешь, так покажется, что его ломами во сне бьют.

Думая об этом, я ещё раз посмотрелась в зеркало. Держа контактные линзы в руке, я вышла из комнаты Арараги-куна.

Ня.