_2025_03_14_08_18_07_426

Доводя ее до оргазма всего за несколько коротких мгновений.

Но на этом она не закончила.

Еще нет.

Она опустила ногу и толкнула меня спиной к кровати, а затем забралась на меня сверху.

Приподнявшись, она потянулась вниз, схватила мой член и, удерживая меня неподвижно, скользнула на меня с низким, глубоким стоном.

— Бл *дь, — зашипел я, когда она откинулась назад, положив руки мне на ноги, в такой позе, которая позволила бы моему члену скользить по ее точке G, пока она скакала на мне.

И, черт возьми, разве можно не возбуждаться, от того что женщина знает, что ей нужно и чего она хочет, немедленно требуя этого.

Ее движения были быстрыми, но короткими, и вскоре она снова начала хныкать, приближаясь все ближе и ближе.

Мои руки легли на ее бедра, удерживая, когда я начал подмахивать бедрами, повторяя ее движения, но усиливая ощущения.

Вскоре ее киска стала почти болезненно сжиматься вокруг моего члена, затрудняя движение.

— Давай, детка, — потребовал я, когда моя рука переместилась с ее бедра, чтобы поиграть с клитором. — Кончи для меня. Дай мне почувствовать, как ты сжимаешь мой член, — сказал я, двигаясь немного быстрее, когда ее дыхание начало сбиваться. — Черт возьми, да, именно так, — прорычал я, когда оргазм пронзил ее тело, заставляя стенки сжимать мой член снова и снова, увлекая меня за собой, пока она кончала.

После этого она упала вперед, уткнувшись лицом мне в шею, пытаясь выровнять дыхание.

— Спасибо тебе за урок, — сказала она немного дерзким тоном и поцеловала меня в шею, прежде чем откинуться спиной назад и посмотреть на меня сверху вниз.

— Когда тебе понадобится еще урок, просто дай мне знать, — сказал я, скользя руками вверх и вниз по ее бедрам. — Но теперь ты опаздываешь, — напомнил я ей.

— Черт, — сказала она, широко раскрыв глаза. Она бросила на меня виноватый взгляд, прежде чем соскользнуть с моих колен, а затем и с кровати.

Схватив трусики, она скрылась в ванной, чтобы привести себя в порядок.

Я пошел в ванную для гостей, чтобы собраться, и через несколько минут встретил ее на кухне.

— Тебе не обязательно провожать меня, — настаивала она, пока я надевал туфли.

— Конечно, обязательно, я провожу тебя, — сказал я ей, положив руку на поясницу, когда мы направились к двери.

Я тоже собирался уходить, решив, что лучше отправиться пораньше, если я собираюсь попытаться разыскать эту женщину.

— Позвони мне, прежде чем отправишься домой. Я хочу встретиться с тобой на улице, — сказал я ей, когда мы заметили ее машину в нескольких шагах от дома.

— Хорошо. После обеда мы могли бы пройтись по магазинам, так что не жди меня. Мы слишком давно не покупали обувь.

Я не стал упоминать о новых туфлях, которые она купила на благотворительный вечер.

— Ладно. Просто дай мне знать, — сказал я, целуя ее в висок, а затем, наблюдая, как она уходит и исчезает в ожидавшей ее машине.

Мой взгляд скользнул к швейцару Фрэнку, который пытался направить заблудившихся туристов к какому-то месту назначения.

Я чувствовал себя немного виноватым из-за того, что разыскивал его дочь, но мне пришлось напомнить себе о шраме на руке Миранды, о том, с какой целью это было сделано.

Выследить ее было относительно легко, поскольку она все еще жила в доме на втором этаже, где жила, когда работала на Миранду.

Мод, судя по ее личному делу, было двадцать семь.

Вживую она выглядела моложе со своими длинными золотисто-светлыми волосами, личиком в форме сердечка, пухлыми губками и большими голубыми глазами.

Мне показалось, что я застал ее за выполнением поручения и следовал за ней по пятам, пока она переходила из одного магазина в другой.

Да, именно так это и можно было назвать.

Женщина, казалось, чуть ли не подпрыгивала на ногах, когда передвигалась. Легкая, беззаботная.

По моему опыту, она не была из тех людей, которые пытаются убить другого человека.

Но, черт возьми, кто бы мог подумать.

Большинство серийных убийц описывались как милые, нормальные люди. Хорошие соседи. Надежные сотрудники.

Может быть, она скрывала чуточку безумия за всем этим оптимизмом, за всеми этими улыбками, которыми она одаривала работников магазинов, а также случайных прохожих на улицах.

По пути она даже остановилась, чтобы бросить мелочь паре бездомных.

Все было просто… как обычно.

Банк. Аптека. Бакалейные товары. Затем она ненадолго заглянула в кафе, чтобы купить какой-нибудь необычный напиток со льдом, чтобы выпить его на обратном пути.

Я отвернулся всего на минуту, чтобы посмотреть, который час.

И каким-то образом потерял ее.

— Черт, — прошипел я, бросаясь вперед, гадая, запрыгнула ли она в такси, или спустилась в метро, или еще куда-нибудь.

По крайней мере, это было у меня на уме, пока она внезапно не вышла из переулка и не встала передо мной, вздернув подбородок и свирепо смотря на меня.

— Какого хрена ты за мной следишь? — прошипела она.

Исчезла та мягкая, милая и жизнерадостная девушка, которая больше походила на переселенку, чем на коренную жительницу.

Но эта женщина передо мной — ее сумки и кофе исчезли из ее рук, а на их месте появилась — дубинка и перцовый баллончик для глаз, — с расправленными плечами и широкой осанкой, готовая выбить из меня всю дурь? Да, это была коренная жительница Нью-Йорка.

— Мне нужно поговорить с вами о Миранде Коултер, — сказал я, решив, что лучше всего было бы обратиться напрямую. Хотя бы для того, чтобы увидеть ее реакцию на имя ее бывшего босса.

— О Миранде? — спросила она, сморщив лицо. — Почему?

— Вы работали на нее.

— Да, только… меньше года, — сказала она, качая головой. — Кто вы? — спросила она.

— Я достану свой бумажник, — сказал я ей, показывая свои руки до и после того, как полез в карман.

Я протянул ей визитную карточку.

— Частный детектив? Вы, типа, проводите расследование в отношении компании или что-то в этом роде?

— А должен?

— Я имею в виду, что вынос бумаг из этого заведения был преступлением, — сказала она, ухмыляясь, привлекая мое внимание к своим многоразовым пакетам и кружке с двойными стенками, которую она принесла из кафе. — Но, похоже, нет. Насколько я знаю, дело было раскрыто. Так вы не этим расследованием занимаетесь?

— Нет.

— Тогда что же вы расследуете?

— Прямо сейчас? Вас, — честно ответил я ей.

— Меня? — спросила она, слегка рассмеявшись при этой мысли.

— Вас уволили с работы?

— Нет. Точнее… не так, — сказала она, качая головой. — Послушайте, дело вот в чем. Та работа была… напряженной. Это было все равно, что бегать марафон каждый божий день. И, конечно, это совершенно нормально, если ты тренированный спортсмен. Но я? У меня аллергия на чрезмерные нагрузки, — сказала она мне. — Для меня это был слишком быстрый темп. Я не выдерживала. Я знала об этом. Мой непосредственный руководитель знал об этом. Мы оба как бы просто… согласились, что мне пора уволиться. Знаете, я даже получила отпускные, на то время пока искала другую работу, — сказала она.

— Значит, никаких обид?

— Нет. Я имею в виду, конечно, немного обидно, что никто из тех, кого я там встретила, так и не связался со мной после моего ухода. Но там была такая атмосфера. Все были заодно, а посторонние просто не понимали этого.

— Вы не испытываете ненависть к Миранде?

— К Миранде? Нет. Это безумие. Я почти не встречалась с этой женщиной, — сказала она, пожимая плечами. — Но, насколько я могу судить, она была хорошим начальником. У нас было отличное медицинское обслуживание. Я скучаю по этому. Но я гораздо лучше подхожу для той работы, которая у меня есть сейчас.

Ничто, абсолютно ничто из того, что она говорила, не показалось мне фальшивым.

— Подождите… Кто-то обидел Миранду? — спросила она, прижимая руку к сердцу.

— Они… пытаются, — сказал я, не желая выдавать ей какую-либо личную информацию о Миранде.

— Боже мой. Это ужасно. Я хочу сказать, что даже если бы я ушла из-за плохих отношений, я бы никогда такого не сделала. Она настоящий идол. Не многие женщины достигают такого уровня, как она, не выйдя замуж за богатого человека и не потратив на это гораздо больше десятилетий. Она такая впечатляющая. Но, я думаю, такой уровень успеха должен сделать ее мишенью для завистливых людей.

— Вы расскажете мне о своем пребывании там? — спросил я. — Как человек, который был в самых окопах, — объяснил я.

— Конечно, — сказала она, наклоняясь, чтобы взять свой кофе, после того как убрала оружие, а затем прислонилась к стене здания. — Задавайте.

— Какой был персонал? Они жаловались на Миранду?

— Я думаю… нет. На самом деле я помню, как люди жаловались только на свое непосредственное руководство, а не на босса-начальницу. Я думаю, они могли отпускать какие-нибудь недобрые замечания о том, как много она работает, и о том, что ей нужно потрахаться. Мне жаль. Я знаю. Это грубо. Но именно такие вещи они могли бы сказать, если бы увидели ее на своем этаже или что-то в этом роде.

— Значит, пока вы работали там, то не заметили никого, кто, казалось, искренне не любил бы ее?

— Я действительно не могу припомнить, подождите, — сказала она, поджав губы. — О, знаю, на самом деле был один. Он работал там по контракту.

Он.

Это звучало как гораздо более вероятный виновник.

Женщины-преследователи и нападавшие на женщин-жертв были относительно редки. Мужчины, нападавшие на женщин-жертв, было настолько обычным делом, что становилось грустно.

— Кто? — спросил я.

— Ричи, — сказала она, пожимая плечами. И то, как она произнесла это имя, казалось, подразумевало, что, по ее мнению, я должен был знать, кто он такой.

— Ричи, — повторил я.

— Да, у него был контракт на рекламу. Но это был… грандиозный провал, — сказала она, поморщившись. — Он был очень спокоен, когда они его вызвали, чтобы все разъяснить. Но потом, когда он уходил, он начал разглагольствовать и бесноваться.

— Они?

— Что простите? — спросила она, делая глоток из своего бокала.

— Вы сказали, они вызвали его, для разъяснений. Кого именно вы имели в виду?

— Ну, Миранду и Кэма, очевидно, — сказала она, пожимая плечами.

— Кэм всегда принимал участие в процессе увольнения? — спросил я, не уловив от него этой атмосферы.

— Нет, конечно, нет. Вообще-то, Миранда обычно даже не увольняет сотрудников. Но поскольку это был Ричи…

— Кто такой Ричи? — спросил я в замешательстве. Я не помнил, чтобы это имя упоминалось где-либо в документах на нынешних и бывших сотрудников.

— Ричи, — сказала она, глядя на меня так, словно я сошел с ума. — Парень Кэма.

Парень Кэма?

Нет.

Ни за что на свете.

Но также… возможно.

Я имею в виду, что если кто и знал Миранду, так это Кэм. И если Кэм рассказывал о Миранде дома, это означало, что Ричи тоже был посвящен во все эти личные подробности.

Ричи был тем человеком, которому Миранда открыла бы дверь, если бы он появился.

— Мод, спасибо, но мне нужно идти, — сказала я, развернулся и побежал обратно к своей машине, на ходу доставая телефон и набирая номер Кэма.

— Что? Телефон Миранды снова разрядился? — спросил он, и голос его звучал рассеянно, когда он отвечал.

— Что? Кэм, дай Миранде трубку прямо сейчас.

— Я не могу этого сделать, так как я не с ней.

