Глава 15

Во время одного из своих нечастых «выходов в свет» в центре города я наткнулась на маму Стива. Я узнала ее, только когда она прошла мимо меня. Ни секунды не раздумывая, я ее окликнула.

— Мадж! — позвала я женщину, которая уже удалялась в противоположном направлении.

Она остановилась и обернулась в полном недоумении. Очевидно, она не поняла, кто я, что неудивительно. Во мне не осталось ничего, что напоминало бы прежнюю Мэг.

Дорогие брюки, шелковая блуза и туфли на каблуке, на плече кожаная сумка. Накрашена я была неярко, но эффектно, ногти блестели свежим лаком, волосы отросли и были каштанового оттенка с модными белыми прядями.

После срыва я чувствовала себя полной дурой, поэтому по собственной инициативе, без напоминания с его стороны сделала мелирование в качестве извинения за те обвинения, что я ему бросала. И как всегда, он оказался прав по поводу того, какие изменения светлый оттенок внес в мой облик: я выглядела потрясающе. Совершенно по-новому, но по-прежнему потрясающе.

— Да? — неуверенно ответила Мадж.

— Это я, Мэг.

— Мэг… — Она нахмурилась, силясь меня узнать.

— Мэг Уайт, помните?

— Ах да, здравствуй, Мэг. Как поживаешь?

Она явно не испытывала особой радости от нашей случайной встречи.

— У меня все прекрасно. А как вы?

— Хорошо. — Она окинула меня оценивающим взглядом, отмечая дорогую одежду и модную прическу. — А ты изменилась.

— Я вышла замуж.

— Я знаю.

Должно быть, ей сообщил об этом Стив. От осознания того, что он в курсе происшедшего, я испытала жгучее чувство сожаления. Даже спустя долгие месяцы я все еще чувствовала себя предательницей. Мне до сих пор было стыдно.

Но откуда он узнал? Огорчила ли его эта новость? Остались ли ко мне какие-то чувства? Или все приятные воспоминания разрушил мой жестокий уход?

— Как Стив? — Я не могла не спросить.

— Замечательно.

— Что ж… хорошо.

Повисла неловкая пауза. Наконец она спросила:

— Ну что, Мэг, рада, что заполучила мужа с деньгами?

Такой резкий переход от доброжелательного тона к грубому и резкому выбил меня из колеи.

— Я вышла за него не потому, что он богатый.

— Да неужели?

— Да.

— Ну и почему же тогда?

— Я влюбилась.

— Рада это слышать. А то мне противно было думать, что ты могла пойти на это ради денег, — сказала она с сарказмом. Тем самым она показывала, что совершенно уверена: я вышла за него из меркантильных соображений.

Мне отчаянно хотелось хоть как-то себя оправдать.

— Мне очень жаль, что все так произошло.

— Стив уже большой мальчик. Он смог это пережить.

Я была раздавлена.

— Я рада.

— Они с Мэри помолвлены.

— С Мэри?

— Да, они идеально друг другу подходят.

Понимать это следовало так: она не считала меня достойной Стива партией, и наш разрыв ее несказанно обрадовал. Я почувствовала предательскую слабость в ногах.

— Они счастливы вместе? — спросила я жалостно.

— Конечно.

— Я тоже счастлива, — прощебетала я с деланным оживлением.

— Не сомневаюсь.

Ее взгляд снова задержался на моей одежде и волосах. Что-то мне подсказывало, что я совершенно не кажусь ей счастливой. Более того, у нее был такой вид, будто ей меня искренне жаль.

— Была рада встрече. — Я решила, что разговор пора заканчивать.

— Я тоже, — ответила она вежливо, после чего развернулась и пошла своей дорогой.

Кто дал ей право разговаривать со мной в таком тоне?! Я с трудом поборола искушение догнать ее и объяснить, что к чему. Я бы рассказала ей, как сильно она ошибается, как я счастлива в браке, но для столкновения не хватало запала.

С того самого вечера, когда случился нервный припадок, я регулярно принимала ксанакс, поэтому меня больше ничего не трогало и не беспокоило. Я была совершенно невозмутима, и это абсурдное спокойствие меня ничуть не тревожило. Как только я начинала нервничать или мне становилось не по себе, что происходило довольно часто, я лезла за маленькой белой таблеткой.

Когда я долгое время оставалась одна, на меня начинали давить стены, внутри рождался страх, и я прибегала к самолечению. Если же я решалась выйти наружу, то так нервничала и переживала, находясь на грани паники, что принимала одну таблетку перед выходом и еще одну по возвращении.

Лекарства, выписанные Джордану, быстро закончились. После чего в квартире волшебным образом стали появляться новые полные упаковки с моим именем на них. Меня даже не интересовало, откуда они берутся и почему они здесь.

Таблетки творили чудеса. Они не только успокаивали, но и затушевывали острые края реальности, сглаживая колебания настроения. Благодаря этому я не испытывала сильных потрясений и не из-за чего не переживала. Я просто плыла по течению, как в тумане, — так протекали дни и ночи.

