Вороны Одина

Я не понимаю.

Почему-то это было хуже, чем в общественном центре, когда он услышал, что дед ожидает его смерти.

Нет, почему-то, нет. Мэтт знал, почему это было хуже. Потому что, по крайней мере, раньше, как бы это ни было больно, он верил, что у деда нет выбора. Верил, что Мэтт умрет. Верил, что это к лучшему. Для Торсенов. Для Блэквелла.

Но это? Вот это?

— Блэквелл, — сказал он, наконец. — Торсены. Все Торсены. Наш город. Ты собираешься позволить им…

— Пусть живут, — сказал дедушка, продолжая идти к нему. — Помоги им выжить. Веди их в новый мир. Лучший мир. Все, что я сказал, правда, Мэтт. Ты не можешь выиграть. Они, — он указал на Райдеров за окном, — они не смогут победить. Я не выбираю сторону. Я на твоей стороне, и я на их стороне. Рагнарёк придет, и никто не выиграет битву. Оба набора чемпионов умрут — за лучший мир. Возрожденный мир. Да, большинство людей погибнет, и это ужасная трагедия. Но Торсены будут жить дальше, под моим руководством. Райдеры помогут. Они тренировались для этого в течение многих поколений. Обучались выживать во всем. Даже при конце света. Они научат нас этому.

— А я?

Дед колебался.

— Я все еще надеюсь спасти тебя, Мэтт. Если есть способ…

— Лжец! — взревел Мэтт. Это слово прозвучало громко, как гром, ударило его по голове и эхом разнеслось по комнате, и некоторые из Берсеркеров отшатнулись, будто он ударил их молотом.

Дедушка даже не моргнул.

— Мэтти, тебе нужно успокоиться…

— Успокоиться? Ты лгал. Ты лжешь сейчас. Ты лгал мне всю мою жизнь!

Он двинулся на деда. При этом его трясло так сильно, что казалось, будто пол дрожит у него под ногами. Он почувствовал что-то на своих щеках, что-то горячее и влажное, и понял, что это слезы, и стыд пронзил его, и стыд питал ярость, кружась в его животе, его молот горел так горячо, что было больно, его голова тоже болела, стучала, ярость нарастала.

Дед стоял на своем с застывшим лицом.

— Мэтью…

— Твой любимый внук? Твоя любимая жертва. Вот кто я такой. Тот, кто достаточно глуп, чтобы попасться на эту удочку.

— Нет, Мэтт, это неправда. Ты мой любимый внук.

— Лжец! — закричал Мэтт и почувствовал, как молот отлетел от него. Ему даже не нужно было протягивать руку. Волна энергии, казалось, вырвалась из всего его тела с ослепительной вспышкой и оглушительным треском.

Молот ударил деда, как молния, отбросив в стену, Берсеркеры бросились врассыпную, некоторые были сбиты с ног грохотом.

Пол дрожал под ногами Мэтта.

Только не пол. Меня трясет. Благодаря ему. И тому, что он сделал.

Ярость пронзила его, и он мог поклясться, что слышал треск, мог поклясться, что видел голубые искры, летящие от его кожи. Он продолжал идти, наступая на деда, теперь уже валяющегося на полу.

— Ты лгал…

Дедушка вскочил и метнул свой молот, отбросив Мэтта на шаг назад.

— Мэтью Роберт Торсен, — произнес он низким голосом, и лицо его стало жестким, — ты сейчас же успокоишься или…

— Или что? — сказал Мэтт. — Ты принесешь меня в жертву гигантскому змею?

Он прорычал последнее слово, а когда это сделал, то услышал еще один треск и почувствовал, как задрожал пол. Берсеркеры вокруг него спотыкались и хватались за стены, широко раскрыв глаза.

— Эм, ребята? — сказал Болдуин.

Мэтт смутно видел, что Болдуин на что-то указывает, но продолжал двигаться вперед. Дед вскочил на ноги, напрягся, его голубые глаза сверкали, пальцы были вытянуты.

— Ты собираешься нокаутировать меня? — спросил Мэтт. — Бросить свой молот? Преподать мне урок?

— Нет, Мэтт. Я никогда не причиню тебе боль…

— Ты уже сделал это!

Хижина грохотала вокруг них под раскаты грома.

— Мэтт!

Это Лори схватила его за руку. Он оттолкнул ее, но она снова поймала его, направив его внимание на трещину в стене, сквозь которую пробивался дневной свет.

Почему здесь трещина?..

Пол ударил его по ногам, заставив пошатнуться вперед, и когда он обернулся, то увидел половицу, которая теперь торчала прямо вверх и треснула пополам, расщепленные концы все еще дрожали. Пока он смотрел, взлетела еще одна доска, вырвавшись на свободу, и полетели гвозди. Потом еще и еще…

— Всем выйти! — крикнул Вэнс.

Мэтт не двинулся с места. Он стоял и смотрел, как лопаются и разлетаются половицы, будто под ними что-то есть, рвущееся вверх, на свободу…

Фин схватил его за руку.

— Шевелись, Торсен! Это место сейчас…

Громовой треск, прямо под ногами, доски подломились. Дед выбежал за дверь. Фин дернул Мэтта, таща его через всю комнату, когда доски позади них рухнули, упав на пол…

Дыра. Доски падали в яму. Зияющий кратер, открывающийся прямо под ним…

— Вон отсюда! — крикнул Мэтт, выкручиваясь и подталкивая Фина к двери. — Всем выйти сейчас же!

Большинство уже бежало, но несколько молодых Берсеркеров просто стояли, в ужасе глядя, как пол исчезает у них под ногами. Те, что постарше, поняли, что они не следуют за ними, и начали вытаскивать их наружу. Когда Мэтт отодвинул одного из них в безопасное место, он услышал еще один треск и, подняв голову, увидел трещину в стене, словно гигантская молния распахнула хижину, расколов надвое, с крыши посыпались балки.

— Торсен! — крикнул Фин. Тащи свою…

Доски рухнули на пол, оборвав Фина. Мэтт посмотрел вокруг, но все, что он мог видеть, было падение мусора и пыли, летящих вверх, и рушащийся дом. Он направился к двери.

— Болдуин! — он услышал крик Фина. — Где..?

И снова грозовой хаос прервал его. Мэтт повернулся, моргая и вглядываясь в пыль, пока не увидел…

Он увидел Болдуина на другом конце хижины. Стоящего у стены. Мэтт подбежал к нему, а пол продолжал проваливаться. Он перебрался на другую сторону и, когда клубящаяся грязь на секунду рассеялась, увидел, что Болдуин смотрит в пропасть, растущую у их ног.

— Там что-то есть, — прошептал Болдуин.

Мэтт обернулся. Дыра все еще росла, но теперь уже медленно. Сначала он видел только дыру. Она была почти такой же большой, как пол хижины. Темная яма с трубами и корнями, торчащими, как иглы, уходящими вниз, в темноту. Бесконечная тьма.

До него донесся сырой кислый запах, а из глубины донесся странный сухой шепчущий звук.

— Нам нужно идти, — сказал он.

— Нет, я что-то видел, — сказал Болдуин. — Там…

Земля задрожала, и грязь дождем посыпалась с боков ямы, и на мгновение это было все, что увидел Мэтт, но потом грязь рассеялась и исчезла…

Что-то блеснуло в темной глубине. Что-то длинное и бледное извивалось и исчезало из виду так быстро, что Мэтт успел разглядеть его лишь мельком. Он продолжал смотреть, но это было все. Один-единственный проблеск…

Земля снова задрожала, и оттуда вырвался запах, ужасная вонь, которая заставила его отшатнуться. Земля снова посыпалась дождем, и существо появилось снова, и на этот раз Мэтт увидел его. Он увидел чешую, огромную чешую на огромном теле, извивающуюся и двигающуюся в яме, царапающую корни, землю, дрожащую при движении. Он видел это и знал, что это такое.

— Змей, — прошептал он. — Я разбудил…

Пол дрожал под их ногами, змей брыкался под землей, половицы визжали, когда они вырывались, подпрыгивая, как спички, а огромные куски земли падали в яму. По мере того, как дыра росла. Прямо у них под ногами.

— Уходим!

Закричал Мэтт, стараясь переорать шум. Он повернулся, чтобы вернуться туда, откуда пришел, и в этот момент пол провалился в пустоту. Вся полоса исчезла, вплоть до стены, поглотив их путь к отступлению. Мэтт повернулся, чтобы уйти в другую сторону, но пол уже исчез.

Они стояли на двух досках. Двух оставшихся досках. В ловушке между дырой и стеной. Когда Змей Мидгарда извивался и двигался, и заставлял землю дрожать, заставлял землю рушиться прямо у них под ногами. Все вокруг них провалилось в зияющую дыру, и они тоже.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ: ФИН — КОГДА КОЗЛЫ АТАКУЮТ

Фин и Лори спаслись из рушащегося дома. Фин оглянулся: куски дерева и камня торчали вверх под странными углами, а воздух стал мутным от пыли и грязи, поднятой падением. «Может, это не полная катастрофа», — подумал он. Дом устоял, и ситуация оказалась лучше, чем он ожидал. Он помолчал. Когда дома проваливаются сквозь землю — лучший исход, что это значит? Он покачал головой и продолжил осмотр обломков.

Берсеркеры — маленькая личная армия Оуэна — начали сражаться против Райдеров. И одиночки, и небольшие группы сражались вокруг недавно созданной дыры в земле. Мэр Торсен и охотник, казалось, стояли в стороне. Охотник держал ружье наготове и стоял, как стражник, охраняющий мэра.

— Болдуин, — позвал Фин, оглядывая толпу, насколько это было возможно в густом грязном воздухе, скрывающем все вокруг. — А где Болдуин?

Лори покачала головой.

— Даже не знаю. А где Мэтт?

На Фина легла тяжесть. Они только что спасли Болдуина из Хель, и они только что вытащили Мэтта из реки зомби-рагу. Теперь оба мальчика снова пропали. Фин был ужасно рад, что он не попал в тюрьму, но это было не лучше.

— Как мы вообще доберемся до битвы на краю мира, если все будут получать ранения, умирать или пропадать без вести? — проворчал Фин. Он бросил кузине предупреждающий взгляд и приказал: — Будь со мной.

— Естественно, — фыркнула она, закатив глаза.

— Торсен! Где ты? — Он уклонился от удара Райдера, все еще находящегося в человеческом обличье, а затем ухмыльнулся, когда Берсеркер атаковал Райдера в каком-то бегущем сальто-ударе ногой. У них был такой странный стиль борьбы; это было похоже на то, как боевые искусства встречаются с экстремальными видами спорта и с паркуром.

Берсеркеры держали своего рода периметр вокруг дома, давая потомкам Севера пространство, чтобы выбраться из-под обломков. Судя по взглядам Берсеркеров, неожиданно взлетевших в воздух, мэр Торсен проделывал то же самое со своим амулетом. Обе стороны не давали друг другу подойти слишком близко к кратеру, в котором находился дом.

Фин удивился, что мэр не остановил их, когда они с Лори направились к дыре, где, как он предполагал, все еще находился Мэтт. Он хотел бы иметь что-нибудь вроде Молота Мэтта, лука Лори или магии Рея и Рейны. Если мэр применит свой молот против Фина и Лори, они будут беззащитны. Возможно, мэр Торсен не знал, куда они направляются, или, возможно, он хотел, чтобы кто-то спас Мэтта… что имело смысл, но также было немного странно.

Когда Фин и Лори приблизились к кратеру, он увидел Болдуина и Мэтта, стоявших на выступе в развалинах дома. Под ними была зияющая тьма.

— Не двигайтесь, — крикнул Фин.

— Поверь мне, я и не собираюсь этого делать.

Болдуин, с другой стороны, ответил:

— Мы должны это сделать, если только не хотим спуститься к тому чудовищу, которое находится в норе.

Словно не в силах удержаться и не посмотреть в темноту, Мэтт опустил глаза. Его лицо было напряжено, и он заметно сглотнул. Все, что он сказал, было:

— Болдуин говорит, он захватил сумки. Может быть, в них появится что-нибудь полезное.

— Они вон там, под деревом, под какой-то живой изгородью. Желтые цветы, я думаю, — услужливо подсказал Болдуин.

Фин в общих чертах представлял себе, что имел в виду Болдуин. К сожалению, это было по другую сторону драки. Воздух прояснялся не очень быстро, поэтому серая дымка висела вокруг них, как песчаный туман.

— Конечно, сумки там, — пробормотал он.

Лори и Фин обменялись взглядами.

— Может быть, здесь есть веревки, или лианы, или что-то еще, — сказала Лори, отходя от Фина.

Он схватил ее за предплечье.

Он слегка топнул ногой, проверяя почву.

— Она кажется стабильной… хм. Оставайся здесь. Прямо здесь.

— Значит, план таков: я надеюсь, что не погибну, когда ты столкнешься со стаей волков? — пробормотала Лори.

— В значительной степени.

Из дыры в земле послышался голос Мэтта:

— Ммм… ребята? Не хочу торопить вас, но…

Когда Фин снова опустил глаза, он увидел, каким измученным и изможденным выглядел Мэтт. Он через многое прошел. Они все так думали. Конечно, беднягу Мэтта накачали наркотиками, и он только что испытал шок, обнаружив, что его семья не так совершенна, как он думал. Мало того, что старик считал, что это нормально, когда Мэтта съест змея, он еще и работал с Райдерами. Собственные родственники Фина выглядели не так уж плохо по сравнению с ними. С другой стороны, многие из Райдеров, которые сражались здесь за мэра, тоже были родственниками Фина. Не все в семье всегда были хорошими, но потомки Севера — его друзья, герои — были хорошими. Фин не собирался подводить их так, как их семьи подвели его и Мэтта.

— Береги его, — сказал Фин Болдуину.

А потом он перешел в другую форму, меховую, способную проскочить сквозь толпу. С радостным рычанием Фин осознал, что его трансформация была быстрее, чем до визита в Хель. Она была не так быстра, как во владениях Хелены, но быстрее, чем у любого из волчат, которых он знал.

К сожалению, когда он был волком, он был просто… самим собой. Похоже, у него не было ни дополнительной скорости, ни более острых зубов. Он был просто Фином. Его быстро перехватил почти белый волк. Это была Хэтти, сестра Черепа и заместитель в стае. Она изобразила нечто похожее на угрожающую улыбку. Это было не совсем так, но мозг внутри Фина все еще оставался человеческим, и его человеческий разум переводил выражение волка в человеческие слова.

Фин зарычал и растянул губы, обнажив зубы.

Хэтти, казалось, даже не заметила этого. Он собирался напасть на нее; это был единственный способ пройти мимо нее к сумкам. Оставалось надеяться, что та магия, которая заставила мешки доставить одежду и бутерброды, доставит также веревки, чтобы перетащить Мэтта и Болдуина в безопасное место.