— Что значит, ты не с ней? Ты уже отвез ее домой? Она должна была позвонить мне.

— Брок, о чем ты говоришь? Я не видел Миранду сегодня.

— У нее была назначена встреча на ланч с тобой и твоим парнем, — сказал я ему, чувствуя, как у меня сжимается желудок.

— Ах, нет. Точно… нет. Этого бы не случилось.

— Потому что Миранда уволила его, и он затаил обиду? — спросил я, бросаясь в свою машину.

— Как ты…

— Я следил за человеком, который сказал мне об этом. Хотя, именно ты должен был это сделать, черт возьми. С чего бы Миранде думать, что у вас была встреча, если это не так? Я видел, как она отправляла тебе смс.

— Я не разговаривал с ней со вчерашнего вечера перед благотворительным концертом.

— Кэм, — сказал я серьезным голосом, вливаясь в поток машин под звуки клаксонов, протестующих против того, чтобы я их перекрывал. — Проверь свои сообщения, — потребовал я жестким тоном.

— Хорошо. Я имею в виду, что мой телефон всегда при мне… Что? Что это?

— «Увидимся у Бонни», — прочитал он вслух. — Я не… Я не посылал этого, Брок, — сказал он мрачным тоном. Потому что тоже складывал все воедино.

— Позвони своему парню, — потребовал я. — И продолжай звонить. Заставь его ответить. Я направляюсь обратно к дому, — сказал я, вешая трубку.

— Леннон, — прошипел я себе под нос, затем набрал его номер.

— Брок, чем я могу тебе помочь?

— Где она? — зарычал я на него, и его тон сразу изменился.

— Мисс Коултер? — уточнил он, но я уже слышал, как он печатает, пока нажимал красную клавишу.

— Да. Где Миранда?

— Черт, — прошипел он расстроенным голосом.

— Что?

— Ну, судя по двум ее приборам, она дома.

Бл*дь.

Черт возьми.

На ней не было ожерелья.

И она была не в брюках, чтобы надеть ремень с жучком.

— А как же брелок? — спросил я, зная, что ключи у нее с собой. Она всегда носила их с собой.

— Они примерно в четырех кварталах от ее дома. Никуда, не двигаются, — сказал он мне.

— Ладно. Оставайся на линии. Мне нужно, чтобы ты сказал мне, если я подойду ближе.

— Я здесь, — согласился Леннон, взявшись за дело.

Мне показалось, что дорога обратно к ее дому заняла в десять раз больше времени, чем дорога от него, несмотря на то, что я нарушил все правила дорожного движения. Включая двойную парковку, когда подъехал к зданию, вылетел из машины и, не обращая внимания на возражения Фрэнка, побежал по улице.

— Да, это та улица. Поверни направо, — потребовал он. — Теперь налево. Похоже, это автостоянка. Ты видишь ее?

— Нет, — сказал я, и у меня внутри все сжалось от того, что я там увидел.

Ее лимузин.

Задняя дверь была открыта.

Я побежал вперед, заглянул внутрь, но никого не увидел.

Но ее клатч лежал на заднем сиденье, с разбросанным содержимым, поваленным на кресло и землю.

Включая брелок.

— Бл *дь, бл *дь, бл *дь, — заорал я, хлопнув кулаком по боковой части — конечно, движение было жестким, но не на столько, чтобы заставить всю заднюю часть колыхаться.

Кто-то был в багажнике.

— Мне вызвать полицию? — спросил Леннон напряженным тоном. Потому что, несмотря на свою официальную манеру обращения, Леннон заботился обо всех своих клиентах. Он принимал любой ущерб, который им причинялся, на свой счет.

— Дай мне одну минуту, — сказал я, садясь на водительское сиденье, чтобы открыть багажник, затем бросился обратно к нему, чтобы открыть его.

И там был он.

Митчелл.

Водитель.

Связанный, с кляпом во рту.

— Похоже, кто-то пытается кричать через кляп, — сказал Леннон, явно слишком хорошо зная этот звук.

— Где она? — спросил я, вытаскивая кляп изо рта мужчины.

— Я не знаю! — сказал Митчелл, пытаясь выбраться из багажника, позволив мне сжалиться и развязать ему запястья. — Меня бросили сюда. Я почувствовал, что машина работает на холостом ходу. Затем она тронулась. Я услышал, как Миранда что-то говорит. Затем услышал ее крик. Потом… тишина, — сказал он, глаза его остекленели, как будто он был готов расплакаться из-за этого.

— Это был Ричи? — спросил я, наблюдая, как расширились его глаза.

— Да!

— Черт, — прорычал я.

— Кто такой Ричи? — спросил Леннон.

— Парень ассистента Миранды, — сказал я Леннону. — Проведи поиск…

— Я уже занимаюсь этим, — сказал Леннон. — Мы найдем ее, — заверил он меня. И себя.

Да.

Мы должны были найти ее.

Потому что я был уверен, что влюбляюсь в нее…

Глава 16

Миранда

Я была так… счастлива.

Боже, этого слова было недостаточно.

Новые туфли сделали меня счастливой.

Хороший кофе сделал меня счастливой.

Брок сделал меня… очарованной. Эйфоричной.

Блаженной.

Это были единственные слова, которые хотя бы отдаленно напоминали то, что я чувствовала, когда просыпалась в его объятиях, когда пила с ним кофе в постели, даже когда отходила от него, чтобы одеться.

Блаженство.

Это был самый умиротворенный момент, который я когда-либо испытывала.

Я не проверяла свою рабочую электронную почту.

Я даже не думала о работе.

Я просто… наслаждалась моментом.

С ним.

На самом деле, я была немного расстроена, что согласилась на ланч с Кэмом и Ричи. Из-за этого я почувствовала себя виноватой, потому что я действительно любила Кэма. И, ну, он любил Ричи.

Я не хотела, чтобы это прозвучало так, будто я ненавижу Ричи. Я не ненавидела. Я любила его за то, что он сделал Кэма счастливым. Я просто… я , наверное, никогда не понимала этой его привлекательности.

Кэм был целеустремленным, умным, культурным и собранным человеком.

Ричи был полной противоположностью всему, чем был Кэм.

Он был немного ленивым, скучным, неряшливым и на самом деле интересовался только своими телешоу и мангой.

Я всегда считала, что они — реальный пример того, как противоположности притягиваются.

Они были вместе , целую вечность. И я заметила, что , Кэм со временем изменился и стал тем человеком, каким я его знала, тем, кто уже не так совместим со своей старой половинкой , но он любил его, и поэтому собирался сделать все, чтобы у них получилось.

А потом, ну, потом случилась вся эта рекламная заваруха.

Я всегда была очень осторожна и никогда не смешивала свою работу с бизнесом. Я не нанимала друзей.

Но однажды Ричи буквально загнал меня в угол и почти час говорил о том, как он мог бы сделать что-то замечательное для моей компании.

Обычно я не испытывала особой вины за то, что отказывала людям. Когда ты управляешь такой крупной компанией, как моя, тебе приходится почти ежедневно разрушать мечты.

Но это был не просто кто-то.

Это был человек Кэма.

На самом деле я согласилась еще до того, как обсудила это с Кэмом, который выглядел испуганным, когда я объяснила ему ситуацию.

В то время я подумала, что, возможно, весь его ужас был направлен , на то, что его парень вел себя очень неподобающе со своим боссом.

Однако прошло совсем немного времени, прежде чем я поняла истинную причину этого.

Потому что Ричи ни черта не смыслил в рекламе и маркетинге. Это была ужасно неутешительная реклама, которая могла бы нанести серьезный ущерб бренду, вместо того чтобы привлечь к нему положительное внимание.

Но не я была тем, кто остановил это. Я чувствовала себя загнанной в ловушку в той ситуации, не желая причинять боль Кэму, причиняя боль Ричи, не желая обострять наши отношения.

Это Кэм был тем , кто вошел в мой кабинет, сел напротив моего стола и тяжело выдохнул.

— Мы не можем дать Ричи вести компанию, — заявил он. — Это было бы пиар-самоубийством. Мы должны его уволить.

Я никогда не испытывала такого дискомфорта при принятии делового решения, как на следующий день, когда мы оба ждали, когда Ричи войдет в офис, взволнованно рассказывая о новых — еще более ужасных — идеях, которые у него появились.

Я даже не могла вспомнить, что именно я ему сказала, так как изо всех сил старалась быть мягкой. Но я почти уверена , что речь шла о том, что нам необходимо двигаться в более традиционном направлении, что бренд еще слишком молод, чтобы делать большие и рискованные шаги в рекламе, что мы еще не настолько продвинуты, как он.

Что-то в этом роде.

Казалось, он воспринял это хорошо.

И Кэм никогда не высказывал никаких замечаний, свидетельствующих об обратном.

Поэтому я больше не поднимала эту тему. Я решила, что этот вопрос закрыт. Но я также заметила, что мы стали реже встречаться втроем.

На самом деле, если задуматься об этом, оказалось, что подобных встреч и не было, за исключением корпоративной вечеринки, на которой он присутствовал.

Так что я была рада видеть, что у нас наметился некоторый прогресс в возвращении отношений в нормальное русло. Особенно учитывая, что им с Кэмом скоро предстояло подумать о кольцах и клятвах. Мне нужно было поддерживать хорошие отношения с мужем моего ассистента.

Обед обещал быть удачным.

Хотя мне показалось немного странным, что это был не поздний завтрак, который больше подходил нам с Кэмом. Но кто я такая, чтобы судить? Возможно, Ричи не нравились блюда на завтрак и бесконечные мимозы.

Однако, уходя от Брока, я не могла избавиться от почти отчаянного желания развернуться, кинуться обратно в его объятия, потребовать, чтобы он отнес меня наверх, а потом не вылезать с ним из постели неделями. Месяцами. До скончания времен.

Но именно из-за этого желания я должна была продолжать идти, не позволяя себе даже оглянуться.

Конечно, все шло хорошо. Мы явно наслаждались друг другом. Однако это не означало, что Брок испытывал те же чувства, что и я.

Он не раз признавался, что наслаждался обществом многих женщин. Случайными связями , но не более чем сексом на одну ночь.

Возможно, для него это была лишь очередная интрижка. Между тем я не могла не думать о том, насколько приятнее был бы мой следующий официальный ужин, если он будет рядом со мной. Может быть, мне удалось бы уговорить его пробраться на запретный второй этаж, найти маленькую ванную комнату и трахаться в ней всю ночь.

Или просыпаться с ним каждое утро, пить кофе в постели и обсуждать наши планы на будущее.

Или улизнуть на недельку-другую на итальянскую виллу.

Но дело было в том, что, даже если бы мы оба хотели этого, на практике это не сработает.

Его жизнь была связана с «Навесинк Бэнк».

Моя жизнь была в городе.

Да, конечно, это было не так уж и далеко , но у нас уйдет больше часа в обе стороны, если мы захотим встретиться и провести вместе время.

И какая-то циничная, нездоровая часть меня знала, что со временем это станет утомительным, потом надоест, пока, в конце концов, не окажется невыносимым. А затем все развалится.

Наверное, было не очень хорошо, думать о финише , когда мы только настраивались на старт.

Но это был защитный механизм. Если я буду рассматривать все возможные негативные сценарии развития событий, это поможет мне избежать их. По крайней мере, так было в моей жизни до сих пор.

У меня было не так много возможностей применить этот навык в отношениях, потому что… у меня давно их не было.

И все же, да, мне казалось разумным сдерживать себя от того, чтобы быть слишком нуждающейся, слишком навязчивой, слишком открытой в своих чувствах.

В целом, я была человеком, которому нравилось руководить, которому нравилось задавать темп и позволять другим ему следовать. Но в этот раз я собиралась последовать примеру Брока.

Думаю, так произошло из-за того, что я не хотела выставлять себя дурой. Я не хотела становиться уязвимой, чтобы он сбил меня с ног , и мне пришлось бы жить с этим позором.

Лучше не торопиться, прощупать его.