Мадж уже давно скрылась из виду, и я усилием воли заставила себя перестать пялиться на то место, где она только что стояла. Я была всего в нескольких шагах от дома и, когда повернула к подъезду, заметила на другом конце улицы Джордана, тоже шедшего домой. Он разглядывал меня с каким-то странным выражением, но едва наши взгляды встретились, он улыбнулся.

Он подошел и за руку повел к своему персональному лифту, чтобы не пришлось проходить через пост охраны в фойе.

Двери лифта закрылись, кабина со свистом понеслась. От этого меня всегда укачивало. Я схватилась за поручень.

— Ужасно не люблю, когда эта штука так быстро ездит, — пожаловалась я.

Он рассмеялся.

— Я от тебя это слышу уже не в первый раз.

— Спасибо хоть он не открытый и я не вижу, как высоко мы находимся.

— Ты боишься высоты?

— Да.

— Тогда ты неплохо держишься в пентхаусе.

— А ты разве никогда не замечал, что я никогда подолгу не торчу возле окон?

— Нет.

— Вот теперь будешь знать.

Сказать, что я боялась высоты, означало ничего не сказать. В центре помещения я чувствовала себя нормально, но стоило приблизиться к окну и выглянуть на улицу, как головокружение мгновенно усиливалось.

Он меня поцеловал, а потом подчеркнуто небрежно поинтересовался:

— С кем ты разговаривала?

— Когда?

Наша встреча с Мадж была такой напряженной, что я даже не расценила это как беседу. И долго не могла понять, о ком речь.

— Ну тогда, на улице. Ты с кем-то там стояла.

Я ответила сразу, даже не задумываясь, — это на меня так действовали таблетки.

— Это была мама Стива.

— Вы вместе обедали?

— Нет, я случайно с ней столкнулась.

— Как там Стив?

— Она сказала, что замечательно. Он помолвлен.

— Тем лучше для него. Я случайно не знаю невесту?

Наконец-то до меня дошло, что выкладывать ему все без утайки — ошибка моей стороны, поэтому я не стала упоминать имя Мэри.

— Общая знакомая.

— Не жалеешь?

Я рассмеялась, словно это была самая смешная шутка, которую я когда-либо слышала.

— Нет.

Двери лифта открылись, и, когда мы уже вышли, он резко привлек меня к себе и внимательно посмотрел в глаза.

— Мэг, ты же не станешь мне лгать, не так ли?

— Никогда.

— Потому что я могу очень сильно разозлиться.

— Я знаю.

— Расскажи мне еще раз о матери Стива.

Меня тут же охватила тревога, и мурашки побежали по телу. Уверена, что вид у меня сделался очень виноватый.

— Да там и рассказывать-то нечего, — настойчиво повторила я.

— Ты на нее наткнулась.

— Да.

— То есть мне не нужно ей звонить и выяснять, как это было на самом деле?

— Это просто глупо.

Он кивнул в сторону спальни.

— Иди раздевайся и марш в кровать.

— Зачем?

Вот уж поистине риторический вопрос!

У меня поначалу возникла мысль отказаться, поспорить, так как день был в самом разгаре, да мне и не хотелось, но я знала, чем это чревато. Любой акт неповиновения мог привести его в бешенство.

— Мне надеть какое-нибудь белье?

— Нет, будь абсолютно голой.

— Хорошо, дай мне минуту.

Стоило мне выйти, как улыбка тут же сползла с лица. Я специально стала копаться и тянуть время, как можно медленнее стягивая все с себя. Я силилась вспомнить, какими наши отношения были вначале. Тогда я была на седьмом небе от счастья — с такой готовностью соглашалась на все, что он предлагал.

Если раньше между нами пылала страсть, мы были единым целым, то теперь его влечение казалось чрезмерным и приевшимся. Не было сил заниматься сексом весь вечер и всю ночь. Когда у него было настроение, он мог продолжать часами. У меня все опухало и саднило, я умоляла прекратить. Но чем больше я просила, тем дольше он не останавливался.

По его мнению, будучи его женой, я не могла ему отказать, что было полным бредом. Я могла отказать, хотя это ничего не меняло — он не слушал. Единственное, чего я добивалась своим непослушанием, — щедрой добавки плюс вспышки гнева.

Интересно, а он хотя бы представляет, как сильно я начинаю ненавидеть секс? С каждым разом, когда он требовал исполнения супружеских обязанностей, сама мысль об интиме становилась все невыносимее.

Что бы он сказал, если бы узнал? Как бы он отреагировал, если бы я стала отбиваться? Слишком страшно узнать ответ.

Он вошел, едва я успела раздеться. Он был обнажен и крайне возбужден, восставший член выпирал вперед. Он прижал меня к этому вздыбившемуся ужасу, обхватил лицо руками, поглаживая пальцами по щекам.

— Моя прекрасная Мэг, — сказал он. — Ты хотя бы представляешь, как сильно я тебя люблю?

— Да.

— Нет, тебе этого не понять.

