Я верю в завтра

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

В течение всей беседы с Дэвидом Джорданом Бритт не покидало ощущение, что он посмеивается над ней. Не то чтобы он говорил что-то непочтительное. О нет, он был вежлив, даже изысканно вежлив и с ней и со Стеллой, которая прямо сияла от удовольствия, как кошка, объевшаяся сливок. Собственно говоря, он вел себя с ними совершенно одинаково. «Как будто мне тоже за пятьдесят, как Стелле, а не под тридцать», — с обидой подумала Бритт.

Позднее она так и не смогла объяснить себе самой, почему же все-таки приняла его приглашение на обед, тем более что сделано оно было как бы вскользь.

Конечно, она не могла отказаться уже потому, что Стелла, которую Джордан тоже пригласил, явно горела желанием поближе познакомиться с будущим партнером. Но в последний момент, сославшись на более раннюю договоренность с давним клиентом, Стелла уклонилась от обеда, и теперь Бритт предстояло провести целый вечер наедине с этим человеком.

Так почему же она все-таки согласилась? И почему так тщательно готовилась к этому событию? Зачем зашла после работы в магазин и купила новое платье, причем такое, которое без натяжки можно было бы назвать вызывающим?

А ведь Бритт даже не была уверена, что ей нравится этот человек…

Ровно в восемь, что наводило на мысль, что он специально рассчитал время, Дэвид Джордан сошел по трапу на палубу Бритт. На нем по-прежнему были синие джинсы, а вот свою любимую футболку — на взгляд Бритт, просто жуткую — он сменил на вполне приемлемую рубашку.

Приглядевшись, она вынуждена была признать, что у Джордана вообще-то весьма респектабельный вид. Обут он был в туфли, явно сшитые на заказ, — такие, наверное, стоят целое состояние, — а куртка из мягкой, отлично выделанной кожи ладно облегала его поджарое, стройное тело.

Следующий сюрприз преподнес Кот. В тот момент, когда появился Дэвид, он мирно спал на своем излюбленном месте, то есть в ящике дубового комода, где Бритт хранила белье. Не успел гость сделать и нескольких шагов по гостиной, как Кот приподнял голову, хрипло мяукнул, выскочил из ящика и принялся выписывать восьмерки вокруг ног Дэвида, мурлыча от удовольствия.

— Привет, старый разбойник! — приветствовал его Дэвид и потер Кота за ухом. — Нашел себе более приличное жилье, да? Ну что же, я тебя не виню. Разве можно сравнить скромный стол холостяка с теми вкусностями, которыми наверняка угощают тебя здесь?

Бритт в изумлении уставилась на своего гостя.

— Так это ваш кот? А я думала, бродячий.

— Да нет, он ничей. Мы действительно прожили с ним вместе несколько месяцев — до того как вы выудили его из воды. Я так и не поблагодарил вас за этот самоотверженный поступок. Но вы скрылись так быстро… В жизни не встречал столь стремительной женщины!

— Так вот почему… — начала было Бритт, но тут уже одернула себя. — Но почему же вы ничего не сказали?

— Не получилось. Каждый раз, когда я к вам приближался, вы меня осаживали. А ведь я вел себя как настоящий джентльмен!

— А я думала, что вы… ну, в общем, пристаете ко мне! — со смехом объяснила Бритт и добавила: — Раз это ваш кот, заберите его.

— Ну нет! Я не хочу лишать Бродягу такого уютного дома, — галантно произнес Дэвид.

— Вы зовете его Бродягой?

— Да. Мне показалось, что это имя ему подходит. — Он с любопытством взглянул на нее. — А как называете его вы?

— Просто Кот, — улыбнулась Бритт. — Как видите, я не слишком долго раздумывала, давая ему кличку.

— Ну что же, по-моему, это имя не хуже любого другого, — заключил Дэвид, помогая Бритт надеть пальто.

Такого странного вечера давно не выпадало на ее долю. Это был какой-то каскад неожиданностей — под стать самому Дэвиду Джордану.

