100 лет тому назад. Часть вторая

Глава 9.

Вот считал этот поступок дурацким, ну, про то, чтобы спросить у самой девочки, лечить ли ее с риском для ее жизни, а на деле именно так и поступил. Не удержался, когда, возвращаясь вечером из библиотеки, ее одну на нашей совсем не освещенной улице повстречал. Ночная улица, вообще-то не место для разговора с маленькими девочками, но вот как-то сам собой разговор завязался, пока я ее до дома ее тетки провожал.

— Я понимаю, дядя Саша, — неожиданно взрослым, серьезным голосом ответила мне Зухра, остановившись, когда я ей все свои резоны и перспективы обрисовал. — Мне же уже одиннадцать лет, я не маленькая, все понимаю. И папка у меня перед смертью так же кашлял. Все деньги на Целителей потратил, да только не помог никто. А еще он сказал, что на нас, на его семью, наложено проклятие, и потому мы обречены. Так что, я согласна. Делайте, что задумали. Только… если можно, то прямо сейчас пойдемте, а то я буду всю ночь переживать и сомневаться.

Сначала я собирался заспорить в ответ на ее ненаучное заявление о каком-то проклятии. Ведь четкие же симптомы, как по писанному: туберкулез это. Ну, или чахотка, если называть диагноз по-старому. Но потом подумал: кто знает, может проклятие как раз и стимулирует развитие тех самых микобактерий туберкулеза.

— Тебе придется снять кофточку. — Скомандовал я, когда мы до моего дома с ней добрались. — Мне нужно будет касаться кожи на твоей грудной клетке своими ладонями. Юбку можешь оставить.

Зухра густо покраснела, но требуемое выполнила безоговорочно. Сняла и легла с голым торсом на мою кушетку. А титечки то совсем махонькие еще, детские, чего стесняется, спрашивается.

Черт! А о том, как потом извлекать из тела девочки отработавшую свою задачу некроману я изначально и не подумал. В темпе принялся вычерчивать взятыми из печки углями на полу пентаграмму. Такую я уже на рынке, перед забоем скотины, чертил неоднократно, поэтому даже в листок со шпаргалкой подглядывать не пришлось.

Ну, вот и все готово. Надо быстрее начинать, а то в комнате не жарко, кожа Зухры уже сплошь мурашками покрылась. Опять от подступающей ответственности и банального страха неудачи отвлекаюсь на постороннее! От волнения вообще чего только не приходит в голову!

А дальше была долгая и напряженная работа. Вроде, некромана и послушна хозяину как пес какой, но надо же и научить ее, что конкретно ей сделать то в чужом организме требуется.

— Дядя Саша, у меня в груди все жжется, словно я угольки проглотила. Это нормально? — Спросила Зухра, которая все это время вполне себе в сознании оставалась.

Еще бы мне кто подсказал, что тут правильно, а что нет.

— Сильно жжется? — Спросил я, чуточку ослабляя напор воздействия.

— Сейчас чуть меньше, а вообще, терпеть можно. Только побыстрее бы.

— Так уже скоро заканчиваю. — Сказал я, и в самом деле, откуда-то поняв, что поставленная мной перед магией задача практически выполнена.

А потом я принялся за проведение ритуала извлечения вложенной некроманы к себе обратно. И тут что-то пошло не так!...

Ага, слыхал я шутку, что у сапера самый страшный возглас — это тихое, едва слышное «ой». Вот и у меня этот самый «ой» начался. Именно начался, потому что вместо вкачанных двадцати трех единиц некроманы, к тому же, большая часть этой некроманы вообще должна была в живом организме так или иначе нейтрализоваться. Так вот, вместо двадцати трех единиц, некромана практически нескончаемым ручейком ко мне потекла.

А у меня вдруг послание от Системы в уголке правого глаза замигало. Разумеется, тут же открыл его. Мало ли какая подсказка в моей непонятной ситуации получится.

Вами сотворено небывалое под этими небесами.

В качестве награды вам предлагается замена вашего редкого Класса на уникальный: Некромант-Целитель. Да. Нет.

