Ты меня не забудешь (СИ)

Глава 83

Снежана слышала всё. И как Егор на повышенных тонах разговаривал с Ломашовым, и как за неё приходили заступаться ребята. Спасибо картонным стенам в Пионервожасткой, которая граничила с кабинетом начальника лагеря: слышимость была такая, что ты невольно становился участником всех разворачивающихся событий. Хотел ты этого или не хотел.

Юлия Артуровна, старшая вожатая, вопреки опасениям Егора, на Снежку не наседала, а наоборот, успокаивала, как могла, вместе с Батиковой. И постоянно подсовывала девушке бокал воды, в который предварительно накапала успокоительного.

— Ишь твой как разбушевался, — усмехнулась Ольга Викторовна, кивая на стену, за которой Егор в очередной пытался достучаться до Ломашова.

Снежка улыбнулась сквозь слёзы.

Мой.

Мой Егор. Мой защитник. Моя опора. Моя любовь.

Она ведь так и не смогла ему сказать, что он ей больше не нужен. Просто не смогла и всё. Потому что сердце не обманешь. Потому что сквозь ворох обид и непониманий всё равно пробивалось самое сильное чувство на этом свете — любовь. И если бы не пропажа Поли, она тогда наверное бы кинулась в объятия Егора и разревелась. Но так бы не смогла его отпустить…

И ведь то, что он говорил про неё сейчас, и как он самоотверженно бросился спасать девочку — это было очередное доказательство, что она ошибалась — люди действительно могут измениться. Если это желание идёт искренне, от всего сердца. А у Егора это было именно так.

Снежана просто была слепа и ничего не замечала за своими обидами. Потому что она и не хотела видеть картину целиком, какая она есть на самом деле. Она была сконцентрирована на том, чтобы наказать Егора за его прошлую ошибку, совершенно не замечая, как сильно он изменился за последнее время. Она просто зачеркнула всё хорошее, что он делал для неё за эту смену и сосредоточилась на негативе — на Еве этой дурацкой, которая свалилась как снег на голову, на той аварии, за которую Егор на самом деле уже расплатился сполна. Он ведь достойно выдержал то испытание, что приготовил для него отец. И более того — перестал относиться к нему, как к испытанию, а действительно влился в рабочий процесс и сделал очень много хорошего и для ребят, и для лагеря…

И как после всего этого она может связать свою жизнь с юриспруденцией? Мечтать о том, чтобы стать прокурором или судьей, наказывать виновных, когда она совершенно не умеет быть объективной в обычной жизни? Как она может карать людей с помощью буквы закона, когда не в состоянии сохранять холодный рассудок и объективность в простых человеческих отношениях? Даже Потапин давно это понял и попытался донести до Снежки, что среди юристов ей делать нечего.

И как бы ей не больно было признаваться самой себе, но и в другом Миша тоже был прав — она действительно видела мир в чёрно-белых красках. И потому к людям относилась соответствующе. Если человек совершал какой-то проступок, она не могла относиться к нему, как прежде. И просто вычёркивала из своей жизни, не давая никакого шанса на исправление. В случае с Мишей — это было оправдано. В случае с Егором — очень глупо и жестоко. Тем более по отношению к любимому человеку. Ведь умение прощать не менее важно качество, как и умение любить…

— О, и группа поддержки явилась, — вздохнула Юлия Артуровна, наливая и себе успокоительного. Совсем скоро должно было начаться экстренное совещание, и значит, впереди её ожидала очень долгая и напряжённая ночь. Утро также обещало быть максимально паршивым с учётом предстоящих проверок, разборок с полицией и родителями девочки.

Снежка посмотрела на дверь поплывшим взглядом, едва заметно качая головой.

Как они могут за неё заступаться и говорить, какая она хорошая и добрая, если на самом деле она ужасный, отвратительный человек?!

Снежана горько всхлипнула, зажав рот рукой, и вновь залилась слезами. Как же ей хотелось сейчас выйти к ребятам и сказать, чтобы они перестали за неё просить Ломашова! Она не заслуживает к себе такого отношения! И в том, что произошло с девочкой виновата в первую очередь она и только она! И никакие предыдущие её заслуги не могут перекрыть то, что случилось с Полей.

