Якудза из другого мира. Том XI

Глава 15

Норобу успел схватить меня за пояс, когда я ринулся вперед. Только его сила, а также вес Такаюки смогли удержать меня от того, чтобы ворваться в эту толпу обезумевших бродяг, которые так издевались над мертвыми телами. Ворваться и бить-бить-бить. Бить так долго, чтобы они все поняли… Чтобы они все осознали…

— Не надо, Такаги, не надо, — проговорил Норобу. — Их слишком много. Мы не должны открывать себя до поры до времени. О нас не должно быть ничего известно.

Я выдохнул и кивнул. Сердце бешено стучало, но с глаз уже начала спадать красная пелена. Всё-таки я расслабился. Слишком сильно…

Норобу отпустил меня. Они переглянулись с Такаюки, тот тоже разжал руки.

Плевки на лежащие тела продолжались. И каждый был для меня, как удар поддых… Как подлый удар…

Однако, я уже держал себя в руках. Не все люди плевали, некоторые стыдливо отводили глаза, а один мужчина…

Как только я посмотрел на него, тот сразу же отвел взгляд. Однако, я готов был поклясться чем угодно, что он с интересом меня разглядывал. Невысокий, смуглый, с блестящими глазами, он не походил на крестьянина, но и макушка не была выбрита, как у самурая. Странный тип…

Пока я его рассматривал, незнакомец сделал пару шагов назад и растворился в толпе. Сделал это так спокойно, как будто рыба ушла в тину.

Действительно, нужно взять себя в руки, а то на нас уже обращают внимание… Я переключился на Норобу и Такаюки:

— Спасибо, друзья, спасибо. Я всё понял. Это была секундная слабость. Я взял себя в руки. Ребят, я хочу просто посмотреть ему в глаза. Просто взгляну и уйду.

Мои друзья молчали. Я же отвернулся от них и пошел к центральной бочке. Прошел рядом с телом лежащей женщины.

Кто там?

Мисаки? Или одна из её товарок?

Рядом лежала кусаригама, значит, всё-таки Мисаки…

Никко Номура посмотрел на меня. Он сдвинул брови, как будто пытаясь вспомнить, а потом весело улыбнулся желтыми зубами. Сегодня был его день и он мог сушить зубы сколько влезет.

— Что-то я тебя не помню, ты кто, горожанин?

— Я не горожанин, уважаемый Никко Номура …

«Я смерть твоя!»

Да, именно так я и хотел воскликнуть, а потом пронзить горло последнего из убийц. Однако, вместо этого я выдохнул и с улыбкой посмотрел на последнего из пяти безжалостных убийц.

Никко Номура с некоторым удивлением смотрел на меня.

— Так кто же ты, незнакомец?

Я качнул головой вправо-влево. Если я сейчас перепрыгну бочку, сложу пальцы в Клюве Орла и ударю в гортань, то через сколько секунд меня изрубят на куски? Или удастся устроить кровавое побоище и внести своё имя в анналы истории, как дикий хинин из глубин Дзигоку?

— Мы обычные монахи, уважаемый господин Никко Номура! — раздался позади голос Норобу. — Брат Изаму хотел выказать вам своё уважение и вознести хвалу вашей победе над десятью призраками. Вам, Аки Тиба и её ниндзя…

Я выдохнул. В этот раз Норобу снова спас меня. Каким бы он ни был иногда невыдержанным на язык, но сейчас его речь заставила меня расслабиться.

В голове появилась идея. Месть будет совершена. Но она будет совершена другим человеком. Я почему-то был уверен, что смогу этому другому человеку открыть глаза. А Норобу мне в этом поможет.

— Многоуважаемый господин Никко Номура, я преклоняюсь перед вашей храбростью и вашим мужеством. Вы не испугались выступить против десяти коварных жен… призраков. Честь и хвала господину Никко Номура! Честь и хвала Аки Тиба и господину Токугава! — выкрикнул я в конце своей проникновенной речи.

Да, иногда для достижения своей цели нужно идти наперекор собственным мыслям. Это называется военной хитростью — потом я эти слова припомню последнему самураю…

Люди вокруг согласно загомонили, подняли кружки с вином.

— А из какого вы храма, добрые монахи? — спросил Никко Номура, когда возгласы чуть поутихли.

— Из храма Хорю-дзи префектуры Нара. Были на юге страны по поручению настоятеля, а сейчас возвращаемся домой.

