Выбор единорога

Глава 10.

Дом мага привел парня в восхищение. Он никогда не видел ничего более шикарного! Эта вилла, утопающая в зелени сада, казалась королевским дворцом.

– Вот это теперь твой дом, - сказал Фаррио, спешиваясь. - Для всех ты мой племянник из провинции, остался сиротой и я взял тебя на воспитание.

– Как скажешь, - пожал плечами Андре, не в силах отвести взгляд от открывающихся сокровищ.

Юный воспитанник барона очаровал всех слуг в доме, а следом за ними и горожан. Его внешность не являлась в Венеции экзотичной, так как, будучи портовым, этот город перевидал всякого, но это нисколько не умаляло красоты юноши. Если бы не покровительство Фаррио, Андре могли бы даже похитить.

Хотя сам Андре, казалось, совсем не замечал этого, или ему было все равно. К собственной внешности он относился весьма пренебрежительно. И так же мало его интересовало богатство и роскошь. Хотя окружающей красоте он уделял большое внимание. Мог долго разглядывать искусную огранку драгоценного камня или хитро сработанную вещицу, поражаясь мастерству, а вовсе не ценности.

Дело вовсе не в том, что он не ценил деньги. Просто ему очень нравилась та свобода, которую можно на них приобрести. А ценность метала его не трогала.

Фаррио по первости очень забавлял этот парадокс, а когда он начал обучать парня, то пришел в полный восторг. Андре схватывал все на лету, ему все удавалось довольно легко. Причем, похоже, ему нравился сам процесс изучения, а не только результат. Очень мало из того, за что Андре брался, у него не получалось, да и то это относилось к таким общим знаниям, как живопись или музыка.

После первых трех месяцев активного обучения Андре мог спокойно выходить в свет, не боясь себя выдать. Никто не усомнился бы в том, что это чистокровный аристократ. Появилась особая стать, манеры. Впечатление портила лишь легкая презрительность к людям. Да и затворничество с книгами нравилось Андре куда больше светских раутов.

Что до магии, то в ней он так же делал поразительные успехи. Фаррио вынужден был признать, что лет через десять из ученика вполне может выйти архимаг, если он пойдет на это.

Но тяга юноши подавлять собственные чувства… Это настораживало. Маг понимал, что подобное не может продолжаться вечно. И однажды срыв все-таки произошел.

Скоро должен был исполниться год с начала ученичества Андре. Парень часто делал различные визиты вместе с учителем, так что приглашения присылали им на двоих. И этот раз не стал исключением. Приглашение на казнь троих преступников. Едва прочитав, Андре возмущенно фыркнул:

– Как можно делать из смерти балаган?

– Дож жаждет, чтобы все были свидетелями его правосудия.

– Это не правосудие, это зверство! - маг еще не видел ученика в такой ярости. Но за ее вспышкой последовало ледяное спокойствие, и это пугало гораздо больше. - Я не поеду.

– Согласен, зрелище не из приятных, но… Весь цвет Венеции будет присутствовать, а мы…

– Нет, - твердо, практически спокойно, но его магическая сила просто полыхала. Фаррио почти видел, как его ученик запирает всю эту мощь за своими ментальными щитами. Это восхищало и пугало одновременно.

– Андре! - маг схватил ученика за плечи, желая помочь, но тот почти отскочил, уворачиваясь от прикосновения, снова воскликнув:

– Нет! Не трогай меня!

Фаррио удалось заглянуть за щиты, и он едва не отпрянул, ошеломленный. Там бушевала бездна горя и боли, маг едва не задохнулся в ней. Удивительно, как ученик мог с этим справляться! Держать внутри себя, не давая даже тени проникнуть наружу. Но это же может саму душу выжечь!

– Андре, мальчик мой, опусти щиты! Выплесни то, что тебя переполняет!

– Нет! Я не могу потерять контроль.

– Глупости! Ты погубишь себя, если будешь постоянно закрываться! Выплесни свое горе.

– Нет! Тогда я могу стихийно превратиться и, кто знает, что еще натворить!

– Это пустяки. Какие же пустяки. Идем в сад.

Андре не помнил, как они переместились в запущенный и безлюдный уголок сада. Он видел, как Фаррио окружил их "завесой тайны", приговаривая:

– Ну вот, теперь никто ничего не увидит и не услышит.

Парень ничего не сказал. Реальность стала какой-то расплывчатой. Он почувствовал дурноту, но все равно старался держаться. Андре не заметил, как сполз в траву и свернулся калачиком.

