1941. Друид. Второй шанс

Глава 22

По заветам Великой книги Памяти, написанной друидом Вергетором Мудрым и его первым учеником Сарогой Верным более семи тысяч лет назад, сохранение и приумножение сокровенного знания есть первейшая обязанность служителей Живого Леса. Каждый друид должен обучить ученика, передав ему не только свои знания, но и знания тысяч и тысяч других служителей, имена которых уже стерлись из истории людей. Ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы прервалась живая цепь памяти и сакральные знания канули в Лету.

Поэтому Гвен и спешил передать то, что он сам когда-то получил от Учителя. Пусть в учебе он и отступал от священных канонов, преступая через сроки и правила. Главное, все семена знаний, посеянные им здесь, начинали давать свои всходы.

Этот мир, волей случая или может быть Божественным проведением ставший его домом, непредсказуем и страшен в своей первобытной жестокости. Здесь человеческая жизнь не стоила и пожухлого листка, упавшего с дерева. В любой момент его жизнь могла оборваться и вместе с ней исчезнут великие знания друидов.

— … Не удивляйтесь, но сегодня не будет ничего геройского. Вы не станете сигать в прорубь, взбираться на самые макушки деревьев. Сейчас вам предстоит научиться ничего не делать…

В ответ на нем тут же скрестились десятки удивленных глаз учеников. Как так ничего не делать? Это шутка что ли, читалось в их лицах.

Естественно, после недавних открывшихся им невероятных способностей человеческого тела, они были растеряны и ни чего толком не понимали. Ведь, еще двое суток назад им приходилось прыгать в прорубь и преодолевать десятки метров под водой в жуткий февральский мороз. Сутки назад их заданием было голыми руками добыть кабана или лося. Сейчас же — ничего не делать⁈ Смех, да и только!

Собственно, так и сказал один из учеников, крупный, фигурой напоминавший медведя, парень?

— Зачем это учитель? В лагере нас уже этому научили…

Гвен, повернувшись к нему, понимающе улыбнулся. Чувствовал их нетерпение, желание стать сильнее и бить врага. Но ведь сила не главное, и это тоже нужно было донести до них.

— Говоришь, вы уже умеете ничего не делать. Хорошо, Миша. Встань здесь, у костра, чтобы тебя было хорошо видно остальным, — друид показал на место рядом с собой. — Сейчас проверим.

Ученик выпрямился во весь свой немалый рост, и оказавшись у костра, застыл.

— Не двигайся столько, сколько сможешь. Полностью замри… А вы внимательно смотрите, — Гвен обвел глазами остальных. — При всей кажущейся простоте даже обычное стояние на одном месте может стать неплохим испытанием вашей выносливости, выдержки и терпения. Внимательно смотрите. Видите? Обычный человек всегда находится в движении, даже если это не видно с первого взгляда. Смотрите на кончики пальцев. Они еле заметно подрагивают. Чуть-чуть. Вот! Теперь ноги, колени. Заметили?

Здоровяк, видя, что на него пристально смотрят, пытался сохранить полную неподвижность. Напрягал мышцы, сжимал пальцы в кулак, кривился. Только бесполезно. Его тело с налитыми мышцами само требовало движения. Как он ни старался, ничего не выходило.

— Садись уж, хватит, — Гвен махнул рукой в сторону ученика, разрешая ему сесть. — Вы должны не просто быть неподвижными, а уметь становится камнем, деревом, земляным холмом…

Ученик, только что севший на место, хмыкнул. Да и от остальных сквозило весельем. Похоже, восприняли его слова в качестве шутки.

— Смотрите!

Гвен сделал шаг в сторону причудливо изогнутой березы с раздвоенным стволом. Вытянул руки, повторяя ими ближайшие ветки. Закинул голову назад, касаясь ею коры. И пропал…

— Мать вашу, братцы! — присвистнул кто-то из учеников. Часть, вообще, вскочила на ноги. Вытянула шеи, пытаясь все лучше рассмотреть. — Как же так⁈ Вот был, а сейчас… Черт, вот же он! Вот!

