Ты меня бесишь

#28.Приёмный фей

Джонни ставит у окна деревянный ящик и взбирается на него, чтобы лучше видеть дорогу внизу.

Дом старый, как и район, в котором находится. Деревья у тротуара голые и полузасохшие. Отсюда заметна подворотня и пара мусорных баков.

На Джонни серая футболка с закатанными рукавами. Она велика ему и вечно сползает на плечо. Руки его тонкие и светлые, будто прозрачные и подсвеченные розовой кровью, в ссадинах. Ему не нравится ни цвет, ни ранки…

Ему нравится загар, но солнце обычно лишь жалит и оставляет на пару недель несколько рыжих и ярких веснушек на вздёрнутом аккуратном носу и щеках.

Глаза миндалевидные, с длинными чёрными ресницами, смотрят на улицу с подозрением и ожиданием. Но, почему то, в них всё отражается вверх тормашками и тонет в цвете и блеске растресканного янтаря.

Джонни слезает с ящика и садится на него, упирает локти в острые коленки, а подбородок в ладони, и нетерпеливо вздыхает.

А с потолка, на копну его карамельных волос, опускается пыль.

В деревья врезается машина, ветер доносит из неё ругань и смех.

Соня медлит, прежде чем выйти и оглядывает Мака.

— Хочешь, мы сначала заедем в мотель, к примеру? Сходишь в душ, закажешь еды и может даже успеешь подремать, пока мы не вернёмся. Может даже заедим в торговый центр и купим тебе новую футболку. Что скажешь?

Мак сначала кивает, а затем отрицательно мотает головой.

— Нет, всё в порядке, я только… Я подожду в машине, хорошо? Ты справишься, это же безопасно?

— Если это не его сообщник говорил мальчишечьим голоском, даже немного жеманным, тогда я в безопасности.

Она касается щеки Мака.

— Может всё-таки согласишься? Ты очень устал, и впереди путь в несколько часов.

— Не хочу тебя задерживать ещё больше, и оставлять одну, тоже… Всё хорошо, иди, — пытается улыбнуться он. — Я подожду, не торопись.

Она поднимает строгий взгляд на Скирта.

— Следи за ним.

И отдаёт Маку телефон извращенца на всякий случай.

А сама кладёт шоколадки в сумку вместе с кольтом и выходит из машины.

Что чердак, понятно, а подъезд какой?

Она щурится, всматриваясь в окна на самом верху.

Джонни в это время снова становится на ящик, подтягивается так, чтобы повиснуть на руках и ему открылся больший обзор дороги, и встречается взглядом с Соней. После чего кубарем летит на пол, и тут же прячется за свёрнутый в углу тяжёлый полосатый матрас.

Соня вздыхает, оборачивается на Скирта, постукивающего кольцами по рулю и идет к зданию.

Она поднимается наверх и стучит в закрытую дверь, у которой заканчивается прогнившая местами лестница.

— Эй, Джонни? Это я тебе звонила. Меня зовут Соня.

По звукам, он отодвигает от двери что-то тяжёлое, а затем отбегает в сторону и прячется.

Соня заходит и оглядывает пыльное помещение.

— Какой смысл прятаться? Чего ты ожидаешь, какой реакции на свои действия?

Джонни выглядывает из-за матраса.

— Привет… — роняет он. Но не выходит.

— Нет, я серьёзно…

Соня всплёскивает руками, думает, куда бы присесть и в итоге остаётся на месте.

— Я принесла тебе шоколад, как договаривались. Поговорим?

Он кивает и нерешительно выбирается из своего укрытия.

— Дай, — протягивает ладошку, глядя на Соню снизу вверх прищуренным, враждебным взглядом.

Соня протягивает ему белый шоколад с миндалем и зефиром. И достаёт ещё несколько с другими вкусами.

— Одна за то, что впустил, другие за разговор. Ладно?

Джонни берёт шоколадку, раскрывает её и ест, откусывая по кусочку, а не ломая, пока жадно смотрит на остальные.

Он кивком указывает Соне на ящик у окна, а сам присаживается на матрас.

— А зачем говорить, о чём? — судя по взгляду, он уже смирился с присутствием здесь Сони, и был вполне расположен к общению с ней.

Она остаётся на месте. Бодрая и встревоженная после разговора с Маком, в красивом платье, с вьющимися локонами золотых волос и острым взглядом, она смотрится инородно здесь. Но, что интересно, Джонни тоже.

