Во власти инстинктов

Какие они, инстинкты?

Как уже было сказано, инстинкты — это своего рода память предков, передающаяся по наследству потомкам. Руководствоваться инстинктами можно в пределах определенных условий, вне их они могут оказаться бесполезными. Поэтому каждый вид животного испокон веков приспособился к строго избранной среде не только определенного ландшафта, но и к каким-то его особенным участкам. Постепенный отказ от инстинктов и замена их разумом позволила человеку сравнительно быстро приспособиться к широкому диапазону природных условий и заселить земной шар.

Инстинктами управляется все поведение животного: забота о потомстве, строительство жилища, добывание пищи и определение ее качества, защита от врагов, переселения и смена мест обитания, выбор полового партнера, брачная биология, сезонная и суточная активность и многое-многое другое. На проявление инстинктов накладывается жизненный опыт, научение, подражание и у некоторых, более развитых животных, элементы разума. Чем животное стоит ниже по своей лестнице эволюционного развития, тем больше им руководят инстинкты. Инстинкты часто поразительно сложны и одновременно стандартны, нередко проявляются только в определенной последовательности друг за другом, иногда варьируя, в зависимости от обстановки среды. Особенно наглядно царство инстинктов среди насекомых в их далеко не столь, как кажется многим, простой жизни. Поведение насекомых всецело подчиняется инстинктам. Рожденное насекомое, приступая к самостоятельной жизни, всегда совершает сложные инстинктивные действия, без которых невозможно его существование. Попутно заметим о том, что среди животных природа наиболее ярко и многообразно воплотилась именно в форме насекомых, когда численность их видов превышает численность видов всех остальных животных, да и растений вместе взятых. Величайшему множеству насекомых соответствует и величайшее разнообразие их жизни.

Возьмем для примера хотя бы осу-сцелифрона. Это изящное насекомое — их известно немного видов — легко отличить от других ос по тоненькой, как ниточка, талии, соединяющей брюшко с грудью. Появившись на свет, самка осы-сцелифрона тотчас же поглощена коротким и единственным свиданием с самцом, которого безошибочно находит и определяет чисто инстинктивно. Она кормится только нектаром на цветках, придающим силы в предстоящей работе и более не способна принимать какую-либо другую пищу. Самцы после выполнения своего единственного жизненного долга погибают. Потом оса разыскивает какое-либо монолитное сооружение, чаще всего приречные скалы, и тщательно обследует их прочность. Все скалы трещиноватые, могущие разрушиться после подземного толчка, она безошибочно отвергает. Возможно, ей помогает в этом особенный вибрационный аппарат.

Обычно жилище для потомства этой осы после выхода из него молодых ос забрасывается. Но их прочность, недоступность разрушению ветрам и дождям привлекает множество других насекомых, как убежище. Как-то, определяя видовой состав и численность этих квартирантов, я пытался собрать со скал заброшенные гнезда ос-сцелифронов и убедился в необычайной прочности скал, на которых они находились. Выколоть гнездо целым вместе с его «фундаментом» было очень трудно.