Фин бросился на Хэтти. Это не был изящный прием, но борьба не была связана с очками и красотой. Речь шла о жестокости. Вот почему Фин никогда не мог заниматься борьбой или боксом, как это делал Мэтт. Это было слишком упорядоченно. Фин сражался, потому что должен был сражаться, и его единственными трофеями были хвастливые права и выживание.

Когда Фин приземлился на Хэтти, она ушла в сторону, сбросив его через несколько мгновений, после того, как он несколько раз пытался укусить ее через мех. Фин даже не успел поджать под себя ноги, когда она развернулась и попыталась схватить его за горло. Однако это был предсказуемый ход, и он бросился прочь.

Хэтти направилась к нему, не нападая, но пугая. Она неуклонно приближалась, делая вид, что кусает только для того, чтобы напугать, а не причинить боль… по крайней мере, пока. Ей всегда нравилось играть со своими жертвами. Это была жестокая тенденция, которая была гораздо более человеческой, чем волчьей.

Фин снова атаковал, целясь в ее переднюю левую лапу. Он столкнулся с ней, и она пошатнулась. Фин наклонился и укусил ее, не так сильно, чтобы по-настоящему ранить, но достаточно, чтобы напугать. Хэтти упала, неловко покачиваясь, будто стояла на коленях.

Этот момент был тем, чего он хотел. Фин продолжал двигаться, пробегая мимо нее к изгороди, где спрятаны сумки. Это был не очень хороший план, но он почти надеялся, что Хэтти вырубит один из Берсеркеров. Все, что ему было нужно — это вернуться к Мэтту, доставить его и Болдуина в безопасное место и вытащить Лори из этого района.

Фин рванул через бой, уворачиваясь от волков и Берсеркеров, бросаясь под ноги, перепрыгивая через бойцов, которые катались по земле, пытаясь ранить друг друга. Он не оглянулся, но услышал, как Хэтти зарычала, преследуя его.

Он нырнул под изгородь, прикусил сумки зубами… и понял, что они необыкновенно легкие. Фин надеялся, что это потому, что они — волшебные. У него не было времени проверять. Сосредоточься. Он резко обернулся и понял, что не сможет пройти мимо Хэтти. Волчица стояла прямо там, расставив лапы и готовая к атаке.

С чувством разочарования от неудачи, он бросил сумки и приготовился бороться с ней. Он должен был победить ее, чтобы добраться до своих друзей, потому что Фин не мог позволить ей следовать за ним до провала. Они смотрели друг на друга, ища слабое место, которое позволило бы им успешно атаковать.

Затем она издала пронзительный вопль, когда ее внезапно отбросила назад, прочь от Фин, невидимая сила.

«Торсен?» — подумал Фин, оглядываясь в поисках рыжеволосого мальчика. Может быть, Лори нашла веревку и вытащила его. У Фина отвисла челюсть, когда он увидел, что мэр смотрит на него. Это был Молот Торсена, но не того Торсена, которого он ожидал увидеть. Мэр, человек, который совсем недавно пытался арестовать Фина за убийство, только что напал на одного из своих Райдеров.

— Спаси Мэтта! — крикнул мэр Торсен.

Мэр держал их всех подальше от того места, где Мэтт оказался в ловушке. Фин все еще недоумевал, почему тот же человек, который приказал схватить Мэтта, теперь хочет спасти его, но Фин не собирался больше тратить время, пытаясь понять это. Он снова схватил сумки зубами и помчался к своим попавшим в ловушку друзьям.

На этот раз пройти через зону боевых действий оказалось немного легче. Фин не был уверен, произошло ли это потому, что Берсеркеры побеждали, или потому, что Хэтти не преследовала его. Так или иначе, он побежал к Лори, крепко сжимая рюкзаки в зубах. Когда он был почти на краю гигантской дыры, то перешел с бега на рысь и осторожную походку, чтобы не уронить сумки… или не угодить в разлом.

Он отпустил сумки, и они упали на землю рядом с Лори. Почти рассеянно она погладила его по голове, взъерошив шерсть на шее, словно волк был домашним животным. Если бы это сделал кто-то другой, он бы их укусил, но она была его лучшим другом и кузиной. Фин редко ожидал, что Лори будет следовать тем же правилам, что и все остальные в мире.

За то короткое время, которое потребовалось ему, чтобы снова принять человеческий облик, Лори уже открыла свою сумку.

— Ага! — прокричала она. Она сунула руку внутрь и вытащила кусок прочной веревки. Он выглядел новым, свернутым и упакованным, будто его только что отмерили в скобяной лавке.

— Спасибо, тетя Хелена, — пробормотала Лори. Она многозначительно посмотрела на Фина.

Он проворчал:

— Ладно. Спасибо, Тетя Х.

Лори закатила глаза, глядя на него, и в то же время начала разматывать веревку и опускать ее конец Болдуину и Мэтту. Она крикнула:

— Вот! Здесь. Хватайтесь.

Теперь Фин не был готов начать еще один раунд «я-могу-все-что-ты-можешь» с Лори, поэтому он даже не потрудился взять веревку у нее и указать, что она никак не сможет вытащить Болдуина и Мэтта, тем более что, по правде говоря, он не был уверен, что и сам сможет вытащить Мэтта. Торсен был не совсем маленьким парнем. Фин, вероятно, сможет вытащить Болдуина, и, возможно, вместе они смогут достать Мэтта.

— Сначала Болдуин, — предложил Фин, все еще пытаясь придумать хороший способ справиться с ней без драки. — Я возьму веревку.

— Фин?

Он подумал, что она каким-то образом догадалась, что они собираются поссориться, но потом понял, что она смотрит ему за спину. Он оглянулся через плечо и увидел бегущего к ним Райдера. Мальчик был примерно одного роста с Фином, вероятно, один из младших волчат.

— Понял, — сказал он, но Лори только протянула ему веревку.

— Нет, — ответила она. — Ты достанешь Болдуина и Мэтта.

— Что за…

— Лук, — объявила она, схватив свою сумку и открыв ее. Через несколько мгновений она уже держала в руке лук без стрел. Не глядя на Фина, она добавила: — Я не такая сильная, как ты.

Он отвернулся, пытаясь заставить себя не смотреть на нее, сосредоточившись на том, чтобы протянуть веревку Болдуину.

— Понял, — сказал Болдуин.

За спиной Фина послышалось тявканье, а потом Лори пробормотала:

— Попала.

Он даже не оглянулся. Он уперся пятками в землю, надеясь, что почва не осыплется под ногами, как дом, и попытался крепко держаться, пока Болдуин взбирался. Он не был уверен, что смог бы вытащить его, но Болдуин карабкался по веревке, как счастливая обезьяна.

Через несколько минут Болдуин уже стоял рядом с Фином.

— Там и другие, — сказала Лори.

Фин взглянул на нее и увидел, что девушка снова натягивает тетиву. Затем под землей услышал грохот и почувствовал, как задрожала земля. Он наполовину бросил, наполовину замахнулся веревкой на Мэтта, и вместе с Болдуином подняли Мэтта наверх. Вытаскивать парня было немного сложнее. В отличие от Болдуина, Мэтт не был великим скалолазом, но он оказался силен, и он пытался.

Когда Мэтт начал подниматься из ямы, то несколько раз оглянулся назад. Фин проследил за его взглядом и увидел что-то похожее на чешую, блестящую в темноте внизу, и понял, почему Мэтт выглядел таким напряженным. Какое бы чудовище ни корчилось в отдалении, оно должно было огромным. Сотрясение земли, или взрыв дома, или что-то еще потревожило его логово.

— Быстрее, — настаивала Лори. — Земля снова дрожит.

Фин не сказал ей, что он видел; он только сильнее потянул за веревку. Казалось, прошло несколько минут, но, вероятно, гораздо больше, и Мэтт выполз из ямы на землю рядом с ними. Он отполз немного дальше от края, прежде чем встать.

Фин вгляделся в темноту внизу, и то чудовище, которое он видел, исчезло. Он не сказал об этом ни Болдуину, ни Лори, но поймал взгляд Мэтта и произнес:

— Оно ушло.

Мэтт кивнул и потом произнес:

— Давайте убираться отсюда.

— Никаких возражений с моей стороны. — Фин схватил свой рюкзак и Лори и перекинул их через плечо.

Болдуин тоже схватил свою сумку и сказал Мэтту:

— Я оставил твою в безопасном месте из-за щита.

Лори держала лук в одной руке, а другую протянула за сумкой.

— Я могу нести свою.

Фин передал рюкзак, и все четверо побежали к лесу на дальней стороне поля боя, где Берсеркеры держали оборону. Берсеркеры, казалось, немного сопротивлялись, когда Райдеры все как один устремились к ним. В то время как у Берсеркеров был стиль и творческий подход в борьбе, у волчат имелась тотальная свирепость, которая давала им преимущество, когда дело доходило до нападения.

— Мы должны им помочь, — сказал Мэтт.

— Лори, ты с Мэттом можете остаться здесь. У вас есть оружие, которое может работать на расстоянии, — начал Фин.

— Я могу пойти, — возразила Лори.

— Мне нужно, чтобы ты защитила Мэтта, — прошептал Фин. — Сейчас он выглядит не слишком хорошо. — Затем он повернулся к Болдуину и сказал: — Бери любого, кто пройдет мимо меня.

Мэтт был непривычно спокоен, и Фин забеспокоился, что его план, возможно, глуп. Ему не хотелось ввязываться в очередную драку, но он ничего не мог сделать на расстоянии… и Мэтт, и Болдуин выглядели усталыми. Лори, конечно, никогда не была тем, кого он хотел бы послать в бой.

— Тангриснир и Тангньостр, — внезапно произнес Мэтт напряженным голосом.

— Что? — Фин посмотрел в ту сторону, куда показывал Мэтт.

Два больших козла вели стадо, их белоснежная шерсть выделялись в темноте, а головы были наклонены так, что огромные желто-коричневые рога могли бить Райдеров и волчат.

— Когда нападают козлы, — с благоговением произнес Болдуин. — Как мило!

Никто не говорил. Мэтт в шоке смотрел на свою армию козлов, а Лори уже стреляла во врага. При виде разъяренного стада коз Болдуин ухмылялся, как сумасшедший. Это было похоже на странный цирк. Акробатические схватки Берсеркеров и яростные атаки блеющих коз были самыми странными вещами, которые Фин когда-либо видел.

— Они действительно пришли, — сказал Мэтт с некоторым благоговением.

Затем один из Берсеркеров сделал им знак продолжать движение.

— Мы справимся, — крикнула она. — Идите к лагерю.

К лагерю?

— Тогда новый план, — сказал Болдуин. Он взял инициативу на себя, так как, по крайней мере, один из них знал, куда они направляются.

Бросив последний взгляд на волков, которых побеждала все более многочисленная группа коз, Фин последовал за мальчиком, который когда-то был мертв, кузиной с невидимыми стрелами и их предводителем… чей дед вел врагов. «Здесь нет ничего странного», — подумал Фин.

Да, конечно.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ: ЛОРИ — БОРЬБА СО ВСЕМИ ПОДРЯД

Лори видела, как дерутся волки и дети, как дерутся волки и козы, но видела и детей, дерущихся с детьми. Вид детей, дерущихся с детьми, казался каким-то другим, хуже, чем большинство драк. Может быть, потому, что они привыкли сражаться с монстрами. Это были не монстры; это были просто дети, которые, казалось, верили, что конец света — хорошая идея, или, возможно, они не знали, что потомки Севера пытались остановить Рагнарёк. Эта мысль вселила в нее надежду.

Конечно, это не изменило того, каким ужасным был сегодняшний день. Фина чуть не арестовали, в Мэтта стреляли, и был ужасный момент, когда она подумала, что они все умрут, когда хижина начала рушиться вокруг и под ними. Она почти предпочла сражаться с троллями. По крайней мере, кто хорошие парни, а кто плохие было немного понятнее.

Берсеркеры двигались между деревьями и друг вокруг друга, как акробаты в обычной постановке. Мэр использовал свой Молот Тора против них, но Берсеркеры использовали энергетические удары, будто они обнаруживали невидимые батуты в воздухе. Они отталкивались от деревьев, волков и других Берсеркеров, когда могли, и приземлялись в жидких кренах и сальто, когда не могли найти поверхности в воздухе для рычага. В самой гуще сражения, переломив ход событий, оказались козы. Острые рога врезались в волка за волком. С прибытием коз герои превосходили числом своих врагов.

Лори качала головой от радости, которую Берсеркеры, казалось, испытывали в хаосе боя, и все это время держала лук наготове. У нее были Болдуин, Фин и Мэтт — три героя, необходимых для большого финального боя — и она не собиралась позволять кому-либо или чему-либо забрать мальчиков.

Поскольку Берсеркеры и козы держали Райдеров занятыми, их небольшая группа относительно легко пробиралась через зону боя. Мэтт выглядел встревоженным, но она не знала, было ли это из-за его дедушки или транквилизатора, или даже из-за того, что рухнула хижина. Болдуин был… Болдуин. Он улыбнулся и пошел дальше, выглядя готовым броситься в бой, но также и счастливым от того, что он был со своими друзьями. Фин продолжал бросать взгляды во все стороны, и в своей обычной манере, паря очень близко к ней.

Девушка знала, что он должен быть потрясен своим почти арестом. Фин выглядел совершенно униженным, когда на него надели наручники, и хотя она не собиралась говорить ему, но заметила это, услышала страх в его голосе. Смерть Болдуина тяжело сказалась на них… как и его спасение из Хель… но Фин чувствовал вину за то, что не смог спасти Болдуина, а Астрид уже однажды обвинила его в убийстве мальчика.

— Астрид, — выпалила Лори.

Мэтт напрягся и огляделся.

— Где?

— Нет. Я имею в виду, что она единственная, кто мог быть свидетелем убийства Болдуина, — пояснила Лори.

Мальчики промолчали, углубляясь все дальше в лес, и, наконец, драка осталась вдалеке. Затем грохот позади них заставил всех троих мальчиков напрячься еще больше. Все четверо инстинктивно встали спиной к спине, образовав небольшой круг, и каждый смотрел в свою сторону. Размытое пятно ног и рук, два Берсеркера кувыркались на тропе.

— Это было веселее, чем я ожидал, — объявил один из них.

— Один ждет, — добавил другой с усмешкой. — Пошли отсюда.

Теперь, когда среди них появились чужаки, потомки перестали говорить о своих потенциальных врагах. Берсеркеры могли быть личной боевой силой Оуэна, но они не были потомками Севера.

