Время цветущих яблонь

31. Каждый охотник желает знать

Вообще-то отпускали нас родители Гермионы с большим скрипом. Можно понять, и так несколько месяцев дочку не видели, а тут еще и на каникулах куда-то исчезают. Нет, они ничего не имели против Патил, но только если идти всем вместе. Однако вначале я не был еще уверен в дружественности этого места и, случись что, вытаскивать одну Гермиону куда проще. В конце концов убедить их удалось, но только пообещав познакомить с какой нибудь семьей магов. Так что на предпоследний день перед возвращением в Хогвартс у меня была договоренность с Лавгудами.

Поехали обычным магловским способом на машине Дэна, что хоть и заняло три часа, но показалось наиболее безопасным. Сразу, как добрались, завязалась неформальная беседа и распалась на два совершенно отдельных потока: Гермиона с Луной склонились над тетрадью с переводом "начал", выясняя пропущенное и не понятое. А Дэн с Ксенофилиусом сошлись на обсуждении военной истории, магловской и магической. Что касается Джин и меня, то нам достались роли пассивных слушателей.

— И все-таки я не могу понять, что у вас там получилось с этим неназываемым лордом?

— Гражданская война у нас получилась. Причем незавершенная.

— В каком смысле "незавершенная"?

— Понимаете, у каждой гражданской войны есть логика. — Ксенофилиус откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза, как будто был уже не здесь. — Она с чего-то начинается...

— С провокаций, например. — Дэн взял стоящую на столе бутылку огневиски и посмотрел, сколько оттуда убавилось, а потом перевел озадаченный взгляд на Ксенофилиуса.

— О нет, что вы. Провокации — это позже, значительно позже. На каком примере объяснить? А, вот — луч света из окна. Просто белый свет. Но может что-то случиться и этот свет разложится в спектр. От красного до фиолетового. Что-то похожее может произойти и в обществе. И тогда постепенно красные начинают ненавидеть фиолетовых, а фиолетовые красных. Потом провокации, потом война. Предположим, красные убили всех фиолетовых, только гражданская война этим не заканчивается. Теперь на краю оставшегося спектра победители — красные и бывшие нейтралы — синие. Синих, разумеется, запишут в "пособников врага", или вообще обзовут недобитыми фиолетовыми. И все начнется по новой. Синие после этого, например, могут заключить союз с голубыми и перебить красных, а потом напуганные оранжевые, желтые и зеленые объединятся и уничтожат голубых и синих. Понимаете, гражданская война, это такая война, которая никогда не заканчивается в результате чьей-то победы.

— И чем же она заканчивается?

— Истощением. Когда оранжевые, желтые и зеленые понимают, что они слишком устали воевать и противоречия между ними отступают перед этим. Гражданская война заканчивается усталостью. Но даже и потом, чуть отдохнув, кого-нибудь из "победителей" могут и добить, но уже тихо, так, чтобы не спровоцировать новой войны.

— Именно в этом смысле вы говорите, что магическая гражданская война не завершена? Но ведь прошло уже почти десять лет. Мирных лет, я так понимаю?

— Да. Мирных. Но это только затишье. Гражданские войны имеют особенность — они очень зависят от личностей. Тех, что выражают собой соответствующий цвет. И в этом кроется возможность остановить войну раньше, чем она истощит всех. Например, если в начале лидер фиолетовых договорится с лидером красных, и они начнут действовать вместе, есть шанс, что спектр схлопнется и будет опять луч белого света. Но десять лет назад все получилось не так. На пике ненависти один из лидеров просто исчез. Они не были побеждены, но потеряли ориентир. А другая сторона не чувствовала себя по-настоящему победителями, сколько бы ни убеждала себя в победе. И война замерла, она все еще здесь, противоречия не сняты, силы не истощены, а в магическую Британию приходит новое поколение.

Ксенофилиус открыл глаза и абсолютно трезвым взглядом посмотрел на девочек, которые, отложив в сторону тетрадь, внимательно прислушивались к разговору.

— Может, они придумают какое-то решение. Но для этого нужны новые лидеры фиолетовых и красных. — На сей раз взгляд Лавгуда уперся в меня. — Дамблдор не станет договариваться. Собственно он и тогда не пытался. Да и Тот-Кого-Нельзя-Называть — тоже.