— Ты живешь здесь один? Как так получилось? Что у тебя с тем извращенцем?

При его упоминании Джонни напрягается.

— Один. Я сбежал из интерната. Там мне хуже, чем здесь. А он… Я бутылку разбил, и он угрожал мне. Потом я его сдал, но мне не поверили. Только чуть обратно не отправили. Я спрятался… Но он нашёл меня, обещал помочь. А потом… снова угрожал. А что?

— Давай я помогу тебе? — Соня складывает руки на груди. — Пойдём в полицию вместе, засадим его. Ты ребёнок. Ему несладко придётся в тюрьме за такое.

Джонни кивает.

— А я прямиком в интернат! Ну нет. Да тем более, мне не поверят. Доказательства, где? И вообще, — хмурится он, и пытается сдержать слёзы, — хватит говорить об этом!

— Ты хочешь, чтобы он продолжить мучить тебя? Или кого-нибудь еще?

Джонни поднимается и топает ногой.

— Довольно!

— Но, — Соня хмурится, — он приставал к моему другу. И ты не будешь же в интернате всегда. Ты хорошенький. Скоро тебя кто-нибудь заберёт.

— Не заберёт! Не заберёт! Чаще маленьких забирают и спокойных. А я не спокойный. Не пойду туда. Не заставишь! К другу приставали, на друга его и лови!

— Ясно, — Соня решает не спорить. — И где ты деньги берешь, чем питаешься?

— Ворую! — выкрикивает он с вызовом, то ли правду, то ли просто чтобы разозлить. И уже спокойнее добавляет: — Тётушка иногда даёт. Но она живёт не здесь. А ем, что придётся… — опускает он глаза.

— У тебя есть тетушка, и она допускает все это?

Джонни молча кивает. И тянет ладонь, требуя ещё шоколадку.

— Мне не понравился разговор.

— Сплясать для тебя? — обиженно интересуется он, и всхлипывает, глотая злые слёзы.

Соня качает головой и вдруг хватает Джонни за ухо и тянет за собой на выход.

— Если так и дальше пойдёт, не представляю, что из тебя вырастет…

Джонни на удивление не кричит и не вырывается, зная, что так сделает себе только хуже. И лишь бросает на Соню злые, ненавидящие взгляды, будто готовясь, как только она отпустит его, вцепиться ей в лицо.

— Я не знаю, что с тобой делать, — ворчит Соня, спускаясь по лестнице, — будто у меня и без тебя проблем нет!

— Видимо, нет, — всё-таки цедит Джонни сквозь зубы.

— Есть! — прикрикивает на него Соня и вскоре дотаскивает до машины, обрадовавшись, что Скирт никуда не увёз Мака, он просто… заснул на багажнике.

Мак высовывается в окно.

— Что там у вас?

— Похищение! — орёт Джонни, радуясь, что оказался на улице и теперь его может услышать больше народа. — Помогите!

Соня закрывает ему рол ладонью, открывает дверцу машины и подталкивает Джонни к Маку:

— Держи его!

А Скирт подрывается и хмурится:

— Пахнет жареными васильками…

Джонни брыкается и пытается цапнуть её за руку своими тонкими, острыми клыками, но Мак оттягивает его от Сони и прижимает к сидению.

Джонни бьёт по кожаной обивке ладошкой и, роняя слёзы, снова начинает звать на помощь.

Соня достаёт из сумки шоколадки.

— Ты заберешь?

— Вы меня похищаете! Это незаконно. И… очень неприятно. Мои почки не подойдут вам!

— Я хочу помочь тебе, как мне было оставить тебя на гребаном чердаке ждать, когда к тебе наведается потный извращенец? Оказался в такой ситуации, а теперь я плохая?

Мак крепче хватает его, а Джонни переводит мерцающий из-за слёз взгляд на Скирта.

— Куда вы… меня… теперь?

— Кто ты?

Он всхлипывает. И злится.

— А ты?

— Я дракон.

И Скирт показывает ему язык.

Джонни перестаёт плакать и вырываться, поэтому Мак ослабевает хватку.

— Дракон? Ладно, — тянет он, и начинает дрожать.

Мак, замечая это, переводит обеспокоенный взгляд на Соню.

— С ним всё в порядке?

Соня отдает шоколадки мальчишке и отходит от машины подальше, ничего не объясняя.

А Скирт садится за руль.

