41 - 58 Хроника иной войны (СИ)

Фрагмент 15

— А как считаете вы, товарищ Васильев, сдержит ли генерал-лейтенант Ерёменко слово разбить подлеца Гудериана?

Василевский-«старый» на секунду улыбнулся, вспомнив эмоциональное заявление командующего Брянским фронтом, и отрицающе качнул головой.

— Не сдержит, товарищ Сталин. Пусть у нас было больше времени на подготовку этой операции, пусть мы знаем планы Гудериана, но я по-прежнему считаю её спонтанной и плохо подготовленной. У войск Брянского фронта недостаточно сил для полного окружения и, тем более, уничтожения Танковой группы Гудериана. Скорее всего, генералу Ерёменко удастся нанести больший ущерб немцам, замедлить или даже сорвать окружение Юго-Западного фронта, но полностью разгромить… Не в этот раз.

Оперативная пауза в полосе Брянского фронта на этот раз продлилась на несколько дней дольше, чем в другой истории Великой Отечественной войны. В первую очередь — из-за удачных действий Южного фронта, предотвративших гибель 6-й и 12-й армий и захват моста в Кременчуге. И маршал Василевский предложивший провести Рославль-Новозыбковскую историю по несколько иному плану, приложил все усилия, чтобы уменьшить негативные последствия от её провала.

Да, провала, поскольку удачной, кроме самого Ерёменко из другого мира, её не считал никто: цель операции Красной Армией не была достигнута, зато Вермахт поставленные перед ним задачи выполнил. Продвижение Брянского фронта оказалось незначительным, зато 108-я танковая дивизия потеряла почти всю материальную часть при выходе из окружения, в котором оказалась.

Из-за изменения направления ударов поменялось даже название операции — она стала называться Трубчевской, поскольку удары наносились не расходящиеся, а сходящиеся, севернее и южнее Трубчевска. Но цели оставались прежними: фланговый удар по перешедшей в наступление на юг 2-й Танковой группе.

Для подготовки удара пришлось применить элементы дезинформации противника. Так уже упомянутую 108-ю танковую дивизию скрытно заменили только что прибывшей из 1958 года танковой дивизией, присвоив той тот же самый номер, а дивизию из 1941 года перебросили севернее, на Калининское направление, где ожидался удар немцев в районе Старой Руссы. Наименование «танковая дивизия» и номер свежего соединения остались прежними, а вот суть…

Суть изменилась кардинально, поскольку разница в вооружении позволяет дивизии из конца 1950-х выполнять ударные функции целого механизированного корпуса образца 1941 года. Это три танковых полка, один из которых тяжёлый. И на вооружении этих полков техника, значительно превышающая по возможностям то, чем располагала «оригинальная» 108-я. Два «обычных» полка — это 188 Т-34–85, пусть и имеющих броню корпуса той же толщины, что и у «тридцатьчетвёрок» первых годов выпуска, но с более крепкой башней, более мощной пушкой, более надёжным двигателем и трансмиссией, лучшей оптикой (да и вообще обзорностью). «Тяжёлый» танковый полк — это не КВ, а девяносто Т-44 с бронёй, как у КВ и 85-мм танковыми орудиями. Танково-самоходный полк оснащён 16 танками ИС-2, в принципе не пробиваемыми имеющимися на данный момент противотанковыми средствами (ну, разве что, из 88-мм пушки в борт), и 42 самоходками ИСУ-122С, тоже неуязвимыми ни для средств ПТО, ни для вражеских танков.

Мотострелковый полк на бронетранспортёрах БТР-40 и БТР-152. Артиллерийский полк, на вооружении которого состоят 122-мм буксируемые гаубицы Д-30 на механической тяге (тягачи АТ-Л) и дивизионные Зис-3. Зенитно-артиллерийский полк, в составе которого — весь набор средств поражения вражеских самолётов, от крупнокалиберных пулемётов до 85-мм зениток со станциями орудийной наводки типа СОН-9, позволяющими обнаруживать воздушные цели на дальности до 50 километров, и с приборами управления артиллерийским зенитным огнём. Дивизион «Катюш» на базе грузовиков Зис-151, разведбат, в составе которого, помимо бронетранспортёров, имеется и несколько плавающих танков ПТ-76 с трёхдюймовой пушкой. Сапёрный батальон, медсанбат, автобат с грузовиками Зис-5, Зис-150 и Зис-151. Причём, оснащённость дивизии автотранспортом — на уровне корпуса.

