Время клятвы

Глава 3. Прорыв Инферно

— Темно, хоть глаз выколи! Никаких факелов, никаких ориентиров, гремлин их раздери! Жрец, ты так и будешь торчать на месте, как статуя? Где чёртов божественный свет? Он бы нам очень пригодился!

— Подождите, барон. Мне нужно сосредоточиться и прочитать молитву Великому Феру.

— Повсюду трупная вонь! Как эти уроды вообще жили здесь? Им самим…

— Барон, вы не могли бы говорить шепотом? И перестаньте вертеться. Я боюсь, ваш справедливый меч может случайно совершить несправедливость.

— Мой справедливый Меч карает лишь мерзавцев! Уж не относите ли вы себя к их числу, многоуважаемый жрец?

— Тише вы! Ведете себя как дети! Я должна вас всех разнимать?

— Не беспокойтесь, дорогая Люмора! Сейчас Полоний даст свет, барон успокоится и начнет трогать усы, и все будет в порядке!

— Да что вы имеете против моих усов, гвардеец? В другое время я бы вас вызвал на поединок за такое откровенное хамство!

— Я задел честь ваших усов, барон? Покорнейше извиняюсь! Не хватало еще лишиться жизни из-за чужих усов, даже таких пышных, как ваши!

— Эти усы пережили столько, сколько вам и не снилось! Они видели осаду Хартема, бойню Мортенхейма…

В этот момент клубок света, созданный молитвой Полония, вознесся над головами компаньонов и выхватил из мрака сырую подземную комнату.

Даже не так. Не просто подземную комнату.

Храм.

Компаньоны неспешно осмотрелись. Посередине зала возвышалась десятифутовая статуя черного бога Инферно, или Инно, как его называли в королевстве Некроманта — Корвунгарде. По преданию, Инферно был первенцем Фера, который намеренно погасил в себе огонь своего благородного Отца и в одночасье создал Великую Тьму. С той поры Отец и сын враждовали друг с другом: на протяжении долгих лет дни внезапно сменялись ночами, а ночи мгновенно становились днями. Земные твари обезумели, даже Дети Фера были не в силах что-либо сделать. Наконец милосердный Фер понял, что если битва продолжится, погибнет все живое, и заключил долгожданное перемирие с Инферно. Теперь Отец и непокорный сын властвуют, сменяя друг друга, а Богине Реф дозволено появляться на небе по ночам, чтобы освещать путь всем ищущим благословения Фера. Так и повелось с тех времён, однако верующие в Верховного Бога Фера помнят коварное предательство чёрного сына, поэтому всегда называют его имя с презрением и только полностью, чтобы он никогда не забывал своего истинного происхождения. Инферно считается порочным богом — молиться ему в Эйфери́и строжайше запрещено, и даже в священной радуге нет места для чёрного цвета. Однако в Корвунгарде на этот счет у людей совершенно иные воззрения.

— Увы, еретические представления о том, что в Начале всех Начал была Тьма, породившая Свет, а вовсе не Свет, породивший Тьму, нынче сильны как никогда, — вздохнув, констатировал жрец.

Прямо под статуей, на алтаре из черного дерева, лежала высокая бледная фигура, закутанная в черный саван. Барон подошел к ней и бесцеремонно ткнул острием Меча в череп.

— Знаю я эти некромантские штучки, — пробурчал он. — Сейчас отвернемся, а он набросится! Я бы на всякий случай отрубил голову и ноги, если…

— Не торопитесь с экзекуцией, Рокуэлл, — поморщился жрец. — Этого человека принесли в жертву чёрному богу! Не хватало ещё навлечь на себя проклятие!

Барон нахмурился.

— Да к эльфийской бабушке этого бога и твои дурацкие предостережения, жрец! На поле брани я не спрашивал ничьего позволения, чтобы показать врагам, где драконы зимуют!

Но тут в разговор встрял Ирвин.

— Полоний прав, барон! Лучше просто не сводите с него глаз, пока мы будем методично осматривать храм.

Барон пожевал губы и нехотя отошел в сторону, со злостью всучив Меч оруженосцу. Тот вздрогнул, от неожиданности не совладал с оружием, и Меч потянул его вслед за собой на каменный пол. Упав на колени и ударившись головой о ближайшую каменную стенку, паренек с грохотом распластался перед бароном.

