— Яви-илась не запылилась. Ах ты, гадина! Ах ты, дрянь! Что ж ты творишь, а?
— Чего?
— Ничего, да? Месяцами дома нету — ничего?! Ах ты, тварь беспутная! Ах ты, сучья дочь! Где тебя носит? Что тебе дома не сидится? Ты взгляни на себя — греху вцепиться не во что.
— Какая есть. Я что, нарочно такая?
— Лечись! Проверься сходи. Может, застудила что, может, глисты.
— Ха-а! Скажет тоже. У всех глисты, что ли?
— Ты мне про всех не говори, ты за себя отвечай. Где была-то?
— Где была, там меня уже нету.
— Да тебя нигде нету! Розыск объявили. А кто тебя сейчас опознает? Видим два раза в год.
— Будешь ругаться, вообще не приду никогда.
— Как — никогда?! А кто ругается? Я просто говорю… Господи, чего я такого сказала-то? Наоборот, спасибо, что пришла, всегда тебе рады все… дети особенно.
— А про глистов?
— Каких глистов? Будет тебе — послышалось. Да ты отдыхай, располагайся. Хорошо выглядишь, ей-богу!
— Кто?
— Ты. Поджарая такая стала, верткая — никак тебя не ухватишь, любо-дорого смотреть. Отдыхай. Я только на пять минут выйду — долги раздать, купить что-нибудь — и тут же назад. Дождись меня, хорошо?.. Обещаешь?.. Ей-богу?.. Я мигом!.. Нет, все-таки у ей глисты.