Впервые в истории советских ВВС (причём, вовсе не с подачи Василевского) в ходе операции была задействована Резервная авиагруппа Резерва Главного Командования. В неё вошло несколько бомбардировочных, штурмовых и истребительных авиаполков, объединённых под одним управлением и подчинённых непосредственно Главному Командованию. До этого момента ударная авиация распределялась между армиями и фронтами, и было очень сложно сконцентрировать усилия ВВС даже в масштабах фронта. Ещё 21 августа командующий ВВС РККА Жигарев издал приказ № 0087 о формировании 1-й резервной авиагруппы (1-й РАГ). В отличие от известной маршалу Василевскому истории, к 95 самолётам, вошедшим в Резервную авиагруппу, добавился полк истребителей Ла-11, на который он возлагал огромные надежды по воздушному прикрытию в ходе операции.

Последний поршневой истребитель СССР, уже активно заменяемый в 1958 году на реактивную авиацию, превосходил новейшую модификацию «мессера» по всем основным параметрам: от дальности полёта и максимальной скорости до вооружения. Ведь он мог держаться в воздухе несколько часов, на низких высотах был быстрее «Фридриха» на полсотни километров, а залп из трёх 23-мм авиапушек по секундной массе многократно превышал то, что «выплёвывал» мессершмит из пулемётов винтовочного калибра и единственной 20-мм пушки.

Первой удар, призванный сковать части правого фланга 4-й полевой армии немцев, нанесла 50-я армия. Силы Резервного фронта, помня об итогах «другого варианта» операции, не задействовали, и била армия не на Рославль, а южнее, в направлении Клетни.

«Группа Ермакова» двинулась на запад от Трубчевска 2 сентября и, как и ожидалось (и не только ожидалось, но и было подтверждено авиаразведкой), практически сразу наткнулась на двинувшуюся от Почепа на Трубчевск 17-ю танковую дивизию генерал-майора фон Тома. Именно на это, на встречный танковый бой, и рассчитывал Василевский, планируя операцию.

В отличие от «другого» 1941 года, 108-ю (переименованную) танковую дивизию немецкие «ролики» не застали врасплох на марше. Выдвинутый вперёд «тяжёлый» танковый полк на Т-44 в течение получаса сжёг и разбил близ деревни Бобовня полсотни панцеров, основную массу которых составляли «троечки» с 50-мм и даже 37-мм пушками. Без потерь, если не считать нескольких сбитых гусениц.

Гитлеровцы отреагировали молниеносно, отведя уцелевшую технику в лес и организовав оборону по его опушке, а также выдвинув на передовую линию противотанковую артиллерию. Для них ситуация осложнялась тем, что к Бобовне они вышли через лесной массив по единственной проходящей через него дороге. Но тут же по обнаруженным советским танкам ударила полковая и дивизионная артиллерия, а воздух загудел моторами пикирующих бомбардировщиков и прикрывающих их истребителей.

Вот тут-то и вступили в дело Ла-11 Резервной авиагруппы, принявшихся «чистить» небо над 108-й танковой дивизией. Причём, разогнав и «спустив на землю» первую волну стервятников, «лавочкины» не поспешили на аэродром, а продолжили «нарезать круги» над брянскими лесами в ожидании второй. И вскоре дождались её. Пользуясь столь мощным истребительным прикрытием, по застрявшей в лесу колонне 17-й танковой отбомбились СБ-2 99-й ближнебомбардировочного авиаполка.

Попытка роты «роликов» ещё одного танкового батальона при поддержке пехоты из входящей в состав 17-й дивизии пехотной бригады деблокировать выход из леса ударом вдоль реки Нетхарь закончилась предсказуемо: танки пожгли, а пехоту отбросили назад «тридцатьчетвёрками» и пулемётно-артиллерийским огнём.

После авианалёта на лесной дороге остались запертыми до двух батальонов пехоты и неизвестное число танков: у них просто не было возможности отступить назад, пока дорога перегорожена остовами уничтоженной техники. Поэтому, после артподготовки опушки леса, превратившейся в естественный оборонительный рубеж немцев, в атаку пошёл стрелковый батальон 280-й стрелковой дивизии, после непродолжительного боя (сказалось психологическое воздействие «Катюш»), обративший фашистов в бегство. А 108-я ТД двинулась дальше на запад, проламывать оборону отступивших под ударом Группы Ермакова частей немецкой 2-й полевой армии.

