Восхождение Примарха 2

Глава 18

Но, как оказалось, отлежаться и отдохнуть мне была не судьба. Не прошло и получаса, как раздался новый звонок. И это несмотря на глубокую ночь.

— Красавчик, привет, — голос у Цыпочкиной был озабоченный и взволнованный. — Встретиться бы надо, и чем раньше, тем лучше.

— Одну минуту, — попросил я и прикрыл ладонью динамик телефона, после чего обратился к Белле. — Можно встретиться с одним человеком возле дома?

— Если всё так серьёзно, как я думаю, — проговорила бабушка, — то нас уже ничего не спасёт, а значит, ничто не способно сделать хуже. Встречайся.

«Интересная философия, — подумал я. — Надо будет запомнить».

— Подъезжайте по адресу, — я назвал номер дома на Патриарших прудах. — Через сколько вас ждать?

— Буду в течение получаса.

— Чувствую, предвидится бурная ночка, — тихо проговорила Белла, поднося шампанское к губам.

Я прислушался к собственным ощущениям. Чувство тревоги и опасности ещё не подползло к критическим отметкам, но неумолимо туда стремилось. Возможно, из-за кучи новых ощущений оно не так сильно выбивалось на первый план.

— Откуда такие мысли? — спросил я, поднимая свой бокал и отмечая, что бабушкино шампанское здорово помогает организму восстанавливаться.

— Не забывай, я — эфирница. А мы чувствуем волнение изначальной магии. Сейчас такое ощущение, что в спокойное озеро кто-то кинул магъядерную бомбу, — она откинулась на спинку кресла.

— Я тоже смогу это чувствовать? — поинтересовался я, пытаясь хоть как-то упорядочить хаос внутри меня.

— Ты это уже чувствуешь, — ответила Белла. — Только не можешь вычленить из общего магического шума. Полагаю, уже завтра сможешь услышать.

Виолетта Цыпочкина прибыла через двадцать девять минут после звонка. Первым же делом она сунула мне в руки пакет с папками, конвертами, бумагами и файлами.

— Что это? — спросил я.

— Компромат на Матильду фон Боде, — ответила репортёр. — Много компромата.

— Это я понимаю. А конкретно? В двух словах можешь рассказать? — попросил я.

— Если только очень коротко, — воровато оглядываясь, словно боясь, что её заметят, ответила Цыпочкина. — По-моему, я слишком много узнала, и за мной хвост. Поэтому я на некоторое время пропаду с радаров. Честно говоря, советую тебе сделать тоже самое. Если я права, то тебе никакой статус героя не поможет. Награждать тебя будут посмертно.

— Да ты не переживай так, — сказал я. — Расскажи всё-таки, что не так с этой фон Боде.

— Да всё не так, если кратко. Академию она окончила, как весьма посредственный маг с третьим уровнем. У неё очень узкая специализация, а именно — ядовитые растения. Выписка из академии в пакете. Затем вышла замуж за состоятельного барона, который буквально через несколько лет умер. Но! — Виолетта выставила указательный палец, — Матильду обвинить не получилось. Ядов в организме бедолаги обнаружено не было, зато разложилась его печень. Понимаешь?

— Нет, — честно признался я.

— Почитаешь, я тебе копию результатов вскрытия положила. Короче, хоть прямых доказательств против неё не было, но кто-то за жабры нашу баронессу всё же взял, — Цыпочкина сунула руку в пакет и выудила оттуда фотографию, на которой Матильда в знакомом мне ядовито-оранжевом шарфе стояла на крыльце здания СБ и разговаривала… со Скуратовым! — Вот. Выводы сделаешь сам, а мне пора бежать.

Уже сидя за столом в особняке Беллы, я разложил все принесённые мне Виолеттой документы и принялся их изучать.

Вот свидетельство о выпуске. Действительно, третий уровень, и то — с натяжкой. Два запятая пятьдесят четыре. Даже ботанику она не тянула, а только одно-единственное направление — ядовитые растения. Рекомендовано работать в сфере фармацевтики.

