Эпилог

Закрыв глаза, капитан Хреки прислонился к теплому борту ладьи, чувствуя блаженное расслабление во всем теле. Он мог лежать так, растянувшись прямо на просмоленных, отшлифованных почти до зеркального блеска босыми ногами мореходов досках палубы часами, словно впитывая в себя окружающий мир с его пестрой суетой и неизменным шумом. Вот и сейчас, предавшись редкому ничегонеделанью, грозный капитан жадно втягивал в себя долетавшие с берега запахи и впитывал многоголосье огромного города, которому, пожалуй, тишина была неведома с самого его основания.

"Жемчужный Змей", корабль, известный не только в здешних водах, но и за сотни лиг от этих берегов, мирно стоял у причала, точно обычный купеческий бриг или рыбацкий баркас. Правда, обмануть бывалых моряков с соседних кораблей, и даже горожан, тоже кое-что смысливших в морском деле, не удалось бы никогда. Здесь, в гавани Хельдсее, открытой для всякого, кто являлся с миром, неважно, из каких краев он был родом, на каком языке разговаривал и каким Богам возносил молитвы, видели всякие посудины. И потому любому зеваке, праздно гулявшему на берегу, мгновенно бросились бы в глаза стремительные обводы, косо срезанный форштевень, тонкая мачта с треугольным парусом - с таким можно развить полный ход и при боковом ветре, стоял бы только на корме опытный рулевой. Это была боевая ладья, грозный хищник морских просторов, охотник бескрайнего океана, и имя этого корабля, как и имя его отчаянного и бесстрашного капитана, были хорошо известны здесь, равно как и буйный нрав его команды.

Как раз сейчас почти все моряки, уставшие за время долгого, не единожды прерывавшегося штормами, перехода, сошли на берег, чтобы в очередной раз заставить поволноваться владельцев многочисленных трактиров и простых обывателей. И капитан Хреки, противу своего обыкновения, не стал сопровождать своих молодцев, поручив это надежному, как скала, и преданному, точно пес, боцману Фрейру. Старый морской волк мог держать в узде две дюжины головорезов-островитян, следя за тем, чтобы веселье не превратилось в потасовку с местными жителями, тем более, со стражей, которая без долгих раздумий хваталась за мечи, и рубила без разбора, чтобы потом другим неповадно было.

Мир и порядок в Хельдсее держался на остриях копий и мечей, и давно уже никто не осмеливался нарушать здешние законы. Быть может, едва только отойдя от берега, пиратская ладья устремится в погоню за бросившим якорь по соседству видарским парусником, высокобортной торговой посудиной, трюмы которой наверняка были полны всяких диковин, и погоня эта оборвется короткой, но яростной схваткой. Но сейчас "Жемчужный Змей" походил на сытого зверя, задремавшего, разомлевшего на солнце, но все равно настороженного и готового к смертельному броску в любой миг.

В эти часы борту "Змея" осталось едва ли с десяток матросов, без особого рвения чинивших такелаж и прятавших в трюм припасы. Как раз в эти мгновение трое обнаженных по пояс соломеноволосых крепышей, о чем-то разговаривая и порой разражаясь громким смехом, грузили бочки с солониной, за которыми должны были последовать сухари. Еще двое забрались на мачту, проверяя, надежны ли снасти, а остальные как будто без всякого дела бродили по палубе.

Все были заняты привычной работой, и грозный капитан, на время забыв о своих людях, сосредоточился на том, что творилось на берегу. Даже отсюда был слышен гомон торговок, расставивших свои лотки прямо на набережной, и зазывавших к себе проходивших мимо моряков. Им вторили бродившие по берегу моряки, спешившие насладиться ощущением земной тверди под ногами, а где-то рядом, на одном из ошвартовавшихся у причала кораблей - прибывшем откуда-то с юга, если судить по оснастке и деревянному украшению на носу - моряки тянули странную заунывную песню. И над всем этим стоял не смолкавший ни на миг крик сотен чаек, белоснежными проблесками рассекавших небо.