Автомобиль, в который он усадил свою спутницу, выглядел не блестяще, но резво взял с места, не хуже, чем новенький «Мерседес» ее свекрови, а взглянув на отполированную приборную доску из орехового дерева, сверкающие серебряные ручки и элегантную кожаную обивку, Бритт поняла, что машина, пусть и не новая, но явно дорогая. Она ждала, что Дэвид начнет распространяться о том, как ему удалось отыскать этот раритет и сколько он стоит, но вместо этого он заговорил совсем о другом. Поинтересовавшись музыкальными пристрастиями своей спутницы, он перевел разговор на гастрономическую тему. Оказалось, что он разбирается в этом вопросе не только как человек, который ежедневно что-то ест, и поведал Бритт уморительную историю, случившуюся с ним недавно на дегустации местных вин.

К собственному удивлению, Бритт, не слишком общительная и контактная с незнакомыми людьми, вскоре почувствовала, что получает удовольствие от разговора с этим человеком. Хотя она подозревала, что Стелла не ошиблась, назвав его дилетантом, в нем было какое-то неотразимое обаяние и юношеский интерес к самым разным вещам. Бритт решила расслабиться и не думать ни о чем, кроме сегодняшнего вечера.

Итальянский ресторан, куда привел ее Дэвид, располагался на усаженной липами улице в районе Сан-Франциско, который он назвал «Авеню». Это было небольшое, скромное с виду здание, однако блюда, которые им подали, были так изумительны, что Бритт не удивилась, вспомнив слова Стеллы о том, что в этом ресторане никогда нет свободных мест. Очевидно, Дэвид был здесь завсегдатаем. Не только шеф-повар, но даже сам владелец подошли, чтобы поинтересоваться его мнением о спагетти в томатном соусе и филе судака. Оба блюда Дэвид нашел превосходными.

Узнав, что Бритт только недавно приехала в Сан-Франциско, он предложил познакомить ее с местной ночной жизнью, что, по его мнению, было легче всего сделать, посетив ряд маленьких бистро. Именно этим они и занялись после обеда, начав экскурсию с молодежного диско-клуба и закончив ее посещением фешенебельного бара в престижном районе на холме.

— Таков весь Сан-Франциско, — заметил Дэвид, когда они вышли из бара. — Где-то на грани между респектабельностью и распутством. В этом городе, как и во всем нашем обществе, хорошее мешается с дурным. Здесь встречаются самые различные стили жизни, и если вы достаточно мудры, то вы спокойно отнесетесь к этому. Но надо иметь мудрость, чтобы не вынести поспешных суждений. Ведь в конце концов все эти люди — такие же Божьи создания, как и мы… — неожиданно серьезно заключил он.

В последующие дни Дэвид не переставал удивлять Бритт. То он вел ее на чопорный званый обед в особняк начала века, располагавшийся на самой фешенебельной улице Сан-Франциско, то вдруг приглашал на чей-то день рождения, который праздновался в непритязательном баре на побережье, то вдруг объявлял, что сегодня они отправятся ни много ни мало на боксерский поединок во дворец спорта, а то неожиданно предлагал послушать «Богему» в оперном театре.

Где бы они ни появились, он чувствовал себя как дома. Бритт, которая сама не отличалась общительностью, как-то сразу обратила внимание на эту черту Дэвида, а также на то, насколько разнообразен и широк круг его друзей. Сюда входил и полицейский регулировщик, управлявший движением на Маркет-стрит, который однажды, подойдя на перекрестке к их машине, нисколько не смущаясь, хлопнул Дэвида по спине и рассказал рыбацкий анекдот, и увешанная драгоценностями престарелая вдова, именовавшая его «юный Джордан» и, по-видимому, путавшая молодого человека с его отцом. В ответ на это замечание Бритт Дэвид рассмеялся и объявил, что он, подобно хамелеону, приобретает окраску тех, с кем общается.

