12 христианских верований, которые могут свести с ума

— В чем же дело? — спросите вы. — Мы наслушались ужасных историй о нескончаемых курсах терапии. Ведь лечение должно к чему–то привести и на этом закончиться. Разве не так?

Все верно. Писание учит нас, что многое в этой жизни имеет цель и конец: «Желание исполнившееся — приятно для души» (Притчи 13:19); «Всему свое время, и время всякой вещи под небом» (Екклесиаст 3:1). Павел подтверждает ценность итога и цели мощной, неотменимой формулой: «Подвигом добрым я состязался, течение совершил, веру сохранил; а теперь готовится мне венец правды, который даст мне Господь, праведный Судия, в день оный» (2 Тимофею 4:7–8).

Бог тоже осуществляет Свои цели. Он создал вселенную за определенный срок (см. Бытие 2:1–3), Он завершил на кресте труд примирения человечества с Богом: «Совершилось!» (Иоанна 19:30).

Следовательно, мы вправе ожидать каких–то конкретных результатов, когда молимся, изучаем Библию, пользуемся помощью психотерапевта или присоединяемся к группе поддержки. Изменения в жизни, ее оздоровление — признак приближения к зрелости во Христе, подобно тому, как плоды Духа — признак работы, совершаемой в нас Богом (см. Галатам 5:22–24).

Но хотя конкретные проблемы, депрессия, синдромы навязчивых состояний могут быть разрешены, сам процесс освящения продолжается всю жизнь. Мы должны проявить терпение по отношению к самим себе и другим людям, покуда разрешаются эти эмоциональные проблемы. Мы должны проявить терпение перед лицом своей греховности и незрелости, ведь они никуда не денутся даже тогда, когда исчезнут психологические симптомы.

Люди, которые не способны терпеливо дожидаться исхода борьбы, которым неприятно даже думать, что кто–то из близких «все еще» продолжает курс лечения, которые советуют друзьям поскорее завершить процесс исцеления и «вернуться к нормальной жизни», — эти люди забывают фундаментальные библейские истины о процессе роста. Уверив себя, что процесс исцеления должен в один прекрасный день завершиться, вы непременно столкнетесь с рядом серьезных проблем.

Процесс исцеления и духовного роста расщепляется

Люди, внушающие другим это сводящее с ума верование, не понимают сути эмоционального исцеления. Речь идет не об устранении депрессии, не о снижении высокой температуры — корни проблемы уходят гораздо глубже.

Первую записанную учениками проповедь Иисус начинает чтением из Исайи 61:1–2: «Дух Господень на Мне; ибо Он помазал Меня благовествовать нищим и послал Меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедывать пленным освобождение, слепым прозрение» (Луки 4:18). «Прозрение», или «исцеление зрения» подразумевает возвращение утраченного. Это энергичное выражение, оно нацелено на действие.

Исцеление означает возвращение нам того, что мы утратили при грехопадении. Мы должны вновь занять свое место как носители образа Божьего, как управители земли.

В области эмоций исцеление означает возвращение человеку тех черт характера, которых он был лишен: способности устанавливать интимные эмоциональные связи, если именно эта способность была нарушена; способности противостоять злу в других, если прежде мы избегали конфликтов; способности попрощаться с идеальным образом самого себя и заменить его образом любящего принятия Богом нас такими, какие мы есть, со всеми изъянами.

Иными словами, исцеление — это процесс освящения, процесс духовного возрастания, осуществление нашей задачи возвратить себе образ Божий, уподобиться Ему (см. 1 Иоанна 3:2). «Исцеление» — это термин, описывающий те процессы созревания и выздоровления, которые осуществляет в нашей душе Бог. Мы используем термин «исцеление» в самом широком смысле слова, подразумевая отнюдь не только клиническую симптоматику в области эмоций.

Нельзя разделить процесс роста на «эмоциональный» и «духовный» рост. Всякий рост духовен, если в него вовлечены библейские параметры любви, прощения и ответственности. Всякий рост духовен, если плодом его станет радостное сердце, умение заботиться о других, более сильное чувство ответственности и готовность противостоять злу.

