Высшая школа Заучек

ГЛАВА 17

— Как всегда ты в своём репертуаре! — прервав мои размышления, шутливо воскликнула Ферия, заметившая пробуждение своего постоянного пациента.

— Я не нарочно, — пошутила охрипшим голосом. — А можно воды? — пить хотелось жутко.

Приготовленный заранее стакан обнаружился на прикроватной тумбочке, и Иллиас заботливо подал мне его. Жадно проглотив содержимое, оказавшееся травяным отваром, со вздохом посмотрела на виднеющееся пустое донышко.

— Через полчасика выпьешь ещё. Много сразу нельзя, — расстроила Ферия. — И пока что только укрепляющую настойку. Твоё состояние организма я уже просканировала. Полный покой и особая диета поставят тебя на ноги. Если будешь придерживаться предписанного режима, к концу недели сможешь покинуть целительский корпус. Ребята, присмотрите за ней, а то знаю я эту активистку, — обратилась девушка к моим гостям, заставив меня покраснеть. — Ладно, мне пора. Вечером ещё зайду. Выздоравливай! — пожелала она уже на выходе из палаты.

— Постараюсь. Спасибо! — поблагодарила я не раз спасавшую меня девушку.

Как только дверь закрылась, трио и девочки наперебой начали говорить, расспрашивая, кто о чём. Как себя чувствую? Почему убежала от них на соревнованиях? Что вызвало спонтанную активацию сил? И так далее. Последний вопрос особенно меня заинтересовал. То есть об истинных причинах произошедшего друзьям не рассказали?

Хотя, если по правде, то это закономерное развитие событий. Не станут же на всю Школу трубить, что на сверх защищённый стадион проник неизвестный, напал на студента, да ещё и совершил невозможное — построил портал, и уж наверняка не в Школу или резиденцию императора, то есть у него был специальный артефакт.

Что ж, придётся придерживаться официальной версии. А поскольку я её не знаю, то просто начала отнекиваться, что и сама не поняла, как всё произошло.

Вскоре расспросы иссякли вместе с охами и ахами и последними новостями, показавшими, что я ровно двое суток находилась в отключке. Вернее, была намеренно погружена в исцеляющий сон.

Анхелия с Верой, обняв меня на прощание сильно-сильно и попросив так больше их не пугать, попрощались и вместе с трио оставили нас с Иллиасом наедине. Уверена, инициативу в этом вопросе взяла на себя Анхелия, возомнившая, что мы с ним встречаемся.

В течении бесконечного мгновения мы всматривались друг в друга, а потом я отвела взгляд и покаянно попросила:

— Извини, пожалуйста! Я перед тобой так виновата! — дрожащими пальцами с величайшей осторожностью пройдясь по тому месту, где раньше виднелся страшный ожог, спросила: — Как ты? Раны зажили?

Он словил мою ладонь и положил к себе на грудь, нежно, но уверенно прижав сверху своей.

— Не бойся. На мне всё заживает моментально, к тому же, рана была не такая и страшная, как тебе казалось, — попытался успокоить он. — А вот ты пострадала намного больше. Придётся учить тебя магическому контролю лично.

Вспомнив, из-за чего мой контроль дал сбой, я резко отдёрнула руку, уютно пригревшуюся благодаря Иллиасу там, где она и вовсе не должна была находиться. Нет. Если уж решила держаться подальше, стоит выполнять свои обещания. И начинать нужно прямо сейчас. Вот только узнаю побольше о произошедшем.

И я, где-то понимая бесполезность затеи, попыталась выведать хоть что-то о случившемся.

Узнать мне удалось немного, но это даже больше, чем ожидала услышать. Личность напавшего, как и то, каким образом ему удалось проникнуть на соревнования, мне не сообщили. А вот метод, с помощью которого меня заманили в безлюдный коридор, как и то, почему нас никто не слышал и не видел, да и вообще, каким образом он смог не подвергнуться моему огню, Иллиас рассказал. Как я поняла, клятвы умалчивать такие подробности он не давал.

Выяснилось, что напавший обладал магией теней, причём, в отличие от Веры, с огромным потенциалом. Он сумел создать подпространство с барьером, который для остальных выглядел обычной стеной, а для меня создали некое магическое исключение. Я продолжала видеть коридор, поэтому спокойно по нему проследовала. Но самое интересное, что магия теней единственная, способная противостоять световым видам магии и даже поглощать их. Эти две силы вступают в борьбу, так сказать. Как тень и свет. И я проиграла, не сумев проломить защиту тёмного. Печально!

