Тьма

24

Угроза жизни любимой дочери сильно подействовала на упрямого француза. Ему удалось отбить Тома у полиции Таиланда, на которую нажимали американские и французские сыщики. Тайские копы согласились считать Томаса Хантера содержащимся под домашним арестом в центре Жака де Рейзона. Том и Кара потратили уже почти час на обдумывание дальнейших действий. Наиболее очевидное решение — вспомнить условия получения антивируса, заданные Тилеем во время свидания на мосту. Но полчаса понуканий Кары и битья лбом Тома о невидимую стенку преткновения не привели ни к чему. Подробности напрочь выветрились из его головы. В конце концов, они решили, что остается лишь один выход.

— Мне нужно с ним повидаться, — заявил Том у двери кабинета де Рейзона.

— Он занят, — буркнул охранник.

— Вы смотрели видеозапись, где бандит укладывает вас и вашего коллегу?

Охранник напыжился.

— Это что, угроза?

— Нет, не угроза. Я просто поинтересовался, смотрели или нет. Но я тот самый бандит, узнаете? И мне очень нужно немедленно переговорить с мсье де Рейзоном.

— Сейчас. — Охранник всунул голову в дверь, задал вопрос, услышал ответ и пропустил Тома внутрь.

Осунувшийся Жак де Рейзон повернул нахмуренное лицо в сторону вошедшего.

— Что-нибудь новое? — спросил Том.

— Смеетесь? Трое суток!.. Есть простое решение. Я даю им то, чего они добиваются, они возвращают мне Монику. Потом пусть ими занимаются суды.

— Если я не ошибаюсь, выдав затребованное ими, вы серьезно осложните попытки создать антидот штамму Рейзон.

— Нет никакого штамма Рейзон! — Хозяин кабинета стукнул кулаком по столу.

— Моника, когда мы ее найдем, с вами не согласится. Но будет уже слишком поздно.

— Я дам им то, что они хотят, и оставлю у себя то, что нужно для продолжения работы. Головы они у нас не отберут.

— Вы потеряете время. И головы тоже! Вирус начнет действовать через три недели.

Они с отвращением отвернулись друг от друга. Том уставился в пол.

Что ему оставалось? Найти Монику, чтобы она расхлебала заваренную ею — или им — кашу? Предупредить, подготовить мир к смертоносному вирусу? Да, и то и другое.

— Господин де Рейзон, я хочу, чтобы вы поняли: эти люди не собираются освобождать Монику, как бы послушно вы ни выполнили их требования. Она для них слишком ценна. К счастью, живой. Если я не ошибаюсь…

— Да бросьте вы свою дурацкую присказку! Не ошибаюсь, не ошибаюсь…

— Что делать, я не слишком самоуверен. Думаю, единственный способ вернуть Монику — разыскать ее. — Том подсел к столу, пригнулся к непреклонному французу. — И для этого нам нужна помощь.

— Денег у меня хватит, но…

— Денег в этом случае не хватит. Потому что деньги не помогут. Нужны глаза и уши, и как можно скорее. Нужно задействовать правительства. Если я не ошибаюсь… Извините, опять сорвалось… Котел скоро закипит и сорвет крышку. Надо убавить давление. Ввести в дело партнеров.

Он говорил почти слово в слово, как репетировал с Карой.

Ему бы подучиться да попрактиковаться, и получился бы из него неплохой дипломат, «наемная улыбка».

— Вы хотите, чтобы я раструбил на весь мир, что моя вакцина смертельна? Уничтожить фирму на основании ваших подозрений?

— Ничего подобного я не предлагаю. Во всяком случае, сейчас. Предоставьте возможность говорить мне. Конфиденциально, с несколькими избранными партнерами.

— Доверить вам будущее моей фирмы?

— Будущее вашей фирмы — и не только вашей фирмы — и без того в моих руках. Если я не ошибаюсь, то в будущем вообще никаких фирм нигде в мире не останется. Дай бы Бог мне ошибиться, чтобы все мои опасения списали как бред сумасшедшего и процветания вашей компании. Звонить буду я, не вы. Если позвоните вы и признаете, что выпустили смертоносную вакцину, фирме вашей конец. Но я-то не представляю вашу фирму. Мой звонок — совершенно иное дело.

Жак де Рейзон покосился на Томаса.

— Поясните подробнее.

— Я прошу, чтобы вы мне позволили — и помогли — установить контакт с внешним миром. Без вас я на это не способен. Я ведь здесь всего-навсего пленник. Дайте мне расшевелить мир. Пусть они бросят необходимые силы на поиски похитителей Моники. Уж угроза вируса-то на них подействует!

По реакции Жака де Рейзона Том понял, что тот уже обдумывал услышанное.

— А я, стало быть, вроде как в стороне?

— Да. Я звоню без вашего официального одобрения.

Да, неплохой политикан из него бы получился.

— Гм. Получается, что вы просто просите меня допустить вас к телефону. И вы всерьез полагаете, что любое правительство ждет не дождется звонка славного Томаса Хантера?