Иисуса столько же беспокоило состояние женщины, взятой в прелюбодеянии (ее эмоциональный рост), как и обучение двенадцати апостолов (их духовный рост).

Нас вынуждают выполнять конкретную задачу, а не расти

Во время учебы в колледже я принял участие в студенческом кружке, придававшем огромное значение изучению Библии. Мы все время читали Писание, исследовали его, заучивали наизусть и размышляли о нем.

Заучивание библейских стихов превратилось для меня в своего рода наркотическую зависимость. Это казалось вполне рациональным способом заложить Божью истину в свою голову, и вот я принялся заучивать от двух до десяти стихов в неделю, поставив себе задачу выучить за несколько лет весь Новый Завет. Такая программа казалась мне вполне осуществимой, хотя на ежедневные повторы у меня уходило не менее часа.

Меня больше смущала другая проблема: я начинал ненавидеть Библию, навязанное мне самим собой расписание стало меня стеснять, я боялся того момента, когда должен был проводить очередную проверку своих знаний: не хотел знать, сильно ли я отстал от графика.

Я начал искать ответ на свою проблему и спросил у одного из членов группы, как он выдерживает свое расписание. Он поинтересовался, какой график я составил себе, а когда я ему ответил, он сказал:

— Нет, я делаю все по–другому. Я заучиваю наизусть гораздо меньше стихов, но стараюсь, чтобы их мне хватило подольше. По–моему, мне хватает работы и с тем немногим, что я успел выучить.

Словно гора свалилась с моих плеч. Этот ответ помог мне вновь получать удовольствие от Библии и предвкушать те часы, которые я посвящал ее изучению и поиску опоры в ней.

Очевидно, источником моих неприятностей было не заучивание Писания как таковое — с ума меня сводил отданный мной самим приказ завершить работу к определенному сроку. Меня больше волновало, сколько стихов я успел запомнить, чем то, как питает меня Слово.

И это еще одна проблема, вызванная ложным верованием «однажды–это–должно–завершиться». Такое убеждение вынуждает нас сосредоточиться на законе, на исполнении определенного задания, вместо того чтобы думать о самом пути, о том, как мы идем к своей цели. Это учение разлучает христиан с любовью Господа и других людей, толкая их во власть ощущения нестабильности, направляя к педантичному совершенству. Достижение цели становится непосильной, ломающей хребет задачей.

Наша цель — любовь. Знакомы ли вам христиане, выдолбившие Библию чуть ли не наизусть, но не приобретшие способности любить? Они не выучили урок, приведенный в 1 Тимофею 1:5: «Цель же увещания есть любовь от чистого сердца и доброй совести и нелицемерной веры».

Любовь — это и сама цель, и путь к ней. Мы учимся доверять, раскрывать свое сердце, подавлять свое сопротивление любви — это все входит в Богом данную программу исцеления. Человек, озабоченный лишь тем вопросом, когда он завершит процесс исцеления, проходит мимо своей цели.

В 1960–х годах мой родной город был потрясен разводом немолодой пары, хорошо известной в наших краях. И муж, и жена принимали активное участие в работе церкви. Это казалось какой–то бессмыслицей: два преданных христианина, вырастившие трех удачных детей, преуспевшие в бизнесе, они даже совершали миссионерские поездки. Казалось, их брак идеален. Что же произошло?

Вдумайтесь, однако, как мы оценивали их брак. Мы видели длинный послужной список: работу в церкви, детей, выросших самостоятельными личностями, умение наладить процветающее дело. А вот о чем мы не думали: как общались друг с другом муж и жена, как строились их отношения. Что они говорили, как проявляли свои чувства, когда оставались наедине? Этого никто не знал, а значит, все видели лишь цель брака, но не любовь. Эти люди упустили самую суть брака.

