Заповедными тропами зарубежных стран

Важнейшие национальные парки и заповедники Северной и Центральной Америки (в скобках — площадь, га)

В Канаде

А. Г. Банников, А. А. Кищинский

Природа Канады для нас особенно интересна. Огромная территория этой страны, как и территория СССР, включает ландшафтно-географические зоны арктических пустынь и тундр, бореальных и хвойношироколиственных лесов, лесостепей и степей (последние, впрочем, давно уже распаханы и интенсивно используются сельским хозяйством). На западе страны с севера на юг протянулись мощные цепи Скалистых гор. Нижние пояса их покрыты густыми хвойными лесами. На крайнем юге есть своеобразные горные степи и сухие лесостепи, а на вершинах господствуют альпийские луга, горные тундры, снега и ледники.

Несмотря на очевидное сходство природных зон северных областей западного и восточного полушарий, Канада весьма своеобразна. Бореальные леса отличаются здесь обилием лиственных пород, проникновением далеко к северу многих южных животных при одновременном сдвиге северных ландшафтных комплексов к югу. Национальные парки Канады, где природные экосистемы сохраняют свой первичный облик, позволяют наиболее полно представить специфику северных зон американского континента в сравнении с нашими природными условиями.

Самый большой в Канаде и один из крупнейших в мире национальный парк Вуд-Баффало занимает площадь 4 428 тыс. га. Он протянулся на 283 км с юга на север и 161 км с запада на восток.

Бескрайние леса и необъятные болота Вуд-Баффало прорезает р. Пис, образующая в нижнем течении обширную дельту. Здесь, как и в дельте р. Атабаска, осенью останавливается на пролете огромное количество водоплавающих птиц, в том числе большие стаи гусей.

Покинув поля, чередующиеся с рощами тополей и редкими перелесками низкорослых елей, здесь, под 60° с. ш., дорога, ведущая в парк, идет через нетронутую канадскую «тайгу». Наравне с черной и сизой елями повсюду много осиновидного тополя. На огромных пространствах здешних лесов тополь явно доминирует, и только на богатых почвах его вытесняют ель и банксова сосна, да на торфяниках появляется американская лиственница. Это обилие мягкой древесной породы, даже недалеко от северного предела лесной растительности, объясняет причину как большой плотности поселений бобра в Канаде, следы пребывания которого встречаются на каждом шагу, так и высокую численность лося.

Птиц в октябре, когда мы посетили Вуд-Баффало, было мало, но обилие доверчивых воротничковых рябчиков, еловых граусов, сидящих на дороге, и острохвостых граусов на тополях подчеркивало специфику этих лесов. Наравне с этим нередко встречались и хорошо знакомые птицы наших северных лесов — стаи перелетных пуночек, сороки по опушкам и мохноногие канюки в долинах рек. Похожие на наших американские кедровки (Nucifraga Columbiana) и канадские кукши (Perisoreus canadensis) создавали впечатление и сходства и различия. Необычайно выглядели и некоторые млекопитающие, например мелкий и короткоухий американский заяц (Lepus americanus), напоминающий кролика, как и бурундуковая белка (Tamiosciurus hudsonicus), похожая внешне на нашу белку, а поведением — на бурундука.

Обычны здесь древесный дикобраз и скунс.

Самое интересное в лесах Вуд-Баффало — сохранившийся только здесь лесной бизон (Bison bison athabascae). С высокого берега реки вид пасущихся в долине стад этих огромных животных производит незабываемое впечатление. На широких поймах рек Пис и Атабаска, покрытых богатыми заливными лугами, эти древние быки находят прекрасные летние пастбища.

Национальный парк Вуд-Баффало, долина реки Атабаска — излюбленные пастбища бизонов

Типичный ландшафт парка Вуд-Баффало, река Пис. Видны большие светлые пятна осиновидного тополя

Фото А. Банникова

Обилие дерна (Cornus) и ивы в подлеске и подрост тополя, а также огромные площади осоковых лугов обеспечивают их кормами зимой. Лесной бизон представляет собой, видимо, ту исходную форму, что населяла в доледниковую и ледниковую эпохи обширные пространства Евразии и Америки, потомки которой были родоначальниками степных бизонов Америки и зубров Европы. Лесные бизоны на северо-востоке Сибири вымерли, не дожив всего нескольких тысяч лет до наших дней, но они сохранились здесь, на севере Канады.

Перед национальным парком Вуд-Баффало, созданным в 1922 г., и была поставлена основная задача — сохранение лесных бизонов, которых уже тогда оставалось не более полутора тысяч. К сожалению, в 1925–1928 гг. в Вуд-Баффало завезли более 6,5 тыс. степных бизонов, которые принесли туберкулез. Еще более опасным оказалось то, что лесные и степные бизоны свободно скрещивались, а это и создало угрозу полного исчезновения подвида.

Однако в 1957 г. в отдаленной и труднодоступной северо-западной части парка было найдено изолированное стадо чистокровных лесных бизонов в 200 голов. С большим трудом удалось отловить из этого стада 18 животных и перевезти их в специально созданный резерват на правом берегу р. Маккензи недалеко от Форт-Провиданс. Могучая река теперь разделяет область обитания лесных и степных бизонов, обеспечивая сохранность генетического фонда древней формы. В 1969 г. в резервате было уже 30 лесных бизонов, а в 1972 г. — более 50.

Еще около 40 лесных бизонов в 1965 г. перевезли в питомник национального парка Элк-Айланд, и небольшое стадо содержится в вольерах Вуд-Баффало. Всего в Национальном парке сейчас 10–12 тыс. степных, лесных и гибридных бизонов; это самое крупное стадо на американском континенте.

Лесной бизон в Вуд-Баффало

Фото А. Банникова

Другие замечательные обитатели Вуд-Баффало — белые американские журавли (Grus americana), которых на Земле осталось всего несколько десятков. Глухие дебри лесных болот Вуд-Баффало — единственное место, где гнездятся эти громадные птицы, похожие на наших белых журавлей — стерхов, обитающих в тундрах Якутии. Зимуют американские журавли тоже в одном-единственном месте — на приморских болотистых лугах штата Техас (США) в национальном резервате Аранзас. Прежде этих журавлей было больше и распространены они были шире, но вследствие сокращения мест, пригодных для их обитания, и истребления людьми в прошлом эти замечательные птицы теперь находятся под угрозой вымирания.

Бобровая хатка в Вуд-Баффало

Фото А. Банникова

Нужно сказать, что зоологи Канады и США делают все возможное, чтобы сохранить птиц. Места их гнездования и зимовок охраняются; во время миграций журавлей их пролетные стаи оберегают, следуя за ними на специальных самолетах. Усилия эти дают свои плоды, и в последние годы количество птиц растет. Недавно американские зоологи начали совместные опыты по искусственной инкубации яиц и выращиванию птенцов в Патаксентском научном центре (США). Необходимые знания и навыки для этого были предварительно накоплены при выращивании птенцов обычного в Северной Америке канадского журавля (Grus canadensis), а сама операция по изъятию и перевозке яиц белых журавлей из Вуд-Баффало в Патаксент проводится с большой организованностью за несколько дней. Из каждого гнезда берется одно яйцо; считается, что это не повредит размножению птиц в Вуд-Баффало, поскольку, хотя журавли и откладывают по два яйца, в природе, как правило, у каждой пары выживает лишь один птенец. Сейчас в Патаксенте живут около 20 белых журавлей и еще около 50 —в природных условиях. Успехи ученых Канады и США в спасении белого журавля несомненны.

Множество других интересных и редких животных обитает в национальном парке Вуд-Баффало, в том числе лесной северный олень, чернохвостый и белохвостый олени, вапити, рысь и, конечно, лось. Через огромную территорию парка проходит лишь одна дорога для туристов, по которой разрешаются экскурсии без сопровождения сотрудников парка. На этой дороге есть специально отведенные места, где только и можно останавливаться. Здесь сложены очаги из дикого камня и заготовлены дрова, с тем чтобы посетители не жгли костров и не рубили лес. Охрана парка располагает средствами радиосвязи, патрульную службу несут самолеты и вертолеты.

Национальный парк Элк-Айленд находится недалеко от Эдмонтона, одного из крупных городов на западе Канады. Он расположен в лесостепи, которая тянется широкой полосой, обрамляя с севера и запада континентальные прерии Южной Канады, и отделяет их от бореальных лесов бассейна Маккензи и Скалистых гор. Канадцы называют ее областью «парковых осиновых лесов», поскольку основная древесная порода здесь — все тот же осиновидный тополь, очень похожий на нашу осину, но с более светлой корой. Леса из этого тополя чередуются с полянами, заросшими высокой травой, лугами и сельскохозяйственными угодьями, занявшими место бывших прерий. Этот ландшафт отдаленно напоминает нашу западносибирскую лесостепь, но леса здесь больше, он более высокоствольный и разнообразный. Массив такого леса и населяющие его животные охраняются в национальном парке Элк-Айленд, созданном в 1906 г.

Площадь парка невелика, всего около 20 тыс. га. Поскольку он окружен сельскохозяйственными землями, его территория огорожена сеткой, чтобы предотвратить уход животных и нежелательные встречи их с людьми и скотом. Е нутри парка выгорожен еще один участок для бизонов, поскольку они опасны для посетителей и их поведение порой трудно предсказать. Посещение этого участка ограничено, и для желающих обязательно посмотреть бизонов содержится специальная группа их в небольших вольерах. В этом парке вообще экскурсии разрешаются только в сопровождении сотрудников парка и по строго определенным маршрутам.

В парке Элк-Айленд уже давно образовалась высокая плотность населения копытных. Канадские зоологи считают допустимой плотность около 60 голов всех копытных на 1000 га для данных угодий. Соответственно этому в парке отлавливают излишнее поголовье для продажи в охотничьи хозяйства.

Степные бизоны в национальном парке Элк-Айленд.

фото А. Банникова

В Элк-Айленде мы встречали койотов — симпатичных миниатюрных волков, рыскающих по опушкам в сумерках, огромных канадских лосей, долго наблюдали за стадом чернохвостых оленей и, конечно, степных бизонов. Стада их по нескольку десятков голов, реже одиночные быки паслись на больших осоковых полянах, с достоинством уходя в лес при приближении машины. Сейчас в парке около 400 бизонов, и это основная популяция степного бизона В Канаде.

В южной половине канадских Скалистых гор находятся большие национальные парки Джаспер (1 088 тыс. га) и Банф (664 тыс. га).

В момент организации парков большая часть их представляла собой дикий, не затронутый человеком край.

Оба национальных парка как бы продолжают друг друга; они разделены перевалом и отрогами гигантского покровного ледника Колумбия (384 кв. км), южная граница парка Джаспер одновременно служит северной границей парка Банф.

В природе обоих парков много общего, но Джаспер севернее и суровее. Так, во время нашей поездки в середине сентября 1972 г.

Джаспер встретил нас снегопадом, причем снег покрыл горы вплоть до середины лесного пояса. Когда же мы миновали перевал у ледника Колумбия и спустились в долину текущей на юг р. Северный Саскачеван (парк Банф), снег исчез, и нас встретила золотая осень пятнами тополей среди хвойного леса. В парке Банф немало уже сухих степных участков, где живут, например, колумбийские суслики; напротив, лишь в Джаспере есть такие глухие уголки горной тайги, где обитают лесные северные олени.

