Возвышение Хиспа

Глава 10

— Могу совершенно бесплатно дать в рыло, дать по почкам и, при должном усердии, снять ваш скальп. Выбирайте! — великодушно разрешил я и сделал ровно два шага, чтобы оказаться на земле.

Передо мной стояла тройка людей явно бандитской наружности, причём с вполне определёнными целями.

— Ишь, какой смелый! — произнёс самый бородатый из этой тройки, на полностью заросшем волосами лице явственно выделялись только глаза.

После этих слов изо всех щелей вылезло ещё человек десять.

— Тринадцать… люблю хорошие числа.

Более не обращая внимания на людей, я внимательно оглядел пещеру. От стен исходило столько света, что создавалось ощущение, будто стоишь под ясным солнцем средь бела дня. Причём стоял я не просто на земле, а на земле, заросшей обыкновенной травой. Можно даже сказать, пещера выглядела уютно. И в тот самый момент, когда я уже хотел решить дело миром, позади себя услышал всплеск и сдавленные всхлипы.

Повернувшись, я увидел двух девушек. Вернее, одну девушку и одну девочку, и, судя по сходству, это были сёстры. Старшей по виду было не больше, чем мне, а младшей — лет двенадцать, а может, и того меньше. Также обратил внимание, что они появились практически следом за мной: осьминогов-конвоиров было как минимум двое… Не есть гуд.

— Бабы! — взревел бородатый. — Да ещё две!! Вот это удача!!!

Я почти с ненавистью глянул на плачущих. Ещё немного, и мне эти многочисленные бабёнки встанут поперёк горла. Из-за них вечно приходится браться за меч, вот уж действительно говорят, что от женщин всё зло в этом мире… да и в нашем. Нагнувшись и достав кинжал (меча-то нет!), я со вздохом обречённости выпрямился и печально глянул на тринадцать потенциальных трупов.

— У вас есть два пути, — произнёс я, начав показательно вертеть кинжал в руке. — Сдохнуть или со всей возможной учтивостью проводить меня к главному. Не к своему главному, а к другому. Судя по всему, интенсивность прибывающих людей большая, а значит, и народу должно прибывать всякого разного, отличного от того дерьма, которое я сейчас вижу перед собой.

Им понадобилась целая минута для того, чтобы понять.

— Ты нас дерьмом обозвал?! — взвизгнул бородач. — Убейте эту скотину, а потом мы вдоволь повеселимся с этими сучками!

Мужики радостно взревели, а я, чуть пригнувшись и отставив одну ногу назад, приготовился к броску. Вены на теле вздулись от резко усилившегося давления крови, а время с каждым мгновением стало всё больше и больше замедлять свой ход, пока практически не остановилось. Именно это «практически» и позволило мне увидеть, как чья-то стрела, словно нехотя, пробила горло бородатого, а спустя ещё мгновение досталось стоявшим рядом людям. Один получил стрелу в сердце, а ещё один умудрился схлопотать арбалетный болт прямо в промежность. Решив не отставать от помощников, я в два прыжка достиг ближайшего ко мне человека, слегка коснулся его шеи и последовал дальше. Я успел добраться до шестерых, прежде чем остальных положили неожиданные союзники. Причём, надо заметить, я никого не убил, только вырубил на достаточно продолжительное время. Зато помощники явно старались никого не брать живьём… Неужели адвокаты и здесь присутствуют? Типа, умер при сопротивлении аресту, а живые ещё могут доказать, что вообще мимо проходили, несмотря на показания ещё пятнадцати человек, в один голос доказывающих их вину.

Из-за различных выступов стали выходить люди, я насчитал их двадцать, но только у пятерых были луки и арбалет… в данный момент всё это добро было направлено на меня.

— Назови себя!

Слова эхом прокатились по пещере и унеслись в многочисленные ответвления, после чего ещё долго затихали вдали.

— Лейтенант звёздной гвардии третьего полка авиационной дивизии четвёртого батальона наземных войск пятого легиона рыжебородых убийц, кавалер ордена престарелой дамы и единственный знаменосец его мёртвого величества, — бодро и на одной ноте протянул я всю эту ахинею.

Спустя пару секунд раздалось:

— Кто-нибудь понял, что он сказал?

— Я говорю: меня Хиспом звать! — заталкивая нож в ножны, произнёс я.

— А меня Келой! — раздался неожиданно звонкий девичий голос (опять баба?!!).

Ещё через мгновение я имел удовольствие лицезреть девушку с большими синими глазами и длинными белыми волосами. Рядом с красавицей несокрушимой башней возвышался молодой парень, который габаритами ничуть не уступал мне, а если судить по развитости мышц, то мои и вовсе не шли ни в какое сравнение. Казалось, у него мышцы наползли даже на лоб, настолько потешно он выпирал.

