Возникновение марксизма – революционный переворот в философии

1. Социально-экономические условия возникновения марксизма

Марксизм возник в 40-х годах XIX века. В ряде европейских стран в эти годы происходило быстрое развитие капиталистического способа производства и уже обнаружилось несоответствие между развивающимися производительными силами и отстающими от них производственными отношениями. На этой основе возникла и все более обострялась классовая борьба между пролетариатом и буржуазией, в процессе которой пролетариат в ряде стран оформлялся в самостоятельную политическую силу.

Характеризуя Англию этого периода, Энгельс в 1844 году писал: «Шестьдесят – восемьдесят лет тому назад Англия была страной, похожей на всякую другую, с маленькими городами, с незначительной и мало развитой промышленностью, с редким, преимущественно земледельческим населением. Теперь это – страна, непохожая ни на какую другую, со столицей в 2½ миллиона жителей, с огромными фабричными городами, с индустрией, снабжающей своими изделиями весь мир…»[1].

Второй страной по уровню развития капиталистической промышленности была Франция. По сравнению с Англией и Францией Германия, раздробленная на 38 княжеств-государств, была отсталой, полуфеодальной страной, но и в ней развивался капиталистический способ производства.

Капиталистическое производство к этому времени достигло в передовых странах такого уровня развития, при котором все противоречия капитализма уже явственно обнаружились. Экономические кризисы и безработица, обнищание рабочего класса и усиление его борьбы с буржуазией, разорение мелкой буржуазии города и деревни – все это являлось выражением основного противоречия капитализма, противоречия между общественным характером производства и частнокапиталистическим присвоением. Экономические кризисы, периодически повторявшиеся (1825, 1837, 1842, 1847 гг.) и сопровождавшиеся падением производства, безработицей и резким ухудшением положения рабочих, обнаружили глубокие язвы капитализма. Капитализм сам порождал условия собственной гибели, ибо вместе с развитием капиталистического производства росли и углублялись его внутренние противоречия, рос, мужал и закалялся могильщик капитализма – пролетариат. В странах победившего капитализма основными классами общества стали пролетариат и буржуазия. Между рабочим классом и буржуазией разгоралась ожесточенная классовая борьба, которая превращалась в движущую силу общественного развития. Выступление пролетариата на историческую арену классовой борьбы положило начало новой эпохе в развитии человеческой истории. Своей борьбой с буржуазией рабочий класс возвестил о неизбежной гибели капитализма и столь же неизбежной победе социализма.

Внимательное изучение истории классовой борьбы вообще и особенно опыта рабочего движения 30 – 40-х годов XIX века в передовых капиталистических странах дало возможность Марксу и Энгельсу выяснить великое историческое призвание пролетариата как созидателя нового, коммунистического общества.

Классовая борьба пролетариата с буржуазией происходила не только в Англии и Франции, но также и в экономически менее развитой стране – Германии. Народ Германии в 40-х годах XIX века терпел двойной гнет – помещиков и капиталистов, что еще больше обостряло классовые противоречия.

Общественный строй Германии 40-х годов XIX века Маркс называл «филистерским миром», «политическим убожеством». Энгельс отмечал, что в Германии не было «ни образования, ни средств воздействия на сознание масс, ни свободы печати, ни общественного мнения, не было даже сколько-нибудь значительной торговли с другими странами – ничего кроме подлости и себялюбия… Всё прогнило, расшаталось, готово было рухнуть…»[2].

В стране господствовали чиновники-бюрократы, юнкеры и помещики во главе с прусским королем. Кругом царили произвол, деспотизм, измена и предательство со стороны мелких князьков по отношению к своей стране. Через 50 лет после французской революции конца XVIII века возобновление старого деспотизма во всем его бесстыдстве – вот до чего мы дожили, писал Маркс о Германии этого периода.

Немецкую буржуазию рассматриваемого периода Маркс и Энгельс характеризуют как трусливую, компромиссную, отмечают ее двойственную природу. Немецкая буржуазия, с одной стороны, противостояла короне, с другой – народу. «…Без веры в себя, без веры в народ, брюзжа против верхов, страшась низов… революционная по отношению к консерваторам и консервативная по отношению к революционерам…»[3], – таковой, по характеристике Маркса, была немецкая буржуазия.