Национальный парк Джаспер; верховье реки Атабаска

Фото А. Банникова

Банф — первый из национальных парков Канады; он существует с 1885 г., хотя тогда в его состав входило лишь около 2,6 тыс. га вокруг горячих источников и он представлял собой курорт минеральных вод. Парк Джаспер создан в 1907 г. Скалистые горы очень сильно расчленены, с остроконечными пиками, многочисленными ледниками, снежниками, отвесными скальными стенами в сотни метров высотой. Прорезающие их реки текут в троговых долинах или в глубоких каньонах, с порогами и водопадами. Например, водопад Атабаска-Фолос представляет собой узкую извитую щель шириной не более 10–15 м в гранитном склоне, в которую вода полноводной р. Атабаска низвергается с высоты 150 м.

Типичный ландшафт в национальном парке Джаспер.

Фото А. Банникова

В плейстоцене эти горы подвергались мощному покровному оледенению и находились под Кордильерским ледяным щитом, достигавшим километровой толщины. Свидетельством этого остались высокие морены из крупных каменных глыб и красивые чаши ледниковых озер с ярко-голубой водой. В горах немало горячих источников; на некоторых из них еще в прошлом столетии построены купальные бассейны.

В лесах, покрывающих горы Джаспера и Банфа, господствуют сизая ель, горная ель Энгельмана и приморская сосна (Pinus contorta). В нижних поясах гор растет другая своеобразная горная сосна (Р. monticola) с похожими на еловые шишками и дугласова «пихта», которая в горах, примыкающих к побережью Тихого океана, достигает высоты 40–45 м и образует могучие, густые леса. В хвойные леса во многих местах вкраплены, особенно вдоль рек, участки лиственных пород, в первую очередь вездесущего осиновидного тополя. В подлеске много ив, ольхи, бизоньих ягод

(Schepherdia canadensis), в травяном ярусе — линнея, толокнянки, но нет столь обычной у нас брусники.

Самый заметный зверек в этих лесах, безусловно, красная белка.

Мы каждый день видели этих подвижных зверьков и постоянно слышали их резкий стрекочущий крик из крон сосен и елей. Большую часть времени красные белки проводят на деревьях; в дни нашей экскурсии они кормились семенами приморской сосны, разделывая ее шишки на высоте 5-10 м над землей. На кормовых столиках красных белок было много разгрызенных шишек, а их запасы нетрудно было найти закопанными на несколько сантиметров в землю; иногда здесь же были и подземные грибы вроде трюфелей. Эти белки роют норы — повадки уже совсем не беличьи, а бурундучьи. В захламленных и каменистых участках лесов живут два вида бурундуков. Из крупных зверей горных лесов здесь обычны олени-вапити. В национальных парках они изрядно привыкли к людям и особенно машинам; небольшая группа оленей постоянно держится на берегу озера в центре Джаспера у самого отеля. Там нам удалось увидеть медведицу гризли с медвежонком; этот могучий медведь здесь все же довольно редок. Значительно обычнее американские черные медведи; постоянно встречаются их копанки, а самих зверей нам довелось встретить у самой окраины городка Банф, куда они приходят в поисках отбросов. Проблема столкновения «прикормившихся» медведей, потерявших страх перед человеком, стоит и в национальных парках Канады, хотя она здесь не так остра, как, например, в Йеллоустонском национальном парке.

В елово-лиственных лесах обычны чернохвостые олени. Есть там лоси, рысь, волк, а в Банфе — даже пума.

Олень-вапити в национальном парке Джаспер.

Фото А. Банникова

Малый бурундук в Скалистых горах

Фото Л. Жирнова

Птиц в горных лесах не очень много. Чаще других встречаются гудзонские гаички (Parus hudsonicus), близкие к одной из наших северотаежных синиц (Р. cinctus), овсянки — юнко (Junco hyemalus), сороки и многочисленные мелкие насекомоядные птицы из семейства американских славок (Parulidae), полностью отсутствующего в Евразии. Они занимают в природе место наших пеночек, мухоловок и славок. Попадались нам ярко окрашенные американские дрозды, странствующий (Turdus migratorius) и пестрый (Т. varius). Встречаются здесь и тетеревиные птицы: воротничковый рябчик и острохвостый граус, а также малозаметный среди густых ельников еловый граус, который похож на нашу дикушу Приамурья и также, как и дикуша, большую часть года кормится хвоей деревьев.

Пожалуй, еще более обычными, по сравнению с парком Вуд-Баффало, были здесь американские кедровки и канадские сойки. В отличие от своих евроазиатских родичей, у них в окраске преобладают голубовато-пепельные, а не рыжие тона, как у наших птиц. Эта особенность, впрочем, свойственна многим лесным птицам Северной Америки. Посетители Национального парка часто кормят кедровок и бурундуков, и те совсем не боятся людей, охотно берут кусок бисквита прямо из рук.

Неподалеку от центра национального парка Банф, в долине р. Боу, на озерах множество крякв и серощеких поганок. На горных речках с каменистым дном и быстрым течением живут, как и у нас в Восточной Сибири, красивые утки-каменушки и близкий к нашему вид оляпки. В середине октября на озере у центральной усадьбы парка Джаспер останавливались на пролете канадские казарки, и их мелодичные голоса не смолкали всю ночь. В речных долинах много американских пустельг (Falco sparverius), похожих на наших сорок и своеобразных американских дятлов Colaptes auretus с слегка изогнутыми клювами.

Голубая канадская сойка— одна из самых типичных птиц Скалистых гор

Фото А. Банникова

Цепи высоких гор образуют почти сплошной пояс вдоль тихоокеанских берегов Америки и Северной Азии, с узким разрывом лишь у Берингова пролива. Много общего в геологической истории и современном облике этих горных ландшафтов, а многие населяющие их горные виды животных и растений в Азии и Америке одни и те же или близкородственны. Поэтому сравнение американского высокогорья с высокогорьем Восточной Сибири особенно интересно.

В верхней части лесного пояса Каскадных гор много россыпей из крупных камней. Там обитают несколько видов мелких зверьков: пищуха (Ochotona princeps), близкая к нашей северной и альпийской, два вида бурундуков, из которых особенно многочислен малый бурундук (Eutamius minutus), и удивительно красивый, мелкий, похожий на бурундука суслик (Citellus lateralis).

Верхняя часть лесного пояса в национальном парке Банф

Фото А. Банникова

Альпийский пояс Скалистых гор в национальном парке Банф

Фото А. Банникова

Малый бурундук и суслик кормятся семенами и ягодами можжевельника. Оба зверька весьма обычны и постоянно попадались нам на глаза, особенно у стоянок автомашин, где их подкармливают. Пищухи кормятся зеленью, листьями и веточками, так же как и их азиатские родичи, осенью собирают «стожки» травы и листьев, которые укладывают под большие плоские камни. В стожках, собранных В лесу, были веточки толокнянки, бизоньей ягоды, шиповника и клубники (Fragaria virginiana), а у границы горной тундры — куропаточья трава (Dryas) и кассиопа. В отличие от нашей северной пищухи, зверьки в Канаде довольно молчаливы, редко выходят на поверхность. В наших восточносибирских горах пищух гораздо больше, чем в россыпях Скалистых гор, может быть, потому, что там их экологически замещают также суслик и малый бурундук, которых у нас нет. В Америке, колыбели современных бурундуков, многие виды живут именно в горных россыпях; в Калифорнии таких бурундуков около 10 видов. У верхней границы леса мы встретили небольшого американского ястреба (Accipiter cooperi), двух беркутов, несколько синиц, кедровок и соек. Ближе к вечеру наблюдали группу оленей-вапити, которая вышла пастись на поляны и лужайки чуть выше границы леса. А в сумерках в долине речки, протекавшей среди верхнего лесного пояса, начался рев вапити. Громадные рогачи то ревели на своих утоптанных «точках», то бросались туда-сюда, наводя порядок в своих гаремах. При одном было две, при другом — семь самок. Картина рева вапити в горах и его голос очень напоминали рев наших маралов, но заметно отличались от европейских оленей.

С подъемом в верхнюю часть лесного пояса встречаются кроме обычных елей и сосен горная пихта (Abies lasiocarpa) и белокорая сосна (Pinus aibicollis). У верхней границы леса эти деревья образуют стланиковые формы, а ель Зигельмана — карликовую ветровую форму, так что ветви есть лишь у самого комля, где они зимой защищены снегом, и на верхней половине ствола; средняя же часть ствола голая, поскольку на этой высоте ветки, вероятно, не выдерживают сильных зимних ветров, переносящих снег и ледяную крупу. В куртинках таких елочек, у края горной тундры, было много синиц-гаичек.

Снежная коза Скалистых гор

Фото А. Кищинского

Субальпийский пояс в Скалистых горах выражен слабо. Здесь нет ни специфических видов животных и растений, ни характерных сообществ. Как правило, альпийские лужайки и горные тундры граничат на высоте 2000–2300 м с сомкнутыми ельниками, лишь куртинки елочек, сосенок и пихт стланиковой и ветровой форм да заросли широко распространенных кустарников — ольхи, карликовых берез, ив, курильского чая, по склонам — можжевельника чуть-чуть продвигаются в горную тундру. Нам кажется, что такая «невыраженность» субальпийского пояса объясняется прежде всего его крайней геологической молодостью: еще около 10 тыс. лет назад эти места находились под сплошным ледниковым покровом — Кордильерским ледяным щитом. У нас в Восточной Сибири ледники не занимали особенно больших площадей и субальпийские ландшафты имели значительно больше времени для своего становления. В результате там успели сформироваться своеобразные биоценозы, например кедровые и ольховые стланики со своим населением животных.

Наоборот, альпийский пояс национальных парков Джаспер и Банф очень характерен, занимает большие площади и похож на альпийский пояс наших восточносибирских гор. Правда, Скалистые горы, что соответствует их названию, более расчленены и скалисты.

Так, в Каскадных горах многие горно-тундровые растения (дриады, камнеломки, астрагалы, филлодоце, овсяница, ивы и др.) относятся к тем же видам, что и восточносибирские или очень близкие к ним.

Из птиц и зверей там обитают горные вьюрки, конек, рогатый жаворонок, то же, что и в Сибири, а также родственные восточносибирским видам белохвостая куропатка (Lagurus leucurus), седой сурок (Matmota caligata) и горный баран толсторог (Ovis canadensis). Последних мы встречали десятками и долго наблюдали за их стадами, вышедшими в предвечерние часы пастись на зеленые горно-тундровые склоны. Бараны в Скалистых горах живут не только в альпийском поясе. Они спускаются и ниже и, например, часто выходят кормиться на степные участки по краям речных долин, а то и у шоссейных дорог; бывает, что они попадают под машины, и для предупреждения этого на дорогах ставятся специальные знаки. Численность диких баранов в этой части Скалистых гор вновь стала высокой.

Самка чернохвостого оленя в национальном парке Банф

Фото А. Банникова

Наконец, одно из самых необычайных животных Скалистых гор — снежная коза (Oreamnos americanus) — животное величиной с домашнюю козу, с густой, длинной чисто белой шерстью и маленькими черными рожками. Живут снежные козы только в Скалистых горах, в их самых труднодоступных местах с отвесными скалами альпийского пояса. Держатся они поодиночке или небольшими группами, ведут оседлый образ жизни и редко спускаются в лесной пояс гор. Вероятно, нет другого животного, обладающего такой совершенной способностью к скалолазанию, как снежная коза. Движется она медленно по совершенно отвесным скалам с едва заметными уступами и карнизами. Прыгает редко и обычно вниз, иногда на 6–7 м, на едва заметный уступ. Если он слишком мал, коза не пытается задержаться на нем, а лишь отталкивается от него и прыгает на следующий, иногда поворачиваясь в воздухе чуть ли не на 180°. У снежной козы самка занимает доминирующее положение в популяциях, и во время гона самец бегает за самкой на полусогнутых ногах и с высунутым языком, в позе смиренного заискивания. Если самец ведет себя не так, как того хочет самка, она бьет его рогами под ребро.