Когда через некоторое время они добрались до лагеря, Лори обрадовалась, что это был ухоженный кемпинг, окруженный небольшим лесом. Ей надоело разбивать лагерь. Кемпинг был прекрасен: в нем была проточная вода, и он казался почти пустым. Ни автомашин, ни палаток видно не было. Там были только несколько Берсеркеров и один знакомый мальчик с голубыми волосами и повязкой на глазу.

Лори почувствовала странное счастье, увидев, что Оуэн ждет ее. Он улыбнулся и подошел к ней. Она хотела поздороваться, но Фин преградил ей путь.

— Это Оуэн, — сказала она из-за спины кузена.

Оуэн продолжал идти, как будто Фин не стоял между ними.

— Спасибо, что одолжил мне своих Берсеркеров. — Болдуин подошел к Оуэну так, словно знал парня целую вечность, и протянул руку. Но это был Болдуин. Он, вероятно, подошел бы прямо к Райдерам, если бы никто не дрался… или, может быть, даже если бы дрались.

Ошеломленный Оуэн пожал ему руку.

— Я рад, что ты в безопасности.

Фин по-прежнему не двигался.

Оуэн скрестил руки на груди и уставился на них.

— Привет, Фенрир.

Фин молча уставился на Оуэна.

— Думаю, тебе следует знать, что я не причиню Лори вреда… во всяком случае, не так, как ты.

Прежде чем Лори успела отреагировать, Фин бросился на Оуэна. Он нанес всего один удар, прежде чем Болдуин и Мэтт схватили его и оттащили назад.

— Держись подальше от моей кузины, — прорычал Фин.

Странно, но Оуэн улыбался Фину, будто одобрял его действия.

— Хорошо. Возможно, теперь, когда мы покончили с нашей борьбой, в будущем все будет лучше. — Оуэн кивнул, а потом посмотрел на Мэтта. — Мне очень жаль твоего дедушку. Тяжело, когда тебя разочаровывает семья. — Его взгляд скользнул к Лори, когда он произнес последнюю фразу. Он грустно улыбнулся ей, а затем перевел взгляд на Болдуина. — Хорошо, что ты больше не мертв. Если бы ты остался мертвым, у нас было бы меньше возможностей спасти Мэтта. — Он нахмурился. — И Фенрир был бы несчастлив в тюрьме. Думаю, что теперь он полностью избежал тюрьмы. Я не вижу никакого варианта, когда это изменится.

— Меня зовут Фин, а не Фенрир. — Ее кузен зарычал и вырвался из рук Мэтта и Болдуина. — Просто Фин.

— Ты не просто кто-то, Фин. Ни один из нас. — Оуэн покачал головой.

Два ворона спикировали вниз и приземлились ему на плечи. Это были огромные черные птицы, но Оуэн, казалось, даже не замечал их.

— Я уже видела их раньше. — Лори пристально посмотрела на воронов, а затем перевела взгляд на Оуэна. — Мне казалось, ты говорил, что у тебя нет воронов, как у Одина.

— До недавнего времени не было, — ответил Оуэн. Он выглядел виноватым, и она подумала, как давно они были вместе. Как бы нервно он ни выглядел, она была совершенно уверена, что они были с ним до их ночного разговора с ее луком.

— Я видел их в Хеле, — сказал Мэтт. — Когда мы были с Гармом.

— И с зомби, — добавил Болдуин. — Помнишь, Фин?

— Да, помню. — Фин подошел и встал рядом с Лори, не совсем перед ней, но почти перед ней. — Почему твои птицы преследуют нас? Если ты хочешь понаблюдать за нами, почему бы тебе не быть с нами?

Оуэн посмотрел на него с искренним одобрением.

— Память и мысль идут туда, куда я не могу… или когда я не могу. Я должен был остаться здесь и потерять свой глаз. — Он поднял повязку на глазу, чтобы все могли видеть его рану.

Гнев Фина, казалось, угас, когда он посмотрел на красную кожу на том месте, где был ранен Оуэн. Он открыл рот, но ничего не сказал. Однако он остался рядом с Лори. Она не знала, что сказать. Она уже сказала ему, как ей было жаль, когда он показал ей, как держать лук.

— Это дерьмово, чувак. Я про глаз, — вмешался Болдуин в наступившую тишину.

Губы Оуэна дрогнули в усмешке, но все, что он сказал, было:

— Так и есть.

Птицы начали издавать ужасные звуки, похожие не на крики воронов или людей, а на какое-то неестественное сочетание этих звуков. Их острые клювы находились так близко к лицу Оуэна, что Лори испугалась за него. Она знала, что птицы были его продолжениями, согласно фрагментам мифов, которые ей удалось вспомнить… но они все еще были страшными существами с когтями и клювами, которые могли резать, как ножи.

— Мне нужно уйти сейчас, — объявил Оуэн. — Я надеялся, что если Фенр… если Фин ударит меня раньше, то это будет иметь большое значение в том, что произойдет дальше. Я не мог изменить более крупные детали, но надеялся, что этого будет достаточно… Я хотел остаться. — Он шагнул вперед, чтобы обойти Фина и приблизиться к Лори.

Фин зарычал.

Оба ворона повернули головы и уставились на Фина.

— Прекрати, — рявкнула Лори на кузена, отталкивая его в сторону. — Мне ничего не угрожает.

— Вороны не причинят вам вреда, — заверил ее Оуэн с легкой улыбкой. — Иногда они пугают тебя, но это случится, только если я переживу Рагнарёк.

Птицы все еще следили за Фином, но Оуэн только и делал, что смотрел неё. Все это было гораздо более напряженным, чем ей хотелось бы.

— Можно с тобой поговорить? Наедине? — спросил Оуэн.

— Нет, — отрезал Фин.

— Хорошо, — одновременно сказала Лори. Она положила ладонь на руку Фина и сжала ее. — С ним я в безопасности. Веришь мне?

Фин слегка нахмурился, но он не остановил ее, когда она ушла.

— Я хочу поехать с тобой в Сент-Агнес, но близнецы умрут, если я это сделаю. Вороны говорят мне, что я должен уйти прямо сейчас.

Никто больше не мог его услышать, и Лори подумала, что он не должен был ей говорить. Она была совершенно уверена, что никому не должна говорить об этом, иначе он не стал бы оттаскивать ее и шептать. Девушка с опаской посмотрела на птиц. Не то чтобы она ненавидела ворон, но они всегда казались более пугающими, чем она хотела бы признаваться кому-либо. Лори читала, что они якобы произошли от динозавров… и это нисколько не облегчало ее страхов. Мысль и память, вороны Оуэна, смотрели на нее; они наблюдали за потомками, бог знает сколько времени.

— Ты не должен больше лгать мне, — прошептала Лори Оуэну. Она многозначительно посмотрела на воронов. — Ты не хотел, чтобы мы знали, что за нами следят. Я не знаю почему, но секреты — это то, почему они не доверяют тебе.

— Ты мне доверяешь?

Лори помолчала. Она не была уверена, почему, но она доверяла.

— Что он говорит? — спросил Фин.

Взгляд Лори скользнул по острым клювам и когтям воронов.

— Успокойся, Фин, — голос Мэтта звучал измученно, — ну, пожалуйста!

Птицы наблюдали за ней.

— Пока, — сказала она Оуэну. — Пока я тебе доверяю. Но больше никаких секретов.

— Когда я вернусь, расскажу тебе все, что смогу. Есть правила.

Она кивнула, и Оуэн улыбнулся.

— А пока постарайся помириться со своим кузеном. Я спровоцировал его, чтобы он ударил меня. Не сердись на него из-за сегодняшнего дня.

Лори удивленно посмотрела на Оуэна. Парень обратился к ней с просьбой наладить отношения с Фином. В этом не было необходимости. Они всегда заключали мир. Они были слишком похожи, чтобы избегать драк, и он слишком защищал ее, но после того, как их раздражительность угасла, они снова были в порядке.

— У нас с Фином все в порядке. Мы всегда такие.

— Надеюсь, — сказал Оуэн.

Лори слегка запаниковала. Оуэн видел будущее. Его тон заставил ее подумать, что он видит будущее, в котором у них с Фином не все в порядке. Этого не должно случиться. Она этого не допустит.

Оуэн поднял руку в каком-то знаке и направился к тенистым деревьям. Каждый Берсеркер, находящийся в лагере, начал следовать за ним, двигаясь вокруг него, как рябь, распространяющаяся из центра. Оуэн был их центром.

— Эй, подожди! — прокричал Мэтт. — Нам нужно найти Мьелльнир, и некоторые из них нам пригодятся…

— Нет, — ответил Оуэн. — Мне нужно кое-куда съездить. Вы четверо должны пойти за молотом.

— Хорошо, — сказала Лори.

— А теперь подождите минутку! — Фин подбежал к Оуэну и схватил его за руку, заставив остановиться. — Твои птицы следуют за нами. Ты уже дважды разговаривал с моей кузиной наедине — в Блэквелле и в Блэк-Хиллз. Теперь, когда ты знаешь, что нам нужна помощь, и все эти дети помогают тебе, ты уходишь? Торсену нужен его молот, а плохие парни знали, где мы, так что они, вероятно, знают, где молот.

— Тогда тебе, наверное, пора идти, — мягко сказал Оуэн. — Мне нужно еще кое-что сделать.

— Он — Всеотец, Фин, — начал Мэтт. — То, что он видит, должно быть…

— Не более важно, чем это, — перебил его Фин.

— Ты импульсивен, как Локи. Ты забываешь о последствиях, пока не становится слишком поздно, — задумчиво произнес Оуэн.

— Ну и что? — Блеск зубов, который Фин показал Оуэну, заставил бы большинство людей колебаться или, по крайней мере, отстраниться. Оуэн, однако, вел себя так, словно Фин ему не угрожал. Он стоял совершенно спокойный и расслабленный, ожидая.

— Мэтт был в нокауте, — сказал Фин. — Мы сражались с монстрами. Нам нужно немного поспать, а утром вы все придете и поможете нам с Мьелльниром. — В его голосе было больше рычания, чем слов. — Они должны быть в безопасности, а Торсену нужен его молот.

Оуэн улыбнулся Фину.

— Я вижу будущее, Фенрир. Я знаю, что произойдет, и я не собираюсь быть с тобой в Сент-Агнес.

— Фин, отпусти его, — сказала Лори.

Мэтт и Болдуин могли бы сказать что-нибудь еще, но Фин их не слушал. Он пристально посмотрел на Оуэна, не обращая внимания на воронов и Берсеркеров, и добавил:

— Ты можешь помочь нам.

— Если бы я не помог тебе, ты бы сейчас сидел в тюрьме, а Болдуин был бы мертв. Сейчас мне нужно быть в Хот-Спрингсе. Только не здесь.

Фин оттолкнул Оуэна.

— Неважно.

— Вам, наверное, пора идти, — сказал им Оуэн и побежал. Берсеркеры сомкнулись вокруг него, и все исчезли в темноте.

Лори посмотрела им вслед, а потом перевела взгляд на мальчиков.

— Тогда ладно. Как добраться до Сент-Агнесс?

Открыв рот, Фин уставился на нее, как на сумасшедшую.

— Серьезно? И это все, что ты можешь сказать? «В какую сторону?» — Он скрестил руки на груди.

— Он видит будущее, — просто ответил Мэтт, затем посмотрел на небо. — Мы находимся к западу от Сент-Агнес, так что нам нужно идти туда.

Болдуин пожал плечами.

— Ладно.

— Очень мило с твоей стороны, что ты помогла ему образумиться, — с горечью сказал Фин Лори. — Возможно, он действительно послушал тебя. — Затем он отошел от нее, следуя за Мэттом и Болдуином.

— Фин, — начала она, но он махнул ей рукой в прощальном жесте.

Девушка понимала, что Фин сердится на нее за то, что она согласилась с Оуэном, но Берсеркеры были его последователями. Если он скажет, что они должны пойти с ним, они пойдут. Она не была уверена, что они могли поступить иначе.

Некоторое время все молчали, пока Фин не оказался рядом с ней. Она подумала, что его гнев, должно быть, успокоился, но когда он заговорил, это было не то извинение, которого она ожидала.

— В последнее время ты принимаешь сторону всех, кроме меня, — тихо сказал он, когда они шли к Сент-Агнесс. — Ты когда-нибудь думала, что я могу быть прав? Или ты доверяешь принимать решения только Торсену и Оуэну?

Лори ошеломленно уставилась на него.

— Ты такой… аррр. Как ты мог так подумать? Я доверяю тебе, Фин. После всего, как ты можешь сомневаться в этом?

Он пожал плечами, и Лори не знала, что сказать. Она могла бы перечислить все случаи, когда делала то, что он хотел, когда следовала за ним в разрушительный план после опасной идеи до всего этого похода — мир может быть уничтожен. Почему-то она не думала, что это поможет.

— Мы же команда, Фин. — Лори толкнула его плечом. — Я слушаю, что ты все говоришь.

Он не толкнул ее плечом в ответ, как обычно. Вместо этого парень пробормотал:

— Так ты слушаешь и потом решаешь, что я всегда неправ? Отлично. Спасибо тебе за это.

— Я люблю тебя, но ты ведешь себя нелепо, — сказала она, чувствуя себя несчастной из-за того, что Фин был уязвлен, но пока он не успокоился, не было смысла разговаривать с ним. Лори покачала головой и сжала губы, остаток пути до Сент-Агнес они прошли молча. Даже рассерженный, Фин остался рядом с ней. Она не могла представить себе, какой была бы ее жизнь без него, да и не хотела этого.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ: МЭТТ — ТЯЖЕЛАЯ СИТУАЦИЯ

Обратно на кладбище. Обратно в Блэквелл. Теперь все было по-другому. Раньше казалось, что он просто проходит мимо, и Мэтт мог забыть обо всем остальном. А теперь?.. Теперь он хотел оказаться в любом другом месте на земле.

Мэтт потерял всякую надежду и веру в единственного человека, который всегда верил в него. Ему хотелось поговорить с кем-нибудь об этом, но когда он смотрел на других… они ему нравились. Он им доверял. Но мог ли он поговорить с кем-нибудь из них о чем-то настолько личном? Они не были похожи на его лучшего друга Коди или брата Джоша. Может быть, когда-нибудь и будут, но сейчас казалось, что ему не с кем поговорить по-настоящему.

Он злился, что его обманули. Был в ярости, даже — достаточно в ярости, чтобы вызвать Змея Мидгарда, очевидно. Но дело не только в этом. Змей — его заклятый враг, и у него не было причин просыпаться только потому, что Мэтт разозлился.

Нет, змей почувствовал слабость. Отчаяние — вот правильное слово. Смешайте эту боль, отчаяние и ярость, и он будет уязвим, его силы выйдут из-под контроля. Вот, что почувствовал змей, и даже если еще не пришло время, если это был не Рагнарёк, он откликнулся. Корчась от ликования, когда Мэтт показал, какой он еще ребенок, закатывая истерику из-за того, что дедушка причинил ему боль.