— Вы подготовите почву. Госдеп США, французы и британцы… Может быть, Индонезия — многочисленное население, близко расположена. Надо убедить людей, располагающих ресурсами, что похищение вашей дочери выходит за рамки промышленно-научной конкуренции, что под угрозой национальная безопасность.

— Вы полагаете, я на это соглашусь?

— У вас нет выбора. Вам нужна дочь, в конце концов?

Жак де Рейзон дал Тому не только доступ к телефону — он подключил к нему в помощь свою секретаршу Нэнси.

— Скажите ему, что если он не соединит нас в течение часа… — Том задумался. — Да что угодно! Скажите, я атомную мину взорву… Наврите что-нибудь. Что за олухи, черт побери! На что им мозги даны… — разорялся Том, расхаживая по кабинету под неодобрительным взглядом сестры. Уже пять часов они осаждают телефон, а результаты нулевые. Французы не просто безнадежно упрямы, но и хамы какие-то. Очевидно, их теперешняя администрация не любит «изменников родины», удравших от родного казначейства в далекий Таиланд. Конечно, впрямую так никто не заявлял, они всячески уверяли, что заинтересованы в разрешении случая с заложником, но когда дело доходило до конкретного собеседника, тот всякий раз оказывался недоступен. Казалось, все эти политики всеми силами пытались спихнуть дело в судебно-полицейские инстанции.

Британцы проявили себя более вежливыми и менее категоричными, но итог общения с ними свелся к тому же самому. Немцы, итальянцы, даже индонезийцы — никто не рвался общаться с сумасшедшим пророком-террористом.

Кара подошла к брату. Три часа ночи — не самое продуктивное время. Он полусонно шатался по кабинету. Собственно, все его время — сон. То там он спит, то здесь…

— Томас, — она потерла его спину. — Ты как?

Он попытался улыбнуться.

— Почти никак. Я уже не ужасаюсь тому, что на нас летит астероид, я ужасаюсь тому, что никто не верит в этот астероид.

— Чего ты хочешь? Астероиды летают все время, а врезаются в Землю лишь изредка. А тут появляется двадцатипятилетний ковбой в джинсах и сообщает, что во сне увидел конец света. Угрожает взорвать замок, если король ему не поверит. Министр, видите ли, должен прервать встречу с персидским принцем, чтобы с ним потолковать.

— Спасибо за добрые слова, сестрица.

— Послушай, Том, все равно они тебя не слушают. У тебя есть еще один путь, протоптанный…

Он внимательно посмотрел на нее. Они отошли от стола.

— Ты имеешь в виду… вернуться?

— Ну да. Ты считаешь, конечно, что спать не время. Но почему нет? Все равно, если ты не заснешь, то скоро свалишься без сознания. Срабатывало же раньше, может, сработает и сейчас. Может, узнаешь, где она.

Он покачал головой.

— Сейчас все иначе. То были вопросы статистические, исторические. А это штука специфическая. Кроме того, в черный лес я больше не пойду. А только там и можно что-то узнать.

Говорил он очень вдохновенно и убедительно. Он уже свыкся со своими снами, был абсолютно уверен в них. Он менялся. Никогда брат ее рохлей не был, но теперь он стал еще весомее, авторитетнее, значимее. Недостаточно для того, чтобы убедить французских или британских бюрократов, но, во всяком случае, достаточно для того, чтобы важный чиновник его сначала выслушал, а уж потом вежливо послал подальше.

В избранности своего брата она тоже уверилась. Причин этой избранности она не понимала, да и не особенно стремилась понять. Но все более очевидным для нее становилось то, что этот ничем не примечательный горожанин из кофейни на углу Колфакс и Девятой несколько дней назад стал чем-то весьма и весьма примечательным.

— Ну и не ходи в свой черный лес! Все равно связь есть между твоими снами и тем, что происходит здесь. Ведь это сны вызвали всю эту кутерьму. Иного способа получить информацию нет. Иди спать, в самом деле. Все равно здесь ничего не происходит, сам видишь ведь.

Он вздохнул.

— Не спорю. Ты права. Пошел спать.

— Антивирус все не вспоминается?

— Нет.

— Хотела бы я с тобой увязаться.

— Увязаться? Куда? Я ведь никуда не деваюсь.

— Ты — нет. Но сознание твое… Возьми и мое с собой. — Она улыбнулась. — С ума сойти, как я заговорила.

— Эх, сестренка… Не думаю, что это возможно.

— Как дышать в озере…

— Сэр!

Том обернулся. Нэнси, секретарша Жака де Рейзона, протягивала ему трубку.

— Заместитель госсекретаря США Мертон Гейнс согласен с вами говорить.

Заместитель госсекретаря Мертон Гейнс сидел во главе стола, выслушивая мнения экспертов относительно способов решения очередного бюджетного дефицита. Пол Стэнли еще не приехал, но он никогда не упускал возможности во время своего отсутствия бросить в драку заместителя.

