Глава 30

— Расскажите еще раз, что произошло.

Я взглянула на шерифа. Внешне он выглядел как заурядный провинциальный коп: необъятный живот, перевалившийся через пояс брюк, редеющие волосы и висящий второй подбородок. Любой бы на моем месте принял его за идиота или шута горохового, но я хорошо усвоила урок и была слишком умна, чтобы купиться на обманчивую внешность. Равно как и на фальшивое дружелюбие, которое он силился изобразить.

— Я же вам уже говорила, — сказала я устало. — Он стоял вон там, как вдруг…

Меня передернуло, и я не закончила предложение.

— Высота здесь еще та, — отметил он как бы невзначай.

— Это точно. — Спасатели на каменистом пляже внизу были так далеко, что казались группкой муравьев. — Скажите, он… он… мертв?

— О да. — Он смерил меня пристальным взглядом, словно стараясь проникнуть в самые сокровенные мысли. — Парень просто не мог выжить после таких увечий.

— Какой кошмар! — Я зажала рот ладонью — мне даже не пришлось притворяться, что мне плохо. Морская болезнь была вполне настоящей.

Я радовалась тому, что Джордан погиб, но старалась не выказать ликования. Если бы он выжил, то проклял бы меня за мой поступок, и мне и тысячи лет не хватило бы, чтобы загладить свою вину.

— Давайте еще раз повторим все сначала, — произнес назойливый шериф.

Я поежилась, тоскливо вздохнула и солгала:

— Это был несчастный случай. Жуткая, жуткая случайность. Он стоял у самого края, разговаривал со мной, как вдруг земля просела. Все случилось мгновенно.

Я щелкнула пальцами, как бы показывая, как стремительно все произошло.

— Еще бы, — задумчиво произнес он. — Вы ему что-нибудь говорили?

— Когда он падал?

— Нет. До того.

— Конечно. Я просила его отойти подальше от края.

— Но он вас не слушал?

— Он услышал, что я сказала, но лишь рассмеялся и заявил, что администрация парка просто перекрыла бы проход и не пускала сюда людей, если бы это было опасно. Он думал, что я волнуюсь без причины.

— Что вы здесь делали?

— Любовались пейзажем. А вы что думали? — Я указала на тропинку. — Мы пришли на эту площадку ради прекрасного вида. Он хотел, чтобы я полюбовалась…

— Покажите точно, где он стоял.

— Вон там.

— А вы?

— Вот здесь.

К счастью, на земле остались следы стычки, на основании которых вполне можно было сделать вывод, что все произошло именно так, как я и рассказала. Но шериф попался очень дотошный: он внимательно осмотрел скалу, оценил угол наклона и отвесный обрыв, спускающийся к воде в сотнях футов внизу. От его взгляда не укрылся ни один камешек, ни одна веточка. И хотя внешне он выглядел спокойным и расслабленным, я буквально чувствовала, как бурно кипит его мысль, анализируя полученные данные.

Меня то бросало в дрожь, то вдруг я чувствовала облегчение, поражаясь собственной выдержке. Ужасно хотелось убежать на стоянку, прыгнуть в машину и поскорее свалить отсюда. Но нельзя было вызывать подозрения. Шериф, похоже, уходить пока не собирался, и я как скорбящая вдова должна была торчать здесь вместе с ним, всячески изображая участие и желание помочь следствию.

Спасателям кое-как удалось вытащить тело Джордана из бурлящих прибрежных вод. Его положили в специальный мешок и как раз в этот момент обматывали веревками, чтобы затянуть наверх. Со стороны это выглядело ужасно.

— Скажите, я обязана на это смотреть? — спросила я, прислоняясь спиной к валуну.

— Вам нехорошо?

— Да, нехорошо! — огрызнулась я. — Я замерзла и устала, хочу поскорее добраться домой и лечь в постель.

Он внимательно на меня посмотрел, после чего кивнул.

— Пройдемте к вашей машине.

После этих слов я готова была броситься ему на шею.

— Спасибо.

Я принялась спускаться, внимательно глядя под ноги, стараясь лишний раз не смотреть в сторону океана. Казалось, прошла целая вечность, пока я наконец-то сошла с этой проклятой тропинки и ощутила под ногами асфальт. Я еле удержалась, чтоб не упасть на колени, целуя землю.

Шериф провел меня до машины, но задержал, прежде чем я успела забраться внутрь.

— Я должен задать вам еще несколько вопросов.