Таким образом, немецкая буржуазия не являлась передовым, революционным классом, ей была присуща половинчатость, нерешительность. Она хотела устранить препятствия на пути развития капитализма в Германии; мечтала о своем политическом господстве; робко выступала против абсолютизма, но, боясь народа, рабочего движения не в меньшей мере, чем феодальная аристократия, шла на соглашения, на компромиссы с абсолютизмом. Словом, находясь в оппозиции к королевской власти, немецкая буржуазия старалась добиться ее ограничения мирными средствами, буржуазной конституцией.

В Германии, по словам Маркса, борьба между рабочим классом и буржуазией разгорелась прежде, чем государи и дворянство были ниспровергнуты. Немецкая буржуазия была запугана вдвойне – как рабочим движением своей страны, так и рабочим движением развитых европейских стран. Государственная раздробленность и экономическая отсталость страны, боязнь народного и особенно рабочего движения – вот причины нерешительного и двойственного поведения немецкой буржуазии. На основе этой двойственности и выросли литература Гёте и Шиллера, философия Канта и Гегеля, отразившие и прогрессивные и консервативные стороны идеологии немецкой буржуазии.

В силу острейших классовых противоречий Германия в этот период находилась накануне буржуазной революции, которая и разразилась в 1848 году. Центр революционного движения в это время, как отмечали основоположники марксизма, переместился в Германию. Предстоящая буржуазная революция в Германии, писали Маркс и Энгельс в «Манифесте Коммунистической партии», должна совершиться при более прогрессивных условиях европейской цивилизации вообще, с более развитым пролетариатом, чем в Англии XVII и во Франции XVIII столетия. Немецкая буржуазная революция, по мнению Маркса и Энгельса, могла стать прологом пролетарской революции.

Противоречия между рабочим классом и буржуазией в передовых европейских странах росли и углублялись. Пролетариат, лишенный всех человеческих прав, находившийся вне законов буржуазного государства, в силу своего общественного бытия был поставлен в положение борющегося класса, решительно отрицающего буржуазный строй. Рабочее движение росло количественно и качественно. От луддизма (разрушение машин) до всеобщей стачки; от отдельных местных выступлений до выступлений в общенациональном масштабе; от мирных стачек до стихийного восстания – таков путь, пройденный рабочим классом к моменту возникновения марксизма.

Энгельс в работе, посвященной положению рабочего класса в Англии, обобщая движение пролетариата различных стран, отметил пять форм классовой борьбы, проявившихся к этому времени в рабочем движении.

Первая – стихийные выступления рабочих против отдельных капиталистов, сопровождавшиеся избиением и убийством хозяев. Эти выступления рабочих беспощадно подавлялись карательными органами правительства.

Вторая – луддизм, стихийная борьба рабочих против капитализма, выражавшаяся в разрушении машин, применение которых приводило к сокращению рабочих, к безработице.

Третья – стачечное движение, возникшее в первой четверти XIX века и приведшее к образованию рабочих союзов.

Четвертая – стихийные восстания рабочих целых фабрик, городов, провинций в 30 – 40-х годах XIX века. Наиболее ярким примером этой формы борьбы явились восстания лионских рабочих в 1831 и 1834 годах во Франции. Восставшие рабочие боролись под лозунгом: «Жить работая или умереть сражаясь». Лишь 20-тысячная правительственная регулярная армия, вооруженная ружьями и пушками, сумела подавить эти восстания. В Германии в 1844 году произошло восстание силезских ткачей. В этих сражениях рабочие держались мужественно, показывая образцы героизма и самоотверженности.

Пятая – чартистское движение, возникшее в Англии во второй половине 30-х годов XIX века и достигшее в начале 40-х годов своего наивысшего развития. В чартизме, писал Энгельс, против буржуазии поднимается весь рабочий класс, нападая прежде всего на ее политическую мощь, на ту стену законов, которой она себя окружила. Высокую оценку чартистского движения дал В.И. Ленин. «…Англия, – писал Ленин, – дала миру первое широкое, действительно массовое, политически оформленное, пролетарски-революционное движение, чартизм…»[4].

