Ты меня бесишь

#39. Это ты?..

Микаэла отходит к дубу, чья кора местами напоминает переплетенные между собой ДНК. Она бросает взгляд на лавочку, где от них с Маком не отводит взгляда Рамона. Ну, едва ли оттуда она что-нибудь услышит.

— Какого хрена тебе надо?! — едва ли не рычит Микки, сверкая на мгновение пожелтевшими глазами.

Над величественным зданием школы с шипастым ограждением на крыше, что минуту назад сверкало на солнце, собираются серые тучи. И в тени дуба становится ещё мрачнее.

— Мне ничего не надо, просто хватит таким, как ты, крутиться вокруг Сони!

— Почему это? — она ударяет Мака в грудь и отворачивается от него, чтобы снова бросить опасливый взгляд на Рамону. На её шее натягивается шрам, тянущийся до самого стыка с головой.

Мак хватается за ушибленное место и отступает.

— Потому что хватит с неё волков. С Томом вот ничем хорошим не закончилось.

— Что ты несёшь? Он что-то сделал ей?

Микки никогда особо не присматривалась к странному пареньку, она на год старше и то, что он в итоге оказался оборотнем вовсе не значит, что это её проблемы.

— Ну… Напугал, следил за ней… — теперь, зная больше, помня разговор с Томом, Маку становится не по себе выставлять его в дурном свете. — И вот, Соню теперь допрашивают, потому что Тома… Ну, ты знаешь, да?

— Знаю что?

— Хедрик ведь рассказывал вам, что с ним случилось? Я слышал, что вы отдыхали где-то, но наверняка же, вернувшись… — он неуверенно замолкает, опасаясь сболтнуть лишнего.

— Да откуда ты вообще его знаешь?! И с чего бы ему что-то нам рассказывать о Томе? Он не имеет к нам отношения. И если у тебя с ним какие-то проблемы, то не переноси это на всех!

— Но Хедрик ведь разбирается с тем, что случилось! И меня с этим мучает. А Тома я знаю из-за Сони. Если ты про Тома…

— Да что случилось? — она наступает, будто чтобы хорошенько так приложить ненормального, по её мнению, парня.

— Но я не знаю, можно ли говорить, если Хедрик не говорил! — из-за нервов он переходит на крик.

И получает хлёсткую, молниеносную пощечину, и злой высверк глаз в придачу.

— Говори.

Мак вскрикивает, оступается и падает на землю. И отвечает, сидя, держась за полыхающую щёку.

— Тома убили… Я Хедрику это сразу сказал. Возле Сониного дома. Ну, недалеко. Поэтому… Отстаньте… От неё.

Микки некоторое время молчит, и, наконец сбросив с себя покрывало из холодной дрожи, накрывшее тело едва ощутимым слоем, спрашивает спокойно и тихо:

— Откуда ты знаешь Хедрика?

— Он мой брат, — отвечает Мак просто, с лёгким удивлением.

Микаэла тут же набирает Хедрика и без лишних разговоров спрашивает:

— Он твой брат?

«Да…»

— Чего он хочет от меня?

«Он что, говорить не может?»

— Я не понимаю.

«Разберись…»

Он отключается. Она не любит, когда он такой, но что поделать, их лидер человек-настроение. Только ему не приведи господь так сказать.

— Так… Что ты хотел? — она сдерживается, чтобы не начать спрашивать, как это так брат, откуда брат, почему брат, ограничившись просто приподнятой бровью.

— Я переживаю, — признаётся Мак тихо, вряд ли внося этим ясность.

— И что, мне тебе сопли подтереть?

Мак смотрит на неё исподлобья, зло, отчаянно.

— За Соню переживаю. Теперь мне кажется, что всё это связано и… Держитесь от неё подальше!

— А мне кажется, что ты хочешь принести разлад в стаю, не нужно ходить и говорить всем, что волка убили и нагонят жути, ты меня понял?

Мак кивает.

— Прости, — и хочет добавить, что видел это сам, но не решается и только продолжает смотреть на неё потеряно и затравлено.

— Я знаю Соню несколько лет, как и Хедрика, представь. Ты-то откуда вылез?

— Ну… меня мать привезла, — отвечает он правду. — Я и сам не знал, что у меня младший брат есть.

