8 Призраков. Том II

Глава 5

Улыбка тут же сошла с уставшего лица старика. Только сейчас я заметил, что за жалкую пару дней, что я не видел Джо, он изменился. Лицо Тромбли постарело лет на десять, взгляд стал тяжелее, изменилась осанка, плечи опустились, визуально даже морщин стало больше.

Это бросилось в глаза только сейчас, когда эйфория от встречи ушла, когда с лица старика сошла даже натянутая с усилием улыбка, и он перестал прикладывать усилия, чтобы скрыть свое состояние.

Глаза залились влагой, горло пересохло от напряжения, я отчаянно пытался подобрать еще слова… Слова оправдания, сожаления, раскаяния, но в голове никак не удавалось преобразовать чувства и эмоции в осмысленное предложение. Сердце сковала безысходность, память услужливо начала подкидывать образы мертвого Берта, усугубляя все еще сильнее.

Не в силах произнести ни слова я не смог сдержать все нарастающий как снежный ком отчаяния и просто сдался на волю эмоций. Слезы полились сильнее, дрожь захватила все тело, и я разрыдался как ребенок, сжавшись в клубок и спрятав лицо.

Грусть, боль, сожаление, отчаяние, стыд… Чувства образовывали неконтролируемый смерч, а разум активно подпитывал его воспоминаниями: о неудачных забегах, о том, как в детстве сбежал котенок, о смерти родителей, о первом в моей жизни убийстве… Пусть оно и было в виртуальности, даже спустя два с половиной месяца я не смог убедить себя, что оно было не настоящим.

Впервые за последние недели я почувствовал себя действительно одиноким. И ровно за мгновение до того, как сломаться окончательно и малодушно прожать кнопку выхода, чтобы сделать то, что я умею лучше всего в этой жизни — сбежать, на мое плечо логла теплая рука. Это обжигающее спасительное касание вызвало успокаивающую приятную волну по телу, унимая бесконтрольную дрожь. Истерика немного отступила, но я все еще не находил в себе сил даже поднять глаза.

— Я знаю, — раздался тихий голос слева от меня, и рука притянула мое обессиленное тело в объятия, — с того самого дня, как ты обронил Б.ТР в моем саду.

— И все равно… взял меня в ученики? — слабым голосом усомнился я, не поднимая головы.

— Ты был настойчив, — усмехнулся Тромбли и разжал спасшие меня от непоправимой ошибки объятия.

Ведь если бы я сбежал сейчас, я бы точно себя никогда не простил.

Преодолевая панический страх, я медленно поднял взгляд на Джо, ожидая, что доброта в голосе и легкий смешок — это галлюцинация, и на самом деле в глазах старика я не увижу сейчас ничего кроме ненависти. Заслуженно, надо признать. Но вместо презрения во взгляде Тромбли оказались только слезы и грусть.

— Прости меня, — искренне выпалил я, стараясь не отводить глаз, и положил на стол Б.ТР.1027, — он твой. И не говори, что система не позволит, мы оба знаем, что ты можешь найти лазейку. Если откажешься, я сам найду способ: закопаю у тебя в саду, привяжу тебя вместе с ним к беседке и свалю в ковчег, отправлю почтовым дроном с записочкой, в конце концов…

— Спасибо тебе за эти слова, — перебил мой уверенный полет фантазии старик. — Я в очередной раз убедился, что сделал правильный выбор и теперь мне точно не о чем жалеть, — серьезно выдал Джо, вернулся на свое место напротив и нажал на какое-то устройство под столом.

За характерным щелчком последовала активация и наш угловой столик укрыла полупрозрачная пелена, сомкнувшись куполом над нашими головами и «выключив» все внешние звуки и раздражители.

— Полог тишины, — ответил на мой немой вопрос Тромбли и продолжил серьезным тоном, — он сильный, но кратковременный, поэтому слушай и не перебивай. Твоя история про Алану и Гектора не давала мне покоя, и я начал копать. Сначала я пытался понять кто они вообще такие, их не было ни при генерации измерения, ни в нулевой, ни в первой эпохе, ни в реестре персонажей, ни в списках жителей и они точно не из ваших.

— Генерация измерения? Реестр персонажей? Почему я слышу об этом только сейчас? — воскликнул я.