Поблагодарив Иллиаса за рассказ и за спасение, я вежливо, но как можно более отстранённо, попросила его оставить меня одну, сославшись на усталость и желание отдохнуть. Как же он смотрел на меня. Если бы не уверенность, что ни к чему хорошему наши отношения не приведут, плюнула бы на всё, и не отпускала бы его никогда и ни к кому. Но я уеду, теперь знаю это твёрдо, это раньше могла в глубине души тешить себя некими иллюзиями. А его невеста… она останется. Красивая, влюблённая, родовитая и наверняка обещанная ему ещё с детства.

— Лера, — вдруг произнёс он, — я хотел бы поговорить о нас, — услышала я такие страшные слова. — Там, на соревнованиях…

Нет. Не хочу это слушать. Пускай буду трусишкой, но заставить себя услышать о другой от него просто не могу.

— Не надо, — резко остановила его, — ты — тренер, я — ученица. Нам не о чем говорить, — выдавила из себя враз помертвевшими губами. — Спасибо, что навестил, а теперь мне действительно пора отдыхать, — я трусливо отвернулась, свернувшись в калачик и притворившись спящей.

Стук чего-то мелкого о твёрдую поверхность тоже не заставил меня оглянуться.

— Думаю, это твоё, — холодно прозвучало в тишине. Кажется, мой намёк поняли верно.

Скрип двери оповестил меня об его уходе. И с ним ушло что-то слишком важное из моей жизни.

Только через время я решила посмотреть, что же мне оставили. На тумбочке красовался артефакт-камешек, спасший мне жизнь. Ухватив его, я спрятала в кармане халата, кем-то бережно на меня надетого, и прикрыла веки, из-под которых потекли влажные ручейки.

После выхода из лазарета для меня ничего не изменилось. Почти. Плотный график занятий и тренировок, в которые добавили магическую медитацию для укрепления контроля, периодические посещения Хранилища и помощь Селению, запрещённая секция библиотеки и… одинокие ночи.

Как будто высшие силы этого мира меня услышали и перестали терзать снами о Иллиасе. Да и сам он стал ещё холоднее и официальнее. Теперь даже не пытался прикоснуться сверх необходимого минимума. Да и тот контакт, который был, походил скорее на нечаянное холодное скольжение по телу рыбы в воде.

Я старалась воспринимать всё, как должное, но если на людях это получалось, то наедине с самой собой не очень. Грусть и невозможная тоска пожирали изнутри. И иногда, в особые минуты меланхолии, окружающие подмечали перемену в моём настроении.

Поднять его мне активно старались все друзья. В ход шли и шутки весёлого трио, и девчачьи посиделки с Верой и Анхелией, и даже забавные беседы с Норисом, настойчиво продолжавшим свои попытки ухаживаний, несмотря на мимолётный интерес на соревнованиях к прекрасной бегунье, угасший так же быстро, как и вспыхнул.

Однако без нашего с Иллиасом постоянного противостояния, зажигавшего в крови целый фейерверк, мир стал намного более тусклым и скучным.

В один из дней, когда я уже не особо чаяла выбраться из вереницы постоянной рутины, произошло невероятное событие. В Хранилище пришёл свёрток, да-да, один из тех самых. Я бережно опустила его на стол, ожидая, позволит ли мне Селений в этот раз отправить его по месту назначения самостоятельно. И, о чудо, он спокойно вынул внушительный ключ, передав его мне, и предложил отнести свёрток на положенное место.

Но ещё большей удачей оказалась его вынужденная отлучка по неотложным делам. Комендантша женского общежития была недовольна поступившими новыми комплектами постельного, и орала об этом по артефакту связи на всё Хранилище, немедленно требуя Селения к себе.

Тот поморщился, как от зубной боли, бросил на меня подозрительный взгляд, а потом махнул рукой и побежал успокаивать бушующую фурию.