Но зачем, правда? Вот и свидетельство о заключении брака. Барон на двадцать лет старше, зато богат. У него несколько торговых центров в Москве и свой футбольный клуб. Была у барона одна пагубная привычка (если не считать Матильду), пил он, как не в себя. Каждый день к вечеру накачивался алкоголем по самые гланды. Неудивительно, что именно это и поставили в анамнезе. Цирроз печени, вызванный алкогольной зависимостью.

Но была тут и служебная записка какого-то лаборанта, написанная от руки. «Следов ядов не обнаружено, но есть подозрение, что печень разложилась от длительного воздействия неизвестного токсина. Прошу разрешить анализ». И сверху огромная печать: «Отказать».

Фотографии со Скуратовым. Фотографии на фоне Лубянки. Фотографии у нашего небоскрёба. Чудесно.

Картина вырисовывалась следующая: фон Боде прокололась с тщательно подготовленным убийством мужа. И, возможно, если бы это был рядовой барон из провинции, никто бы и не дёрнулся, но тут делом заинтересовалась СБ. И достаточно быстро выяснила, что к чему на самом деле. А затем взяла Матильду в оборот и теперь подсунула в постель к моему отцу.

— Фу, блин, противно, — высказался я вслух и поднял глаза на бабушку, которая как ни в чём не бывало пила шампанское. — Сегодня уже поздно, но рано утром надо будет позвонить отцу, предупредить его.

— Лучше деду, — ответила Белла. — Отца твоего, судя по всему, либо на наркоте держат, либо менталист его запрограммировал на полное подчинение баронессе.

И тут у меня всё сошлось. Все нелогичные поступки Александра Державина, что были ему совершенно несвойственны.

— Да, — согласился я, убирая документы в папку, а её в свою очередь в пакет, — скорее всего, ты права.

И буквально в следующую секунду раздался ещё один звонок. Номер был мне неизвестен, но внутренний порыв заставил принять вызов.

— Никита, привет, это Арсений Громов, — заявил он запыхавшимся и совершенно не своим голосом. — Катерина умирает! Приезжай, помоги, чем сможешь!

Я посмотрел на Беллу. Та лишь молча кивнула.

До Громовых мы добрались очень быстро. Я даже не успел придумать, как ей помочь. Если говорить откровенно, то я сам себя ещё слишком плохо чувствовал, чтобы мыслить на сто процентов трезво, рационально и эффективно.

На подъезде к усадьбе Белла ахнула. Я проследил за её взглядом, направленным в окно и, мягко говоря, обалдел. Нет, ни обычным, ни магическим зрением ничего особого видно не было, а вот сквозь эфирную линзу… Из жилого дома Громовых в небо уходил целый столб энергии. Если раньше он был соизмерим с водопроводной трубой, то теперь это была целая колонна, которую и обхватить не получится.

— Они решили её убить? — задал я риторический вопрос. — Всех убить?

— Для чего бы они не качали энергию, они уже на стадии завершения. Старые доноры им без надобности, — ответила на это бабушка.

Видя масштаб проблемы, мы заторопились. К дверям шли быстро, чуть ли не бежали, а в мозгу я лихорадочно перебирал возможности, имевшиеся у меня. К сожалению, известных мне на данный момент было не так уж и много.

В дверях нас встретил бледный, как привидение Арсений.

— Она уже дважды… — тихо проговорил он, — умирала.

«Вот это да! — подумал я. — А времени-то ещё меньше, чем мне казалось».

Мы, ни слова не говоря, прошли внутрь, прямо к медицинской кушетке, на которой лежала Катерина. Видимо, её положили на неё во время оказания первой помощи. Девушка была без сознания, а кожа на её лице напоминала мрамор. Вокруг стояло ещё несколько человек: врач, его помощница и, судя по всему, кто-то из домочадцев. Я обратил внимание на то, что халат доктора буквально промок от пота. Значит, до нашего прибытия тут было жарко.