Всю дорогу до Сент-Агнес он пытался прийти в себя. Дедушка хотел, чтобы он стал жертвенным козлом? Слишком плохо. Он был избранным защитником величайшего скандинавского бога всех времен. Он не ляжет и не умрет покорно. Он будет сражаться. Он победит.

Остальные оставили Мэтта одного. А это означало, что, может быть, они все-таки понимают, через что ему пришлось пройти.

— Хорошо, — сказал он, когда они подошли к кладбищу. — На этот раз мы принимаем меры предосторожности. Мой дед может знать, что мы вернемся сюда. Возможно, он даже догадался, что именно здесь я ожидал найти Мьелльнир. Так что давайте будем очень осторожны. Болдуин? Ты перелезешь через забор вместе со мной. Нам нужен мой амулет, чтобы найти молот, и, если возникнут проблемы, твоя неуязвимость поможет.

— Неуязвимость? — Болдуин ухмыльнулся. — Хорошее слово. Я должен помнить об этом.

— Не поощряй его, — проворчал Фин.

— Думаю, здорово, что он много чего знает, — сказал Болдуин. — В историях всегда говорится, что Тор — просто большой, тупой парень с большим количеством мышц. Мэтт — нет, и это круто, правда?

Мэтт заставил себя улыбнуться Болдуину.

— Спасибо. Так что я возьму тебя на себя. Фин и Лори, я бы хотел, чтобы вы двое стояли на страже, по одному с каждой стороны, если вы не против разделиться.

— Мы можем это сделать, — сказала Лори.

— О, нет, не можем, — сказал Фин. — Мы не разделимся. Нет, если ожидаем неприятностей.

— Ладно. — Мэтт поднял руки в знак протеста против их спора. — Вы двое разберитесь с этим. Но помни, у Лори есть лук, и думаю, что нормально оставить ее одну. Фин? Если бы ты мог превратиться в волка, было бы здорово.

— Я могу измениться, но не выпущу Лори из виду. — Он взглянул на кузину. — Ничего подобного, Лори. Когда мы были здесь в последний раз, Торсена подстрелили.

— У Мэтта хороший план, — сказала Лори. — Мы можем стоять на страже, не отходя слишком далеко друг от друга. А теперь пойдем, пока кто-нибудь не появился и не попытался нас остановить.

Опять же, Мэтт знал, было просто заставить его чувствовать себя лучше. Болдуин похвалил его за ум. Лори быстро поддержала его план. Маленькие похлопывания по спине, чтобы сказать, что все в порядке, и Мэтт может пройти мимо того, что произошло, и двигаться вперед. Это помогло. Фин, казалось, не понимал этого и бросал хмурый взгляд в сторону Мэтта. Наверное, все еще расстроен тем, что его чуть не арестовали за убийство.

Возможно? Это почти заставило Мэтта рассмеяться. Конечно, Фин все равно расстроится. А кто бы не расстоился? Он был напуган. Очень сильно. Это, очевидно, сделало его еще более чрезмерно заботливым по отношению к Лори, и визит Оуэна не помог делу. Он просто не чувствовал себя в своей тарелке. Мэтт должен был понимать это и не обижаться, если он рычал и крысился.

Они обсудили сигналы, которые будут использоваться для связи. Затем Мэтт сказал:

— Все готово? Давайте убираться отсюда.

Кладбище Святой Агнесы. Мэтт уже не в первый раз был на кладбище. Он не сказал об этом остальным раньше, потому что они могли ожидать, что он знает секретный вход, но он не знал.

В первый раз, когда он ходил с Коди, им было по девять лет. Они рыскали по кладбищу, пугая друг друга историями о привидениях. Коди хотел привести других детей на Хэллоуин, чтобы сделать то же самое, но у Мэтта была идея получше. Как ни забавно было бы разбить лагерь на кладбище и рассказывать истории о привидениях, не многие дети отказались бы от пакетов с конфетами в холодную ночь на кладбище. Поэтому Мэтт придумал свою собственную традицию, основанную на его исследованиях самой покровительницы кладбища. На самом деле у святой Агнесы был свой канун, как на Хэллоуин. Канун Святой Агнесы был 20 января, когда девушки могли ночью улизнуть из дома и отправиться в поле, где в полночь они увидят… своего будущего мужа. Да, совершенно хорошая установка, полностью растраченная на скучное разрешение. Поэтому Мэтт изменил ее.

На самом деле существовало четыре исторических Святой-Агнесы. А может, и пять. Он никогда не утруждал себя слежкой. Мэтт просто придумал свою собственную версию, где Святая Агнеса была знатной женщиной, обвиненной в похищении и убийстве молодых девушек, что, естественно, означало, что она оказалась вампиром. Ее закололи, а труп обезглавили. Только позже горожане узнали, что она на самом деле спасала девочек из ужасных ситуаций и отправляла их в монастырь для обучения. Поэтому они сделали ее святой. Тем не менее, из-за того, как она умерла, Агнеса навсегда будет связана с вампирами и нежитью, поэтому в канун Святой Агнесы, если вы пойдете на кладбище и назовете ее имя, то можете увидеть тех самых нежить-вампиров, зомби или призраков.

Это была гораздо лучшая история. Их друзьям это определенно нравилось. Поэтому каждое двадцатое января они собирали спальные мешки и говорили родителям, что будут у друга, а потом отправлялись в Сент-Агнес, разводили костер, заворачивались в спальные мешки и рассказывали истории о привидениях, ожидая, когда воскреснут мертвецы. Конечно, мертвые никогда не подчинялись, но было слишком весело отменять посиделки из-за простого отсутствия настоящих призраков.

Была еще одна причина, по которой Мэтт не сказал остальным, что бывал здесь раньше. Потому что Фина и Лори никогда не приглашали на эти вечера. К прошлому январю почти весь их класс был на кладбище, и ни один ученик никогда не говорил:

— Эй, как насчет того, чтобы пригласить Брекков? — Мэтт никогда даже не задумывался об этом, и именно он всегда предлагал привести новых и застенчивых детей, сделать их частью секрета. Хотя он был уверен, что Фин высмеял бы всю эту идею и, конечно же, никогда не присоединился бы к ней, его следовало бы пригласить. И Лори тоже.

Мэтт думал об этом, пока они перелезали через забор, стараясь сосредоточиться на окружающей обстановке, чтобы снова не оказаться застигнутым врасплох.

Они проскользнули на кладбище. Оно больше походило на настоящее кладбище, чем кладбище Дедвуда, с его холмами и надгробиями, разбросанными повсюду. Здесь могилы были тесно прижаты друг к другу, и с каждым шагом вы знали, что наступаете на давно высохшие кости какого-то давно умершего человека.

Люди из города все еще приезжали. По всему кладбищу были разложены цветы; причудливо яркие всплески цвета на выветренных серых камнях и сухой коричневой траве. Мэтт заметил яркую красную вспышку возле одного из мавзолеев. Розы, похоже, когда он повернулся…

Его амулет, казалось… двигался. Не вибрировал так сильно, не подпрыгивал, как бы говоря таким образом. Мэтт вцепился в него.

— Есть сигнал? — прошептал Болдуин.

Мэтт кивнул. Они молчали, хотя здесь никого не было видно. Кладбища делали это с тобой.

— Давайте возьмем его и уйдем, — сказал Болдуин. — От этого места у меня мурашки по коже.

Мэтт огляделся. Он не видел жуткого. Он видел жуткий… в хорошем, покалывающем смысле путь. Когда он был моложе, то часто представлял себе всех мертвых воинов здесь, а теперь обедающих в Валгалле. Став старше, он понял, что большинство из них, вероятно, были фермерами и торговцами, которые держали в руках нож только для того, чтобы резать кукурузу или мясо, но это не изменило ощущения окружающего величия. Торсены, которым самое место в Валгалле, даже если они никогда не размахивали мечом.

Мэтт сделал несколько шагов влево. Его амулет перестал вибрировать. Когда парень вернулся туда, где только что был, тот снова задрожал, но остановился, когда Мэтт повернул направо. Он повернулся лицом к мавзолею. Три осторожных шага к нему и…

Амулет жужжал у него на груди.

— Он там, — сказал он, указывая пальцем.

— Конечно, — вздрогнув, ответил Болдуин.

— Эй, а ты бы предпочел, чтобы он был в одном из них? — Мэтт указал на могилы под ними.

— Ну уж нет.

Направляясь к мавзолею, Мэтт услышал пронзительный птичий крик. Это был всего лишь Болдуин, давший сигнал Фину и Лори, что они собираются забрать Мьелльнир, а это означало, что если будут какие-то признаки беды, дать им знать сейчас. Фин ответил первым двойным свистом. Лори повторила. Все чисто.

Мэтт направился к мавзолею. Здание выглядело, как самое старое на кладбище, но это было невозможно определить, потому что на нем не было никакой даты. Сделан из грубо обработанных серых камней, мавзолей не был таким причудливым, как некоторые другие. На самом деле, он мог быть самым простым из всех в Сент-Агнес. Просто тусклый серый каменный блок без арочного дверного проема — только простая прямоугольная дверь с большим серым блоком над ней. На этой глыбе было вырезано одно слово: ТОРСЕН.

— Круто, — сказал Болдуин. — Полагаю, это означает, что мы находимся в нужном месте.

Мэтт не сказал ему, что найдет такое же имя на половине надгробий вокруг них. Но вместе со всеми остальными были имена, даты и несколько слов. Даже в мавзолеях, где обычно собиралась куча народу, снаружи висела табличка с указанием того, кто в них находится. Здесь ничего подобного не было. Только имя. Торсен.

— Теперь нам просто нужно придумать, как его открыть, — сказал Болдуин.

В этом-то и заключалась проблема. Мэтт и его друзья уже пробовали несколько дверей мавзолея в прошлом, чтобы посмотреть, смогут ли они войти. Все они были заперты. Коди хотел вломиться в один из них, но Мэтт отказался. Если дверь была открыта, это было прекрасно, но вламываться было неуважительно.

Теперь, когда он посмотрел на дверь, то понял, что у него была очень большая проблема. Замка не было. Даже ручки не оказалось. Это была твердая каменная плита.

Он шагнул вперед и толкнул дверь. Но ничего не произошло. Он провел руками по двери на случай, если там потайная задвижка. Дверь была плотно закрыта.

— Я должен позвать Лори, — прошептал он. — Посмотрим, сможет ли она открыть портал.

— Или ты можешь просто использовать это.

Он оглянулся и увидел, что Болдуин указывает на амулет Мэтта. Мэтт чувствовал, как тот гудит. Когда он посмотрел вниз, тот начал светиться.

— Думаю, он хочет помочь тебе войти, — сказал Болдуин.

Вломился своим молотом? Это казалось еще более неуважительным, чем вскрывать замок.

— Даже если бы я мог, не уверен, что должен… — сказал он.

— А почему бы и нет? Мьелльнир находится там. И твой второй молот тоже указывает туда. — Болдуин снова указал на амулет. — Одно должно помочь тебе получить другое, верно?

Это имело смысл, предположил Мэтт. Поэтому он отступил назад, опустил щит, сосредоточился и вскинул руку с растопыренными пальцами. Он ничего не ожидал. Он не был зол или что-то такое, что могло бы запустить Молот. Но стрела вылетела из его пальцев, заставив отшатнуться от неожиданности. Дверь застонала и открылась, просто треснула, подняв вихрь пыли. И еще что-то выплеснулось наружу.

— Что это за запах? — воскликнул Болдуин, закрывая руками нос и рот.

— Мертвые люди.

Болдуин слегка позеленел, и Мэтт пожалел, что сказал это так прямо. Болдуин, вероятно, по-другому относился к мертвым, проведя некоторое время среди них, в загробной жизни.

— Ты можешь подождать здесь, — сказал Мэтт.

— Нет, я в порядке.

Мэтт толкнул дверь. Сначала она не сдвинулась с места, но потом он навалился на нее всем своим весом, плечом, и она снова застонала и начала открываться со скрежетом, от которого у него заныли зубы. Это была тяжелая работа, и он остановился, как только отверстие стало достаточно большим, чтобы пройти. Оно было также достаточно большим, чтобы выпустить намного больше этой вони.

— Хм, может быть, я смогу постоять на страже? — сказал Болдуин.

— Хорошая идея. Я сейчас вернусь.

Мэтт повернулся боком и проскользнул в отверстие. Внутри мавзолея царила кромешная тьма. Его амулет все еще светился, но, казалось, не излучал никакого реального света, будто был задушен темнотой. Даже свет из открытой двери не проникал внутрь больше чем на несколько дюймов. Мэтт заглянул внутрь, и его сердце забилось быстрее при мысли о том, чтобы войти туда.

Это всего лишь темнота. Мне это не повредит. Просто не торопись. Пусть амулет укажет путь, как это было со щитом.

Он вошел в дверь и сделал один шаг в мавзолей. Амулет начал нагреваться.

Если бы только он светился чуть ярче, это было бы гораздо полезнее.

Мэтт выставил вперед одну ногу, нащупывая путь, затем проделал то же самое рукой, проверяя, нет ли препятствий…

Бумажный шепот прозвучал глубоко внутри мавзолея. Мэтт замер. Звук повторился, как будто что-то двигалось по камню.

Крысы. Или змеи, спрятавшиеся на зиму. Коричневая змея или бычья змея. Без проблем.

Мэтт усмехнулся про себя. Несколько недель назад мысль о змее, возможно, остановила бы его, но по сравнению со Змеем Мидгарда, он даже не был уверен, что гремучая змея испугала бы его.

Мэтт сделал еще один шаг…

Воздух засвистел. Он уловил слабое размытое движение. Затем что-то ударило его в челюсть, как бил Расти, и он отлетел назад к каменной стене.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ: ОУЭН — СМЕРТЕЛЬНЫЕ ВОДНЫЕ ВИДЫ СПОРТА

Оуэн волновался всю дорогу до Хот-Спрингса. Он беспокоился о Лори, Фине, Мэтте и Болдуине. Он беспокоился, что изменился слишком сильно или недостаточно, или что, вызвав гнев Фина, изменятся неправильные детали будущего. Каковы бы ни были последствия, теперь в его знаниях о будущем оставались пустые места. Он был вовлечен, и это изменило то, как много он мог видеть.

Поскольку он еще не был вовлечен в драку в Хот-Спрингсе, то мог видеть близнецов. Прямо сейчас они не переживут нападения. На этот зная, что делать. Он должен был вмешаться, даже если это лишит его способности видеть, что произойдет дальше. Когда остальные были в Хель, Оуэн наблюдал за ними. Он послал воронов. Каждый раз, когда ребята делали важный выбор, он был готов вмешаться, но они не нуждались в нем, поэтому он держался в стороне. Присутствие его воронов не было тем же самым, что и его присутствие, так что это не считалось вмешательством. Это не означало, что он перестанет видеть их будущее.