Рокуэлл в ярости затопал ногами и схватил мальчишку за шиворот, чтобы преподать ему хороший урок, но в этот момент раздался громкий щелчок, и Люмора воскликнула:

— Смотрите! — Она показала на открывшийся в стене проход. — Тайная комната! Похоже, ваш оруженосец активировал спрятанный механизм!

В грязном углублении виднелся здоровенный сундук. Черный, естественно.

— Старый, — констатировала девушка. — Боюсь, на нем какая-нибудь ловушка или защитное заклинание.

— От некромантулов можно ожидать что угодно, — признал гвардеец. — Но я знаю, кто способен открыть сундук без какого-либо вреда для себя. — Он подмигнул Люморе. — Хватит уже нам держать камень за пазухой!

Девушка улыбнулась и сняла с шеи цепочку с табакеркой.

— Подождите! — не выдержал барон. — А вы уверены, что он за нас? Это же тролль! Они людей пачками едят!

— Тогда почему он не набросился на нас в «Брагантине»? — хмыкнул Эббот. — Ведь вполне мог бы. Заклинания его не берут, боюсь, даже Меч барона оказался бы бессилен. Я не думаю, что он притворяется. Если заточить тролля в табакерку, он будет рвать и метать, а этот оказался вполне дружелюбен и даже позволил еще раз его туда посадить. Наверное, у этого бедняги есть какая-то цель… И ради этого он не прочь, чтобы мы таскали его с собой.

Рокуэлл не стал спорить, только обреченно махнул рукой. Люмора зачерпнула горсть порошка и слегка вдохнула.

Жрец Полоний, нахмурившись, наблюдал за ритуалом, впрочем не говоря ни слова.

Задул холодный, пронизывающий ветер.

И тролль опять появился в неожиданном месте.

Выломав крышку, выбрался прямо из сундука.

Ирвин всплеснул руками.

— Дво́рфушки-кобо́льдушки! А я-то думал, перед взломом мы все дружно вылезем наружу, чтобы, не дай Фер, кого-нибудь не завалило камнями, не ранило стрелой и не убило заклинанием, а тут эвон как! Молодец, тролль, растешь на глазах!

Зеленый верзила и впрямь вырос на глазах до своего обычного десятифутового роста. Шмыгнул носом, непонимающим взглядом уставился на Ирвина.

— А теперь давайте взглянем, что там, — в предвкушении наживы потер ладони Эббот и подошел к раскуроченному сундуку.

В сундуке оказалась груда черного золота и черный дневник с черными страницами.

— А я уже надеялся, что мы достигнем просветления! — ехидно отметил гвардеец. — Правда, деньги можно отмыть! А что касается книженции, — он задумчиво полистал страницы, — я в ней не вижу ничего, ни единой строчки.

— Господин Эббот, а давайте и вправду достигнем просветления, — любезно предложил жрец и подошел к Ирвину, держа клубок света за волшебную нить, словно воздушный шарик.

Как и ожидал Полоний, белые буквы проступили на черной бумаге.

— С божьей помощью? — ухмыльнулся гвардеец.

— С божьей помощью, — улыбнулся жрец.

— Язык корвунцев, конечно, велик и могуч, но и мы тоже не трол… В смысле, не огром деланы! Взгляните! Эта книга — не просто дневник, это священный текст некромантулов! Что-то вроде Нефритового Писания Корвунгарда. И в начале, по традиции, следует краткая история Великого Раскола народов, поведанная, конечно же, с позиции Тьмы, хотя первые страницы и у нас, и у них обычно совпадают. Видите эти сверкающие, словно звезды на черном небосклоне, буквы?

— Да, господин Эббот. Это первые буквы в священных именах Детей Фера и Реф. Здесь рассказывается о том, как Семеро Великих Богов сотворили Фавму. Вначале Литос создал землю, чтобы Гидрос размягчил ее водой и Атмос пустил по небу воздух. После этого Пирос взял в руки глину и выжег из нее искусную фигурку. На помощь брату пришел Биус, который вобрал в себя свет Фера и вдохнул в фигурку жизнь. Магнос одарил ее магией, а Нус дал ей разум. Так появилось первое живое существо. Хоть в этом наши предания перекликаются.