— Тебя куда-то подвезти или что?

— Я не знаю, — говорит он, отвлекаясь на шоколадки. — Но ей меня не отдавай, пожалуйста. Я… беспокоюсь за органы.

Мак не выдерживает и нервно смеётся. После чего выходит из машины.

— Сонь, всё в порядке? Как ты?

Соня сидит на лавочке и наблюдает за двумя дерущимися голубями.

— Не знаю. Просто думаю, что с ним делать дальше. Нужно позвонить людям из опеки и всё такое. Он совсем один живет.

Мак стоит рядом и не знает, что сказать.

— Это…

«Не твои проблемы»? Нет, не вариант. Прозвучит плохо.

— Просто…

«Оставим его? Ведь он и раньше так жил, без нас»? Ещё хуже. Да, он так жил, и стал жертвой извращенца.

— Мы отвезём его в участок и оставим людям, которые точно будут знать, что делать. Скирта с ним пошлём, чтобы нас не трогали.

Ага, Скирта, блин. Чтобы и его задержали, приняв за наркомана или безумца!

Мак от досады закусывает губу и присаживается рядом с Соней, внимательно глядя на голубей.

Она вздыхает.

— Может, ты и прав на мой счет.

— О чём ты?

Она кладет подбородок ему на плечо.

— Неважно.

От него пахнет солью, солнцем и песком, и Соня усмехается себе же.

От того, какая она смелая сейчас.

Или трусиха, потому что пытается так отвлечься от своих мыслей.

О Маркусе. О Лариэне.

О том, не сходит ли с ума.

— Ты такой… уютный.

Мак боится пошевелиться, будто может её спугнуть, и от волнения еле дышит.

— Спасибо… Соня, ты удивительна, — шепчет он. — Всё будет хорошо. Чтобы тебя ни волновало, просто знай, что всё наладится.

И она вдруг, хмыкнув, кусает его в шею и отстраняется с лёгким смехом.

— Прости! У тебя так жилка бьётся…

— Ой, какой кошмар, — вздрагивает Мак и хватается за укушенное место. — Разрядила обстановку, ничего не скажешь, — смеётся он и смотрит испуганно.

А тем временем Джонни, пересчитав и перепробовав шоколадки, собирается уходить.

— Пока? — тянет он, с любопытством и настороженностью поглядывая на Скирта.

Он и вправду чем-то напоминает дракона, правда, китайского, такого, какие бывают на фестивалях — без крыльев. От него несёт дымом и чем-то сладковато-странным, у него красный костюм, рыжеватые волосы, карие глаза, глядящие сквозь.

— Живёшь в гнезде или цветке? — спрашивает, встрепенувшись и схватив Джонни за плечи.

Он не вскрикивает, как мог бы, хотя вид был такой, будто Скирт сделал ему больно и испугал.

Смотрит на него зло блестящими глазами, облизывает губы, не достаёт острым кончиком языка до щеки, выпачканной в шоколаде. И отвечает тихо и коротко:

— В норе.

Скирт щурится.

— Нор не бывает на чердаках. Она должна быть в подвале!

Джонни склоняет голову набок.

— А я вас к себе в дом и не приглашал!

Скирт замечает собственное отражение в его глазах, и оно перевернуто. Он высовывает раздвоенный язык и отпускает мальчишку.

— Кто, — закуривает, — ты такой?

— Джонни, — трёт он своё острое плечико и морщится. — Джонни. Я пойду, пока те ненормальные не вернулись, — открывает он дверцу и собирается выскочить из машины.

— Они классные! — возражает Скирт и тянет парнишку за шиворот к лавочке.

— Я нашёл фею!

Мак, щурясь и улыбаясь от того, что Соня стоит за его спиной и обнимает его за шею (неосознанно… или осознанно слегка придушивая его), громко фыркает в ответ.

— Протрезвей!

Но Скирт смотрит на него едва ли не с отеческой строгостью:

— Я серьёзно, надо Элизару показать, поехали!

Джонни виснет на его руке, подтягивается и вгрызается в неё до крови, пытаясь освободиться.

Но Скирт не дёргается, только цокает и поднимает мальчишку так, чтобы видеть его лицо.

— Ты стал чудовищем, темным эльфом!