Тучи сгущаются и над школой раздаётся раскат грома, из здания раздаётся звонок, но Рамона продолжает ждать подругу на лавочке.

— Ты хотел сказать старшего? Хедрик старше чем выглядит. Намного.

Мак кивает, но лишь соглашаясь с последним.

— А я выгляжу ещё младше, знаю. Это потому что сила нормально не открылась ну, и организм затравлен всяким. Это может измениться… Хед младше меня. Намного…

Микка морщится.

— Извращенец!

Мак даже не может заставить себя спросить, почему, даже короткое: «что?» не срывается у него с губ от неожиданности.

И только когда он поднимается и отряхивается от песка, с недоумением смотрит на Микки и медленно тянет:

— Нет ничего извращённого в том, чтобы быть старшим братом, пусть на деле и выходит, что младшим. Ну, всякое ведь случается…

Она возводит к прорезанному дубовому ветвями небу глаза и стонет.

— Да ты… Тупой. Я поняла. В семье не без урода. Не подходи к Соне, понял? И вообще, ни к кому не подходи!

И она уходит, решив больше не тратить на него время.

Понятно, почему Хед о нем ничего не рассказывал, она бы тоже молчала!

***

Из-за того, что у Сони уже были некоторые разногласия с Томом и она так и не смогла доказать, что с его стороны есть элемент преследования, её допрашивают первой среди одноклассников в присутствии Маркуса.

Он молчит, наблюдая за ней холодным, безучастным взглядом.

— …хорошо? А можно подробнее?

— Да, кажется, я видела его возле своего дома, как обычно, в последний раз. Но не могу вспомнить, в какой из дней это было, простите.

Она смутно помнит, что они сидели вместе в машине, куда-то ехали, даже помнит какой-то странный дом… Но скорее всего, это был всего лишь бредовой сон из-за варенья, слишком нереалистичный и яркий. Последнее позволило ему так сильно отпечататься в памяти.

Она не смогла бы сказать ничего конкретного, даже если бы решила упомянуть это на допросе для полноты картины. Да и тогда пришлось бы затрагивать семью Мака, а это последнее, что ей нужно.

Но если это поможет в поисках Тома, она постарается упорядочить всё в голове, и если всплывёт что-то важное — расскажет.

Том пугал её, но… по своему, он дорог ей, и она не рада тому, что он пропал.

— Но… он будет в порядке? — она поднимает на одного из полицейских встревоженный взгляд и краем глаза замечает одобрительную, довольную улыбку отца.

***

Мак не находит себе места и пропускает урок. Правда из школы он не уходит, а бродит по её территории.

Руки дрожат. Хочется курить… По меньшей мере, курить.

Кажется, у Сони теперь неприятности, а он испортил отношения со всеми, с кем только мог. Хорошо, если хотя бы не сделал хуже ей…

Соня выходит из школы вместе с Маркусом.

— Это могла быть какая-нибудь тварь? — спрашивает она.

Его ответ отчего-то не успокаивает.

— Я так не думаю.

— Ты же разберешься? — она ещё помнит то время, когда и сам он был полицейским.

— Не могу тебе ничего обещать.

Он садится в машину и улыбается ей:

— Знаешь что? Мне кажется, мы с тобой давно не охотились…

Соня кивает и наблюдает, как его серебристая машина удаляется от двора школы.

А у неё ещё один урок.

Мак, наблюдающий за ними со стороны, отступает назад, надеясь зайти за угол здания, пока Соня его не заметила.

Соня не глядит на Мака, но идёт прямо к нему и в конце концов поднимает взгляд серых сейчас глаз, будто подстроившихся под цвет неба.

— Я не это имела ввиду, когда просила не подходить. Зачем ты так?

Он молчит, виновато опустив голову. А сердце стучит так громко и тяжело, что разрывает пульсирующие виски. От волнения начинает болеть голова.

Она сама всхлипывает, и на асфальтированную дорожку между ним падает капля дождя.

— Ты собираешься вечно ходить за мной?!

Мак поднимает голову и тут же отводит глаза.

— Соня, я… Прости меня. Я… пугаю тебя?

Капли продолжают срываться вниз, а она глядит на него в упор, с видом таким будто то ли сейчас заплачет, то ли даст Маку пощёчину.