— Ну а дальше враждующие друг с другом человеческие, эльфийские и прочие племена, поклоняющиеся разным Богам… Речные народы, восхваляющие Гидроса, гномы и дворфы, превозносящие Литоса… Набеги, варварство, убийства, восхваления собственных Богов перед всеми остальными и так далее и тому подобное… Что тут у нас? Нашествие великанов? Да, действительно! Байки про вторжение бездуховных великанов в земли Древних и Великое объединение народов перед общей угрозой. «Когда люди, дворфы, гоблины, эльфы и гномы сразились с исполинами и в ужасе осознали, как велика опасность и как ничтожны их мечи, луки и заклинания, они стали молиться всем Богам на свете, но Боги молчали, оскорблённые невежеством и глупостью созданий, веками ставивших одни силы природы выше других. И тогда обречённые раскаялись в злодеяниях и в слезах обратились за помощью к Великому Свету и Великой Тьме. Милосердные Боги сжалились над несчастными, грянул гром, и в бой вступили Семеро Братьев. Заклинания Магноса, наводнения Гидроса, ураганы Атмоса, облака безумия Нуса, огненные стрелы Пироса и каменные глыбы Литоса обрушились на свирепых гигантов. Великий Бой продолжался от рассвета до заката, пока уцелевшие великаны не обратились в бегство… И одни народы назвали эту победу Рассветом Богов, веря, что именно Верховный Бог Фер с первыми лучами повёл их к триумфу. Другие же возразили, что победа была одержана на закате дня вступившим в бой Божеством Тьмы Инно, а значит, торжество следует наречь Божественными Сумерками. Несогласия переросли в жаркий спор властителей об Истинной Первосущности и закончились Великим Расколом на тех, кто остался служить Феру, и тех, кто отправился в дальние земли прославлять могущество Ночи». Дальше следует основание Корвунгарда, какие-то ритуалы, обычаи… Бла-бла-бла… Ладно, кому эти истории вообще интересны? Все и так их знают! Опустим эту скучную муть! Лучше сразу перейдем к нашим пегасам!

— Если бы Ферзь Эдриан был жив и сейчас услышал, как вы бесцеремонно обходитесь с событиями, которые имеют ключевое значение для всего ферзианства, он бы взашей вытолкал вас за дверь, господин Эббот.

— К счастью, его здесь нет, поэтому пускай себе спит спокойно! Это же не проповедь, в конце концов, и не урок истории, уважаемый Август!

— Хорошо, прошу прощения, господин Эббот. Продолжайте.

— Некромантулы, как всем вам, любителям истории, должно быть известно, это передовые солдаты, умеющие повелевать не только черными посохами, но и такими восхитительными существами, как бродячие скелеты, вампиры, гули и прочая бездыханная братия. Они — искусные кукловоды, от тактики которых зачастую зависит исход сражения. Неудивительно, что многие «подниматели» периодически задумываются о собственных кукловодах, дергающих за ниточки их бренные, убогие телеса. Здесь сказано, что истинно верующий должен рано или поздно задаться вопросом, почему Корвунгард так быстро утратил величие. Почему священные поколения Некромантов, избранные на трон перстом самого Инно, восхваляют Фера ничуть не меньше, чем остальных Богов? Ведь с начала времен небесами предначертано, что Инно — единственный Верховный Бог, а Фер — гнусный предатель, которого следует заслуженно презирать, как это было в эпоху основания Корвунгарда.

— Самая лживая эпоха в истории этой несчастной империи! Уродливые ростки прорастают и по сей день в надежде заслонить Фера и не дать Свету окончательно восторжествовать! Будьте прокляты же вы, распутники, желающие…

— Возьмите себя в руки, Полоний, они уже тихо-мирно лежат наверху и никому ничего не желают. Кстати, вы не слышали о том, что в последнее время в Эйферии появляются еще более уродливые ростки, которые верят, что в принципе не существует никаких богов? Не слышали? Скажите, Фера ради, чем занимается наша Церковь? Такие культы растут как грибы после дождя! Может быть, эти безумцы еще заявят, что Фавма плоская, или…

— Господин Эббот, наша церковь занимается множеством различных вопросов. Молодые люди, о которых вы говорите, еще не почувствовали прикосновение Фера или одного из Его Сыновей. Это рано или поздно случится, и они обретут истину. Прошу вас, давайте вновь перейдем к нашим, как вы очень образно выразились, пегасам.