Никуда, друид не пропал. Это только в древних легендах герои становились невидимыми для своих врагов и поражали их молниями из глаз. Просто он в совершенстве владел искусством мимикрии, подражания живому и неживому.

— Чтобы приблизиться к этому, вам нужно постичь таинство безмолвия или великого ничто. Вы должны услышать, увидеть и ощутить то, чего не существует, — Гвен медленно обвел глазами сидевших напротив полукругом людей. — Для начала будем просто сидеть с закрытыми глазами и слушать… Пока не услышите… Впрочем каждый сам поймет, что он должен услышать.

И, как и его ученики, Гвен также сел рядом на сложенную шинель, и застыл в полной неподвижности.

— Внимательно слушайте мой голос. Сейчас для вас есть только мой голос и ничего больше. Вы слышите только его, — голос друида приобрел необычную глубину, в нем появились бархатистые нотки. Он, подобно морской волне, обволакивал, заставляя в нем растворяться. — Расслабьтесь так, как никогда этого не делали… Глубоко вдохните, выдохните. Еще раз глубоко вдохните, выдохните. С каждым выдохом из вас уходит напряжение, усталость, грязь.

С людьми, застывшими возле костра, начали происходить удивительные метаморфозы. На глазах из фигур уходило напряжение, каменная жесткость. Их очертания словно расплывались, сливаясь с корой деревьев. Казалось, все становилось единым целым.

С того дня, как ему удалось попробовать то странное снадобье, Судоплатов стал «тенью» Гвена. Ходил за ним, словно привязанный. Внимательно следил за всем, что тот делал. Особенно, старался оказаться рядом в те моменты, когда тот готовил очередное зелье. В руках разведчика тут же оказывалась записная книжку, куда он записывал все свои наблюдения и соображения.

Вечерами, когда этот необычный человек, уходил в свою землянку и у ее входа замирали двое угрюмых часовых, Судоплатов обращал свое внимание на остальных бойцов партизанского лагеря. Расспрашивал о том, о сем. Пытался окольными путями узнать все, что могло пролить свет на творящиеся здесь странности.

Его до сих пор не покидало сомнение в нереальности многого из того, что здесь происходило. Несмотря на увиденные невероятные вещи и испытанное им самим настоящие «безумие» после глотка зелья, он, по-прежнему, искал всему этому рациональное объяснение. Отбрасывал любые мысли о магии и волшебстве, вслух, да и про себя, называя все это «чертовщиной», позерством или даже обманом.

Честно говоря, чаще всего на ум ему приходила мысль о том, что Гвен или друид, как он сам себя называл, был очень талантливым гипнотизёром и мистификатором. На таких людей Судоплатов, создавая первые диверсионные подразделения в Советском Союзе, уже насмотрелся. Собранные со всей страны и даже Европы, гипнотизеры, фокусники, знахари обучали его людей, будущих диверсантов и контрразведчиков специальным навыкам, которые у обычного человека вызывали недоумение и удивление. После таких курсов бойцы могли настолько замедлять сердцебиение, что их можно было с легкостью принять за умерших. Были способным сутками обходиться без сна, отдыха, пищи и даже воды. Особо способные обезболивали свои конечности, которые можно было без всякого видимого эффекта колоть иглой, резать ножом.

Склоняясь к мысли о некой талантливой мистификации, Судоплатов все чаще и чаще при этом вспоминал знаменитого на весь Советский Союза Вольфа Месинга, удивлявшего людей на своих выступлениях невероятными фокусами — отгадыванием мыслей, гипнозом, обезболиванием и т. д. И он никогда не назывался это магией или волшебством, а, напротив, всегда говорил о психологических опытах. Значит, и здесь, был уверен Судоплатов, дело было в науке. Нужно было лишь найти доказательства.

И сегодня он, кажется, еще больше приблизился к решению этой задачи. Наблюдая за очередной тренировкой тех, кого Гвен называл своими учениками, разведчик заметил кое-что уже знакомое ему. Занятие было посвящено достижению некого внутреннего безмолвия, состояния, когда усиливается способность чувствовать жизнь во всем. По крайней мере именно так это все объяснял своим ученикам Гвен.