Хватало и запахов - с берега, из распахнутых дверей трактиров, тянуло жареным с чесноком мясом и свежим пивом, утлые суденышки местных рыбаков распространяли вокруг себя ядреный рыбий дух, а от нагретых весенним солнцем палуб поднимался такой милы каждому моряку запах смолы. Все это, собравшись воедино, превращалось в странную смесь, которая не каждому показалась бы приятной. Но Хреки, часто бывавший на этом берегу, в этом большом, суматошном городе, вдыхал аромат полной грудью, словно лучшие благовонья. В прочем, слаще ладана для беспощадного морского разбойника, самого искусного капитана в северных морях, был запах смолы и ядреного пота, и милее любых дворцов, пусть целиком сложенных из золотых слитков - зыбь палубы надежного корабля, давно уже ставшего настоящим домом для самого Хреки и для трех дюжин его воинов, отчаянных бродяг и бесстрашных путешественников.

Разноголосье, звучавшее с берега, подхватывало Хреки, точно морские волны, унося куда-то в полную света даль. Но вдруг в эту идиллию вмешалось нечто чуждое, и капитан, сбросив с себя навеянные морем чары, прислушался к странному разговору. Шкипер отчетливо слышал голос одного из своих матросов, что-то говорившего, причем с все большим и большим нетерпением. А ему отвечал, спокойно, с ленцой, явный чужак - местный говор Хреки распознал бы сразу. Голоса звучали все громче, и постепенно капитан смог различить не только обрывки слов, но и целые фразы.

- Я сказал тебе, чужеземец, уходи, - настойчиво, с нарождавшейся злостью, произнес матрос. - Убирайся прочь. Мой капитан не станет тратить на тебя время, бродяга!

- Лишь несколько слов, - последовал ответ. Странно, в голосе незнакомца было слышно полнейшее спокойствие. - Я хочу сказать ему всего пару слов, а потом, если ваш капитан пожелает, исчезну, и никогда больше не стану беспокоить тебя.

- Ты слишком упрям, как все сухопутные крысы, - сердито бросил матрос. - Пожалуй, тебя стоит поучить кое-чему.

Раздалась возня, хриплое дыхание, а затем - шлепок, какой могло издать упавшее на доски тело. После этого Хреки, уже не мешкая, вскочил на ноги, и увидел, что возле сходней лежит, неловко шевеля руками и ногами, и пытаясь встать, его человек, а на палубу уже ступил незваный гость, уверенной походкой двинувшийся как раз к капитану.

- Кто ты такой, - сурово спросил Хреки, исподлобья уставившись на чужака. - И как ты посмел без спроса подняться на мой корабль, еще и покалечив при этом моего человека? Что, ты полагаешь, я могу сейчас сделать с тобой, наглец? - грозно нахмурился капитан, надвигаясь на гостя.

Тем временем подтянулись и остававшиеся на ладье моряки, замкнув чужака в кольцо. Крепкие мужчины, обнаженные по пояс, в широких парусиновых или кожаных штанах, с торсами, покрытыми множеством зарубцевавшихся и совсем свежих шрамов, грозно сверлили мрачными взглядами странного человека, столь нахально явившегося на их корабль. Кое-кто нервно поглаживал рукояти широких ножей, будучи готов легко пустить их в ход. Однако чужак, оказавшись в окружении весьма свирепо настроенных мореходов, отчаянных пиратов и путешественников, казалось, ничуть не испугался, хотя не мог не знать, на что способны эти суровые люди.

- Твой человек цел и невредим, - усмехаясь, ответил пришелец, без страха смотревший в глаза капитану Хреки. - Я лишь слегка помял его, в назидание, что не стоит слишком сильно полагаться на собственные кулаки. Ты же, я думаю, не будешь держать на меня зла, и оставишь на своем корабле.

От неожиданности Хреки лишился дара речи, выпучив глаза и только беззвучно открывая рот, словно выброшенная на берег рыба. А его матросы разразились удивленными возгласами, перемежая их отборной бранью. В прочем, чужака не смутило и это.

Капитан успел хорошо рассмотреть гостя, и понял, что тот очень не прост. Это было еще молодой парень, высокий - лишь на полголовы ниже самого Хреки, считавшегося чуть ли не великаном - жилистый, словно целиком состоящий из мускулов. Он был одет просто, в такие же, как на многих моряках, кожане штаны, полотняную рубаху с воротом на шнуровке, и короткий кафтан, тоже весьма потрепанный, а на ногах были прочные сапоги из тюленьей кожи. На поясе чужака висел меч, обычный прямой клинок в ножнах, лишенных почти любых украшений, и о качестве стали оставалось только гадать. В прочем, Хреки почему-то сразу решил, что оружие это едва ли может быть поделкой простого ремесленника.

