1941. Друид. Второй шанс

Глава 29

Результаты контрнаступления Красной Армии вскружили голову советскому командованию. Бойцы и командиры смаковали последние сводки СовИнформбюро, многократно проговаривая количество уничтоженных немецких танков, бронемашин, артиллерийских орудий и солдат. В генералитете уже поговаривали о коренном переломе в войне, на военных картах рисовали красные стрелки с выходом на границу Союза, а то и самой Германии.

В Ставке тоже царила эйфория от побед, заставлявшая строить все новые и новые планы. Заговорили уже не о новом контрударе, а о полноценном наступлении, правда, пока лишь на одном участке фронта — Южном. Планировалось здесь ввести в бой Вторую ударную армию под командованием генерала Власова, прорвать оборону противника и в течение нескольких недель выйти в тыл центральной группировке немецких войск. Последнее в свою очередь приведет к ослаблению давлению на Москву.

К сожалению, расчеты оказались даже не чересчур оптимистичными, а в корне неверными. Немецкие возможности на южном стратегическом направлении были существенным образом недооценены. Советское командование видело лишь то, что хотело видеть: перешедшие к обороне немецкие части, значительное число санитарных потер на той стороне, много брошенной при отступлении техники, большие потери в живой силе и самолетах. В то же время не замечалось или списывалось со счетов иное: усиленное подтягивание к линии фронта свежих частей из немецкого тыла, активная перегруппировка сил, наличие значительных мобильных резервов в глубине обороны. Все эти просчеты в конечном итоге и привели к закономерному результату.

Прорвав первую линию обороны немцев, части Второй ударной армии уперлись в глубоко эшелонированную оборону. Созданная здесь единая линия укрепрайонов с десятками мощных фортов оказалась не по зубам наспех созданным советским соединениям, в которых было крайне мало обстрелянных бойцов и опытных командиров. И уже к началу второй недели боев, когда по оперативному плану командования войска генерала Власова уже должны были развивать успех в глубине немецкой обороны, Вторая ударная армия все еще штурмовала вторую линию обороны. Были понесены катастрофические потери. Во многих соединениях оставалось в строю менее половины бойцов, была потеряна большая часть легких танков. Но командование продолжало штурмовать укрепления, бросая в бой все новые и новые резервы. Снимались тыловые и фланговые соединения, чтобы максимально насытить людьми штурмовые подразделения. В результате, ко концу второй недели боев наступление выдохлось. Наступающие части почти полностью потеряли боеспособность и были вынуждены перейти к обороне.

Но уже на следующий день после получения приказа Ставки о переходе к активной обороне на южном участке фронта немецкие войска начали своей масштабное контрнаступление. На относительно узком участке, в десять — пятнадцать километров, ими были введены в бой сразу две три дивизии — две моторизованных и одна танковая. У оборонявшейся здесь неполной советской пехотной дивизии просто не было никаких шансов. Сильно потрепанная и почти лишенная противотанковых орудий и иных средств борьбы с танками, она уже к вечеру прекратила свой существование. Немецкие подвижные части за несколько суток продвинулись почти на сто километров на восток и юго-восток, полностью отрезая Вторую ударную армию от резервов и беря в кольцо ее основные части. Усилия по деблокаде, которые советские войска предпринимали почти неделю, так и не дали результата.

Больше месяца советские бойцы сопротивлялись превосходящим силам противника. Лишенные боеприпасов, медикаментов, они с голыми штыками шли в атаку, чтобы забрать оружие у врага. Но самоотверженность и массовый героизм не помогли. К исходу апреля остатки второй ударной армии во главе с ее командующим генералом Власовым были загнана в болото, где и сдались немцам.

Перед Советским командованием в очередной раз замаячила близкая катастрофа. В срочном порядке на южный фланг стали перебрасываться резервы, который были необходимы и на других фронтах. Приказ «стоять на смерть» звучал едва ли не в каждой депеши из Москвы, где прекрасно осознавали все последствия разгрома Второй ударной армии. Отсюда почти на всю стратегическую глубину фронт держала жидкая цепочка советских частей. А за ними были лишь степи, по которым моторизованные дивизии немцев за несколько суток могли оказаться далеко на востоке. Собственно, на это немецкий генеральный штаб и наметился.

