Звезда сапфировых вершин

Глава 30. Будет дуэль

— Выйди, — коротко бросил Марген вершику и, увидев ее перепугано хлопающие ресницы, резко повторил: — Выкатывайся отсюда, или я непонятно приказал?

Розовая Тиша, побелев от ужаса, смотрела на меня и не двигалась с места.

— Ступай, не переживай за меня, Тиша, — мягко сказала я вершику. — Захвати с собой альбом и кисть, потренируйся в рисунках.

Тиша глянула на меня с сомнением, но спорить не стала. Торопливо сложив в шкатулку магические предметы, она ускользнула из рабочего зала.

— Ну, как вы тут устроились, дорогая Злата? — проговорил Марген, прикрывая за вершиком дверь. — Вижу, в кабинете у вас всё неплохо. Только зачем вы открыли нараспашку окно? Вас продует!

«Конечно, очень ты заботишься о моем здоровье… Первый этаж! Ты думаешь, что я могу сбежать, перепрыгнув через подоконник!» — побледнев, поняла я. На всякий случай я отошла к письменному столу и прислонилась к столешнице, поглядывая на тяжелое мраморное пресс-папье. Если Марген снова полезет ко мне, я постараюсь дать ему отпор!

Но противный тип вальяжно уселся на высокий стул с гнутой спинкой — и получилось, что он смотрит на меня свысока. Изобразив на лице крайнюю печаль, он заговорил нудным менторским тоном:

— Моя помощница Ирэна крайне недовольна вами, госпожа Злата. Вы не соблюдаете правил Хрустального дворца. Отказываетесь от предложенной пищи, разгуливаете по помещениям в уродливой и попросту неприличной мужской одежде, — он покосился на мои брюки. — Бродите по дворцу с посторонним молодым мужчиной и совершаете разные непристойности. Одним словом, ведете себя не как профессиональный архитектор и декоратор, а попросту как… он помедлил… как падшая женщина!

— Попрошу не оскорблять меня, господин Марген, — вспыхнула я. — Кому-кому, но не вам рассуждать о моей нравственности. Вы — мой работодатель и имеете право требовать, чтобы я выполнила работу качественно и в срок. Все остальное вас совершенно не касается.

— Вы ошибаетесь, — развел руками Марген. — Меня касается все, что происходит и в этом дворце, и в целом — в королевстве. И я не допущу, чтобы молодая красотка, возомнившая себя неведомо кем, указывала мне, казначею и деснице королевы, что делать.

— Я не указываю вам, — внутри меня все дрожало. — Но в свою очередь тоже требую соблюдать правила. Согласно бумагам, вы должны были прислать мне команду профессиональных работников. А вместо них вы отправили банду троллей-налетчиков, которые всё здесь разгромили…

— Да ладно вам, это была вполне приличная компания, — ехидно ухмыльнулся Марген. — Не хуже и не лучше других. Тролли просто решили помочь вам избавиться от старой обстановки, а вы не поняли и не оценили благие намерения. Кстати, я планирую прислать вам троллей и завтра — не тех же, так подобных. И буду присылать каждый день, пока вы не поймете, что реконструкция дворца вам просто не под силу. Вы не уложитесь в заданные сроки, Злата. Вам это попросту не удастся. Вы измотаетесь, измучаетесь, выбьетесь из сил. И тогда… И тогда вы станете моей,

Марген благодушно развел руками, но в его черных глазах я видела только похоть и злобу.

— Вы ведь не захотите оказаться в грязной, сырой и вонючей темнице с крысами, клопами и тараканами за то, что не выполнили порученное дело? Вы не пожелаете быть опозоренной на весь белый свет оттого, что провалили задание? Я уверен, вы согласитесь на мое предложение, причем гораздо раньше, чем вы думаете. Я никогда не ошибаюсь.

— Но в этот раз вы точно ошиблись, — мой голос подрагивал, но я старалась говорить уверенно. — Завтра капитан Эдвин пришлет мне команду новых работников, и вместе с ними я успешно проведу реконструкцию. Капитан Эдвин служит при дворце и тоже имеет право решать такие задачи.

