Знание-сила, 2005 № 01 (931)

Менеджер секции мягкой игрушки

На эту должность требуется человек интеллигентный. То есть — с высшим образованием

Все сегодня считают совершенно необходимым получить диплом о высшем образовании, получить самим или предоставить такую возможность своим детям.

Почему? Прежде всего, по соображениям вполне практическим: только он дает уверенность, что ты найдешь работу в родном городе, и работу хорошую, с приличным окладом. Но в организованных нами групповых дискуссиях наши собеседники говорили и о возвышенном: о «свободе», «возможности выбирать», «интересной жизни», «постоянном наличии цели», причем говорили это не только люди с вузовским дипломом .

Высшее образование как норму признают сегодня и те, кто раньше не считал это обязательным и реальным для своих детей: жители села и маленьких городов, дети из многодетных семей, дети бедных и низко квалифицированных работников. Правда, в этой среде диплом менее приапекателен и реален, чем среди людей более благополучных, но и здесь теперь вынуждены обсуждать такую перспективу и подыскивать оправдания, уважительные причины (если речь идет о себе) или чью-то вину, чтобы объяснить, почему они от такой перспективы отказываются. Вина чаще всего возлагается на родителей («не направили, не осознали в то время») и на самих молодых людей («ленится, не хотят себя утруждать»).

«Если бы вернулся в то (школьное) время, — признаки наш собеседник из Воронежа, человек с хорошими доходами, но без высшего образования, — обязательно пошел бы в институт».

В распространенном убеждении, что диплом несет с собой возможность тут же найти хорошую работу с хорошим заработком, есть и доля правды. Но только доля.

Мы попытались подсчитать, каков на самом деле размер денежных «вознаграждений за образование». Вот какие усредненные данные за 1994 — 2001 годы у нас получились (в долларах США).

Разумеется, молодые люди собираются работать в новой экономике: они выбирают занятия, которые появились как реальные места работы около десяти лет назад и тут же стали предметом острого влечения для молодежи. Не только заработки, существенно более высокие, чем в традиционном госсекторе, но и многие атрибуты этих профессий оказались очень привлекательными.

Известны прежние приоритеты в выборе профессий: врач — учитель — рабочий — военный. От этой традиционной парадигмы к новой (бизнесмен — менеджер — юрист) совершает переход все общество.

Высшее образование оперативно откликнулось на этот спрос. Участники наших групповых дискуссий дружно заявляют, что экономистов, менеджеров, юристов давно уже переизбыток (точнее, «хороших все равно мало, а так их пруд пруди»). Тем не менее и сегодня почти половина студентов, которых мы опрашивали, обучались по этим специальностям и в основном были уверены, что в своих городах они найдут себе работу.

Правда, сегодня речь идет уже совсем не о тех занятиях, ради которых они — по крайней мере, часть из них — пришли в вуз. Теперь они понимают, что, по всей вероятности, будут работать в сфере услуг. В разных городах мы слышали формулу «менеджер секции мягких игрушек». В ней звучит взрослая ирония не столько по отношению к этой должности, сколько по поводу детских надежд стать «крутым» бизнесменом. Но вместе с тем пост менеджера по нынешней шкапе престижности профессий — в любом случае достойная позиция, которая предполагает ответственность, определенную власть и, разумеется, неплохой заработок.

Наши собеседники подробно объясняли, почему, на их взгляд, работодатели во всех случаях ориентируются на людей с высшим образованием («..Лаже уборщицей в Сбербанк —престиж фирмы, так положено» — сказала нам в Воронеже женщина с высшим образованием, но с низкими доходами). Именно выпускники вузов в основном соответствуют требованиям новой экономики в сфере услуг, требованиям прежде всего цивилизационным. этическим: работник должен быть носителем новой трудовой этики («в вузах учат порядочности»), дисциплины, а также быть социально предсказуемым.

«Другая манера общения: не перебивают, без мата, как на заводе...» (Н. Новгород, без в/о, с высоким доходом).