— Храбрые монахи! — воскликнул Никко Номура. — Нас посетили храбрые монахи, которые вернулись с юга нашей великой страны! Выпьем же за них, за храм Хорю-дзи и за их настоятеля!

Толпа радостно вскинула руки с кружками вверх. Толпе было всё равно за что пить. Я же услышал, как за спиной тяжело задышал Такаюки.

С трудом получилось выдавить из себя улыбку и отойти в сторону. Мне удалось справиться с собой…

Надо будет это запомнить, чтобы в следующий раз не попасть вот так…

Люди продолжали радоваться, а я поманил к себе новых друзей и спросил Норобу:

— Скажи, друг мой, а ты знаешь, где живет дайме?

— Думаю, что найти можем.

— В таком случае, пойдем, возьмем еды и поужинаем. Ночью мы должны будем навестить дайме.

Друзья непонимающе переглянулись, а потом опытный Норобу тяжело вздохнул. Он уже успел понять, что ночью выспаться не удастся.

Я кинул последний взгляд на лежащие тела и сморгнул набежавшую слезинку. Десять женщин из деревни Хигасидори, вы будете отомщены!

Бамбуковый лист всё также показывал на север, но даже не думал желтеть или становиться вялым. Мы купили еды в небольшой таверне, которые тут назвали идзакая. В местном идзакая можно было и переночевать, чем мы и воспользовались. Нужно было обсудить дальнейшие поиски, а также обкашлять план по проводам последнего из "Пяти Карающих Мечей" вдогонку за десятью призраками.

Вот только я вовсе не ожидал увидеть в нашей комнате того самого человека, которого заприметил возле дома Номуры. Молодой человек сидел возле открытого окна и потягивал из чашечки сакэ. Что это было именно сакэ, а не компот, я понял по трем белым бутылочкам, лежащим рядом.

Говорить, что это было верхом наглости, означало впустую сотрясать воздух. Такаюки считал также, поэтому просто потянул меч из ножен. Мне пришлось положить руку на его пальцы, чтобы дать шанс незнакомцу объясниться. Зарезать засранца мы всегда успеем.

— Ещё есть? — кивнул я на бутылочки, присаживаясь на циновку рядом с незнакомцем.

Норобу и Такаюки опустились на соседние циновки.

— А вы что — с собой не принесли? — с усмешкой спросил незнакомец.

— Господин Такаги, позвольте мне отрубить этому наглецу уши? — негромко спросил Такаюки.

— Обязательно позволю, если он не расскажет, почему оказался в нашей комнате? Ведь мы заказывали комнату на троих, а он не скидывался…

— Господин, — неожиданно взял слово Норобу. — Мне кажется, что я вас знаю. Судя по вашей смелости и отчаянности в проникновении к незнакомцам, вы можете быть только одним человеком… Ваше имя Исикава Гоэмон?

В ответ наглец только усмехнулся, ловким жестом извлек из глубин своей куртки ещё три пиалы для сакэ — отёко, а после разлил из бутылочки. Разлил поровну в три отёко, а свою оставил нетронутую. После этого поставил бутылочку на пол. По традиции распития спиртных напитков, налить ему должен был кто-нибудь из нас. Так как Норобу не пошевелился, а Такаюки всё ещё смотрел исподлобья на наглеца, то именно мне выпала честь налить ему в отёко.

— Кампай, — произнесли мы хором и осушили отёко.

— Слава всегда опережает меня, — улыбнулся незнакомец. Или уже знакомец?

— Так ты тот самый разбойник, что грабит богатых и помогает бедным? — спросил Такаюки. — Отребье с мечом.

— А ты тот самый самурай, которому очень небезопасно находиться в Эдо? — вопросом на вопрос ответил Исикава.

Я взглянул на Норобу, тот даже не повел ухом, всё также смотрел на нашего нового знакомца. Похоже, что про Гоэмона мне тут никто рассказывать не собирался. Что же, придется брать всё в свои руки.

— Кто ты такой? — спросил я напрямки.

— Ваш отец уже назвал моё имя, не стоит его произносить слишком часто, — с улыбкой ответил Исикава.

— Это сын самурая клана Миёси из провинции Ига, — вместо него ответил Норобу. — Всю семью вырезали налетчики враждебного клана, а его самого подобрал ниндзя из провинции Ига. Обучался у легендарного ниндзя Момоти Тамба, а в благодарность увел у учителя молодую любовницу…

— Вообще-то всё было немного не так, — хмыкнул Исикава. — Момоти попросил меня влюбить в себя его подругу, так как сам он нашел моложе и красивее. Пришлось сделать учителю подобное одолжение…

— После этого сколотил банду из разбойников и начал грабить богатых самураев и дайме. Поговаривают, что с самим Одой Нобунагой водил дружбу, — закончил Норобу.