За столом ключевые фигуры, кроме министра обороны Майерса. Заместители, помощники, эксперты. Президент Роберт Блэр сидит наискосок от Гейнса, морщится. Советники умоляют его не соглашаться. Опять налоги… Срезать или не срезать… Куда нажать и где ослабить, экономические выгоды и недостатки, политические выигрыши и проигрыши. Существуют вечные темы, и налоги — одна из них.

Но Мертона Гейнса занимали сейчас не только налоги. Не забывался и Томас Хантер.

Факт: не умри его дочь от паршивой вакцины, он не рванулся бы в бой за ужесточение законодательства по новым лекарственным средствам.

Факт: не инициируй он законопроект, его другу Бобу Маклрою не пришло бы в голову звонить ему по поводу этого Томаса Хантера.

Факт: не позвони Хантер Бобу насчет победителя дерби в Кентукки, Гейнс не откликнулся бы на звонок Хантера.

Факт: предсказание Хантера подтвердилось.

Факт: Хантер прибыл в ЦКЗ и сообщил о потенциальной пандемии. И информирован он весьма неплохо.

Факт: Хантер похитил Монику де Рейзон, которая, как он утверждает, могла бы остановить вирус, отказавшись от поставки вакцины.

Факт: Моника де Рейзон похищена во второй раз еще кем-то, кому нужна вакцина Рейзон.

Таковы факты, соотносящиеся с утверждениями Хантера.

Хантер утверждает: похитители Моники поступили так, потому что они, как и сам Хантер, знают, что вакцину можно превратить в смертельное оружие, и надеются достичь своих целей при помощи шантажа.

Хантер утверждает: те же лица могут вскоре получить и средство борьбы с этим вирусом.

Хантер утверждает: если мир не проснется, не найдет Монику де Рейзон, не разработает антидот, то этот мир ожидают такие напасти, рядом с которыми бюджетный кризис покажется детской игрушкой, заводным волчком каким-нибудь. Причем в самые ближайшие дни.

Слушая Томаса Хантера, излагающего свои кошмары, Гейнс не мог не уловить сходства со сценариями, которыми он сам неоднократно пугал коллег по конгрессу. И вот тема всплыла в исполнении молодого нахала — не то законченного сумасшедшего, не то гениального ученого и провидца.

Искренность Хантера сомнений не вызывала, поэтому Гейнс и согласился подробно его выслушать. И выслушал. И даже обещал помочь в поиске Моники де Рейзон. Обещал содействие. А вдруг? А что, если… Очевидно, Хантер действует не без ведома старшего де Рейзона.

— Мертон?

Гейнс откашлялся.

— Нет, я так не думаю. — Он поднял глаза на президента. В них того застыло ленивое выражение типа «я тебя насквозь вижу». Выражение липовое, но приведшее его в Белый дом.

— У меня еще кое-что, — добавил Гейнс. — Полагаю, все слышали о вчерашнем похищении в Бангкоке Моники де Рейзон, дочери Жака де Рейзона, основателя и владельца «Рейзон фармасетикаль».

— Ну и что? — проворчал президент.

— Парень из наших военных.

— Да ну!

— По моим данным, жертву перехватили у похитителя неизвестные пока лица. Они ее и удерживают сейчас, — сообщил директор ЦРУ Фил Грант. — Мы пытаемся разобраться в этом деле. Есть какие-то подвижки? Я не в курсе.

— Нет, развития нет. Но я получил новую информацию, которую, конечно, передам в ЦРУ. Вопрос о стабильности вакцины Рейзон, реальной причины похищения. Это аэрогенная многоцелевая культура, которая сегодня должна была поступить на рынок. Можно сказать, что инцидент в Бангкоке выявил возможность некоторой нестабильности вакцины.

— Я об этом не слышал, — отозвался министр здравоохранения. — Как я понимаю, вакцина могла бы получить одобрение на следующей неделе.

— Да, информация новая, со слуха.

Пауза.

— Я не совсем понимаю, Мертон, — глухо произнес президент. — Конечно, я наслышан о вашем интересе к вакцинам, но каким образом это сейчас касается нас?

— Никакой связи с законопроектом Гейнса нет. Возможно, нас это вообще не коснется. Но если в утверждениях Хантера есть хотя бы доля истины и аэрогенная вакцина мутирует в смертоносный вирус, то мы столкнемся с существенной проблемой. Я только хотел привлечь внимание собравшихся. — Да, место и время он выбрал неудачно… Нельзя же встать во время заседания кабинета и провозвестить конец света. И ожидать, что тебе будут аплодировать. Пора и отход бить.

— Каждый из вас получит доклад по теме. В первую очередь это коснется здравоохранения и финансов. И в определенной мере — внутренней безопасности. Если случится утечка информации, люди занервничают. К вирусам, насколько вам известно, народ относится настороженно.

Еще одна пауза.

— Что ж, достаточно ясно, — подвел итог президент. — Еще что-нибудь?