— Ну что ж, к пегасам, так к пегасам! Так вот… Дезертирство некромантов по религиозным мотивам — случай нередкий. Эти чернодумцы, очевидно, считали, что власть Тьмы превыше какого-то жалкого инстинкта самосохранения, поэтому добровольно ушли из королевства в суровую глушь, добровольно уединились в вонючих руинах, добровольно сменили цвет кожи и добровольно грабили путников! Все по доброй воле, как говорится! Хорошо, что всякая добрая воля рано или поздно находит свой добрый конец!

— Это как же надо самозабвенно чтить бога тьмы, чтобы довести себя до такого состояния? Забиться в катакомбы, воздвигнуть статую! Статую, господин Эббот! Где это слыхано, чтобы Великим Богам ставили статуи, словно мудрым пророкам и смиренным просветлённым? Эти неучи даже не понимают, что Боги никогда не имели телесного обличия, потому что они в воде и земле, в воздухе и пламени, в магии и в разуме! Мы живём их Дарами, питаемся их плотью и кровью и дышим лишь потому, что они позволяют нам! А эти невежественные развратники воздвигают статуи, чтобы поставить презренного Инферно выше остальных! Они выдумали собственного бога тьмы, повелевающего всем светом, и не знают, что статуи вымышленным божествам воздвигают лишь те, кто больше всего на свете боятся разочароваться в их могуществе и пытаются убедить в обратном самих себя! Воистину, дезертиры-некромантулы — это самая уродливая ветвь, прославляющая тьму! А народ Корвунгарда? Эйферия жаждет знать, до каких пор он будет верить тёмным сказкам коронованных Некромантулов, искусственно продлевающих собственную жизнь! Фер уготовил всем Царство Вечного Дня, где не станет болезней и смерти, тревог и усталости, но ни один зрячий не увидит его, пока не прозреет последний слепой, верящий Ночи! Ночь правит темными умами, в которых отсутствует ясность, а Тьма создает иллюзию загадочности там, куда приходит Фер и показывает вещи в их истинном свете! Пока эти слова не будут звучать с губ каждого, Ночь так и продолжит забирать День, ибо сила Инферно в её обманчивости и коварстве! Смогут ли корвунцы когда-нибудь осознать эту непреложную истину или Империи Света придётся бесконечно устраивать войны с ними, взывая к Великим Богам? Вот что говорят все эйферийцы! Вот что меня, как жреца, сейчас терзает больше всего!

— А меня, как воина, сейчас терзает, что, чёрт возьми, творится на алтаре?!

Ирвин, Люмора и Полоний молниеносно развернулись. Барон уже стоял в боевой стойке, сжимая в руках Меч Справедливости. Тролль, улыбаясь, похрустывал кулаками, и оруженосец держал наготове клинок.

Бледная фигура в черном саване сидела на алтаре, свесив костлявые ноги. Тряпка упала с лысой головы, обнажив перекошенный от ужаса рот и безумные кровоточащие глаза, блуждающие по залу. Ирвин знаком попросил компаньонов не предпринимать никаких действий и сделал несколько мягких, кошачьих шагов в сторону алтаря. Взгляд мертвеца обратился на гвардейца, и перекошенный рот, полный гнилых зубов, разверзся:

— ВНЕМЛИ!

Ирвин остановился. Тролль перестал хрустеть кулаками.

— ВНЕМЛИТЕ!

В зале воцарилась абсолютная тишина. Можно было услышать писк комара, если бы он пролетал мимо.

— НЕ ИЩИТЕ ТО, ЧТО НЕ ПРИНАДЛЕЖИТ ВАМ!

Ирвин нахмурился. Компаньоны недоуменно переглянулись.

— ВЫ НЕ ЗНАЕТЕ ЕЁ СИЛЫ! СФЕРА ХАОСА СОЗДАНА НЕ ДЛЯ ЛЮДЕЙ!

Ирвин вскинул брови.

— А… для кого? — тупо спросил он.

Мертвец стиснул зубы, страшно вытаращив глаза.

— ЗАБУДЬТЕ ПУТЬ К НЕЙ РАЗ И НАВСЕГДА!

Неведомые силы оставили труп, и он рухнул на алтарь, грянувшись головой так, что в воцарившейся тишине звук удара был подобен раскату грома.