Нам лишь однажды удалось видеть снежную козу в парке Джаспер, и то на большом расстоянии. Ближе мы познакомились с ними на ферме у Эла Эминга. Этот замечательный энтузиаст сохранения редких диких животных посвятил свою жизнь разведению их в неволе. На принадлежащей ему ферме близ Эдмонтона живут овцебыки, многие олени и другие редкие животные; некоторые из них дают в неволе потомство только на этой ферме. Там мы близко наблюдали и группу из полутора десятков снежных коз, среди которых были и ягнята.

Алгонкинский провинциальный парк расположен на невысокой возвышенности — Лаврентийском кристаллическом щите. Этот большой парк (754 тыс. га), организованный еще в 1893 г., очень популярен, и управляет им администрация штата Онтарио. В отличие от национальных парков, подчиненных федеральному правительству, здесь промышленно эксплуатируются некоторые природные ресурсы, в частности проводятся рубки леса, для которых отведены специальные участки. Остальная территория используется лишь для рекреационных целей. Как везде, здесь проложены тропы, построены кемпинги, лодочные станции, магазины и пр. Работают информационный центр и музей, где можно получить консультацию, посмотреть фильмы по охране природы.

Парк расположен в 200 милях к западу от Оттавы, в зоне смешанных лесов востока Канады, и природа его великолепна. Это страна невысоких пологих холмов, покрытых лесами из многих видов кленов, веймутовой сосны (Р. strobus) с необычайно длинными иглами, хемлюка, или тсуга (Tsuga canadensis), осиновидного тополя, вяза, ясеня, желтой березы и др. (около 15 основных пород). Ярко-красные листья кленов в сочетании с золотом берез и тополей, темной зеленью сосен и тсуг придают осеннему лесу необычайно яркую расцветку. Это та самая «Канада, пахнущая смолой», по которой путешествовал и о которой с любовью писал Аркадий Фидлер. В парке много болотистых низин, заросших сизой елью и кустарниками, ледниковых озер, соединенных ручьями. Кое-где на прудах стоят бобровые хатки, другие бобры живут в норах. Такой созданный бобрами ландшафт очень типичен для холмистых и предгорных районов Канады.

Среди многочисленных птиц, населяющих парк, в сентябре оставались немногие, лишь самые обычные — воротничковый рябчик, лысуха, овсянка-юнко, белобровая овсянка (Zonotrichia leucophrys), несколько американских славок и др. Из крупных зверей здесь обитают черные медведи, лоси, белохвостые олени.

Достопримечательность парка — сравнительно большое количество волков. Именно здесь, в Алгонкинском парке, под руководством доктора Р. Пимлотта в 60-х годах были выполнены великолепные исследования по экологии лесных волков. Теперь посетителям парка в августе предлагают уникальное развлечение: они могут поехать ночью в определенное место, где держатся волки, и в ответ на искусную имитацию слушать заунывные и волнующие голоса волчьих стай.

Клены на опушках леса в Алгонкине.

Фото А. Банникова

Всего в Канаде 24 национальных и 11 провинциальных парков. Первоочередная задача их не столько сама по себе охрана природы, сколько ее рекреационное использование и сохранение в том виде, который оптимален для такого использования. Акт 1930 г. о национальных парках гласит, что они «предназначены для людей… для их пользы, просвещения и радости».

В парках очень четко организован «рекреационный сервис» — отличные дороги, в умело выбранных красивых местах расположены отели, кемпинги, магазины, рестораны, видовые площадки, подвесные дороги. Можно нанять машину, верховую лошадь, снегоход, лодку.

Во многих местах разрешена спортивная рыбная ловля. На пеших тропах и дорогах указаны пути к тем или иным интересным объектам, места для костров и ночевок; здесь сложены очаги из дикого камня, запасы дров, воды и пр. Повсюду в изобилии продаются путеводители, справочники, перечни примечательных объектов, открытки, диапозитивы, фильмы и др. Все это легкодоступно посетителям и в основном все рассчитано на автотуристов. Пешеходных троп сравнительно мало, да они и не пользуются успехом. За неделю наших экскурсий вокруг г. Банфа нам лишь однажды встретились два человека, совершавшие пеший поход. В парке Вуд-Баффало вообще нет пешеходных троп. За последние годы в национальных парках Канады начали разрушать автодороги, ограничивая тем самым нагрузку на природные комплексы. Одновременно перешли к широкому обслуживанию туристов вертолетами.

Бобровая плотина в Алгонкинском парке Канады

Фото А. Банникова

Служба сервиса парков модифицирована применительно к ситуации. Например, маленький парк Элк-Айленд близ Эдмонтона посещают около 200 тыс. человек в год и до 15 тыс. в отдельные дни, но там нет отелей и запрещено ночевать. В огромном и труднодоступном Вуд-Баффало бывает меньше людей, но едут на несколько дней, и там есть отели, кемпинги, предусмотрены места ночевок. Однако срок пребывания и в этом парке все же ограничен несколькими днями. Вместе с тем в городке Банф, где давно существует роскошная гостиница «Банф-Спринг» на 1000 мест, построено много новых гостиниц различного класса, вмещающих еще в два раза больше посетителей. Такой наплыв людей создает большие трудности для Национального парка.

Лесное озеро в Алгонкинском парке

Фото А. Банникова

Правда, здесь, как и во всех национальных парках Канады, хорошо организована охрана ландшафтов, растений и животных. Нельзя оставлять где попало мусор и отходы, разводить костры, рвать цветы, портить деревья и минеральные образования, наносить ущерб животным. Установленные порядки хорошо соблюдаются. Трава, даже вдоль дорог, почти не вытоптана. Животные, привыкшие к охране, мало боятся людей, и их нетрудно наблюдать. Впрочем, и тут возникла проблема, как поступать с избытком животных, и такие вопросы, как упомянутые столкновения людей с медведями. Избыточное поголовье животных в большинстве парков уже давно отлавливают и расселяют в другие места.

Служба охраны хорошо оснащена и действенна. На каждом кордоне есть одна-две автомашины или другой необходимый транспорт, радиосвязь достаточно мощная. В больших парках есть патрульная авиация или возможность вызова полицейского вертолета.

Несмотря на все эти меры, национальные парки Канады, особенно такие, как Банф и Джаспер, которые к началу 70-х годов посещали уже более 2 млн. человек ежегодно, начинают испытывать «туристскую эрозию».

В связи с этим недавно Службой национальных парков Канады был разработан принцип зонирования парков, который в настоящее время вводится в практику. Этот принцип предусматривает пять классов землепользования в парках.

I. Специальные территории, подлежащие полной охране, вмешательство в жизнь которых ограничено предотвращением стихийных бедствий и где не допускается строительство каких-либо дорог, запрещен доступ механического транспорта и обычных посетителей. На таких участках возможно проведение научно-исследовательских работ, если они не нарушают целостность экосистемы. В этот класс могут быть включены уникальные исторические или культурные объекты, посещение которых пешим путем может быть разрешено ограниченному числу посетителей в дневное время.

II. Рекреационные территории дикой природы, близкие по своему характеру и режиму к участкам первого класса. Они должны быть большими по площади и располагаться так, чтобы не испытывать заметных антропогенных воздействий. Доступ на такие территории разрешен, но без использования механического транспорта (пешком, верхом, на безмоторных лодках).

III. Рекреационные территории природной среды, представляющие собой буферные зоны между участками II класса и обычными рекреационными территориями. Они имеют автомобильные дороги, площадки для разбивки лагерей и другие простые формы приема посетителей.

IV. Территории рекреации, включающие площадки для кемпингов, смотровые площадки, объекты бытового обслуживания малых форм.

V. Территории интенсивного использования, предусмотренные для крупных, отдаленно расположенных парков у их границ или при перекрестках основных дорог внутри этих парков. Здесь размещаются отели, магазины, заправочные автостанции и другие средства приема и размещения посетителей.

Вместе с тем коммерческая сторона дела до сих пор накладывает на деятельность парков Канады свой отпечаток. Хотя в тех частях крупных национальных парков, которые отнесены к классам I и II и удаленным от автодорог, природа остается почти нетронутой, в посещаемых участках (класс III) рекреационная нагрузка явно избыточна, но администрация, заинтересованная в получении денег, вынуждена привлекать посетителей.

Канада. Въезд в национальный парк.

Фото А. Банникова

Одним из средств привлечения туристов в национальные парки как Канады, так и США служит спортивное рыболовство, издавна получившее широкое развитие. Для ловли рыбы посетитель парка должен купить лицензию, которая персональна. Она действительна в любом из парков штата. Ловить рыбу можно только на одну удочку, которую нельзя оставлять без присмотра. Норма вылова — не больше 10 рыб в день, в том числе не больше одного лосося, шести большеротых окуней и т. д. Для различных водоемов устанавливаются сезоны лова (чаще с июня по октябрь). Нарушение правил лова и норм вылова строго карается высоким штрафом и лишением права покупки лицензий в дальнейшем.

В парках регулярно проводятся обследования водоемов и учеты запасов рыбы. В ряде случаев осуществляются рыбохозяйственные мероприятия по предупреждению зимних заморов, созданию искусственных нерестилищ, подсадке ценных пород, иногда искусственному рыборазведению. В итоге водоемы национальных парков Канады (и США) в подавляющем большинстве случаев утеряли свои первоначальные экосистемы. Следует подчеркнуть, что рыбохозяйственным мерам в парках предшествуют обстоятельные научные исследования.

Однако постоянного штата научных сотрудников в национальных парках нет, и многолетние исследования по динамике природных экосистем, занимающие важное место в работе наших заповедников, в национальных парках Канады, как и большинстве других стран, практически не ведутся, хотя условия для этого вполне благоприятны. На базе национальных парков главным образом сотрудниками университетов выполнено и выполняется много интересных работ по зоологии, ботанике и другим дисциплинам.

Схема организации Иеллоустонского национального парка

Самый первый национальный парк

A. Г. Банников, B. А. Борисов

Запискам Джона Кольтера, как будто бы первого белого человека, побывавшего в этих местах в 1807 г., серьезного значения не придавали. Зато, когда в 60-х годах прошлого века э многих газетах Соединенных Штатов стали появляться один за другим рассказы неких Джима Бриджера и Уолтера Деласи, занимавшихся скупкой пушнины и золотоискательством, американская публика была заинтересована. Бриджер и Деласи весьма красочно расписали сказочную страну и «желтую реку».

Для проверки этих рассказов в 1870 г. сюда направилась экспедиция во главе с генералом Генри Уошберном. Месяц понадобился им, чтобы убедиться в правдоподобности описаний Джона Кольтера. Они увидели и каньоны, и гейзеры, и много других чудес, в которые до того верили с трудом.

Участники экспедиции Уошберна 19 сентября 1870 г. собрались у костра и говорили о будущем природы Йеллоустона. Кто-то желал приобрести себе участочек этой страны чудес, кто-то думал о прибылях, которые могла бы принести эксплуатация этих богатейших даров природы. И тут начал свою знаменитую речь Корнелиус Хеджэ, уважаемый судья из Монтаны: «Джентльмены! Эти места слишком велики и слишком прекрасны, чтобы принадлежать кому бы то ни было одному. Они должны быть выделены правительством для пользования и на радость народа на все времена в качестве общенационального парка». Как утверждают, это предложение было принято с энтузиазмом, во всяком случае уже через несколько дней, по возвращении в Хелину, административный центр штата Монтана, это предложение было доведено до широкой публики.

Раз в году, в конце лета, на этом же самом месте, в западной части нынешнего Йеллоустонского национального парка, где речки Гиббон и Файрхоул, сливаясь, образуют реку Мэдисон, разыгрывается эта сцена. В устроенном здесь театрализованном музее организаторы его хотят увековечить этот факт для истории.