Поэтому хорошо, что у меня появилось свободное время вдали от него перед тем, как мы проведём вместе ночь.

Мне и в голову не пришло, что Митчелл странно себя повёл, не открыв мне дверь. Я подумала, что, возможно, он решил, будто со мной Брок, и поэтому не стал открывать.

В этом не было ничего особенного.

Я могла и сама открыть свою дверь.

М ои мысли были заняты меню ресторана, в который мы направлялись, потому что я терпеть не могла , когда официант подходил чтобы принять заказ, а я еще не была готова.

Поэтому я не сразу подняла взгляд в сторону водителя.

— Сегодня ужасные пробки , — пробормотала я, делая большой глоток кофе, который ждал меня. Митчелл не всегда приносил мне кофе, но когда он заказывал его себе, то всегда покупал и мне. — Возможно, будет лучше оставить машину на стоянке и пойти пешком, если тебе нужно выполнить какие-то поручения или купить еды, — добавила я, отпивая еще.

Только тогда, когда я все еще не получила ответа от Митчелла, я подняла глаза.

И, как в каком-то чертовом фильме ужасов, двери защелкнулись, когда я поняла , что человек на водительском сиденье вовсе не Митчелл.

Митчелл, в конце концов, был немного пониже ростом, с широкими плечами и рыжевато-каштановыми волосами.

Кто бы это ни был, он был высоким и худощавым, с растрепанными светлыми волосами грязного цвета.

Я не сразу сообразила , что знаю водителя. Все, на чем я могла сосредоточиться, — это на панике, охватившей меня, когда я потянулась к двери и обнаружила, что включена блокировка дверей , и я не могу сбежать. И что я, вероятно, застряла в движущейся машине со своим преследователем и потенциальным убийцей.

— Выпустите меня из машины , — закричала я, хлопая рукой по стеклу, как будто кто-то мог меня услышать, не говоря уже о том, чтобы увидеть из-за затемненных стекол. — Вы не должны этого делать! — добавила я, мое сердце бешено колотилось в груди, а по всему телу выступил холодный пот.

— Нет, Миранда, я не должен , — произнес чей-то голос. — Но я хочу.

Я была так поглощена своим ужасом, что не сразу поняла , что узнаю этот голос, что слышала его много раз за последние несколько лет.

Однако, когда это наконец произошло, мой взгляд метнулся к зеркалу заднего вида, где я увидела, что на меня смотрят его глаза с морщинками по краям, как будто он улыбается, как будто ему доставляет удовольствие мой страх.

— Ричи. — Его имя вырвалось у меня с шипением, пока я обдумывала эту новую информацию.

Ричи?

В каком мире парень моего лучшего друга и ассистента, желает моей смерти?

То есть, да , я уволила его. Но это было давно. Неужели он все это время злился? Из-за небольшой работы над рекламой ? Когда Кэм зарабатывал такие деньги, какие он зарабатывал, такие деньги, которые означали, что Ричи даже не нужно было больше работать. И, для закоренелого бездельника , это должно было быть именно тем, чего он хотел. Сидеть, сложа руки и ничего не делать, но наслаждаться плодами чужого труда.

Думаю, я недооценила его и его гнев из-за потери работы.

Хотя, в свою защиту скажу, что кто, черт возьми, может ожидать, что кто-то попытается убить его из-за работы?

— Сюрприз! — сказал он голосом, полным злорадства, как у того парня в «Сиянии ».

— Ричи, открой дверь. Ты же не хочешь этого делать, — сказала я ему, стараясь не слишком сильно двигать рукой, когда полезла в сумку в поисках телефона.

Я не могла сказать, заметил ли он мое движение, или кто-то просто подрезал его в потоке машин, но Ричи нажал на тормоз, отчего содержимое моей сумки рассыпалось по всему сиденью и полу.

Я уже собиралась достать свой телефон, плевать на последствия, когда он вильнул на водительском сидении.

Черт возьми.

Я почувствовала , как во мне поднимается истерика, и мне нужно было подавить ее. Я не могла потерять самообладание. Я должна была оставаться сосредоточенной. Я все еще могла выпутаться из этой ситуации.

Мне нужно было оружие.

У меня были … духи , которые могли бы сработать , если бы он посмотрел на меня. Ещё была ручка, своего рода оружие для глаз. И, наконец, мои ключи.

Мои ключи.

С устройством слежения.

Я испытала некоторое облегчение, увидев это, осознав, что, в конце концов, Брок узнает, где я.

Проблема была в том, что… я хотела быть живой , когда он найдет меня.

Поэтому я должна была попытаться освободиться.

Не имея подходящего оружия, я сделала единственное, что могла сделать.

Я бросилась вперед и обхватила руками его горло, надавив так сильно, как только могла , так как понятия не имела , куда мне следует надавить, чтобы он потерял сознание.

Ничуть не испугавшись, Ричи резко свернул на стоянку и нажал на тормоз.

Несомненно, именно из-за этого у меня все поплыло перед глазами.

Хотя это не совсем объясняло, почему у меня закружилась голова. Почему мое сердце, которое должно было колотиться от волнения и страха, начало биться все медленнее и медленнее.

Что происходит?

— Как тебе понравился кофе, Миранда? — спросил Ричи, высвобождаясь из моей внезапно ослабевшей хватки.

Я не могла этого остановить. Мой взгляд снова метнулся к кофе в стаканчике. Кофе, который, как я думала , принес мне Митчелл, поэтому я сделала несколько больших глотков.

«Он что-то подсыпал мне в напиток ?»

Не таким ли образом ему удалось заставить меня расслабиться настолько, что бы в прошлый раз перерезать мне запястье? Открыла ли я дверь, потому что знала его, пригласила ли его войти? Или я ушла с ним, и выпила кофе? Возможно, под предлогом загладить свою вину?

Я могла бы попасться на эту удочку.

Тогда, накачав меня наркотиками, он мог бы легко одолеть меня.

Это объяснило бы и тот переулок, верно? Если бы я ушла с ним добровольно. Это было бы удобное место, чтобы затолкать меня туда , порезать меня, а затем оставить умирать.

Сдавленный всхлип вырвался у меня, когда меня накрыла очередная волна головокружения, вызывая тошноту в животе и в горле.

— Ты начинаешь это чувствовать, не так ли? — спросил Ричи, улыбаясь, когда припарковал машину и обернулся, чтобы посмотреть на меня. — Не волнуйся. Я дал тебе не слишком много. Я хочу, чтобы ты вернулась ко мне через некоторое время. Как только мы доберемся туда, куда направляемся, — добавил он, одарив меня ухмылкой, когда я попыталась снова двинуться по сиденью к двери, но мое тело не двигалось так, как должно было. Я становилась медлительной , неуклюжей и, боже мой, сонной.

Нет.

Я не могла уснуть.

Но с каждым мгновением бороться с этим было все труднее.

Последней мыслью в голове, когда я откинулась на заднее сиденье, было то, что Брок придет за мной.

Я просто надеялась, что он не опоздает.

***

Сознание возвращалось ко мне медленно, казалось, я касалась только одного чувства за раз.

Сначала я услышала какой-то свистящий звук, возможно, похожий на шум кондиционер. За этим последовали звуки уличного движения, какая-то рок-музыка и мое собственное дыхание. Которое , возможно, было громче всего остального.

Мои глаза отказывались открываться, губы были тяжелыми и неподатливыми, но я почувствовала, как меня обдал прохладный воздух, взъерошил волосы, заставил дрожь пробежать по моему медлительному, ленивому телу.

Может быть, вентилятор?

Вращался.

Затем я почувствовала стеснение в верхней части груди и на бедрах.

Возможно, это были веревки.

Следующим был запах.

Проблема была в том, что я не могла распознать запахи, которые ощущала. Что-то знакомое, конечно, но с чем я не сталкивалась уже много лет. А под этим запахом было что-то сильное, от чего мой нос словно горел.

Где, черт возьми, я была?

Как долго я была без сознания?

Почему мои глаза все еще отказывались открываться, а тело было таким тяжелым и онемевшим?

В голове у меня все еще был туман, а мысли словно пробирались сквозь патоку, чтобы окончательно оформиться и обрести хоть какой-то смысл.

После того, как я, кажется , целый час пыталась заставить свои веки открыться, они, наконец, начали открываться и, по крайней мере, свет в комнате , дал мне небольшую подсказку о том , как долго я была без сознания.

Была поздняя осень.

Дни стали короче.

Значит, это было где-то между полуднем и половиной пятого или пятью минутами пятого. Это был не такой уж короткий промежуток времени, но все же что-то значило.

Достаточно ли долго меня не было, чтобы Брок начал беспокоиться?

Он уже выследил машину? Был ли он на пути, чтобы спасти меня?

— Если ты думаешь, что твой новый следователь найдет тебя , — сказал Ричи, заставив меня обернуться и увидеть его сидящим в кресле из папье-маше возле стены с окнами, выкрашенными в разные цвета, из-за чего невозможно было разглядеть мир снаружи, — ты ошибаешься. Ненавижу сообщать плохие новости, но я оставил машину на той стоянке, — сказал он, отчего мое сердце сжалось в груди.

Потому что эта машина была буквально единственной вещью, которая позволила Броку найти меня.

Я имею в виду, если бы мне и в голову не пришло заподозрить Ричи, каковы были шансы, что Брок заподозрит?

— Кммлллл , — пробормотала я, нахмурив брови из-за невнятного звучания своего голоса. — Кммлллл , — попыталась я снова.

«Кэм скажет ему , — вот что я пыталась сказать. — Кэм скажет ему, что у нас не была назначена встреча за ланчем ».

Когда Брок вернется домой и не увидит меня там, не сможет дозвониться до меня по телефону, он обязательно свяжется с Кэмом, так как верил, что я была с ним.

Кэм бы все прояснил.

Брок нашел бы какой-нибудь способ найти Ричи. Я ни на секунду не сомневалась в нем.

Проблема была в том, сможет ли он найти меня достаточно быстро. Прежде чем Ричи выкинет что-нибудь безумное.

Я поняла свою роль в этом деле.

Какая женщина не слышала о том, как она должна была вести себя в ситуации, когда ее похищали?

Предполагалось, что вы должны были постараться вести себя по-человечески по отношению к ним, в то же время, пытаясь сочувствовать им и их мотивам причинить вам боль.

Но мой проклятый голос не слушался.

Как я могла попытаться отвлечь его и продолжить разговор, если мой язык был тяжелым и бесполезным во рту?

Может быть, если я смогу сосредоточиться , то мой мозг заработает как надо, и тогда мои губы, язык и голосовые связки заработают в унисон.

Хорошо.

Сосредоточься.

Комната.

Кирпичные стены и цементный пол были слегка незаконченными. Но они не были типично серыми. Или, скорее, они были не только типично серыми. Они были окрашены в оттенки розового, желтого, зеленого и синего.

Краска?

Да, краска.

Таким был запах, который я заметила раньше.

Другой запах, сильный, вызывающий головную боль, принадлежал растворителю для краски с кистями.

Подняв взгляд, я увидела мольберт и большие холсты, разбросанные повсюду.

Это были просто… пятна. Абстрактные.

Они были не в моем стиле, поэтому я сразу подумала, что они не очень хороши.

Но были ли они сделаны Ричи?

Это была его… студия?

Я смутно припоминаю, что Кэм упоминал о том, что пытался поощрять увлечения Ричи, поскольку как он думал, тот все еще не «нашел свой путь в жизни».

Он, таким образом, поощрял это? Сдавая ему студию, чтобы тот там работал?

Даже частично отделанное помещение в городе стоило дорого. Что свидетельствовало о том, как сильно Кэм заботился о своем парне.

Я ничего не могла с собой поделать.

Мое сердце немного сжалось за Кэма, из-за правды, с которой ему придется столкнуться, независимо от того, выживу я или нет. Как он будет винить себя. Особенно потому, что я взяла на себя вину за решение, которое в итоге он принял. За мечту, которую он разрушил.