Новый план немецкой компании на середину 1942 — начало 1943 гг., заранее провозглашенный завершающим этапом войны с большевизмом, предусматривал нанесение сокрушительного удара на южном направлении советско-германского фронта, в направлении Сталинграда. В центре для отвлечения внимания было решено демонстрировать энергичные усилия по подготовке нового наступления на Москву, чтобы подтолкнуть советское командование к созданию мощного оборонительного рубежа на московском направлении.

Подготовка к наступлению на сталинградском направлении предусматривала проведение масштабных контрпартизанских мероприятий в обширных тыловых районах. В соответствие с директивами верховного немецкого командования в прилегающих тыловых районах в течение двух, максимум четырех, недель должна быть полностью решена проблема диверсий на железных дорогах. Местные гражданские и военные администрации и комендатуры получили полномочия на любые действия в рамках выполнения полученных директив. Им передавались фронтовые части, усиленные моторизованными, танковыми батальонами и полками. Специально для борьбы с диверсионными советскими отрядами в обозначенные районы направлялись особые егерские команды, хорошо зарекомендовавшие себя в контрпартизанской борьбе в Испании и Франции.

Восточная Белоруссия, партизанский аэродром.

В борту медленно катящегося транспортника открылась дверца и оттуда выпрыгнула изящная фигурка. Ловко погасив скорость кувырком, она тут же вскочила на ноги.

— Зоя! — от массивной громадины дуба отделился мужчина и высокой вверх вскинул руку, которой тут же восторженно замахал. — Зоя, ты⁈

— Гвен! — с не меньшей радостью девушка, побежавшая к нему на встречу. — Гвен!

Они встретились у самой кромки поля. Прижались друг к другу и долго-долго так стояли.

— Ждал меня?

— Ждал. А ты скучала по мне?

— Скучала… Очень, очень преочень… Каждый вспоминала…

Говорили еще о чем-то, но уже тише. Шептали друг другу на ушко так, чтобы никто этого не услышал.

— … Очень, очень…

— … Что теперь… Ведь мне сказали…

— … Ничего не бойся…

В какой-то момент Гвен коснулся ее пальчиков и, вздрогнув, тут же заключил их в свои ладони.

— Живой Лес, они уже у тебя ледяные! Не хватало еще, чтобы ты заболела. Быстрее ко мне в землянку! Самовар еще горячий, там и поговорим…

Уже внутри, напившись ароматного лесного чая с сахаром и немного согревшись, продолжили разговор.

— … Они сказали, что ты не хочешь подчинятся. Мол, ты анархист, а эта дорога может завести очень и очень далеко, — тут у нее расширились глаза, и она перешла на шепот. — Сказали, что так себя вести может настоящий враг Советского государства… А еще сказали, что я, как настоящая комсомолка, должна тебя отговорить от опрометчивых поступков и привезти в Москву… Гвен, что происходит?

Ее голос был растерянный, в глазах застыла тревога. Похоже, не очень понимала, как себя сейчас вести.

— Не бойся, Зоя.

Улыбнувшись, парень накрыл ее ладони своими.

— Я все тебе расскажу. Только сначала скажи: они ничего с тобой не сделали? Не били, не угрожали?

Она на мгновение замешкалась с ответом, а он уже помрачнел. Лицо потемнело, заходили желваки. Отзываясь на поднимавшийся внутри него гнев, «зашевелился» и окружавший их лес.

— Ой! — испуганно пискнула девушка, когда по земляным стенам поползли трещины. Из рванных щелей показались корни, сейчас больше напоминавшие извивающихся гадов. Они живо лезли в стороны, со стен сползали на пол и взбираясь к потолку. — Гвенчик, не надо! — уже она крепко сжала его руки, пытаясь успокоить. — Все было хорошо! Никто меня не бил и не угрожал! Хватит! Успокойся!

Видя, что крики не помогают, она крепко обняла его и поцеловала.

— Все, все, Гвенчик… Все, хватит, дорогой… — покрывала поцелуями его лицо, продолжая при этом жарко шептать. — Хватит, все хорошо… Успокойся… Хватит…

В какой-то момент все вокруг них замерло. Изрытые дырами стены и пол землянки напоминали дырявый швейцарский сыр. Гибкие плети корней, шевелившиеся мгновение назад, бессильно свесились вниз.