Не став терять ни минуты, провернула старинный ключ в замке, попутно заметив, что охранные заклинания сегодня Селений снял, видимо ожидая новое поступление. Дверь открывала с опаской и сомнением. Не хотелось подставлять доброго старика, с которым успела сдружиться. Кроме того, очень уж странной казалась мне подобная удача, обычно хорошее начало могло предвещать большую беду. Мало ли чего я не знаю!

Прошмыгнув внутрь, положила новый свёрток на законное место и начала осматриваться. Как же много всего здесь было сложено. Стеллажи, стеллажи и ещё раз стеллажи со свёртками. С чего же начать? Доверившись интуиции, прикрыла глаза и начала водить ладонью вдоль полок, пытаясь решить, что из этого хочу увидеть. И наконец возле одного из свёртков я словно почувствовала невероятное тепло.

Не совсем понятный для меня факт. Странно! Отдёрнув руку, сильно зажмурилась и помотала головой, а потом снова открыла глаза, сосредоточившись на свёртке. Он сиял! Как я раньше этого не заметила? Осторожно размотав бумагу, всё время опасаясь, что сработает защита, которую я ненароком проморгала, бережно вынула содержимое, не веря своим глазам.

Распустившийся золотой цветок с сердцевиной из радужных камней-ниточек, бликами осветивший стены помещения. Неужели это именно тот артефакт, который по легенде Бог Солнца и дневного света отдал людям, чтобы те получили огненный дар? По описаниям очень уж похож. Но не может же такого быть! Не веря самой себе, провела над ним кончиками пальцев и нечаянно задела одну из вершинок сердцевины. Ток пронзил тело, заставив резко отдёрнуть руку. На пальце выступила небольшая капля крови. Я стряхнула её и уставилась на драгоценный цветок. Вроде ничего страшного не произошло. С облегчением вздохнула.

Быстро вернула находку обратно на место, предварительно запаковав, как мне показалось, точно так же, как и было до этого. Прислушалась. Никакого шума за дверью слышно не было, и я решила открыть ещё хотя бы один свёрток. Не став тянуть время, выхватила первый попавшийся под руку и развернула. И чуть не рассмеялась. Да это же туфельки! Да-да, те самые, местной Золушки.

Мои предположения полностью подтвердились. Даже в большей степени, чем я думала. Громаднейший склад потерянных для всего мира артефактов. Причём каких! Но зачем это ректору? И почему именно здесь?

Внезапный шум за дверью заставил вздрогнуть и в спешке вернуть туфельки на полку, кое-как их запаковав. Резко развернулась к выходу и вдруг краем глаза уловила в дальнем углу какой-то сгусток тьмы с точками-вкраплениями света, приглушённо её разрезавшими. Если бы не точечное решето света, я бы решила, что это обычный неосвещённый угол. Но это всё же не особенности освещения. Интересно было бы исследовать данный феномен.

И тут я услышала громкое: «Лерания!», вздрогнула и выскочила из Хранилища, чувствуя себя виноватой. Селений скорее всего не знает, что хранит, просто выполняет работу. Он доверился мне, а я тут шастаю, выведывая чужие секреты. Пора прекращать свои исследовательские экскурсии. Да к тому же, скорее всего то, что я увидела, излучение ещё одного артефакта, приглушённое наличием свёртка.

Закрыв дверь на ключ, я нашла злющего Селения, расхаживающего по территории своих владений.

— А, вот и ты, — обратил он внимание на моё появление.

К возвращению ключа он отнесся совершенно безразлично, мимоходом засунув его в карман, отчего я почувствовала неимоверное облегчение.

— Нет, ну ты представляешь, не нравятся ей, видите ли, рисунки. Не пристало на такое девушкам глазеть. А я виноват, что эти комплекты были самыми недорогими, к Празднику Любви выпустили и нам по сходной цене после него и продали. И ладно бы сцены развратные, а то всего-то сердечки да парочки целующиеся. Да наши барышни ей похлеще картинки нарисуют!

И тут до Селения дошло, что я как раз одна из этих барышней, он замолк на полуслове и, проглотив остаток фразы, миролюбиво пробормотал:

— Ладно, я уж тут и сам справлюсь, не обращай внимание на старика, разворчался. На-ка вот, лучше чайку с пирожками попей, — выудил он из недр своего стола блюдо, полное румяной сдобы, — Жена передала, и строго наказала не мучить помощницу голодом.