Хм. Очевидно, это самое сообщение следует так понимать, что с лечением у меня все получилось? Но вот в качестве своего Класса на всю оставшуюся жизнь такой странной помеси бульдога с носорогом, как Некромант-Целитель, я вообще не вижу, пусть он, этот Класс, даже и уникальный. И узкое поле деятельности, и практически гарантированные трудности с дальнейшим прогрессом при малейшем отклонении от этой конкретной стези. Ну, и в какой стране я нынче проживаю, тоже не стоит сбрасывать со счетов. Тут не одни только кибернетику с генетикой продажными девками империализма объявляли. Не хочется объяснять всем встречным-поперечных, что глубоко в душе я белый и пушистый.

И все же, за уникальное достижение вам полагается награда! — Написала мне Система после того, как я на «нет» в предыдущем послании нажал. Не обиделась, значит, как я очень сильно в глубине души опасался.

Выберите:

+3 к Разуму на каждый новый уровень.

Возможность сохранения вашей личности и всего объема памяти при перерождении в следующей жизни (предупреждение: при перерождении вне миров Системы интерфейс и дальнейший набор очков Характеристик будут заблокированы).

Я так полагаю, если оценивать послание Системы в глобальном масштабе, тут мне предлагается ни много, нимало, выбор между настоящим и будущим. Плюс три к Разуму — в перспективе это огромное облегчение в изучении самых высокоуровневых заклинаний, шанс стать великим ученым, совершить кучу открытий.... Хм. Если так подумать, выбора то и никакого нет вовсе! Понятное дело, будущее! Вряд ли Система еще раз мне предложит в обозримом будущем что-то подобное. А Разум я и сам постараюсь накачать. Вон, к примеру, за каждые изученные двадцать пять первоуровневых заклинаний полагается единица Разума, за окончание моих годичных курсов, как выведала где-то Степа, такая же единица тоже гарантированно упадет.

Блин! А есть ли все-таки конец в этом потоке некроманы? Вон, уже двести с хвостиком единиц натикало, а прибавка продолжается. Хотя,… вроде пореже циферки счетчика некроманы сменяться стали.

Счетчик окончательно остановился на цифре 398. Подозреваю, многие настоящие некроманты, получающие свои у.е. в результате мучения и медленного умирания жертв такому выхлопу с одного единственного ритуала могут только позавидовать. В заключение всей процедуры накинул на девчонку, все так же лежащую на моей кушетке и уже порядком замерзшую, заклинание Лечения. Не бог весть что, до Лечения от профессионального Целителя даже близко не дотягивает, но уж что есть. Опять же это последнее действие — всего лишь подстраховка. Чуточку лишнего горючего для процесса окончательного исцеления, которое и без того будет запущено ее телом. Вредоносного-то агента в организме больше не осталось.

— Тебе нужно идти домой, совсем поздно уже. — Сообщил я своей мелкой пациентке.

— А меня тетка все равно ночью домой точно не впустит. Такое уже было один раз. Можно я у тебя до утра останусь, а то в сенках ночевать холодно очень.

— Хм. Ну, оставайся, страдалица. Только, чтобы все по честному было, ты спишь на кушетке, но единственное одеяло мне. А ты можешь одеться и дополнительно укрыться моей верхней одеждой.

— Даме нужно уступать все самое лучшее. — Наставительно произнесла Зухра.

— Ага! Даме — конечно. А ты пока еще просто соседская девчонка, так что обойдешься одной кушеткой. Будь благодарна, что на твердый пол тебя не сгоняю.

— Вот вырасту и женю тебя на себе, тогда посмотрим, как ты запоешь! — Высказала исцеленная не то мечту, не то страшную угрозу в мой адрес.

— Ну, вот, я ее лечил, единственное спальное место в доме отдал, а она мне мучений длиной во всю мою жизнь мечтает доставить…

Пикировка пикировкой, а спать все же пришлось на полу. А перед этим еще и печку топить, а то уж больно там зябко лежать было. Осень же, ночью уже заморозки случались. Зато заодно и завтрак на утро сготовил, все польза.

Утром, перекусив толченой картошкой со сливочным маслом, и выпив кофейку из волшебного серебряного кофейника, вымелись из дома каждый по своим делам: Зухра к тетке, убеждать ту, что ничего страшного с ней за одну ночь отсутствия не случилось, а я, понятное дело, в институт. Там по учебному плану у нашего потока бытовиков было намечено изучение небольшого смерча, которым предполагалось, вместо пылесоса, из комнат пыль выметать. Только, вы ж помните мои ограничения, как бы еще самого себя половчее убедить, что отработка именно этого вот заклинания поможет мне в будущем с врагами справиться?