— Так с кем имею честь разговаривать? — склонив голову на бок, поинтересовался я.

— Я Королева Города Прибывших, а вы?

— КГП… и почему слово «прибывшие» не начинается с буквы «б»? — спросил я вслух, чем явно сбил с толку местную венценосную особу. — Сокращалось бы куда лучше, а расшифровывалось более вызывающе.

— Так вы кто? — упрямо спросила девушка.

— Да я вообще тут проездом, — отмахнулся я. — Мне бы с ваттарсами перетереть насчёт пары коммерческих предложений, есть одна идейка и надо бы согласовать кое-какие вопросы с местными властителями морей и океанов. Именно за этим я сюда и притащился, вернее, меня притащили.

В ступор я вогнал всех и окончательно. Пока девчонка стояла с отвисшей челюстью, я придирчиво осмотрел трофейное оружие и, отобрав себе более-менее нормальный меч, — повесил на пояс.

— Зачем вам оружие? — неожиданно властно и, главное, строго спросила голубоглазая.

— Для красоты, — пожал я плечами. — Как показывает практика, когда люди видят меч на поясе и мою рожу перед собой, у них проявляется намного меньше геройских наклонностей и приступов жадности. Так что меч — это гарантия безопасности других, а то знаешь, я пацифист пацифистом, но даже пьяного орла можно довести до приступа разбуженного гризли. Особенно если не дать вовремя опохмелиться, а я хоть и не орёл, но тоже могу дойти до разбуженного гризли, даже до двух, и малость пошустрее. Меня даже пинать не надо, чтобы побежал, в смысле полетел… я как-то больше сам. В смысле, пинаю сам, по жизни как-то оно так сподручнее, не находишь?

— Он, наверное, пьяный! — «догадался» единственный арбалетчик.

— Правильно! — поддержал я его. — Мыслить надо логически: раз она блондинка, — махнул в сторону голубоглазой, — значит, дура, а раз я красавец орёл, то стопроцентно пьяный. Удобно, не находишь?

— Мне показалось или он действительно назвал нашу королеву дурой? — вкрадчивым шёпотом поинтересовался смекалистый арбалетчик.

В одно мгновение до этого мирно стоявшие и слушающие нашу беседу люди издали разъярённый рёв и бросились всем скопом на меня. Вот и решил дело миром. С другой стороны, я уже пару дней как держал своего Психа на привязи, а это явный перебор. Только Психу вышел облом. Едва успели мои губы растянуться в сумасшедшей улыбке, а глаза отобразить мой истинный облик, как под сводом пещеры прокатился властный голосочек (на «голос» этот крик не потянул):

— Стоять!!!

Все остановились, я тоже, и даже поставил обратно на землю уже подхваченного идиота, который имел неосторожность первым добежать до меня.

— Он не называл меня дурой! — рявкнула она и, повернувшись ко мне, строго спросила: — Ведь так?

— Так ты же блондинка! — недоумённо произнёс я.

— И что? — не врубилась венценосная особа.

— Так все блондинки дуры! — радостно просветил я её.

Похоже, она пыталась спасти меня от немедленной расправы, а теперь откровенно обалдела от такого идиота (ну, то есть меня). Идиота, который сам себе с усердием копал могилу, при этом весело улыбаясь. Впрочем, к моему (вернее Психову) горькому сожалению, дурой местная представительница блондинок не являлась. По крайней мере она, приглядевшись к моему лицу, едва не навернулась с того камня, на котором стояла. Те, кто успел подобраться ко мне достаточно близко, тоже имели «удовольствие» видеть мой фейс, и им явно стало не по себе. Так как сначала один, затем другой, а потом и все рядом стоящие начали медленно, но уверенно пятиться назад, при этом выставив клинки в мою сторону. Я сразу поскучнел и пришёл в относительно нормальное состояние. Сумасшедшая улыбка сменилась на вполне милый сердцу вампира оскал, а глаза утратили свой фанатичный блеск и стали совсем обычными… для меня.

— Ладно, вы шутку пошутили, а я оценил. Теперь мне бы всё же хотелось услышать ответ на свой вопрос.

— Какой? — неуверенно спросила блондинка. Видимо, она опасалась, что я ещё могу чего-нибудь выкинуть (правильно опасалась, я ведь мог, могу и буду мочь!).

— Как мне поговорить с ваттарсами?

— Они ни с кем не говорят, — твёрдо произнесла голубоглазая.

— Надеюсь, ваттарсы — это не те милые создания, которые доставляют сюда людей?

Я даже слегка забеспокоился, потому что предполагал увидеть в водных жителях более развитых созданий по сравнению с теми же осьминогами. В этот момент, словно напоминая о себе, раздался всплеск, в результате чего так и сидящие на щупальце сёстры с визгом попадали в воду. Видимо, осьминогу надоело ждать, когда освободится его щупальце, и он несколько ускорил процесс.