— А вот это правда, — кивнул Исикава. — Господин Нобунага — великий человек. И если бы его не предали, то он совершил бы свою мечту до конца. А меня бы сделал снова самураем и вернул украденные земли. Так что в этом плане, дорогой господин Ногути, мы с тобой схожи… И ты такое же отребье, как и я.

— Что? — вскричал было Такаюки и снова потянул меч из ножен, но положенная на плечо ладонь Норобу смирила пыл самурая.

— Дослушаем же до конца, — миролюбиво ответил Норобу. — Потом отрежем уши…

— Вот так вот вы относитесь к добровольному помощнику? — хмыкнул Исикава. — Эх, если бы господин Нурарихён не попросил вам помочь, то вряд ли вы сейчас сидели бы со мной.

— Владыка ёкаев просил тебя о помощи для нас? — теперь пришла моя очередь удивляться.

— Не столько для вас, сколько для одного ёкая, который одновременно является онрё, — пристально глядя мне в глаза, ответил Гоэмон.

Я криво усмехнулся в ответ. Вряд ли есть смысл прятать свою сущность, и я готов был признаться, но мне помог ронин Ногути

— А-а-а, ты про Киоси? Ну да, его ищут мои спутники, — ответил Такаюки. — Только Нурарихён не говорил, что тануки одновременно является и онрё…

— Возможно, он решил, что бывшему самураю не стоит слишком сильно напрягать мозги, а то голова увеличится в размерах и шлем перестанет налезать, — ответил Исикава.

— Что? Ты называешь меня глупцом? — в третий раз меч попытался покинуть ножны.

— Господин Ногути, перестань, — отмахнулся Норобу. — Можно же обойтись и без этого…

— Можно вообще обойтись без господина Ногути, — сказал Исикава. — Я же правильно понимаю, что вы хотите навестить Никко Номура и задать ему пару вопросов? А самурайская честь господина Ногути вряд ли позволит это сделать…

— Что? Да как ты смеешь решать за меня?

— Я не смею. Дело в том, что у меня тоже есть несколько вопросов к господину Никко. Но задать их мне бы хотелось ночью, не беспокоя прислугу. А сегодня там все настолько упились, что будут безалаберны и беспечны — самое время сходить в гости. Однако, что-то мне подсказывает, что такое проникновение претит самурайской чести господина Ногути…

Такаюки поджал губы. Его ноздри хищно раздувались, он хотел было возразить Гоэмону, но… Его красное от гнева лицо опустилось. Он промолчал. Норобу просто похлопал его по плечу.

— Что и требовалось доказать, — заметил Гоэмон. — А нам с вами ничего не запрещает наведаться в гости к господину Никко. Но вот у вас нет карты путей прихода и отхода, а у меня есть.Как есть и знакомые среди слуг господина Никко. Так что я вам просто необходим.

— А я… — начал было Такаюки.

— А вы можете прогуляться перед сном и поискать пропавшего тануки. Ведь у вас к господину Никко нет никаких вопросов? — с улыбкой произнес Гоэмон.

— Не тебе мне указывать, что делать, — буркнул бывший самурай. — А что до "Пяти Карающих Мечей"… они самураи и делали то, что им было приказано сделать.

— Да, мне не стоит указывать на что-либо самураю, зато мне дозволено дать вам совет накрыть голову соломенной шляпой, чтобы не нарваться на ваших знакомых. Могу сказать, что в этом месте вам точно будут не рады. И если не будете скрываться под полами шляпы, то скоро её не на что будет надевать.

Такаюки только фыркнул в ответ. Но неожиданно Норобу поддержал слова Гоэмона и тоже посоветовал Такаюки походить с листом бамбука. Вот на Норобу ронин фыркать не решился. Он поднялся и с видом оскорбленного достоинства вышел прочь.

— Ушел бывший самурай, — покачал головой Гоэмон. — Эх, сколько же в этих людях чести и достоинства… Можно даже сказать, что чересчур много и этим пользуются наши правители, отправляя этих воинов на смерть ради своих прихотей. Ну да ладно, я знаю, что белобрысый путник является ноппэрапоном, а это как нельзя лучше соответствует моим планам.

— Нурарихён тебе и это сказал? — хмыкнул я. — Весёлый старикашка.