Из событий прошедшего позднего вечера получилось и еще одно последствие, ну, кроме излечения одной мелкой вредины. Внезапно закончилась моя работа забойщиком скота. Согласитесь, имея запас эквивалентный двадцати неделям работы и не зная толком, куда его вообще можно применить в таком объеме, очень трудно так уж сильно себя мотивировать, неприятной лично тебе работой заниматься. Потому ушел. Правда, все-таки неделю перед этим отработал. Не захотелось подводить хозяина рынка, он же ко мне со всем пониманием отнесся при поступлении. Заодно и еще чуток некроманы подкопил, чтобы цифра ее условных единиц в моем запасе за четыре сотни перевалила, хотя, в ближайшее время эта штука мне точно не понадобится.

Ха! Вы в курсе, что я всегда стараюсь, чтобы все мои начинания были многозадачными? Вот и работа на базаре тоже точно таким делом была. А просто, после покупки дома, у меня на руках осталось не слишком много денег. Ну, не считая неприкосновенного золотого запаса, конечно. Правда, и там тоже надо бы заняться реализацией тех золотых блинков, что мне Семен из добытого нами золотого песка «напек». Но самопальные золотые монеты точно терпят, да и доход с их реализации не сказать, чтобы слишком большим выйдет. Так, если только на повседневные нужды хватить может.

Исходя из таких мыслей, сразу же возникает желание хапнуть сразу и много! Ну, чтобы десять раз на одно и то же не отвлекаться. А у кого в наше время много денежных знаков? Скажете в банке или у властей? И вы, конечно же, будете совершенно правы! Но я рассудил, что имеется еще одна структура, относительно менее зубастая, по сравнению с государством, но у которой денежки тоже, наверняка, водятся. У уголовников!

Пока на рынке работал, по возможности незаметно, узнал обо всех щипачах — карманниках, у нас пасущихся. Ну, и проследил за ними в конце своего трудового дня, благо они допоздна на своем уголовном поприще промышляли, и уворованные средства так же регулярно со специальными человечками к своему наибольшему переправляли. Причем, не как какой-нибудь умалишенный, следом за курьерами внаглую не ходил, срисовать меня у уголовников не было никакой возможности. Имеющему столь острый нюх, как у меня (а зелье, приобретенное у старшего Ширяева, сделало мое обоняние воистину острым), в принципе, обычная слежка не нужна, достаточно и запаха следов. А потом мне просто повезло: атаман этой шайки, оказалось, квартиру на самом верхнем этаже дома снимал. Таким образом, у блатных даже малейшей возможности меня отследить, в процессе моего обогащения за их счет, не осталось. Я же даже перед ограблением в тот самый подъезд заходить не буду, где главный разбойник живет. Мне вполне хватит и соседнего подъезда, все равно же чердак над ними общий проходит.

Словом, все прошло по задуманному, даже скучно рассказывать. Вошел в подъезд, поднялся на верхний этаж, сквозь люк, ведущий на чердак, проник при помощи своего Мерцания. Только не спрашивайте меня, почему я со ступенек, ведущих на чердак, не сверзся, если полностью бестелесным стал. Такая вот, магия: сквозь люк прохожу, а сквозь ступеньки, если сам того не желаю, то нет. По чердаку прошел, нигде не нашумев, по расположению следующего люка сориентировался касательно расположения разбойничьей хаты. А потом только очень изредка периодически на протяжении следующих нескольких часов подглядывал, куда главный вор принесенные ему ценности прячет. А он их действительно прятал! Причем, все раскладывал по ранжиру: карманные часы — к карманным часам, червонцы — к червонцам, ювелирное золото — тоже по отдельности. Даже для валюты свой, отдельный тайничок был.

В принципе, я бы и поубивать этих ворюг не погнушался. Ну, правда ведь, народ мне за уничтожение таких только бы спасибо сказал. Но даже этого делать не пришлось. Атаман в своем логове все же не постоянно сидел. К концу того дня, когда я примеряться уже к его макушке начал (шарик сверху по куполу — тихо и надежно бы вышло), он просто собрался и куда-то ушел по своим делам. И даже никого из своих подручных в самой квартире на охране не оставил.