Если бы Кэм не настоял на том, чтобы положить этому конец, я, вероятно, согласилась бы на этот процесс, но вложила бы в него лишь минимальную сумму денег, так что никто никогда по-настоящему не увидел бы этой рекламы. Просто чтобы успокоить человека, который много значил для мужчины , который имел большое для меня значение.

— Кэм, — пробормотала я, не очень-то намереваясь, но, по крайней мере, это прозвучало внятно.

— А что с ним? — спросил Ричи, вертя что-то в руке, и мне потребовалась целая секунда, чтобы понять, что это был.

Нож.

Мог ли это быть тот самый, которым он порезал меня?

Он хранил его как сувенир?

Как он собирался применить его на мне в этот раз?

Конечно же, он не собирался просто перерезать мне снова запястье. В таком случае он не стал бы накачивать меня наркотиками и связывать.

Говорит ли это о том, что его рассудок пошатнулся?

Лучше это или хуже для меня, если я буду тянуть время?

— Я… я… он в порядке?

— А почему бы и нет? — спросил Ричи, не обращая на это внимания.

Я даже не осознавала , что думаю об этом, прежде чем они сорвались с моих губ.

— Потому что именно он посоветовал мне уволить тебя.

Когда это прозвучало, уже ничего нельзя было изменить.

Лучшее, что я могла сделать, это попытаться использовать это в своих интересах.

Может быть, это сбило бы его с толку, умерило бы его гнев.

Возможно, я только что подвергла опасности и Кэма. Но если Ричи уйдет, чтобы попытаться найти Кэма и привести его сюда , это даст мне шанс сбежать , найти помощь для нас с Кэмом.

— Л жешь , — прошипел он, и его глаза загорелись.

— Мне не понравилась реклама , — призналась я. — Но я собиралась ее реализовать. Кэм сказал мне, что мы не сможем ее запустить. Он сказал, что это повредит бренду , — сказала я ему. В моем голосе не было фальшивых ноток, потому что я говорила правду.

Ричи долго смотрел на меня.

— Нет. Он бы никогда этого не сделал.

— Он сделал. Как ты думаешь, почему он был там, когда я тебя увольняла ? Обычно я даже не увольняю сотрудников компании.

— Нет… Он бы так со мной не поступил, — сказал он, качая головой.

Мне казалось неправильным так поступать, затрагивать чьи-то явные проблемы с психическим здоровьем. Но для меня это был вопрос жизни и смерти.

— Как скоро после того, как тебя уволили, ты приобрел эту шикарную студию? — спросила я, оглядываясь по сторонам. — Похоже, это чувство вины.

Ричи обвел взглядом пространство , и я увидела правду в его взгляде, увидела, как выстраивается картинка в его голове.

— Он сказал, что верит в мое искусство , — сказал Ричи, и мне пришлось бороться с чувством вины из-за грусти в его голосе.

Я не могла ему сопереживать.

Из-за этого мне было бы сложнее сделать все, что нужно, чтобы выбраться из этой ситуации.

— У него есть что-нибудь из этого в вашей квартире? — спросила я, зная, что это не так. Поскольку абстракция была не совсем в стиле Кэма, я часто ходила на выставки вместе с ним. Я знала, что ему нравится, а что нет. И это точно не было тем, что ему понравилось бы. Он бы сделал всё возможное, чтобы эта картина не висела у него в квартире.

— Да, — сказал Ричи, вздернув подбородок.

— В самом деле? Где? — спросила я, поскольку бывала в их квартире много раз. — В ванной комнате хозяев? Где никто другой этого не увидит? — добавила я, по-настоящему вонзая нож.

На секунду в глазах Ричи промелькнуло отчаяние, когда он понял, что Кэм лгал, чтобы подбодрить его. Вместо того, чтобы на самом деле любить его искусство.

По-моему, это было очень мило со стороны Кэма. Старался изо всех сил поддержать партнера, хотя это было не в его вкусе.

Ричи, однако, это показалось величайшим предательством.

Опустошение быстро сменилось гневом, и я приготовилась принять его на себя.

Прошло совсем немного времени, прежде чем это произошло…

Глава 17

Брок

К тому времени, как я добрался до ее дома, Кэм, спотыкаясь, выпрыгивал из такси.

― Брок, ― сказал он, бросаясь вперед.

― Ее не было в машине. Митчелл лежал связанный в багажнике.

― О, боже мой , ― проговорил Кэм, вытаращив глаза.

― Куда он мог ее отвести? К вам на квартиру?

― Нет. В смысле… точно нет. Там нет никакой приватности. Я могу съездить проверить, но не думаю, что они там. О… ― сказал он, когда его что-то осенило.

― О, что? ― огрызнулся я.

― В студии. Я снял ему в аренду студию для творчества , ― ответил мне Кэм.

― Садись в машину , ― махнул я рукой в сторону, где моя припаркованная тачка создавала пробку, заставив людей жать на клаксоны и кричать на нас из окон, пока мы забирались внутрь.

― Брок, я… я понятия не имел , ― прояснил Кэм, лихорадочно набирая номер своего парня.

― Я уверен, что это так , ― сказал я, перекрывая поток машин , который и так был на меня зол. Не имело значения, опаздывали ли они на обед или на встречу. Мою, черт возьми, женщину могли бы избивать прямо в этот момент. Если не хуже.

― Он… он был в отъезде, — признался Кэм после того, как назвал мне адрес. Было очевидно, что ему нужно было выговориться. Я общался со многими клиентами, которые становятся разговорчивыми, когда расстроены или нервничают. Поэтому я не мог винить Кэма за то, что он захотел поделиться своими переживаниями, когда узнал, что его парень — гребаный психопат. ― С тех пор как мы его уволили, он стал странно себя вести. Я подумал, что студия поможет ему. Пусть он увидит, что я его поддерживаю. Н икогда… он никогда не говорил о том, что злится, ― настаивал Кэм.

― Никто тебя не винит, Кэм. Ты не несешь ответственности за его действия.

― Если он… если он…

― Он не станет , ― настаивал я, потому что мой разум отказывался верить в обратное.

― Я знаю, что она мой босс , ― сказал Кэм, часто моргая. ― Но я люблю ее.

― Да, ― согласился я, кивая. ― Я тоже.

Я почувствовал его пристальный взгляд на своем профиле, но он никак его не прокомментировал.

― Там , ― сказал он мне несколько минут спустя, указывая на здание со стеклянными окнами, раскрашенными в разные цвета. ― Вот и все , ― отметил он, когда я припарковал машину. Прямо перед знаком «стоп ».

― Вызови полицию, ― потребовал я, распахивая дверь. ― Вызови полицию, потому что иначе я могу его убить, ― настоял я, бросаясь вниз по улице к зданию.

Я уже очень, очень давно никого не лишал жизни. Я посвящал свою жизнь светлым вещам, более счастливым вещам. Я не хотел снова впускать в себя ту тьму.

Но нельзя было отрицать, что она окутала меня , когда я бежал по улице к зданию, слыша, как сквозь стены доносится музыка.

Но прямо под ней… хныканье?

В момент, когда я поднял ногу и выбил дверь, стало совершенно темно.

Там был он.

Все, что я увидел , это окровавленный нож и его возвышение над Мирандой.

Остальное?

Бл *дь.

Все, что было во мне, ― это ярость и давно похороненные навыки, те самые навыки, благодаря которым я умел , чертовски хорошо причинять боль людям.

― Брок! Брок ! ― закричал чей-то голос, и чьи-то руки схватили меня сзади, заставив меня сбросить их в ответ. ― Ты должен остановиться! ― снова раздался голос, и я смутно осознал , что он принадлежит Кэму.

Кэму , который наблюдал, как я выбиваю дерьмо из его парня.

― Брок, ты не сможешь остаться с Мирандой, если попадешь в тюрьму , ― рассудил он.

Эти слова , казалось, прорвались сквозь ярость.

Миранда.

Хнычущая Миранда.

Кровь Миранды на ноже.

Обернувшись, я почувствовал, что остатки ярости начали отступать , и впервые за долгое время ко мне вернулось ясное зрение.

Я услышал слабый вой сирен, затем к нам в комнату присоединился еще один голос.

― Ладно. У нас есть две минуты до того, как это место заполонит толпа, ― сказал Леннон спокойно и собранно. ― Если у тебя есть при себе оружие, ты должен отдать его мне сейчас же , ― сказал он, обращаясь ко мне, когда я направился к Миранде.

— У меня его нет, — ответил я, увидев её окровавленное, избитое лицо. — Привет, милая, — произнёс я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. — Если тебе не хватало внимания, то тебе достаточно было просто попросить. Для этого не нужно было позволять себя похищать, — с этими словами я потянулся к кляпу, который закрывал ей рот, и осторожно вытащил его.

Но тут вбежали копы, заставив всех разойтись по сторонам , пока они пытались оценить ситуацию.

Нас с Ленноном задержали , когда узнали, что мы занимались этим делом. Пока мы делились с ними подробностями , врачи «экстренной помощи» бросились осматривать Миранду и того придурка , что напал на неё.

Они заслонили ее от моего взгляда, пока работали над ней.

Я обернулся к Кэму , стоявшему в стороне с другим офицером, он выглядел потрясенным и убитым горем одновременно.

Он , как и Миранда , всегда был собран и держал себя в руках. Было неожиданно увидеть его таким подавленным и разбитым.

Только когда он бросился прочь от полицейского к Миранде, я тоже оглянулся.

― Нет, ты должна поехать , ― настаивал Кэм, заставляя меня отойти от полицейского, с которым я разговаривал.

― Я не хочу никуда ехать , ― парировала Миранда.

― Что происходит? ― спросил я.

― Она не хочет ехать в больницу , ― объяснил Кэм.

― Тебе нужно в больницу , ― сказал я ей, увидев ее опухший глаз, порезы на руках и лице. ― Т ебе нужно, чтобы тебя осмотрели.

Она посмотрела на меня слезящимся, испуганным и полным боли взглядом.

― Детка , это всего на пару часов, — сказал я ей. — Нужно пройти обследование, а потом ты сможешь вернуться домой. Мы с Кэмом встретимся с тобой там. Верно? ― спросил я, глядя на Кэма.

― Как только мы закончим разговор с полицией , ― заверил ее Кэм, потянувшись и положив ладонь ей на плечо. ― Ты должна ехать , ― снова настоял он, немного тверже.

― Хорошо , ― согласилась она, взяв себя в руки. Казалось, это Кэм оказывает на нее такое влияние.

― Мы будем рядом с тобой , ― заверил я ее, наклоняясь, чтобы поцеловать в висок, пока она лежала на носилках.

Когда мы обернулись, чтобы посмотреть, как Миранду заносят в скорую , Ричи уже не было.

― Ты в порядке? ― спросила я, глядя на Кэма.

― Нет , ― честно ответил он. Но затем потянулся за своим телефоном. ― Где вещи Миранды? Ей понадобится бумажник с медицинскими картами , телефон и зарядное устройство , ― сказал он, переключаясь в режим ассистента. Я понятия не имел, было ли это сделано для того, чтобы смягчить его ненужное чувство вины, или потому, что это помогало ему справляться со своим замешательством и горем. Но я кое-что знал о механизмах преодоления трудностей , поэтому я выдал ему необходимую информацию, и вернулся к копам , чтобы закончить с допросом.

К счастью для меня, у Леннона были давние отношения с одним из полицейских, который там работал , так что обычная необходимость вызывать меня в участок для допроса отпала, благодаря активному расследованию, над которым мы оба работали: Митчеллу заткнули рот кляпом и запихнули в багажник, а также явным доказательствам того, что Ричи жестоко обращался с Мирандой, когда я вошел.

― Езжай, позаботься о своей девочке , ― настаивал Леннон, сжимая мое плечо. ― Остальное на мне.