Некоторое время компаньоны обдумывали то, что сейчас произошло.

— Это был Инферно? — наконец спросила Люмора. — В теле жертвы?

— Он самый! — прошептал Эббот, пораженный аналогичной догадкой. — Подумать только, Бог Тьмы является в мир, чтобы лично помешать искателям света!

Полоний молчал, погрузившись в глубокие размышления. Барон, опустив меч, тоже не говорил ни слова. Тролль, похоже, был несколько опечален тем, что ему так и не удалось пустить в ход здоровенные кулаки.

— Знаете, я… Я должен рассказать вам кое о чем, — признался Ирвин. — Накануне отбытия… в общем, мне приснился сон. Я увидел залитый светом зал… Ничего нельзя было разглядеть. А потом… голос. Голос, сказавший, что я должен забыть про Сферу Хаоса. Голос, велевший пойти к Его Светлейшеству и сообщить, что наш поход не должен состояться.

— Хочешь сказать, что с тобой говорил сам Фер? — поразилась Люмора.

Ирвин пожал плечами.

— Не знаю. Это был просто сон, да и… зачем? Ведь Бог Света уже приходил в полуденное сновидение Ферзя Эдриана несколькими месяцами ранее. Дал напутствие отправляться за Сферой. Показал, где шпионы могут отыскать карту. А на следующий день, сами знаете, Ферзь Эдриан испустил дух. Если бы ко мне в сновидение пришел Верховный Бог, то, скорее всего, я бы тоже умер, как и достопочтенный Ферзь. И зачем сначала показывать путь, а затем говорить, что туда не нужно идти? Я посчитал, что это всего лишь глупый сон, который ничего не значит. История знает множество случаев, когда люди совершали роковые ошибки из-за того, что путали пророческие сновидения с обычными ночными кошмарами. Я решил не тревожить этими глупостями Его Светлейшество.

— Странно, — нахмурилась Люмора. — Сначала Фер… А теперь еще и Инферно.

— Не забывайте, что это Бог Тьмы! — выпалил Рокуэлл. — Он пытается остановить нас, поскольку не хочет, чтобы такой ценный артефакт попал в руки Его Светлейшества!

— Но мы даже не знаем, в чем заключается ценность этого артефакта, — осадила его Люмора. — И потом, Ирвин, ты не думаешь, что твой сон мог быть навеян всё тем же Инферно? Возможно, это уже не первая его попытка остановить нас?

— Всё может быть, — вздохнул гвардеец. — Инферно коварен… А что скажете вы, уважаемый Полоний?

Жрец поднял глаза и очень серьёзно посмотрел на Эббота.

— Должен признаться, господин Эббот, я нахожусь в замешательстве, — произнес он. — Не исключено, что это и в самом деле гнусная попытка презренного бога Тьмы помешать Свету заполучить нечто чрезвычайно важное. Мне нужно провести ритуал на закате и в молитвах воззвать к Верховному Богу Феру.

— Надеетесь, что Он посетит вас в ночных сновидениях и укажет правильный путь? — уточнил Эббот. — Что ж, возможно, вы и правы, Полоний. Кстати, нам всем сейчас стоит поспать хотя бы несколько часов до рассвета. Я запру дверь наверху и поставлю пару заклинаний на случай незваных гостей! И еще: возьмите все ценное, что сможете найти. Во-первых, вон, видите? — Он указал рукой в дальний угол храма. — Нам понадобятся эти котомки, чтобы нести их вещи, еду и воду. Во-вторых, осмотрите вон те сундуки. Если попадется статуэтка летучей мыши, берите! Люмора, дорогая, можешь пока оставить ту, которую я дал, при себе.

— Пища! — прокатился громовой голос тролля. Он подошел к алтарю и жадным взглядом уставился на тело.

— Ты… хочешь сожрать покойника? — скривился Эббот. — Я, конечно, все понимаю, здесь не «Брагантина» и пива нам не нальют, но…

— Фер скоро взойдет! — напомнил тролль и хищно облизнулся. — У вас есть другие предложения?

— Э-э-э… Пожалуй, нет, — вздохнул Ирвин. — Можешь… приступать.

И тотчас отвернулся, чтобы не быть свидетелем омерзительного зрелища.

— За дело, ребята, за дело! До восхода Фера остались считанные часы!