— Господи, эти капли когда-нибудь уже начнут действовать или нет? — воскликнула Водянова. — Так, Снежан, давай, бери себя в руки и успокаивайся!

— Хорошо, — прохрипела Снежка, прикусывая себе указательный палец, чтобы хоть как-то сдержать свои рыдания.

— Юль, пускай идёт спать. А вы тут сами посовещайтесь, без молодежи, — вздохнула Батикова. — Завтра всё равно им тридцать три раза предстоит давать показания.

Старшая вожатая в ответ лишь неопределённо взмахнула рукой, мол делайте, что хотите. И Ольга Викторовна поспешила увести Вьюгину в корпус.

Да, не таким представляла Снежана конец смены.

Весь следующий день был одним сплошным кошмаром — с самого утра и до позднего вечера. Проверки из министерства здравоохранения и образования, дача показаний сотрудникам полиции, разговор с родителями Мошковой — для Снежки все эти события слились в одно, в какое-то гнетущее чувство, состоящее из вины, страха и бесконечной тревоги.

Тяжелее всего ей дался разговор с родителями Полины, которые кричали на всех — на руководство, на Снежану с Егором, на собственную дочь. Даже нет, не просто кричали, а истошно орали и грозились затаскать по судам всех виновных, а Полю вернуть домой на несколько дней раньше окончания смены. За то, что та была «безмозглой дурой, которая совершенно не умеет себя вести».

— Я никуда не поеду! — уперлась Полина. — Вы сами… это вы виноваты, что я боюсь воды!

— Что ты несёшь?? — вскричала мама Мошковой.

— Я помню, как вы оставили меня у воды! — заплакала Поля. — В том году на озере! А сами напились!.. Вы все были пьяные тогда! Все! И если бы не дядя Толя, который полез в воду, чтобы охладиться… Он меня вытащил, а вы… вы даже не заметили, что я тонула!! А потом меня просто отругали!

— Так заткнулась быстро!! Чтобы я эту херь от тебя больше не слышал! — заорал отец Поли, багровея прямо на глазах, и замахнулся, чтобы влепить ей пощёчину. Снежана в ужасе ахнула и уже приготовилась оттащить девочку от взбешённых родителей, но Егор среагировал быстрее и перехватил руку Мошкова. От очень крепкого болезненного захвата отец Поли едва слышно вскрикнул.

— Я бы вам посоветовал не распускать руки, — хрипло проговорил Егор, не сводя с мужчины своего яростного взгляда.

— Я сам разберусь, как мне воспитывать свою дочь! — прошипел Мошков.

— Прекратите! Поля остаётся в лагере до конца смены! — прогремел рядом громкий бас Юрия Петровича. Может быть, он и не имел полномочий решать такие дела, но уж очень хотелось, чтобы от девочки отстали хотя бы на несколько дней. Ей ещё предстоит вернуться домой к этим… этим монстрам. Которым явно бы не помешал визит из Центра опеки. — Согласно подписанному вами договору, мы исполним все свои обязательства. Будем ждать вас у Дворца Культуры в четверг в пять вечера, чтобы забрать дочку. И попрошу вас не опаздывать. Всего хорошего!

— Да как вы смеете!! Да мы…

— Я сегодня направлю запрос в органы опеки и попечительства для проверки вашей семьи на благонадёжность, — твёрдо проговорила Водянова, наблюдая как меняются в лице родители Мошковой. Ломашов довольно ухмыльнулся — он знал, что Юлия Артуровна полностью поддерживает его в вопросе недопустимости рукоприкладства по отношению к детям. И что она обязательно поставит на место этих неадекватов. — За свои ошибки лагерь ответит согласно закону перед вышестоящими инстанциями. А с вашими попойками и халатным отношением к собственному ребенку будет разбираться опека. Разговор окончен, прошу покинуть помещение!

Со всеми этими собраниями у Снежаны совершенно не оставалось времени, чтобы нормально поговорить с Егором. Была надежда урвать хотя бы пару минут в тихий час, но их снова заставили давать показания и писать бесконечные объяснительные.