Большего мне и не требовалось, я повернулся и убежал.

Однако каким-то образом Кэму удалось добраться до чертовой больницы раньше меня, и это несмотря на то, что он останавливался , чтобы забрать вещи.

― Что нового?

― Сейчас они делают несколько снимков. Мы можем зайти позже , ― сказал он мне, щелкая по экрану своего телефона. ― Я меняю ее расписание на предстоящую неделю , ― объяснил он. ― Ей нужно немного отдохнуть, чтобы все обдумать.

― Эй , Кэм? ― позвал я, дождавшись, пока он посмотрит на меня.

― Да?

― Т ебе тоже, ― напомнил я ему.

― Я знаю , ― согласился он, и на секунду его невозмутимость исчезла. ― Мы собираемся заняться основной работой только со следующей недели , ― сказал он, продолжая стучать по своему телефону.

― Кэм, какого хрена ты творишь? ― спросил я после того, как проинформировал Сойера и Тига о развитии событий, и обнаружил, что он всё ещё работает.

― Готовлю пакеты по уходу, средства для лечения ран и еду, которая будет доставлена Миранде сегодня вечером, — объяснил он.

― Это, конечно, мило, Кэм, но я думаю, что тебе хотя бы на минутку нужно перестать работать.

― Если я перестану работать, всё это дерьмо обрушится на меня, и мне надо , чтобы этого не произошло прямо сейчас.

― Я понимаю , ― согласился я. ― Я был очень хорош в этом на протяжении многих лет. Но ты должен найти время для того, чтобы оно на тебя обрушилось. Иначе оно сожрет тебя, чувак.

― Не волнуйся , — сказал он мне, показывая расписание на телефоне. — Только на этой неделе у меня запланировано три сеанса терапии.

― Это хорошо, — ответил я. — Очень хорошо.

― Мы пройдём через это вместе , — добавил он уверенным тоном.

Всего через пару минут после этого к нам вышел доктор, чтобы побеседовать и пригласить нас обратно в палату, где лежала бледная и измученная Миранда.

У нее были швы на руке и полоски-бабочки на самом серьезном порезе на лице.

Ссадины успели затянуться, и при нелестном освещении они казались резкими на фоне ее кожи.

― Я в порядке , ― настаивала она, пока мы с Кэмом встали рядом.

― Эй, это моя реплика , ― сказал я, заставляя себя улыбнуться, зная, что именно это ей сейчас от меня и нужно. ― Ты в порядке , ― сказал я ей, опускаясь на край кровати. ― Они уже дали тебе что-нибудь?

― Они не могут , ― сказала она мне. ― Пока нет.

― П очему нет? ― спросил я, нахмурив брови.

― Из-за наркотиков.

― Наркотиков ? Каких наркотиков ?

― Ри… ― начала она, затем взглянула на Кэма и продолжила. ― Он что-то подсыпал мне в напиток. Так он привез меня в студию. Я даже не помню, как вышла из машины. О боже , Митчелл, ― сказала она, округлив глаза.

― С Митчеллом все в порядке, ― заверил я, накрывая ее руку своей. ― Он был в багажнике. Он потрясен, но с ним все хорошо.

― Х орошо. Это хорошо, ― сказала она, кивая и пытаясь сообразить, о чем ей следует беспокоиться дальше.

Затем она подняла взгляд и посмотрела на Кэма.

И, похоже, именно это, стало его приделом.

― Мне очень жаль , Рэнди, — сказал он, и его глаза наполнились слезами.

― Эй, ― протянула она к нему руку с остекленевшим взглядом. ― Иди сюда, ― позвала она.

Слегка сжав ее вторую ладонь, я вышел из комнаты, чтобы дать им возможность побыть наедине.

― Как она? ― спросил Леннон, когда я вернулся в приемную.

― Ждем результатов сканирования, но, кажется, с ней все в порядке. По крайней мере, физически.

― Ублюдок, который сделал это с ней, в операционной. Ты сломал ему челюсть.

― Хорошо.

― И нос. С глазницами…

― Он сам напросился.

― Я этого не отрицаю , ― согласился Леннон. ― Я просто держу тебя в курсе. Снаружи также пара репортеров.

― Репортеры? Серьезно?

― Мисс Коултер пользуется популярностью в новостных кругах, добившись такого успеха в столь юном возрасте. Они слышали, что на нее напал бойфренд ее ассистента. Они ждут заявление. Я не даю заявлений.

― Я тоже. ― Как и остальные члены моей команды.

― Ч то там ? ― раздался позади нас голос Кэма, заставивший меня обернуться и увидеть, что он снова собранный, но с покрасневшими глазами.

― Репортеры, ― сказал я ему. ― Им нужно заявление. Ни Леннон, ни моя команда не занимаются подобным дерьмом.

― Вы знаете кого-нибудь, кто этим занимается? ― спросил он, уже доставая телефон, чтобы узнать подробности.

― В «Навесинк Банк» есть фирма, которая занимается кризисным урегулированием. Они прибудут сюда в течение полутора часов. Я не думаю, что Миранду освободят до этого времени.

― Я займусь этим, ― сказал Кэм, кивая.

― Можешь назвать мое имя. Они меня знают.

― Понял , ― сказал он, кивнув мне. ― Она хочет тебя видеть, ― добавил он, направляясь к двери.

Я уже был возле двери.

― Привет, детка, ― сказал я, входя в палату и обнаруживая, что она все еще вытирает глаза. ― Вы двое в порядке?

― Да. Я думаю, нам обоим просто нужно было выплакаться.

― Ты знаешь его лучше, чем кто-либо другой, с ним все будет в порядке?

― Я прослежу за этим. Он посещает одного из лучших терапевтов в городе. И я пригласила его пожить некоторое время в гостевой комнате. Не думаю, что ему полезно возвращаться домой в эту квартиру, где повсюду вещи Ричи.

― Он останется в моей комнате? ― спросил я, надеясь, что в моих словах не проскользнула уязвимость. Но я не был уверен , что мне это удалось. Какая-то часть меня , ужасно боялась того что она уволит меня, когда дело будет сделано. Особенно после того, как увидела , мою темную сторону в студии.

Миранда похлопала по краю своей кровати, отодвигая ноги в сторону.

И, черт возьми, мне показалось, что это предвещает разочарование.

Но я все равно подошел.

Я сел.

― Я больше не хочу, чтобы ты оставался в комнате для гостей , ― сказала она, когда я сделал вид, что не напрягаюсь. ― Я хочу, чтобы ты переехал в мою комнату, ― продолжила она. ― Ко мне, ― закончила она.

― Правда ? ― спросил я, неуверенно улыбаясь ей.

— Я хотела сказать , что понимаю , что технически работа выполнена, и, возможно, ты хочешь вернуться к своей собственной жизни, но если…

― Я бы хотел, чтобы ты стала частью моей жизни, ― прервал я ее, наблюдая, как она с надеждой поднимает взгляд.

― Я знаю, что есть… географические сложности, ― сказала она.

― Это час езды, милая, а не конец света. А я ― известный бездельник, который берется за работу только тогда, когда это действительно необходимо. Я могу быть в городе столько, сколько захочу.

― Кэм освободил меня от работы на неделю.

― Я слышал об этом.

― Я подумала, что, может быть, через пару дней мы могли бы… провести некоторое время у тебя дома, ― предложила она.

― Я был бы чертовски рад этому , ― ответил я, наблюдая, как ее глаза смягчаются от моего немедленного согласия. ― Кроме того, похоже, что в СМ И происходит что-то вроде бури , ― сказал я ей, наблюдая, как ее глаза округлились. ― Было бы неплохо ненадолго уехать из города. И, если ты будешь в отъезде, Кэм и Митчелл тоже смогут отдохнуть, в чем они так нуждаются.

― Я не могу представить, что переживает Кэм , ― сказала она, качая головой. ― Осознание того, что ты спал рядом с монстром … Что? ― спросила она, заметив, что я отвел взгляд, от мыслей, которые проносились в моей голове.

Мысли о том, что я сам монстр.

Что она видела эту отвратительную часть меня.

― Брок, ― позвала она, положив свою руку на мою, когда я не ответил. ― Почему ты так расстроен?

На это я вздохнул.

― Я просто… Я никогда не хотел , чтобы ты видела меня таким.

― Ты защищал меня, — сказала она, сдвинув брови. — Я думаю, любой на твоём месте поддался бы эмоциям , когда защищал того, кто для него… особенный. Я не хочу сказать, что я для тебя… ну, знаешь… нечто особенное. Я просто…

― Милая, ― оборвал я ее, спасая от еще одной секунды неуверенности. ― Ты для меня определенно особенная.

Я не был готов произнести слова, которые действительно чувствовал. И я не думал, что она захочет услышать их, находясь на больничной койке после нападения.

Но для этого еще будет достаточно времени.

― Хорошо, мисс Коултер , ― сказал чей-то голос через некоторое время после того, как зашел врач и сообщил, что снимки в порядке, и что они готовят документы на выписку. ― Давайте подготовим ваше заявление , ― сказал он, входя в палату.

― Кто вы? ― спросила она, нахмурив брови.

― Куинтон Бэрд , ― сказал я ей. ― Он специалист по урегулированию проблем. Кризисный менеджер, ― уточнил я. ― Я не ожидал увидеть самого босса , ― сказал я, протягивая ему руку для рукопожатия.

― С таким крупным клиентом, как Миранда Коултер никак иначе , ну вы меня понимаете. Пока мы не найдем того , кто специализируется на такого рода дерьме, ― пояснил он.

А потом он придвинул к себе стул, и они составили заявление, с которым он выступит перед прессой, когда мы выйдем через боковую дверь.

― Ч то? ― спросил я, почувствовав на себе пристальный взгляд Миранды, когда мы ехали на заднем сиденье такси с Кэмом впереди, все трое возвращаясь в ее пентхаус.

― Твой город… интригующий , ― сказала она. ― Частные детективы, посредники и мафия, владеющая ресторанами…

― Детка, это только верхушка айсберга , ― сказал я ей. ― Но у нас еще будет достаточно времени, чтобы рассказать тебе об этом позже.

― За китайской едой , ― вмешался Кэм. ― Которая должна прибыть в здание менее чем через тридцать минут.

Тогда я задался вопросом, рассматривала ли Миранда когда-нибудь возможность того, чтобы Кэм взял на себя более непосредственную роль в ее компании.

Он и так много делал. Настолько много, что ему удалось занять ее место, когда она отсутствовала несколько дней пока лежала в психиатрической клинике.

Вероятно, она была настолько поглощена его помощью в своей жизни , что не задумывалась о том , что он был более чем способен справиться с ее работой, чтобы она могла жить и строить свою личную жизнь.

Возможно, я мог бы предложить ей это , когда мы проведём какое-то время у меня дома.

Мы молча поднимались на лифте, не обращая внимания на обеспокоенный взгляд швейцара Фрэнка, чья дочь, вероятно, рассказала ему о случившемся. Я бы нашел время улизнуть, чтобы поговорить с ним позже. Но в данный момент моей главной заботой было обустроить Миранду.

Я обнял её, а она взяла Кэма за руку. Мы молча поддерживали друг друга после тяжёлого дня.

— Давайте вы двое пока свернётесь калачиком на диване? — предложил я. — А я принесу еду и вино, как только их доставят. Конечно, перед этим вам нужно переодеться, — добавил я, взглянув на окровавленную одежду Миранды. — Кэм, я могу одолжить тебе свою одежду.

Но тут двери лифта открылись, и мы оказались в коридоре на верхнем этаже. Там была куча пакетов.

― Я уже заказал кое-какую одежду. Для нас обоих , ― сказал Кэм, улыбнувшись Миранде. ― Удобные вещички для сворачивания калачиком на диване и поедания китайских блюд , ― объяснил он. ― Тебе тоже , ― добавил он, одарив меня усталой и грустной улыбкой.

Зайдя в дом, каждый захватил по пакету , а Кэм стал их перебирать, распределяя между собой.