Часто звучат слова «интеллектуальность», «интеллигентность», «порядочность». Говорят также о воспитанности, мягкости, готовности встать на позицию партнера, уважении к писаному слову, знанию и умению с ними работать. Социологически выражаясь, это самоописание интеллигенции, прочитанное, однако, глазами людей, к интеллигенции не принадлежащих. Получается, именно эти черты и дают выпускникам вуза преимущества на рынке труда в сфере услуг?

Известно, что предприниматели чаще всего категорически отказываются брать на работу в сферу обслуживания тех, кто там и работал «при советской власти». Менеджер низшего и среднего звена, который сталкивается с клиентом лицом к лицу, не может относиться к нему с прежней хамской надменностью, если магазины, прачечные, мастерские по ремонту-чего-угодно вынуждены конкурировать друг с другом за этого самого клиента. Как выяснилось, интеллигентному человеку проще всерьез воспринять и вести себя в соответствии с принципом «клиент всегда прав» просто потому, что он приучен (семьей или вузом) становиться на позицию партнера. Он быстро схватывает смысл инструкции, легче разбирается в текстах любого рода, поскольку у него есть привычка и навык работы с печатным словом. Его легко научить новому, потратив незначительное время на повышение квалификации или переквалификацию. Наконец, куда больше шансов, что он окажется честным работником и не будет обворовывать ни клиентов, ни работодателя.

Практика обворовывать государство, обсчитывать клиента для советского человека, сохранившего эти нормы с дореволюционных времен (тащить у барина), не есть проявление нечестности, не есть нарушение нравственности, но, напротив, проявление одобряемой ловкости, заботы о «своих». Всерьез приняла заповедь «Не украли» не только у своих, но и у чужих лишь небольшая часть отечественной публики - именно интеллигенция (речь нс идет о том, что она честна, а народ, наоборот, нечестен, тут разные понимания честности).

Новые принципы офисной и сервисной культуры во взаимоотношениях с клиентом в наших условиях должны отличаться от наших старых моделей обслуживания потребителей примерно в той же мере, в какой стилевое решение интерьера («евроремонт») отличается от облика советских учреждений обслуживания.

А вот никаких специальных знаний, за редким исключением, от работника не требуется. Все необходимое он узнает в обучении внутри фирмы, под присмотром работодателя. От работника требуются не знания, а способность их усвоить. Другими словами, от учебы в вузе он должен сохранить не содержательные результаты, а сам навык учиться, усваивать знания.

Итак, на смену прежней системе народного хозяйства, имевшей точкой отсчета интересы ВПК, пришла новая, ориентированная в основном на производство услуг. Сместились ориентиры в рамках нового института высшего образования. Ценность высшего образования как таковую признают 60 — 80 процентов молодых людей, а вот получение «настоящего» высшего образования, на чем основана суть классической высшей школы, признают главным приоритетом 6 — 8 процентов.

Многие преподаватели говорят о «демотивированности» современных студентов как о беде самых разных вузов. В так называемых элитных вузах молодых людей, действительно стремящихся получить некие знания, больше, чем в вузах, по общему мнению, «слабых», но доля студентов не слишком усердных и в дорогих заведениях достаточно велика. Возможно, одна из причин в том, что специальные знания выпускнику могут вообще не пригодиться. И туг дело не в том, что выпускник собирается обмануть работодателя фиктивными «корочками», а в том, что его специальные знания работодателя мало волнуют.

Судя по нашим групповым дискуссиям, получение специальности перестает быть основной целью обучения в вузе. Цель — максимальная адаптация, настрой на «непрерывное» обучение. Нынешним студентам предстоит много учиться после института: по данным опроса молодежи, 38 процентов выпускников, устроившись на работу; тут же продолжили обучение: своей основной профессии — 18 процентов, совсем другой — каждый пятый.