Он остался позади, наблюдая за воронами и рассматривая возможное будущее для потомков Севера. Сейчас они не все переживут Рагнарёк. Он продолжал искать тот единственный выбор, который мог бы изменить этот исход. До сих пор ему не везло, и теперь он был на грани того, чтобы быть настолько вовлеченным, что его видение будет ограничено. Он не объяснил им своих причин. Он никогда не был уверен, что слишком многое может быть раскрыто, и это было не то, с чем у него было много опыта. Его семья не любила доверять ему одному среди людей после инцидента с лотерейными номерами, когда он был ребенком. Но, в самом деле, откуда ему было знать, что это большой секрет, какими будут выигрышные номера? Она казалась милой женщиной и спросила его, что это такое. Оказалось, что она пошутила, потешаясь над ребенком в очереди, насколько ей было известно. Затем она выиграла, и на каждом интервью она говорила о нем: какой-то парень в очереди просто сказал мне, какие номера выбрать. Мать Оуэна все еще говорила об этом, когда читала ему нотации.

Он почти ничего не сказал Лори и Фину о том, что они скоро узнают, но ему нужно было что-то сказать, подсказать, чтобы она могла подготовиться. Если Лори потеряет Фина, пока они не разговаривают друг с другом, ей будет очень больно. На этот раз Оуэн не смог промолчать. Он следовал правилам, которым научила его семья, даже если это стоило ему глаза. Иногда человеку просто нужно было нарушить правила… и он полагал, что если зайдет слишком далеко, Норны, Валькирии или кто-то еще появятся и предупредят его.

Оуэн надеялся, что остальные сделают правильный выбор в Сент-Агнес. Близнецы определенно не сделали правильный выбор, иначе он не пришел бы сюда сегодня, чтобы спасти их и убедить присоединиться к остальной команде. Причина, по которой Оуэн был одарен способностью быть всезнающим — или в действительности, главным образом, знающим — заключалась в том, что он мог помочь держать вещи на правильном пути, когда это было возможно. Сегодня это означало возвращение Рея и Рейны на путь, по которому они должны были идти.

Один из Берсеркеров, Вэнс, встал перед ним. Они добрались до места падения Эвана. На самом деле это был всего лишь бассейн, в котором использовались природные минеральные воды Хот-Спрингс, Южная Дакота, но так как это была старейшая достопримечательность в Блэк-Хиллз, почти все в этой части штата были там, по крайней мере, один раз. Что еще более впечатляюще, так как он был открыт еще в 1800-х годах, их родители и бабушки с дедушками тоже бывали там.

Вэнс открыл дверь, и они ввалились в вестибюль. Двое Берсеркеров вышли вперед, чтобы заплатить за вход.

У Оуэна не было времени ждать в очереди, поэтому он проинструктировал Вэнса:

— Дай мне пространство. А потом иди.

По сигналу Вэнса Берсеркеры начали делать сальто и кувыркаться. Двое подбежали к стене и использовали ее как рычаг, наполовину поднявшись по ней и откинувшись назад. Их движения часто принимали за паркур. Это не был настоящий ПК, хотя это была смесь спорта и нескольких различных боевых искусств. Берсеркеры использовали свой необычный стиль с тех пор, как Оуэн себя помнил, и он знал, что поколение за поколением спортивные бойцы тренировались и жили в подготовке к битве, на которой это поколение скоро будет биться.

Пока остальные создавали какой-то безобидный хаос, дежурная отвела взгляд, и Оуэн метнулся мимо прилавка.

Как только Оуэн добрался до бассейна, который выглядел очень похоже на большинство общественных бассейнов, но с горками и гимнастическими кольцами, то остановился. Он увидел пропавших потомков в целости и сохранности в воде. Он еще не опоздал!

Близнецы были светловолосыми и бледными, довольно красивыми, что, вероятно, привлекало к ним больше внимания, чем им хотелось бы. Они явно старались выглядеть устрашающе. У них были многочисленные пирсинги и черный лак для ногтей. На Рейне был цельный купальник с черепом, на брате — черные плавки. Но самое главное, они оба были еще живы.

Если бы это был обычный аквапарк, они были бы в большей безопасности, но вода здесь была из естественного горячего источника. В прошлом на него претендовали, по меньшей мере, два различных индейских племени — Шайены и Сиу. Тогда, в конце 1800-х годов, вода считалась лекарством от различных недугов. Теперь ее запрягли и использовали для отдыха. Единственным неизменным фактом, однако, было то, что вода была естественной. Она текла из земли, как и родники во всем мире, и в таких реках могли процветать смертоносные существа, такие как найкуры.

Как только он подумал об угрозе, один из найкуров поднял свою массивную серую голову из воды рядом с Рейной. Оуэн никогда не видел их так близко. Они были гораздо больше, чем он думал. Как и найкуры из легенды, этот был сделан из воды и серого цвета, с ушами, направленными не в ту сторону. Он не мог их видеть, но слышал, что их колени тоже гнулись не в ту сторону.

— Еще одно чудовище, Рей! — крикнула Рейна, а затем быстро поплыла к краю бассейна, где ее близнец наклонился и вытащил ее из воды. Большинство других пловцов остались в воде, глядя на найкура, который только что поднялся на середину бассейна.

Потом одна маленькая девочка закричала:

— Лошадка!

Отец подхватил ее на руки, и они поспешно вышли из воды.

— Убирайтесь, — крикнула Рейна людям в бассейне.

Некоторые из них смотрели на найкура так, словно это был трюк или иллюзия. Они были словно в шоке. Лошади не появлялись посреди бассейнов, и уж точно они не были сделаны из воды.

— Вылезайте из воды! — завопил Рэй. — Сейчас же! Прочь. Прочь. Прочь.

Затем огромное, похожее на лошадь водяное чудовище двинулось под девочкой, которой на вид было лет четырнадцать. Как только она коснулась его спины, он перекатился, опрокинув ее под воду и удерживая там. Вода пенилась вокруг бьющейся девушки, когда люди бросились к краю бассейна, чтобы добраться до безопасного места. Один мужчина с явно военной стрижкой попытался дотянуться до тонущей.

На краю бассейна близнецы подошли ближе друг к другу и взялись за руки.

— Покажите им, что вас не так легко напугать, — сказал Оуэн, хотя они его не слышали. Он привык говорить, когда рядом никого не было. Это был способ притворяться, что он связан с людьми, чувствовать себя принадлежащим им, способ, которому его научил отец, когда он был маленьким ребенком, оплакивающим свое одиночество.

Близнецы вели себя так, словно они были единым целым, разделенным на два тела. Их свободные руки поднялись в стороны. Их ладони были открыты, будто они держали что-то, что никто не мог видеть, и в то же самое время они подняли руки вверх, как бы показывая ладонями знак «стоп».

Как только они это сделали, вода поднялась перед найкуром, как стена.

— Помогите остальным спастись, — сказал Оуэн Берсеркерам. — Подождите снаружи здания.

Он нырнул в воду и поплыл к девушке, которая все еще была под водой. Он знал, что стена, которую возвели близнецы, долго не продержится, но и времени на поиски найкура у него не было.

Так быстро, как только мог, он схватил девушку за руку, оттащил ее от найкура и вытащил на поверхность. Мужчина, который пытался помочь ей, присоединился к нему, и они вместе потащили ее к краю бассейна. Оказавшись там, Берсеркер вытащил ее из воды, а другие вытащили его и мужчину. Оуэн почувствовал, как зубы найкура щелкнули в воздухе рядом с ним, не совсем задев его, но достаточно близко, чтобы он подпрыгнул. Мужчина вынес бесчувственную девушку из бассейна.

Оуэн остался стоять на месте и смотрел на воду, понимая, что угрозу будет нелегко сдержать, но больше ничего не мог сказать. Вовлеченность в ситуацию заставляла знание исчезать. Все, что у него было — отдельные детали. Если бы он не вмешивался, то видел бы все гораздо яснее, но девушка наверняка утонула бы.

По обе стороны от найкура еще один точно такой же поднял голову из теплой минеральной воды. Все три чудовищных водяных коня смотрели на близнецов Фрейтаг.

— Тебе нужно… — его слова были прерваны вздымающейся волной, когда найкуры набрали несметное количество воды из источников снаружи. Волна захлестнула всех, кто еще был внутри, включая близнецов, яростно сбив их с ног и бросив в бассейн, вода в котором теперь переливалась через борта и частично поднималась по стенам.

Он видел, как трое Берсеркеров пытаются подплыть к нему. Еще один старался дотянуться до близнецов, которые пытались дотянуться друг до друга.

Оуэн поплыл к двери, надеясь открыть ее и выпустить немного воды.

Двое найкуров охотились за близнецами, а третий надвигался на него. Он глубоко вздохнул, готовясь к неизбежному, и закрыл глаза, когда найкур потянул его под воду. Его руки вцепились в гриву найкура, и он попытался использовать тело существа как рычаг, чтобы вытащить себя на поверхность. После нескольких напряженных моментов ему удалось взобраться на спину существа… что тому очень не понравилось. Он тут же начал брыкаться, пытаясь сбросить парня, и по силе удара мальчик понял, что если существо его сбросит, то он может сломать много костей при ударе. Но самое интересное заключалось в том, что, взбрыкнув, он вытолкнул его из воды. Парень успел быстро вздохнуть, прежде чем окунуться снова.

Оуэн вцепился в его спину, надеясь, что остальные чувствуют себя лучше.

На этот раз, когда тварь всплыла, Оуэн увидел, как Хугинн и Мунинн, его вороны, влетели в здание, направляясь прямо к нему. Хугинн нырнул к глазу найкура, царапаясь и размахивая огромными крыльями, а Мунинн крикнул Оуэну:

— Берегись!

Над головой Оуэн, наконец, увидел свой путь к спасению: кольца, свисающие с потолка. Они были того же типа, что и у каждого мальчика в начальной гимнастике. К счастью, из-за времени, проведенного с Берсеркерами, тренировки Оуэна были немного более интенсивными, чем у обычного ребенка в гимнастическом классе.

Когда найкур снова взбрыкнул, Оуэн прыгнул, оттолкнулся от него обеими ногами и вытянул руки, чтобы схватить кольца. Он схватился только за одно, но после короткой борьбы ему удалось ухватиться за второе кольцо.

Под ним найкур оскалил зубы и прыгнул вслед за ним, ненадолго покинув воду, прыгнув выше, чем это было возможно для такого крупного существа. Тем не менее, найкур был медлителен вне воды, и Оуэн надеялся, что этого будет достаточно, чтобы обезопасить его. Он закинул ноги вверх, сжавшись в комок, и понадеялся, что тварь не сможет достать выше.

Казалось, что между возвращением найкура в воду и вторым прыжком прошло всего мгновение. На этот раз он, казалось, тянул воду под собой, как платформу, чтобы дать дополнительный рычаг.

И снова Оуэн прижался к кольцам. Он не был уверен, что сможет забраться достаточно высоко, чтобы оказаться вне досягаемости.

Затем Хугинн и Мунинн полетели к морде найкура, вытянув когти и раскрыв клювы.

— Наши!

— Мерзкая тварь!

— Вырви себе глаза!

— Перережь себе глотку!

Он не был уверен, что другие мифические звери могли понять слова, которые выкрикивали вороны, но внимание найкура переключилось на них, поэтому Оуэн воспользовался шансом и начал двигаться по кольцам. Когда он переходил с кольца на кольцо, вороны бросались на найкуров и угрожающе каркали.

Найкур снова опустился в бассейн. Пока существо наблюдало за ним, он пробирался через ряд колец. Быстрый взгляд вниз показал ему, что его Берсеркеры были с близнецами, и они медленно продвигались вверх по горке, которая змеилась вниз к бассейну. Еще один из его Берсеркеров стоял на мостике, который тянулся вдоль всего здания.

Когда близнецы достигли верхней площадки горки, они взялись за руки, и дрожащим голосом Рейна пробормотала слова, которые Оуэн не мог понять. Через несколько мгновений в стене здания появилась трещина, и вода хлынула наружу.

Найкуры издали громкие протестующие крики и начали брыкаться, сопротивляясь напору воды. Она вспенилась, когда их копыта били по ней, но давление вырывающейся воды создало течение, которому было слишком трудно сопротивляться. Они двинулись к отверстию в стене.

Рейна прислонилась к брату и смотрела, как тела трех найкуров исчезают в воде. Невозможно было сказать, вернулись ли они туда, откуда пришли, или поток разнес их в разные стороны. В любом случае, они ушли.

Оуэн перелетел с того места, где он все еще висел на кольцах, к теперь уже пустому краю бассейна, поскользнувшись на плитке, когда приземлился, и порвал брюки. Кровь сделала его и без того мокрые джинсы темнее, но это был всего лишь порез. Он избежал переломов, и близнецы Фрейтаг были живы.

Берсеркуры помогли близнецам спуститься с горки, и через несколько мгновений они присоединились к остальной сбитой с толку толпе снаружи. Хугинн и Мунинн снова ушли. Он был благодарен и более чем удивлен, что они пришли ему на помощь. Его вороны не предназначались для участия в битвах. Они наблюдали. Они приносили ему знание.

— Я Один, — сказал он близнецам, когда они подошли к нему. — Нам пора уходить.

Рейна прищурилась.

— А почему именно тебе мы должны доверять?

— Возможно… — начал тихо Рей.

— Твоя подружка убила Болдуина, — Рейна перебила брата. — Когда Астрид появилась в доме Болдуина, она действительно привела с собой монстров. Теперь ты появляешься здесь, и появляются еще монстры?

— Астрид не со мной. Приходит незнакомка и лжет обо мне, а ты считаешь меня в ответе за все? Я пришел, чтобы помочь вам… Кроме того, Болдуин жив. Фенрир, Лори и Мэтью забрали его из Хель. — Оуэн взял рубашку у одного из Берсеркеров, разорвал ее и обернул вокруг пореза на ноге, как бинт. — Они нас ждут.

Рейна посмотрела на него.

— Так ты говоришь. Позволь мне повторить: почему мы должны доверять тебе?

Как бы Оуэн ни понимал ее сомнения, сегодня у него не хватило на это терпения.

— Твоя бабушка подарила тебе плащ из перьев, когда ты была маленькой, Фрейя. Теперь это работает.

Она открыла рот и закрыла его, не говоря ни слова.

— Ее зовут Рейна, — пробормотал Рей.

Оуэн кивнул. Иногда он забывал, что все они так и не привыкли, как он, думать о себе как о других личностях.