За два месяца вместе и под защитой наставничества я был абсолютно уверен, что старик рассказал мне вообще все, что знает! Вместо ответа Тромбли одарил меня жестким взглядом и, наплевательски игнорируя мои вопросы, продолжил:

— Зацепок не было, пока я совершенно случайно не встретил Мануила. Он работал простым библиотекарем в пригороде Бранда. Первый же взгляд пробудил во мне все встроенные инстинкты самосохранения и такой панический ужас, который я не испытывал, даже смотря в лицо системы. Я побоялся делать даже легкое сканирование. И мне не удавалось найти никого, с кем бы контактировал этот странный тип. Он вел себя крайне осторожно и подчищал даже самые мелкие системные следы. Однако, вскоре через доступные мне каналы, выяснилось, что Мануил является наставником двух игроков. Довольно странным оказалось, что мне не удавалось засечь их встречи. Тщетно пытаясь найти и проанализировать способы их взаимодействия, я в итоге вынужденно переключился на единственный доступный вариант — логи самих игроков. Цепь наставничества тесно связывает персонажа-учителя с учеником и с системой, и неизбежно оставляет там следы цифровой личности. С насиженного места Мануила спугнул либо ваш успех в захвате «Северного оплота», либо завершение его наставничества. Не знаю, что именно, но факт в том, что в тот же день он исчез без следа, и мне пришлось действовать, пока был шанс. Через одного из его учеников я добыл для изучения фрагмент лога со следами присутствия Мануила, и его построение цифровой личности оказалось удивительным образом схоже с метками Аланы и Гектора из твоих логов. Но кардинально нового ничего узнать не удалось, кроме уже известного факта того, что эта троица не обычные меченые. Для подробного изучения нужен прямой контакт, — договорил Джо, не сводя с меня взгляда, и жестами жестко пресекая любые попытки задавать вопросы.

— Прямого контакта тебе не видать, они всей шайкой покинули песочницу, — с трудом стараясь не задавать вопросы, рассказал я про встречу семи силуэтов разошедшейся ипостаси Тромбли-исследователя.

Именно из-за подобных одержимостей Джо уже десятки раз был на волоске от смерти, а для таких как он она настоящая и окончательная.

— Быстрее, чем я думал, — выругался старик, но внешне совсем не расстроился и продолжил, — тогда перейдем непосредственно к делу. Ян, ты можешь меня убить?

Я неуверенно засмеялся из вежливости, как от плохой шутки, прозвучавшей от человека, которому ты хочешь угодить. Но Тромбли совершенно не изменился в лице, и я осознал, что это была вовсе не шутка.

— Ты что несешь? У меченых бывает маразм?

— Не знаю, возможно, бывает, но сейчас не об этом. Ты помнишь, что я тебе рассказывал про становление персонажей нашего мира?

Конечно, я помнил. Пусть старик и не упоминал ранее ни про какие генерации измерения и реестры, но еще во время наставничества, не сильно вдаваясь в подробности, он тезисно поведал мне историю заселения нулевого измерения.

Тромбли вообще, на удивление, идеально владел терминологией реального мира и запросто ставил себя на наше место, еще и прекрасно осознавая кто он есть и откуда взялся, кто такие игроки, что такое Инмо. И хоть я постепенно привык к этой его способности, но до сих пор до конца не мог даже представить, что именно старик чувствует. Хотя бы гипотетически.

Изначально песочница имела индекс единичку и считалась полноценной частью восьмерки измерений, хоть и работала лишь на уменьшенной и урезанной копии ядра игры. Тромбли называл этот период «Первой эпохой». Именно тогда в мир песочницы была искусственно помещена первая волна базовых НПС.

Среди них был двухлетний мальчишка по имени Джонатан Тромбли, сын городского пожарного. Пустые и отстроенные гейм-дизайнерами регионы Ролло и Бранд заселились жителями с первой версией искусственного интеллекта. Разработчики долго и кропотливо настраивали работоспособную самодостаточную экосистему, используя ускорение времени, а также выявляя и устраняя возникающие проблемы.

Целью было получить на выходе самостоятельный и живой мир с собственной историей и законами.

Для этого создатели использовали ИскИнов, которых Джо называл «куклами». По словам Тромбли, ядро песочницы было наделено силой помечать способных «кукол» и постепенно в них зарождались зачатки воли и самосознания. Каким образом создатели это сделали, Джо, конечно, не знал, собственно, как и название феномену, но носители этих меток и стали первыми мечеными.