Затем они отправились переодеваться, но, больше для того , чтобы остаться наедине.

Я разложил кое-что на обеденном столе, так как решил, что мы будем, есть на диване, затем достал вино, сходил за едой и расставил тарелки.

Когда никто так и не вышел, пройдя по коридору, я зашел в комнату Миранды и обнаружил , что она сидит на краю кровати.

Она не плакала, но была погружена в свои мысли.

Подавшись вперед и положив руки ей на бедра, я опустился перед ней на колени.

― Ты в порядке? ― спросил я, наблюдая, как она смотрит на меня.

― Я голодна. И устала. И мне грустно за Кэма , ― сказала она мне. ― Мне кажется, что я должна быть более взволнованной.

— Иногда нужно время, чтобы осмыслить происходящее. Не удивляйся , если спустя пару дней или после сна ты снова начнёшь переживать. Это нормально. Однако мы можем тебя накормить. Я уже налил вина. Я знаю, ты волновалась из-за наркотиков, но сейчас у тебя, должно быть, спадает действие, так что одного бокала будет достаточно.

― Мне это нужно, ― согласилась она, вставая рядом со мной, когда я поднялся на ноги.

Кэм купил ей какие-то супер мягкие, пушистые белоснежные брюки и толстовку, в которых, должно быть, она чувствовала себя облачком.

Услышав нас, Кэм вышел в похожем наряде, но светло-голубом.

― Я выгляжу как белая ворона , ― сказал я, переводя взгляд с одного на другого.

― У тебя темно-зеленый, и он в упаковке , ― сказал Кэм, пытаясь улыбнуться мне, но эта улыбка не коснулась его красных, опухших глаз.

После этого я переоделся, мы взяли еду и все вместе сели на диван, ели, смотрели фильм и молчали.

В конце концов, мы так и заснули.

Я проснулся от того, что Миранда растянулась на мне.

И в этот момент я понял, что хочу просыпаться каждое гребаное утро до конца своей жизни именно так…

Эпилог

Миранда

Спустя неделю

Мне казалось неправильным быть такой счастливой, какой я была после столь травмирующего события.

Я имею в виду, я была расстроена всеми этими испытаниями.

На вторую ночь я проснулась в холодном поту, но Брок был рядом, гладил меня, тихо шепча, что со мной все в порядке, что я в безопасности, что он рядом.

После того как я почти всю жизнь прожила без мужчины, который бы меня поддерживал, я должна была признать, что это было приятно.

Кэм также был с нами каждый день, уходил только для того, чтобы сходить на терапию, выпить кофе или пообедать, утверждая, что ему нужно чем-то заняться, но я была уверена, что какая-то часть его все еще чувствовала вину за всю эту ситуацию, поэтому он хотел продолжать помогать мне.

— Что ты думаешь о том, чтобы я купила Кэму новую квартиру? — спросила я Брока, когда мы сидели на кухне и пили кофе. — Кажется, он не хочет возвращаться к себе домой. И кто бы его винил? Я подумала, что могла бы… найти ему новый дом, чтобы он мог начать все сначала. А после того, как он будет готов, он сможет пойти и забрать свои старые вещи. Что? — спросила я, глядя на него.

— Когда я разговаривал с Фрэнком, кто-то переезжал из этого здания, — сказал он. — Я имею в виду, что ты могла бы подумать над тем, чтобы предоставить ему квартиру здесь.

— Это было бы замечательно, — заметила я. Было ли это дорого? Конечно. Но чем больше я думала о происходящем, о будущем, о том, каким я хотела бы его видеть, тем больше мне приходилось признаваться себе, что мне наконец-то нужно на некоторое время отвлечься от работы, перестать сводить всю свою жизнь к этому.

Но чтобы я могла уйти, мне нужно было позволить кому-то другому взять на себя больше контроля.

Кто мог бы справиться с этим лучше, чем Кэм? Единственный человек, который знал бизнес так же хорошо, как и я. Черт, может быть, даже лучше, поскольку он был в курсе дел о других сотрудниках.

И если я собиралась предоставить Кэму больше контроля над компанией, чтобы у меня появилось свободное время, ему было бы целесообразно находиться рядом. Также имело смысл держать его здесь, если я собираюсь провести некоторое время с Броком в «Навесинк Бэнк». Он мог бы присмотреть за моей квартирой. Забрать вещи из химчистки, почту и посылки. Убедиться, что горничной платят. И тому подобное.

Это был действительно самый разумный вариант.

— На самом деле, это отличная идея, — сказала я ему.

— Ты собираешься назначить Кэма своим вице-президентом или на другую должность ниже твоей, не так ли?

— Я, э-э, подумала, что было бы неплохо, ну, знаешь, получить шанс немного насладиться своей жизнью.

— Может быть, тебе понравится такая жизнь в «Навесинк Бэнк»? — спросил он.

— Я слышала, что у них один из лучших итальянских кофе в трех штатах, — сказала я, слегка улыбнувшись ему.

— Лучший кофе в стране, — подтвердил он. — Я думаю пришло, тебе самое время пожить своей жизнью, дорогая. И я знаю, что Кэм будет более чем способен позаботиться о бизнесе, пока ты будешь заниматься собой.

— Да, — согласилась я. — Он может быть даже лучше, — заметила я. — Итак… ты думаешь, Беллами серьезно говорил о вилле? — спросила я его.

— Если я что-то и знаю о Беллами, так это то, что он редко относится к чему-либо серьезно. Но он также очень щедр, так что, конечно, позволит нам остаться у него, если мы захотим. Я слышал, что недавно он приобрел виллу на Мальдивах. У него есть квартира в Париже. Вилла в Мексике.

— Мы могли бы совершить мировое турне по резиденциям Беллами, — предложила я, улыбаясь.

— Если мы побываем во всех резиденциях и Фенуэя, то можно сказать объездим все страны, — согласился он.

— Я все еще не могу поверить, что ты тоже знаешь Фенуэя. Какой маленький мир. — сказала я, качая головой.

— Так вот чем ты хочешь заняться? — спросил Брок. — Путешествовать?

— У меня никогда не было такой возможности, — призналась я. — Весь прогресс в моей карьере. Все эти деньги. И все, что я на самом деле делаю, это работаю и слоняюсь по городу.

— Похоже, пришло время насладиться тем, что ты получила благодаря своему упорному труду.

— Кажется, ты много путешествовал.

— Да, — согласился он. — «Я определенно смогу показать тебе мир», — сказал он, ухмыляясь ссылке на «Аладдина », которую, как я поняла, он сделал после того, как узнал, что это был мой любимый «диснеевский» мультик, когда я была маленькой.

— Звучит заманчиво, — улыбнулась я в ответ. — Я имею в виду, я знаю, что у тебя своя жизнь, но…

— Милая, вот тут-то и пригодится роль бездельника в моей компании. Они привыкли, что я иногда пропадаю на пару недель или месяцев. Они вряд ли заметят, что я отсутствовал.

— Я уверена, что это неправда. Кто же еще будет спать с девушкой курьера, если не ты? — поддразнила я.

— Детка, я почти уверен, что те дни, когда я спал с кем угодно, только не с тобой, остались в прошлом.

— Почти уверен? — спросила я, не желая показаться слишком требовательной, как будто мне так скоро нужны были серьезные обязательства от него. Но также хотела прояснить, что мы оба на одной волне, что нам больше не нужно спать с другими людьми, что мы движемся к чему-то серьезному.

— Я никогда не думал, что скажу это, — сказал он, отставляя свою кружку с кофе, чтобы дотянуться до моих бедер и притянуть меня ближе. — Но я не думаю, что когда-нибудь захочу снова хотя бы взглянуть на другую женщину.

— Правда? — спросила я, слегка улыбнувшись ему.

— Я имею в виду, если бы ты чаще смотрела на себя, разве ты захотела бы смотреть на кого-то еще? — спросил он с мальчишеской улыбкой, которая не должна была быть такой обаятельной.

— Мне тоже вроде как нравится смотреть на тебя, — сказала я ему, сильнее прижимаясь к нему.

— Ну… кто бы мог тебя осудить? — спросил он, когда его руки скользнули вверх, затем вниз по моей спине, опускаясь опасно, но недостаточно низко.

После нападения он стал почти святым.

В первую ночь мы все вместе завалились на диван.

На следующий день мы с Кэмом вырубились в моей постели после долгого разговора, а он снова завалился на диван.

После этого я не могла понять, почему он не решался прикоснуться ко мне. Возможно, он беспокоился о том, как это повлияет на мои швы. Или же он был слишком чувствителен после того, что произошло.

Но я уже устала ждать.

И Кэма не было дома.

Мои руки скользнули вверх по его животу, затем по груди, прежде чем обвиться вокруг его шеи, и я приподнялась на цыпочки, чтобы прижаться губами к его губам.

Сначала он позволил мне взять инициативу в свои руки.

Но по мере того, как его член твердел напротив меня, его губы брали верх, становясь тверже и требовательнее.

Затем его руки оказались на моей заднице, сжимая и притягивая меня еще крепче к его твердости.

Мои руки снова нетерпеливо скользнули вниз по его груди, затем по животу, чувствуя, как подрагивают мышцы под моими прикосновениями.

Низкий рокочущий звук пронесся по его телу, когда моя рука скользнула под пояс его брюк, обхватила его и принялась поглаживать.

Он позволил мне прикоснуться к нему всего на несколько секунд, прежде чем схватил меня, стянул мои шелковые пижамные шорты и трусики вниз по ногам, а затем опустился передо мной на колени.

Потянувшись к моей ноге, он закинул ее себе на плечо, чтобы его язык мог провести по моей расщелине, подразнить мой клитор.

Одной рукой я оперлась о столешницу позади него, чтобы не упасть, а другой обхватила его затылок, прижимая к себе, хотя он и не выказывал никаких признаков желания отстраниться. Он продолжал ласкать меня, приближая, подталкивая к краю, а затем, погружая в оргазм, от которого у меня затряслись ноги, а стоны рикошетом отражались от стен и шкафчиков на кухне. Вскочив на ноги еще до того, как стихли волны наслаждения, он схватил меня, развернул и прижал к кухонному островку.

Я смутно слышала, как открывается и закрывается один из выдвижных ящиков, не придавая этому никакого значения, пока не услышала шуршание упаковки презерватива.

Но прежде чем я успела осознать тот факт, что он прячет презервативы в моих кухонных шкафчиках, я почувствовала, как его член скользит вверх и вниз по моей промежности, затем прижимается и вздымается внутри меня.

Все рациональные мысли вылетели у меня из головы, когда я почувствовала, как он снова раздвигает меня, погружаясь глубоко внутрь.

Руки Брока скользнули под подол моей рубашки, скользя вверх по животу и смыкаясь на груди, его пальцы превратили мои соски в затвердевшие бутоны, в то время как его член упрямо оставался внутри меня.

В нетерпении я начала двигать бедрами навстречу ему.

— Бл *дь, ты убиваешь меня, детка, — прошипел он, сжав пальцы, причиняя боль, которая не имела права быть такой сексуальной, какой она была на самом деле.

— Трахни меня, Брок, — потребовала я.

Тот контроль, за который он держался до этого, тут же сломался.

Его рука опустилась на мои бедра, используя их так, чтобы прижать меня к себе, когда он двинулся вперед.

Жестко.

Глубоко.

Быстро и без усилий возвращая меня наверх.

А потом меня пронзил оргазм такой силы, что, клянусь, на секунду я чуть не потеряла сознание.

— Неужели ты… достал презерватив из ящика с льняными салфетками? — спросила я, когда снова смогла ясно мыслить.

— Да, именно так, — сказал он, отодвигаясь от меня, но перед этим шлепнув по заднице. — На твоем журнальном столике тоже есть немного, а так в бельевом шкафу в ванной, в комоде, о, и еще в нескольких декоративных вазочках. Пришлось подготовиться, — сказал он, отодвигаясь, что побудило меня взять свои трусики и шортики и водрузить их на место.