Соня фыркает:

— Ты только что говорил, что он — фея. А те не могут быть темными или светлыми, я читала, что им безразлично добро и зло. И не пугай его, хотя…

Соня подходит ближе к Скирту:

— Я знаю, что так не делается, но, может, усыновишь его? У тебя же нормальная жена? Судя по квартире, да. Так что?

Скирт задумывается и кивает.

— Круто.

Джонни замирает, почему-то поднимает недоуменный взгляд на Мака. Но тот тоже сидит и смотрит на него, хлопая осоловелыми глазами.

Тогда Джонни начинает буравить взглядом Скирта.

— А у меня, у меня никто не хочет спросить?!

Скирт хлопает его по плечу и треплет по волосам, жесты, которые он видел у Элизара, не иначе.

— Поехали. Хочешь мороженое или колу?

Соня шепчет Маку на ухо:

— Это временный план, но пока нет варианта получше.

Мак кивает и ободряюще ей улыбается. Он только «за», чтобы сбросить эту проблему на Скирта.

Джонни цокает. Нет, словно издаёт настоящий, короткий стрекот, и не сопротивляется.

— Хочу мороженое. Клубничное, с шоколадной крошкой. В рожке, — неуверенно добавляет он, и вопросительно смотрит на Скирта.

— Ладно, заедим в кафе, — Скирт оглядывается, на мгновение чувствуя, как всех обступает тьма, выдыхает и садится за руль. А затем открывает для Джонни переднюю дверцу.

Сони не хочется оттягивать, но она всё же заставляет себя спросить:

— А ты ничего не хочешь забрать? Вряд ли ещё вернёшься в эту дыру.

— Не, — Джонни садится рядом со Скиртом. И принимается есть очередную шоколадку.

— Эм… Поехали, правильно, — у Мака идёт голова кругом, и больше его уже ничто не беспокоит. — Сонь, теперь это ответственность Скирта.

Соня не спорит и устраивается в машине.

— Можете позвонить Элизару? — вдруг спрашивает Скирт, его взгляд и движения будто бы проясняются.

— Мак не помнит его номер, у тебя в телефоне есть, но он разрядился, да и никто не брал трубку в последний раз, когда я…

Скирт перебивает её:

— Набирай, я продиктую.

Соня протягивает свой телефон.

— Н-нет, я не стану. Пусть говорит кто-то из вас.

— Он меня бросил, — тут же объявляет Мак, по всей видимости, отказываясь говорить с ним.

Соня подаёт ему телефон с уже вовсю идущими гудками.

— Ты этого не знаешь.

Мак вздыхает, но спорить с ней, после всего, что она для него сделала, не хочет и прижимает телефон к уху.

«Да», — даже будто лениво отвечает Элизар, где-то на фоне слышится плач.

— Ты меня бросил на той чёртовой заправке, и меня чуть не убили!

Ему отвечают не сразу, а когда это происходит, тон голоса меняется, в нём слышится улыбка.

«Сынок! Ты в порядке? Я тут как раз пытаю твоего двойника. Только собирался ехать за тобой, честное слово.»

Мака это слегка… смущает? Даже больше, чем слова отца про двойника. И он неожиданно, тихо переспрашивает:

— Честно?

«Конечно… Что это за номер? Ты же смог вернуться домой? Там Скирт взбесился, кажется, ты его не видел?»

— За мной Соня приехала. Я только ей мог дозвониться. И… её привёз Скирт. Почему то…

Элизар молчит несколько секунд.

«И… как он?»

— Уже лучше. А так странным был. Очень. Даже не так, как обычно. Ребёнка только себе нашёл, хочет тебе показать. Говорит, это фея…

«Где вы все? Я приеду.»

Но Соня вмешивается:

— Но я спешу, мой отец будет меня искать!

Мак медлит, кивает Соне и отвечает отцу:

— Я домой, па, всё в порядке. Ничего, что так случилось. Я просто, — он чувствует, как к горлу подступает ком, и старается, чтобы голос не дрожал: — просто думал, что ты меня бросил.

«Зря, ты же знаешь, что я так бы не поступил, да и с чего бы? Соня рядом? Ты… у тебя должна была появится метка, — понижает голос, — и её нужно поскорее убрать, понимаешь? Не говоря уже о Скирте, который временами… опасен. Дашь мне с ним поговорить?»

— Д-да… — Мак тянет телефон Скирту, но спохватывается и снова прижимает его плечом к уху. — Па… а она… — он незаметно для Сони чешет свою руку. — Это выглядит, как что-то, — понижает голос, — под кожей?