— О, капитан Эдвин! — непонятно протянул Марген и отвратительно рассмеялся. — Молодой хлыщ, горячий красавчик, буйный вояка! Смешной мальчишка!

— Он вовсе не мальчишка! — запальчиво выкрикнула я и прикусила язык.

Господин Марген поднялся с высокого стула, приблизился ко мне, и я нащупала рукой пресс-папье. Но он вдруг отошел к окну и злобно выкрикнул:

— Вот она — ваша нравственность, госпожа архитекторша! Вот она — ваша честь замужней дамы! Вчера вы посмели отказать мне там, в дворцовом саду. Но уже на следующий день, позабыв по все принципы и устои, полезли в объятья совершенно незнакомого вам юноши! И где же ваша хваленая стойкость? Где ваша совесть, в конце концов?

— Не вам рассуждать о моей совести и чести. Посмотрите лучше на себя, — уронила я.

— На себя я смотрю в зеркало каждый день. Я хочу посмотреть в ваши чистые голубые глаза. И вы строили из себя обиженную невинность! Это просто смешно!

Я промолчала. В обидных, отвратительных словах господина Маргена все-таки мелькнуло зерно истины. Я действительно почти не знаю Эдвина. И я правда поступилась всеми принципами, когда бросилась целоваться с ним в одном из залов дворца — там, возле мозаичной картины с девушкой, которая так походит на меня.

Марген уловил мою неуверенность и, немного успокоившись, ехидно произнес:

— Зря вы, конечно, поддались этой слабости. Я еще не раз припомню вам это, когда вы будете моей женщиной. Вы за это непременно по всей строгости ответите. А вы будете моей, не сомневайтесь!

— Нет! Перестаньте говорить это! Нет!

— Я сказал, будете! — голос Маргена стал жестким. — Не сейчас, так потом! И уберите вашу милую ручку с пресс-папье! Оно слишком тяжелое. Вы скорее уроните его себе на ногу, чем сможете меня ударить.

Переведя дух, Марген заговорил:

— Я встречался сегодня с господином Эдвином, с этим возмутительно нахальным мальчишкой. Он лепетал что-то о дуэли и даже посмел бросить мне перчатку. Забавный тип.

— И вы, конечно, отказались? — спросила я, мечтая, чтобы он ответил: «Естественно, отказался! Еще этого мне не хватало — рисковать жизнью ради глупой безнравственной блондинки!»

Но он с усмешкой произнес:

— Разумеется, дуэль будет. Завтра с утра мы стреляемся на другом берегу Хрустального озера. Это далеко отсюда и вы, к сожалению, не увидите, как я размозжу его глупую молодую голову. Я очень давно об этом мечтаю, и бесконечно рад, что мне представился такой превосходный случай. Господин Эдвин, конечно, отважный вояка. Но я — отличный стрелок. Что ж, он сам захотел погибнуть во цвете лет по прихоти одной приезжей дамочки.

— Нет, вы не убьете его… — беспомощно шевельнула губами я. У меня заледенели не только руки, но и губы, и очень трудно стало выговаривать слова.

— Нет, я непременно его убью, — возразил господин Марген. — Даже не сомневайтесь в этом. Жаль, что сейчас не старые времена, а то я еще и принес бы вам его голову на серебряном блюде.

Марген с наслаждением посмотрел, как я вздрогнула, как задрожали мои пальцы — я выронила карандаш, и он с грохотом покатился по паркету.

— Одним словом, работайте, Злата, — насмешливо проговорил Марген, подходя к двери. — Не стоит меня бояться — я же сказал, что не трону вас до тех пор, пока вы сами ко мне не придете. А вы придете. Что касается господина Эдвина, то я предлагаю поскорее забыть о нем. Завтра я прикончу его и одной проблемой станет меньше. Кстати…

Марген вдруг обернулся и внимательно посмотрел в мое лицо. Можно представить, каким оно было бледным.