— Нет, это лишь слуги, — произнесла Кела так, будто ничего и не случилось.

— Етто есть хорошо! — бодро произнёс я и парочкой лёгких прыжков с выступа на выступ оказался рядом с девчонкой, а то надоело мне стоять, как дураку, на одном месте и толкать всякий бред.

Молодой парень, который мне показался большим, вблизи оказался ещё больше. Вроде бы при одинаковом росте я был едва ли не в полтора раза меньше него. Оглядев детину с куда большим интересом, чем королеву (что она заметила, и ей это явно не понравилось), я, не удержавшись, ткнул в его бицепс пальцем.

— Силён… но медленный, наверное, до смертельной непозволительности. — Сказав, я тут же потерял всякий интерес к этому молодцу и фривольно приобнял Келу за плечи. — Красавица, не могла бы ты меня всё же проводить туда, где у меня будет больше всего шансов повстречаться с водными жителями? Я был бы премного благодарен!

Резким движением сбросив мою руку, она гордо вздёрнула подбородок и прошипела:

— Иди за мной.

А мне что? Попой она виляла просто превосходно, поэтому пошёл даже с удовольствием, хотя так и подмывало её спросить: всегда ли королева ходит на заурядные разборки с разбойниками? Или всё её королевство состояло из этой двадцатки мужиков? Бедняжка, как же она тогда ещё ходить может? Все эти мыслишки с ещё полсотней других медленно роились в моей голове и жаждали быть озвученными, но я держался! Честное слово, старался отвлечься, настраиваясь на эмоции Солины, и всеми силами сдерживал рвущиеся с языка слова.

Причём я настолько старался не ляпнуть лишнего и почувствовать эльфийку, что совершенно прозевал момент, когда мы вышли из пещеры и оказались под самым настоящим солнцем, да ещё и на краю города. Задумчиво разглядывая совершенно обычное небо с облаками и находившееся в зените светило, я лишь цокнул языком, но этим и ограничился. Местная королева, с предвкушением ожидавшая охов, ахов, вдохов, выдохов, обломалась по всем статьям, я даже спрашивать у неё ничего не стал, но уже через минуту она сама начала мне рассказывать. Видимо, заготовленные слова так и просились наружу:

— Это магия ваттарсов, большинство людей даже не испытывают неудобства от жизни в этом месте. Здесь воздух как на поверхности, есть солнце, идёт дождь, нормальное давление, несмотря на глубину, но отсюда нельзя выбраться. Ещё никому это не удалось, и тебе не удастся, — добавила она пакостливо. — Ваттарсы лишь однажды, когда принесли сюда первых людей, сказали, что это плата за смерть их детей. Больше они ни с кем не говорили.

— Ясненько, — нарочито незаинтересованно произнёс я.

Девчонка опять пыталась дождаться от меня самостоятельных вопросов (щаз-з!), но я хранил гордое молчание (лучше поиздеваюсь, вопросы можно задать и потом). Пока же занимался тем, что разглядывал город и ничего необычного в нём не видел. Город как город, обычные дома, такие же, как и в Хогарте, а безоблачное небо над головой и светившее солнце лишь дополняли вполне привычную картину. Казалось, что это просто ещё одна из улиц Хогарта, только улица, по которой я не ходил, и выглядит она намного чище по сравнению с остальными. По виду людей нельзя было сказать, что жизнь им не нравится. Бегали дети, смеялись взрослые, из трактира прямо к нам под ноги выкатился какой-то пьяница, пробежала чья-то кошка. Не было ни единого намёка, что люди чувствуют себя взаперти и очень переживают из-за своего вынужденного заточения.

— Большинство жителей никогда и не были на поверхности, — окончательно сдалась голубоглазая и принялась обстоятельно про всё рассказывать. — В последнее столетие с поверхности прибывает меньше ста человек в год, хотя в первое время народ прибывал тысячами. У нас в гавани стоят сотни различных кораблей. Ваттарсы не дают им гнить, и поэтому выглядят они в точности, как выглядели сотни лет назад. Здесь собственный мир, который почти ничем не отличается от мира на поверхности. Пещеры тянутся на многие лиги во все стороны, и мы ещё за все три столетия не достигли их конца. Сейчас ты идёшь по столице, но, помимо неё, есть ещё четыре города почти такого же размера. У нас есть свои поля, леса и даже моря. Прибывшие с поверхности люди довольно быстро привыкают к местной жизни и почти не чувствуют разницы. Со временем и ты привыкнешь.

— Я же говорю, я тут проездом, — беззаботно произнёс я, разглядывая местную церковь. — Ты меня лучше к ваттарсам проводи.

— Ко мне обращаются «ваше величество»! — прошипела она.