— … Все вокруг вас пронизано течением Жизни. Но почувствовать это можно лишь тогда, когда вы выбросите из своей головы весь мусор. Она должна быть полностью чиста, без единой мысли, — сидевший у костра Гвен размеренным тоном наставлял тех, кто сидел рядом с ним. — Сначала это будет трудно. Многие решать, что это сделать почти невозможно. Но вы все сможете… Старайтесь следить за каждой своей мыслью. Думайте поочередно каждую из них: сначала одну, потом вторую, затем третью. Распутывайте свои мысли, словно клубок. И вскоре их станет на одну, на две, на три меньше. В конце концов, не останется ни одной мысли. В вашей голове останется лишь пустота и тогда…

Застывший в укромном месте, Судоплатов качал головой. Все это он уже слышал. Именно так, или почти так, разговаривали те гипнотизеры, что работали с бойцами его диверсионных подразделений. Только они говорили не о достижении внутреннего безмолвия, а о достижении внутреннего диалога. Значит, он прав был в своих подозрениях — Гвен всего лишь очень и очень талантливый мистификатор и гипнотизер, а не пришелец в другого мира.

— Черт… А ведь в какой-то момент я уже был готов во все поверить, — ухмыльнулся Судоплатов. — А тут гипноз…

Вот так и разрушаются легенды. В какой-то момент нарисованная перед тобой фантастическая картина вдруг начинает рушиться под грузом научных фактов. Он даже почему-то ощутил легкую грусть, что все оказалось обманов, красивой мишурой, созданной ловкими руками и особыми психологическими способностями.

— Просто обман…

И тут кто-то мягко коснулся его плеча. Причем разведчик, сидевший спиной к дереву, даже ничего не почувствовал: не услышал, не увидел. Совсем ничего.

— Ты? — резко обернувшись, он наткнулся на смеющийся взгляд Гвена. — Как так? Ты же вон там сиди… — Судоплатов еще быстрее развернулся обратно, чтобы убедиться в своих словах. Только у костра Гвена не было. — Тут же почти два десятка шагов, а даже глаз не смыкал. Опять гипноз?

Конечно, же друид видел, что за ним тщательно следили. Человек, пришедший от советского правителя, был слишком «шумный», хотя и пытался скрыть это. Гвен с легкостью ощущал каждое его движение, совсем не препятствуя им.

— Твердолобый… Такой поверит в чудо лишь тогда, когда сможет потрогать его руками, — вздохнул друид. Ведь, поверить этот человек должен обязательно. С его помощью Гвен планировал связаться с самим Правителем и предложить союз. Только так можно было сохранить наследие друидов его мира. — Что ж, придется показать ему еще одно чудо.

Глубоко вдохнув, друид на мгновение закрыл глаза. Привычное ощущение пронизывающих все вокруг потоков жизненной силы накрыло, словно теплым шерстяным одеялом. Осталось лишь еще больше усилить это чувство, сделав его всеобъемлющим, полным.

— Хорошо…

В этом состоянии его тело становилось частью жизненных потоков, приобретая возможность скользить по ним, словно под водой. Кажущиеся здесь медленные плавные движения в реальности размазывались из-за их невероятной скорости. Человек, словно обгонял само время.

— Павел⁈ — через мгновение Гвен уже стоял за спиной у того, кто за ним следил, и хлопал его по плечу. — Не заснул?

Тот тут же взвился с места, схватившись за пистолет. Но, увидев Гвена, засунул оружие обратно в кобуру. Правда, с лица у него удивление так и не сошло. Он едва только рот не раскрывал.

— Ты? Как так? Ты же вон там сиди… Тут же почти два десятка шагов, а я даже глаз не смыкал и все равно ничего не заметил. Опять гипноз? Ты подверг всех нас гипнозу? Черт!