В 1871 г. в Йеллоустон снарядили еще одну, военно-научную экспедицию, на сей раз с фотографом. Экспедицией был окончательно разработан законопроект о передаче этого района «американскому народу на все времена». Конгресс принял его в начале 1872 г., а 1 марта 1872 г. восемнадцатый президент США генерал Улисс Грант подписал акт о применении этого закона. Так появился документ, впервые в мире применивший термин «национальный парк». Употребляя современную терминологию, задачи, поставленные перед Йеллоустонским национальным парком, можно свести к следующему: сохранение ценных в научном, эстетическом и историческом отношении ландшафтов в рекреационных, культурно-просветительных и исследовательских целях.

На территории парка запрещалась всякая хозяйственная деятельность, которая могла бы привести к изменению природного облика района.

Йеллоустонский национальный парк занимает сейчас почти 900 тыс. га: северо-западный угол штата Вайоминг и трехкилометровые полоски штатов Монтана и Айдахо. По территории парка проходит водораздел двух океанов. До Тихого океана более 1 тыс. км, до Атлантического — не меньше 3 тыс. Средняя высота Йеллоустонского нагорья — около 2300 м над уровнем моря.

Климат Йеллоустона ярко выраженный континентальный. Постоянные сильные ветры не раз приносят снежные бури в течение долгих зимних месяцев. Причем снег здесь может пойти в любой месяц года, кроме июля. Реклама предупреждает: зимой, ранней весной и поздней осенью посетители должны быть готовы к мощным снегопадам, гололеду и должны запастись цепями на колеса своих машин. Коротким и жарким летом (в июле и августе температура бывает выше 25°) сильный ветер частенько поднимает пыльные бури. Летние вечера прохладны, и посетителям рекомендуется брать с собой свитеры. Рельеф Йеллоустона представляет плато, пересеченное несколькими горными массивами и долинами с некоторым уклоном к северу. На север уносит свои воды р. Йеллоустон. За пределами парка она поворачивает на восток и вливается в Миссури. Но прежде чем река покидает территорию Национального парка, ее воды низвергаются с нескольких водопадов: сначала с 33 м, затем, не пройдя и километра, — с 94-метровой высоты, входят в глубокий, более 350 м, Большой каньон Йеллоустона, петляют по нему 40 км и вновь срываются с 40-метровой высоты…

Река Йеллоустон берет начало сравнительно недалеко к юго-востоку от Национального парка. На территории его она попадает в глубокую, почти до 100 м, депрессию — озеро Йеллоустон. Это самое крупное высокогорное озеро Северной Америки, расположенное на высоте 2359 м; его площадь —360 кв. км. Запасы прозрачной голубой воды в озере приносят сорок притоков. Оно очень богато рыбой, особенно форелью. На территории парка берет начало р. Снейк, приток полноводной Колумбии.

В первую очередь Йеллоустонский национальный парк известен своими горячими источниками и грязевыми вулканами. Ни один очерк об этом парке не обходится без фотографии какого-нибудь гейзера. Йеллоустонский парк действительно один из немногих районов мира, где можно видеть на сравнительно небольшой территории столько проявлений «живой геологии».

Рекорд высоты струи принадлежит гейзеру Эксцельсиор — 90 м. Гейзер Джайент фонтанирует на 60–75 м. Если у Эксцельсиора интервалы между извержениями крайне неопределенны (уже много десятков лет он не извергался), то Джайент «работает» более или менее регулярно — через каждые 7-15 дней. Значительно чаще извергаются некоторые его соседи по «Верхнему гейзеровому бассейну». Гранд-Гейзер каждые 16–20 часов выбрасывает горячую струю на высоту почти до 60 м. Его извержения продолжаются 30–45 минут. Каждые 7–8 часов на 15 минут включается гейзер Риверсайд. Но наибольшей популярностью пользуется гейзер Олд-Фейтфул, т. е. «Старый Служака». Всего по 4 минуты работает Олд-Фейтфул, но очень регулярно — в среднем через каждые 65 минут. Захватывает и само зрелище пятидесятиметровой «копны» воды и пара, оказывающееся всегда неожиданным.

Типичный ландшафт Йеллоустонского парка

Фото В. Пескова

Сначала вы смотрите во все глаза, боясь пропустить начало, потом все чаще взглядываете на циферблат часов, затем, повернувшись на миг к соседу, чтобы съязвить по поводу хваленой регулярности, вдруг обнаруживаете, что извержение уже началось.

Воды гейзеров откладывают на поверхности земли гидратированную окись кремния, называемую гейзеритом. Свежеотложенный гейзерит белее выпавшего снега, а формы эруптивных конусов гейзеров крайне причудливы.

Не менее любопытное явление представляют травертиновые (карбонат кальция) террасы в районе Мамонтовых горячих источников, неподалеку от северного въезда в парк. Террасы Минервы, Юпитера, Клеопатры поднимаются на головокружительную высоту. Это — гигантские лестницы прудов.

Корочка отложений вблизи горячих источников и гейзеров тонка. Для экскурсий проложены специальные деревянные мостовые, сходить с которых крайне опасно.

Террасы из натеков Мамонтовых горячих источников

Фото В. Пескова

Девять десятых Йеллоустонского парка покрыто хвойными лесами, в которых господствует сосна скрученная (Pinus contorts). Кое-где можно встретить гибкую сосну (Р. flexilis), высокую и стройную горную ель Энгельмана и величественную дугласову пихту (Рrеuditsuga mensiensii), голубую ель. В верхнем лесном поясе господствует горная пихта (Abias lasiocarpa). На полянах и опушках много можжевельника и золотистой смородины. По берегам рек густые заросли ольхи и ивняка; иногда рощи осиновидного тополя (Populus tremuloides), образующего часто заметную примесь и в хвойных лесах, а также на склонах гор и холмов. В долинах рек кустарниковая лапчатка и ивняки местами образуют непролазные заросли, а на великолепных лугах цветет огненная кастилея и небесно-голубые люпины. В затененных местах много водосборов, колокольчиков и, конечно, бахромчатой горичавки — цветка Йеллоустона. Только на северо-востоке территория парка захватывает небольшой участок сухих безлесных прерий, где оберегают стадо вилорогих антилоп и живет полувольное стадо, около 500 голов, степных бизонов.

Медведь-попрошайка в Йеллоустоне

Гейзер «Крепость»

Фото В. Пескова

Фауна Йеллоустона типична для гор Запада США. Обращает на себя внимание обилие бурундуков и красных белок, встречающих посетителей стрекотанием; много синиц и гаичек, как и в наших хвойных лесах. Постоянно встречаешь канадских соек, реже перелетают в ветвях воротничковые рябчики. В каменистых участках на склонах можно наблюдать и красивого суслика с золотой мантией (Cittelus lateralis), у которого вдоль спины тянутся черная, две белые и две огненно-золотистые полосы. Среди мелких птичек для нас экзотичны обычные западные танагры (Pironga lиdoviciana), относящиеся к особому американскому семейству. Они ярко-желтые с красной головой, черными крыльями и хвостом, любят сидеть на камнях, часто у самой дороги. Обращают на себя внимание окрашенные в сине-голубые тона, мелкие дроздовые — голубые птицы (Sialia currucoides), похожие то ли на нашу славку, то ли на зарянку. У рек много американских оляпок. Крупных птиц, сохранившихся в парке, вообще увидеть трудно. Здесь еще гнездятся несколько пар белоголового орла — национального символа США, изображенного на гербе; гнездятся беркут и сокол-сапсан. В местах, где редко бывают туристы, главным образом в северо-западной части, гнездятся виргинский филин, бородатая неясыть и карликовый сычик, есть колония и канадских журавлей.

Из крупных зверей днем чаще других можно встретить небольшого чернохвостого оленя, которых в парке около 700 голов[2] и по опушкам благородного американского оленя — вапити, который когда-то был очень редок, а теперь их около 9 тыс. и они стали трудной проблемой для парка. В северо-западной части парка не редкость и встреча с лосями; их сейчас здесь около 700 голов. На горе Уошберн можно наблюдать за горными баранами, но для этого лучше приехать сюда рано утром. Чаще утром или вечером можно видеть древесного дикобраза.

Хищников, за исключением медведя, увидеть трудно, хотя в Йеллоустоне и обитают пума, рысь, красная лисица, американская куница и даже росомаха. Пожалуй, лишь койот нередко шныряет в сумерках иногда у самых палаток или машин. Волка в парке давно уже нет. В каньоне р. Йеллоустон еще сохранилась скопа, и замечательная ловкость, с которой она выхватывает из воды форель или сига, приковывает зрителей.

Озеро Йеллоустон встречает калифорнийскими чайками, много здесь крякв и уток-каменушек. Гнездятся большие голубые цапли, низко летают на побережье американские болотные луни (Circus hudsonicus). Для большого белого пеликана (Pelicanus erythrorhynchus) здесь создан полный резерват. Особенно много на озере водоплавающих птиц на пролете: лебедей, канадских казарок и различных уток. Лебедь-трубач (Cygnus buccinator) одно время был на грани полного исчезновения, но его удалось сохранить, и он сейчас гнездится главным образом на небольших озерах в количестве более 100 пар. В последние годы в парке насчитывалось около 600 черных медведей и 250 гризли. Встречи с ними на дорогах, возле кемпингов и у палаток — самое обычное дело. Медведей привлекают свалки пищевых отбросов и подачки посетителей. Создалась даже особая популяция медведей, существующая в парках (не только Йеллоустона) за счет человека. Они перестали бояться машин и пешеходов. Туристы, желая сфотографировать медведей, бросают им подачки, в результате чего звери стали назойливыми попрошайками. Хотя подкормка животных есть нарушение правил поведения посетителей парков, реклама способствовала этим нарушениям, например в брошюрах Йеллоустонского национального парка изображены гризли, подносящие вещи посетителей, подталкивающие их автомобили и дающие справки о дороге. В результате в национальных парках возникли конфликтные ситуации между медведями и туристами, при которых жизнь человека оказывается в опасности. Редкие в прошлом, эти случаи в 60-х годах стали довольно частыми. За последние 10 лет известно более 40 случаев нападения медведей на человека, при этом каждый четвертый случай оканчивался тяжелыми ранениями, а иногда даже и смертью.

В результате Служба национальных парков США с 1968 г. провела ряд мероприятий в отношении медведей. Так, было ликвидировано большинство открытых свалок, а мусор и пищевые отбросы сжигались. Одновременно пойманных и обездвиженных медведей перевозили и выпускали вдали от свалок и туристских центров. В Йеллоустоне таким путем за 10 лет было перемещено 145 гризли.

Однако эти меры не дали ожидаемых результатов. Перемещенные звери возвращались обратно, иногда по нескольку раз. Многие медведи отыскивали оставленные свалки или голодные собирались у кемпингов и других мест скопления людей, представляя здесь еще большую опасность для человека. Новое правило, согласно которому медведь, приблизившийся к человеку более одного раза, подлежит отстрелу, может за короткое время уничтожить всех гризли Йеллоустона, поскольку большинство медведей привыкли существовать за счет подачек и пищевых отбросов. Очевидно, все эти меры должны проводиться постепенно, чтобы медведи смогли возвратиться к естественным кормам, на что потребуется несколько лет. Одновременно необходимо повысить требовательность к поведению посетителей, огородив кемпинги, полностью ликвидировать свалки.