— Так все-таки, с чего все началось? — Голос Гермионы звучал как-то хрипло. — Что разделило луч света в самом начале?

— Кровь и магия. Чистокровные семьи вырождаются, магия слабеет. Не только в конкретных семьях, но вообще, в мире. Маглорожденных становится больше, но им не доступна родовая магия. Только палочки. Именно поэтому мне кажется, что ты и эта тетрадка — надежда для нас всех.

— Я?! — Гермиона отшатнулась изумленно.

— Ты маглорожденная ведьма, которая освоила эту древнюю магию. Беспалочковую магию. Понимаешь?

— Нет. Договариваться надо Светлому и Темному лорду. И если потенциальный кандидат в светлые у нас есть, то...

Гермиона не успела досказать мысль, когда Луна неожиданно вскочила, покачнулась и начала заваливаться на ковер. Ее подхватил Дэн. Уложив дочку на диван, Ксенофилиус кинулся в лабораторию за зельями, а я, устроившись рядом, потянулся через перстень к источникам магии жизни. Голубоватое свечение, стекающее с моей ладони, казалось потоком газировки, и впитывалось, как вода впитывается в землю. Меньше чем через минуту Луна открыла глаза.

— Извините...

— Дочь, ты как? — Ксенофилиус наклонился к ней, пытаясь открыть какой-то пузырек.

— Уже нормально, папа. Ничего не надо...

— Ты что-то увидела? — Ксенофилиус вытирал платком следы крови у носа Луны.

— Да, про них. — Кивок в сторону нас с Гермионой. — Но не скажу. Не хочу навязывать дорогу.

— Не скажешь, и не надо. Только успокойся.

— Да. Только... Гарри, Гермиона, обещайте, что будете вместе. Очень, очень надо, чтобы вы были вместе.

Я только кивнул, а Гермиона, выплескивая эмоции последних минут, не сдержала обиженного восклицания:

— Да я разве против? Только вот могут быть проблемы. Вон Гарри уже невесту подобрали.

— Я знаю. — Луна говорила почти шепотом. — Но это неважно. Важно только ваше решение. Обещайте мне.

— Луна, — Дэн хмурился, сердито раздувая крылья носа. — Они еще маленькие думать о таком. Почему ты что-то требуешь с них?

— Я не требую, я прошу. И "о таком" действительно могут подумать позже. Я говорю о том, чтобы они были вместе, рядом. Чтобы между ними не было никаких... теней.

— А! Так ты хочешь, чтобы они дружили? Ну так я очень даже "за".

— Дэ-э-н..., ой, простите, — Дэн и Ксенофилиус посмотрели на Джин, которая просто давилась от смеха, потом друг на друга. Как-то одновременно пожали плечами, и вернулись в свои кресла.

— Гермиона? — Луна не собиралась оставлять нас в покое и дать заболтать свое требование (какие уж тут просьбы).

— Луна, я... Да, я хочу, чтобы Гарри был рядом. Я постараюсь...

Взгляд переместился на меня.

— Да. Глупо было бы игнорировать слова Видящей.

Говорили мы вроде бы тихонько, но Дэн услышал:

— А кстати, что это за способность такая у Луны? Она пророк?

— Нет. — Перехватываю вопрос, не дожидаясь ответа Ксенофилиуса. — Луна видит взаимосвязи явлений, смыслов в настоящем. А не будущее, как таковое. Но будущее растет из настоящего.

Больше к серьезным вопросам разговор не возвращался. Обсуждали мелкую бытовую магию, использование домовиков да детское образование в отсутствие младших школ магии. Перед отъездом договорились, что Грейнджеры приобретут сову для переписки с Лавгудами. Возникли даже планы совместной поездки на какое-нибудь озеро на рыбалку, поближе к лету. Гермиона очень радовалась возникшей ниточке между родителями и магическим миром, только иногда со странным выражением посматривала на меня, когда думала, что я не вижу. Но молчала, похоже, все вопросы достанутся Парвати по приезду в Хогвартс — за несколько дней совместных занятий девочки сдружились. Тем более, что Гермионе очень понравилось учить, а сестрички Патил дорвались до навыка, который получить и не мечтали.