Бритт ничего не возразила, однако про себя подумала, что дело не только в этом. Люди охотно общались с Дэвидом потому, что от него исходило какое-то душевное тепло. Он всегда искренне интересовался делами своего собеседника, и Бритт невольно сравнивала его с Крейгом, который своей чопорностью словно отгораживался от всех глухой стеной.

Проводя вечера с Дэвидом, Бритт днем была целиком поглощена работой — ей хотелось оправдать доверие Стеллы. Поскольку заведение расширялось, нужно было нанимать и обучать новых людей. Бритт даже пригласила секретаря — на него была возложена бумажная работа — и помощника для связи с поставщиками продуктов.

— Правильно, — одобрила эти нововведения Стелла. — Я не хочу, чтобы ты тратила время на бумажки, с которыми может справиться любая школьница. У тебя просто талант организатора! Вот и составляй свои знаменитые меню, а всю рутину переложи на плечи помощников. Запомни, подружка, — в этом и заключается секрет умелого менеджмента!

Бритт, которая была обязана Стелле столь многим, не стала возражать, хотя в глубине души тосковала по работе на кухне, когда они трудились бок о бок с миссис Конти, изобретая новые блюда и по-приятельски болтая с молоденькими помощницами. Теперь же отношения с работницами стали более формальными. Кое-кто даже начал именовать ее «мисс Дюмон». От этого обращения Бритт всякий раз становилось не по себе.

— Как одиноко тому, кто достиг хоть каких-то высот! — однажды наполовину в шутку, наполовину всерьез пожаловалась Бритт, обращаясь к Дэвиду. — Во-первых, у меня теперь бездна свободного времени. Стелла и слышать не хочет о том, чтобы я помогала на кухне. Говорит, что хороший менеджер не должен марать руки черной работой.

— А вы переезжайте ко мне — я найду, чем вас занять, — неожиданно предложил Дэвид, лукаво подмигнув Бритт.

Она покачала головой. Он, ничуть не обескураженный, пожал плечами и предложил уже серьезно:

— Ну, если это предложение вам не подходит, почему бы тогда не заняться литературным трудом? Раз уж у вас столько свободного времени… Вы могли бы написать кулинарную книгу. Негоже, чтобы изобретенными вами шедеврами больше никто не воспользовался. Впрочем, возможно, вы принадлежите к числу тех кулинаров, которые ревниво оберегают свои секреты?

— Да нет, я люблю делиться своими рецептами, — призналась Бритт. — Да и отцовских помню много… Но вот только какая из меня писательница? Я же этого не умею!

— А чего тут уметь? Вы образованная, умная женщина — это сразу видно, да и сам предмет знаете, как говорится, от А до Я. Дело в том, что я являюсь одним из совладельцев небольшого местного издательства, которое весьма популярно в нашем городе. Мой партнер, помнится, как-то говорил, что на хорошую поваренную книгу всегда будет спрос.

Первым побуждением Бритт было решительно отказаться. Но Дэвид смотрел на нее так насмешливо, с таким вызовом, что она, поколебавшись, сказала, что подумает и даст ему ответ через некоторое время.

Все сложилось так, что в последующие несколько недель она была так занята, что мысли о создании кулинарной книги пришлось на время оставить.

Началось с того, что успех свадебного банкета, который организовала Бритт для дочери местного бизнесмена-негра, превзошел все ожидания. Выходец из Луизианы, этот человек, чувствуя острую ностальгию по своему детству, попросил выдержать меню именно в этом духе, и вскоре на них обрушился поток просьб — все желали заказать блюда той или иной национальной кухни.

Стелла, предпочитавшая ковать железо, пока оно горячо, поручила выполнение этих заказов Бритт, зная ее пристрастие именно к таким оригинальным блюдам. В итоге молодая женщина проводила на работе по четырнадцать часов в сутки, а иногда и больше, освежая в памяти рецепты отца и создавая новые, свои собственные на основе блюд того или иного народа. При этом перед Бритт стояла еще одна задача — предстояло заменить экзотические специи и пряности на более привычные для американцев.