Но чартистское движение не было вполне зрелым рабочим движением. Его слабость заключалась в том, что оно было расколото на две группы: сторонников моральной силы и сторонников физической силы, а также в том, что социализм, формировавшийся параллельно с чартистским движением, не был соединен с ним; социализм и чартистское движение существовали раздельно. Без руководства партии, вооруженной революционной теорией, английские рабочие выступали недостаточно организованно, поэтому их борьба, имевшая в истории рабочего движения огромное значение, не увенчалась успехом.

Таким образом, рабочее движение того времени, развивавшееся поступательно от низших форм борьбы к высшим и принимавшее все более политический характер, не являлось еще выражением вполне зрелого классового самосознания. Тем не менее рабочий класс различных европейских стран уже проявил себя как самый передовой, самый революционный класс, мужественно выступающий против феодального и буржуазного строя.

Маркс и Энгельс, став идеологами рабочего класса, изучая и обобщая практику его революционной борьбы, создали марксизм – диалектический материализм, политическую экономию и научный социализм. Самые глубокие истоки марксизма коренятся, таким образом, в рабочем движении того времени. Классовая борьба пролетариата с буржуазией – вот главное историческое условие возникновения марксизма. Марксизм явился теоретическим выражением коренных классовых интересов и исторических задач пролетариата.

Возникновение марксизма как научного мировоззрения пролетариата и его партии имело также естественно-научные предпосылки и теоретические источники.

2. Теоретические источники марксизма

Разработка и создание Марксом и Энгельсом диалектического и исторического материализма, политической экономии и научного социализма совершались через революционно-критическую переработку всего прогрессивного, что было накоплено человеческой мыслью на протяжении тысячелетий.

Подвергая критике враждебных марксизму теоретиков, утверждавших, будто марксизм представляет собой нечто вроде секты, В.И. Ленин писал: «История философии и история социальной науки показывают с полной ясностью, что в марксизме нет ничего похожего на „сектантство“ в смысле какого-то замкнутого, закостенелого учения, возникшего в стороне от столбовой дороги развития мировой цивилизации. Напротив, вся гениальность Маркса состоит именно в том, что он дал ответы на вопросы, которые передовая мысль человечества уже поставила. Его учение возникло как прямое и непосредственное продолжение учения величайших представителей философии, политической экономии и социализма.

Учение Маркса всесильно, потому что оно верно. Оно полно и стройно, давая людям цельное миросозерцание, непримиримое ни с каким суеверием, ни с какой реакцией…»[5].

Немецкая классическая философия, английская классическая политическая экономия и французский утопический социализм явились тремя теоретическими источниками марксизма. Эти теоретические источники были подвергнуты коренной критической переработке Марксом и Энгельсом при создании марксизма, состоящего из трех составных частей: диалектического и исторического материализма, марксистской политической экономии и научного социализма.

Одним из теоретических источников марксизма явилась философия немецких мыслителей – Гегеля (1770 – 1831 гг.) и Фейербаха (1804 – 1872 гг.).

Отношение марксистской философии к философии Гегеля и Фейербаха со всей ясностью определили основоположники марксизма-ленинизма, которые различали в философии Гегеля две стороны – прогрессивный диалектический метод и консервативную идеалистическую систему. Энгельс считал великой заслугой Гегеля то обстоятельство, что «он впервые представил весь естественный, исторический и духовный мир в виде процесса, то есть в беспрерывном движении, изменении, преобразовании и развитии, и пытался раскрыть внутреннюю связь этого движения и развития»[6]. Энгельс отметил, что Гегель не разрешил этой задачи до конца, но его заслуга состоит уже в том, что он поставил ее. Ленин отзывался о диалектике Гегеля как о величайшем приобретении классической немецкой философии. Одновременно основоположники марксизма-ленинизма решительно критиковали консервативную метафизическую систему философии Гегеля, считая ее средством оправдания и укрепления религии и прусской монархии. С такой же непримиримостью они относились к попыткам отождествления марксистской диалектики с диалектикой Гегеля. Известно, что за подобные попытки Энгельс подверг резкому разоблачению Дюринга, а Ленин – русских либеральных народников 90-х годов XIX века.