Другая проблема Йеллоустонского парка — излишне высокая численность оленя-вапити, которая в связи с отсутствием волков уже в 30-х годах превышала естественную. В 50-х годах количество оленей превысило 12 тыс. голов. Начал резко сказываться перевыпас, угрожающий существованию леса. Управление парка вынуждено было начать отстрел оленей. Его проводят сотрудники парка в зимний период, но в недостаточных количествах; по мнению экологов, он должен быть увеличен вдвое, что трудноосуществимо без резких нарушений общей рекламационной ситуации в парке. Назрела парке и проблема перевыпаса бизонов.

Проводимые в 30-х годах химические методы борьбы с вредителями леса на некоторых участках также повлекли за собой нарушение экосистемы, не восстановившейся и по сей день.

Известные противоречия возникли и в связи со спортивным рыболовством, которое разрешено в парке с момента его организации и стало традиционным. Вместе с ростом популярности парка возрастало и количество рыбаков, для обеспечения которых была открыта рыборазводная станция воспроизводства форели. Это нарушило равновесие в озерных и речных экосистемах, поскольку вылов проводился лишь в определенные сезоны, и вскоре наметился спад уловов. В интересах рыболовов в 1924–1931 годах даже уничтожили часть пеликанов, лишь позже придя к разумному экологическому решению «охранять права естественных хищников на нормальное долевое участие в прибылях от рыбоводства».

Словом, Йеллоустонский национальный парк испытал серьезные нарушения природных комплексов. Полная нетронутость лендшафта, провозглашенная как основной принцип Национального парка в прошлом веке, оказалась неосуществимой. Дикой природы, способной к саморегуляции, осталось немного, и перед парком стоят большие и трудные задачи, требующие еще своего решения в дальнейшем. Природа Йеллоустонского национального парка изучена довольно полно, благодаря работам многих американских ученых разных специальностей и направлений. Значительная часть исследований проведена сотрудниками университетов по договорам со Службой национальных парков США.

Национальные парки США — не научные учреждения, хотя среди служащих парка есть биологи и другие специалисты. Задача их состоит главным образом в просветительной работе, которая осуществляется различными путями.

Во всех ключевых пунктах парка созданы так называемые посетительские центры. Здесь турист и получает всю необходимую информацию о достопримечательностях. В зависимости от того, к каким объектам ближе расположен данный центр, натуралисты рассказывают об этих объектах. Так, беседы у посетительского центра, расположенного в 200 м от гейзера Олд-Фейтфул, посвящены геологии крупных гейзеров. В центре Моммот-Хот-Спрингса (Мамонтовые горячие источники) в тематику бесед включены вопросы биологии, геологии и истории. Посетительские центры есть также в Мэдисон-Джанкиен, Норрисе, Фишинг-Бридже, Каньон-Виллидже.

Не меньшей популярностью пользуются «беседы у костра», которые устраивают постоянно в двух десятках точек парка, у лагерных стоянок. Тихими ясными вечерами, а летом они не редкость, натуралисты рассказывают о природе Йеллоустона, сопровождая часто эти беседы показом цветных диапозитивов и кинофильмов по естественной истории парка. Тематика бесед очень разнообразна. Каждый вечер рассказывают о чем-нибудь новом.

Еще одна форма просветительной работы — организованные пешие экскурсии, например, в районе Большого Каньона.

Если же вам не нравятся большие толпы людей, вы можете не меньше увидеть и на «диких» экскурсиях. Для этого вам нужно купить маршрутные схемы, буклеты, путеводители, полевые определители или же набрать в посетительском центре листовок, повествующих, например, о том, какие цветы распустились на этой неделе или где и как увидеть бизонов.

Приехавший в Национальный парк экскурсант хочет видеть все проявления природы, ее курьезы; он хочет обогатить свои впечатления. Ему нужна зрительная, слуховая, осязательная информация, и за это он готов платить деньги. Вернувшись домой, нередко за многие тысячи километров от Йеллоустона, он расскажет, что сохранит его память, покажет буклеты, занимательные схемы маршрутов, прекрасно изданные рекламные проспекты Национального парка, снятые им слайды или фильм. Глядишь, и кто-то из друзей уже решил повторить его маршрут. Это уже называют цепной реакцией. В 1895 г. Йеллоустонский национальный парк посетили 5438 человек. В 50-х годах нашего века цифра посетителей перевалила за полтора, в 60-х — за два и в 70-х приближается к трем миллионам.

Йеллоустонский национальный парк стал в какой-то мере именем нарицательным. Уже в прошлом веке он вошел в энциклопедические издания. Его приводили в пример во многих проектах организации охраны отдельных ландшафтов в других странах. Он вызывал желание подражать.

Несомненно, была крайне притягательна сама идея изъятия красот природы из частной собственности и передача ее в собственность нации. Эта идея была поистине революционна. Думается, именно поэтому словосочетание «национальный парк» вошло в декреты и другие государственные акты, опубликованные в самые первые годы советской власти.

В какой бы стране ни писали сейчас о национальных парках, авторы редко обходятся без упоминания о Йеллоустоне. Популярность его давно уже пересекла оба океана, на водоразделе которых он находится.

Достопримечательности природы, помноженные сначала на легенды, а затем распространенные рекламой, неотразимо влекли к себе людей. Первые гостиницы были построены близ гейзера Олд-Фейтфул и Мамонтовых горячих источников еще в 80-е годы. В гужевую эпоху лошади сотнями паслись на полянах и участках прерий Национального парка, даже если в конюшнях при гостиницах был фураж. Фермеров на территории парка не было, и проблема навоза в стойлах при гостиницах была не менее острой, чем браконьерство.

Браконьеры были частыми гостями в Йеллоустоне. До начала 90-х годов неоднократно отмечался вывоз мяса и шкур с территории парка. В дополнение к основному акту об охране всей природы этого района в 1894 г. пришлось издать новый закон «Об охране птиц и зверей в Йеллоустонском национальном парке и о мерах наказания за преступления, совершаемые в указанном парке».

В течение 30 лет начиная с 1886 г. на должность главного директора Йеллоустонского парка назначали военных. Лишь после создания в 1916 г. Службы национальных парков как отдельного управления министерства внутренних дел США главными директорами стали назначать гражданских лиц.

Первые полвека своего существования Йеллоустонский парк был очень далек для среднего американца. Автомобилизация страны означала новый этап в истории и развитии системы национальных парков. Расстояния, на которые раньше требовались дни, ныне покрываются в считанные часы. Йеллоустон находится в относительном соседстве с несколькими трансконтинентальными автострадами, а две из них перекрещиваются на территории парка. На железнодорожных станциях и автовокзалах в Гардинере, Сильвер-Гейте, Коди, Вест-Йеллоустоне, Моране посетителей встречают автобусы Йеллоустонского парка. Автобусы встречают посетителей и в ближайшем аэропорту Коди (85 км).

Со всех станций, аэропортов, а главным образом со съездов автострад тысячи машин устремляются в основном на Большую петлю Йеллоустонского парка. Ее протяженность — около 230 км. Она охватывает практически все важнейшие и известнейшие достопримечательности: Мамонтовы горячие источники, долины гейзеров, побережье озера, водопады р. Йеллоустон.

В Маммот-Хот-Спрингсе размещено управление парка. Здесь есть все: станции автообслуживания, кафе, гостиницы, рестораны, почта, телеграф, телефон, больница и даже церковь.

Ежедневно с 9 утра до 3 часов дня организуются отсюда пешие экскурсии на террасы. Можно совершить и автоэкскурсии, чтобы увидеть йеллоустонских зверей.

В 33 км к югу от Маммот-Хот-Спрингса расположен гейзеровый бассейн Норрис, где находится самый мощный гейзер парка — Стимбоут. Несколько термальных объектов сосредоточено здесь в одном месте — в большой котловине, называемой фарфоровым тазом.

Вдоль речки Файрхоул дорога приводит к одной из самых больших усадеб парка, Олд-Фейтфул, с почти таким же набором удобств, как и в Маммот-Хот-Спрингсе. Почти все известнейшие гейзеры сосредоточены в этом районе.

Дорога от Олд-Фейтфул к Уэст-Тамб дважды пересекает водораздел Гихого и Атлантического океанов. Первый из перевалов, Крейг, находится на высоте 2520 м. Озеро Иза близ перевала делит свои воды между обоими океанами. Среди достопримечательностей Уэст-Тамба обращает на себя внимание холмик с горячим источником, окруженный холодными водами озера.

Дальше шоссе более трех десятков километров идет по берегу Йеллоустонского озера. Мимо нескольких отелей и магазинов машины ползут к Лейк-Джанкшн — перекрестку, в полукилометре от которого находится мост через р. Йеллоустон — Фишинг-Бридж, мост рыболовов. От зари до зари стоят у перил моста локоть к локтю десятки (если не сотни) людей, постоянно теряя из виду свою снасть.

В посетительском центре Фишинг-Бридж интересны коллекции главным образом водоплавающих птиц, которых можно наблюдать и в натуре, немного восточнее, на болотистых местах вокруг дельты Пеликан-Крик.

Не менее популярна и «деревня» Каньон в 25 км к северу от Лейк-Джанкшн. Густая сеть дорог и троп позволяет взглянуть на водопады Йеллоустона и его каньон со многих точек.

В Йеллоустонском национальном парке, как и во многих других парках США, прочно внедрились верховые экскурсии. Лошадей можно нанять в Маммот-Хот-Спрингсе, в Тауэр-Джанкшн и других местах. Общая протяженность маршрутов для верховых поездок равна 2 тыс. км: пять маршрутов пересекает парк в широтном направлении, пять — в меридиональном да два-три десятка ответвлений. Верховые экскурсии разрешено совершать только в сопровождении служащего парка. В тех случаях, когда лошадям приходится проходить часть маршрута по автомобильным дорогам, правила предписывают водителям машин снижать скорость до 16 км/час и уступать дорогу всадникам. Настоятельно не рекомендуется отправляться в пешие экскурсии в одиночку, «перебегать дорогу» медведям, оленям и другим крупным животным.

Когда-то, с 1896 по 1908 г., по оз. Йеллоустон можно было совершить экскурсию на пароходе. Ныне суда длиннее 10 м в парк не допускаются. Лодочные прогулки интересны не только на большом озере. Живописны ландшафты по берегам озер Шошони и Льюис. По соображениям безопасности далее 400 м отходить от берега не разрешается. Лодку можно привезти с собой либо взять напрокат в парке. Сейчас трудно сказать, какими видами обслуживания не обеспечены посетители Национального парка. Магазины и киоски торгуют всеми продуктами и промышленными товарами последней моды, медикаментами и прохладительными напитками, спортивной одеждой, обувью, туристским снаряжением. О газетах, журналах, сувенирах и говорить не приходится. Почта, телеграф и телефон в любое время суток свяжут вас и с Нью-Йорком, и с пансионатом на Клязьминском водохранилище. По единой для США таксе (очень высокой!) высококвалифицированная медицинская помощь может быть оказана в любой точке парка. В Маммот-Хот-Спрингсе есть больница с самым современным оборудованием. Еженедельные церковные службы по всем важнейшим ветвям христианской религии, автообслуживание, фотообслуживание — одно перечисление обслуживаний заняло бы слишком много места.

Гостиницы различного класса есть практически во всех важнейших пунктах парка. Их общая емкость превышает 10 тыс. мест. Гостиницу или коттедж рекомендуется заказывать заранее.