«Не уверен, давай ты поговоришь с Кейт, она разбирается в этом», — он зовёт жену и передаёт ей телефон.

— Ма? — выдаёт Мак, и досадливо прикрывает глаза.

Кейт реагирует сразу же:

«Прекрати так меня звать… Короче. Как понимаю, там рядом с тобой… Меня слышно ей?».

— Нет, — будто между прочим отсаживается Мак подальше от Сони.

«Хорошо. Если метка проявилась, ты точно должен был это почувствовать. Она бывает нескольких видов: вроде татуировки, похожая на странное родимое пятно, или на непонятную хрень под кожей, поедающую плоть…».

Мак громко сглатывает.

«Ага, ясно… — понимает его Кейт. — Плохо».

— А откуда ты…

«Я мастер печатей, — перебивает она его. — Моя сила лучше всего под это заточена. Почти то же, что у Ральселя, знаешь?».

— Нет.

«Ну и ладно. Мои способности в этом всё равно, хм, обширнее. Короче, пока эта дрянь не пустила корни, тебя надо от неё очистить. А пока… Где она выступила?».

— На руке.

«Перевяжи повыше. Будто тебе нужно наложить жгут, — и говорит в сторону, отдавая телефон Элизару: — Он попал, Эл…».

«Ага, — отвечает он уже в трубку. — Ладно, если ты там же, где я тебя оставил, направляйтесь в город, я догоню, так будет даже быстрее. А теперь дай трубку Скирту…»

— Хорошо, — Мак тянет Скирту телефон.

И замечает, что Джонни всё это время следил за ним и грыз шоколадку.

Мака почему-то передёргивает.

А Скирт едва ли не врезается в машину, пытающуюся их подрезать и прижимается к рулю, открещиваясь от телефона:

— Я не буду говорить, они меня услышат!

— Кто? — хватается Мак за спинку сидения. — Это Элизар.

Джонни каким то чудом даже не швырнуло в сторону. Он лишь напрягся и потянулся к ремню безопасности.

Мак вновь одаривает его подозрительным взглядом, и снова протягивает Скирту телефон.

Скирт останавливается и одаривает Мака гневным взглядом:

— Гаденыш!

А затем забирает телефон и швыряет в окно.

— Но… — Соня не успевает сказать ничего больше: мимо проезжает грузовик. — Это был мой телефон.

— Ты что делаешь, псих?! — вступается за её телефон Мак. — Он же… Я же… Блин!

Он заставляет себя замолчать, опасаясь испугать и взволновать Соню ещё больше, и глубоко вздыхает.

Джонни же тянет Скирта за рукав и шепчет:

— Мне нужно по маленькому…

Скирт улыбается ему и кивает:

— Иди на травку.

Соня касается плеча Мака:

— Ничего. Я сама виновата, не нужно было, — и тут она повышает голос и переводит взгляд на Скирта, и при этом её глаза странно мерцают, — связываться с сумасшедшими!

— Ну, Свечка!

— Заткнись! — и Соня снова возвращает внимание Маку: — Что-то не так? Что сказал твой отец? Какой план? Мы можем попросить телефон у Джонни и перезвонить.

— Сказал ехать в город, он нас догонит. Но я… не знаю. Сонь, мне нехорошо, а так всё в порядке. Не волнуйся. Я тебе… Я куплю тебе новый телефон, хорошо?

Джонни выходит и топчется на одном месте.

— Иди прикрой меня, Скирт.

— Никто не будет смотреть, иди! Хотя я посмотрю… покурю то есть, — Скирт выходит, а Соня едва не скулит, прикрыв лицо ладонями:

— Он же просто оговорился, да? Я не отдала мальчика очередному извращенцу?

— Я асексуал! — доносится до них.

— Но у тебя есть жена! — Соня выглядывает в окно и тут же отворачивается из-за Джонни.

— Да, ей это не нравится…

Мак давится от смеха и не может остановиться. Рука болит. Всё происходящее выматывает. Нервы сдают.

Джонни справляет нужду и с опаской косится на Скирта.

— Глаза закрой.

— Ты делаешь это так же, как человек?

— Закрой глаза! — и шепчет жутким голосом, ухмыляясь: — Пусть это останется тайной…

Скирт кивает.

— Нам нужно стать ближе, я понимаю. Хорошо.

И он прикрывает веки, выдыхая колечки дыма.