Внимательная до одури, я ей «тыкаю» уже с час, а она только заметила.

— Как скажешь, большая ВВ, — всё с той же беззаботностью произнёс я.

— Сейчас как прикажу своим людям…

— Приказывай!

— …пойти во дворец, так и будешь искать сам своих ваттарсов.

Уела. Нет, правда уела! Хотя…

— Так можешь приказывать, а сама проводи, проводи…

Уел! Нет, правда уел!

Больше она со мной препираться не рискнула, в результате чего дальнейший наш путь прошёл во взаимном молчании. Королева — обиделась, а вот почему не болтал я, не знал даже сам. Трудно себе представить, но мне просто не хотелось.

— Мы пришли, — сухо бросила моя проводница, когда мы подошли к… хм…

— Классно сделано, — протянул я.

Сначала мне показалось, что передо мной очередное ответвление, которое просто слабо освещено, но, приглядевшись, я понял, что это стена воды. В полтора человеческих роста и шириной метра в два. Причём она была настолько прозрачной и так неподвижна, что действительно создавалось впечатление, будто это всего лишь ещё одна пещера, даже падающий на воду свет не отражался бликами. Шагнув к самой границе, я уж собирался потрогать пальцем, когда мою руку перехватили маленькие пальчики королевы.

— Не надо, — произнесла она. — Сначала посмотри сюда.

Один из воинов, отреагировав на лёгкий кивок головы, подобрал камень и, подойдя к нам, осторожно сунул его в воду. Сунул и высунул, но половины камня как не бывало.

— Очень высокое давление, — пояснила Королева, причём произнесла это таким тоном, будто говорила с душевнобольным.

Может, отчасти она была права, а может, и нет, но я тут же сунул палец в воду, чтобы спустя секунду прыгать рядом с девчонкой и, закатываясь от истерического хохота, трясти рукой.

— Вот это да! — остановившись и разглядев посиневший палец, произнёс я. — Ощущение — будто молотком приложил, причём со всей основательностью.

В это время стоящие рядом со мной люди оторопело смотрели на мою руку. Видимо, последствия должны были быть куда страшнее увиденного.

— Значит, ваттарсы говорили через эту стенку воды? — спросил я, кивая на проход.

— Д-да… — с некоторой заторможенностью ответила королева.

Интересно, почему она так реагирует? По мне, так давно уже должна была попытаться прибить наглеца. И ведь не всегда же она ходит в заурядные облавы стражи на обыкновенных разбойников? Да и когда мы шли по городу, ей учтиво кланялись. Причём некоторые — с нескрываемым уважением, а кто-то — просто как очень красивой женщине. Видимо, девчонка была в почёте у местных людей, и форма правления народом была более чем свободна. Просто нужен был кто-то, кто мог бы поставить окончательную точку в споре двух людей, и эту должность возложили на самую первую королеву или короля, а такое название дано больше по привычке. С тем же успехом девочку могли называть главным прокурором или следователем, а то и вовсе судьёй. Хотя, может, я и ошибаюсь, кто его знает…

— Ладно… удачи! — И, помахав рукой, я сделал два шага, полностью уйдя в воду.

Первые секунды показались мне адом, но с каждым новым ударом сердца становилось всё легче и легче. Наконец, я смог открыть глаза и вполне нормально разглядеть уходящий вглубь туннель. Оглянувшись, я расплывчатыми кляксами увидел сгрудившихся людей во главе с королевой. Два раза булькнув в знак прощания и отвернувшись, я медленно двинулся по проходу. Идти было тяжело, казалось, мне приходилось толкать перед собой нагруженный землёй самосвал, другого сравнения подобрать не могу. Причём, даже когда я стоял на месте, вода всё равно пыталась расплющить меня в лепёшку (закономерно, но очень больно), и это совсем не приносило мне радости. Тем не менее я медленно, но уверенно продвигался вперёд, при этом всеми силами пытаясь подавить в себе чувство неуверенности. Просто мои мысли отдавали скорее негативными эмоциями, чем положительными (как-то причин для радости я не находил). Жуть как не хотелось проходить среди такого давления пару часов и не найти этих долбаных ваттарсов, тем более я даже не имел ни малейшего представления, как они выглядят… мог бы хоть спросить. Впрочем, через полчаса я получил ответы на все свои вопросы… правда, только по водным жителям.