Как только меню было составлено, Стелла обратилась в местную фирму по связям с общественностью, чтобы создать надлежащую рекламу. Рекламная кампания прошла так успешно, что их предприятие снова встало перед проблемой расширения. Стелла ворчала — вот, мол, снова навалилась работа, но Бритт не принимала эти слова всерьез. Она уже давно поняла, что ее старшая подруга чувствует себя счастливой, когда дел у нее выше головы.

В один из дней, когда Бритт наслаждалась законными отгулами, к ней зашел Дэвид.

— Думаю, вам пора откликнуться на мое предложение, — заявил он с порога.

— Это на какое же? — не сразу догадалась Бритт. — Насчет кулинарной книги? Или вы снова пытаетесь меня соблазнить?

Однако Дэвид, вопреки обыкновению, не подхватил шутку. За все время их знакомства он всегда был одинаков — весел, ровен, дружелюбен. А сейчас, глядя в его задумчивые глаза, Бритт недоумевала — неужели она ошиблась в этом человеке и все, что происходило между ними до сих пор, было лишь прелюдией к чему-то большему, над чем даже Дэвид не может смеяться? А если так, готова ли она вступить с ним в такие отношения? Он ей нравился, может быть, даже очень нравился. Но достаточно ли этого для близости?

Конечно, она уже давно догадалась, что привлекает его. Хотя Бритт не считала себя слишком искушенной в любовных играх, было бы верхом наивности с ее стороны не заметить, что делается с Дэвидом, когда они танцуют или он целует ее, прощаясь. Однако она ждала более явных шагов с его стороны, стараясь в то же время скрыть собственный интерес.

Похоже, Дэвид догадался, о чем она думает. Лицо его озарилось насмешливой улыбкой, и он шутливо ткнул ее пальцем в бок.

— Ага, попались на крючок! Ну ладно, на этот раз, так и быть, я вас отпускаю. А говорил я о книге. По-моему, вы должны попытаться, Тани. Поверьте умудренному жизненным опытом человеку, в старости люди ни о чем так не жалеют, как об упущенных возможностях. Написать и издать собственную книгу — что может быть интереснее? Не каждому выпадает в жизни такой шанс! Посвятите ее своему отцу. Из того, что вы рассказывали о нем, я понял, что при жизни этого человека слишком мало ценили. А ваша книга могла бы стать ему прекрасным памятником!

Бритт изумленно уставилась на Дэвида. Она была так потрясена, что не находила слов. То, что он только что сказал, разом положило конец всем ее колебаниям и сомнениям. Ну конечно, как ей самой до сих пор это не приходило в голову! Ведь она всегда жалела, что талант отца умер вместе с ним. А разве существует способ более благородный, чем книга, чтобы передать знания, накопленные одним человеком в течение всей жизни, тем, кто последует за ним?

Должно быть, выражение ее лица было столь красноречиво, что Дэвид и без слов догадался об ответе. Рассмеявшись, он обнял Бритт:

— Итак, решено. Я беру на себя юридическую сторону дела — контракты и тому подобное. А ваша задача — выплеснуть на бумагу все тонкости кулинарного искусства.

— Но как? Я даже не представляю, с чего начать, — растерянно пролепетала Бритт.

— Будьте естественной. Пишите так, как говорите. Расскажите, как работал ваш отец, как вы ребенком скитались вместе с ним по разным городам и хозяевам. Представьте, будто разговариваете со мной.

Бритт улыбнулась.

— Название я уже придумала — «На кухне моего отца»!

Позднее у Бритт не раз находился повод поблагодарить Дэвида. Он не только сумел так составить контракт, что она получила солидный аванс, позволивший оплатить все связанные с книгой расходы, но и оказал ей неоценимую помощь во многих других отношениях.