— Только Рей знает о плаще, — сказала Рейна.

На мгновение Оуэн увидел близнецов такими, какими они были: такими же детьми, как он, но также и детьми, которые боялись. Он тоже боялся, но научился скрывать это большую часть времени. У них не было времени на страх. Рагнарёк приближался.

— Как я уже сказал, Я — Один. Я — Всевидящий. — Он пожал плечами. — Мы должны забрать твой плащ, прежде чем присоединимся к остальным. Водитель вашего отца отвезет нас в Блэквелл, когда ты скажешь ему, что выиграла билеты на концерт группы, о которой он никогда не слышал. Если других потомков там нет, вы сможете развернуться и вернуться к борьбе с монстрами самостоятельно.

Близнецы обменялись взглядами, и Рейна кивнула.

— Но твои акробаты не пойдут с нами, — сказала Рейна.

— Знаю. Они встретят нас в лагере. — Оуэн улыбнулся. Теперь ему оставалось только надеяться, что остальные справятся с сюрпризом, ожидающим их в Сент-Агнес.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ: МЭТТ — МЬЕЛЛЬНИР

Мэтт оправился от удара и выбежал за дверь мавзолея. Ну, это было больше похоже на «беги, а затем протиснись в дверь как можно быстрее», но это была основная идея. Он не мог бороться с тем, чего не видел. Поэтому он выбрался оттуда, спотыкаясь на свет и моргая.

— А где молот? — спросил Болдуин.

— Там что-то есть, — сказал Мэтт. — Что-то живое. Оно ударило меня.

— Ударило тебя? — Лицо Болдуина исказилось. — Ты уверен, что в тебя не влетела летучая мышь? Держу пари, там их несколько.

Мэтт потер свою нежную челюсть.

— Если только его не зовут Брюс Уэйн, это была не летучая мышь.

Услышав шум из мавзолея, он резко обернулся, подняв кулаки.

— Там что-то есть, — сказал Болдуин.

— Да.

Болдуин медленно двинулся к двери.

— Может быть, бездомный парень.

— Как он мог попасть внутрь?

— Туннель?

Мэтт покачал головой и пошел обратно к двери.

— Что? — сказал Болдуин, медленно удаляясь. — Ты собираешься вернуться?

— Нет. Я собираюсь открыть эту дверь, чтобы увидеть его. А еще лучше, попытаться выманить. — Он повернулся к Болдуину. — Тебя это устраивает? Если хочешь, можешь поменяться с Фином.

Болдуин расправил плечи.

— Я в порядке. Прости. Это место просто выводит меня из себя.

Мэтт так и думал, учитывая, что сам Болдуин умер всего день назад. Возможно, он все еще был бесстрашен во многих вещах, но, очевидно, этот опыт не оставил его уверенность в себе столь же непоколебимой, как он притворялся.

Мэтт подошел к двери и прислонился к ней плечом.

— Не поможешь мне здесь?

— Точно. Конечно.

Болдуин занял позицию на самой дальней от входа стороне. Тем не менее, он отдал ей все свои силы, и когда они оба толкнули дверь, та медленно открылась, пока не оказалась настолько далеко, насколько могла, ударившись о каменную колонну внутри. Потом они заглянули внутрь и увидели…

Свет проникал только на фут дальше двери.

— Ого, — сказал Болдуин. — А вот это уже темно.

Что-то зашептало и зашаркало внутри. Болдуин пошатнулся и спохватился. Он смущенно посмотрел на Мэтта.

— Прости.

— Все в порядке.

— Так что же нам теперь делать? Найти фонарик?

Мэтт чувствовал, что это не поможет. Мрак внутри мавзолея не был естественным мраком.

— У меня есть идея, — сказал он.

Он жестом отодвинул Болдуина и прошептал ему свой план. Он знал, что Болдуин не будет в восторге от этого, поэтому он снова предложил поменяться с Фином, но Болдуин настоял, чтобы он сыграл свою роль.

— Пойду поищу фонарь или что-нибудь еще, — громко крикнул Мэтт. — Подожди здесь. И что бы ты ни делал, не заходи внутрь.

— Понял!

Конечно, это был трюк — заставить то, что было внутри, выйти наружу. Это была не самая лучшая уловка в мире, но монстры, с которыми они сталкивались до сих пор, не были учеными-ракетчиками. Мэтт прошел немного вперед, свернул налево, а затем снова помчался вдоль могилы. Он пополз вдоль стены, пока не оказался у двери, скрывшись из виду. Как только Мэтт оказался на месте, Болдуин направился к двери мавзолея.

— Не понимаю, в чем тут дело, — пробормотал Болдуин. — Скорее всего, это просто летучая мышь. Держу пари, я найду этот молот еще до того, как он вернется.

Болдуин шагнул к мавзолею и заглянул внутрь, пока Мэтт наблюдал за ним.

— Да. Там действительно темно, — сказал Болдуин, — но он не может быть далеко. Это место не такое уж большое.

Болдуин сделал еще один шаг, и Мэтт снова услышал этот шепот. Он увидел неясное движение и бросился вперед, хватаясь за него так же, как и Болдуин. Они оба схватили эту штуку и дернули назад, пытаясь вытащить наружу…

Это было все равно, что тащить пробку из бутылки. Минуту назад друзья бились изо всех сил. В следующее мгновение они уже плыли назад с силой своего притяжения, сжимая в руках добычу. Парни потеряли равновесие и упали вместе, прямо за дверью, все еще держась за нечто…

Болдуин взвизгнул и откатился в сторону, оставив Мэтта в цепких объятиях…

Руки. Он держал руку. Только это не было похоже на настоящую конечность. Не совсем. Он мог видеть пальцы и кожу, но пальцы были длинными и изогнутыми, а кожа серой и морщинистой, и из кожи торчала кость, и запах был ужасный…

Запах.

Мэтт выронил руку и отшатнулся. Его рука взметнулась вверх, чтобы прикрыть нос. Только это была рука, которая держала ее, и запах…

Мэтт сглотнул, стараясь не блевать. Он уставился на мумифицированную руку, лежащую в траве.

— Когда ты сказал, что тебе нужна помощь… — начал Болдуин.

— Я не это имел в виду.

Болдуин рассмеялся, но это был нервный, отрывистый смех. Мэтт наклонился, чтобы посмотреть на руку. Она была от мертвого тела. Давно умершего тела. Неужели кто-то ударил их этим? Использовал труп в качестве оружия?

Это было единственное объяснение, которое пришло ему в голову.

Вообще-то, нет. Было еще кое-что…

Что-то вылетело из темноты мавзолея. Оно остановилось в освещенном дверном проеме, запрокинуло голову и издало душераздирающий рев. По крайней мере, такое же большое, как отец Мэтта, оно было одето в заплесневелую кожаную тунику и леггинсы, с огромными ботинками и ржавым металлическим шлемом. Со спутанными рыжевато-желтыми волосами и длинной спутанной бородой, это явно был мужчина. Или он был им раньше. Когда был жив. Теперь он сгнил, с него свисали куски кожистой плоти, из-под дыр виднелись кости. Одна сторона его лица исчезла, остался только череп.

Кроме того, у него отсутствовала рука.

Прежде чем Мэтт или Болдуин успели среагировать, существо выскочило наружу. Он схватил отброшенную руку и воткнул ее обратно. Затем заревел, растягивая челюсти, показывая несколько оставшихся пожелтевших зубов. Его единственный глаз закатился вверх, а грудь обмякла, словно он сделал глубокий вдох. Затем, когда он выдохнул, все его тело расширилось, выросло, пока не стало выше, чем мавзолей позади него. Он снова взревел, и сама земля задрожала у них под ногами.

— Эм, ты знаешь тех парней, которых мы встретили в загробной жизни? — сказал Мэтт. — А я тебе говорил, что это не зомби-викинги?

— Угу…

— Это так.

Драугр бросился на Болдуина. Мэтт бросился на него, зная, что молот слишком опасен. Очевидно, так же было и с гниющей нежитью. Он врезался в его руку и только оторвал большой кусок высохшей плоти. Драугр ударил Болдуина массивным кулаком. Болдуин влетел в ближайшее надгробие. Мэтт попытался не вздрогнуть от удара, но Болдуин просто отскочил назад, прокричав:

— Хочешь кусочек меня? У нас уже есть кусочек тебя.

Болдуин увернулся от следующего удара драугра и пронесся мимо него. Одна из проблем гниения состоит в том, что, по-видимому, суставы работают не так хорошо, и драугр неуклюже повернулся, прежде чем снова напасть на Болдуина.

Болдуин продолжал насмехаться над ним, когда Мэтт схватил щит, затем приготовил свой молот, сосредоточившись на том, чтобы разозлиться. Это было нетрудно… эта штука стояла между ним и Мьелльниром, и молот по праву принадлежал ему. К тому же у него был очень плохой день. Поэтому он нашел сердцевину гнева и ударил, и молот полетел, сильнее и точнее, чем когда-либо прежде. Концентрированный шар чистой силы.

Он ударил драугра в бок, и на секунду Мэтту показалось, что они имеют дело с двумя драуграми. Или, по крайней мере, двумя половинками одного. Но драугр упал, все еще невредимый. Когда он попытался подняться снова, Мэтт протянул свои пальцы, теперь уже светящиеся, и драугр остановился.

— Ты говоришь по-английски? — спросил Мэтт.

— Хм, это зомби, — сказал Болдуин. — Если так, то единственное слово, которое он знает — это мозги.

— Это драугр, — сказал Мэтт. — Мертвый воин-Викинг, охраняющий сокровища.

Это разумное существо. Подобное призраку. Он может говорить.

Драугр сдулся до человеческого размера, но все еще был достаточно большим. Но он остался на земле, наблюдая за рукой Мэтта. Мэтт увидел амулет на его шее. Молот Тора.

— Так ты Торсен? — сказал Мэтт.

— Да, — ответил тот, его голос был искажен, оставшиеся зубы клацали. — Олаф Торсен. — Или это то, что он, казалось, говорил. Трудно было сказать наверняка. Не все согласные работают правильно, когда у тебя нет половины зубов. Или части губ. Или языка. По крайней мере, он говорил по-английски, что означало, что он был одним из первых поселенцев.

— Я тоже Торсен, — сказал Мэтт. — Мэтью Торсен. Из Блэквелла. Мне нужно то, что ты охраняешь в этом мавзолее. Мне нужен Мьелльнир.

Драугр рассмеялся. Это был ужасный сухой, хриплый, хихикающий звук.

— Ты думаешь, раз ты — сын Тора, то можешь владеть его великим молотом?

— Да, думаю, что, поскольку я — чемпион Тора, то могу владеть им. И я должен это сделать. Грядет Рагнарёк. Змей шевелится. Битва начинается. Я был избран, чтобы бороться с ним.

Произнося эти слова, Мэтт почувствовал, как его сердце дрогнуло. Благородные слова. Гордые слова. Слова чемпиона. И, возможно, впервые он поверил им. Это был бы поистине идеальный момент… если бы драугр не фыркнул.

— Ты? — тварь захихикала. — Ты — ребенок, а не чемпион Тора.

Болдуин прыгнул вперед и сказал:

— Нет, ты…

Но Мэтт оборвал его.

Драугр продолжал:

— Ты говоришь, что ты — чемпион? Мы легко можем это уладить. Внутри этого склепа лежит Мьелльнир. Принеси его мне.

— Это трюк, — прошипел Болдуин.

— Да, это трюк, — сказал драугр. — Если мальчик действительно Торсен, он уже знает об этом. Неужели ты думаешь, что до сих пор никто не нашел этот молот? Они нашли. Но они не могут его поднять. Он лежит в своем каменном ложе, и только истинный чемпион Тора может поднять его оттуда. Только живое воплощение самого великого бога.

— Э-э, это не Экскалибур? — спросил Болдуин.

Мэтт попытался утихомирить его, но Болдуин сказал:

— С камнем. Я видел мюзикл, — он понизил голос, — думаю, его мозги тоже гниют. Он выглядит смущенным.

— Сын Бальдра, я вижу, — сказал Драугр. — Я бы поверил, что ты — живое воплощение обреченного сына Фригг. Такой же приятный, как нагретый солнцем камень. И такой же умный.

— Эй! — возмутился Болдуин.

— Он ведет себя как придурок, — сказал Мэтт. — Он хочет испытать меня. Я согласен.

Мэтт вручил Болдуину свой щит для защиты и направился к мавзолею. Солнце струилось сквозь открытую дверь, и теперь он мог легко видеть, что магия драугров исчезла. Склеп был пуст, если не считать единственного гроба с каменной крышкой. Чтобы снять верхушку потребовалась серьезная работа, но, в конце концов, он отодвинулся достаточно, чтобы Мэтт смог заглянуть внутрь, и там лежал…

Молот. Которого он ожидал. Вот только… Ну, он надеялся на большее. Может быть, вспышки света. Яркой ручки с драгоценными камнями. Блестящего бронзового набалдашника. Это был просто металлический молоток. Даже больше металлического молотка… может быть, размером с резиновый в мастерской отца. Он был тусклым и потускневшим, а ручка слишком короткой. И именно из-за этой короткой рукояти у него перехватило дыхание, и Мэтт уставился на молот так, словно тот действительно был сверкающим от драгоценных камней и огня.

Ходили слухи, что Локи поспорил с двумя гномами, что они не смогут превзойти дары своих братьев для богов. Чтобы быть уверенным в этом, он превратился в муху и кусал их, пока они работали. Ему удалось отвлечь одного гнома, и когда он вытащил Мьелльнир, рукоятка была короткой.

Вот как Мэтт узнал, что это действительно был молот Тора.

Мэтт протянул руку и взялся за ручку. Это был просто холодный металл, даже не обернутый кожей или тканью. Он глубоко вздохнул. В легендах говорилось, что только Тор был достаточно силен, чтобы владеть молотом. Очевидно, Мэтт был не сильнее других Торсенов. Что, вероятно, означало, что они тоже смогут им воспользоваться… как только уберутся отсюда. Вот в чем была проблема. Молот был наполовину зарыт в каменное дно гроба. Мэтт мог видеть царапины и трещины там, где другие, должно быть, пытались его освободить. Но безрезультатно. Это был не простой бетон. Это была магия. Древняя магия.

Мэтт сжал молот и закрыл глаза.

Я — чемпион Тора. Я знаю, что это так.

Он взял себя в руки и, не открывая глаз, потянул ее на себя…

Его руки начали скользить вверх по ручке. Соскальзывая. Его сердце бешено колотилось.

Это молот Тора. Мой молот. Все, что мне нужно сделать, это потянуть…

Он отшатнулся, открыл глаза и увидел…

Он держал в руках Мьелльнир.

Мэтт испустил глубокий, дрожащий вдох, и все его тело затряслось вместе с ним.