Спустился через перекрытие в квартиру, опустошил подсмотренные ранее тайники, и с высоченного шкафа вновь ушел обратно на чердак. Считай, идеальное ограбление. Ни следов, ни заявления потерпевших. Зря они только своим рискованным трудом занимались. И добыл я вовсе даже не мало! Вполне соизмеримо с многолетними заначками нашего старосты. Только у бандитов никаких магических вещей в тайниках в принципе не оказалось. Не приносили они просто к себе подобных, фонящих магией штук. Ведь как знать, а не маяк ли, подброшенный милицией, вместе с будущим сроком, ты к себе тащишь?

Правду говорят, неудача всегда следом за удачей ходит. Или еще: ни одно доброе дело не остается безнаказанным. Вернулся я к себе в Никишкин тупик. Весь такой довольный, в предвкушении, как сейчас добычу считать буду, а там, у ворот моего дома, меня Зухра дожидается.

— Дядя Саша, а можно я у тебя поживу? Я все-все у тебя по дому делать буду!

— Что, с теткой поругалась?

— Не поругалась. Просто ее хозяин сегодня с работы уволил. Ей теперь своих собственных детей кормить нечем будет.

М-да, дилемма однако! С одной стороны, понятно, тетка в одиночку пятерых своих ребятишек, не считая Зухры, на себе тащит. Муж то ее как уехал в прошлом году куда-то на заработки, так и домой носа не кажет. А тут еще племяшка…. Жалко, в общем, их, помочь хочется. А с другой, меня мое одиночество совсем не тяготит. Да вон, ту же добычу взять, как я ее на глазах у мелкой болтушки считать буду?

— Значит, так! — Решительно объявил я, за минуту взвесив возникающие передо мной варианты. А и было-то их в конечном итоге совсем немного. Ну, если самого внешне привлекательного не считать: послать мелкую куда подальше и не вспоминать про чужие заботы. — Сейчас идем к твоей тетке.

— Дядя Саша, говорю же, я сама….

— Маленькая ты еще, чтобы самой такие вопросы решать! — Обрезал я излишне самостоятельную девицу. — Пока твоя тетка за тебя отвечает, с ней и договариваться о твоей помощи мне по хозяйству стану.

— Так вы меня все-таки берете?!

— Мы в ответе за тех, кого приручили! — Пафосной цитатой ответил я. Кстати, странное дело, «Маленького принца» в моей прошлой жизни читали единицы, да и тягомотина это необыкновенная, а вот эту цитату знало большинство.

— Я вам не кошка какая-нибудь! — Ответила Зухра на такое принижение своего достоинства, и всю оставшуюся дорогу шла молча.

Тетя Физа в ответ на мое пожелание взять к себе в дом служанку только на свою племянницу в немом вопросе уставилась.

— Дядя Саша хороший! — Принялась адвокатствовать моя будущая рабсила. — Он меня от проклятия вылечил.

— Не обижайте ее. — Как напутствие выдала тетка вместо того, чтобы со мной по поводу оплаты услуг домработницы торговаться. Что ж, тогда придется мне самому этот вопрос поднимать.

— Предлагаю за готовку и уборку в моем доме десять червонцев в месяц. Тяжелыми работами, разумеется, нагружать ее не буду. Воду там из колодца набрать или дрова наколоть, это все на мне будет. И еще, такой случай заранее обговорить хочу: сам я из Сибири, там вся моя семья осталась. Соответственно, иногда буду к ним уезжать, а на время отъезда хорошо бы, чтобы Зухра к вам на время возвращалась. Все же не дело это, маленькой девочке в доме одной жить. И вот вам задаток еще. Тридцать рублей.

Тетя Физа с чего-то вдруг слезы лить задумала, отчего ее собственные дети, до этого из-за спины матери наблюдавшие за нашими короткими переговорами, тут же кинулись к ней в стремлении утешить. Кстати, на меня самого старший сынок, по виду ровесник Зухры, бросал весьма недобрые взгляды. Не то за мать переживал, которую расстроил пришлый сосед, не то на теперь уже мою мелкую какие-то свои виды имел.

Согласие опекунши получено, и мы отправились снова ко мне. Блин! Это что, мне сегодня снова предстоит спать на твердом полу? Вечер же уже, базары все закрыты, негде до завтра кровать с прочим постельным покупать.

— Дядя Саша! Мне страшно! — Уже засыпал, когда Зухра меня разбудила. Блин! Ну что еще?

