Заверните мне луну

Глава девятая Священник, незнакомка и нежеланный ребенок

Мы не выходили гулять своей бандой с той самой ночи. Эни решила, что теперь время пришло. Она сочла боулинг неплохой альтернативой. Я не разделяла ее уверенности. Я ненавидела боулинг. Все, что имело отношение к шарам и их метанию, вызывало у меня чувство тревоги. Однако, поскольку в меня их вряд ли собирались метать, я уступила. Кло радовалась, она была знатоком почти во всех видах спорта, которыми пробовала заниматься. Кроме того, она рассматривала этот поход как прекрасную возможность познакомить нас с Марком.

— Великолепно, — объявила она. — Три на три, мы устроим соревнование. Девушки против парней. Предполагалось, что Марк займет место Джона, заполнив оставшуюся пропасть. У меня душа ушла в самые пятки, меня чуть не стошнило. Видимо, мои эмоции отразились на лице.

— Прости, — произнесла она, осознав глупость собственных слов.

— Не глупи, — ответила я, борясь с приступом тошноты. Жизнь продолжалась, и она была права: без Марка команды оказались бы неравными. Кло будоражила сама мысль об отношениях, зашедших настолько далеко, что она могла познакомить своего мужчину с друзьями. Кто я такая, чтобы разрушать ее мечты?

— Я действительно рада за тебя, Кло.

— Я знаю, — улыбнулась она.

— Я не хотела показаться убогой коровой.

— Ты и не такая.

— Я терпеть не могу боулинг.

— Я в курсе. — Кло смеялась.

— Я такая свинья.

— Да.

— Помнишь, как на пятом курсе Джон запустил в меня баскетбольным мячом?

— Он попал тебе в лицо и чуть не сбил с ног.

— В итоге пять дней я ходила с распухшей губой.

— А сейчас у тебя такой нос.

— Господи! — Я тут же пощупала свой нос.

Кло продолжала смеяться.

— Шутка, Эмма.

Я продолжала хохотать, смутившись от того, что меня так легко одурачили. Интересно, не стала ли я после утраты несколько туповатой? Мои опасения подтвердились.

Я пришла в боулинг вместе с Кло; Энн и Ричард уже разминались на второй дорожке. Шон покупал хот-доги и чипсы. Кло поглядывала на часы, думая, почему не подходит Марк. После назначенного времени прошло лишь пять минут, но ее столько раз подводили, поэтому она сидела с таким выражением лица, что мне стало ее жалко. Десять минут спустя вошел мужчина, и она мгновенно вскочила на ноги, улыбаясь и размахивая руками, будто беззаботно развлекалась. Марк. Он оказался весьма привлекательным. Он обладал внешностью мужчины из высшего общества и походил на Самсона — густая шевелюра и толстая шея. Не будь он мешком с деньгами, он вполне бы сошел за гладиатора. Марк помахал рукой и указал на кафе, давая понять, что собирается выпить. Кло тоже помахала ему, радуясь, что теперь сможет сосредоточиться на предстоящем состязании.

Эни занималась совершенствованием навыков метания шаров, но, к ее несчастью, она играла так же бесталанно, как и я. Кло внезапно осенило: играя в женской команде, она оказывалась на проигрывающей стороне, а Кло ненавидела проигрывать.

— Я вот подумала: почему бы нам не сделать смешанные команды? — невинно спросила она.

— Ни в коем случае, — сказал Шон, вытирая с подбородка горчицу.

— Почему? — жалобно спросила она.

— Потому что Эм и Энн никудышные игроки, — заметил Ричард, после чего совершил идеальный бросок.

— Будет весело, — сказала Кло с четко различимой досадой в голосе, однако молодые люди не купились на ее тон.

— В таком случае ты не будешь возражать против игры с девушками.

— Черт, — еле слышно пробормотала Кло.

Подошел Марк, принеся для всех по стакану минеральной воды. Мы все по очереди пожали ему руки, поприветствовав его в своем мирке. Он показался нам милым.

Игра закончилась, и молодые люди без особых усилий разгромили нас. Кло старалась воспринимать происходящее положительно, особенно потому, что играла лучше всех из девушек. Марк был слабым звеном в мужской команде. Его неудачные попытки на глазах у незнакомцев, казалось, смутили его, но он перестал принимать все так болезненно, когда мне дважды удалось уронить шар себе на ногу. Я всей душой ненавижу боулинг.