— Гвен… — когда они с трудом оторвались друг от друга и сидели тесно прижавшись, она снова задала тот вопрос, что ее мучил. — Все же ответь, ты ведь с нами? Они мне такого про тебя сказали, что я даже не знаю, как и передать… Ты ведь не враг?

При слове «враг» ее голос задрожал. Зоя подняла на него глаза, полные слез. Без лишних слов было ясно, что ей нужен был ответ.

— Не враг, моя маленькая, — друид запустил ладонь в ее густые волосы и медленно стал пропускать их между пальцами. — Я всегда буду с тобой. И не верь, если кто-то тебе скажет иное.

Но девушка хотела услышать не только это.

— Зоя, нужно совсем немного подождать. Месяц, может чуть больше, и все изменится, все станет совсем другим.

Судя по ее растерянному взгляду, она все равно не понимала, что он хотел сказать. Чего нужно подождать? Зачем? Что должно было измениться? Что-то очень и очень важное? Но что именно?

— Давай, я лучше покажу тебе. Как только ты увидишь это своими глазами, то все поймешь, — друид встал, потянув ее за собой. — Здесь совсем недалеко. Но все равно оденься. Думаю, тебе захочется там постоять подольше…

На улице было зябко и Зоя повела плечами. Он приобнял её и повёл вглубь леса по едва заметной тропе. Как только Гвен не терял тропу из виду в этой кромешной тьме, одному Богу было известно. Но шёл довольно уверенно.

— Вот, маленькая, пришли.

Они оказались на небольшой уютной поляне, со всех сторон окружённой высоченными соснами. Здесь почему-то было светлее, что казалось очень странным. Девушке даже различала отдельные ветки на деревьях, угловатые наросты на стволах.

— Смотри.

У большого валуна, почти полностью вросшего в землю, она заметила крошечный росток. Не больше локтя в высоту, похожий на веточку, он светился жутковатым мерцающим светом. Зоя даже отшатнулась назад в первое мгновение.

— Не бойся. Присядь. Так… — они сели рядом и замерли. — А теперь коснись его. Только осторожно, маленькая. Ведь, это меллорн, воплощение Живого Леса.

Медленно, осторожно девушка потянулась рукой. Коснулась росточка и тихо охнула.

— Ой… Он же теплый. Как живой… Гвен, он как котик урчит…

Она широко улыбнулась. Ощущение было неожиданным, чего никак не ожидала. Здесь же, словно маленького пушистого котенка в руках держала, который терся о ее руку и добродушно мурчал.

— В первые два месяца меллорн растет быстро. Росточек скоро в мой рост вытянется. И тогда вокруг него начнутся изменения, — парень махнул рукой в сторону. — Все вокруг будет меняться — воздух, земля, деревья и трава. Даже животные станут другими… Ты даже не представляешь, как все здесь будет меняться… Видишь, гриб? Вон там, крошечный, с коричневой шляпкой. Если съешь его, то двое — трое суток совсем не будешь знать усталости. Можешь сотни верст за раз пробежать…

С расширившимися от удивления глазами девушка смотрела на этот самый грибок с трудом веря в его слова.

— Проведешь ночь рядом с меллорном, ни одна хворь тебя больше не возьмет. Закопай нож в эту землю, через двое суток он камень, как масло станет резать. Но это все мелочи…

У нее даже рот приоткрылся. Что может быть еще более удивительным? Но Гвену снова удалось ее удивить.

— С меллорном сила друида возрастает в разы. Рядом с ним даже недоучка становится мастером. Зоя, не хочешь сама попробовать? Помнишь, чего я тебя и Алексея учил?

Зоя неуверенно кивнула. Кое-что она еще помнила. Особенно, как почувствовать внутри себя теплый огонек, который Гвен называл магической искрой.

— Вспоминай, что я говорил, — шептал ей на ушко Гвен. — Почувствуй этот огонек. Здесь это будет совсем не сложно.