Но самым примечательным в облике незваного гостя была седина. Его волосы, стянутые на затылке в тугой хвост, казалось, были осыпаны инеем, и Хреки, многое повидавший на своем веку, мог только гадать, что же довелось пережить этому парню. И еще капитан видел в глазах чужака голодный блеск, словно это был не человек, а волк, свирепый лесной хищник, почуявший близкую добычу. Но капитан при этом чувствовал - быть может, кожей, или тем странным чувством, которому еще не придумали названия - что гость явился на "Жемчужный Змей" не для того, чтобы убивать, не для мщения. И все же оставлять безнаказанной проявленную чужаком наглость было нельзя.

- Прежде, чем говорить со мной, докажи, что ты достоин этого, - оскалился Хреки. - Докажи, что вправе стоять на этой палубе. - Капитан взглядом разыскал в толпе двух человек, назвав их по именам: - Сунвиг, Велбег, выставьте этого наглеца прочь с корабля, или вышвырните за борт, как сами пожелаете. - И, вновь обращаясь к чужаку, усмехаясь, произнес: - Если ты останешься на ногах, а мои парни - нет, то я, возможно, и выслушаю тебя.

Вместо ответа чужак сбросил кафтан, а затем отстегнул от пояса меч, аккуратно, словно тот был сделан не из закаленной стали, а из нежного хрусталя, положив его на палубу. Моряки, переглянувшись между собой, кивнули друг другу, тоже бросили широкие ножи, чтобы вести бой на равных. В любом случае, их было двое против одного, и они не боялись ни боли, ни крови, успев отнять прежде не одну человеческую жизнь. Так что потасовка со странным пришельцем казалась матросам лишь забавой.

Люди Хреки расступились, освобождая место для бойцов, и двое избранных капитаном парней разом шагнули навстречу чужаку, обходя его по кругу. Вдруг Сунвиг - он был тоньше в кости и выше, чем его товарищ - метнулся вперед, нанеся удар в скулу противнику. Точнее, он попытался это сделать, но чужак оказался невероятно быстр - кулак Сунвига провалился в пустоту, а затем что-то, некая неведомая сила, подхватила моряка, небо и земля завертелись вдруг в стремительном хороводе, и вот он уже лежит, ткнувшись лицом в гладкие доски палубы.

- Проклятье! - моряки, наблюдавшие за поединком, даже не поняли, что сделал чужак. Сунвиг был умелым бойцом, это знали все на "Жемчужном Змее", и его поражение, столь быстрое и весьма позорное, вызвало настоящий шок.

Вельбег, оставшийся один на один с незваным гостем, спокойно стоявшим посреди палубы в расслабленной позе, и смотревшим куда-то поверх голов возбужденных мореходов, медленно двинулся навстречу противнику. Он ступал плавно, точно лесной хищник вроде рыси, поигрывая мускулами, каменными буграми перекатывавшимися под загорелой кожей. Вельбег не понял, что сделал чужак, как тот сумел столь легко расправиться с товарищем, и уже одно только это заставляло бойца быть предельно осторожным.

Крадучись моряк обходил своего противника, выбирая позицию для атаки. Вельбег понял, что перед ним - умелый боец, пусть и кажущийся слишком молодым. Но островитянин не сомневался, что одержит верх. Он был силен, проворен, и не раз выходил победителем из схваток с двумя, а то и тремя противниками, порой голыми руками действуя против ножей и кастетов-свинчаток, а уж схватки один на один мореход не боялся никогда. Сунвиг, обманувшись обликом, прежде повел себя неосторожно, за что и поплатился. Вельбег не хотел повторять его ошибки.

- Ну что же, - усмехнулся чужак, с прищуром взглянув на подбиравшегося к нему морехода. - Ты, кажется, передумал? - И, обернувшись к капитану Хреки, с усмешкой бросил: - Твои люди слишком осторожны, и ценят свою шкуру больше, чем она стоит.