С точки зрения марксизма-ленинизма историческое значение философии Гегеля состоит в том, что он выдвинул и вполне сознательно отстаивал идею диалектического развития, которая пробивала себе дорогу в науке и философии. Гегель сформулировал основные черты диалектики, но сформулировал их на идеалистической основе. Категории диалектики: качество и количество, сущность и явление, форма и содержание, необходимость и случайность и другие, он считал выражением различных ступеней развития абсолютной идеи, но рассматривал их во взаимном проникновении. Гегелю принадлежит определение свободы как познанной необходимости, а случайности – как дополнения и формы проявления необходимости. Логические формы, по Гегелю, являются не пустой оболочкой, оторванной от содержания, а находятся в диалектическом единстве с содержанием. По этому поводу Ленин замечает: «Гегель же требует логики, в коей формы были бы содержательными формами, формами живого, реального содержания, связанными неразрывно с содержанием»[7].

Гегель признавал гибкость понятий и рассматривал их в движении, изменении и развитии, в переходах в свою противоположность. Движение Гегель определял как противоречие; движение, писал он, есть само существующее противоречие. Источник развития понятий Гегель усматривал в свойственных им внутренних противоречиях. «…Противоречие же есть корень всякого движения и жизненности; лишь поскольку нечто имеет в самом себе противоречие, оно движется, обладает импульсом и деятельностью»[8].

В этом заключается, говоря словами Маркса, рациональное зерно диалектики Гегеля. Это не могло не повлиять и действительно повлияло на формирование философских взглядов Маркса и Энгельса. Основоположники марксизма не отбросили диалектики Гегеля, как это сделал Фейербах, а использовали то прогрессивное, что содержалось в ней, для создания высшей, научной формы диалектики, диалектики материалистической. «У Гегеля, – писал Маркс, – диалектика стоит на голове. Надо ее поставить на ноги, чтобы вскрыть под мистической оболочкой рациональное зерно»[9].

Гегель, будучи идеологом немецкой буржуазии и объективным идеалистом по своему мировоззрению, представлял диалектику в превратной, мистифицированной форме. С точки зрения Гегеля, дух, мысль, идея есть первичное, а материальный мир является слепком идеи, вторичным. Диалектическое развитие, согласно его учению, присуще извечно существующей абсолютной идее, то есть развитие он рассматривал как саморазвитие абсолютной идеи, реальная же действительность остается вне сферы развития. Природа, с точки зрения Гегеля, являясь «инобытием абсолютной идеи», не переживает диалектического развития во времени, а лишь разнообразится в пространстве. Гегель отрицал, таким образом, основное условие всякого развития – развитие во времени. Развитие, изменение понятий, категорий, о котором говорит Гегель, есть не что иное, как развитие абстрактного, оторванного от человека, от материи и объективированного человеческого мышления, названного Гегелем абсолютной идеей. Но это означает, что в диалектике понятий он не понял, а лишь угадал диалектику реальных вещей и явлений.

«Гегель, – писал Ленин, – гениально угадал диалектику вещей (явлений, мира, природы) в диалектике понятий… Именно угадал не больше»[10].

Абсолютная идея в философии Гегеля заменяет место христианского бога – она творит мир материальных вещей. Энгельс в «Людвиге Фейербахе» остроумно отметил, что абсолютная идея Гегеля абсолютна лишь постольку, поскольку он абсолютно ничего не способен сказать о ней. Кроме того, диалектика Гегеля обращена лишь в прошлое. Отрицая развитие в настоящем и будущем, он вынужден был в конце концов отрицать и источник всякого развития, примирять противоречия.

Диалектика требует рассмотрения всех явлений, в том числе и общественных, в движении, в поступательном развитии. Но Гегель, как отмечали основоположники марксизма, испугался отрицания существующего строя прусской монархии. Более того, выдвинув утверждение, что в прусском монархическом государственном строе абсолютная идея якобы достигла своего наивысшего совершенства, он использовал диалектику для оправдания и увековечения реакционных общественных порядков. Признавая диалектическое развитие (в идеалистической форме) лишь в прошлом, отрицая его в настоящем и будущем, Гегель изменяет диалектике и в конце концов скатывается на позиции им же остроумно, а подчас и глубоко раскритикованной метафизики. И это не случайно, ибо на основе идеалистической, догматической, в своей сущности реакционной системы исключается возможность создания научного диалектического метода. В результате получилось, что основное противоречие философии Гегеля, противоречие между методом и системой, привело к тому, что революционная сторона была задушена, по образному выражению Энгельса, под тяжестью непомерно разросшейся консервативной стороны. Коренная причина этого состоит в том, что по своим политическим убеждениям Гегель был консерватором, и не случайно его идеалистическую систему использовали в своих реакционных целях немецкие фашисты и другие мракобесы.