И правда, не сложно. Едва только она затаила дыхание и прислушалась к самой себе, как сразу же почувствовала… не огонек, а настоящее бушующее пламя.

— Ой, я… Как огонь… — Зоя вытянула перед собой руки, которые светились красноватым огнем. Бестелесное пламя! — Гвенчик, это же настоящий огонь!

Через мгновение ее руки до самых плеч окутались ярким пламенем.

— Через месяц, когда меллорн еще немного подрастет, ты сможешь металл плавить в ладонях, — друид улыбался, глядя на восторженное лицо девушки. Прекрасно понимал, какое непередаваемое ощущение сейчас охватывало ее. — У каждого из моих учеников появятся и другие способности.

Гвен не стал рассказывать, что точно такие же ростки высажены еще в десятке самых укромных мест Белоруссии. И с каждым новым днем, пока саженцы меллорна набирают силы, магическая аура охватывает все больше и больше пространства. Изменения происходят незаметно, но кое-что было заметно уже сейчас. Глаза внимательного наблюдателя могли заметить, как возле этих небольших росточков молодая травка была гуще и имела более насыщенный зеленый цвет. Здесь едва не кишели насекомые: жучки, червячки. Приходили животные.

Еще пройдет немного времени и изменения примут необратимый характер. В этот мир снова вернется магия, покинувшая его в стародавние времена. Гвен уже чувствовал ее «дыхание», пронизывающее все и вся вокруг.

— Понимаешь, теперь, почему нельзя покидать это место? — Зоя с некоторой заминкой кивнула. — Здесь мы сильны, как никогда и можем принести такую пользу, о которой можно и не мечтать. Там все будет по-другому.

Слушавшая его девушка, уже «наигралась» с огнем. Бестелесное пламя с ее рук исчезло, не оставив и следа.

— А я знала… Гвен, я ничуточки не сомневалась, что ты наш, советский, — тихо произнесла Зоя, прижимаясь к его плечу. Мужская рука тут же скользнула вокруг ее талии, крепко притягивая к нему. — Они мне много плохого про тебя говорили, а я все равно не верила. Защищала тебя…

Еще через некоторое время их разговор затих, и они просто сидели, крепко прижавшись друг к другу. И, честно говоря, сейчас им не нужны были какие-то слова, чтобы понимать друг друга и общаться. Все и так было ясно и понятно.

— … А хочешь, еще кое-что покажу? — в ее глазах снова зажегся огонек любопытства. — В паре шагов отсюда растет рябина, к которой сейчас частенько слетаются дрозды. Вкус перебродившей после морозов рябины их просто с ума сводит.

За стволом огромной сосны, действительно, росла коренастая рябина, густо усыпанная темно-красными плодами. Забродившие от рано наступившего они источали острый аромат браги, щекоча тем самым нос.

— Ой! Птички! Мертвые?

Прямо на бархатном ковре из мха валялись темные птичьи тельца. Одни лежали лапками кверху, вторые — растопырив крылышки, третьи — уткнувшись клювиками в мох.

— Н-ет, — усмехнулся парень, присаживаясь на корточки и осторожно поднимая одну из птичек. — Просто спят объевшись «пьяной» рябины. Как следует выспятся и примутся по новой. А вот это, и правда, интересно…

Чуть дальше их взглядам предстало еще более необычное зрелище — свернувшийся калачиком старенький дедушка, тихо-тихо посыпавший в небольшой ямке. С головой закутавшись в потрепанный овчинный тулуп, он спал так сладко, что они непроизвольно стали зевать.

— Хм, а я, кажется, узнаю его! — Гвен придвинулся ближе. — Это же дед Михей из Берегово. Рассказывает нам иногда о городских новостях.

Он уже внимательнее оглядел лежавшего старика, пытаясь понять что его сюда привело. Чего он, вообще, здесь забыл? Особенно в такое время? Всегда же новости через связного передавал. Значит, чего-то случилось.

P/S. В книге поставлена точка, хотя вся история и не окончена. Многие из вопросов еще только заданы и ждут своего ответа. Ведь, героев впереди ожидает много такого, что сложно представить: новые бои не на жизнь, а на смерть; новые чудесные открытия; предательство близких и разочарование в друзьях; вновь обретение надежды.