Сосредоточенный на передвижении, я совершенно пропустил тот момент, когда рядом со мной материализовался огромный осьминого-скат или скато-осьминог, кому как больше нравится. Злобно булькнув ему, чтобы отвалил, я с мазохистской настойчивостью упрямо двигался дальше, но, понаблюдав за моими потугами ещё некоторое время, он бесцеремонно обернул меня одним из своих щупальцев и, подняв на уровень глаз, придирчиво осмотрел. Когда ещё представится такой шанс? Освободив свою правую руку, я размахнул и приложил его меж глаз. Удар, конечно, вышел так себе (попробуй при таком давлении махать кулаками), но сам факт этого удара принёс мне желаемый заряд самодовольства и вызвал полную прострацию у осьминожки. Дальше я, освободив другую руку, показал пантомиму выколачивания мозгов и отрубания шеи, при этом сильно надеясь на его сообразительность, а то, не дай бог, принял бы это за просьбу. Но, видимо, он всё же разобрал в этих странных жестах скрытую для себя угрозу, и поэтому я услышал его воркование (которое вне стенок защитного пузыря воспринималось как бурление воды при кипячении), а потом моя «неведома зверушка» сорвалась с места и с умопомрачительной скоростью понеслась по переходам. Я даже не мог протестующее булькнуть, на грудь навалилась такая тяжесть, что у меня начали вылезать глаза из орбит, и сложилось впечатление, будто скоро вытекут мозги из ушей. Кажется, моё внутренне давление подстраивалось под внешнее, так как всё должно было быть наоборот… вроде бы. Внутреннее давление прямо пропорционально внешнему, и я сделал вывод, что мы постепенно, но верно поднимаемся вверх и мой организм просто не успевает подстраиваться под изменяющиеся условия. К счастью, поднимались мы так недолго, этот долбаный осьминог заключил меня в пузырь, из-за чего меня едва не порвало, как хомячка. Кровь ударила из носа с таким напором, что мне едва не оторвало этот самый нос. При кессонном эффекте вскипает сразу вся кровь, и человек мгновенно погибает, а у меня таким вот образом сработала «система безопасности организма». Хорошо хоть через нос, а не другие места!

Пока я, захлёбываясь собственной кровью, валялся на дне пузыря и закатывался от хохота, обстановка успела измениться. Отплевавшись и всё ещё хихикая (выровнял давление, мать его), я сначала поднялся на колени, а потом и вовсе выпрямился в полный рост. Меня чуть качнуло в сторону, но я переставил ноги, сохранил равновесие и, собрав в кучу разбегающиеся глаза, посмотрел прямо перед собой.

Увидел я очередную бабу, но, спасибо тебе, Дженус (шантажистская ты сволочь!), с этой у нас явно бы ничего не получилось. Не сойдёмся плотностями, так сказать.

— Нивет, — очаровательно звонко произнесла она, будто и не в воде.

Мне потребовалось больше минуты, прежде чем я сообразил, что это она так поздоровалась со мной.

— Нивет, нивет, только лучше говорить привет. Понимаешь? Привет!

— Пивет, — сосредоточившись, произнесла она.

— Привет, — опять поправил я.

— Привет, — наконец, вполне сносно повторила девушка.

Я же, в свою очередь, с изрядной долей интереса разглядывал представшее передо мной создание. Имея явно человеческие очертания, она состояла из воды… ну или из чего-то схожего. Слегка расплываясь, она тем не менее сохраняла достаточно привлекательные формы и выглядела как обычная девушка, если бы имела плоть и кровь, а не гибрид воды с чем-то там. Пожалуй, единственное, что сильно отличало её от человека, так это глаза. Двумя тёмно-синими точками они пугающе горели на привлекательном лице девушки, и должен заметить, что, несмотря на явно дружеское ко мне отношение, эти глаза заставляли невольно ёжиться. Казалось бы, здоровенные глазищи и вид осьминога-мутанта должны были производить схожее впечатление, но всё было с точностью до наоборот. Осминожка после этой девушки виделся мне не опаснее домашней собачки.

— Ты хотя с нами вирить? — вплотную приблизившись к моему пузырю, произнесла она.

— Я хотел с вами поговорить, — опять поправил я.

— Хотел поговорить? — повторила ваттарсиха (гыыы!!!).

— Да. Мне крайне интересно, какого хрена вам надо? — пошёл я напролом. — Мне до зарезу нужна возможность передвижения людей по морю, и чтобы никакая сволочь их не трогала. Ясно?

Я видел, как губы девушки задумчиво шевелились, после чего она спросила:

— А что такое хрен? Нам никакого хрена не надо, — убеждённо добавила девушка.

— Ладно, не обращай внимания… В общем, мне нужно, чтобы вы дали людям вновь возможность путешествовать по воде.

— Нети! — радостно произнесла она, чем сбила меня с толку.

— Я прошу по-хорошему, — уже без всякого веселья проговорил я. — Можно начать решать этот вопрос по-плохому.

— Нети! — опять отозвалась девушка и вновь приблизилась к пузырю.