Смущённо поблагодарив, взяла предложенное угощение. Правда, несмотря на отменный вкус, сдоба застревала в горле, как только я вспоминала свою меркантильность и неблагодарность по отношению к Селению.

Поэтому хоть причина, по которой упорно посещала Хранилище, была теперь неактуальной, но помогать Селению я не перестала, продолжая навещать его раз в неделю.

Постепенно успехи в магических дисциплинах становились всё лучше. Я больше не чувствовала себя полной неумёхой, но и асом, конечно же, не была. На тренировках, особенно на беговой дорожке, выкладывалась на все сто, и результат был довольно неплохим. Но мне он всё равно казался недостаточным. Единственное, что продолжало так же не поддаваться мне — это самоконтроль.

Как отринуть все эмоции и познать вселенское спокойствие, а потом ещё и погрузиться в глубины своей сущности, для меня оставалось секретом за семью замками. В страхе испытать снова то, что уже проходила, я не расставалась с артефактом-камешком ни на миг, давно вернув свой долг за него странному владельцу артефакторной лавки, судя по всему, оказавшемуся после проверки менталистов не причастным ко всей истории с Кирайей.

За всей этой суетой незаметно приблизился Новый Год, а по местному — Зимний праздник с обязательным балом в его честь. Отовсюду долетали разговоры о нарядах и парнях.

Вот только мне вовсе не хотелось идти на этот праздник. Там не будет пушистой, нарядной ёлочки с множеством подарков под ней. Не будет фейерверков и хлопушек, тазиков оливье и бокалов шампанского под бой курантов. А главное, не будет моих родных, по которым я так соскучилась! Наверное до этого момента даже и не подозревала, насколько велика моя тоска по дому и близким! А этот предпраздничный ажиотаж сполна напомнил мне об этом.

К тому же, в отличие от остальных, идти на бал мне было не с кем. Я чувствовала себя лишней среди счастливых парочек, которые своим видом напоминали мне о не прошедшей сердечной боли.

Асмир, желая подбодрить, пригласил составить ему компанию и стать спутницей на вечер, но я отказалась, не желая быть кому-то обузой. Уж кому-кому, а пара этому оболтусу всегда найдётся! Норис тоже активно настаивал на своей кандидатуре сопровождающего, но уж словам этого бабника я доверяла меньше всего и активно отнекивалась от предложения.

Всё шло к тому, что я просто не пойду на праздник, а отсижусь в своей комнате, предаваясь меланхолии, но этому не довелось произойти. Когда до бала оставалась какая-то неделя, и большинство зачётов и экзаменов были сданы, я кардинально поменяла своё мнение.

В то утро я шла на пробежку, вошедшую в привычку. Что именно заставило меня остановиться перед следующим поворотом, не знаю. Но зрелище и подслушанный разговор взбесили неимоверно. Удержать всплеск магии удалось невероятным чудом.

— Валенсия, ты же знаешь, как я к тебе отношусь, — улыбался Иллиас сногсшибательной блондинке с императорского балкона.

И как её только сюда пустили?

— Хорошо, я согласна, только считаю это не самой лучшей идеей, — раздался хрустальный голос девушки.

Надо же, у неё даже голос прекрасный! Как же это раздражает!

— Хорошо, тогда встретимся на Зимнем празднестве, — обворожительно улыбнулся парень и заключил девушку в объятия.

Я резко спряталась за угол, не желая лицезреть, как сладкая парочка целуется. Нашла обходной путь и побежала наверх к беговым дорожкам, перескакивая через две ступени сразу.

Злость клокотала с неимоверной силой, не находя выход. Нравятся длинноногие блондинки? Ну пусть и проваливает к своей ненаглядной Валенсии, а я тоже не буду сидеть в четырёх стенах и скорбеть о невозможном!

Добравшись в тренировочный зал, я глазами отыскала нужного мне человека и удовлетворённо кивнула.

— Норис, я принимаю твоё приглашение! — были мои первые слова, вместо приветствия.

— Это было бы для меня большой честью, — сверкнув глазами, он склонился к моей руке и поцеловал.

Хотела было отдёрнуть руку и попенять Норису, что пока не соглашалась быть его парой, а только приняла приглашение на бал, но что-то остановило.

Прекрасно! К нам приближался Иллиас собственной персоной. И выражение его лица было явно не радужным. Ну и пусть!