В этот момент Вельбег атаковал. Быть может, это могло показаться подлым, но моряк не желал ждать, как не желала давать противнику хоть один шанс на успех. Он одним прыжком подскочил к казавшемуся неприлично беспечным гостю, обрушив на него град ударов. Но крепкие кулаки, бывало, запросто ломавшие челюсти и ребра, молотили по воздуху. Незваный гость вдруг исчез, словно растворившись, превратившись в пустоту, и Вельбег замер, часто моргая и щурясь, будто лишился зрения. Спустя миг боец ощутил за спиной чье-то присутствие, резко развернулся и выбросил вперед правую руку. Кулак скользнул по обтянутому курткой боку противника, а еще секунду спустя Вельбег взвыл от боли - его рука оказалась в захвате, прочном и жестком, и малейшее движение, любой намек на попытку освободиться могли стоить моряку костей.

Наблюдавшие за поединком моряки издали испуганно-удивленный возглас. Сила и ловкость Вельбега были известны каждому, а теперь один из лучших бойцов судорожно дергался, оказавшись полностью во власти чужака. Происходящее казалось похожим на колдовство - незваный гость словно исчез на мгновение, будто и не было его здесь, а затем появился уже за спиной противника, и даже молниеносная реакция Вельбега, умение чувствовать врага, не полагаясь только на зрение или слух, оказались бессильны. Кое-кто уже бормотал себе под нос заговоры от злых духов, не веря, что простой смертный, обычный человек из плоти и крови, способен на что-то подобное, а иные невольно хватались за рукоятки ножей. Все ждали только приказа своего капитана, но тот медлил, и никто из мореходов не осмелился сделать хотя бы шаг в сторону странного пришельца.

- Пусти, - прошипел сквозь зубы, и от боли, и от досады, Вельбег, скрючившийся в немыслимой позе. Ему-то чужак точно не казался бесплотным духом - хватка незнакомца была поистине железной, и боец сразу оставил все попытки вырваться из захвата, предпочитая уронить честь, но не становиться калекой. - Пусти, будь ты проклят!

Сунвиг в этот момент лишь делал слабые попытки подняться на ноги, кое-как встав на четвереньки. Прочие же моряки, в том числе и сам Хреки, не двинулись с места - сколь ни было велико желание, никто не смел вмешаться в поединок.

- Этого тебе достаточно, капитан? - все с той же усмешкой поинтересовался незнакомец, и, чтобы его слова звучали убедительнее, чуть изменил захват. Вельбег, взвыв от боли, упал на колени - только так моряк мог сохранить руку в целости, уже слыша, как трещат кости и рвутся сухожилия. - Теперь ты готов говорить со мной?

- Отпусти моего человека, - неохотно попросил Хреки. Капитан был порядком разозлен, но он сам установил правила, и чужак не нарушил их, выполнив все условия. - Я готов выслушать тебя, чужеземец. Ты победил.

Казавшиеся стальными пальцы незваного гостя разжались, и Вельбег, облегченно выдохнув, неуклюже, боком, точно краб, отпрянул от своего противника. По пути он помог встать Сунвигу, и они вместе присоединились к своим товарищам, против обыкновения, сейчас и не думавшим смеяться над проигравшими, подначивая их, как это часто случалось. Здесь собрались бывалые люди, опытнее бойцы, и каждый чувствовал, что пришелец весьма не прост, и может быть очень опасным.

- Интересно, а с клинком ты столь же ловок? - хмуро спросил Хреки, пристально разглядывая гостя, так посрамившего лучших бойцов.

- Если желаешь, испытай меня, - безразлично пожал плечами чужак. - Но, боюсь, кое-кто из твоих людей может стать после этого калекой, если не мертвецом. Бой на мечах - не потеха, и меня учили убивать, и не играть с противником.

Хреки мрачно кивнул. Отчего-то грозный капитан ни на миг не усомнился в словах явившегося с берега человека. То, как чужак разделался с двумя не худшими бойцами из команды, о многом говорило. Конечно, тот же Фрейр был сильнее и Сунвига, и его приятеля, и, прожив на этом свете побольше, чем оба они, вместе взятые, имел огромные опыт драк и потасовок. Но сейчас Хреки не был уверен, что его боцман в этой схватке имел бы большие шансы на успех.

- Я буду краток, - между тем произнес незнакомец. - Тебя я знаю, как знает, наверное, последний нищий на этом берегу. Меня же можешь звать Ратхаром, как назвала меня при рождении мать. Я не хотел драться с твоими людьми, и прошу простить, если нанес тебе оскорбление этим. Я здесь для того, чтобы вернуть тебе долг, ибо должник уже покинул этот мир. Наверное, ты вспомнишь его, если я назову имя. Я здесь по воле Альвена, воина с острова Скельде.