Мне очень не хотелось это делать, но пришлось. Ожидая более чем хреновые последствия, я всё же выбросил руку навстречу девушке, хватая её за горло. К моему удивлению (или везению), стенки нынешнего пузыря выдержали, и моя рука просто прошла сквозь преграду, не повредив её, зато изрядно досталось руке. На ощупь девушка оказалась неожиданно упругой, почти как настоящая, поэтому мне не составило труда втащить свою трепыхающуюся жертву к себе в пузырь. Тоненько вскрикнув, она, сохраняя форму, упала к моим ногам, где принялась настолько жалостливо всхлипывать, что я едва сдержал порыв обнять её. Вместо этого я, склонившись над ней, внимательно осмотрел девушку, и первое, что пришло мне в голову, это была очередная пошлость. В данном случае я прикинул и понял, что при случае вполне могу рассчитывать на полноценные отношения. По крайней мере форму тела она теперь держала полностью человеческую и расплываться не собиралась, даже длинные волосы (очень длинные!) присутствовали, правда, на ощупь они были одинаковы со всем остальным телом. Секунду постояв над лежавшим телом, я опустился рядом с ней на колени и, просунув руку ей под голову, слегка приподнял:

— Ты чего плачешь?

— Ты злой, ты делать мне больно, — жалобно произнесла она, при этом вытирая слёзы.

Зрелище, скажу, небезынтересное. Вода, текущая по воде и вытираемая водой, пусть даже вторая и последняя — это плотная вода. Также стоит заметить, что исходивший от стенок пузыря свет был тусклый, и поэтому всё происходящее отдавало лёгким налётом интима. Плачущая нагая красивая девушка у меня на руках, приглушённый свет, и больше никого… вот только…

— Слушай, хватит реветь, — рявкнул я. — Достала, я ведь говорил, давай договоримся по-хорошему, а ты упёрлась… дура!

— Не обзывайся, — всхлипнула она и, оттолкнув мои руки, встала на колени. — Я всё папе расскажу.

— Кстати! — дошло до меня. — А ты, собственно, кто такая?

— Велара, — проворковала она. — Единственная дочь Владыки.

— Ох, и отлупить бы тебя… Ладно, мне надо с твоим отцом поговорить. Зови свою зверушку, и пусть она нас транспортирует.

Девушка, наконец, поднялась на ноги и взглянула мне прямо в глаза.

— Я не могу провести тебя к Владыке, — вытерев ладошкой последнюю слезинку, произнесла она.

— Это почему? — угрожающе надвинулся я на неё.

— Ты был моё задание, папа сказал, если я с тобой разбиваться… нети, разбилаться… нети, разбираться! Точно, разбираться, то я смогу гулять где захочу.

Сказать, что мне стало смешно, это значит сильно преуменьшить. Теперь настала моя очередь валяться у её ног, всхлипывать и вытирать слёзы.

— Меня из-за тебя накажут, — жалобно произнесла Велара, усевшись прямо передо мной на скрещённые ноги.

Увидев открывшееся мне зрелище, я тут же подавился смехом. Всё-таки у мужиков инстинкт размножения всегда стоит на первом месте. Интересно, а если я сейчас сделаю пополнение к морским женщинам, местный Владыка сильно на меня обидится? А собственно, её вообще можно сделать женщиной или в этом плане они устроены несколько по-другому? Пришлось закрывать глаза и массировать рожу, пока возникающие мысли плавно не перетекли в нарастающие действия.

— Короче, мне нужен Владыка, отговорки не принимаются!

— Тогда мне ещё три года не видеть дальней воды, — попыталась она надавить на жалость.

— Твои проблемы. Всё равно мой вопрос, кроме самого главного, вряд ли кто способен решить, поэтому у тебя остаётся шанс. Кстати, а откуда вообще узнали обо мне?

— Это мой Коша о тебе рассказал, — ответила немного повеселевшая девушка. — И твой вопрос плавда никто, кроме Владыки, решить не может? — спросила она с неприкрытой надеждой.

— Ну… наверное, — неуверенно отозвался я. — Вроде вопросец из незаурядных, так что будем надеяться на положительный результат в данном деле.

— Тогда отцу ничего не останется, кроме как разрешить мне плавать там, где я хочу! — воскликнула вскочившая на ноги девушка, опять позволяя смотреть на все её прелести. — Коша! Отнеси нас к отцу.

Осьминог подхватил пузырь раньше, чем Велара успела закончить фразу, хотя до этого момента я нигде многощупальцевую тварь не видел. Хитрец где-то прятался, но почему тогда никак не отреагировал на угрозу жизни своей хозяйки? Я ведь мог её убить (или не мог? разве можно убить воду?), а этот как сидел в засаде, так и сидел. Плохая собачка, плохая.

Всё то недолгое время, что мы провели вместе, водная принцесса не умолкала ни на секунду. Причём если поначалу она многие слова по-детски коверкала, чем вызывала у меня неудержимые приступы веселья, то уже через десяток минут после моих замечаний большинство слов стала произносить как надо.