— Я тоже тебя люблю, — произнесла я то, чего от меня ждали. Однако мне было любопытно, что же он имеет в виду. Как нашу нездоровую связь можно было назвать любовью?

— Правда любишь?

— Ты же сам знаешь.

Джордан очень нежно меня поцеловал, потянулся к комоду и достал бутылочку лосьона.

Затем взял мою ладонь и немного на нее выдавил.

— Смажь его.

Я обхватила рукой его пенис и принялась втирать лосьон.

— Вот так?

— Да. А теперь ляг на живот.

Я помедлила, не зная, что он собирается делать. Был в его глазах какой-то опасный блеск, который мне совсем не понравился.

— Что ты собираешься делать?

— Увидишь.

— Я хочу, чтобы ты сказал сначала.

— Ложись!

Я разглядывала его с тревогой и беспокойством, но в итоге все равно вытянулась на кровати. Он забрался на меня сверху, тоже вытянулся, приставив скользкий член к моему анусу. Он подложил под меня подушку, чтобы немного приподнять мой зад.

— Я делаю это, потому что люблю тебя, — прошептал он.

— Ты меня пугаешь.

— Просто расслабься, — сказал он. — Все произойдет очень быстро.

— Джордан!

Я никогда прежде не занималась анальным сексом, поэтому даже не представляла, насколько это больно и неприятно. Однако должна признать, он был очень сдержан, хотя вполне мог повести себя гораздо жестче. Он не торопился, входил в меня постепенно, давая привыкнуть к такой неестественной пенетрации. Наконец он полностью оказался внутри, и, когда начал двигаться, я застыла, вцепившись руками в простыню. Я хотела лишь одного — чтобы это поскорее закончилось, как он и обещал.

К счастью, в этом он не солгал. В кои-то веки быстро кончил и вынул. Мне ужасно хотелось побыть одной, чтобы как следует обдумать этот новый поворот в наших отношениях. Я легла на бок, свернулась комочком, подтянув ноги к груди. Я надеялась, что он уйдет, и была крайне разочарована, когда он примостился сзади меня.

Хорошо, что я лежала к нему спиной и он не видел гримасы гнева, исказившей мое лицо. В тот момент я ненавидела его больше, чем кого-либо в своей жизни.

— Было очень хорошо, — промурлыкал он.

— Да, — соврала я.

— Мне очень понравилось.

— И мне, — соврала я опять, хотя он не мог не почувствовать мое отвращение.

— Мне теперь может начать периодически этого хотеться.

— Конечно.

— Я вел себя очень осторожно, но мог проделать все гораздо больнее.

— Я понимаю.

— Но если меня разозлить, это может быть очень мучительно.

Это было предупреждение? Или угроза? Как-то раз он сказал, что, как только нужно будет сделать мне больно, он поимеет меня в зад. Думаю, таким вот образом он решил мне доказать, что тогда говорил всерьез и что у него надо мной есть огромная власть.

Он отодвинулся, затем и вовсе поднялся с кровати, наклонился, погладил меня по волосам и плечам.

— Я был слишком снисходителен, выпуская тебя из дому одну. После сегодняшнего случая я больше не могу позволить тебе пользоваться такой свободой. Я не могу доверять твоим решениям.

— Что?

— Впредь ты должна спрашивать у меня позволения, сообщив перед этим, куда идешь и с кем собираешься встретиться. А мне придется за тобой присматривать, чтобы быть уверенным в твоем правильном поведении.

Итак… тревоги по поводу того, что он станет ограничивать мою свободу, оказались небеспочвенны.

— Но это было безобидное случайное столкновение, — осмелилась возразить я.

— Возможно. А возможно, и нет. Но больше ничего подобного не произойдет, да?

— Да.

— Я хочу принять душ, а потом мы всю ночь будем заниматься сексом, чтобы я мог показать, как сильно я тебя люблю.

Он пошел в ванную, вскоре оттуда раздался звук льющейся воды, я же перевернулась на спину и уставилась в потолок. Я не знала, смогу ли и дальше делать вид, что все хорошо. Надо было что-то менять, но как?

Эйфория прошла. Та пылкая, горячая страсть уже не казалась такой потрясающей. Напротив, теперь она казалась жестокой и унизительной, и не было желания ее поддерживать.

Когда я пыталась ему отказать, он, в общем-то, меня не заставлял. Но я так боялась возможного наказания, что в итоге всегда соглашалась. После я всегда дико расстраивалась, но виду не показывала, словно ничего особенного не произошло. Это повторялось снова и снова.

Сколько еще я смогу продержаться, пока на самом деле не свихнусь? Насколько сильно и далеко сможет он меня толкнуть, прежде чем я окончательно тронусь умом?

Мне нужно было сматываться. Но куда я пойду? И как отсюда выберусь? Ясно, что шансов просто так от него уйти практически не было.

Я лежала неподвижно, слушая, как он плещется, как выключает воду. Я вздохнула: ночь обещает быть очень длинной.

Загрузка...