Первым делом я оглядел оставленную мной линзу. От напора, с которым вдруг потекла энергия, её просто вырвало с частью источника, к которому я её пришил паутиной. Выглядело это крайне плохо, но зато подало мне одну идею, которую я ещё не успел обдумать.

Белла взглянула на Громову и только покачала головой.

— От такого напора, — тихо, чтобы не слышали остальные присутствующие, проговорила она, — сам паразит уже плавится. И он буквально сросся с её организмом в единое целое. Его уже нельзя просто так удалить.

— Ты попробуешь что-нибудь сделать? — спросил я. — Катерина — водник, может быть, на этой теме как-то получится взаимодействовать?

Бабушка подошла ближе и положила Катерине ладони на грудь. Врач напрягся, но ничего не сказал. Он лишь глянул на аппарат, который мне тут же напомнил о собственной операции несколькими часами ранее. И это мне помогло сформировать уже зреющую идею во что-то более конкретное.

— Он разрушает её, — проговорила Белла одними губами. — Он разрушает себя. Он вытягивает всё, что есть.

Я встал с другой стороны кушетки и прикрыл глаза.

— Простите, — вдруг подал голос врач. — Сейчас прилетит медицинский вертолёт. Мы должны подготовить её к переправке.

— Она умрёт у вас на руках, — сказала на это бабушка, а затем глянула на меня. — Всё слишком далеко зашло, я ничего не могу сделать.

— Вы не можете, другим не мешайте, — высказался на это врач.

— Идите к чёрту! — огрызнулся я, — а лучше за дверь!

Я попытался абстрагироваться от всех. Закрыв глаза, я вновь сформировал эфирную руку. Не скажу, что она получилась моментально, но достаточно быстро. Мозг уже принял новую конечность, которой можно управлять.

Затем я погрузил эту руку в организм лежащей без сознания девушки. Чуть-чуть вверх, и я уже внутри её источника магии. Прикоснувшись к паразиту, я почувствовал, как он вибрирует, как разогрелся от перерабатываемой энергии. Как он плавится в последней своей агонии, убивая и носителя, и себя.

Я открыл глаза и обернулся к двери. Арсений стоял тут же с потерянным видом.

— Шансов мало, — быстро сказал я ему. — Но я попробую. Однако, скорей всего, источник вашей дочери будет повреждён. Возможно, уничтожен.

— Делай, — бросил Громов. — Главное, чтобы жила.

И в этот момент запищал аппарат. Третья клиническая смерть за два часа.

И эта, видимо, будет последней, если ничего не предпринять, кроме непрямого массажа сердца, который уже начали делать врач и его подручная медсестра, оттеснив Беллу.

Я уже хотел ринуться и вырвать паразита со всей доступной мне скоростью. Но тут же вспомнил про четыре минуты.

— Прошу всех присутствующих, кроме Арсения и Беллы, покинуть помещение, — распорядился я.

— Но мы не можем! — возмутился врач, продолжая давить на сердце. — Это немыслимо!

— Исполняйте, — холодно проговорил Громов, и медперсоналу пришлось подчиниться.

«Спокойно, — сказал я себе, — выдохни».

«Сейчас, всё сделаю, — сказал Архос. — Будет хорошо».

«Только не так, как в прошлый раз», — попросил я.

«Постараюсь», — ухмыльнулся мой ментальный учитель.

И в этот же момент я обрёл полное спокойствие, а сознание — невероятную ясность и чёткость мышления.

«Это что за магия? — поинтересовался я. — Она мне частенько требуется».

«Это не магия, — смущённо ответил Архос. — Это гормоны».

Впрочем, мне уже было плевать. Я сосредоточился на операции по извлечению магического паразита из тела подруги.

Врач и медсестра могли бы сейчас потеть над грудной клеткой девушки, но я видел, что всё, что они сделали бы, не принесло бы никакого результата. В ней просто не осталось топлива, чтобы жить. Поток, который передавал паразит заметно иссякал и тускнел.