Но тогда неизбежен вывод, что нынешняя система высшего образования в значительной мере работает вхолостую. Учебные программы, как и прежде, рассчитаны на подготовку специалистов для определенных отраслей народного хозяйства. Реально вузы готовят работников для другой и отрасли, и сферы. Образование, которое эти люди действительно получают, - не специальное. Напротив, его явное преимущество — универсальность. Бсшее того, это образование — не сумма знании, как мы привыкли понимать само слово «образование». В гораздо большей степени это сумма социальных компетенций, цивилизационных навыков, прежде записанных в России за Группой — субкультурой — интеллигенции или образованного сословия.

Высшее образование становится всеобщим во многих странах мира и неизбежно меняется при этом. Все, что становится «всеобщим», подвержено инфляции и высшее образование тоже.

Но в каждой стране фон, контекст этого процесса разный. Специфика нашей страны связана, в частности, и с той особой ролью, которую, по его мнению, играло образованное сословие в ее истории, по крайней мере в новейшей истории. Но если высшее образование получат все, это автоматически уничтожит границы, прежде четко выделявшие интеллигенцию. Естественно, группа остро реагирует на такую угрозу, мобилизуя свойственный всякой живой группе арсенал средств корпоративной защиты.

Одно из них — устойчивое и упорно провозглашаемое мнение, что нынешнее высшее образование «не то»: «для корочки», формальное и так далее.

Исследователи говорят, что при резком расширении числа студентов численность преподавателей не выросла в той же пропорции, значит, студенты с неизбежностью выучены хуже прежних, менее многочисленных. Другие авторы отмечают, что все большая доля студентов учатся заочно, то есть получают заведомо менее объемную и интенсивную подготовку, чем «нормальные» студенты. В этих утверждениях много правды.

Сложилась ситуация, когда общество предъявляет повышенный спрос на образовательные услуги пониженного уровня, если их оценивать с традиционной точки зрения. Мы полагаем, что просто спрос предъявлен не на те знания, которые предлагают вузы, а на те навыки и культурные стандарты, которые дает сам процесс обучения и пребывания в атмосфере вуза.

Нынешнее «всеобщее» высшее образование — совсем новый феномен, имеющий так мало общего с высшим образованием, каким оно существовало в России на памяти последних нескольких поколений, что оценивать его по традиционным меркам бессмысленно. На сцену постиндустриальной России в самые ближайшие годы выходит многочисленная группа. Особого рода высшее образование будет одним из ее признаков, вполне особого рода интеллигентность — другим.

Нынешним требованиям рынка могла бы соответствовать общеобразовательная шкапа; однако исследование показало, что работодатель не доверяет школе. А что же будет с действительно и по-настоящему образованными людьми? Неужели исчезнет этот славный элемент российской культуры?

Наше исследование не дает оснований так думать.

Можно предположить, что с дальнейшим экономическим ростом вернет интерес общества к себе среднее специальное образование, но только став для этого более современным, более соответствующим требованиям новой экономики. Вслед за ним будет трансформироваться и начальное профессиональное образование. В новой экономике будет большой спрос на умелые руки, но мастеров своего дела. Дальше наступит очередь средней школы. Этому самому массовому институту образования меняться всего труднее. Школу, думаем мы, ждет значительное переустройство.

Сохранит ли интеллигенция свою «руководящую и направляющую» роль в обществе, останется ли она «учителем жизни» и для широких народных масс, и для людей власти? Умонастроения последних лет заставляют в этом усомниться: и без всеобщего высшего образования общество, кажется, отказало ей в этом статусе.

Но мировая практика говорит об интеллектуальной элите как о важнейшей политической и общественной силе в любой демократической стране (и в недемократической тоже: именно специалисты высшей квалификации готовят важнейшие решения власти). И никуда не денется спрос на главные ценности, с которыми мы связываем понятие интеллигентности, — честность, порядочность, уважение другого, доверие разуму, бережность к природе и культуре. Кто понесет дальше эти знамена? Может быть, те, кто сейчас читают «Знание — сила» и подумывают о том, куда пойти учиться или же учить своих детей.

Елена Съянова