— А это не может подождать? Очень вас прошу. — На глаза у меня навернулись слезы, настоящие, искренние. Скорее прочь отсюда, чтобы дать волю своим чувствам, чтобы никто не видел.

Я попыталась открыть дверцу, но она оказалась заперта.

— Черт! — выругалась я; с каждой секундой раздражение мое росло.

— Что?

— Ключи остались у Джордана в кармане.

— Я могу приказать помощнику вас отвезти. Куда вам?

Хороший вопрос. Действительно, куда мне лучше податься? В пляжный домик, который я ненавидела всеми фибрами души? Или в пентхаус, который долгое время был моей тюрьмой?

У меня не было никаких связей, не было денег, семьи, друзей, но я не собиралась никого посвящать в эти трудности. Мои исковерканные отношения с «любимым», ныне покойным мужем шерифа совершенно не касались.

— Наверное, в наш пляжный домик. Это вниз по дороге.

— Вы живете в Портленде?

— Да.

Вообще-то, дома у меня не было, поэтому с таким же успехом я могла утверждать, что живу в любом другом месте.

— Как долго вы планируете оставаться на побережье?

— Да не знаю я! — Я явно выказывала больше раздражения, чем надо было. — Простите, просто я совершенно измотана и сбита с толку. Что будет дальше?

— Нам нужно будет еще раз побеседовать.

— Хорошо. Дайте мне номер, и я вам позвоню.

— Вообще-то так не делается, — возразил он. — Это вы должны дать мне свой номер, по которому с вами можно связаться.

Я уставилась на него, ничуть не сомневаясь, что сейчас в его глазах выгляжу чертовски виноватой. Я не знала нашего номера телефона. Я вообще не знала, есть ли он у нас. Как можно было пояснить то, что я не владею простейшей информацией?

И я выпалила старый номер, который был у нас до того, как Джордан решил сменить тарифный план.

Шериф вытащил из кармана блокнот и записал. Я смутно представляла, что он может подумать, когда позвонит и узнает, что номер не обслуживается уже многие месяцы. Надеюсь, я к тому времени уже успею исчезнуть.

— Ну, теперь я могу идти?

— Конечно.

Он жестом подозвал к себе помощника и распорядился сопроводить меня домой и вернуться на место происшествия. Я уже шла к полицейской машине, когда шериф бросил мне вдогонку:

— Эй, миссис Блэр, разве вам совсем неинтересно?

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, что миссис Блэр — это я. Я резко развернулась.

— О чем вы?

— Ну, хотя бы насчет тела вашего мужа.

— Хорошо. Так что там с телом?

— Будет проведено вскрытие.

— Зачем?

— Чтобы установить причину смерти.

— Он же упал со скалы! Я и так знаю, что вы там обнаружите: множество порезов и синяков. Может, даже поврежденный череп и сломанные кости.

— Мне тоже так кажется.

— А потом тело отдадут мне?

— Да, чтобы вы смогли его похоронить. Я с вами свяжусь.

Я поняла, что не мешало бы проявить большую заинтересованность, но как ни старалась, убитую горем жену изобразить не смогла.

— Что-то еще?

— Как только я ознакомлюсь с результатами вскрытия, то сообщу вам о том, как продвигается расследование.

— Какое расследование? — Он все-таки меня разозлил, и я стала на него наступать. — Он просто упал с этой чертовой скалы. Или вы хотите сказать, что дело обстояло иначе?

— Нет, что вы, не собираюсь я ничего говорить.

«Пока что», — прозвучало между строк.

Было очевидно, что он не поверил ни одному моему слову и решил, что Джордан погиб не без моей помощи. Я улыбнулась понимающей уверенной улыбкой. Он мог предполагать все, что угодно. Туристы видели только, как я бегу к ним, обезумев от страха, но они понятия не имели, что произошло до того, поэтому я была единственным свидетелем. И я унесу эту тайну с собой в могилу.

— Думаете, это я его толкнула? — спросила я прямо.

— А вы толкали?

— Вы очень подозрительный человек.

Он пожал плечами.

— Работа такая.

— Я очень любила мужа, — солгала я в который раз. — Мы были очень близки.

— Неужто? Как по мне, вы не выглядите сильно расстроенной.

— Это потому, что я сейчас в состоянии шока.

— То есть вы еще не осознали, что произошло?

— Точно. Не осознала.

— А если я зайду позже, у меня есть шанс застать вас в печали?

— Может быть. А может, я никогда не выйду из шока и никакой реакции вы от меня не дождетесь.