Все описываемые в книге блюда Бритт вначале готовила у себя на кухне. Каким бы необычным или труднодоступным не был ингредиент, который требовался ей для того или иного рецепта, Дэвид всегда знал, где его можно отыскать. Если ей был нужен почечный жир, на котором жарятся овсяные лепешки, он вел ее на китайский рынок — по утверждению Дэвида, там можно было достать все. Понадобились потроха для испанской похлебки или кишки для приготовления колбас? Нет ничего проще, надо ехать на оклендский рынок, где продаются самые лучшие сорта свинины. А за свежим тунцом и живыми креветками, излюбленными компонентами исконных луизианских блюд, надо отправляться на рынок, расположенный в районе Мишен.

Как и прежде, когда Бритт сочиняла новые меню для комбината «Стелла», она столкнулась с необходимостью приспосабливать блюда национальной кухни к консервативным вкусам американских едоков, что, по ее мнению, было профанацией. Неожиданно ей в голову пришла смелая мысль. А что если давать в книге оба варианта — оригинальный, с указанием всевозможных экзотических специй и пряностей, и как бы адаптированный, где использовались бы только те компоненты, которые можно купить в любом американском супермаркете?

Когда она рассказала о своей идее Дэвиду, он отнесся к ней весьма благосклонно.

— Отличная мысль! Предоставьте им выбор — может быть, они и сами начнут экспериментировать.

Часто, обдумывая очередной рецепт, Бритт не могла точно припомнить, сколько специй или приправ клал в то или иное блюдо ее отец. Как ей пригодились бы сейчас его записи! Интересно, что сделал с ними Крейг? Выбросил, как и все ее остальные вещи? Велел отнести на чердак? Передал Армии Спасения?

Ну что же, ей придется рассчитывать только на себя…

Начав импровизировать, Бритт вскоре поняла, что это занятие захватило ее целиком. Теперь она с неохотой шла на службу — жаль было тратить драгоценные часы, которые она могла бы провести на своей уютной кухоньке, экспериментируя, смешивая, пробуя, создавая неожиданные сочетания продуктов, одним словом, придумывая новые рецепты.

Дэвид часто заходил к Бритт — иногда чтобы вместе с ней полакомиться каким-нибудь изысканным деликатесом, приобретенным в шикарном сан-францисском магазине для гурманов, иногда чтобы помочь с готовкой, отведать, что получилось, и вынести свое суждение.

Когда Бритт была выходная, они с Дэвидом часами бродили по крошечным лавчонкам китайского квартала или выбирали овощи, которые можно было встретить лишь на итальянском или мексиканском рынках.

Как всегда, ей было легко с ним, и если Дэвид в награду «за свой вклад в развитие и совершенствование вкуса американцев», как он выражался, приглашал Бритт куда-нибудь пойти с ним вечером, она охотно откладывала работу, надевала лучшее платье и предавалась заслуженному отдыху.

Именно во время таких эскапад он показал своей спутнице другой Сан-Франциско, познакомил ее с разными людьми и стилями жизни. В один из вечеров они обсуждали поэтов-битников с очередным приятелем Дэвида, человеком явно не от мира сего. Он жил на холме Потреро, где от набегов местных хулиганов его оберегали более приземленные соседи. Потом Бритт познакомилась с Мэри Тележкой, весьма своеобразной личностью. Эта женщина спала в чужих подъездах, мылась на автостоянках, весь свой нехитрый скарб перевозила в украденной из супермаркета проволочной тележке, а любую милостыню встречала градом насмешек и оскорблений.

— А ведь она очень гордый человек, — высказал свое мнение о Мэри Тележке Дэвид после того, как они втроем съели по хот-догу и выпили кока-колы на скамейке в парке, расположенном возле моста Золотые Ворота.

Вначале Бритт удивилась, а потом поняла, что он прав.

— А откуда вы знаете всех этих людей? — с любопытством спросила она.