Мы отправились в ближайший паб. Ребята праздновали блестящую игру, а мы с Энн — ее завершение. Мы находились в шикарном трехэтажном пабе, несмотря на четверг, он до отказа был забит посетителями. Мы протолкнулись между студентов с рюмками. В качестве музыкального сопровождения выступала какая-то безобразная рок-группа. Мы отправились на второй этаж, где Эния пела о течении Ориконо — знать бы еще, что это означает. Там имелись свободные места и стояла официантка. — Стоять, орать друг другу, пытаясь перекричать какую-то дерьмовую рок-группу, и опрокидывать рюмки. Сидеть и отдыхать под Энию — вот вам разница между вами в двадцать лет и когда вам под тридцать, — отметил Шон, удобно устраиваясь в кресле.

— Да, мы делаем успехи, добавил Шон и махнул рукой официантке, девушки молчали, предпочитая не обсуждать процесс старения.

Кло захотела в туалет, и я пошла с ней, боясь потеряться, если отправлюсь туда самостоятельно. Лишь после нашего возвращения я разглядела, что в углу сидит мой брат с женщиной. Я махнула рукой и пошла к нему, заметив, как он залпом выпивает содержимое стакана и показывает жестом своей компаньонке, мол, «пей до дна». Кло стояла за моей спиной, когда я подошла к столику.

— Эй, незнакомец, — сказала я, улыбаясь, радуясь неожиданной встрече с братом в шикарнейшем баре.

— Здорово, что ты здесь, — ответил он как-то слишком выразительно.

— Мы ходили в боулинг, — продолжила я, ожидая, что он представит нам свою спутницу, которая сидела, уставившись в пол.

— Ты и боулинг? — рассмеялся он.

— Да, — сказала я.

— Привет, я Кло. — Кло протянула руку незнакомке, которая привлекла внимание нас обеих.

— Привет. Приятно познакомиться, произнесла симпатичная девушка, на мгновение подняв голову. Стало очевидно, что мы прервали важный разговор.

— Мы как раз собирались уходить, — объяснил Ноэль.

Он встал, и за ним тут же поднялась и женщина.

— Здесь Шон и Ричард, — сказала я, указывая в их сторону. — Почему бы вам не присоединиться к нам и не пропустить стаканчик — другой?

— Не могу. Мне нужно работать, — ответил Ноэль, отведя глаза.

— Хорошо.

Незнакомка уже надела пальто.

— Что ж, увидимся у родителей в воскресенье, — сказала я.

— Да. Хорошо. До воскресенья.

Девушка попрощалась с нами, и они быстро покинули помещение. Мы с Кло остались стоять, глядя им вслед. — К чему все это? — с долей подозрения спросила Кло.

— Наверное, прихожанка, которая обратилась к нему за советом, высказала я догадку.

— А Ноэль всегда встречается с прихожанами в пабе?

— Это место не хуже всех остальных, — ответила я без каких-либо сомнений.

— Хорошо, — сказала она.

Я рассмеялась:

— Он же священник, Кло.

— Он мужчина, Эм.

— У тебя больное воображение.

— Не стану спорить.

— Да ну, ты не знаешь — Ноэля. У него не было ни одной женщины до того, как он принял сан священника, и, уж конечно, он не собирается наверстывать упущенное теперь. — Я смеялась над всем этим абсурдом.

Кло улыбнулась:

— Она на самом деле выглядела неважно.

— Да, согласилась я. — Она, наверное, расстается с мужчиной, или у нее рак, или что-нибудь в этом роде. — Жуть, — сказала Кло, кивая. — Не представляю, как он справляется с таким.

— А я представляю, — ответила я, не имея об этом никакого понятия.

Шон теперь становился новым лицом мира мужских журналов. Он писал яркие, смешные статьи на темы, на которые ему было совершенно наплевать, и за это ему платили. Все свое свободное время он отдал написанию того, что считал важным, но результатов этого труда никто в глаза не видел. Я усердно трудилась в школе, время от времени выбираясь развлечься, но, честно говоря, жизнь казалось немного пустой. Мы с друзьями продолжали близко общаться, держась друг за друга еще больше, чем раньше. Ведь наша утрата заставила нас относиться к своей дружбе с большей аккуратностью. Это произошло поздним вечером в пятницу пять месяцев спустя после смерти Джона. Я лежала на диване и смотрела телевизор. В дверь позвонили; пришла Клода. Я тут же почуяла неладное, потому что обычно она появлялась словно под кайфом и выглядела так, будто ее перетащили через плетень. Она поприветствовала меня словами «долбаный урод» на лице красовались следы потекшей туши для ресниц. Я предположила, что она поссорилась с Марком, но я оказалась лишь частично права. Прихрамывая, она поплелась на кухню, и тогда я заметила, что у нее сломан каблук. Она попросила кофе и шлепнулась на стул, сбросив по очереди туфли и держась руками за голову. — Ты поругалась с Марком?