Счёт шёл на секунды. А может, и того меньше.

Стоило мне подумать о времени, как оно притормозило.

Я погрузил эфирную руку внутрь тела Катерины. Через образовавшийся пробой внутрь источника и снова прикоснулся к паразиту. Он уже умирал. Движения его стали конвульсивными и замирающими. Хуже всего было то, что он в прямом смысле стал единым целым со стенкой источника Катерины.

Я ухватил его покрепче и сильно, но аккуратно рванул вверх.

Первый раз у меня ничего не вышло. Стенка источника хоть и истончилась, но была ещё довольно прочной на разрыв. Тогда я взял себя в руки и рванул уже сильнее.

Хрясь, и широченная полоса от стенки источника осталась у меня в руке. Выглядело это ужасно. Но самое главное, что паразит был зажат в моей эфирной ладони.

— Давай сюда, — услышал я над ухом невероятно медленный голос Беллы. — Уничтожу.

Я молча отдал ей паразита прям с куском источника, болтающегося, словно грязная тряпка.

Первый этап есть. У меня ещё осталось три минуты.

Взяв паутину, я принялся сшивать стенки источника Громовой. Из расчёта на то, что как только сердце её запустится, сюда потечёт её энергия, которая поспособствует заживлению ран.

Я с грустью отметил, что после моего вмешательства источник Катерины стал куда меньше. Но, наверное, когда речь идёт о жизни и смерти, это не столь уж и важно.

На сшивание краёв у меня ушла минута реального времени. Затем я взял немного магии воды и воздействовал в местах разрыва, чтобы они скорее срастались. Может быть, можно было обойтись и без этого, но это показалось мне правильным.

Теперь предстояло сделать самое главное — запустить сердце. Хорошо, что я знал, как это делается. Всё-таки сам себе сердце запускал.

Я взял сердце Катерины в эфирную ладонь и принялся сжимать.

Пум-пум, пум-пум, пум-пум…

Работай! Давай!

Пум-пум, пум-пум, пум-пум…

Оно вроде бы схватывало, как двигатель машины, на которой долго не ездили, но затем снова останавливалось. Хм…

И тут я понял, что энергетические каналы девушки полностью пусты. Выжаты досуха. Магическая энергия просто перестала вливаться в неё.

«Ну что, Никит, поделишься своей?» — спросил я сам у себя.

И вместо ответа, влил в её каналы поток собственной энергии. Тут же во всём теле образовалась слабость, но я продолжал массировать её сердце. Пока оно, дёрнувшись, не заработало, как следует.

После этого я сполз на пол и привалился к кровати спиной.

— Как? — спросил меня Арсений, понимая, что я сделал гораздо больше, чем смогли бы врачи.

Практически без сил я повернул голову и увидел расширенные глаза Беллы. Видимо, она увидела что-то такое, что видеть ей не полагалось.

— Жить будет, — выдохнул я. — А, если сильно повезёт, то и колдовать.

Громов встал передо мной на колени и обнял за шею.

— Спасибо! — прошептал он мне на ухо, сдерживая рыдания. — Я этого никогда не забуду.

И вновь раздался звонок телефона. Да что ж такое?

Звонил дед.

— Никита, ты где? Тебя никто найти не может!

— А зачем меня искать? — тупо спросил я.

— Короче, — дед решил не отвечать на мой вопрос. — Говори, где ты, я срочно пришлю за тобой машину.

— Дед, что ещё-то случилось? — продолжал настаивать я на объяснениях. — Я сейчас у Громовых. Оказывал… Помогал, одним словом…

— Ночью? Ну-ну, машина будет через десять минут.

— Но у меня есть, — возразил я.

— Бронированная машина, — сказал дед. — Сейчас не то время, чтобы быть легкомысленными. Не то!

