Время цветущих яблонь

33. Темный-темный лорд в темной-темной комнате

На стук откликнулись почти сразу: с двери осыпались запирающие чары и раздалось тихое "войдите". Профессор сидел в глубоком кресле, глядя на горящую свечу, тени от которой прыгали по стенам.

— Блоссом? Что привело вас ко мне? Да еще перед самым отбоем... — голос Квиррелла оставался спокойным и ровным, без всяких заиканий. Забыл от неожиданности? Может быть.

— Необходимость спокойно поговорить.

Не стану притворяться обычным маленьким мальчиком, не тот момент. Усаживаюсь в свободное кресло и явно, можно сказать, показательно, начинаю накладывать заклинания на комнату. Запирающее — на дверь, отвод внимания на нее же, заглушку на периметр. Этого уже нельзя не заметить, поскольку исчезает шум ветра за окном и падает глухая ватная тишина. Квиррелл таращит на меня глаза. Щелчком пальцев активирую еще одно запирающее, блокируя камин.

— Вот как? Интересно, Блоссом, очень интересно. Невербальные беспалочковые, да еще такого уровня...

— Подождите, профессор, я еще не до конца уверен. — Обращаю внимание на барельеф крылатой свиньи на стене. — Вам дорого это украшение?

— Это? Оно было частью интерьера... а что?

— Глазок директора. С ним проще так... — На сей раз достаю палочку и формулой трансфигурации превращаю поросенка в фигурку голой девушки, только с рожками и хвостом. — Как вам такой декор, профессор?

— Симпатично. Но почему вы опасаетесь внимания директора?

— Потому, что я хотел бы поговорить не только с вами, профессор, но и с Томом Реддлом. У нас есть что обсудить. Вы ведь можете предоставить нам такую возможность?

— И что мне помешает тебя сейчас просто убить? Например, за непочтительность? — Голос меняется, глаза наливаются красным, резче становятся очертания скул.

— Может быть, любопытство о том, зачем я пришел, — улыбаюсь в ответ. — А может, вот это...

Посреди комнаты вспыхивает знак Образа, разгоняя сумрак. На сей раз большой, он заполняет все свободное пространство.

— Как вы оба понимаете, я точно знаю, что Темным лордом ты не являешься, а значит, о непочтительности нет и речи.

— Вот как. Дамблдор знает?

— Нет. И незачем... Поэтому я уберу знак Силы, а то он может почувствовать.

— "Может почувствовать"? То есть Дамблдор — тоже Светлый лорд?

— Да. И не скрывает этого... от себе подобных.

— М-да. Что же... бывший Поттер, гм. У тебя действительно есть шанс победить меня, признаю. А вместо этого ты уже поделился весьма важной информацией. Что дальше?

— Дальше, насколько я понимаю, тебя интересует философский камень?

— Ты и об этом знаешь? Интересует. Мне нужно тело, а Квиррелл ищет бессмертия.

— Ты знаешь, как пользоваться камнем?

— Ты хочешь спросить, не собираемся ли мы варить его в каких нибудь эликсирах? Нет. Мы в курсе, что это дезинформация. Следует напоить камень кровью, и откроется путь в Средоточие Света, которое разумно и может выполнить желание.

Представляю такую трактовку отношений с Образом изначальным, и прихожу к выводу, что она возможна. Поэтому киваю в ответ:

— Может выполнить, а может и не выполнить. Но сперва придется пройти испытание воли.

— Думаю, ты знаешь, о чем говоришь... Что за испытание?

— Огненный путь. Свернутая в лабиринт тропа из огня, по которой надо пройти в центр, не останавливаясь и не сворачивая.

— Да, я слышал о таком. Но думал, это миф. Ты уже сказал очень много...

— И могу помочь добыть камень.

— Что хочешь взамен?

— Информацию. Что произошло тридцать первого октября восемьдесят первого года.

— Что произошло... я сам бы хотел это знать. Началось все с пророчества, которое притащил на хвосте Снейп. Мутное пророчество, вдобавок неполное, но я решил подстраховаться, тем более, что Поттеры мне хоть так, хоть этак были враги. Но именно из-за пророчества мне стало интересно присутствовать лично.

— Ты пошел один?

— С Петтигрю, на которого был завязан фиделиус. Ты в курсе, что именно он предал твоих родителей, а этот идиот Блэк — ни при чем?

— В курсе.

— И не пытаешься вытащить Блэка из тюрьмы?

— Он человек Дамблдора.

— Даже после того, как Дамблдор засадил его без нормального расследования?

— Подозреваю, что да. Директор найдет способ оправдаться.

— Тогда конечно... — Обнаруживаю, что мы понимаем друг друга с полуслова. Это забавно, но неудивительно. Реддл прагматик, по крайней мере, пока его не клинит на какой-нибудь идее. Интересно, как на это повлияет встряска Огненного пути?

— То есть вы пошли вдвоем с Петтигрю. Почему только вдвоем?

— Питер утверждал, что так ему проще провести меня мимо аврорских постов и попасть в дом неожиданно. Я считал, что с неподготовленной парочкой молодежи справлюсь без проблем, что, собственно, и случилось.

— Погоди. Про то, что случилось — потом. Пока про эти "аврорские посты".

— А знаешь, я ведь их не видел.

— Вот как? И какова вероятность, что Петтигрю с самого начала работал на Дамблдора?