— А ты вовсе не злой, — неожиданно произнесла она. — И совсем не страшный!

— Я ведь мужчина, — флегматично заметил я, пожимая плечами. — Мужчины — это животные, если к ним хорошо относиться, то и они к тебе будут относиться точно так же… Конечно, бывают ещё мужики и трансвеститы, но и у животных не без паршивой овцы.

— Я… кажется, поняла тебя, — неуверенно ответила Велара.

Э-э-и-и-а-а? Поняла?! Как это поняла?!! Я сам себя не до конца понял!!!

— Вот только какая разница между мужчинами и мужиками? — наморщив лобик произнесла она. — Правда, я совсем не знаю, кто такие «трасиститы».

Это называется, она меня поняла? Хотя… она, скорее всего, имела в виду нечто другое, нежели обычный смысл этого слова.

— Да легко. Есть девушки, женщины и бабы. Есть парни, мужчины и мужики, а трансвеститы, они — нечто среднее. Улавливаешь направление моих мыслей?

— Вроде, — ответила она и, поставив локти на колени, скрестила пальцы, положив на них подбородок.

— Не бойся, если не поймёшь! — великодушно махнул я рукой и расслабленно развалился на дне пузыря. — Я сам не всегда себя понимаю.

Велара некоторое время задумчиво молчала, а потом опять выдала по поводу меня:

— А ты не такой, как все.

— Заметила?! — обрадовался я. — Вот и я всем говорю, что я умный, красивый, сильный и имею ещё массу всяких достоинств, а в ответ слышу только «придурок то», «придурок сё»… не любит меня совсем никто.

Девушка захихикала:

— Ты очень странный…

— Странный? — задумался я.

— Ага.

— Ладно, «странный» звучит намного лучше, чем «придурок». Кстати, а нам долго ещё плыть?

— А мы уже давно на месте! — беззаботно отозвалась Велара.

Она повела рукой в сторону, и, будто подчиняясь её жесту (может, так оно и было, кто её знает?), в непроглядной тьме стали один за другим вспыхивать яркие шарики синего цвета. Постепенно таких источников света становилось всё больше и больше, и они подбирались всё ближе и ближе, но затем буквально на ничтожную долю секунды всё смазалось — и стало светло как днём. Только создавалось впечатление, будто кто-то могущественный заменил обычные краски дня. Весь окружающий мир стал чёрно-белым с синеватым оттенком (по крайней мере только так могу описать произошедшие изменения). Я даже не видел стенок пузыря и окружавшей воды, полная иллюзия какого-то потустороннего мира — мира, полного ваттарсов. Тысячи и тысячи прозрачных существ окружили пузырь, и все как один смотрели своими синими, пробирающими до дрожи в коленях, глазами. К моему счастью, их количество способствовало созданию большого круга, а то, увидь я эти глазищи вблизи… даже не знаю, чем бы это грозило. В таких случаях больше всего подходит фраза: жути хапнул! Вернее, от настоящей фразы и у русского человека глаза на лоб полезут, а местные (будь возможен перевод данного выражения с полным идиоматическим смыслом) и вовсе бы в обморок попадали, но я ведь гуманист. Именно по этой причине ни одна возникшая в тот момент мысль не была озвучена. Правда, кто от этого выиграл, я даже не знаю.

Тем не менее каким-то непостижимым образом мне удалось сохранить прежнюю расслабленную позу и лёгкую улыбку на липе. Задумчиво почесав висок, подбородок и подёргав себя за нос, я малость оклемался.

— Собственно, я только к местному Владыке, — ни к кому конкретно не обращаясь, произнёс я, — остальные могут быть свободны.

— Я Владыка! — взревел рядом со мной гоночный двигатель лошадок этак под тысячу.

Приняв сидячую позу, я крутанулся на заднице, чтобы оказаться лицом к внушительных размеров ваттарсом, после чего будничным голосом произнёс:

— Ногу с педали газа убрать, обороты больше не прибавлять, а скорость лучше держать на нейтралке, оно так будет безопаснее.

В этот момент я почувствовал лёгкий тычок под рёбра.

— С папой надо говорить уважительнее, — произнесла Велара тихим голосом, чтобы кроме меня и Владыки больше никто не услышал; последний на эти слова отреагировал сдержанным кивком.

— Это с какой стати?! — в полный голос возмутился я. — Пока он ничем не заслужил моего уважения. Я, конечно, тоже это уважение у него не заслужил, но так и не прошу ко мне обращаться «господин Хисп» или с прочими идиотскими приставками к моему имени.

— Что ты хотел, человек?! — сдержанно произнёс Владыка, при этом перейдя на обычную недорогую спортивку.