— Когда ты успел это сделать? — спросила я, гадая, было ли это до или после нападения.

— Пока вы с Кэмом делали педикюр, — сказал он мне. — Мне нужно было подготовиться к тому моменту, когда ты снова будешь готова.

— Думаю, я практически всегда буду готова для тебя, — сказала я ему, не обращая на это внимания.

— Мне знакомо это чувство. К счастью, сейчас у нас нет ничего, кроме времени…

Брок

С пустя 3 месяца

— Достаточно, — сказал я, потянувшись через стол, чтобы забрать телефон из ее рук.

Непохоже, что она отвечала на какое-то важное рабочее электронное письмо. Скорее всего, она все еще пыталась руководить издалека. Несмотря на то, что Кэм взял на себя руководящую роль, что наводило на мысль, о том, что он долгое время ждал шанса проявить себя.

Та часть меня, которая потратила чертовски много времени, работая над собственным психическим здоровьем, была немного обеспокоена тем, что он маскирует свое горе и гнев на работе. Другая часть меня, однако, знала, что Кэм ходит к психотерапевту. И если она была согласна с тем, как он справлялся, то это действительно было все, что имело значение.

В случае с Мирандой всё произошло так, как я и ожидал. Первую неделю или около того она чувствовала себя более-менее нормально. Её больше беспокоило состояние Кэма, чем то, что случилось с ней. Но на второй неделе начали мучить кошмары. Я часто замечал, как она смотрит в окно, погружённая в свои мысли, с испуганным выражением лица.

Но я убедил её обсудить эту тему. Она согласилась, что если почувствует необходимость, то обратиться к специалисту.

До тех пор мы просто пытались наслаждаться жизнью и друг другом.

— Эй, я могла бы кое-что сделать, пока мы ждем, — настаивала она, но не пыталась забрать свой телефон обратно.

Но ее можно было оправдать, так как мы, можно сказать, целую вечность, ждем частный самолёт.

— Напомни мне еще раз, почему мы согласились лететь самолетом Беллами, а не просто… коммерческим рейсом? — спросила она. — Или не взяли мой собственный самолет? — спросила она, вздохнув.

— Ты в это время разговаривала по телефону, — напомнил я ей. — Этот человек водит тебя за нос, пока у тебя не закружится голова, и ты не сможешь ясно мыслить.

— Я знаю, — покачала она головой. — После этого звонка я чувствовала себя пьяной.

Когда она, наконец, решила, что может позволить себе ненадолго уехать из страны, её мысли постоянно возвращались к вилле Беллами. Не знаю, было ли это связано с той странной и напряжённой ночью, когда она получила приглашение, или с тем, что мы только начали наши отношения, и она представляла нас именно там, но она не могла перестать думать об этом месте, не желая рассматривать другие варианты.

Поэтому, когда мы позвонили ему и напомнили о приглашении, нас каким-то образом уговорили воспользоваться и его самолетом. А затем и его яхтой, когда мы захотели отправиться в Грецию.

Это было целое событие.

О котором мы вскоре пожалели.

Ведь мы уже четвертый час ждали, этот чертов самолет.

Что означало, что мы будем в Италии самое раннее в девять или десять вечера. Это было не то, чего мы хотели. Но теперь мы были вынуждены с этим смириться.

— О, наконец-то, — сказала Миранда, когда мы услышали вдалеке шум самолета.

Вскоре самолет приземлился, и мы направились к нему по взлетно-посадочной полосе, пока опускались трапы.

Затем появился Беллами.

И… Фенуэй?

— Извините, друзья мои, — сказал Беллами, сильно хлопнув Фенуэя по плечу. — Мне пришлось забрать Фенуэя из-за очередного международного инцидента, — сказал он, ухмыляясь. — Ему нужно съездить в «Навесинк Бэнк», чтобы повидаться с другими нашими друзьями.

Мы все знали, кто эти друзья.

Куинтон Бэрд.

И его бедная команда, которой, должно быть, надоело расхлебывать его кашу.

— Разве я виноват в том, что жены влиятельных людей хотят переспать со мной? — спросил Фенуэй, не выказывая ни малейшего раскаяния.

— Возможно, было бы разумным решением в будущем убедиться, что жены, о которых идет речь, не замужем за криминальными авторитетами, — предложил Беллами.

— Ну, или, знаешь, спать с незамужними женщинами, — сказала Миранда, закатывая глаза.

— Миранда! — воскликнул Фенуэй, сразу просияв. — Я так и думал, что это ты. Ты восхитительное создание, — сказал он, бросаясь вперед, словно они были самыми старыми друзьями. — Посмотри на себя. Ты просто сияешь. Даже после того, что с тобой случилось. Так приятно видеть тебя не на работе или благотворительном вечере. Что ты делаешь с этим придурком? — спросил он, бросив ухмылку в мою сторону. — Знаешь что, не бери в голову. Он — идеальная партия. И я говорю это не только потому, что он уже много лет составляет конкуренцию всем красивым женщинам. Мы должны пообедать вместе.

— Нет, — сказал Беллами, закатывая глаза. Беллами был, по-своему, довольно беззаботным и фривольным. Знаете, если не считать того темного дерьма, которое он вытворял, о котором никто не знал. Но когда его сажали рядом с «Фенуэем Арлингтоном», он был настроен серьезно. — Нам нужно доставить тебя к Куину, пока кто-нибудь не пустил тебе пулю в лоб.

— Не будь смешным, — сказал Фенуэй, но его тон стал чуть мрачнее. — Никто бы не захотел испортить такое совершенное лицо. Увы, но он прав, — сказал тот, целуя Миранду в щеку. — Я слышал, вы двое собираетесь в турне по Италии и Греции. Если вдруг захотите посетить какой-нибудь из моих домов в Европе, я в двух шагах от вас.

С этими словами он направился к машине, которая подъехала к нему как раз вовремя.

— Извините за задержку. Это действительно был вопрос жизни и смерти, — сказал Беллами, тяжело вздохнув. Миранде это было бы непонятно, но, поскольку я знал Беллами еще по нашим тайным операциям, я заметил выражение его глаз в тот момент. Тот, в котором говорилось, что он не просто схватил Фенуэя с асфальта в какой-то чужой стране, а ему нужно было серьезно постараться, чтобы вытащить его оттуда. — К сожалению, пилоту нужно будет заправиться и сделать пересадку в следующем аэропорту, но до вашего вылета останется всего час или около того. Я разместил вас на ночь в отеле в Италии. Утром вы сможете осмотреть виллу.

Он позаботился обо всем.

И поскольку мы хорошо насладились его гостеприимством в тот вечер, прежде чем отправиться на виллу на следующее утро, все неудобства были прощены.

— Я думаю, нам нужна вилла, — заявила Миранда на второй день нашего пребывания там, стоя на балконе, с которого открывался вид на оливковый сад за домом Беллами, тем временем как я продолжал лежать в постели, наслаждаясь ее видом в одной рубашке.

Нам.

Она считала, что нам нужна вилла.

Мне нравилось, что она все чаще и чаще использовала это слово, когда говорила о будущем.

Какие страны мы собирались посетить.

Какие льготы мы собирались получить.

Всё время, что мы были вместе, она давала понять, что серьёзно относится к нашим отношениям. Но услышать, как она говорит об этом прямо, было совсем другим делом.

Легко было просто… быть с кем-то.

Сложнее представить свое будущее с этим человеком.

Или, по крайней мере, я так думал.

Раньше будущее всегда было каким-то… расплывчатым. Я полагал, что там должны быть константы. Мне нравится работа, нравится мой дом, нравятся путешествия и мои друзья.

Но я не мог ясно видеть ничего другого.

Пока не появилась Миранда.

Теперь, когда я смотрел в будущее, я видел только ее.

Как она стоит на моей кухне и готовит для меня кофе, в своём рабочем наряде, который я снимаю с неё. Как она нежится в гамаке на моём заднем дворе. И как она одета в очередное сексуальное платье на благотворительном вечере.

И, более того, я видел там себя , в каждой из этих событий.

Потому что я наконец-то нашел ее.

Человека, который смотрел на меня так же, как Рия и Сойер смотрели друг на друга, Кензи и Тигр, или Кларк и Барретт.

Человек, на которого я смотрел так же.

С чистой, неразбавленной любовью и восхищением.

Потому что другого выхода не было.

Я, черт возьми, обожал ее.

Я любил ее так, как не был уверен, что способен на это.

— Брок?

— М-м? — спросил я, подняв глаза и осознав, что глубоко погрузился в собственные мысли.

— Что ты думаешь?

— О чем?

— О покупке виллы.

— У нас будет свободный доступ к большому количеству итальянской еды, — сказал я, кивнув.

— Я думаю, что не все рестораны, будут принадлежать мафии или кому-то в том же духе, — сказала она с ухмылкой, возвращаясь к кровати. — Но я уверена, что мы сможем найти место, которое нам понравится.

— А вот на счет кофе я не уверен, — проговорил я, качая головой.

— Очевидно, нам придется импортировать его из «Навесинк Бэнк», — заявила она, и мне пришлось рассмеяться над этим. — Может тебе начать жить в стране, известной своим кофе и работать неполный рабочий день, привозя его из какого-нибудь небольшого городка в Нью-Джерси.

— Очевидно, — согласился я. — Так что же произойдет, если ты полюбишь Грецию, Мальдивы и Южную Америку так же сильно, как любишь это место?

— Ну что ж, я думаю, мы начнем коллекционировать недвижимость, как Беллами и Фенуэй, — сказала она. — И может быть, когда-нибудь мы сами сможем устроить международный скандал.

— Ну, в случае чего мы знаем, кому позвонить, чтобы все уладить.

— Кэму, — сказала она с широкой улыбкой.

— А знаешь? Наверное, ты права, — согласился я, сгибаясь, хватая ее и затаскивая обратно к себе на кровать.

Миранда

Спустя 8 месяцев

— Это доставка китайской кухни… — начала я, направляясь в гостиную нашего пентхауса, где мы всё ещё проводили часть времени, хотя в последнее время больше бывали в «Навесинк Бэнк».

В маленьком, но идеальном доме Брока. В непосредственной близости от потрясающего кофе. И его друзей, которые стали для нас обоих чем-то вроде большой семьи.

— Вообще-то…

— Эй! Посмотрите, кто больше не сумасшедший! — произнес женский голос, когда мой взгляд упал на Элис, стоящую в дверях, ведущих в коридор. — Ну, в смысле, на данный момент, — сказала она, одарив меня знакомой самоуничижительной улыбкой.

Она и правда выглядела неплохо.

Была не такой худой, поэтому не казалась хрупкой.

— Элис! — воскликнула я, сияя.

Я потеряла всякую надежду увидеть ее еще несколько месяцев назад. Я думала, что если мы и сможем увидеться, то это произойдет относительно скоро после моего освобождения.

— Знаешь, ты могла бы сказать мне, что это не то, — проговорила она, изображая, как режет себе горло. Элис не была тактичной. Но мне нравилось, что она говорит то, что крутится у нее в голове.

— Ты бы мне поверила? — скорее всего, нет, — парировала я.

— Думаю, что ты права, скорее всего, нет. Однажды я провела вечер, беседуя с девушкой, которая утверждала, что она — Джонни Кэш. Но знаешь, иногда стоит относиться к тому, что говорят люди, серьёзно. Значит, ты не была сумасшедшей. Я очень рада за тебя!

— Брок, — представила я, указывая на него. — Это Элис. Элис, Брок. Она сделала мое пребывание в психушке терпимым. Элис, это мой бывший частный детектив, а теперь, э-э, парень, — сказала я, слегка поморщившись от этого слова. Это прозвучало так неправильно по сравнению с тем, что он значил для меня.