— Чего ты испугалась? — Спросил, пытаясь не показать голосом свое раздражение. Все же первый день, основы взаимодействия только закладываются. Напортачив, можно потом долго полученные на ровном месте проблемы расхлебывать.

— Этот див, он голодный и на меня смотрит.

— Какой еще див?

— Тот, что на подоконнике стоит.

Ага! Чуточку понятно стало. На подоконник я скинул из своего Личного Кармана ту непонятную статуэтку, которую подхватил, когда продавца в магической лавке своим каменным шариком по лбу припечатал. Просто не понял, в чем там прикол. Вроде, немного магии в статуэтке и есть, но так мало, что поневоле начинаешь сомневаться в своей собственной чувствительности, списывая эти ощущения на игры органов чувств.

— Как ты ее вообще видишь, темно же? — Остатки сна у меня окончательно рассеялись, я встал, чтобы все же проверить, каким образом может смотреть неживая статуэтка.

— Я чувствую. Мы, Наурузовы, все особым чувством всего магического обладаем. Папа говорил, без такого тонкого чувства настоящим артефактором не стать.

— Так ты что, из семьи артефакторов?

— Ну, да. Отец до революции при дворе старого мелика Шахназара служил.

— Погоди, мелик Шахназар… это же где-то в Азербайджане, если не ошибаюсь? — Удивлялся и уточнял я вполне обоснованно: азербайджанцы — они же ближайшие родственники турок, а те еще в средние века, после завоевания Византии, смогли перенять у завоеванных одну из самых сложных и запутанных школ артефакторики. Короче, род потомственных артефакторов, да еще из тех древних мест, немало тайн мог скрывать. Запросто девчонка из этого рода и голод какого-нибудь дива, заточенного в статуэтку, могла учуять.

— Мы в Карабахе жили. — Уточнила Зухра.

Конечно, очень интересно мне было, что там статуэтка скрывает, но ночь же на дворе, когда еще получится снова уснуть. Короче, статуэтка временно обратно в Личный Карман отправилась, хоть тот уже и распирало от массы денег, драгоценностей и прочего, что я у того главного вора украсть смог.

Проснулся я чуть свет от того, что Зухра на моей кухне шуровала, пытаясь приготовить из имеющихся у меня на кухне продуктов хоть какое-то подобие завтрака. Вот, еще одно задание мне на сегодня: всякие сушки, пряники и прочие продукты длительного хранения, включая консервы, в доме должны быть. Это я могу по пути домой перекусывать, чем придется, а молодому, растущему организму голодать — совсем даже не полезно для развития.

— Слушай, кулинар-искусница, — размечтался я, когда оказалось, что все, приготовленное руками девочки, не только вполне съедобно, но даже и вкусно. — А плов ты готовить умеешь?

— Для настоящего плова особый рис нужен, — вздохнула Зухра, — а еще всякие приправы, которые тут, в Москве, не купишь. — А так да, мы с мамой раньше часто его готовили.

Ну, вот, опять расстроил хлопотунью, толстокожий я обжора! Вон, у моей маленькой домохозяйки глаза опять на мокром месте.

Все же следующую ночь я буду спать на мягком! На рынке, когда туда пришел, чтобы какую-нибудь кровать прикупить, обнаружился настоящий раскладной диван! Причем, не просто, по форме банальной книжки, из двух кирпичиков, а очень вычурное и сложное произведение мебельного искусства. Наверняка тоже, из какого-нибудь разграбленного княжеского гнезда. Много их, князей, до революции было. Правда, покупка и вышла мне отнюдь не дешево, но после моей операции по изъятию награбленного, деньги у меня водились в избытке, так что даже торговался чисто для порядка, без всякого азарта.

До самого вечера за нужными покупками туда-сюда ходил. Помимо дивана купил и простыни с теплыми одеялами, и подушки, и еще кучу всего, оказавшегося очень нужным после того, как мне на глаза попалось. Ну, и консервы с крупами и макаронами и прочими приправами, как же без них. Раз у меня теперь настоящая кухарка дома появилась, надо обеспечивать ее фронтом работ.

Кстати, о фронте работ…. Она же из семьи потомственных артефакторов, будет преступлением ее наследственные таланты без надлежащего развития оставить. На завтра наметил отыскать в городе еще одну магическую лавку и знатно там потратиться.