Так и Марфа обиделась, когда ее сестра Мария праздно сидела у ног Иисуса, наслаждаясь пребыванием рядом с Ним. «Разве Тебе все равно, что моя сестра бросила на меня всю работу?» — возмутилась Марфа. — Скажи ей, пусть мне поможет!» (см. Луки 10:40).

Но Иисус видел дальше близорукой ревности Марфы, Он сказал ей, что такая близость с Богом — лучшая часть, которая «не отнимется» у Марии (см. Луки 10:42). Мгновения, проведенные Марией рядом с Иисусом, навсегда войдут в структуру ее эмоциональных воспоминаний, в структуру ее характера. Они навсегда станут частью ее личности.

Начав процесс исцеления, человек учится любить само паломничество, учится останавливаться на этом пути и, так сказать, обонять запах роз — духовных роз.

— Я все спешила выздороветь и вернуться к своей жизни, — призналась мне одна пациентка. — Но нетерпение мешало мне даже приступить к процессу исцеления. Я никак не могла разрешить свои эмоциональные проблемы. Только когда я поняла, что стремление к цели изолирует меня от Бога и людей, что–то начало меняться.

Мы лишаемся прощения

Мы должны следить за тем, какое направление принимает наша жизнь. Как навигатор, прокладывающий путь корабля, мы должны постоянно следить за компасом на пути к зрелости и вносить необходимые изменения. На всем протяжении своей жизни мы вновь и вновь повторяем этот процесс: промахиваемся мимо цели, вносим изменения и в конце концов ложимся на верный курс.

Этот процесс был бы невозможен в отсутствие прощения.

Среди моих друзей есть несколько любителей видеоигр: они играют в клубах, магазинах, дома — повсюду. Я пытался состязаться с ними, но теперь я предпочитаю роль зрителя. Просто не понимаю, как им удается выжить посреди минных полей, в атаках пришельцев, при непрерывной канонаде. Меня потрясает быстрота их реакции.

Помните, как вы в первый раз играли в видеоигру? Скорее всего маневрировали вы неумело, чересчур пугались препятствий, ваш герой то и дело попадал в ловушки.

Если в отличие от меня вы сохранили интерес к игре, постепенно вы научились действовать осторожнее. Вы стали более метко стрелять, быстрее бегать, точнее наносить удары. Теперь вы умеете прыгать через озеро раскаленной лавы и уворачиваться от чудищ, изрыгающих пламя. Подростки, впервые садясь за руль, крутят его то слишком осторожно, то рывками, но потом они становятся мастерами. Однако даже профессионалы не оставляют руль неподвижным — они все время прикасаются к нему, подправляя направление движения.

Можно считать это аллегорией духовного роста. Человек делает очередной шаг, совершает очередную ошибку, учится на ней и делает более точный шаг. Мы движемся от младенчества к юности, от юности к зрелости (см. 1 Иоанна 2:12–14). Мы совершаем ошибки, исповедуемся и каемся в них, учитываем собственный болезненный опыт.

И здесь прощение играет ключевую роль: поскольку во Христе Иисусе нет осуждения, мы никогда не лишаемся любви, несмотря на все свои ошибки, неточные реакции, очевидные грехи.

Подумайте, что было бы, если бы прощение «не работало». Представьте себе, что мы падаем, а страхующая сеть милости нас не держит; что, сбившись с пути, мы натыкаемся лишь на изоляцию и осуждение. Вообразите, что, когда вы играете в видеоигру, вам не удалось победить черепашек–убийц; напротив, это они добрались до вас — и из джойстика вылетает заряд тока, достаточно сильный, чтобы сбросить вас с кресла.

Вероятно, отныне вы будете планировать дальнейшие шаги с куда большей осторожностью и предпочтете держаться от черепах–убийц подальше, а не охотиться на них ради пары призовых очков. Вы не захотите снова рисковать, если за ошибку вас ожидает удар током. Кривая обучения пойдет на спад. Если у вас и были задатки чемпиона по видеоиграм, больше они не проявятся — цена неудачи оказалась слишком высокой.