Из сказанного ясно, что диалектика Гегеля не являлась подлинно научной и не могла служить орудием познания и революционного преобразования мира. Если, по Гегелю, диалектика понятий обусловливает диалектику вещей, то, согласно учению основоположников марксизма, диалектика вещей определяет диалектику понятий.

Диалектика понятий стала рассматриваться основоположниками марксизма как сознательное отражение диалектического движения действенного мира. Таким образом, «гегелевская диалектика была перевернута, а лучше сказать – поставлена на ноги, так как прежде она стояла на голове»[11], – писал Энгельс в «Людвиге Фейербахе».

Маркс и Энгельс создали новую, качественно отличную от гегелевской идеалистической диалектики материалистическую диалектику, являющуюся научным методом познания мира, средством его революционного преобразования, острейшим оружием борьбы с реакцией и мистикой.

Материалистическая диалектика основоположников марксизма в корне противоположна идеалистической диалектике Гегеля. Созданием материалистической диалектики Маркс и Энгельс совершили величайший научный подвиг, произвели революционный переворот в философии. Ленин называл материалистическую диалектику душой марксизма, острейшим теоретическим оружием в руках рабочего класса для коренного преобразования мира.

В формировании философских взглядов Маркса и Энгельса положительную роль сыграла также материалистическая философия Фейербаха. Большая заслуга Фейербаха заключается в критике им идеализма, в разоблачении христианства, в восстановлении, как выразился Энгельс, материализма в его правах.

Фейербах критиковал Гегеля за идеализм, за отрыв мышления от человека и абсолютизирование этого мышления, за игнорирование природы. В саморазвивающейся абсолютной идее Гегеля Фейербах справедливо видел философски утонченное выражение религиозной идеи о сотворении мира богом. Философию Гегеля он называл рациональным оплотом теологии. Но Фейербах не понял прогрессивной стороны философии Гегеля: вместе с мутной водой идеализма он выплеснул из ванны и ребенка, то есть диалектическую идею о развитии. «Он, – говорит Энгельс, – не одолел Гегеля оружием критики, а просто отбросил его в сторону как нечто негодное к употреблению…»[12]

Фейербах вслед за французскими материалистами еще до возникновения марксизма объявил войну идеализму. Он правильно считал, что идеализм является философским оправданием религии, религия же представляет собой фантастическое, превратное отражение внешнего мира и сущности самого человека. Религия, по Фейербаху, порождена страхом первобытного человека перед стихийными силами природы. Однако Фейербах подходил к религии только как просветитель, считая ее порождением невежества и заблуждений людей. Будучи буржуазным демократом, Фейербах не вскрыл классовых корней религии и не понял, что она является идеологическим средством угнетения трудящихся масс, опиумом для народа. Фейербах стоял за упразднение религии, признающей сверхъестественное божественное начало, сам же он задался целью создать новую, земную религию, сущность которой должна состоять во всеобщей любви людей друг к другу. Таким образом, хотя Фейербах и отрицал существование бога, но, пропагандируя новую «естественную» религию, основывающуюся на принципах идеалистически понимаемой морали, не являлся последовательным атеистом.

Во взглядах на природу Фейербах был материалистом. Он противопоставлял материалистическое понимание природы идеализму и религии. Считая природу первичной, а сознание вторичным, Фейербах заявлял: нет ничего выше природы, она – мать человека и его познания. Фейербах признавал, писал Энгельс в «Людвиге Фейербахе», что «тот вещественный, чувственно воспринимаемый мир, к которому принадлежим мы сами, есть единственный действительный мир и что наше сознание и мышление, каким бы сверхчувственным оно ни казалось, является продуктом вещественного, телесного органа, мозга. Материя не есть продукт духа, а дух сам есть лишь высший продукт материи. Это, разумеется, чистый материализм»[13].