— Эти люди — я сам, — неожиданно ответил он, усмехнувшись. — Я вижу себя, когда смотрю на Мэри Тележку, на старика, который тратит половину своей пенсии, чтобы покормить жирных голубей, облюбовавших этот парк, или даже на вдову, каждый год с гордостью надевающую свои драгоценности, которые стоят целое состояние, чтобы покрасоваться на открытии сезона в оперном театре.

— А что вы видите, когда смотрите на меня? — лукаво спросила Бритт.

— Вопрос в другом — что видите вы сами, когда смотритесь в зеркало? — парировал Дэвид. — Каково ваше мнение о себе?

— Ну, как вам сказать… Я вижу обыкновенную женщину с карими глазами, каштановыми волосами и очень средней фигурой.

Он фыркнул.

— Да вы слепы, как летучая мышь!

Дэвид схватил ее за руку и потащил к небольшому зеркалу, висевшему рядом с дверью.

— А теперь слушайте, что вижу я — молодую женщину, свежую и чистую, со стройным, грациозным станом. Я вижу кожу, сияющую здоровьем, глаза, которые светятся внутренней теплотой, улыбку, которая может свести с ума любого мужчину. Вы очаровательное, милое создание, Тани, и пусть ваше лицо имеет не совсем правильные черты, зато в нем есть пикантность, которая привлекает гораздо сильнее, чем строгая классическая красота. В вас есть нечто, что мгновенно находит отклик в сердцах других людей. Глядя на вас, они понимают, что вы такая же, как они — так же печалитесь и радуетесь, так же любите и ненавидите, так же способны иногда совершать ошибки…

Дэвид повернул Бритт лицом к себе и обхватил ладонями ее щеки, так что она была вынуждена посмотреть ему прямо в глаза.

— И, как я подозреваю, именно из-за такой ошибки ваша душа превратилась в лед. Я прав, Тани?

Бритт уставилась на Дэвида, пораженная его неожиданной серьезностью. А действительно, прав ли он? Неужели она на самом деле такая, какой видит ее Дэвид, или просто он смотрит на нее другими глазами, не так, как все остальные?

И что таится за его словами? А вдруг это намек, что его больше не устраивают простые дружеские отношения? Она давно поняла, что он хочет ее. Так что же, наступило время для следующего этапа их отношений?

Бритт была обыкновенной женщиной из плоти и крови, с обыкновенными желаниями и страстями. Последний год принес ей немало страданий — в основном душевных, но и физических тоже. Здоровая плоть требовала своего. Как легко сейчас было бы заняться с Дэвидом любовью, утолить и его страсть, и свою собственную. Они знакомы уже давно, и он ей действительно нравится. А то, что они в первую очередь друзья, даже лучше — каков бы ни был конец этого романа, никто из них не пострадает от разрыва.

Одно смущало Бритт — ей казалось, что ни с кем, кроме Крейга, она не получит удовлетворения. В ее интимной жизни до встречи с мужем не было ничего примечательного. Впрочем, в последнее время и с ним любовь превратилась скорее в необходимую обязанность, чем в удовольствие.

Так что же она теряет? Она ведь не юная девица, которая с широко открытыми глазами ждет прекрасного принца! Да и Дэвид своей преданностью бесспорно заслужил такое вознаграждение…

Глубоко вздохнув, Бритт подняла глаза на Дэвида.

— Вы правы — я действительно наделала массу ошибок. Когда-нибудь, когда у вас выдастся свободный часок, я могу рассказать о них…

— Всегда к вашим услугам, — с готовностью отозвался он. — Какое время вас устроило бы?

— Как насчет завтрашнего вечера? — предложила Бритт. — Вы много раз приглашали меня к себе. Я думаю, пришла пора увидеть вас в привычной обстановке. Что вы на это скажете?

Дэвид немного помолчал. Склонив голову к плечу, он словно прислушивался к своему внутреннему голосу.

— Да, я думаю, пора пришла, — произнес он наконец и в его словах прозвучало недвусмысленное обещание.