— А по мне видно?

— Уверена, что это не конец света.

Хотелось бы сказать в собственную защиту, что до смерти Джона с моих уст не сорвалось бы подобной банальности, однако, когда ты слышишь их со всех сторон, трудно не начать говорить их самой. Как бы то ни было, Кло ответила мне презрительным взглядом.

— Прости. Я сказала глупость. Рассказывай, в чем дело.

Она посмотрела на ковер, который мог быть и чище.

— Мы с Марком расстались.

Я не верила своим ушам — казалось, у них все шло гладко.

— Почему? — спросила я.

— Мы поссорились.

Кло тянула время.

— И? — подстегнула ее я.

— Мы поссорились из-за моей беременности.

Она оторвала взгляд от моего грязного ковра, и я чуть не свалилась со стула.

— Ты беременна? — выдавила я.

— Сюрприз, — сказала она с сарказмом. На ее глазах выступили слезы.

Я не знала, как реагировать на такую новость, поэтому сосредоточилась на нападках в адрес ее бывшего приятеля. — Этот подонок, что он сказал?

Кло вздохнула.

— В общем, он сказал, что если так и есть, то он не имеет к этому никакого отношения.

От злости, у меня сперло дыхание.

— Почему я всегда ведусь на таких полнейших уродов? — спросила она.

Я задавала себе тот же самый вопрос.

— Не знаю, Кло, правда, — только это я и смогла произнести.

— Черт с ним, Эмма! Хорошо? Пусть идет лесом. Он больше не колышет меня. Однако вот это, — показала она на живот, — моя проблема.

Я обняла ее, вспомнив тот день, когда боялась голубой линии, вспомнив, что через несколько часов после этого Джон умер, и я осталась одна. Могло быть хуже. Теперь я понимала это. Я так ничего никому и не сказала об этом. Было слишком больно. Где-то в глубине души я осознавала, что, если бы беременность подтвердилась, в скором времени мне бы уже пришлось рожать. У меня бы осталась частичка его.

— Я намерена сделать аборт, — сказала Кло тоном, не терпящим возражений.

— Из-за Марка? — пришлось спросить мне.

— Нет, — категорично ответила она. — Я узнала о беременности больше недели назад. Я много думала, и если бы этот гад позволил мне закончить свою мысль и не прервал бы словами вроде «я еще не готов к такой ответственности», я бы сообщила ему то же самое.

Смешно если бы Кло целую неделю утаивала от меня новость о беременности год назад, я бы разозлилась, но теперь я ее понимала.

— Ты уверена? — вынуждена была спросить я.

Она слабо улыбнулась.

— Очевидно, мне придется съездить в Лондон. Ты поедешь со мной?

Безусловно я бы поехала.

— Я еще сто лет назад собиралась пройтись по лондонским магазинам. — Я посмотрела на нее в ожидании ответа.

— Я знала, что ты не бросишь меня, — с облегчением сказала Кло.

Мы перебрались в гостиную, где принялись болтать о разных глупостях, и вот мы уже хихикали и смеялись. Наше совместное отчаяние воссоединило нас. А волнение по поводу будущего, наши поиски ответов и наши страхи вернули нас в далекое детство. Мы были вынуждены противостоять своей боли, и мы вместе смеялись перед ее лицом.

Кло сидела со ртом, набитым яблочным пирогом, когда вдруг громко засмеялась.

— Что смешного? — спросила я.

— Марк, — смеялась она.

Я снова захихикала.

— И что с того?

Она подняла голову, продолжая смеяться.

— Когда я рассказала ему, и он оказался полным подонком, я очень рассердилась и сказала… — Она снова рассмеялась и прикрыла рот рукой. — О нет! Это слишком грубо.

Мне стало любопытно.

— Что? Что ты сказала? — неожиданно настойчиво спросила я.

— Ну, начала она, — он спросил о моих планах по решению этой маленькой проблемы.

Мне захотелось отыскать Марка и надавать ему по физиономии.

Кло продолжала:

— Я сказала: «А что ты посоветуешь? Присесть на корточки и заорать „Вылезай отсюда прочь“? Мы взревели от хохота и смеялись до тех пор, пока она не заплакала. В ту ночь Кло много плакала, но она понимала, что поступает верно, а я знала, что бы ни случилось, я ее не брошу. Она осталась у меня ночевать, и мы стали планировать нашу поездку в Лондон. Те мгновения оказались поворотным пунктом в моей жизни. Впервые мне удалось забыть о себе на целый вечер — ну, почти на целый вечер.