Когда людям советуют пренебречь длительным процессом выздоровления, вернуться к нормальной жизни, по сути дела, усилием воли сделать себя здоровыми, этих людей обкрадывают, лишая Божьего дара прошения. Им не оставляют времени для проб и ошибок, для рискованных решений и учебы, для роста, основанного на любви.

Жене обратился ко мне по поводу депрессии. Я выяснил, что он испытывает трудности, когда возникает необходимость в открытой конфронтации или проявлении инициативы. Согласно психологической терминологии у Жене был «конфликт в области агрессии».

Всякий раз, когда кто–то из коллег дурно поступал по отношению к нему, Жене сердился, пытался что–то сказать, но тут же ему становилось дурно, подступала тошнота. Когда приступ заканчивался, он чувствовал слишком большую слабость, чтобы продолжать объяснение с этим сотрудником.

Я выяснил, что в детстве любое проявление агрессии со стороны Жене натыкалось на неистовую ярость его отца–алкоголика, потому Жене и научился обходить проблемы, соблюдать мир. Он словно на цыпочках ступал в отношениях и с отцом, и со всем миром. Его агрессивные устремления подвергались осуждению и серьезной травме. Когда Жене хотел высказать истину, приступ дурноты затыкал ему рот, как прежде это делал отец. Отец осуждал агрессию Жене, а когда рядом не стало отца, его место заняла дурнота.

Жене требовалось надежное окружение, где он мог бы упражняться в рискованных решениях, высказывать истину, не подвергая себя нападкам. Много времени он именно этим занимался в терапевтической группе.

В первый раз, когда Жене сказал другому члену группу, что ему не нравится, когда его перебивают, он почувствовал знакомые позывы рвоты и едва не выскочил из комнаты. Однако волна дурноты схлынула, а женщина, которой Жене откровенно высказал свое мнение, поблагодарила его за истину. Чем больше Жене тренировался говорить правду, тем более развивалась его способность совершать ошибки, брать на себя инициативу, открываться другим людям. Он перешел от осуждения к прощению.

Гордыня

В моем кабинете супружеская пара обсуждала критическое отношение мужа к жене. Под видом благочестия и заботы о супруге он постоянно унижал ее: она–де отстает в духовном развитии. Эти ханжеские попреки измучили жену.

— Вероятно, вашей жене будет легче прислушаться к вашим советам, если вы расскажете нам о собственных духовных слабостях, — сказал я. — Если вы сначала «вынете бревно из своего глаза…»

Мужчина посмотрел на меня с недоумением:

— Вообще–то у меня все в порядке, — сказал он. — Я иду рука об руку с Господом и осуществляю все свои духовные цели.

— Значит, дела у вас обстоят хуже, чем у вашей жены, — заметил я. — Если у вас нет других духовных проблем, кроме ее духовного развития, значит, у вас есть серьезная духовная проблема: гордыня.

Этот пациент полагал, что «идти рука об руку с Господом» — значит держаться подальше от неприятностей. Многие люди считают, что могут достичь некоего мистического уровня зрелости, на котором все всегда будет хорошо, стоит повернуть духовный кран. Достаточное количество молитвы, часов чтения Библии, посещений церкви, добрых дел и отсутствие явных грехов — и ты станешь безупречно «правильным» христианином. Этот человек пестовал идеальный образ самого себя в качестве христианина.

Беда в том, что Библия учит вовсе не этому. Никому из нас не дано в этой жизни завершить духовное путешествие. Все мы грешные, незрелые люди, и какого бы прогресса нам ни удалось достичь, мы все равно вынуждены будем признать вместе с Павлом, что все мы грешники («из коих я худший», — добавляет Павел (см. 1 Тимофею 1:15)). Мы никогда не были совершенными (см. Филиппийцам 3:12) и не будем, пока не окажемся с Господом.