Вопрос о познаваемости внешнего мира Фейербах также решал с материалистических позиций. Он верил в силу познавательной способности человека и внес значительный вклад в разработку материалистического сенсуализма. Фейербах пытался преодолеть разрыв между чувственным и рациональным в познании. В противоположность идеализму он требовал исходить в познании из первичности природы и ее отражения в голове человека. Фейербах резко критиковал агностицизм.

Работу Фейербаха «Сущность христианства» (1841 г.), в которой он, по выражению основоположников марксизма, провозгласил торжество материализма и подверг разоблачению религию, идеализм и агностицизм, Маркс и Энгельс восторженно приветствовали и отмечали, что она оказала на них освободительное действие. В материалистическом решении основного вопроса философии (его двух сторон) заключается большая историческая заслуга Фейербаха.

Фейербах признавал объективность времени и пространства. Пространство и время, утверждал он, есть коренные условия самого бытия. В неразрывной связи с признанием объективной реальности внешнего мира Фейербах утверждал и объективный характер законов природы. Порядок, цель, закон, говорил он, суть слова, которыми человек переводит дела природы на свой язык, но эти слова не лишены объективного содержания.

Однако Фейербах не создал высшей формы материализма. Являясь современником великих естественно-научных открытий XIX века, Фейербах не сделал из них диалектических выводов и остался на позициях старого, домарксистского, метафизического материализма. Фейербах не распространил материалистических положений на объяснение общественно-исторических явлений. Будучи материалистом во взглядах на природу, он остался идеалистом в понимании истории. Его философии присущи недостатки, свойственные домарксистскому материализму: метафизичность, механистичность, идеализм во взглядах на общество. Материализм Фейербаха, являясь абстрактным, пассивно-созерцательным, недейственным, не мог служить в качестве теоретического оружия для революционного преобразования мира. В ряде трудов основоположников марксизма, в частности в знаменитых «Тезисах о Фейербахе» Маркса, раскрывается существо абстрактности материализма Фейербаха, состоящего в том, что Фейербах не понимал значения революционной практической деятельности людей как основы и критерия познания, как основы изменения мира. Критикуя идеалистов и особенно Гегеля за отрыв мышления от природы и человека, за абсолютизирование мышления, превращение его в «абсолютную идею», Фейербах противопоставляет им чувственность. Но самую чувственность он понимает абстрактно, лишь как «чувственное созерцание», а не как практическую чувственную деятельность людей, не как практику. Фейербах хватается за природу и человека, но, говорит Энгельс, и природа и человек остаются у него пустыми словами, поскольку он рассматривает человека абстрактно, лишь как часть природы, вне конкретных общественно-исторических условий, вне классов и политики. Все домарксовские материалисты, в том числе и Фейербах, лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, говорит Маркс, чтобы изменить его.

Своей проповедью общечеловеческой, надклассовой морали Фейербах объективно затушевывал социальные противоречия между эксплуатируемыми и эксплуататорами. Он в сущности возвел в культ религии либерально-буржуазную мораль, представив ее в качестве основы общественного развития. Фейербах игнорировал политику, классовую борьбу в обществе, чуждался народа, оставаясь одиночкой, кабинетным мыслителем.

Понятно поэтому, что Маркс и Энгельс относились к философии Фейербаха критически. Исходя из материалистического решения Фейербахом основного вопроса философии, они коренным образом переработали старый материализм и вместо метафизического и непоследовательного материализма создали диалектический, подлинно научный материализм, являющийся мировоззрением пролетариата и его коммунистической партии, теоретическим оружием преобразования мира.

Вторым теоретическим источником марксизма явилась английская классическая политическая экономия.