И выглядит сейчас даже более хрупкой чем обычно, при всей её попытки создать воинственный, легкий образ.

На всякий случай, Мак отступает.

— Ты же не трогал его, правда? — выдыхает она, боясь услышать ответ.

И Мак снова подходит ближе. Он собирается успокаивающе коснуться её плеча, но не решается, и рука, подрагивая, зависает в воздухе.

— Соня… Конечно, нет. Он… — Мак проглатывает ком в горле и опускает, наконец, руку. — Он был даже… неплохим парнем. Наверное.

Она легко может представить, как Мак перестарался, пытаясь что-то объяснить Тому, как слишком сильно ударил или придушил, а затем спрятал тело, просто испугавшись.

Но, нет…

Он сидел чёрт знает где, ждал помощи, не собирался особо мстить своему обидчику. Он оставался у неё, жалуясь на брата, скрючившись на полу. Он… просто не похож на убийцу.

Мак не такой, как она сама.

Но всё же…

— Правда? Может, это произошло случайно?

— Тогда я бы рассказал, — отвечает он честно, а, подумав, добавляет: — Или добрался бы таки до Мексики… — Мак нервно усмехается, но чувствует себя ещё более виноватым из-за этой дурацкой шутки.

— Ладно, — коротко кивает Соня, — я тебе верю. Но, — добавляет она, — я тоже его не убивала. А на нас могут подумать, если мы уже не в числе первых подозреваемых. На днях допросят и тебя. Ничего не говори про мою просьбу.

— Про какую? — почему-то пугается он.

Это будто сбивает Соню с толку.

— Избавить меня от него.

Мак хлопает глазами, будто в них что-то попало, а сморгнуть не удаётся.

— Может, мне уйти из школы? Я не хочу больше ни с кем об этом говорить… Я, Сонь, я после той просьбы пошёл в его класс и швырнул его на пол, все видели. И твоя подруга меня терпеть не может. Налетела на меня недавно и стала едва ли не обвинять, что это я что-то с ним сделал. Она ведь… Она ведь знает. Смысл тогда мне молчать? В смысле, я то буду. Но… Как тогда?

— Знает? Я ей не говорила.

— Значит, она поняла или вы что-то обсуждали такое и она сделала выводы…

Соня понимает, что не помнит, что точно говорила Рамоне и когда. Голова начинает гудеть.

— Делай, что хочешь.

Дождь срывается вниз ливнем, Соне приходится повысить голос, чтобы её было слышно:

— Только не подходи больше к моим друзьям, псих!

Мак вздрагивает словно от удара, делает два шага назад, разворачивается и медленно идёт прочь. Словно его и правда побили и вывалили заодно в грязи…

Хороший момент, чтобы распрощаться навсегда, но Соня понимает, что не сможет позволить ему уйти.

Он боится, ей тоже страшно, но они ни в чём не виноваты.

В школе придется столкнуться с непониманием подруг, дома — с отцом.

Воздуха для неё становится всё меньше.

— Мак, — кричит ему в след. — У тебя разве закончились уроки?

Он останавливается, рукавом вытирает то ли слёзы, то ли капли дождя с лица, и только тогда оборачивается.

— Нет, но я не смогу… Понимаешь, не будет смысла сидеть там, если я всё равно не смогу.

Она подходит к нему. С потекшей тушью и уже полностью сошедшим блеском для губ.

— Во-первых, мы не знаем, что с ним. Во-вторых, если ты ничего не делал, они не найдут доказательств. Он дрался не только с тобой.

Но Мак, не вслушиваясь в её слова, вдруг притягивает Соню к себе и обнимает, зажмуриваясь, боясь её реакции. И сердце колотится так, что он почти уверен, будто Соня это чувствует или слышит.

Она всхлипывает и прижимается к нему, а затем шепчем ему на ухо, взяв себя в руки:

— Это все подозрительно. Очень. Идем в школу.

— Не подозрительно, — упрямо шепчет он в ответ. — С чего вдруг? Я…

«Люблю тебя».

Но произносит он другое:

— Идём, — и медленно отстраняется.

Соня касается его щеки:

— Всё будет хорошо, слышишь?

Он накрывает её ладонь своей и прижимается к ней лицом сильнее. Правда, отпускает совсем быстро.

— Да… Конечно, будет. Идём?

— Да.