Отправив Беллу со своим водителем к ней на Патриаршие пруды, я сам сел в присланный дедом броневик. Автомобилем это язык не поворачивался назвать. Скорее, летающей крепостью. За рулём сидел молчаливый громила, которого при любом другом раскладе я принял бы за бандита.

В зале для совещаний на сто десятом этаже дедова небоскрёба собралась вся мужская половина Державиных. Дед, Леонид, Филипп, Слава, Александр, Николай и, собственно, я.

— Я вас всех сегодня собрал тут, чтобы объявить, что на наш род объявлена охота. На весь наш род! Одного им уже удалось устранить. Ростислав послезавтра будет кремирован и развеян по ветру с этого самого небоскрёба. Как вы понимаете, за эту смерть должны понести кару все виновные в ней!

Я смотрел на Игоря Всеволодовича и вспоминал улыбающегося человека, с которым летел в самолёте. Сейчас он ничем его не напоминал. Это был старый человек, который из последних сил пытается спасти свою семью.

— Сегодня я получил информацию, что в охоте на нас замешана собственная безопасность империи. Как вы понимаете, враг не из простых, с серьёзными возможностями и государственным ресурсом.

— А зачем на нас охотится? — спросил Леонид Игоревич. — Что мы им такого сделали? Мы же никого не трогали!

— Есть разные подозрения, — сказал на это дед. — Но все они смутные. Одна из версий — я помешал внедрить в империи телепортацию, а за этими технологиями стоят очень большие люди.

— Больше, чем ты? — удивился Филипп.

— Представь себе, — развёл руками дед. — Я тебе даже так скажу, есть люди влиятельнее императора.

— А вот за такое тебя точно могут разжаловать, лишить всех наград и потом устранить где-нибудь тихонечко, — высказался на это дядя Слава, как его все назвали.

— Мне уже плевать! — рявкнул дед. — Мне важно, чтобы вы выжили. Я не знаю, почему охоту объявили на всех, а не только на меня. Не знаю! Но мы тут собрались, чтобы выработать систему родовой безопасности на ближайшие дни.

— Обложили, не то слово, — сказал я, вставая и выкладывая на стол материалы по баронессе, раздобытые для меня Цыпочкиной. — К нам внедрили агента, непосредственно работающего на собственную безопасность, — я продемонстрировал фотографии фон Боде вместе со Скуратовым и просто на крыльце Лубянки.

Отец заметно помрачнел.

— Это ещё ни о чём не говорит, — проговорил он. — Она могла оказаться там случайно. И вообще, кто дал тебе право за моей спиной выслеживать мою женщину и копать на неё компромат?

— О-о! — поднялся дед. — Честно говоря, когда Никита рассказал мне про твою реакцию на выходку этой мамзели, я сначала не поверил. Думал, не может мой Сашка детей предать и променять их на какую-то юбку. А ты вон чего, даже перед лицом истребления рода что-то там щебечешь? Говорят тебе, она подсадная! Ну-ка!

Он подошёл к моему отцу и взял его голову в ладони. Затем сложил губы трубочкой и подул. Даже я почувствовал, как посвежел воздух в комнате. Голова сразу стала лёгкой, а мысли приобрели чёткость. Не настолько, конечно, как у Громовых, но тоже очень заметно.

Александр Державин сначала смертельно побледнел, затем обмяк на стуле, а потом несколько раз закрыл и открыл глаза, после чего схватился за голову. У меня создалось стойкое впечатление, что он только что пришёл в себя.

— И что это со мной было? — спросил он.

— Не знаю, — выплюнул дед. — И разбираться сейчас с этим некогда. Где сейчас эта фон Боде?

— Дома, — как само собой разумеющееся сказал отец, а затем тут же потерял уверенность. — Должна быть. Да как же это она меня так, а?

— Я тебе дал силы собственной стихии, — сказал ему дед. — Поэтому ты сейчас можешь сопротивляться. Но я не уверен, что избавил тебя от воздействия. И вот мы подошли к основной проблеме: императора тоже обработали так, что он не контролирует собственные действия. Это ещё раз говорит в пользу того, что предатели сидят в собственной безопасности. Предположительно, верховодит всем Виталий Кириллович Разумовский. Только он может безнаказанно подчинять себе императора. Он — крайне сильный менталист. И изворотливый, как червь.