Бои на Ленинградском направлении продолжали «набирать обороты». Пробиться к Новгороду через укреплённый рубеж, построенный большевиками по реке Веронда, 11-й и 21-й пехотным дивизиям не удалось. Минные поля, ДОТы и ДЗОТы, серьёзное авиационное прикрытие, постоянно прибывающие русским подкрепления с одной стороны, и необходимость германским солдатам тащить на своих плечах боеприпасы по заболоченным лесам (авиационный террор советских истребителей не позволял использовать по местным разбитым дорогам автомобили) с другой. В результате генерал-полковнику Бушу пришлось отдать приказ о переходе дивизий к обороне.

Более успешными оказались действия 28-го армейского и 39-го моторизованного корпусов. Им не только удалось обойти Лугу с востока, перерезав железную дорогу Новгород — Луга в районе Батецкого, но и выйти на рубеж реки Оредеж. Но в районе Чудово, пока 28-й ак давил на большевиков, обороняющих Лугу с яростью фанатиков, 39-й корпус генерала Шмидта столкнулся с отчаянным сопротивлением русских, явно намеревающихся не позволить ему перерезать шоссе и Октябрьскую железную дорогу, соединяющие две русские столицы. Железная дорога находилась в зоне действия немецкой дальнобойной артиллерии, но русские открыли настоящую охоту за батареями, пытающимися её обстреливать. Фон Леебу приходилось постоянно снимать пушки калибром 10,5 и 15 см с других направлений, чтобы восполнить потери от контрбатарейных ударов советской артиллерии и действий авиации противника. Причём, для контрбатарейной борьбы русские использовали 18-см морские орудия на железнодорожной платформе и 20,3 см гаубицы на гусеничном ходу, ещё в Финскую кампанию прозванные «сталинскими скульпторами» за невероятную мощность снарядов, оставлявших от самых укреплённых бетонных ДОТов лишь причудливые руины.

Генерал Шмидт докладывал о необычайно высокой насыщенности боевых порядков Красной армии противотанковыми средствами, начиная с основных русских противотанковых орудий калибром 4,5 см до ранее не встречавшихся противотанковых ружей, использующих чрезвычайно мощный патрон в 14 с половиной миллиметров. Увы, но сосредоточенный огонь трёх-пяти единиц такого «несерьёзного» оружия позволял быстро вывести из строя не только лёгкие танки и бронетранспортёры, но, подчас, даже неплохо бронированные «четвёрки». Докладывал он и о русской новинке — модернизированной 4,5 см противотанковой пушке с удлинённым стволом. По предыдущим боям было известно, что чугунные снаряды этого орудия, изготовленные с нарушением технологии, зачастую просто раскалываются при попадании в крупповскую броню. Но теперь мощности «длинноносой» пушки хватало на то, чтобы просто проламывать бронированный лист. А если у русских артиллеристов имелись небракованные снаряды, то при попадании под углом, близким к нормали, с дистанции в полкилометра германских танкистов не спасала никакая броня.

Переброска 4-й Танковой группы вдоль линии фронта на северо-запад позволила довольно быстро прорвать оборону русских под Кингиссепом и выйти к побережью Финского залива. И уткнуться в мощную оборону в районе Соснового Бора и Ораниенбаума, поддерживаемую орудиями кораблей Балтийского флота. Генерал Гёпнер докладывал об ужасающем действии разрывов крупнокалиберных снарядов корабельной артиллерии, осколки которых пробивали танковую броню даже на дистанции до ста метров, а разрыв, произошедший в 20–30 метрах от танка, уничтожал его гарантировано. Именно поэтому 41-й моторизованный корпус пришлось снова рокировать юго-восточнее, поручив прорываться к Петергофу и Стрельне пехоте.

Но и здесь танковые дивизии Гёпнера не имели большого успеха. В первые дни решительного наступления на Ленинград среди войск большевиков значительную долю составляли так называемые «дивизии народного ополчения», состоящие из вчерашних ленинградских рабочих, необученных, плохо вооружённых, и это благоприятно сказывалось на темпах наступления. Пусть даже эти «солдаты» сражались с фанатичностью обречённых. Но буквально в течение двух недель большинство «дивизий народного ополчения» (точнее, то, что от них осталось) отвели в тыл на переформирование, заменив неведомо откуда взявшимися свежими регулярными дивизиями. Как показали допросы пленных, срочно переброшенными из Сибири и Казахстана.

