80 лет форы

24 марта 1942 года. Москва, Кремль.

– Таким образом, товарищ Сталин, ракетный центр под Пенемюнде, а так же сам Пенемюнде, фактически уничтожены, – докладывал стоявший навытяжку Новиков. – Кроме того, судя по всему, такой массированный налет нашей авиации оказался сюрпризом для немецкой обороны. Вероятно, именно этим можно объяснить фактическое отсутствие противодействия нашим силам.

– Какие у нас потэри, товарищ генерал? – Сталин привычно прохаживался вдоль стола, посматривая на главкома ВВС и сидящих рядом маршалов.

– Четырнадцать самолетов ТБ, девять Ил-4. Но до нашей территории смогли дотянуть все Илы, и четыре ТБ. Среди Пе-8 потерь нет.

– То есть нэбольшие, да?

– Относительно общего количества задействованных в операции самолетов – действительно небольшие.

– Это хорошо. Но вот как ви считаетэ, нам надо повторять подобные операции в дальнейшем? – вождь приостановился и внимательно посмотрел на генерала.

– Да, товарищ Сталин. Тем более что у нас есть довольно большое количество важных стратегических целей, атака которых серьезно затруднит положение фашистской Германии.

– Разрешите? – Шапошников попросил слова.

– Пожалуйста, Борис Михайлович, – лидер страны Советов кивком разрешил Новикову сесть.

– Согласно имеющейся в нашем распоряжении информации, на данный момент в Германии действует всего один завод по производству дибромэтана. А без этого компонента, необходимого при производстве авиационного бензина, не полетит ни один немецкий самолет. Разведкой получено несколько возможных местонахождений данного производства. Уничтожив этот завод, мы нанесем серьезнейший удар по люфтваффе и немецкой промышленности, – Шапошников выразительно посмотрел на Сталина. Тот заинтересованно покивал головой.

– Так же, очень большой эффект могут принести масштабные бомбардировки транспортной и, в частности железнодорожной, сети Германии. Как показал опыт Особой армии, уничтожение подвижного состава серьезно сказывается на боеспособности войск.

– А наши летчики смогут попасть в такую цель, как паровоз? – Сталин стал выбивать трубку в пепельницу. – Потому что город – это одно. Тем более при таком количестве самолетов. А вот, скажем, железнодорожная станция – это совсем другое. Рисковать ценнейшими самолетами ради уничтожения пары-другой паровозов мне кажется нецелесообразным. По крайней мере, сейчас.

С лица Шапошникова исчезло довольное выражение. Вождь тем временем продолжал:

– Что же касается дибромэтана и аналогичных производств, то и их мы пока трогать не будем. Потому как даже если наши доблэстные авиаторы добьются в этом успеха, то Гитлеру понадобится максимум мэсяц для того, чтобы восстановить производства. И нэ на одном заводе, – Сталин эмоционально махнул рукой. – А за мэсяц наша армия Берлин не возьмет. Но чуть попозже мы, навэрное, все-таки такое сделаем. А тогда уже Красная армия сможет нанести фашистам серьезный урон.

– Товарищ Сталин, нанесение вреда железнодорожным перевозкам фашистов серьезно поможет войскам! – маршал с надеждой посмотрел на задумчивого вождя.

– Борис Михайлович, ми еще обсудим этот вопрос…