Фаррио опустился рядом с ним на колени, приобнял, подтянул ближе к себе и погладил по волосам, от чего парень вздрогнул, но маг лишь крепче обнял, приговаривая:

– Ш-ш, все хорошо. Доверься мне. Я желаю тебе только добра. Расслабься, дай этому выход.

– Я… я не могу.

– Можешь. Тебе это нужно. Ну же, что тебя так выбило из колеи? Упоминание о казни?

– Да.

– Ты уже видел, как кого-то казнили?

Кивок, и едва слышно:

– Почти пять лет назад. Мою мать.

Фаррио на секунду замер. Он и не думал, что все так страшно. Но ученику требовалась помощь, поэтому маг продолжил:

– И ты все время держал это в себе?

– Да.

– Так нельзя. Расскажи. Расскажи мне, как все случилось.

То ли от этих теплых слов, то ли от ласковых поглаживаний по волосам и спине в Андре что-то переломилось. Словно сдерживающий барьер не мог справляться более со своей задачей. Воспоминания хлынули наружу, а вместе с ней и сила. Она билась о стены, воздвигнутые Фаррио, словно морские волны о берег в шторм, глаза Андре замерцали, сметая все человеческое, утопив в сиянии зрачки и белки, а на его лбу проступила серебряная звезда. И вместе с этим Андре начал рассказывать. Он поведал обо всем: о матери, заключении, казни, отправке в монастырь и жизни там. Казалось, слова сами срываются с его губ. Андре сам не заметил, как горло сдавили рыдания. И, не в силах более сдерживаться, он заплакал, пряча лицо на плече учителя. Тот лишь все так же гладил его по спине, приговаривая:

– Ну вот. Вот и хорошо. Давно бы так! Поплачь. Тебе нужно оплакать мать. В этом нет ничего стыдного. Больно, я знаю, но это пройдет. А сейчас поплачь, мальчик мой.

Фаррио не обращал внимания на бушующую силу, хоть ее хлесткие удары порой причиняли боль. Он утешал своего ученика, и его сердце переполнялось скорбью. Сколь много пришлось вынести этому юноше в его-то годы. Видеть, как на твоих глазах умертвляют самого близкого человека, и осознавать собственное бессилие. И это в столь юном возрасте! Фаррио искренне хотелось залечить эти ужасные душевные раны, но тут могло помочь лишь время. Но он будет направлять этого юношу, поддерживать как собственного сына. Это чудесное создание должно жить! Что за тяга у людей - уничтожать все самое ценное? Хотя сам Фаррио и не догадывался, что сможет испытывать к кому-либо настолько отеческие чувства, пока не встретился с Андре.

А юный единорог, излив свою боль, постепенно стал успокаиваться на плече у мага, а вскоре затих совсем, правда, не спешил выпускать из рук оплот своего утешения.

Но пауза затянулась, и Андре отстранился со словами:

– Прости… Я больше не могу!

Сказал - и превратился. Поднялся, сделал пару шагов ткнулся мордой в плечо Фаррио, тот погладил единорога, спросив:

– И за что ты извиняешься? Ты красив в любой своей ипостаси.

– Но я не сдержался…

– Глупости. Тебе это было нужно. Слишком долго и слишком много держал в себе.

– У тебя все лицо в царапинах. Моя сила исхлестала тебя.

– Ерунда.

– Нет. Вот видишь, что бывает, когда я теряю контроль!

– Это и в самом деле ерунда. Поверь. А если тебе так уж не нравятся последствия, то научись выплескивать эмоции сразу, а не подавлять в себе. Маленькой разрядки никто и не заметит.

– Думаешь?

– Уверен.

– Надо попробовать. А теперь постой спокойно.

– Зачем?

Андре не ответил, а только коснулся острием рога лба мага. Тотчас все его раны и ссадины зажили.

– Ух ты! Я не помню, чтобы учил тебя целительству.

– Ну, это не совсем оно. Просто раны от своей силы я всегда смогу залечить, - ответил Андре, снова принимая человеческий облик. Фаррио пришлось создать иллюзию одежды, чтобы они могли спокойно вернуться на виллу.

На казнь они так и не поехали.

Этот случай еще больше сблизил их, научил больше доверять, хотя Андре считал, что на это уже неспособен. А жизнь постепенно вошла в свою колею. Учеба, и не только магии, поглощала почти все время. Андре учился всему, что могло ему пригодиться или выдавало бы его за аристократа. В частности, фехтованию, да и просто умению постоять за себя. Да, ученик мага физически был гораздо сильнее человека, но эту силу нужно уметь использовать.