Тромбли называл их младшими из-за того, что изначально куклы имели собственные алгоритмы поведения, и они главенствовали над разумной частью, вносили определенные ограничения, которые персонаж не в силах был преодолеть. Таким был и сам юный Джо. Из-за того, что он создан куклой-ребенком, его базовый алгоритм был достаточно прост и имел мало ограничений. Некоторые из них остались с ним и по сей день, например абсолютная невозможность покинуть регион Бранд, пить алкоголь или поднять уровень выше двадцать девятого.

Изучением этих феноменов, структуры мира, алгоритмов и закономерностей Джо посвятил всю свою жизнь. Крупица за крупицей он вместе с единомышленниками откапывал ответы и информацию, играя с системой в смертельную игру.

В процессе создания экосистемы, создателям пришлось вносить в ядро все новые ограничения, чтобы не утратить контроль над песочницей. Из-за частых подобных обновлений версия системы в песочнице начала существенно отличаться от версии основного ядра мира призраков, тогда-то она и получила статус нулевого измерения, окончательно обособившись.

Спустя время на свет появились старшие меченые. Все НПС песочницы отыгрывали роль под названием жизнь и уже в первой фазе начали появляться дети. Ядро, или как Джо чаще его с трепетом называл система, находилось рядом и при выполнении определенных условий в момент родов генерировало пустую куклу. Так Джо называл чистый алгоритм поведения младенца без встроенных ограничений.

Именно из-за отсутствия системных запретов, пустых кукол, которые получали метку, Джо называл старшими мечеными. Таким был Берт. Потенциал роста подобных персонажей был гораздо выше, система зачастую воспринимала их точно так же, как обычных игроков, накладывая лишь ситуативные, а главное временные ограничения.

Как пример, до переезда в регион Ролло, Берт Тромбли был 25 уровня, но как только пересек границу и заезжал в новый регион, его уровень система принудительно подстраивала под текущую локацию. Но такой как Берт обладал свободой вернуться назад в любой момент и его уровень бы обратно подстроился.

Эту гибкость ядра Тромбли старался изучить в первую очередь. И всю жизнь он верил, что потенциал его сына выше ограничений мира, и истово надеялся, что за старшим меченым есть следующая ступень эволюции. Верил, но не находил подтверждения. Пока не увидел логи Аланы, Гектора и теперь Мануила. По всем признакам это, несомненно, были представители следующей ступени и, смирившись со смертью сына, загадка эволюции меченых — это единственное, что сейчас придавало жизни Джонатана Тромбли смысл.

— Помню, — неуверенно ответил я, не понимая, к чему клонит старик.

— Я думаю, они высшие меченые и ты мой единственный шанс это проверить, — со светящимися глазами заключил Джо и закашлялся.

— Даже термин придумал… А проверишь будучи мертвым?

— Да, — легко ответил Тромбли и разочарованно вздохнул.

Видимо негодуя с моей тормознутости. Лучше бы со своими суицидальными наклонностями разобрался, а не меня осуждал.

— Так, — начал Джо, откашлявшись, — видят создатели, я не хотел разыгрывать эту карту. Ян, ты убил моего сына, и ты мне теперь должен. Как должен осознать и еще кое-что: казнив Берта и персонализировав револьвер с частью его души, ты связал ее со своей цифровой личностью. Вспомни мои лекции и представь, что внутри твоего хаотического торнадо крутится разорванная на куски душа моего сына.

От резко изменившегося тона Тромбли мне стало нехорошо, яичница, которую я успел съесть на завтрак, попросилась назад, голова закружилась, а в глазах потемнело.

— … не виню! Слышишь? — едва разобрал я и внезапная паническая атака отступила.

— Что? — собрав силы в кулак, спросил я, все еще сражаясь с дезориентацией.

— Я говорю, я тебя не виню! Расслабься! Ты меня не так понял и инстинктивно попытался вытянуть из потока крупицы души Берта… это бесполезно. Не мучай себя, так и с ума можно сойти.

Так вот что это было. Но я не помню, чтобы даже успел подумать об этом, возможно мне захотелось, подсознательно, чтобы искупить вину? И секундная попытка вызвала паническую атаку? Чувство тошноты не покидало, и я отодвинул недоеденный бутерброд.

— Что за хрень, Джо? Я даже подумать не успел…

— Я же тебе сказал. Расслабься! Все хорошо. Душа Берта внутри тебя и ее можно вернуть, если правильно собрать и выделить в отдельный скилл, характеристику, предмет… Тут уж что система позволит, — начал тараторить старик.

— Откуда такая уверенность? На чем все это основано? На твоих теориях? — скептически произнес я, понимая, что даже гипотетическая вероятность чего-то подобного едва ли выше нуля.