Предварительных заявок на место в кемпинге не принимают. Эти места принадлежат первому занявшему. Что представляет собой «место» в кемпинге? Это несколько квадратных метров лужайки, полянки, редколесья без нижнего яруса. Здесь намертво врыт в землю сколоченный из досок стол и отведен уголок для очага, где можно приготовить себе что-нибудь горячее. Здесь можно поставить машину и прицеп к ней. Кемпинги обеспечены источниками воды, туалетами, мусоросборниками. Топливо для костров (очагов) продается специальными агентами; в малых лагерях разрешается собирать хворост. Более или менее крупных кемпингов в Йеллоустоне примерно два десятка. Самые крупные из них в районе Олд-Фейтфул (450 мест) и Фишинг-Бридж (400 мест). Суммарная емкость этих кемпингов что-то порядка 3 тыс. мест. Обычно такие лагеря открыты с 1 июня по 15 сентября. Срок пребывания в кемпинге ограничивается 14 днями. «Место» предоставляется бесплатно, но за разного рода услуги надо, естественно, платить. По сравнению с гостиницами, жизнь в кемпинге несоизмеримо дешевле, а это серьезный довод в подкрепление желания пожить на лоне природы.

Вместе с тем сосредоточение нескольких десятков (а то и сотен) семей на относительно небольших пятачках — факт не очень благоприятный с точки зрения интересов охраны ландшафтов.

Еще в середине 60-х годов известные специалисты по охране природы Ф. Фрэзер-Дарлинг и А. Эйчхорн, обследовавшие почти все национальные парки США, отмечали, что лагерные стоянки для машин и трейлеров наносят парку очень большой ущерб. Эти стоянки, по их мнению, должны быть вынесены за пределы парка. За пределы парков — все места развлечений и игр.

Несмотря на то что планом развития рекреационной зоны охвачено 5 % территории Йеллоустонского парка, воздействие посетителей рекреационной зоны неизбежно распространяется на значительно большую территорию и это серьезно угрожает природе парка.

Критическое положение многих национальных парков США, к которому их привела популярность, стало ясно не только для ученых, но и для администрации. Служба национальных парков, по крайней мере с середины 50-х годов, пыталась предпринять целый ряд мер по улучшению охраны природы от посетителей. Над этим вопросом работали и другие государственные и общественные органы вплоть до специальных комитетов при президенте.

Так, в 1965 г. американский журнал «Нейшенал парке мэгээин», орган Ассоциации национальных парков, поместил довольно обширный «Йеллоустонский региональный план», основные положения которого представляют несомненный интерес. Система национальных парков США подразделяется на 3 основные категории: природные, исторические и рекреационные участки (Йеллоустон относится к первой из этих категорий). Внутри каждой категории Комиссией по рекреационным ресурсам предусмотрено выделение следующих шести зон:

1. Участки интенсивного рекреационного использования.

2. Участки нормального (общего) рекреационного использования.

3. Участки природного окружения вдоль дорог.

4. Особо выдающиеся участки природы.

5. Участки нетронутой природы (без дорог).

6. Исторические и «культурные» местности.

На карте Йеллоустонского парка, опубликованной с указанным «региональным планом», полоса вдоль всех автомагистралей была отнесена к третьей зоне. Для этой зоны разрабатывалась программа оборудования довольно широких коридоров (от полутора до 6,5 км по обе стороны от автомагистрали) с лагерями, подъездами и т. п. За пределами третьей должна быть пятая зона.

Все более очевидной становится несочетаемость охраны природы и рекреационного использования, если ограниченный участок посещается неограниченным числом людей на автомашинах. Особенно остро встает вопрос об ограничении допуска в парк если не людей, то по крайней мере машин. Но что делать, если человек не хочет расстаться со своей машиной и пересесть на общественный транспорт. Для Йеллоустонского и почти примыкающего к нему национального парка Гранд-Титон выход из этого положения, по мнению американских специалистов, состоит в расширении рекреационных зон за пределами парков.

Такую возможность предоставляют восемь национальных лесов (Биверхэд, Галлатин, Кестер, Шошони, Титон, Бриджер, Тарги и Карибу) общей площадью около 5,5 млн. га, которые окружают оба парка. В пределах этих национальных лесов уже выделены 10 участков общей площадью более 1 млн. га под резерваты. Оставшиеся 4,5 млн. га национальных лесов отводятся для рекреационного использования. Они-то и должны «оттянуть» на себя основную массу посетителей.

Программа предотвращения туристской эрозии на территории национальных парков, по убеждению американских специалистов, не должна сокращать общего потока туристов, отпускников и т. п. именно потому, что они оказывают большое стимулирующее влияние на национальную и местную экономику.

В Йеллоустоне наиболее ярко проявляются противоречия между охраной природы и рекреацией. Вместе с тем и главнейшие тенденции современной политики национальных парков следующие: большая локализация зон интенсивного рекреационного использования, направление потоков туристов по строго определенным маршрутам, снижение нагрузки на зоны активного отдыха в парке за счет вовлечения новых территорий за пределами парка, наконец, выделение в пределах парков резерватов со строгим режимом.

Последнее особенно парадоксально. Долгое время считалось, что создание национальных парков и есть охрана природы. Их создали немало, они занимают значительную площадь. Прошло сравнительно немного времени, и в системе национальных парков, этих огромных «участков охраны природы», приходится выделять «участки охраны природы», на сей раз уже меньшие по площади. Решит ли это проблему?

В 1972 г. на Второй всемирной конференции по национальным паркам, которая была приурочена к 100-летию создания первого в мире национального парка, Йеллоустонского, и проходила на его территории, было констатировано: ни один из национальных парков мира не смог найти должные формы для разрешения основного противоречия, заложенного в самой идее парков, — сочетать рекреацию и охрану природы.

В бездне

A. Г. Банников, B. А. Борисов

Невозможно охватить взором это величайшее творение природы. Снизу, от реки, полуторакилометровой высоты обрывов не видно. В поле зрения лишь несколько десятков метров крутых склонов. Не обращают на себя внимание и многоцветье обнажений: в глубоком ущелье все кажется темным на фоне яркой синевы неба, особенно если под

По дну ущелья, сузившись до 100 м, несет густую взвесь песка мощная Колорадо, уступающая в США по размерам только Миссисипи и Миссури. Скорость течения реки здесь доходит до 4 м/сек (15 км/час), но средняя глубина потока превышает 5 м, местами достигая 15 м. Путешествовать по этой реке можно только вниз. Такие путешествия опасны, но тем они и привлекательны. Ночи на берегу реки, где трудно пристать к берегу и найти место для ночевки, — незабываемы. Случается и днем: вода реки вдруг становится черной, густые сумерки охватывают все вокруг — от края до края ущелье заполняет темно-серая зловещая туча. В стены каньона с ожесточением бьют молнии. Дождь льет на дно ущелья, казалось бы, нескончаемым потоком. Но гроза проходит так же неожиданно, как и началась, не слышно даже удаляющегося и затихающего грома. Снова над головой яркое небо. Только по стенам ущелья бегут бесчисленные ручейки, образуя сотни маленьких водопадиков. На дне ущелья становится душно. Хочется наверх.

Трудно охватить взором величие Большого Каньона

Фото В. Пескова

Грандиозную панораму Большого Каньона и сверху, с края обрыва, тоже трудно охватить глазом. Красноватый, неземной пейзаж окутан синей дымкой, в которой то отчетливо, то едва вырисовываются очертания гигантских пагод, пирамид, башен, крепостных стен…

Этот колоссальный сказочный город разноцветен. Пласты, слагающие останцы, то красные, то желтые. Под солнечными лучами некоторые розовеют, другие, ушедшие в тень, синие, почти черные.

Кто знает, может быть, испанцы, назвав р. Колорадо «цветной», имели в виду многоцветье обнажений Большого Каньона, а не саму реку. Ниточку реки с полуторакилометровой высоты трудно отыскать сумерке провала.

Большой Каньон р. Колорадо — грандиознейшее образование. Его длина — около 350 км, ширина — от 6 до 28 км.

Каньон этот образовался не в итоге катаклизмов, что казалось бы естественным, а в результате медленной, но упорной работы реки. Около 10 млн. лет тому назад, где-то в середине плиоцена, Колорадо текла здесь по огромной низменной равнине, которая затем начала очень медленно подниматься. Река несколько ускорила свой бег. Поднятие земли продолжалось, но река успевала промывать себе русло. Почти не меняя направления, она прорезала себе путь быстрее, чем скрытые силы земли поднимали поверхность, ныне именуемую плато Кайбаб.

Но река, действуй она в одиночку, прорезала бы лишь очень узкое ущелье. Расширить каньон в среднем до 16 км помогли оползни, талые воды и ожесточенные летние грозы с ливнями. Песок и камень скатывались в быструю реку и становились абразивами, помогающими углублять дно реки и самого каньона. И в настоящее время Колорадо ежесуточно выносит из каньона в среднем по полмиллиона тонн глины и песка. Такой же груз камней река перекатывает по своему дну. И так — из года в год.

В результате этой титанической работы не просто прорезана земная кора на глубину более полутора километров — река создала здесь едва ли не самые полные в мире геологические обнажения, на которых представлена история Земли за 2,5 млрд. лет.

Большой Каньон Колорадо — это одновременно и захватывающее зрелище, и богатейший материал для исследований. Обнажения эти многократно описывались и изучались. Их продолжают исследовать и будут изучать еще бесконечно долго.

Первые (сверху) 150 м занимают серые, буро-желтые и красные кай-бабские известняк и песчаник с обилием морских моллюсков, кораллов и губок. Далее — стометровый слой желтоватого песчаника, под ним — семидесятиметровый слой красного песчано-глинистого сланца уже с отпечатками пресноводных организмов, а также примитивных хвойных и папоротников.

Нижнепермские (здесь их называют «супайские», по имени индейского племени супаев) образования представляют собой наиболее мощный двухсотпятидесятиметровый слой песчаника и сланцев. В этих красных с серым отложениях также найдены ископаемые растения и наземные животные различных групп.

Отложения нижнего карбона мощностью около 150 м представлены известняком из красных раковин и кораллов.

Бледно-пурпурные девонские отложения с отпечатками чешуи древних рыб прослеживаются в тонком слое, занимающем чаще меньше Юм. Среди кембрийских образований выделяется 150 — 200-метровый пласт сланцев. В этих зеленовато-серых отложениях древних морских отмелей находят моллюсков, трилобитов и ракообразных.

Еще ниже строгое чередование слоев нарушается. Коричневый песчаник нижнего кембрия с древними моллюсками лишь в немногих местах выходит на поверхность.

Ниже 300–400 м начинается так называемое Гранитное ущелье, в котором, строго говоря, гранит не самая представительная порода, хотя мощные интрузии его и проявляются в некоторых местах. Докембрийские слои (протерозойские и архейские) представлены пурпурными кварцитами, красными сланцами со следами струйчатости, соленой жирной глиной, трещинами высыхания и сланцами с первыми следами жизни на Земле.

Само ложе р. Колорадо сложено из черных кристаллических сланцев и гнейсов с розовыми или белыми интрузиями гранитных пегматитов. Исключительный интерес Большого Каньона для науки был ясен с момента его открытия. Несомненно было и познавательно-просветительное значение этого уникального природного образования.

Предложение об организации национального парка в районе Большого Каньона было выдвинуто еще в 1887 г. сенатором Б. Гаррисоном, который, будучи избран в 1893 г. президентом США, и создал лесной резерват Большой Каньон. Через 15 лет президент Теодор Рузвельт объявил Большой Каньон национальным памятником природы, а в 1919 г. конгресс принял закон об организации национального парка Гранд-Каньон.

Парк занимает около 170 км среднего течения р. Колорадо и участок плато Кайбаб длиною 80 км с запада на восток и шириной 40 км с севера на юг. Площадь парка —270 тыс. га. С запада к национальному парку Гранд-Каньон примыкает одноименный национальный памятник, а с севера — национальный лес Кайбаб.

В национальном парке Гранд-Каньон выделяют пять различных природных участков, что определяется главным образом различиями их высот.