— Человек? — поднялся я на ноги, не отводя весёлого взгляда от горящих глаз Владыки. — Я уже не совсем человек, но всегда заявляю, что это звучит гордо, кстати, у вас я это ещё не говорил, но, считайте, уже сказал. Ну, а пришёл… приплыл… гм… в общем, мне бы письменное разрешение, подкреплённое основательными печатями. Разрешение, дающее право беспрепятственно, а главное, безопасно передвигаться по воде.

— Нет! — рявкнул Владыка, переплюнув реактивный самолёт во время взлёта.

— И с чего бы это, позвольте поинтересоваться?

— Всему виной смерть наших детей, из-за неё люди потеряли возможность передвигаться по воде.

Кстати, а он-то в отличие от своей дочки вполне и вполне умеет разговаривать на человеческом языке. Тут одно из двух: либо старый, либо подслушивал у местных людей.

— И когда погибли ваши дети? — Я даже не постарался придать своему голосу хоть какое-то сочувствие. Во-первых, считаю это лишним, потому как вовсе не сочувствую. Во-вторых, моё сочувствие никому и не нужно.

— Три столетия назад!

— А в нуль первом какого-то до нашей эры года погиб от руки ваттарса маленький сын вождя горного племени. По решению местного совета всё племя дружно стало мочиться в воду, чтобы заставить подлых ваттарсов заплатить. Суть уловили или мне продолжить?

— Ты всего лишь человек, — покачал головой Владыка. — Тебе не понять.

— Скорее это вы не понимаете, — покачал я головой. — Я предлагаю вернуть мир, пока ещё не поздно. Человечество — это идеальная машина уничтожения. Всё, что оно не понимает, — оно уничтожает! Всё, что ему мешает, — оно уничтожает! Когда-нибудь ваш народ станет слишком мешать, и тогда ваша участь будет предрешена, тогда погибнут все ваши дети. Я видел людей, которые смогли пересечь пролив между материками, а значит, они уже нашли способ, как не обращать на вас внимания. Я даже уверен, этот способ несёт в себе угрозу для ваших жизней. Скажете, я не прав?

Молчание, долгое, тревожное молчание, а затем ответ:

— Ты умён для своего народа, слишком умён, но ты ещё молод и у тебя нету опыта…

— Бла-бла-бла… — покачал я головой. — Мне тысяча лет, я долго живу, у меня много опыта, я круче всех, а ты сопляк! Ты живёшь мало, поэтому что может познать сопляк за свои пару минут существования по сравнению с моими годами? Да я светоч разума на этой грешной земле, да я круче варёных яиц после двух часов непрерывного кипячения… я ничего не пропустил? — сложив руки на груди, поинтересовался я. — Меня всегда бесило то, как относится старшее поколение к молодому. Если подойдёт пятилетний ребёнок и посоветует как быть, то его даже слушать не станут. Нам по сорок лет, а ему всего пять, что может знать ребёнок? А этот ребёнок, оказывается, юный гений, который, лишь послушав новости, может предугадать последствия, но кто будет слушать его самого? Никого и никогда нельзя недооценивать. Я не спорю, сам иногда грешу недооценкой ситуации или чего-то подобного, но всегда стараюсь не допускать такого. Я понимаю, для вас смерть детей произошла совсем недавно, но, подумайте сами, всех виновных уже два с половиной столетия и в живых-то нет. Тем более, мне интересно, как они погибли? В то время шла война, ваттарсы живут под водой, и как же ваши дети умудрились погибнуть? А вам никогда не приходило в голову, что вы сами виноваты в смерти своих детей? Стоп! Вижу по лицам, что сейчас будете кричать, но дайте сначала закончить. Как они погибли? Могу предположить, что это произошло во время какого-то сражения, скорее всего магического сражения, так? Владыка? Хоть головой кивните! Значит, так. Тогда чего вы валите всю вину на людей? Если человеческие дети выбегут под стрелы тренирующихся людей, никто и не подумает наказывать лучников, даже если из полусотни детей в живых никого не останется. Потому как это будет вина родителей! Родителей, и никого более. Значит, не доглядели, не предупредили, не научили. Так какого тогда хрена?! Идёт война, а вы отпускаете своих детей на поверхность смотреть на людей? И после этого смеете обвинять кого-то ещё, кроме себя? Попробуйте сначала начать с себя, а затем уж нападайте на других. Тем более, сегодня я сам был свидетелем, как одна из ваших… собачек принесла в подземный город самых настоящих детей. Готов поспорить, что это далеко не первый случай. Далеко не первый! И после этого вы ещё будете обвинять людей? Противно на вас смотреть. Целая раса тупых лицемеров.

Я, усевшись обратно на дно пузыря, украдкой перевёл дух. Если и это не подействует, то уж прямо и не знаю. Придётся отступать и искать новый способ.

— Мы тебя услышали, — тихо ответил Владыка.