После находки места для гнезда оса приступает к поискам где-нибудь у водоема или лужицы илистого бережка, особенной, обязательно тонко взмученной, мокрой глины. Она после высыхания должна быть прочной и не образовывать трещин. Челюстями оса набирает ее большим комком и направляется к выбранному месту для постройки своего гнезда. Здесь она принимается лепить аккуратный, всегда обязательно точно стандартной формы, кувшинчик, накладывая глину слой за слоем, и для прочности своего строения употребляет уже упомянутый своеобразный вибратор, принципиально подобный тому, которым пользуются строители во время укладки бетона. (Этот вибратор был открыт мною сперва у ос-аммофил, а затем и у многих других насекомых, занимающихся строительством жилища для деток, рытья норок или даже для сбора нектара). Как только кувшинчик готов, оса, подкрепившись сладким нектаром и дождавшись, когда кувшинчик высохнет, принимается за охоту. Ее добыча всегда пауки, строго одного и того же вида, из множества всюду обитающих в природе, сидящие только на цветках в ожидании насекомых. Обнаружив такого паука, оса совершает точную хирургическую операцию, молниеносным ударом своего жала прокалывает мозг паука, расположенный в головогруди и, парализовав его капелькой яда, несет добычу в кубышку. Заготовив несколько пауков, живых, но совершенно обездвиженных, оса откладывает на одного из них яичко и запечатывает кубышку глиной. Число пауков строго рассчитано: излишние могут загнить, недостаток подвергнуть голоданию личинки. Личинка, вышедшая из яичка, начинает поедать припасенную осой пищу, уничтожая прежде всего менее жизненно важные органы, чтобы сохранить свежесть своей пищи. Уничтожив одну за другой запасенную матерью добычу, личинка превращается в куколку. Вскоре из нее выходит взрослая оса. Она не делает попыток вызволения из плена своего жилища, этому претит инстинкт, потому что наступает лето, отцветают цветы, исчезают и цветочные пауки — ее исконная добыча. Она засыпает и лежит, будто окоченевшая, весь остаток лета, осень, зиму, раннюю весну. И только с наступлением устойчивого тепла и появления цветов и пауков на них, прогрызает глиняную стенку своего убежища и принимается в точности повторять жизнь своей матери, строго руководствуясь заложенными в ней множественными сложными, отработанными длительной историей вида, инстинктами и не изменяя их.

В такой же мере следуют инстинктам все другие насекомые. И не только насекомые, но даже и более высшие по своей организации рыбы, земноводные, пресмыкающиеся, птицы, млекопитающие. Повзрослев, кета и горбуша, обитающие в море, отправляются, будто заранее превосходно зная дорогу, в точно определенные пресноводные реки в места своего рождения, и отложив икру, и разгрузив молоки и выполнив свой жизненный долг, погибают. А мальки, вышедшие из икринок, отправляются в море, на родину своих родителей.

В той же мере, а иногда и в еще более сложной степени, следуют в своей жизни величайшее множество других насекомых.

Птицы без всякого научения строят всегда определенной и иногда очень сложной формы гнезда. Самцы распевают свойственную их виду песню, носят корм и воспитывают птенцов, а те, став взрослыми и не зная дороги, с наступлением осени направляются зимовать в далекие заморские страны точно по воздушному пути, проложенному родителями. Такие же дальние перекочевки совершают некоторые насекомые и, что удивительно, останавливаются на своем пути ради отдыха на тех же самых деревьях, на которых отдыхали их уже давно умершие родители.

Обитающий в тундре грызун-пеструшка, если мало хищников, а численность становится слишком большой, повинуясь инстинкту, отправляется массами мигрировать и часто гибнет в воде, пытаясь переправиться через реки. Также поступает и белка.

Звери часто и без какого-либо научения строят свои определенного плана жилища, нападают на исконную добычу, устраивают переселения и совершают многие другие дела по зову инстинктов, полученных от рождения. Таких примеров можно привести великое множество, настолько они обыденны и широко распространены.

То же самое было и с предками человека, и чем предки были древнее, тем больше руководствовались инстинктами, постепенно установившимися во время эволюции. Усложняя жизнь, предок человека развивал свой разум, пользовался научением и, став современным и разумным, сохранил в себе величайшее множество инстинктов. Они живы, разнообразны, часть из них очень сильна и могуча, другие слабы, ничтожны, угасают или проявляются лишь изредка в точно соответствующей обстановке, когда они необходимы. Инстинкты взаимодействуют друг с другом, в большей или меньшей степени связаны с разумом и нередко зависят от него также, как и разум зависит от инстинктов. Это сложное переплетение и создает психический облик человека, крайне сложный, разнообразный, непостоянный и тем не менее здравствующий в различных вариациях.

В прошлом веке, особенно в его конце, ученые стали проявлять особенный интерес к поведению животных, а любители терминологии поспешили окрестить это направление словом «Этология», хотя по своему глубокому существу — это наука об инстинктах и ни о чем другом.