Но Гвен продолжал молчать. Встал напротив него, после стряхнул снег с поваленного ствола дерева и сел на него. И лишь устроившись, он заговорил:

— Ты можешь сомневаться, не верить в моих способностях. Можешь подозревать в каких только угодно вещах, но сначала внимательно выслушай меня… Я хочу предложить вашему Правителю выгодный союз. В особом месте я высажу первый мелорн этого мира, с которого и начнется Священная роща. И едва только там зажжется жертвенный костер, первые ученики пройти полное посвящение. Вы получите новых служителей Живого Леса, будут врачевать ваших воинов, учить их полезным воинским навыкам.

У его собеседника в ответ дрогнули губы. Похоже, сдерживался, чтобы не засмеяться.

— Ты сомневаешься в воинских умениях служителей Живого Леса? — неприятно удивился Гвен.

И тот мотнул головой. В добавок, еще и руками развел.

— Не совсем так. Ты, товарищ Гвен, и твои ученики показываете поистине удивительные вещи, которые я пока не могу объяснить, — Судоплатов выделил слово «пока», словно предупреждал, что все может извиниться. — Но, товарищ Гвен, войне не выигрываются вот такими фокусами. Поверь мне. Война — это сотни тысяч людей и тысячи тонн железа. И выиграет тот, у кого всего этого больше остальных. Фокусы же… просто фокусы.

— А как же правитель? Если пленить правителя, война остановится? — Гвен вдруг задал вопрос, который заставил его собеседника призадуматься. Кажется, даже слышно было, как в его голове ворочаются шестеренки. — Самого главного правителя?

После недолгого раздумья Павел хохотнул с широкой улыбкой на лице. До него только сейчас дошел весь смысл вопроса.

— Ты… Черт побери! Ты что, предлагаешь взять в плен Гитлера?

Только у Гвена, напротив, на лице не было и тени улыбки. Совсем.

— Подожди, подожди! — Судоплатов взмахнул руками, словно ничего не понимая. — Ты ведь это не всерьез предложил?

Но тот продолжал смотреть в ответ совершенно спокойно, даже не пытаясь засмеяться.

— Ты ведь не шутишь. Так? — до Павла, наконец, доходит, что прозвучала никакая не шутка, а вполне собой серьезное предложение. — Вот же, твою мать… Не шутишь, похоже.

Видно было, что он не просто удивился, а растерялся.

— Ты чего? Добраться до Гитлера — это тебе не по лесу бегать и немцев по деревням гонять, — покачал он головой. — И если ты это для красного словца брякнул, то это совсем не смеш…

Но друид взмахнул рукой, привлекая его внимание. После встал с поваленного дерева и огляделся по сторонам. На его губах заиграла широкая улыбка.

— Ты чувствуешь это, Паша? Посмотри вокруг? Вдохни поглубже воздух, и обязательно это почувствуешь, — глядя на него, Судоплатов тоже поднялся на ноги. Правда, в толк взять не мог, что тот хочет сказать этим всем. — Ну? — улыбка парня стала еще шире. — Все равно не понимаешь?

Гвен схватил одну из свисавших над ними веток березы и пригнул ее к себе.

— Видишь? — показал на набухшую почку на голой ветке. — Это весна, Паша! Наступает время Жизни! Понимаешь теперь, о чем я хочу сказать⁈ Живой Лес просыпается из спячки, и теперь его сила будет лишь умножать свою мощь. И это скоро все почувствуют…

Друид выпустил ветку, но она зависла в воздухе, а после змеей обвилась вокруг его руки. Прильнула, словно живое существо.

— Весна, мой друг. Жизнь сменяет смерть… И теперь все будет по-другому.

Еще через мгновение к парню потянулись другие ветки. Десятки и десятки гибких черных плетей ластились к его конечностям, голове, шее, туловищу, формируя вокруг него настоящее одеяние из веток. Из-за непрерывного движения казалось, что Гвена обвили сотни змей.

— Жизнь всегда победит смерть, мой друг… А твой Гитлер всего лишь человек… Самый обычный человек… В моем мире правители никогда не рисковали угрожать служителям Живого Леса. Не словом, ни косым взглядом, ни тем более делом… Потому что знали, что в противном случае неминуемая кара их могла настигнуть в любом месте. От нее не спрячешься ни в каменном замке, ни в подземной темнице, ни на просторах океана.