— Значит, надо позвонить императору и предупредить его, — высказался Филипп.

Дед посмотрел на него таким взглядом, что, если бы он был магом огня, от его внука осталась бы горстка пепла.

— Ты что думаешь, я не звонил? У меня до сих пор двое пытаются по нескольким номерам дозвониться. Нет связи, понимаешь? Разумовский не дурак, он обезопасил себя!

— Дед, — я снова взял право голоса. — Я могу попробовать позвонить принцессе.

— И что ты ей скажешь? — Державин-старший прищурился, соображая, как можно лучше использовать предложенную мной возможность.

— Приглашу на свидание, — ответил я столь невинным голосом, словно над нашим родом не нависла смертельная опасность.

— Свидание, говоришь, — задумчиво протянул он, — а это идея. Звони!

Я хотел было запротестовать, что, мол, разгар ночи, а ты говоришь звони. Но, посмотрев на часы, понял, что уже наступило утро. И даже не такое уж ранее.

Впрочем, звонить я всё равно не стал.

— Мы так не делаем, это привлечёт внимание, — возразил я.

— Делай, как знаешь, — ответил дед.

Я послал сообщение.

«Привет, Огонёк! Как ты насчёт встретиться, сходить куда-нибудь?»

Ответ пришёл практически моментально.

«Я за. В Москве или в Питере?»

«В Москве».

«Отлично! Я как раз решила тут после Крыма погостить. Давай через три часа на Никольской».

«Замётано!».

— Через три часа я увижу принцессу, — сказал я, поднимая голову от телефона. — Мне нужны будут все доказательства.

— Сейчас всё будет, — заверил меня дед. — Сейчас у меня ещё одно серьёзное замечание, — и он указал на бумаги, которые я принёс.

Я украдкой глянул на отца. Тот постоянно тёр виски, словно его мучила головная боль.

— Я ведь тоже дал задание нашей безопасности раскопать больше информации по этой фон Боде, слишком уж она резко появилась возле Саньки. И ничего. Тишина. Нормальная, говорят, барышня. А простая репортёрша вон сколько всего накопала. Понимаете, к чему я веду?

Леонид, Филипп и мой отец мотнули головами.

— Безопасность у тебя дырявая, пап, — сказал на это дядя Слава.

— Вот именно, — поднял указательный палец дед. — Но менять сейчас всех не вариант. Тем более в такое время. Мне кажется, от нас только того и ждут, что мы сами себя оголим!

— Всех и не надо, — сказал я, вспомнив одно обстоятельство. — Нужно найти того, кто стёр запись из картинной галереи нашего небоскрёба. Ту самую, на которой наша дорогая Матильда пыталась уничтожить портрет матери, а Карина ей помешала.

— Никита, ты — голова, — сказал на это дед. — Прищучим одного, он нам остальных сдаст.

— Если его не уничтожат, — я пожал плечами.

— Будем надеяться, что нет, — сказал дед. — Так, я постараюсь привлечь к проверке одного человека, от которого точно не укрыться нашей крысе. Пока не буду говорить, кто это. В свете последних обстоятельств, сами понимаете, опасно.

Он только хотел подвести итог и, видимо, озвучить дальнейший план действий, как снова зазвонил телефон. На этот раз у него.

— Здравствуйте, дорогой, — сказал он в трубку, а затем изменился в лице. — Что⁈

И тут же включил громкую связь.

— Карина отравилась, — я узнал голос Ван Ли. — Только что на уроке этикета. Ей плохо, её наизнанку выворачивает, а баронесса говорит, что это не страшно, и не позволяет вызвать врачей. Делаю, что могу, но мне срочно нужна помощь. Боюсь, отравление очень серьёзное!