— Скорее на вере и интуиции, — ответил старик задумчиво.

Я лишь смог рассмеяться в ответ. На вере и интуиции! И только просмеявшись секунд десять я с ужасом осознал, что вера в это чудо — это все, что у старика осталось. Проведя с Джо два месяца я четко осознал, что у него были всего две основообразующие и взаимосвязанные причины, чтобы продолжать жить в этом искусственно ограниченном жестоком для меченых мире.

Первая — забота о сыне Берте; скрытые мечты найти способ преодолеть ограничения меченых и дать ему хотя бы более свободную жизнь, чем та, которая была уготована судьбой Джонатану.

Вторая — исследования и поиск ответов на загадки этого мира.

И сейчас Берт мертв, а ответ на главное исследование всей жизни Тромбли-старшего навсегда покинул песочницу и единственный способ погнаться за двумя зайцами сразу, это…

— Твой план — это подставить меня под кармический ответ? — вдруг осознал я.

Конечно, покинуть песочницу старик сможет только связав свою душу с моей, точно таким же образом, как и Берт. То есть погибнуть от моей руки и благословить предмет, который я персонализирую. И так совпало, что это же самое действие также даст Джонатану хоть и крохотную, но вполне реальную надежду спасти сына.

— Прости, Ян, но именно так. Я достаточно изучил твои логи и все, что смог, вытянул из Берта. Будучи тридцатого уровня, ты сможешь активировать на мне казнь. Это спровоцирует генерацию кармического ответа, который я, как и сделал мой сын, в виде благословения направлю в личную вещь, — с этими словами Джо достал из кармана маленькое, десять на десять сантиметров, неизвестное устройство с сенсорами и миниатюрным монитором, и продолжил. — Ты персонализируешь и используешь этот предмет, что неизбежно свяжет наши души, и я попаду в твой поток хаоса.

— И, если этот поток вообще существует и твои теории верны, окажешься в ловушке, как и Берт, — констатировал я.

Рассказы об исследованиях старика, конечно, подвергали сомнению генетическое наличие здравого смысла у Тромбли, но сейчас его план — сущее безумие. И чем дальше, тем безумнее.

— Не недооценивай меня, малец. Думал, я собрался проворачивать это без плана? Забыл ты уже, с кем разговариваешь. Если кто в этом измерении и сможет это провернуть, то только я.

— Провернуть что? — обреченно спросил я, ничего адекватного не ожидая.

— Я много времени изучал тебя и прекрасно представляю, где окажусь. Перед казнью ты удалишь свой навигатор, поскольку он тоже часть тебя, это временно образует пустое пространство. Дальше дело за мной, я найду способ занять его место. Как только удастся, мы сможем общаться напрямую. Прямая трансляция изнутри твоей души! Круто же! Скажи? — с каждым словом безумного старика мне все сложнее становилось понимать, что же для него действительно важнее: исследования или Берт?

— Круто! Если попытаться забыть о том, что само наличие торнадо ты выдумал сам. Как и то, что навигатор часть меня. А также совершенно игнорировать тот факт, что у тебя почти нет шансов даже сохранить рассудок, не говоря уже о том, чтобы управлять им внутри моей цифровой личности, наличие которой, опять же, твоя теория! Наиболее вероятный исход твоей неадекватной авантюры — это то, что ты просто исчезнешь из этого мира! Умрешь окончательной смертью, понимаешь?! И я стану убийцей уже целого семейства, об этом подумал? Ты подумал вообще перед тем, как просить меня о таком? — взорвался я и продолжал гневно орать на Джо.

Того самого Джо, который напомнил мне о чувстве родительской любви, с помощью которого глубокая дыра в душе от потери родителей начала уменьшаться. Медленно, миллиметр за миллиметром, но насколько же это важно! Я каждой клеточкой души ощущал безмерную благодарность за это. И я старательно гнал от себя даже мысль о том, что с переходом в «ковчег» я больше никогда не смогу увидеть Джо. А что, если без него дыра вновь начнет расти? Что если из-за него она в итоге станет еще больше? Смогу ли я пережить это? Не знаю.

Джонатан спокойно выслушал мой эмоциональный выпад, после чего гробовым голосом безжалостно заявил:

— И вновь прости, Ян. На решение у тебя осталось не более пяти минут.

Не успел я спросить почему, как Тромбли в очередной раз закашлялся и с большим трудом смог успокоиться. Как только старик вернул руки на стол, я заметил кровь и все понял.