Если мы убедим себя в том, что в один прекрасный день процесс исцеления будет завершен, мы начнем проявлять тенденцию к гордыне и самодостаточности, станем отрицать, что многое в нас остается незавершенным, что мы — нищие, повседневно вопиющие к Богу о милости, чтобы Он вызволил нас из наших тупиковых ситуаций, помог нам испытать себя и узнать наши мысли (см. Псалом 138:23). Любое учение, которое побуждает нас верить, что мы достигли окончательного, вполне удовлетворительного уровня духовности, уводит нас из–под власти Бога в руки Сатаны.

Цель духовного и эмоционального роста заключается не в том, чтобы сделаться совершенным. Цель — во все более глубоком понимании самих себя, своих слабостей, грехов и потребностей, все более ясное видение того, как мы нуждаемся «во столь великом спасении» (см. Евреям 2:3).

Многие христиане считают отрывок Матфея 5:48 заветом Иисуса сделаться совершенными и пытаются осуществить его на практике. Однако греческое слово «teleios», передаваемое во многих переводах как «совершенный», было бы правильнее понимать как «зрелый» или «цельный». Это слово использует Павел, когда пишет: «Итак, кто из нас совершен (teleios), так должен мыслить» (Филиппийцам 3:15). Богу нужны взрослые люди, а не перфекционисты.

Сатана хочет, чтобы мы уподобились фарисею, а не мытарю (см. Луки 18:9–14). Если мы сочтем, что достигли духовного совершенства, забудем о раскаянии, голоде и жажде, то перестанем просить о помощи, а когда мы перестанем о ней просить, мы перестанем ее получать (см. Иакова 4:2). Скрипучее колесо перестанет скрипеть, а потом отлетит, так и не получив помощи от Бога.

Отчаяние

И, наконец, если мы сочтем, что однажды процесс излечения должен завершиться, то рано или поздно впадем в отчаяние. Честный человек не может не ощущать со всей остротой свою духовную нищету. Мы убеждаемся, что идеал для нас недостижим, а поскольку мы вбили себе в голову, что Библия требует от нас именно идеала, мы лишаемся надежды: «Надежда, долго не сбывающаяся, томит сердце» (Притчи 13:12).

Если христианина его несовершенство захватывает врасплох, он впадает в отчаяние: много месяцев он трудился над своим исцелением и вроде бы чего–то достиг, а потом вновь начинает набирать вес, испытывает депрессию, замыкается в себе.

Один мой знакомый, всю жизнь страдавший от эмоциональной изоляции, обратился к врачу по поводу депрессии. Когда он начал прорабатывать свою неспособность к глубокой привязанности, он впервые научился любить других людей, которые прежде представлялись ему лишь какими–то смутными объектами. Он начал радоваться переменам, происходившим в его сердце.

А потом его близкий друг погиб в автокатастрофе. В гневе этот человек стал обвинять Бога, допустившего такое несчастье, он осыпал Бога столь грозными и искренними проклятиями, что они напугали его самого.

Когда он рассказал своему терапевту об этой вспышке ярости, терапевт–христианка ответила, что это скорее всего означает, что он не был спасен.

— Все возможно, — сказал я, выслушав эту историю. — Однако я считаю, что вы спасены — вы почувствовали себя в достаточной безопасности, чтобы откровенно высказать Богу свое мнение, и вы достаточно цените отношения с Ним, чтобы решиться на откровенность.

Ответ терапевта ничем не отличается от реакции многих христиан, рассматривающих регрессию в процессе лечения, приступы гнева и неудачи как «соскальзывание вниз», «падение», «возвращение к исходному состоянию». Они не понимают, что регрессия — неотъемлемая часть процесса освящения. Если бы мы начертили кривую процесса освящения, у нас вышла бы отнюдь не плавно восходящая линия, а зигзагообразная, с резкими подъемами и спадами.

Провалы, регрессии — это норма. Устойчивый успех и отсутствие борьбы — это отступление от нормы. Павел называет себя худшим из грешников; убийцу и прелюбодея Давида Бог избрал «по сердцу Своему» (1 Царств 13:14). Если мы признаем эти истины, мы должны отказаться от идеализированного образа самих себя и позволить своему несовершенному «я» получить прощение и любовь и продолжать взрослеть.