Английские буржуазные экономисты Адам Смит и Давид Рикардо доказывали, что в основе богатства общества и стоимости товара лежит труд. Этим самым они положили начало теории трудовой стоимости. Но, будучи ограничены рамками буржуазного мышления, они не могли видеть за отношениями вещей отношения людей, не в состоянии были понять преходящий характер капитализма. Маркс указывал в первом томе «Капитала», что буржуазные экономисты, беря за основу своего исследования противоположность классовых интересов – заработной платы и прибыли, прибыли и земельной ренты, наивно считали эту противоположность естественным законом общественной жизни. Английские буржуазные экономисты, отмечал Энгельс в «Анти-Дюринге», законы производства и обмена выводили из природы человека, считая их вечными законами природы. Они не вскрыли подлинных причин накопления богатств в руках буржуазии. Эту задачу решил Маркс, открывший экономические законы капитализма и прежде всего закон прибавочной стоимости, закон рождения и возрастания капиталистической прибыли. Маркс создал новую политическую экономию, вошедшую в марксизм в качестве его составной части. «Было доказано, – писал Энгельс, – что присвоение неоплаченного труда есть основная форма капиталистического способа производства и совершаемой им эксплуатации рабочих… что эта прибавочная стоимость в конце концов и образует ту сумму стоимости, из которой накапливается в руках имущих классов постоянно возрастающая масса капитала»[14].

Критически переработав английскую политическую экономию Адама Смита и Давида Рикардо, Маркс создал пролетарскую экономическую науку, краеугольным камнем которой явилась теория прибавочной стоимости. Он показал источник эксплуатации, порабощения рабочего класса и научно обосновал пути и средства самоосвобождения пролетариата.

Третьим источником марксизма явился утопический социализм.

Утопические социалисты Франции Сен-Симон и Фурье и английский утопический социалист Оуэн своей острой критикой капитализма, отрицанием буржуазного строя, проповедью социализма и провозглашением его принципов сыграли известную роль в подготовке научного социализма. Но они были метафизиками и идеалистами во взглядах на историю, отрицали классовую борьбу и революционное преобразование капиталистического общества в общество социалистическое.

Сочувствуя страданиям трудящихся масс, социалисты-утописты, однако, возлагали свои надежды на великих людей, призывали буржуазных правителей взять на себя инициативу социалистического преобразования общества. Они не поняли исторической роли пролетариата как могильщика капитализма и создателя социалистического общественного строя и были сторонниками реформ, соглашений между классами. Их теории и планы оставались в стороне от жизни, в стороне от народных политических движений.

Если для своего времени утопические социалисты сыграли известную прогрессивную роль, то их последователи в 40-х годах XIX века стали играть явно реакционную роль. Они тормозили революционную борьбу рабочих за социализм, мешали распространению идей научного социализма среди рабочих. К середине XIX века сен-симонизм и фурьеризм выродились в жалкие секты, доктринерски противопоставлявшие себя революционному пролетариату, научному социализму.

Утопический социализм был критически переработан и преодолен основоположниками марксизма. Вместо него Маркс и Энгельс создали научную теорию социализма. Создав материалистическое понимание истории, они раскрыли и обосновали всемирно-историческую роль пролетариата как могильщика капитализма, разработали тактику и стратегию его классовой борьбы с буржуазией, превратили социализм из утопии в науку. Все это является выражением величайшего переворота во взглядах на общество, совершенного основоположниками марксизма, положившими конец идеализму в понимании истории. Научный социализм Маркса и Энгельса вошел в марксизм в качестве его составной части.

«Великая всемирно-историческая заслуга Маркса и Энгельса, – говорил Ленин, – состоит в том, что они научным анализом доказали неизбежность краха капитализма и перехода его к коммунизму, в котором не будет больше эксплуатации человека человеком.

Великая всемирно-историческая заслуга Маркса и Энгельса состоит в том, что они указали пролетариям всех стран их роль, их задачу, их призвание: подняться первыми на революционную борьбу против капитала, объединить вокруг себя в этой борьбе всех трудящихся и эксплуатируемых.

Мы переживаем счастливое время, когда это предвидение великих социалистов стало сбываться»[15].

3. Естественно-научные предпосылки возникновения философии марксизма

Метафизический метод мышления, господствовавший в науке и философии к моменту возникновения марксизма, пришел в непримиримое противоречие с новейшими открытиями естествознания того времени.