— Кстати, а знаете ли вы, с кем вы спутались? Знаете ли, из-за кого так трясетесь? Нет? Так я вам скажу. Господин Эдвин… — Марген сделал внушительную паузу и продолжил. — Господин Эдвин — любимый фаворит королевы Мары. Вы взрослая девочка и наверняка понимаете, кто такой — фаворит. Это любовник. Он любовник Ее величества! Именно поэтому вчера вечером она вызвала его в свой дворец. Наверное, сладкими были их утехи, а, девочка? Как, господин Эдвин забыл вам об этом сказать? Ай-яй-яй, какой забывчивый мальчик! — Марген ернически покачал головой. — Ну ничего, завтра я снесу ему его беспамятную голову. Всего доброго, госпожа Злата. Хорошего дня.

Марген ушел, и мне показалось, что это на мою голову обрушили тяжелое мраморное пресс-папье. У меня зазвенело в ушах, налилась свинцовой тяжестью голова, заныли разом руки и ноги. Я не находила себе места, ходила из одного угла просторного рабочего зала в другой, то открывала то закрывала окно — мне не хватало воздуха.

Я не могла больше думать ни об аттиках, ни о портиках, ни о лепнине, ни о том, как я обустрою во дворце зимний сад. Все мои путаные мысли были только об Эдвине. Неужели то, что сказал Марген, — правда, и Эдвин действительно — любовник королевы? Как это противно, как тошно об этом думать!

Но ведь Ее Величество Мара и правда постоянно дергает Эдвина разными просьбами, он и сам об этом говорит. Так может быть, в этом господин Марген не солгал?

А еще страшнее была мысль о предстоящей дуэли. Я — художник и не просто представляла, я видела эту картину во всех красках. Озеро, скалы, первые утренние лучи… Вот Марген — мрачный, насмешливый, в черном плаще, вскидывает тяжелый револьвер — и синеглазый Эдвин, не успев сделать выстрел, с коротким вскриком падает на негустую утоптанную траву… Я в ужасе закрыла ладонями лицо.

Всего лишь второй день в Сапфировой стране! Но что я наделала? Что натворила?!

Как закончились эти сутки, я не помню: словно механическая кукла, я работала, работала, работала без конца. Рисовала и чертила, отмеряла линейкой отрезки, продумывала интерьеры, водила в альбоме волшебной кистью — делала все, только бы не думать ни о чем, кроме знакомого мне с юности дела. И ночь тоже прошла относительно спокойно — никакое привидение, о котором рассказывал господин Эдвин, меня не потревожило.

Но я долго не могла уснуть — перед глазами, точно две карты, то и дело мелькали две фигуры. Марген представал в образе короля пик — он ехидно кривился, приподнимал шляпу, щурил коварные черные глаза. А Эдвин был червовым валетом — изящным, красивым, немного грустным. Я представила возле него трефовую даму — королеву Мару, которую я никогда не видела, и сердце сжимала бешеная тоска, а тело окатил страх. Какая она, королева Мара? Наверное, стройная, высокая, белокожая дама. Писаная красавица.

Завтра дуэль. Дуэль. И кто знает, как она завершится.

Утром у меня не было настроения наряжаться — я вынула первое, что попалось под руку (а попалось серое платье с кружевом) и попросила милую Тишу сделать мне самую простую прическу — высокий конский хвост.

После завтрака (более приличного, чем вчера: Тони подал омлет — правда, плоский, словно блин — кофе с молоком, пирожок с яблоками) я собралась идти в рабочий зал. Но мысли о работе в голову не шли. Я бесконечно думала, состоялась ли дуэль, все ли живы, как Эдвин? Мысль о том, что он, возможно, фаворит королевы, я старалась отгонять от себя, как назойливую муху.

Но я не успела уйти в кабинет — в уличную дверь деликатно постучали. Я встревожилась — вдруг это снова нашествие троллей — и, встав у лестницы, приготовилась держать оборону. Но на пороге оказался немолодой приятный мужчина: высокий, светлый, в тонких очках, в строгом костюме — на брюках были безупречно наглажены стрелки. Кого-то он мне неуловимо напоминал, но я никак не могла вспомнить, кого именно.

— Доброе утро, меня зовут господин Яков, — представился человек и вежливо приподнял высокий черный котелок. — Я инженер, руководитель команды мастеров. Меня вместе с моими работниками прислал к вам господин Эдвин.