Он достал солнцезащитные очки и водрузил их на нос. Я прекрасно поняла, что это был тщательно продуманный жест, с помощью которого он рассчитывал меня напугать. В стеклах очков отражалось мое костлявое затравленное «я».

— Даже не всплакнете украдкой? — поддел он меня.

— Скажите, а что, есть книга, в которой написано, как нужно вести себя в подобных ситуациях? Если есть, то не могли бы вы мне ее одолжить, чтобы я подготовилась и правильно вам отвечала?

— Сколько вы прожили вместе?

— Ну, мы практически новобрачные.

— Мои поздравления. — Уж больно ехидно, на мой взгляд, это прозвучало. — Все, что было потом, мне знать не обязательно, я правильно понял?

Его самодовольная ухмылка говорила о том, что мне так просто не отделаться, что он будет взвешивать и обсуждать, пересматривать и оспаривать.

В то время как я была настолько далека от всего этого!

— До свидания, шериф.

— До свидания, миссис Блэр. Мне жаль, что так вышло.

— Мне тоже.

Я села в полицейскую машину, и помощник шерифа, следуя моим словам, отвез меня домой. Мы довольно быстро добрались, я пролепетала слова благодарности и пулей выскочила из машины, не дожидаясь даже, чтобы он вышел и подал мне руку. Я помахала на прощание и зашла за угол дома, делая вид, что собираюсь воспользоваться задней дверью. Я не хотела, чтобы он здесь маячил и наблюдал.

Я следила за ним из-за кустов. Он несколько минут не заводил двигатель, но потом все-таки уехал. После того как звук мотора затих вдали, я обошла по периметру дом, пробуя каждое окно и дверь, но все они оказались захлопнуты или заперты. Перед парадным входом я на всякий случай заглянула под коврик и горшки с цветами и, к своему удивлению, обнаружила там ключ.

Учитывая то, каким мелочным и дотошным был Джордан, я не ожидала от него такого глупого поступка, но мне это было на руку. Я вошла, некоторое время потопталась в нерешительности. Дом путал безмолвием. Я очень устала, мне необходимо было немного подремать, но в этом доме было слишком много призраков, в компании которых совершенно не хотелось находиться.

Я приготовила себе бутерброд и медленно, смакуя каждый кусочек, его съела, больше не боясь, что за моей спиной материализуется Джордан и отберет его у меня. Ничего вкуснее я в своей жизни не ела. Медленно дожевала, заново приучая свой сморщенный желудок к нормальной плотной пище, затем обошла каждую комнату в поисках наличности, драгоценностей и любых других дорогостоящих предметов, которые я могла бы отнести в ломбард.

Поразительно, но в одном из шкафов я наткнулась на свои старые вещи: черные джинсы, футболку, куртку и ботинки. Я скинула с себя то, что купил мне Джордан, переоделась и почувствовала себя куда более комфортно, несмотря даже на то, что старые джинсы стали мне велики и пришлось взять кусок веревки, чтобы подпоясаться.

Я вышла, закрыла за собой дверь, спрятала ключ под цветочным горшком и направилась вниз по склону в сторону трассы. В кармане было несколько сотен долларов, а еще ожерелье и сережки с настоящими драгоценными камнями. Я понятия не имела, вел ли Джордан учет своим ценностям, можно ли установить, что именно эти украшения пропали, но в тот момент меня это совершенно не волновало.

Черт побери, я все-таки была его женой! Я ничуть не сомневалась, что буду лишена прав на наследство согласно брачному договору, который он так предусмотрительно заключил. Но мне и не нужно было много, мне всего лишь нужны были средства, чтобы начать новую жизнь. Я заслужила такую возможность. Будем считать это возмещением за моральный ущерб. Если кто-то и станет возмущаться, что я незаконно присвоила украшения, то я просто скажу, что он подарил мне их на день рождения. А кто сможет доказать обратное?

Меня подобрал первый же проезжавший дальнобойщик и отвез прямиком в город. Я сразу пошла в пентхаус, отметившись на посту охраны. Боялась, что охранники не пустят, что квартиру Джордана опечатали, пока расследуются обстоятельства смерти, но никто не сказал мне ни слова.

Я внесла свою фамилию в список и поднялась на лифте.

Думаю, я могла бы остаться в его квартире. Я была законной женой Джордана, а значит, у меня было право там находиться. Я могла бы нанять адвокатов, и пусть они отвоевывают мою долю в его имуществе, но я была настолько измучена, что мне ничего больше не хотелось, кроме как убраться подальше. Меня преследовало дикое ощущение, что если я здесь останусь, то двери сами, как по волшебству, закроются и я снова окажусь в заточении. Нужно бежать, пока есть возможность.