— Я думал об этом... Но тогда казалось, что директор ограничится одним шпионом. Два — как-то избыточно.

Вот, значит, как? Подозрения были, но доказательств никаких. Да еще и "двойной агент" Снейп отвлекал внимание. Похоже, нашелся настоящий агент, а насчет избыточности Том неправ.

— В доме вы нашли моих родителей?

— Да. Джеймс меня встретил внизу у лестницы. Причем, увидев Петтигрю, открыл рот и стоял так с выпученными глазами, пока не словил мою аваду. Я понимаю, тебе неприятно это слышать, но война есть война.

— Я слушаю... — изображать эмоции мне было сложнее, чем не проявлять их: смерть Джеймса Поттера меня не трогала совершенно.

— Потом я пошел наверх, в детскую. Лили стояла перед детской кроваткой и закрывала ее собой. На предложение уйти ответила авадой, правда, столь неуверенной, что увернуться было просто.

— Почему ты предложил ей уйти?

— Снейп за нее просил. Да и у меня самого были планы интересной игры. Она ведь грязнокровка и официально Снейп жениться на ней не мог. В общем, это уже неважно. Тогда я не выдержал и бросил аваду в ответ. Лили рухнула на ковер, а я почувствовал, как меня буквально выдирает из тела и рвет на части... Очнулся уже через много времени и совсем в другом месте. Что там случилось, до сих пор понять не могу. То, что писали про отраженную от тебя аваду — чушь. Я тебя вообще только мельком увидел, когда Лили падала. Заплаканный кричащий младенец с кровоточащей раной на лбу.

— Очень интересная история. А где все это время был Петтигрю?

— Оставался на первом этаже сторожить, чтобы не пришли посторонние.

— Что ж, могу поделиться некоторыми интересными фактами от меня. Здесь, — провожу пальцем по лбу, — у меня был шрам, а в нем — крестраж. Твой крестраж.

— Что-о-о? Крестраж?? И где он сейчас?

— Его больше нет. Думаю, ты на моем месте поступил бы точно так же. Мало радости таскать в голове кусок чужой души.

Собеседник несколько секунд сопел, потом согласился:

— Понимаю. И почему развоплотился — тоже.

— Слишком много крестражей? Превышено предельное количество?

— Ты и об этом знаешь?

— Догадывался.

— Но остается неясным, как мог сформироваться крестраж? Для этого нужен специальный ритуал. Правильно построенная пентаграмма, жертва — в центре, предмет со "свежим повреждением" в вершине луча... Да много чего еще.

— Говоришь, на полу был ковер. Могла ли под ним...

— ...быть пентаграмма? ... А ведь размер подходит. И если Лили стояла в центре, а детская кроватка на луче... Но почему тогда ты? Почему не какая-нибудь погремушка?

— Свежая рана на лбу.

— Точно! "Повреждение"! Но тогда это подстроенная ловушка, а твоих родителей просто разменяли.

— Да. И Питер Петтигрю вовсе не случайно их предал.

— Крыса... Ты догадывался? И именно поэтому так спокойно со мной разговариваешь?

— Догадывался.

— Дамблдор — враг нам обоим. Примешь ли ты союз?

— О союзе говорить пока рано, верни сперва себе тело. Да и взгляды у нас несколько разные. Например касаемо грязнокровок.

— Грязнокровки... Вообще-то они меня не интересуют. И никогда не интересовали, просто они идут за Великим Светлым Дамблдором, да и чтобы сплотить аристократию, нужен был лозунг.

— Сейчас что-то изменилось?

— Изменится. Если я получу камень, а потом и тело, то окажусь Светлым лордом магии. Темные метки, скорее всего, исчезнут, да и старые соратники меня не поймут. Впрочем, невелика цена за воскрешение и силу. Так что, думаю, мы договоримся. Главное — добыть камень.

— Это просто. — На журнальный столик ложится ярко-алый камень.

— Он уже у тебя? Отлично. Что же, не будем тянуть.

Квиррелл, или в этот момент скорее Том Реддл, сжимает камень в кулаке, прокалывая острым углом ладонь. От попавшей на него крови камень вспыхивает и Квиррелла окутывают языки пламени. Ослепительно голубое, как ацетиленовая горелка, знакомое пламя изначального Образа. А в следующую секунду комната уже пуста.

Не затягивая, достаю козырь своего оригинала и посылаю вызов.

— Гарри? — На той стороне комнаты Корвина в Янтарном замке и "семейный совет" в составе представителей трех поколений.

— Он отбыл в Образ изначальный.

— Он — это ваш Главный Злодей? — Корвин проявляется в поле зрения, положив руку Мерлину на плечо и, прищурившись, разглядывает меня в комнате, освещенной только пламенем свечи. — Мне мама успела вкратце рассказать вашу историю, без подробностей. И просила проследить за этим Томом Реддлом, но я не ожидал, что ты отправишь его в Образ так быстро.

— Извини, тут тоже время не ждет.

— Хватит тянуть, — мой оригинал достает колоду, — у меня есть Козырь поляны у Образа.

— Тогда пошли, — Корвин снимает со стены перевязь с Грейсвандир. Изображение гаснет.

Надеюсь, дальше старшие родственники сами справятся. Я сворачиваю все развешанные в комнате Квиррелла заклинания, подчищаю следы, накидываю отвод глаз на себя и выскальзываю в коридор. Придется идти тихо, отбой был уже давно.