Зимой нередко бывает так, что наверху идет снег, а в глубине ущелья температура около + 10°. В летнее время на верхних уступах, где расположены все туристские центры, температура по ночам падает до +5-10° при дневной в 25 30°. На дне каньона в это время столбик термометра поднимается выше 40°.

Кроме того, Большой Каньон является биогеографическим барьером, труднопреодолимым для многих растений и животных; в связи с этим отмечены заметные различия в фауне и флоре, растительности и животном населении на северном и южном склонах и уступах каньона. Так, известная кайбабская желтая сосна и голубая ель северной части парка совсем не встречаются на юге Национального парка, где вообще хвойные низкорослы и редки.

Красивую белохвостую кайбабскую белку северной части на южных уступах сменяет обычная светлоокрашенная, но чернохвостая белка другого подвида. Различные формы на различных берегах Каньона образуют и мышевидные грызуны, например мыши рода Perognatus. У самой реки, где выделяют нижнесонорский участок, — типичный пустынный мексиканский ландшафт: бесконечно разнообразны кактусы, агавы с гигантскими стрелами и желтыми соцветиями, причудливые юкки со стволами, покрытыми острыми листьями и такими же пучками растопыренных листьев на тупых толстых ветвях. На камнях греются серые, короткохвостые и рогатые ящерицы фриносомы, перепархивают с чеканьем пестрые кактусовые крапивники (Helodytes) и чернозобые с белой бровью пустынные вьюрки. Если тихо посидеть у воды, то нетрудно увидеть и забавного пустынного ватнохвостого кролика (Sylvilagus auduboni). Побродив там, где редко бывают люди, можно встретить и гремучую змею.

Поднимаясь по тропе южного склона, на высоте от 2000 до 2500 м над уровнем моря, в так называемой переходной полосе начинаются островки сосновых лесов с можжевельником. Здесь промелькнет между деревьями, на мгновение задержавшись на скале, небольшой чернохвостый олень, у края тропинки распушится в независимой позе полосатый скунс. Можно встретить в каньоне койота, серую аризонскую лисицу, енота и уж наверняка на стенах или на скалах — маленьких обрывных бурундуков (Eutamias dorsalis). Много здесь птиц, среди которых наше внимание привлекали необычного облика сойки: хохлатая с синим хвостом и крыльями, но с коричнево-серой мантией сойка Степлера (Cyanocitta stelleri), серенькая с голубыми полосами на горле сосновая сойка (Cyanocephalus cyanocephalus) ближе по облику и повадкам к нашей кедровке. Перепархивали в ветвях какие-то местные гаички и американские хохлатые синицы (рода Bacolophus). По стволам деревьев бегали каролинские поползни, долбили кору похожие на наших пестрых дятлов волосатые дятлы (Dryobates villosus) и крупные светло-коричневые с пестринками, как у дроздов, красной подкладкой крыльев и красными усами стволовые дятлы (Colaptes cafet).

Цветущие кактусы на обрыве Большого Каньона

Фото В. Пескова

Путь по тропам северного склона Большого Каньона столь же интересен. Северные уступы на 300–600 м выше южных. Здесь соответственно выделяются два северных участка: «канадский» — на высотах 2400–2500 м, и «гудзонский» — до 2700 м. Поднимаясь от реки, натуралист как бы совершает путешествие из Северной Мексики в Южную Канаду.

Здесь, на северных обрывах и на территории Кайбабского национального леса, в рощах из желтой сосны и дуба Гамбеля на площади примерно 35 тыс. га и обитает кайбабская белохвостая белка, внесенная в Международную Красную Книгу как редкий вид. Численность ее всего около тысячи зверьков. Кормится эта белка исключительно мягкими частями коры (камбием), почками и семенами желтой сосны. Такая специализация ставит ее в полную зависимость от состояния сосновых лесов, в том числе от количества молодых сосенок, камбий со стволов и ветвей которых — излюбленный корм белок. Любопытно, что многолетняя усиленная противопожарная охрана, которая повлекла за собой сокращение подроста под пологом старых деревьев, привела к уменьшению численности этой белки в связи с сокращением кормовой базы.

Живая природа Большого Каньона, бесспорно, интересна, но главное — его неповторимая красота и величие. Президент Теодор Рузвельт, побывавший здесь в 1903 г., сказал, что Каньон — «великая достопримечательность Америки, которую должен видеть каждый американец». Тем не менее над этим бесценным сокровищем природы в начале 60-х годов нависла серьезнейшая угроза. Федеральная комиссия по энергетике разработала план строительства каскада водохранилищ, которые могли затопить значительную и интереснейшую часть Каньона. Деятели охраны природы и национальных парков и самая широкая общественность развернули шумную кампанию в защиту Большого Каньона. Появилось множество статей, очерков и рассказов, в которых подчеркивалось научное, культурное, эстетическое и патриотическое значение Каньона. Защита Большого Каньона имела успех: конгресс не дал разрешения на строительство плотин.

Несомненно, это определялось и тем, что экономическую ценность имеет не только мощь р. Колорадо. Оставаясь нетронутым природным явлением, Каньон привлекает огромное количество людей, желающих своими глазами взглянуть на это чудо. Ежегодно Национальный парк посещают более 2 млн. человек. Правда, большинство смотрят на него лишь сверху, находя в туристических центрах на плато стандартный американский набор удобств и видов обслуживания (и бензин, и мессу). Все же в Каньон ежедневно спускается более тысячи человек. Пешие тропы извиваются по склонам вниз и вверх. Протяженность их около 15 км в одну сторону, поэтому очень часто посетители уже с полдороги прибегают к дорогостоящей «спасательной службе». Эта служба не только помогает отыскивать дорогу заблудившимся, но и подняться наверх не рассчитавшему свои силы: на муле (40 долларов) или верблюде (60 долларов). Для экскурсии туда и обратно можно нанять тот же транспорт за соответствующую цену. Можно думать, что доходы парка только от спасательной службы немалые.

Управление парка и музей находятся у южного обрыва в Гранд-Каньон-Виллидже, и здесь наиболее оживленно. Правда, любители живой природы предпочитают более тихую северную часть парка.

Всемирная известность и популярность Большого Каньона вполне заслуженны. Это великолепный образец того, с какой большой пользой во всех отношениях могут быть использованы памятники неживой природы.

В гостях у богини Пеле

A. Г. Банников, B. А. Борисов

Извержение вулкана Килауэа на острове Гавайи

Фото В. Стой

Другой национальный парк США, который призван показать посетителям «живую геологию», — Гавайский вулканический парк.

Территория его включает два самых активных вулкана мира — Килауэа (1247 м) и Мауна-Лоа (4170 м).

Острова Гавайского архипелага появились около 20 млн. лет тому назад в результате вулканической деятельности, не прекращающейся до настоящего времени. Последнее извержение ныне спящего вулкана Халеакала (3055 м) на о. Мауи было в середине XVIII в. Сейчас об этом напоминают помимо полей пепла небольшие землетрясения, дающие о себе знать время от времени.

Почти каждый год бывают значительные извержения Килауэа. В июне 1952 г. этот вулкан за полчаса выбросил 3 млн. куб. м лавы. Но самым впечатляющим было извержение Килауэа в ноябре 1959 г., когда фонтан лавы бил в высоту на 580 м. Потоки лавы достигают иногда и берегов океана. В этих случаях площадь о. Га-вайи может увеличиться на несколько гектаров. Например, в 1960 г. приращение площади составило почти 2 кв. км. Правда, при этом лава сожгла значительную часть деревни Капохо и округа Пуна… Мауна-Лоа извергается реже, но иногда даже более интенсивно, чем Килауэа. В 1950 г. за 23 дня этот вулкан выплеснул более 430 млн. куб. м лавы.

В 1926 г. его лава уничтожила деревню Хоопулоя, а в 1881 г. при извержении лава подбиралась к окраинам Гило.

Гавайцы, или, как их еще называют, канаки селились главным образом по берегам островов, оставляя верхние склоны богине вулканов Пеле. По преданиям, Пеле живет в том из вулканов, который в данное время наиболее активен.

Успех первых национальных парков в начале XX в. был очевиден.

И в это время, вскоре после свержения последнего гавайского монарха — королевы Лилиукалани и установления американского протектората над архипелагом, возникла мысль создать национальный парк на Гавайях.

Официально Гавайский национальный парк был организован в августе 1916 г. и состоял из двух участков: района вулканов Килауэа и Мауна-Лоа на острове Гавайи и района Халеакала на острове Мауи. Он был одиннадцатым в системе американских национальных парков.

1 июля 1961 г. по соображениям административного удобства участок площадью 6915 га на острове Мауи был выделен в самостоятельный (тридцатый) национальный парк Халеакала. Территория на о. Гавайи (около 90 тыс. га) стала называться Гавайским вулканическим национальным парком.

Климат Гавайских островов морской, тропический, ровный и мягкий. На побережье средняя годовая температура + 22–23°. В самом холодном месяце, январе, средняя температура + 21,9°, т. е. мало отличается от температуры самого теплого месяца, июня: + 23,5°.

С марта по декабрь северо-восточный пассат приносит подветренным склонам от 3,5 тыс. до 12 тыс. мм осадков в год. Южные ветры, дующие с декабря по март, не столь щедры на влагу и приносят лишь 200 мм южным и западным склонам. Естественно, что температура падает с подъемом в горы: примерно на 1° на каждые 200 м высоты. Посетителям Гавайских парков всегда рекомендуют быть готовыми к прохладной и ветреной погоде во время экскурсий на вулканы.

Эти экскурсии и составляют основу обслуживания посетителей парков Гавайских островов. Правда, по сравнению с другими национальными парками США наплыв туристов в эти парки не очень велик. Удаленность (а следовательно, и стоимость путешествия) дает себя знать. Однако на недостаток транспортных средств жаловаться не приходится. Основной центр Гавайских островов — Гонолулу на острове Оаху давно уже стал важнейшим узлом морских и авиационных линий. Из Гонолулу самолеты местных линий по нескольку раз в день совершают рейсы в Кахулуи на о. Мауи и в Гило и Кайлуа-Кона на о. Гавайи. В портах и на аэродроме посетителей ждут такси и станции проката автомобилей.

В Гавайском вулканическом парке у края кратера Килауэа есть большая гостиница Волкано-Хаус и две гостиницы попроще. У Мауна-Лоа одна гостиница на высоте немногим более 3000 м, другая — у вершины. В гавайских парках, как и в континентальных, большое внимание уделено дорогам. Правда, здесь их сеть не очень обширна. Вокруг кратера Килауэа сооружена 20-километровая шоссейная петля. От нее одна дорога отходит к Мауна-Лоа на запад, другая — вдоль цепи сравнительно мелких кратеров Лау-Ману, Пухимау, Кокоолау. От въезда в Национальный парк до кратера вершины Халеакалы идет также 20-километровое извилистое шоссе.

Автомобильные дороги дополняет сеть пешеходных и верховых троп, охватывающих все достопримечательности парков. Отклонение от маршрута строжайше запрещено и чревато серьезными опасностями: во многих местах под остывшей коркой на весьма незначительной глубине температура лавы очень высока. Некоторые участки маршрутов имеют дощатое покрытие.

Специфика гавайских парков — наличие кратерных обсерваторий.

Наиболее посещаемая обсерватория Халеакала расположена на высоте 2972 м. В домике — небольшая выставка и схемы с важнейшими ориентирами.

С шоссе и троп можно осмотреть необычный кратер вулкана Халеакала. Он не круглый, а вытянут на 12 км с запада на восток; его ширина с севера на юг —4 км. Когда-то вулкан был на 300 м выше, но был разрушен во время извержения: северо-западная и юго-восточная стенки кратера раскрылись широкими воротами (ворота Коа-лау и Каупо). Дно кратера на 900 м ниже вершины. Расположенные на дне его разноцветные симметричные конусы производят фантастическое впечатление. Самый высокий из них, Пуу-о-Мауи, возвышается на 300 м над дном кратера.