— Весёлый, — кивнул Гоэмон. — Однако, я не против ёкаев — каждый сам творец своей жизни. Но вот я хочу стать творцом своей смерти. Мне нужно скрыться, а лучше умереть, чтобы не разыскивали убийцы Токугавы. Да, на его стороне немало ниндзя провинции Ига, чтобы найти меня и растерзать. Поэтому я помогу вам, а вы поможете мне. И всем будет счастье…

— И как же ты хотел бы покинуть этот мир? — спросил я.

В голове начали кататься шарики, переиначивая первоначальную идею посещения последнего из пятерки самураев.

— Я предпочел бы что-то героическое. Что-нибудь такое, чтобы потом о моей стойкости слагали легенды…

— Ну, можно даже самую гнилую смерть преподнести, как несусветный героизм. Это можно придумать… Вот что ты любишь больше всего на свете?

— Женщин и онсэн, — не задумываясь ответил Гоэмон.

— Ну что же… Раз ты любишь горячие источники, тогда… Пусть тебя сварят живьем. Как тебе такая смерть?

— Неплохая, можно даже сказать, что достойная. И сам бы такую предпочел, но… Как-то хочется пока ещё пожить.

— И у меня есть на тебя планы, — кивнул Норобу.

А если у сэнсэя что-то есть, то это вряд ли что-то хреновое. Похоже, что он знал этого самого Гоэмона. А если сквозь века пробилась о нем память, то не такое уж он и говно.

А если у сэнсэя что-то есть, то это вряд ли что-то хреновое. Похоже, что он знал этого самого Гоэмона. А если сквозь века пробилась о нем память, то не такое уж он и говно.

— Ну что же, господа, тогда давайте быстро обсудим план и претворим его в жизнь, — предложил Гоэмон. — У меня есть несколько мыслей… А что касательно того тануки, которого вы ищете… Думаю, что я знаю, где он находится. В общем, вы помогаете мне, а я помогаю вам.

— Тогда и у меня есть несколько мыслей, — заметил я. — Предлагаю сразу послушать меня, а потом уже и план Гоэмона…

На том и порешили. Сначала я предложил свой план. Потом Гоэмон. Мы соединили оба плана воедино и решили действовать немедленно. Темную одежду Гоэмон принес с собой, он вытащил два припасенных загодя узелка. Я про себя улыбнулся — на долю Такаюки этот наглец брать одежду не стал. Похоже, что это ещё тот знаток самурайской психологии. Ну а раз так, то пусть он тогда и занимается самураем Нокки. У нас с Норобу была другая задача…

Луна в эту ночь не показывалась из-за туч. Она словно специально решила взять выходной и завесила небо тяжелыми занавесями. Норобу, Исикава и я долго работали над лицом и телом Аки Тиба. Да, мне пришлось на время надеть на себя чужое изображение — я же нопарэппон и могу менять свою внешность, если вы не забыли. Также поработали с голосом. Путем оммёдо всё-таки добились того звучания, которое удовлетворило Исикаву и нас.

Мы вышли с Норобу на темные улицы города Эдо и аккуратно двинулись к дому даймэ. Редкие прохожие не обращали на нас никакого внимания — умение маскировки давало свои плоды. Гоэмон же отправился к пятому самураю..

Вскоре мы подошли к высокому особняку, освещенному фонарями со всех сторон. Перемахнуть через высокий забор и миновать охрану не составило большого труда ни для меня, ни для Норобу, который тоже двигался подобно призраку.

В доме дайме царила тишина. Пахло приятными благовониями. Мы двигались бесшумно, подобно двум теням в полуденный час. Открывали и закрывали двери в поисках хозяина дома. Поиски спальни дайме вскоре увенчались успехом.

Дайме спал один. Над его головой возвышалась стойка с двумя мечами — если что-нибудь случится, то хозяин дома будет вооружен в течение секунды. Пришлось аккуратно вытащить мечи и отложить в сторону. Вдруг хозяин дома будет неуравновешен и сразу же ринется в атаку.

Норобу только кивнул, глядя как я медленно складываю мечи у порога.

После этого я легонько потряс дайме за плечо. Он не проснулся. Пришлось потрясти ещё раз и тут же накрыть его рот ладонью, когда он распахнул глаза и удивленно вскинулся.

— Мы друзья, — прошептал я, когда расширенные глаза испуганно заметались по комнате, перепрыгивая с моей фигуры на фигуру Норобу. — Мы пришли с миром. Сейчас я отпущу руку, и мы поговорим, хорошо?