Капитан "Жемчужного Змея" удивленно присвистнул. Это имя он не забыл, хотя два с лишним года минуло с того дня, когда они подобрали в открытом океане умиравшего путника, рискнувшего отойти от берега в разгар свирепого шторма на ничтожной лодчонке. И Хреки помнил обещание спасенного скельда служить ему, капитану "Жемчужного Змея", предводителю ватаги головорезов. Но тот воин так и не вернулся, а Хреки пришлось раз доставить на берег еще шестерых. Капитан тогда получил щедрую награду, доверху наполнив трюмы ладьи янтарем, солнечным камнем, за который иные колдуны щедро отсыпали полновесное золото. И все же мечта о том, чтобы среди команды оказался настоящий скельд, поистине непобедимый воин, была еще жива. И вот, кажется, сейчас это желание готово было осуществиться.

- Ты тоже скельд? - с сомнением промолвил Хреки, разглядывая стоявшего перед ним чужака. - Ты не больно похож на этих островитян, скорее уж, на жителя континента, причем явно не с Побережья.

- Этот так, - кивнул Ратхар. - Моя родина в Альфионе, но я давно покинул тот край. Я не скельд по крови, но их мастера учили меня тайнам своего боевого искусства, учили в благодарность за то, что я исполнил долг Альвена. Я выполнил его клятву его собственному народу, и теперь готов исполнить обещание, данное им когда-то тебе, капитан.

- Тебя учили скельды? - удивленно, не сумев совладать с чувствами, переспросил Хреки. - Сотни лет они никого и ничему не учат, кроме тех, кто родился на их острове. Мне это кажется странным.

- Ты видел часть того, что мне теперь доступно, капитан, - бесстрастно ответил Ратхар. - Я не вправе рассказать, почему скельды нарушили древнее правило, ибо это не только моя тайна. Но, поверь, для них я стал своим, и они учили меня всему, чему только возможно. А владеть клинком меня обучал настоящий рыцарь, ныне, наверное, не на жизнь, а на смерть сражающийся с эльфами в Дьорвике.

Моряки, молча внимавшие беседе пришельца с капитаном - от своих у Хреки не было тайн - теперь смотрели на пришельца со смесью интереса и благоговения. И Сунвиг с Вельбегом вдруг перестали чувствовать себя униженными - поражение от такого противника не казалось постыдным, скорее, наоборот, было странно, что они оба остались живы.

- Заманчиво, - протянул Хреки. - Заманчиво иметь в команде такого воина. Да, ты показал себя, и я верю, что с мечом в руках ты стократ опаснее, чем с голыми руками. Но понимаешь ли ты, Ратхар из Альфиона, что, оставшись на этом корабле, ты должен будешь беспрекословно повиноваться мне? Ты должен работать наравне со всеми, и не важно, бывал ли ты прежде в море, знаком ли с нашим ремеслом. Окажешься неловок, нерасторопен - будешь выпорот плетьми. И если я скажу убивать безоружных, то обязан будешь так поступить. Здесь, на "Жемчужном Змее", для всякого, кто ослушается меня в походе, наказание одно - смерть. И не всегда она бывает быстрой.

- Но едва ли ты отдашь такой приказ, - покачал головой Ратхар. - О тебе ходит много слухов, но никто до сих пор не посмел сказать, чтобы грабишь и убиваешь тех, кто не способен постоять за себя. Люди говорят, тебе больше по душе победа над сильным врагом, чем обильная добыча, взятая без боя. А схваток я не страшусь.

Хреки лишь горделиво усмехнулся - слухи были правдивы, и капитан признал это не без доли хвастовства. Он мог вдесятером вступить в бой с целой сотней врагов, но никогда не запятнал бы себя позором убийства беззащитных, будь у тех хоть все сокровища этого мира.

- Итак, скажи, капитан, - поторопил Хреки Ратхар. - Найдется ли мне место на твоем корабле? Я готов служить тебе, сколько скажешь, ибо Альвен поступил бы именно так. Я хочу стать частью твоей команды, и ты можешь полностью доверять мне. Каков же будет твой ответ?