Гавайская вулканическая обсерватория Увекахуна, созданная еще в 1912 г. у западной кромки кратера Килауэа, является научным учреждением, закрытым для посторонних посетителей. Туристы, однако, могут взглянуть на кратер с высоты 1250 м через окно обсерватории и посмотреть, как работают сейсмографы. Регулярные шестидесятилетние наблюдения вывели Килауэа в число самых изученных вулканов мира.

Посетители Гавайского вулканического национального парка получают все необходимые пояснения в Мемориальном музее доктора Томаса Джаггара, основателя Гавайской обсерватории. Картины, макеты местности и другие экспонаты рассказывают об истории парка и его главнейших достопримечательностях. Ежедневно сотрудники парка проводят здесь беседы, сопровождаемые показом цветных фильмов о недавних извержениях.

Живая геология влечет любознательных. Для них главным образом создаются и за их счет процветают национальные парки Гавайев. Однако для интересующихся растениями и особенно птицами Гавайи не менее интересны, хотя экспонаты и не столь грандиозны по своим размерам.

Влажнотропические леса когда-то покрывали наветренные склоны гор до 1600–1700 м; выше, до 3000 м, простирались низкорослые горные леса, которые еще выше сменяли кустарники и папоротники. Только на сухих юго-западных склонах встречались редколесье и саванны.

Леса, кустарниковая и травянистая растительность, как всегда на островах, не очень разнообразны, но 90 % видов эндемично.

Правда, растительность Гавайев сейчас сильно изменена под влиянием деятельности человека. Уже полинезийцы, появившиеся на островах между VI и VIII вв., привезли с собой хлебное дерево, ямс, торо и десятки других растений. Европейцы, появившиеся на островах в 70-х годах XVIII в., завезли еще больше растений и, что оказалось самым гибельным, коз.

В настоящее время все прибрежные низменности и нижние склоны гор заняты плантациями сахарного тростника, бананов, ананасов и других тропических культур. Много леса сведено в горах и под кофейные плантации.

Леса необычайно пострадали и продолжают гибнуть от коз, десятки тысяч которых истребляют местные леса из эндемичных акаций-коа, софоры-мамане, сапиндуса и других ценных пород деревьев.

В Национальном парке на северо-восточных склонах Килауэа сохранились еще леса из деревьев охиа (Metrosideros), чем-то напоминающих калифорнийские дубы, акаций-коа, мамане с ее великолепными ярко-желтыми цветами и множества древо видных папоротников. Здесь можно найти и вкусные «ягоды богини Пеле» — охелос. К юго-западу от кратера простирается лавовая пустыня Кау с редкой жесткой травянистой растительностью.

Тропический лес в национальном парке Гавайи

Фото А. Каст

На о. Мауи в национальном парке Халеакала сохранилось около 20 тыс. экземпляров удивительного растения «серебряный мяч» — ахинахина (Argyroxiphium macrocephalum). Растения остались только на внутренних склонах кратера на высоте 2150 м; в других местах они исчезли, поскольку это любимая еда коз. Причастны к его исчезновению и туристы, в прошлом развлекавшиеся тем, что вырывали с корнем великолепные полуметровые в диаметре цветы-шары и спускали их вниз по склону, любуясь эффектной картиной катящихся серебряных мячей. Для охраны природного комплекса, главным образом растительного сообщества, от коз в Халеакале возвели изгородь протяженностью 42 км, которая обошлась Национальному парку в 75 тыс. долларов.

Фауна Гавайских островов также крайне своеобразна. Поскольку острова отдалены от ближайшего материка, Северной Америки, на 3200 км, фауна их типично островная, т. е. лишенная многих групп животного мира. До появления человека здесь совсем не было наземных млекопитающих, рептилий, амфибий. В различное время случайно или преднамеренно на острова завезли крысу, домовую мышь, мангусту, 9 видов ящериц (гекконов, сцинков), пресноводную черепаху, один вид жаб и 7 видов лягушек.

Богато представлены здесь лишь аборигенные жуки (из 3,5 тыс. видов более 85 % —эндемики), моллюски (около 4 тыс., и все эндемики) и птицы, среди которых большинство эндемичные виды, род, есть даже эндемичное семейство — гавайские цветочницы. Единственный вид летучей мыши также эндемичен, как и обитающий у берегов (главным образом Подветренных островов) особый вид гавайского тюленя-монаха (Monachus schauislandi).

В прошлом гавайские тюлени были распространены по всем побережьям архипелага, где находились пологие песчаные пляжи, защищенные от больших волн. Беспощадное истребление этих спокойных и доверчивых животных началось в начале XVIII в., и за несколько десятилетий они уничтожены почти полностью. Все острова, где есть гавайские тюлени, входят в Национальный резерват Подветренных островов, созданный для охраны птиц и тюленей, посещение которого требует особого разрешения федерального правительства США. Гавайский тюлень-монах включен в Международную Красную Книгу; численность его сейчас оценивается примерно в 1500 голов. Наиболее интересна фауна птиц Гавайских островов; она и пострадала наиболее сильно: не менее 14 видов птиц исчезли безвозвратно, еще больше стали настолько редки, что записаны как исчезающие виды в Международную Красную Книгу.

К числу таких птиц относится гавайская казарка, или йене (Branta sandvicensis), история которой весьма поучительна. По мнению известного исследователя Гавайских островов Пауля А. Болдуина, до прихода европейцев на островах было не меньше 25 тыс. казарок, которые гнездились и линяли в кратерах Мауна-Лоа, Мауна-Кеа и других вулканах, где их никто не беспокоил. Однако прямое преследование человеком, вырубка лесов, одичавшие свиньи, собаки и мангусты истребили казарку почти повсеместно. В середине прошлого столетия она сохранилась только на труднодоступных местах о. Гавайи, исчезнув уже на о. Мауи. К началу XX в. в природе сохранились считанные пары этих птиц. В европейские зоопарки казарок вывезли еще в прошлом столетии. К этому времени на Гавайях они уже выродились. За 30 лет Шипман вывел 43 птенца. Управление сельского хозяйства и лесоводства Гавайев, которое дважды организовывало ферму для разведения казарок в 20-х и 40-х годах, также добилось известных успехов. В 1950–1951 гг. несколько птиц было доставлено в Слимбридж (Англия), где трест водоплавающих птиц под руководством крупнейшего специалиста Питера Скотта занялся разведением гавайских казарок.

Усилия Управления сельского хозяйства и лесоводства Гавайев и треста водоплавающих птиц увенчались полным успехом. В 1963 и 1966 гг. гавайские казарки были перевезены самолетами из Слим-бриджа на Мауи и выпущены на своей родине. Число их во всем мире было уже более 500 особей. Созданная вновь дикая популяция обитает сейчас на восточных склонах Мауна-Лоа, Мауна-Кеа и Халеа-кале на о. Мауи, главным образом в пределах национальных парков.

Другой эндемичный вид водоплавающих Гавайских островов, гавайская кряква (Anas wyvilliana), — своеобразная, мелкая, темноокрашенная форма, возникшая в результате длительной островной изоляции многих поколений. В прошлом столетии это была обычная утка на небольших озерах и в сырых лесах большинства островов архипелага. Однако осушение болот и неумеренная охота привели к исчезновению кряквы из большинства мест ее обитаний. В настоящее время сохранилось около 500 птиц, главным образом в Кауаи.

Редки и занесены в Красную Книгу многие другие эндемичные птицы Гавайев, в том числе единственный хищник островов — гавайский канюк (Buteo salitarius). Этих птиц осталось вряд ли более сотни особей. Немногим больше сохранилось и гавайских ворон (Corvus tropicus), которых было очень много и, как писал Джемс Фишер, «Они наверняка летали с громким карканьем над трупом капитана Д. Кука, когда его убили гавайцы в 1778 году». Однако ворон усиленно истребляли европейские фермеры, считая вредными, так что и ворона стала редкой птицей. Гавайским дроздам, относящимся к эндемичному роду Phaeornis, серьезно угрожает вымирание. Два вида этого рода образовывали на различных островах особые подвиды, многие из которых уже исчезли. Некогда на Гавайях обитало пять видов красивых медососов, относящихся к эндемичному роду Moho, однако четыре из них уже вымерли, остался только один вид оох (M.braceatus), единичные пары которого, как большая редкость, встречаются на о. Кауаи.

Наконец, в угрожающем состоянии находятся и все птицы эндемичного семейства гавайских цветочниц. Из 22 видов этого уникального семейства 8 уже вымерли и еще 8 очень близки к полному исчезновению и потому занесены в Красную Книгу.

Гавайские цветочницы происходят, вероятно, от вьюрковых, которые, видимо, в верхнем плейстоцене попали сюда из Северной Америки. Ни Гавайских островах, где почти не было птиц, они от одного или немногих предков дали классический пример приспособительного видообразования. Одни из них, зерноядные, имеют толстые клювы, как у вьюрков и попугаев; другие, сосущие нектар, с длинным клювом; третьи, насекомоядные, вооружены серповидным изогнутым клювом или имеют сильный клюв, позволяющий им долбить дерево, занимая жизненную нишу отсутствующих на островах дятлов и т. д.

Это самое молодое на Земле семейство птиц позволяет проследить процесс значительных эволюционных преобразований за сравнительно короткий геологический период, и в этом исключительная научная ценность гавайских цветочниц.

В прошлом 20 видов из 22 населяли все 6 основных островов Гавайского архипелага. При этом некоторые из них на каждом острове образовывали особые подвиды, иногда резко отличные от других. Несмотря на то что аборигенное население полинезийцев охотилось на красивых гавайских цветочниц ради перьев для мантий своих королей, ни один вид не исчез до прихода европейцев, поскольку на островах сохранялись обширные леса. Исчезать гавайские цветочницы начали во второй половине ХIХв., когда началось сведение лесов на огромных площадях, завезены были мангусты, появились собаки, козы и другие животные, уничтожающие цветочниц или их места обитания.

В настоящее время обычными птицами островов остались очень немногие гавайские цветочницы. Среди них — довольно невзрачная серо-зеленая с тонким изогнутым клювом насекомоядная амакихи (Loxops vireus), похожая на нее, но желтенькая с прямым клювом — анианиоу (L. parva). Из нектароядных цветочниц довольно обычны красивая кремовая с черными крыльями и хвостом и белым брюшком апапане (Himatione sanguinea) и ииви (Vestinaria coccinea), у которой также черные крылья и хвост, но грудь и спина ярко-красные.

Птиц лучше всего наблюдать в специальном орнитологическом резервате, расположенном примерно в трех километрах к северо-западу от вулкана Килауэа на изборожденных лавой склонах Мауна-Лоа. Окруженный относительно свежими потоками застывшей лавы, этот лес из охиа, мамане и других типичных местных деревьев очень богат птицами. Почти наверняка вы услышите здесь громкую мелодичную песню большого гавайского дрозда, поющего на лету, увидите апопане, кормящегося нектаром с цветов охиа или шумно ловящего на лету насекомых. Можно наблюдать здесь ииви, амакихи, гавайскую мухоловку. Правда, и здесь появились вселенцы, так что на опушке можно встретить европейского жаворонка или ярко-красного американского кардинала. Эти птицы были в свое время завезены переселенцами из Европы и Америки как память о родине и выпущены на волю, где и прижились в сходной природной обстановке. Словом, и здесь уберечь живую природу в ее первозданном виде не удалось, зато вулканическая деятельность потрясает своей необузданной мощью.