В XIX веке началась величайшая революция в естествознании. Если до XVIII века включительно естествознание представляло собой собирающую науку о неизменных вещах, то в XIX веке оно стало упорядочивающей наукой, наукой о происхождении и развитии вещей, наукой о процессах. Для естествознания XIX века стало характерным познание взаимной связи вещей и процессов, совершающихся в природе. Это означало, что заканчивался старый период безраздельного господства метафизического метода в науке и начинался новый период, требовавший разработки нового, диалектического метода.

В различных странах мира большие и малые открытия в естествознании XIX века следовали одно за другим. Но решающими из них, положившими начало новой эпохе в развитии естествознания и составившими естественно-научную основу философии марксизма, явились три великих открытия, на значение которых указывал Энгельс в своем труде «Людвиг Фейербах».

Первое – это открытие того, что из размножения и дифференциации клетки развивается все тело растения и животного. Этим открытием, писал Энгельс в «Диалектике природы», была дана основа для объяснения формообразования всего органического мира. Клеточная теория установила, что развитие всех организмов, начиная с низших и кончая высшими, совершается по одному общему закону, доказав материальное единство и взаимосвязь всего органического мира – от низших организмов до человека.

Второе – это открытие закона сохранения и превращения энергии, доказавшего, что механическая сила, теплота, свет, электричество, магнетизм, химические процессы при известных условиях переходят друг в друга, что движение в природе представляет собой непрерывное превращение энергии из одной формы в другую.

Открытие закона сохранения и превращения энергии с философской точки зрения имело то великое значение, что дало возможность Марксу и Энгельсу создать учение об основных формах движения материи – механической, физической, химической, биологической и общественной, о развитии и взаимном превращении этих форм движения материи. Закон сохранения и превращения энергии дал возможность представить основные формы движения материи в их единстве, всеобщей взаимосвязи и взаимозависимости.

Третье – это открытие Дарвином закономерностей происхождения и развития животных и растительных видов путем естественного отбора. Знаменитый английский естествоиспытатель Чарльз Дарвин дал теоретическое обоснование и эмпирическое доказательство того, что весь современный органический мир растений и животных является результатом длительной эволюции. В мире растений и животных, согласно учению Дарвина, нет ничего раз навсегда данного, застывшего, неизменного. Все окружающие нас организмы, не исключая и человека, возникли в результате длительного процесса развития из немногих первоначально одноклеточных зародышей. Эти зародыши, как указывал Энгельс, образовались в свою очередь из возникшей химическим путем протоплазмы или белка.

Теория Дарвина о происхождении и развитии видов наряду с клеточной теорией и законом сохранения и превращения энергии предоставила Марксу и Энгельсу богатейший материал для философских обобщений и выводов о материальном единстве мира, о его закономерном непрерывном движении и развитии по восходящей линии.

Новейшие естественно-научные открытия, писал Энгельс, опровергли прежние метафизические воззрения на явления материального мира как на неизменные, раз навсегда данные, совершающие движение по замкнутому кругу. В результате этих открытий все признававшееся вечным стало считаться преходящим, вся природа предстала находящейся в вечном движении и изменении.

Но сами естествоиспытатели не могли теоретически обобщить свои великие открытия и дать цельное и связное диалектико-материалистическое представление о мире. Этот научный подвиг совершили учители пролетариата Маркс и Энгельс. При создании диалектического материализма Маркс и Энгельс дали философское обобщение новейших открытий естествознания того времени, которые явились естественно-научной основой философии марксизма.

Нить развития естествознание провело от неорганической материи к органической и далее от низших организмов до человека. Но, указывал Энгельс, вместе с человеком мы вступаем в область истории. И если природа есть закономерный исторический процесс развития, то это применимо в равной степени и к истории общества. Закономерное развитие истории человеческого общества, отмечает Энгельс, существенно отличается от закономерного развития природы, поскольку в природе действуют слепые, бессознательные силы и общие законы проявляются во взаимодействии этих сил, тогда как в обществе действуют люди, одаренные сознанием. Но это различие не отменяет того факта, что ход истории подчиняется также внутренним общим законам. Возникла задача, говорит Энгельс, открыть эти общие законы движения, которые действуют в истории человеческого общества.

Философски обобщив естественно-научные открытия XIX века и опыт классовой борьбы пролетариата того времени, основоположники марксизма открыли наиболее общие законы развития природы, общества и мышления, создали диалектический и исторический материализм.