— Как выпускник психиатрического отделения, я должен поблагодарить тебя за то, что ты была тем старожилой, который помог новичку. Однажды некто сделал тоже самое для меня. Это много для меня значит, — обратился Брок.

— Вот видишь, у тебя есть свой типаж! — заметила Элис, указывая на себя, а затем на Брока. — Немного сумасшедшие, но в то же время очень сексуальные. Отличное сочетание, по моему скромному мнению. Так что же ты за сумасшедший, «дымчатые брюки Макхот»? Судя по этой позе… Посттравматический синдром? Что-то вроде легкой депрессии? Может быть — немного беспокойства и паники?

— А ты хороша, — сказал он, кивая.

— Я знаю. Если бы я могла достаточно долго держать себя в руках, из меня, вероятно, вышел бы отличный психиатр. О, это та самая китайская кухня, о котором вы говорили? — спросила она, услышав жужжание в домофоне. — Я схожу за ней, — сказала она и поспешила сделать это, прежде чем кто-либо из нас успел возразить.

— Ее много, но она потрясающая, — сказала я ему, потому что он выглядел немного шокированным.

— Нет, тот есть да, я это вижу. Я просто подумал…

— О чем?

— Может, тебе стоит подумать о том, чтобы взять ее в штат вашей некоммерческой организации, — сказал он.

Возможно, мне и не нужно было ложиться в психиатрическую клинику, когда меня туда насильно поместили. Но было много людей, таких как Элис, как Брок, которым это помогло.

Тем не менее, я была убеждена, что мир действительно нуждается в большей поддержке, прежде чем ситуация достигнет критического уровня. Необходимо увеличить объём общественной помощи. Людям должны быть доступны места, куда они могут обратиться в случае трудностей, и получить квалифицированную помощь, не тратя при этом все свои сбережения.

Именно этому я хотела посвятить вторую половину своей жизни.

Я добилась успеха.

И это никуда не исчезнет.

Теперь я хотела вместо этого заняться «поиском смысла».

— На самом деле, это отличная идея, — сказала я, кивая.

Нет, я не очень хорошо знала Элис.

И, да, ее собственное психическое здоровье может привести к тому, что она временами будет недоступна, но наличие такого человека, как она, «ветерана» современного мира психиатрии, было бы действительно ценным приобретением.

— Эй, здесь только два блинчика с начинкой, — сказала Элис, возвращаясь. — Я забираю один. Что? — спросила она, переводя взгляд с одного на другого.

— У меня есть к тебе предложение, — сказала я.

Ее взгляд метался между нами.

— Я конечно думаю, что вы оба чертовски сексуальны, но не поймите меня неправильно. Чтобы стать вашим третьим вам придется застать меня на стадии распутного помешательства. И, хотя я уверена, что это будет весело, я стараюсь не впадать в панику прямо сейчас.

Ох, Элис, было бы здорово работай она в моей команде в некоммерческой организации.

Брок

С пустя 11 месяцев

Что можно подарить на день рождения женщине, которая может купить себе буквально все, что пожелает?

Что ж, пришлось проявить изобретательность.

— Она поймет, что это такое, если они не замолчат, — сказал Кэм, глядя на коробку, которую я положил ему на колени после того, как забрал его из поезда.

Я немного беспокоился по этому поводу с тех пор, как забрал их у заводчика. Вот почему я, с вашего позволения, собирался по-быстрому все упаковать, прежде чем мы отправимся в дом на вечеринку.

У меня в багажнике была мягкая корзинка, в которой, как я надеялся, им будет уютнее и тише.

— Ей они понравятся, — сказал мне Кэм, уловив мое беспокойство.

— Я надеюсь на это, — согласился я.

Я имею в виду, что у этой женщины была целая коллекция кофейных кружек с утками на них.

Маленькие утята из реальной жизни звучали как надежная ставка.

Что-то, чего она никогда бы не купила для себя, но от чего была бы в восторге.

— А где твой парень? — спросил я.

— Он едет сюда, — сказал мне Кэм, и на его губах появилась неуверенная улыбка. — Мы собираемся отправиться на Кейп-Мэй на выходные.

Кэм только недавно снова начал ходить на свидания, после того как почти год посвятил всю свою жизнь работе и психотерапии.

Но так получилось, что несколько недель назад он поладил с другим главой технологической компании, и, наконец, поддался на уговоры окружающих снова проявить себя.

— Это было бы здорово. В следующую поездку ты можешь поехать на виллу, — предложил я.

— Мы еще не н той стадии, — настаивал Кэм. — Но, может быть, когда-нибудь, — добавил он с легкой задумчивой улыбкой. — Хорошо. Держи это. Я пойду, отвлеку именинницу, пока ты будешь их заворачивать.

Именно это я и сделал, поместив трех маленьких утят с их толстенькими тельцами, крошечными крылышками и большими клювиками в корзину, пообещав позже угостить их мучными червями, если они будут вести себя тихо во время распаковки.

— Ты не обязан был мне ничего дарить, — настаивала Миранда несколько минут спустя, качая головой, когда я вошел. — Ты и так дал мне все, что я могла пожелать, — добавила она, понизив голос, когда я подошел ближе.

И, черт возьми, слышать это от женщины, которую ты любил? Да, это было приятное чувство.

— Тебе нужно поторопиться и открыть это.

— Что? У него скоро истечет срок годности? — спросила она, качая головой и поднимая крышку корзины.

Затем они заработали себе мучных червей и вдруг начали издавать странные звуки, которые Миранда сначала испугалась, а потом заплакала, когда взяла их в руки, чтобы рассмотреть поближе.

— Не волнуйся, — сказал Тиг, кивая. — Мы договорились с нашим человеком, чтобы он выкопал для них пруд на заднем дворе.

— А их тетя Элис купила им самый крутой маленький курятник на заказ, который доставят через несколько недель, так как они все равно еще слишком малы, чтобы выходить на улицу.

— Похоже, ты упустила часть своего подарка, Рэнди, — сказал Кэм, словно по команде, протягивая двух уток нетерпеливой Элис, которая снова заглянула в корзину.

Она отвлеклась ровно настолько, чтобы я успел опуститься перед ней на колено и вытащить коробочку с кольцом.

— Я не понимаю… о, — сказала она с широкой улыбкой, переводя взгляд с меня на кольцо и снова на меня. — Тебе даже не нужно спрашивать, — сказала она, прижимая утенка к груди одной рукой, так что его маленькие перепончатые лапки свисали вниз, и протягивая левую руку ко мне. — В этой и любой другой жизни — да.

— Слышал это? — спросил Сойер, после того как я надел кольцо и крепко поцеловал свою женщину, заставив всех замолчать и прислушаться. — Так плачет каждый богатый мужчина, когда он официально снят с продажи.

На это Миранда тихонько рассмеялась.

— Возможно, они и получили часть тебя, — сказала она, протягивая мне утку. — Но я получила тебя всего.

Так оно и было.

Миранда

Спустя 10 лет

Мы ни с чем не торопились.

У нас не было никаких временных рамок, не было неотложных причин заниматься какой-то определенной частью жизни.

Поэтому мы шли вперед и наслаждались шестью прекрасными годами, проведенными вместе. Только мы, наши утки, наши собаки, наши друзья, которые были для нас как семья, и наша любовь.

Мы ели вкусную еду.

Мы видели красивые страны.

Мы посещали благотворительные организации.

Мы создали замечательную некоммерческую организацию, которая каждый божий день помогала людям справляться с проблемами психического здоровья.

Потом, в конце концов, пришло время.

Как выразился Брок, «заняться родительскими делами».

Но мы оба согласились, что маленькие дети — это не наш стиль.

Во-первых, мы оба были уже в зрелом возрасте. И очень любили спать по ночам.

Во-вторых, мы могли предложить поддержку подросткам из системы, которые иначе могли бы остаться без семьи и прожить жизнь в одиночестве.

Мы много разговаривали с Рией, которую удочерили и которая также стала приемной мамой.

Мы обсуждали это с Элис. После того как она взяла себя в руки, и получила степень психотерапевта. Раньше она часто шутила об этом, но теперь она работала с нами, чтобы помочь нам понять, как повлияла на нас врождённая травма, связанная с усыновлением. Элис помогала нам осознать, с чем нам предстоит столкнуться, когда мы будем готовы.

И вот пришло время.

Мы готовы.

После домашнего обучения, нескольких занятий и встреч с социальным работником для ознакомления с документами нас объединили с братом и сестрой четырнадцати и двенадцати лет, которых мы приняли в наш дом(а), в нашу жизнь.

Они были с нами чуть меньше года, а мы уже не могли представить свою жизнь без них.

— Привет, — сказал Брок, входя на кухню, где я собирала доску для закусок.

— Что за вид? — спросила я, поняв, что это не так.

— Только что звонил Фенуэй. Он на каком-то концерте или что-то в роде того, что нравится детям. И он собирается провести видеозвонок с группой. Ты понимаешь, что это значит?

— Что мы не должны позволять нашим детям общаться с человеком, который держит на зарплате команду «кризисных менеджеров»?

— У него стало меньше проблем с тех пор, как он остепенился, — настаивал Брок. — Но нет.

— Тогда что это значит? — спросила я его.

— Это значит, что у нас есть целых двадцать пять-тридцать минут, чтобы побыть наедине, — сказал он мне, уже схватив меня за запястье и потянув к лестнице. — Бьюсь об заклад, если мы задействуем твоего маленького веселого друга, то сможем уговорить тебя кончить три или четыре раза, — добавил он, ухмыляясь мне, его глаза сияли от предстоящего испытания.

Их было четыре.

И мы взъерошенные и раскрасневшиеся, спотыкаясь, спустились по лестнице, обнаружив, что ребята как раз заканчивают разговор с Фенуэем.

К ничего не понимающим в том, что только что произошло.

— Эй, скажите своей маме, что она пропустила пуговицу, — крикнул Фенуэй.

— Гребаный Фенуэй, — прошипел Брок, закрывая глаза и вздыхая.

Это была наша старшая дочь, которая посмотрела на нас, скривив лицо.

— Отвратительно, — решила она, а затем снова переключила свое внимание на выбор фильма по телевизору.

— Нет, ну ты слышала? Мы вызываем отвращение у наших детей, — проговорил Брок. — Я никогда не чувствовал себя таким ужасным родителем, как сейчас.

— Даже когда ты рассказываешь свои ужасные отцовские анекдоты, от которых они закатывают глаза? — парировала я, застегивая пуговицы.

— Эй, это же влюбленные, закатывающиеся глаза, — настаивал Брок, беря для меня доску с закусками. — Ты можешь говорить себе что угодно, чтобы почувствовать себя лучше, — ставя поднос на стол и усаживая меня рядом с собой.

Наклонившись, он схватил меня за запястье, приподнял мою руку и запечатлел поцелуй на внутренней стороне предплечья.

Там, где у меня на коже была вытатуирована какая-то совершенно нелепая татуировка.

Рептилии.

Такая же татуировка была у Брока много лет назад.

Это скрывало шрам, который свел нас вместе, превращая его во что-то, что символизировало нашу связь, ту жизнь, которую мы построили вместе.

Это был не первый случай в моей жизни, когда я нашла способ быть благодарной за все те ужасные вещи, которые произошли много лет назад.

Потому что, если бы не все это, я бы никогда не создала всего этого.

— Эй, — позвал Брок, когда начался фильм, заставив меня поднять голову с его плеча, чтобы посмотреть на него.

— Да?

— Что случилось с этой статуей?

— С какой статуей?

— Той, которой ты чуть не треснула меня по голове, — пояснил он. — Я не видел его много лет.

— Думаю, я упаковала ее, чтобы подарить музею.

— Ты не можешь подарить ее музею. Она имеет сентиментальную ценность. Это дерьмо бесценно.

— Ты хочешь, чтобы мы хранили то, что я чуть не использовала как оружие против тебя?

— Да.

— Ты смешон.

— Тебе это нравится.

И это было так.

И всегда будет так.

Конец