Все здесь напоминало о Джордане, а я хотела забыть этот кошмар. Как и в пляжном домике, здесь было слишком много призраков. Я не смогу здесь и глаз сомкнуть, настолько мне страшно. Вдруг усну, а когда проснусь, выяснится, что Джордан на самом деле не погиб и я до сих пор его пленница.

Я тщательно все обыскала, извлекая мои спрятанные двадцатки, рассованные по самым укромным и неожиданным местам. Мне обломился большой куш: у Джордана в офисе в ящике стола обнаружилось несколько тысяч долларов и куча драгоценностей, которые я тут же присвоила без долгих раздумий или угрызений совести.

И хотя я все обыскала, но нигде не нашла телефон Стива и диски. Понятия не имею, что Джордан мог с ними сделать. Зато я нашла кассеты, на которых были мы с Эдрианом, а также сам Джордан в самых отвратительных ракурсах со множеством каких-то женщин. Но это не было достаточным доказательством в деле «Я против Джордана» и не объясняло, почему я его возненавидела и убила. Я вообще не хотела, чтобы кто-нибудь это когда-нибудь увидел, не хотела, чтобы все его жертвы снова подверглись унижению, когда копы устроят здесь обыск и наткнутся на эти записи.

Я сложила все в большую матерчатую сумку и поставила ее у выхода. Остановилась у панорамных окон, выходящих на восток. Мне хотелось еще хоть раз увидеть очертания горы Худ, увидеть, как закатное небо окрашивается в различные оттенки розового и пурпурного. Но лил дождь, и долина выглядела серой и унылой.

Я вспомнила о Стиве, о том, какой замечательный это был человек, как много для меня значила его дружба. Я искренне сожалела о том, что не оценила ее по достоинству, что не задумываясь отшвырнула ее прочь. Я гадала, как бы узнать, где он похоронен, отважусь ли я когда-нибудь прийти к нему на могилу или послать открытку его матери или Мэри.

Стив погиб из-за моей жадности и глупости и из-за того, что я спуталась с Джорданом. Я напрягла память и попыталась вспомнить, как Джордан впервые привел меня в свой пентхаус. Тогда мне казалось, что я безумно влюблена, что я не заслужила такого счастья и что я делаю правильный выбор, совершаю правильные поступки.

Страшно было осознавать, как сильно я тогда заблуждалась. Смогу ли я впредь доверять своим суждениям?

Я пришла сюда в мокром платье и после всего, что мне довелось пережить, ухожу практически с тем же. Была в этой басне какая-то мораль, но я понятия не имела, в чем она заключалась.

Я вернулась в кабинет и вытащила папку с именем Бритни. Мы с ней были примерно одного возраста, одного роста, поэтому я взяла ее свидетельство о рождении и идентификационный код. Зачем — пока не знаю.

Джордан так старательно пытался меня изменить, чтобы я превратилась в нее, и по большому счету ему это удалось. Не знаю, кто я теперь, но уж точно не Мэг Уайт. Если в моей душе остались какие-то крупицы прежней Мэг, то пройдет еще очень много времени, прежде чем я смогу возродиться. Я на распутье и слишком оглушена, чтобы решить, что для меня лучше.

Я отчего-то была уверена, что могу воспользоваться документами Бритни, чтобы сотворить себе новое «я». Я должна сохранить их на случай, если окончательно решу исчезнуть — если мне когда-нибудь понадобится исчезнуть.

Я покинула квартиру с кучей денег, драгоценностей и папкой Бритни, спрятанной под курткой, на плече — сумка с порнографическими кассетами. Я спустилась и вышла на улицу. Был холодный осенний вечер, моросил мелкий, навевающий тоску дождь, но промокшие насквозь пешеходы уже к нему привыкли и, похоже, перестали замечать. Они не спеша прогуливались по улице, разговаривали, смеялись. Движение было все таким же сильным, по мокрому асфальту неслись машины и велосипеды.

В конце квартала я заметила мусорный бак, подошла и выбросила кассеты вместе с сумкой. Я помолилась за Бритни и других женщин, которых сжил со свету Джордан. Внезапно меня охватил приступ радости. Я вдруг осознала, что мой поступок послужил залогом того, что он никому больше не сможет причинить вреда.

Я закрыла крышку бака и огляделась, решая, куда же идти дальше…

Загрузка...