Но Егор был рядом. Всегда. Он держал её за руку, когда их вместе опрашивали о случившемся. Он ободряюще ей улыбался, когда Снежану вызывали одну давать показания. И еле слышно шептал, что всё будет хорошо. И она ему верила.

Ломашов и Водянова не стали её увольнять, ограничившись суровым выговором. Причём всем — и Егору и ей с Каринкой. Но хотя бы без записи в личное дело — и за это Снежана была им очень благодарна. По сути, она отделалась малой кровью. Конечно, руководство приняло во внимание и то, что они быстро обнаружили пропажу Полины и то, что они с Егором самостоятельно осуществили работы по спасению девочки. Примерное поведение и исполнительность, которые ребята демонстрировали на протяжении всей смены, тоже сыграло свою роль в принятии такого решения.

Ну а то, что грамота ей теперь точно не светит, Снежку совершенно не волновало. Во-первых, всё это соревнование казалось ей сейчас каким-то ненужным и пустым, особенно в сравнении с тем, что по её вине чуть не оборвалась жизнь ребёнка. Во-вторых, мечта перебраться в столицу как-то резко потеряла для Снежаны всю свою привлекательность. Благодаря Егору она была свободна от долгов и кредитов. И у неё теперь есть деньги на реабилитацию для папы. Да, Снежана была бы не прочь устроиться в солидную компанию и попытаться чего-то достичь в Москве. Но если там рядом не будет Егора… зачем тогда ей это всё? Без него она не будет счастлива. Сколько бы денег она не заработала в столице, без Егора это всё совершенно бессмысленно.

А она так перед ним виновата. За свою холодность, за своё недоверие, за свою безграничную слепоту…

Нужно было просто подойти к нему и попросить прощения. Ведь ещё же не поздно, отпустить все прошлые обиды, и просто быть вместе?

Вьюгина аккуратно присела на землю в поле за корпусом, чтобы собраться с мыслями и немного перевести дух перед предстоящим разговором. С Большой Эстрады доносилась зажигательная музыка, но Снежка совершенно не разбирала слов, хотя слышала все эти песни ни один раз. Просто в голове лихорадочно метались мысли — как решиться на этот разговор? А что если… а что, если она опоздала со своими извинениями?..

Снежан, я уже понял, что я для тебя теперь всегда буду плохим. Я тот, кому нельзя верить. Тот, кто недостоин твоей любви.

Да нет же! Это всё глупости! Егор её любит!

А вот он ничего не знает о её любви. Не знает, как он ей нужен! И что она его любит очень-очень сильно. Так сильно, что больше было невозможно молчать…

Сердце гулко стучало в груди, отбивая в такт одно единственное слово «люблю», «люблю», «люблю». Она должна ему во всём признаться! Её любовь не надо заслуживать. И ему не надо доказывать, что он её достоин — потому что она уже давно его любит. Любит, такого, какой он есть — со всеми достоинствами и недостатками, со всеми прошлыми ошибками. Потому что все эти ошибки ничто по сравнению с его огромным добрым сердцем. А значит, они смогут всё преодолеть и перевернуть эту страницу. Потому что друг без друга им уже нельзя. Просто невозможно.

Трелль мобильного, что взорвала предзакатную тишину, заставила Вьюгину вздрогнуть и изумленно уставиться на экран. А увидев имя человека, который вызывал её в одном из мессенджеров, Снежка и вовсе округлила глаза.

— Привет, Ась! — хрипло проговорила Снежана. В тот свой знаменательный приезд сестра Егора буквально заставила Вьюгину обменяться с ней номерами и добавить во все соцсети. Но до этого дня ни разу ей не звонила.

— Привет! Снежк, слушай, я, конечно, понимаю, что это сюрприз и всё такое, и братец меня точно убьёт… Но я так больше не могу! У меня сердце разрывается от этого скулежа! Это невыносимо, реально! У нас весь дом второй день на ушах стоит! Ванька притащил ветеринара, но по здоровью нам сказали, что всё ок, и дело точно не в этом. А все ценные советы и предписания этого ветеринара ни хрена не помогают!

— Ась, погоди! Что значит «притащил ветеринара»? — ахнула Снежка. — Для кого?

— Для Шелли твоего! Для кого же ещё?