Держа молоток в одной руке, Мэтт вышел из мавзолея. Болдуин стоял примерно в десяти футах от драугра, наблюдая за ним. Существо не двигалось.

Нет, не «существо». Мне не следовало бы так его называть. Он — мой предок. Олаф Торсен.

Когда Мэтт переступил порог, Болдуин поднял голову. Он перевел взгляд на руку Мэтта.

— Это… он? — сказал он.

— Так и есть.

— Ты уверен? Он кажется каким-то… маленьким.

Мэтт мог бы сказать, что его светящийся амулет доказывал, что это был настоящий молот. Или он мог бы указать на короткую ручку и объяснить, почему она такая. Вместо этого он встал на каменную плиту перед дверями мавзолея и сжал молот, проверяя его вес. Затем он отвел назад руку и хлестнул ее так сильно, как только мог.

— Нет! — закричал Болдуин, когда молот взлетел в воздух. — Зачем ты его выбросил? А что если это он?..

Парень замолчал, когда молот внезапно изменил направление. Как бумеранг, начал возвращаться. Болдуин рухнул на землю лицом вниз. Мэтт стоял там, протягивая руку. Молоток ударил по нему, рукоятка ударилась о его ладонь, и он крепко сжал ее.

— Ага, — сказал он. — Это Мьелльнир.

— Это. Потрясающе. — Болдуин поспешно подошел и уставился на молот. — Можно мне подержать его? О, подожди, нет. Нужно быть достойным, верно? — Он коротко рассмеялся. — Я, наверное, не хочу знать, отвечаю ли я требованиям.

— Это у Марвелловского Тора, — сказал Мэтт. — В мифах только Тор достаточно силен, чтобы владеть им. — Мэтт взвесил молот в руке. — Я также не думаю, что это может быть правдой. Я сильный, но не сильнейший супергерой. — Мэтт протянул молот. — Хочешь попробовать? Подвинь ноги, чтобы не уронить на них молот. На всякий случай.

Болдуин протянул руку. Мэтт протянул ему молот и очень осторожно разжал пальцы. Тот начал падать. Мэтт извернулся, чтобы схватить его, но Болдуин ухитрился схватить его обеими руками и не дать упасть. Он стоял там, молот в футе от земли, его мышцы шеи вздулись, когда он попытался удержать молот.

— Вот что это значит, — сказал Болдуин, кряхтя от напряжения. — Я могу его удержать. Я просто не могу им владеть. Если только я не планирую сбросить его на кого-нибудь.

Мэтт взял молот обратно. Он был тяжелым, но не больше, чем можно было ожидать от бронзового молотка. Значит, это и есть магия. Для этого не требовалась настоящая сила — только магическая. Сила Тора.

— Вингтор, — прошептал драугр.

Мэтт посмотрел на молот, сжимая его пальцами, и в этот момент он почти поверил Хильдар. Он держал в руках Мьелльнир. Он мог быть Вингтором. Он действительно мог. Мэтт крепче сжал короткую ручку, и ему показалось, что он чувствует, как эта сила наполняет его.

Мэтт оглянулся. Драугр Олаф опустился на одно колено, склонив голову.

— Ты — Тор, — сказал Олаф. — Я сомневался в тебе. И издевался над тобой. Но теперь предлагаю свою благословенную загробную жизнь в Валгалле в качестве покаяния. Орудуй молотом. Пошли меня в Хель.

— Твоя задача была охранять Мьелльнир, — сказал Матт. — Что ты и сделал, и я благодарен тебе за это. Теперь, когда у меня есть молот, твои услуги больше не нужны, и ты можешь начать свою настоящую загробную жизнь. Отправляйся в Валгаллу. Займи свое место там, где тебе самое место.

Олаф снова склонил голову.

— Спасибо, Вингтор. Я буду радовать тебя победой из больших залов. — Он встал и направился к мавзолею. Проходя мимо, он остановился и посмотрел на молот в руках Мэтта. — Можно мне подержать его? Почти тысячелетие я охранял его, но мне никогда не позволяли прикоснуться к нему.

Болдуин быстро оглянулся, как бы спрашивая, что будет делать Мэтт. У Мэтта не было никаких сомнений. Этот человек был его предком. Воином, который выполнял свой долг почти тысячу лет.

Матт протянул ему Мьелльнир. Драугр взял его обеими руками. Тот все еще падал, как и в случае с Болдуином, но Олаф сумел приподнять его наполовину, так что кости задребезжали от усилий.

Мэтт усмехнулся.

— Думаю, кровь Торсена помогает.

— Да, если бы у меня была кровь Торсена. Но ее нет, Вингтор. Я — Глемир, король драугров. Я знал, что ты придешь за ним, маленький Мэтью Торсен, и мне не пришлось долго ждать. В то время как другие, возможно, не смогут владеть этим молотом, я знаю многих, кто дорого заплатит, чтобы принять его от твоих рук.

Драугр улыбнулся ужасной ухмыляющейся улыбкой черепа. Мэтт рванул, чтобы схватить молот, но земля под ногами Глемира разверзлась, и тот провалился. Мэтт вскочил и бросился за ним. Земля сомкнулась так же быстро, как и открылась, и Мэтт рухнул на землю. Теперь на твердую почву. Он лежал, глядя на рыхлую землю, которая отмечала место, где стоял Глемир. Где он в последний раз видел Мьелльнир. Поглощенный землей.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ: ФИН — НЕ ГЕРОЙ

Отвратительное настроение, от которого Фин пытался избавиться, не улучшалось. Он решил, что на данный момент тишина была его лучшим планом. Парень вздохнул и переместился в конец группы, в то время как его кузина пыталась подбодрить всех.

— Мы вернем его, — повторила она, когда они вышли из церкви Святой Агнесы. — Мы вернули Болдуина и сделали так много других вещей! С этим мы тоже справимся.

Он подавил недоверчивое фырканье. При той скорости, с которой они двигались, им еще повезет, если они проснутся, когда придет Рагнарёк. Они понятия не имели, сколько у них времени до большого события Судного дня, но они не были готовы. Они даже близко не были готовы. До сих пор они находили щит, теряли щит и возвращали щит; они обнаружили местонахождение молота, были взяты в плен, бежали, фактически заполучили молот и потеряли его. Они нашли и потеряли нескольких потомков. Они увидели больше монстров, чем он знал. Правда заключалась в том, что они были в замешательстве, едва ли на шаг опережая катастрофу большую часть времени. Все было совсем не так, как в кино, где у героев всегда есть план. Может быть, потому, что они были детьми, а может быть, фильмы не показывали, как смущены и подавлены герои иногда.

Фин не хотел проигрывать. Он не хотел, чтобы наступил конец света и все, кого он любил, умерли. Он не хотел умирать. Впрочем, дела у них шли не очень хорошо. Даже Мэтт молчал, когда все вернулись в лагерь, чтобы перегруппироваться и поспать несколько часов. В глубине души Фин подозревал, что Мэтт настроен так же оптимистично, как и он сам. Его собственный дед был предводителем врага, и гниющий монстр только что одурачил его. Правда, Фин не думал, что присутствие Берсеркеров могло бы это изменить, но было бы неплохо, если бы у них была какая-то поддержка в этой битве… и с любым монстром, который придет на них в следующий раз.

Как только они вернулись в лагерь, где Оуэн оставил их перед тем, как отправиться выполнять свою секретную миссию, они все открыли свои сумки от Хелены, чтобы достать еду и чистую одежду, а также спальные мешки и походные фонари, которые явно не должны были помещаться в такие маленькие рюкзаки. Но на этот раз и у Мэтта, и у Лори также были аптечки.

— Ты ранена? — Фин плюхнулся рядом с ней, его раздражение исчезло при мысли о том, что она ранена. — Где? Почему ты мне не сказала?

— Вовсе нет. — Она выглядела смущенной. — Кто-нибудь из вас ранен? Может быть, аптечка должна быть в твоей сумке.

Болдуин ткнул себя большим пальцем в грудь и сказал:

— Неуязвимый.

Мэтт поднял свои собственные припасы.

— У меня тоже аптечка.

Они прошли в ванную, чтобы смыть с себя вонь драугра и переодеться в чистое.

Как только они мальчики, Лори перевела взгляд на Фина.

— Значит, остаешься ты. Где ты ранен?

Она начала суетиться вокруг него, пытаясь схватить за рубашку, чтобы поднять ее, а затем, когда это не сработало, Лори поймала его руку и начала осматривать ее.

— Может быть, это укус. — Она потянулась к его лодыжке. — Там есть гремучие змеи.

— Ты проверила свои лодыжки? — Сердце Фина забилось быстрее при мысли о том, что его кузину укусило что-то ядовитое.

Они оба осмотрели свои лодыжки. Ничего. На всякий случай они проверили плечи, шеи и спины друг друга. Ничего. Они посмотрели на свои животы. Ни укусов, ни царапин, ни порезов, ни других повреждений на Брекках видно не было.

— Может, у тебя сумка сломалась. — Фин указал на аптечку первой помощи, чувствуя себя немного глупо, но не имея никаких других идей, и действительно, правила для волшебных вещей были новыми для него. — Положи ее обратно и попробуй еще раз.

Лори, молча, открыла рюкзак и положила туда аптечку. Затем она потянулась внутрь. На этот раз были зубная щетка и зубная паста, но набор все еще был там. Она вытащила все три предмета из сумки.

— Кажется, это работает.

Мэтт и Болдуин вернулись и сели. Болдуин ел что-то вроде сандвича, из которого торчали побеги и листья салата. Мэтт чистил порез дезинфицирующей салфеткой, которую достал из сумки.

— Я пойду в туалет. — Лори встала.

Фин тоже встал.

— Ладно. Пойдем.

— Я могу сама.

— Но…

— Здесь больше никого нет, Фин, — сказала она очень терпеливо. — Ты можешь видеть меня все время, пока я иду, и двери открываются с этой стороны. — Она улыбнулась ему и добавила: — Самое худшее, что я найду, это холодную воду или пауков.

— Ладно. — Он скрестил руки на груди и смотрел на нее, пока она не дошла до туалета. Какой чемпион не беспокоится о своей семье? После всего, что случилось, он не мог забыть, что она была его главным приоритетом. Забота о безопасности Лори была его работой до того, как он стал героем всего этого дела. Он не позволит этому измениться.

Как только она вернулась, они отправились спать.

Через несколько часов Фин проснулся от радостного крика Берсеркеров. Не нужно быть гением, чтобы заподозрить, что эти звуки могут означать только одно из двух: они и их странный лидер одержали победу, или они были в самом разгаре веселой битвы. Фин сел и стал смотреть, как Берсеркеры с криками и воплями врываются в лагерь, разбудив всех остальных.

Через несколько мгновений Оуэн уже сидел на столе для пикника, как король при дворе, а Лори проснулась… и бросилась к Оуэну, словно они были старыми друзьями. Болдуин встал и спросил об одном из трюков акробатов, а Мэтт направился к двум одетым в черное людям, которые шли в центре толпы Берсеркеров. Близнецы вернулись.

— Гот Барби и Кен, вы решили зайти в гости? — спросил Фин, поднимаясь на ноги. — Просто проходили мимо?

— Фин, — предостерегла его Лори.

— Нет, все в порядке. Мальчик-волк чувствовал себя покинутым, — сказала Рейна. — Однажды у нас был щенок, который плохо себя вел, когда мы оставили его одного, и дрессировщик предложил ящик. Нам нужен ящик?

— Смешно. — Фин оскалил на нее зубы.

Рей встал рядом со своей близняшкой.

Болдуин фыркнул от смеха, заработав презрительный взгляд Фина и улыбку Рейны.

— Что? — спросил он. — Это было забавно. — Когда Фин не улыбнулся, Болдуин пожал плечами. — Мне это показалось забавным.

— На этот раз мы здесь останемся, — тихо сказал Рей. — Мы не можем убежать от этого. Теперь мы все поняли.

— Монстры преследуют нас, независимо от того, с вами мы или нет, и мы бы предпочли, чтобы вы сражались с ними, а не делали это сами, — добавила Рейна, возможно, шутливым тоном.

Фин, молча, смотрел на них, скрестив руки на груди. Они бросили команду, когда Болдуин умер; они не хотели идти в Хель и спасать своего мертвого друга.

— Вы бросили нас, когда команда нуждалась в вас, — сказал он.

— Потому что все стало… сложно, — сказала Рейна. — Болдуин умер. Мы перепугались. Теперь мы вернулись.

— Вы не должны были уходить с самого начала, — сказал Фин, свирепо глядя на нее.

Она покачала головой и повернулась к Мэтту и Болдуину.

— Что мы все пропустили? — спросил Рей.

— Самое главное, что я больше не мертв, — ответил Болдуин. — О, и они чуть не арестовали Фина за это. Не круто.

— Это просто смешно! Они должны арестовать Астрид за то, что она убила тебя, — проворчал Рей.

На это Фин слегка улыбнулся ему. Может быть, Рей не так уж плох. Рейна, с другой стороны, была так же желанна, как и Астрид. Только не злая. Фин вздохнул. Возможно, на самом деле ему не нравилась готическая Барби, но он мог признать, что она не была злой. Он старался думать, как подобает герою… прежде всего о самом важном. Близнецы могли бы помочь в большой битве, и, в других до нее. Они должны были быть частью команды.

Может быть, их возвращение — это хорошо.

С другой стороны, он беспокоился, что они снова уйдут, когда станет трудно и тяжело. Он знал это так же точно, как и то, что им нужна вся помощь, которую они могут получить, и что они, вероятно, все равно проиграют. Он молчал, слушая их разговор. Иногда слушать было лучшим планом. Если ты все время болтаешь, то упускаешь все намеки и подсказки, которые люди выдают, сами того не желая.

Оуэн, молча, наблюдал за ними.

Почти сразу же к нему подошла Лори с аптечкой первой помощи из волшебной сумки Хелены.

— Думаю, это для тебя, — сказала она.

Оуэн кивнул и снял повязку с ноги. Это был скорее кусок разорванной ткани, чем бинт, но когда он размотал его, стало очевидно, что кровь текла довольно серьезно. Парень закатал окровавленные джинсы.

— Что случилось?

Синеволосый мальчик пожал плечами, но Рейна услышала его вопрос. Они с Реем подошли и заговорили о нападении найкура. Чередуясь, объяснили, что их пытался убить какой-то водяной монстр-лошадь, и Оуэн был там, чтобы помочь спасти всех. Рейна закончила свой рассказ словами: «Если бы он не пришел с Берсеркерами, по крайней мере, одна девушка умерла бы, и… вероятно, мы тоже».

— Ты принял правильное решение, — сказала Лори.

Оуэн пожал плечами, но улыбнулся ей. Что-то в их разговоре заставило Фина почувствовать себя неуютно. Он мысленно вернулся к их личной беседе.