Капитан думал недолго. Он знал многое о скельдах, и не сомневался, что они избрали своим учеником достойного человека. И так же он не сомневался в крепости слова островитян, а теперь - и того, кто впервые за много веков ступил на ту неприветливую землю, не как чужак, а как желанный гость.

- Можешь оставаться, - кивнул капитан. - Такой воин, как ты, не помешает нам. Надеюсь, морской болезни у тебя нет, парень?

Ратхар лишь усмехнулся, и Хреки продолжил:

- Ты будешь служить мне год, считая с этого дня. Потом мы будем считать долг возвращенным, и ты сможешь поступить, как сам пожелаешь, даже остаться здесь, если тебе не надоест наше ремесло.

- Это справедливо, - согласился Ратхар. - Я буду с тобой, капитан, и буду биться за тебя с кем угодно.

- Тогда добро пожаловать на борт "Жемчужного Змея", - оскалился в ухмылке капитан. - Будь уверен, чужеземец, этот год ты запомнишь на всю жизнь. Завтра мы покинем эту гавань, и отправимся на юг, в теплые воды, над которыми никогда не заходит солнце. Говорят, там повсюду золото, а благовонья не стоят и ломаного гроша. Мужчины там горячи, а женщины - страстны, и мне захотелось отведать их ласк, пусть это будут ласки обреченных пленниц. Мы отправимся на полдень, к богатству или смерти. И, клянусь морскими Богами, наши имена надолго запомнят в тех краях!

Суровые лица моряков озарились довольными усмешками. Каждый уже предвкушал ярость сражений, свист стали и крики умирающих врагов. Скоро, очень скоро верные клинки, пока томившиеся в полутьме трюма, в запертых на тяжелые замки прочных сундуках, смогут вновь напиться вдоволь чужой крови! Никто из воинов Хреки, закаленных северным ветром и морскими волнами, в эти мгновения не испытывал сомнений, страха смерти. Лишь эльфам, избранным детям Творца, дарована была вечная жизнь, люди же существуют ничтожный миг по меркам этого мира, и можно по-разному прожить короткий век - тлеть, точно уголек, или, ярко вспыхнув, сгореть, словно искра. И каждый моряк верил, что если погибнет в дальних краях, то непременно в бою, лицом к лицу с десятками врагов, так, чтобы гибель эта была достойна навеки остаться в памяти людей, будучи воспета в прекрасных, величественных балладах. А иной судьбы тот, кто смеет считать себя мужчиной, не может и желать. Отчаянные бойцы, беспощадные пираты и неутомимые путешественники, они не думали о сокровищах, что могли добыть в далеких землях, но жаждали боя. И капитан Хреки даровал им этот бой.


С рассветом следующего дня "Жемчужный Змей" вышел в море, и еще долго вослед исчезнувшей за горизонтом ладье смотрели моряки с других кораблей. А человек по имени Ратхар, стоя на корме пиратского судна, с внезапной тоской впился взглядом в исчезавшую полосу суши, гадая, увидит ли вновь родные берега.

- Мы отправляемся в неизвестность, навстречу славе, богатству, - негромко произнес Хреки, облокотившись о планширь рядом с новым своим спутником. - Или навстречу смерти, если так решат морские Боги. Оставь все печали, стань одним из нас, нашим братом, верным товарищем. Ты увидишь целый мир, и разве это хуже, чем, просыпаясь каждое утро, видеть над головой закопченный потолок жалкой лачуги, что в тщеславии своем мы порой считаем домом?

- У меня нет дома, - глухо ответил юноша, не глядя на капитана. - Там, на берегу, не осталось ничего, что было бы дорого мне. Разве что несколько верных товарищей, но наши пути разошлись. У них свой война, своя цель, я же просто хочу вернуть старее долги. Я буду с тобой, вождь, пока ты сам не прогонишь меня прочь, или пока не истечет названный тобою срок.

Земля окончательно исчезла из виду, а Ратхар все стоял, опираясь о ходивший ходуном под ударами тяжелых волн борт, уставившись в пустоту. Его ждал океан, яростный, своевольный, непредсказуемый, и никому не дано было в тот миг предсказать судьбу юноши, ступившего на путь воина. Началось путешествие, цель которого пока оставалась скрыта за горизонтом, и никто не мог бы сказать, куда приведет странника эта новая дорога.



Конец


Март 2010 - июнь 2010.

Рыбинск

Загрузка...