Гёпнеру удалось продвинуться до подступов к Красногвардейску, как большевики теперь называют Гатчину, а с юга захватить крупное село Вырица, приблизившись к железной дороге Ленинград — Новгород всего на пятнадцать километров. Но продолжить наступление в направлении Тосно, чтобы перерезать всю ту же Октябрьскую железную дорогу, ему мешали густые заболоченные леса, все дорожки в которых были перегорожены заминированными завалами. А реку Ижора русские превратили в надёжный противотанковый рубеж.

Вообще масштабы переброски противником подкреплений на подступы к Ленинграду поражали Вильгельма фон Лееба. Казалось, все три железные дороги, идущие от Санкт-Петербурга на восток, заняты только перевозкой войск, боевой техники и боеприпасов. Пожалуй, превосходство в численности войск Ленинградского фронта над частями Группы армий «Север», участвующими в наступлении на Ленинград, теперь приближается к двукратному. Причём, значительную долю сил противника составляют свежие, неплохо вооружённые части. Подавить их сопротивление и выполнить приказ фюрера взять Ленинград в плотное кольцо блокады будет очень нелегко. А тут ещё и известие о назначении 5 сентября командующим Ленинградским фронтом одного из наиболее ценимого русскими военачальника, генерала Жукова, буквально только что проведшего успешную наступательную операцию под Ельней.

Впрочем, есть и хорошие новости. 2 сентября финская Юго-Восточная армия отбросила части большевиков к границе 1939 года, а Карельская армия продолжает теснить русских к Онежскому озеру и вдоль восточного берега Ладожского озера. По сути, всё побережье северной части Ладожского озера теперь контролируется союзниками финнами. Настораживает лишь заявление Маннергейма о том, что участвовать в захвате Ленинграда возглавляемые им войска не будут. Но «уговорить» бывшего кавалергарда русских императоров Александра и Николая — дело германских дипломатов.

Единственная хорошая новость… Остальные к таковым отнести сложно. Как уже упоминалось, генерал армии Жуков недавно провёл удачную наступательную операцию в районе Ельни, это где-то под Смоленском. Пусть удар красных под Трубчевском и закончился неудачей и окружением нескольких пехотных и танковой дивизий, но этим дивизиям с лёгкостью удалось прорваться на восток и соединиться со своими. Зато в боях с русскими была полностью разгромлена 17-я танковая дивизия, входящая в Танковую группу Гудериана, а 18-я танковая, участвовавшая в окружении, лишилась двух третей танков, так что «быстроногому Гейнцу» теперь очень нелегко прорываться на юг, в направлении Конотопа. Ещё хуже обстоят дела у Клейста, располагающего ещё меньшим количеством «валентных» соединений из-за потерь, понесённых на Правобережье Днепра.

Сейчас передовые части этих Танковых групп разделяет почти 150 километров, но русские, почувствовав приближающуюся катастрофу, оставили Киев и спешно отходят на восток. Да так спешно, что части 2-й и 6-й полевых армий, ведущие бои с русскими заслонами, не поспевают за отступающим Юго-Западным фронтом. Да и направления ударов Гудериана и Клейста коммунистам удалось угадать достаточно точно. Их танковым дивизиям приходится буквально прогрызать насыщенную противотанковыми средствами оборону красных. И не просто прогрызать, а постоянно отвлекаясь на фланговые удары русских 40-й, 21-й и 26-й армий. И если бы не пехота 2-й полевой армии на севере и 6-й армии на юге, от которой так любит отрываться Гейнц, то, вместо гигантского котла для всего Юго-Западного фронта, остатки 1-й и 2-я Танковые группы уже сами оказались бы в котлах. Не настолько масштабных, как под Минском или планируемом на Левобережной Украине, но способных полностью уничтожить половину бронированных кулаков Вермахта.

Одним словом, трещит по швам не только исполнение плана Восточной кампании, но и сама концепция Блицкрига, которой грезит находящийся в подчинении у него, фон Лееба, генерал Манштейн, корпус которого всего несколько дней назад понёс очень серьёзные потери в районе Старой Руссы. Настолько серьёзные, что 8-ю танковую дивизию, и без того потрёпанную под Сольцами, пришлось отправить в тыл для пополнения техникой и личным составом. Да и моторизованные дивизии, пусть и сумевшие на пятый день удара по 34-й армии генерала Качанова отбросить большевиков за реку Ловать юго-восточнее огромного озера Ильмень, лишь ограниченно боеспособны.