Глаза Оно закрылись на секунду, а потом снова распахнулись. Вот и хорошо. Я неторопливо убрал руку, готовый при малейшем резком звуке вернуть её на место.

— Кто вы и почему вломились в мой дом? — также шепотом произнес господин Оно.

— Мой спутник — странник, идущий дорогой чести, а я Аки Тиба, — ответил я.

Господин Оно метнул взгляд за мою спину, потом перевел взгляд на меня. Узнал фигуру, тут же крутнулся, вскочил на колени и склонился в почтительном поклоне. Всё это он совершил за доли секунды.

— Я не мог и мечтать о таком…

— Встань, дорогой друг, — прошептала Аки Тиба. — Я не сомневаюсь в твоей верности. Не сомневаюсь и в том, что ты поможешь мне покарать преступника.

Норобу тем временем зажег небольшую свечу. В её неровном пламени осветилось недоуменное лицо дайме.

— Преступника? Какого преступника? Я в ту же секунду велю арестовать его и казнить по вашему высокому приказу…

— В таком случае мой приказ будет таким — нужно прилюдно казнить Гоэмона…

Дайме икнул от таких слов. Даже небольшого количества света хватило, чтобы увидеть, как побелело его лицо.

Я постарался произнести слова как можно убедительнее, чтобы у мэра не оставалось никаких сомнений в правдивости и необходимости этой казни. Однако, господин Оно всё равно не поверил своим ушам.

— Великого преступника Исикаву Гоэмона? — переспросил дайме с надеждой что ему послышалось. — Простите, я ещё не до конца проснулся и мои уши заткнуты ватой сна.

— Я могу вырезать свой приказ на твоей груди… кинжалом, — плотоядно усмехнулась Аки Тиба. — И точку поставить…

— Не надо, — тут же упал в поклоне господин Оно. — Я всё понял и осознал…

Теперь пришла очередь Норобу показать все актерские способности, на которые он только был способен. Мы с ним три раза повторили план и то, что он будет говорить ранее, но я всё равно сомневался в его способностях. Да и план был сшит настолько белыми нитками, что только чудо могло помочь его осуществлению.

— Мы с моим господином Токугава Иэясу немного разошлись в планах. Он хотел допросить десятерых призраков, а я же хотела уничтожить эту часть банды. Поэтому я и мои слуги сделали своё дело.

— Но зачем? — удивлению дайме не было предела.

— Потому что я разгадала их тайный план. Заговорщики создали банду, которая грабила путников на дорогах, ведущих к городу Эдо. Я вижу по твоему лицу, что ты слышал не раз об этой банде. Да что там говорить — твой сын был в их лапах!

— Да-а-а, мальчик говорил об этом. Но мне показалось, что он от переживаний повредился разумом. Он сказал, что призраки освободили его…

— Это была ловушка — призраки только сделали вид, что убивали других бандитов, а на самом деле они хотели лишь проникнуть в город Эдо и втереться к вам в доверие. Так бы и получилось, если бы не вмешалась я. Да-да, я разрушила их планы и ещё… Я поймала Исикаву Гоэмона!

— Ох! Вот это да-а-а! Прошу, прими мою благодарность за сына, великодушная Аки Тиба, — тут же начал страстно бить поклоны господин Оно. — И за вашу храбрость и за вашу смелость, и за вашу преданность общему делу!

— Принимаю, уважаемый дайме славного города, — благосклонно кивнула Аки Тиба. — Принимаю и говорю дальше. Исикава и его банда хотели шантажировать тебя Оно Джиро. Скажи, ты бы выполнил их условия ради спасения собственного сына?

Господин Оно потупился и упер глаза в пол.

— Так поступил бы любой любящий отец… Но я не пошел бы против господина Токугавы и вас. Мой сын Джиро… Он рассказывал о похищении, но я не думал, что это связано с заговором.

Я не почувствовал в словах дайме неправды и кивнул Норобу. Тот важно кивнул в ответ.

— Я не сомневаюсь в тебе, многоуважаемый дайме. Не сомневаюсь ни на миг и верю каждому твоему слову. Но когда я вскрыла заговор, то не успела сообщить об этом остальным людям, чтобы они пришли на помощь. Пришлось справляться самой. Немало моих людей полегло в той битве. Теперь же я прошу, облеченный властью муж, чтобы ты восстановил справедливость и казнил заговорщика и преступника Исикаву Гоэмона .

— Но как?

Аки Тиба усмехнулась в ответ…