— Ты знала, куда он пошел, когда сказал, что должен уйти? — спросил Фин, привлекая к себе все четыре взгляда. — Когда он ушел от нас, ты знала?

Она открыла рот, словно собираясь что-то сказать, но тут же закрыла его снова. Она посмотрела на Оуэна и просто кивнула.

— Я могу поговорить с Лори, — сказал Оуэн. — Это как в мифах. Наши предки были близки, и, как Один и Локи, мы тоже будем близки.

— Да, я тоже его потомок, но не жди, что мы будем «близки», — сказал Фин.

— Этого я не ожидал, Фенр… Фин. — Оуэн улыбнулся ему. — Но я доверяю Лори. Я уже пообещал, что отвечу на ее вопросы, когда вернусь.

Фин не мог разгадать, сколько подколов было в словах Оуэна. Впрочем, ему было все равно.

— Как скажешь, чувак. — Он взглянул на Лори. — А ты? Я жду от тебя большего. Ты злишься, если я храню секреты, но это нормально для тебя? Как ты могла… нет, ты знаешь что? Я даже не хочу сейчас это слышать. — Фин заставил себя остановиться. Либо так, либо сказать ей что-нибудь гадкое. Он засунул руки в карманы и прошел мимо них, не сказав больше ни слова. Однако он не был глуп: он остановился рядом с Мэттом и сказал: — Я собираюсь обойти лагерь… если только мы скоро не уходим?

Мэтт бросил сочувственный взгляд на Фина.

— Пока нет. Прости. Я все еще работаю над планом.

Фин кивнул и отошел подальше от остальных. Берсеркеры расступились, когда он прошел между ними, не совсем признавая его, но и не останавливая.

Пока шел, Фин обдумывал сложившуюся ситуацию. Он мог признать, это хорошо, что Оуэн смог спасти близнецов, но он не видел никаких причин, почему Оуэн не мог просто сказать это ему и Мэтту. У них мог быть план… может быть, они послали Берсеркеров спасти близнецов или оставили их с остальными потомками.

Он знал будущее. Он знал, что близнецы в опасности.

Фин остановился на полушаге. Если Оуэн действительно знал будущее, он также знал, где будут драугры, где Астрид; так много вещей могло бы быть проще, если бы Оуэн просто рассказал им то, что он знал заранее. Таков был наш план. Он также сказал, что ответит на вопросы Лори, и они попросят ее задать ему несколько вопросов.

Фин быстро повернулся, чтобы сказать Мэтту, но не успел он сделать и нескольких шагов, как услышал голоса Лори и Оуэна.

— Где твои вороны? — спросила Лори.

— Учатся тому, что мне нужно знать.

Фин нырнул в сторону, стараясь не попадаться на глаза. Он не знал, что делать. Первым его побуждением было подойти к ним. Если бы с ней были Торсен или Болдуин, он бы ушел, но Оуэн был чужаком… он путешествовал со своей личной охраной и хранил секреты. Внезапно Фину пришло в голову: если представитель Локи может сражаться за хороших парней, почему представитель Одина не может быть на плохой стороне?

— Это странно, вся эта история с воронами и знанием будущего. Если ты видишь будущее, зачем тебе вороны? — в голосе Лори слышалось, что она старается быть терпеливой, но долго это не продлится. Фин очень привык к такому тону.

Оуэн молчал так долго, что Фин подумал, что он уже ушел. Затем он сказал:

— Я не понимаю всех деталей.

— О чем?

— О Фенрире, — сказал Оуэн, как раз когда Фин собрался выйти и прервать их разговор. — А где Фенрир? — продолжал Оуэн. — Где он?

Фин чувствовал себя виноватым за то, что подслушивал, но в то же время, возможно, было полезно услышать и другие глупости Оуэна. Что-то было не так. Либо Оуэн не был на их стороне, либо у него были какие-то чувства к Лори. Как бы там ни было, Фин не оставит ее наедине с этим парнем.

— Он вернется, — сказала Лори. — Может, он и сумасшедший, но не бросит меня.

Фин улыбнулся про себя. Это была чистая правда. Его работа… еще до того, как началась вся эта история с Рагнарёком… состояла в том, чтобы защищать свою кузину.

— Тебе не нужна охрана, — сказал Оуэн. — Ты не слабачка.

Фин почти зарычал. Конечно, ее нужно охранять! Она была его семьей, почти сестрой, а он — защитником Локи. Если он не может защитить ее, зачем ему пытаться спасти мир? Его кузина была единственным человеком, которого он считал достойным спасения, когда покидал Блэквелл. Правда, с тех пор он немного изменился. Он считал, что Болдуина и Мэтта тоже стоит спасти. Он уже однажды ходил в Хель за Болдуином.

— У тебя есть лук, Лори.

— Угу. Я знаю.

Услышав хорошо поставленный тон в ее голосе, Фин снова улыбнулся. Возможно, она ускользнула, чтобы поговорить с Оуэном, но, по крайней мере, она все еще говорила сама за себя.

— Лук, который ты используешь в последней битве… тот, где я буду сражаться на твоей стороне. — Оуэн говорил очень спокойно. — Ты тоже потомок Локи. Подумай об этом. Почему вы все думаете, что Фенрир будет сражаться рядом с чемпионом Тора?

На мгновение Фину показалось, что весь воздух покинул его легкие. В тот день, когда Норны указали Мэтту на потомка Локи, Фин провел с Лори большую часть дня. Мэтт только предположил, что они указывали на Фина. Они все верили в это, они верили, что он особенный. Он не был. Он должен был знать это сейчас.

Он не стоял рядом, чтобы услышать ответ Лори. Ошеломленный, вернулся в лагерь, подошел к своему спальному мешку и сел на него. Затем парень уставился в небо, думая о том, как колоссально ошибался, думая, что он может быть особенным и хорошим. Фин не был здесь героем. Он был кузеном героя.

Фин оставался в таком положении, пока Лори не подошла собрать ее спальный мешок. Закончив, она быстро обняла его.

— Мы можем больше не ссориться?

— Хороший план. — Он крепко сжал ее. — Ладно. Пойдем, посмотрим, где Торсен. Посмотрим, что это за новый план.

Когда она отпустила его, Фин взглянул на столик для пикника, за которым теперь сидел Оуэн.

Старший мальчик увидел его и грустно улыбнулся. Посмотрев на Лори, чтобы убедиться, что она ничего не заметит, Фин в ответ сделал ему грубый жест рукой. Он не нуждался ни в чьем сочувствии. Может, Лори и была здесь настоящим героем, но Фин все еще была ее кузеном, ее семьей, и он не собирался прекращать защищать ее.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ: МЭТТ — НЕОЖИДАННЫЙ СОЮЗНИК

Мэтт побрел в лес, пока остальные слонялись вокруг, привыкая к возвращению близнецов и пытаясь заставить их чувствовать себя желанными гостями. Ну, Болдуин пытался сделать так, чтобы они чувствовали себя желанными гостями. Лори разговаривала с Оуэном, а Фин был один. Мэтт хотел поговорить с ним, но тот убежал прежде, чем он успел попытаться. И Мэтт отправился на прогулку. Он также не чувствовал себя особенно общительным.

У него был Мьелльнир. Он поднял его с каменного ложа, доказывая, что он действительно чемпион Тора. Он держал Мьелльнир. Мьелльнир. Если бы кто-нибудь когда-нибудь сказал ему, что однажды он будет владеть им, он бы… он не знал, что бы он сделал. Это было слишком далеко за пределами всего, что можно себе представить. Но он сделал это. Он держал его, и он бросил его, и молот вернулся, как в мифах.

А теперь он его потерял. Взял его. Держал его. Потерял его.

Мэтт остановился. Он был достаточно далеко от временного лагеря, чтобы никто не мог его увидеть. Мэтт протянул руку, закрыл глаза и сосредоточился на том, чтобы позвать Мьелльнир обратно. Предполагалось, что именно так все и будет. Он бросил молот, и тот вернется к нему, несмотря ни на что.

Только я его не бросал.

Это не должно иметь значения.

Но это было не так. Ты же это знаешь.

Мэтт заставил замолчать сомневающийся голос. Он представил, что видит молот. Представил, как он летит к нему. Бьет в руку. Он представил себе то, что чувствовал раньше, жало, остроту этого чувства.

Мьелльнир. Вернись обратно. Иди ко мне.

Но ничего не произошло.

Мьелльнир. Молот Тора. Мой молот. Вернись…

— Что ты делаешь?

Мэтт резко открыл глаза и увидел идущую к нему Рейну.

— Я… думал, — сказал он.

— Странная поза для размышлений. — Она передразнила его, закрыв глаза и вытянув руку. Потом девушка сморщилась, будто ей нужно было в туалет.

— Я просто… — он покачал головой. — Возвращайся в лагерь. Я в порядке.

— О, я не проверяла, все ли у тебя в порядке. Что ты здесь делаешь? Надеешься, что молот выскочит из одной из этих кроличьих нор?

Мэтт с трудом удержался от возражения.

— Я рад, что вы с Реем вернулись, — спокойно сказал он. — Мы все это ценим. Но мне бы хотелось побыть несколько минут наедине с собой. Я не хочу показаться грубым…

— А почему бы и нет? Я была груба с тобой. — Рейна подошла ближе. — Зачем ты дал этому зомби молот?

— Я уже признал, что это было глупо…

— Просто скажи мне. Зачем ты это сделал? — снова спросила Рейна.

Мэтт вздохнул. Он уже объяснил ей это. Очевидно, она его не слушала. Это был большой сюрприз.

— Я думал, он Торсен. Он находился в мавзолее Торсена. Он охранял сокровища Тора. Он выглядел правильно, и у него был амулет… я все испортил, ясно?

— Но почему ты отдал его ему?

— Потому что это казалось правильным. Я думал, что он охранял его все эти годы, а теперь сможет отправиться в Валгаллу, и это был хороший жест.

— Именно. Ты хотел быть милым. И это то, что ты получаешь за это.

Мэтт покачал головой и пошел прочь. Рейна бежала рядом с ним, пока он шел.

— Ты слишком милый, Мэтт. Это твоя проблема. Тебе нужны были Рей и я, и ты позволил нам уйти.

Он пристально посмотрел на нее.

— А что мне оставалось делать? Заставить тебя сражаться бок о бок с нами?

— Ты мог бы поспорить еще.

— Я так и сделал. Я спорил, объяснял, даже умолял.

— Ты же чемпион Тора. Ты не должен умолять.

Мэтт снова покачал головой. Он не нуждался в этом. Не сейчас.

— А как же Астрид? — сказала Рейна.

Мэтт напрягся.

— Да, там я тоже облажался. Это все моя вина. Глупые ошибки? Это так.

— Эй, ты же не настаивал, что тролли — это парни в костюмах.

Она улыбнулась, когда он посмотрел на нее, и это была легкая улыбка, будто она спокойно реагировала на насмешки над собой так же, как и над другими. Затем, когда он начал расслабляться, она сказала:

— Об Астрид… — и он снова напрягся.

— Она играла с тобой, — сказала она. — Знаю, что ты всего лишь ребенок…

— Прошу прощения? Сколько тебе лет?

— Тринадцать, как и тебе. Но их тринадцать, а потом еще тринадцать. Ты же из маленького городка. Это совсем другое дело. К тому же ты парень.

— Какая разница…

— Астрид не была тринадцатилетней девчонкой из маленького городка. Ей, наверное, и тринадцати нет. Она полностью разыграла тебя, как это сделала бы городская девчонка. — Рейна посмотрела на него и захлопала ресницами, ее глаза округлились. — О, Мэтт. Ты такой большой и сильный и…

— Все было не так, — сказал он, нахмурившись, хотя его лицо пылало.

— Конечно, так и было. Я слышала ее.

— Хорошо, конечно, она сделала это, но это просто заставило меня… — он пожал плечами, словно пытаясь избавиться от этого чувства. — Я просто… мне было жаль ее. Она, казалось, пыталась помочь, а Фин все время устраивал ей неприятности, и никто, казалось, не хотел, чтобы она была с нами. Так что я чувствовал, что должен сделать лучше.

— Именно. Ты был таким милым. Я оставляю свое дело.

Она подкалывала его, и что бы он ни говорил, она собиралась принять это как доказательство своей правоты. Какой бы ни была эта точка зрения. Казалось, она меняется с каждой секундой.

— Тебе нужно вернуть молот.

— Неужели? — сказал Мэтт. — Да. Спасибо. У меня было ощущение, что я что-то упустил, но не мог понять, что именно.

— Видишь? Вот. Разве это не лучше?

— Рейна, я ценю все, что ты пытаешься сделать…

— Нет, ты не хочешь, чтобы я ушла. Продолжай. Скажи мне.

— Но почему? Чтобы ты снова ушла и сказала мне, что это моя вина?

Она усмехнулась.

— Туше. У тебя это получается все лучше.

— Лучше что? — он покачал головой. — Неважно. Ты хочешь, чтобы я был злым? Возвращайся в лагерь, Рейна. Я пытаюсь придумать план, а ты мне не помогаешь.

— Гораздо лучше. Для протокола, это не значит, что я злая. Это честно. Но в любом случае я никуда не уйду. Тебе нужен план, и я здесь, чтобы помочь найти его, чтобы ты мог перестать хандрить и заставить нас двигаться.

— Я не хандрю…

— А как насчет размышлений? Тебе это больше нравится? Так более героический вид, тебе не кажется?

— Рейна…

— Тебе нужно позвать Валькирий.

Он остановился и повернулся к ней.

— Что? — сказала она. — У тебя есть какие-нибудь идеи, как найти молот самостоятельно? К тому же копать придется очень, очень долго.

— Его там уже нет. Он взял его. Куда-то.

— Именно. Куда-то. Куда ты не знаешь, и вы не можешь знать, поэтому тебе нужны люди, которые предупредили тебя. Зови Валькирий.

Он покачал головой.

— Я и так достаточно их побеспокоил.

— Когда ты звал их в последний раз?

— Но им пришлось спасать нас буквально на днях. От бизонов.

— Они спасли тебя от..? — Рейна покачала головой. — Я не хочу этого знать. Итак, когда же еще они спасли тебя?

— Ну, никогда, но я должен сделать это сам. Они сказали мне, где найти Мьелльнир, сразу после того, как дали мне моих коз.

— Коз? Нет, опять же, я не хочу знать, — она замолчала. — Подожди, вообще-то, я знаю. У тебя есть козы?

— Магические боевые козлы.

— Конечно. Итак, ты получаешь волшебных коз, волшебное ожерелье, волшебный молот, волшебный щит. Ты, как любимый ребенок, который получает все лучшие рождественские подарки. А что есть у Фрейи?