А дело было так (СИ)

Глава 10

То состояние, в котором пребывала остаток ночи, вряд ли можно было посчитать сном. Так, забытье какое-то, и то на малые отрезки времени только получалось выключить мозг. Потом вздрагивала, нервно осматривалась по сторонам, а дальше снова пыталась успокоиться. И так до самого утра. Поднялась же с первыми лучами солнца. Догадывалась, что просто устала гнать из головы навязчивые рассуждения. А как встала с постели и умылась, так мысли и накинулись на меня, бедную и уставшую.

— Так кто же это, все же, был? Барон? Решила так только из-за того, что он всегда ходит с распущенными волосами?

Кстати, вспомнила, что мне не мешало бы привести в порядок собственную отросшую гриву, прежде чем спуститься к завтраку. Протянула руку к шнуру вызова горничной, но остановилась. Передумала приглашать прислугу, решила, что в такой ранний час та еще спит, а значит, ждать ее долго придется.

— Да и пусть еще остается в постели. Я и сама сегодня справлюсь, — подошла к туалетному столику и потянулась к расческе. — Что?!! Это же… — От изумления так и села на стул перед зеркалом. И было от чего вскрикнуть. В отражении, прямо на моей груди, краснел след засоса. — Ничего себе!

Немедленно придвинулась ближе к трюмо и принялась рассматривать себя со всей тщательностью. Не пропустила ни сантиметра собственного тела, как будто проводила строгую инвентаризацию коже. И выявила неутешительные факты.

— Обнаружен серьезный урон! — такой вывод слетел с моих губ.

Кстати, очень сильно опухших губ. И приметила засосы не только на груди, но еще на шее и плече. Катастрофа! Как же я на завтрак смогла бы выйти? Надо было серьезно задуматься над домашним платьем, чтобы в достаточной мере прикрыло все эти безобразия. Что?! На завтрак? А открытие казино? С ним как быть?!

— У меня же совершенно, то есть очень-очень низкое декольте на новом платье! — чуть не заголосила на всю комнату.

Вот и раз! Что было делать с выходным нарядом? Надо же, а платье только вчера поздно вечером было доставлено. Такое шикарное. И теперь совсем никчемное. Не выставлять же было на показ синяки на коже.

— Отчаиваться не буду, — принялась повторять эту фразу как заклинание, а сама уже шарила по вешалкам с нарядами, прикидывая, что могло бы заменить приготовленное платье или хотя бы, что надеть сейчас.

Заметила одно с довольно неглубоким вырезом. А еще выдернула из второго воздушный пояс, который решила использовать как шарф к предыдущему платью. Точно! Более-менее, но на первое время вышла из щекотливого положения. И действительно отличная мысль пришла в голову. Что если подобрать полупрозрачный материал к новому наряду и использовать его, прикрыв синяки. Но ткань на нем использовалась особенная, значит, и претворить идею в жизнь станет не просто.

— Сейчас позавтракаю и помчусь к портнихе. У нее, наверняка, отыщется подходящий отрез. Точно! Решено!

У госпожи Тимоти в салоне оказалась уже через два часа. Чем ее несколько удивила. Это же мне не терпелось найти выход и поскорее из создавшегося положения, а у мадам я оказалась в несусветную рань. Даже для первого посетителя время было необычное — переступила порог ее мастерской вместе со служащими, пришедшими на работу.

— Что-то случилось? — спросила меня модная портниха Амвия с тревогой.

— О, да! Сейчас все покажу, — и я увлекла мадам с собой за ширму. — Взгляните.

— О, ля-ля… Какой страстный у вас любовник, госпожа Зурова. С одной стороны, вам можно только позавидовать…

— Меня волнует, как раз, совсем другая сторона. Вот! — и я положила перед ней сложенное новое платье, что она только вчера поздно вечером закончила. — Мне надо сегодня в полночь одеть именно его. И чтобы все отметины того страстного самца остались невидимы. Как это сделать?

— Но это невозможно! — всплеснула мадам руками.

— А если подумать? Взгляните на меня сейчас. Видите? Я прикрыла шею и грудь шарфом. Что если…

— Подобрать сюда соответствующую ткань, присборить, уложить красивыми воздушными воланами… Угу! Длина шеи позволяет… А это, знаете ли, мысль. Так и поступим, — и она позвала помощницу, поручив ей принести несколько отрезов, чтобы можно было выбрать наиболее подходящий к случаю. — Одевайте его. Станем пробовать сразу на вас.

Пока женщины колдовали вокруг меня, я стояла манекеном, крутилась или сгибалась по их требованию, а сама все думала, думала… Кто ко мне пробрался ночью в спальню, так и не поняла. Но теперь голову ломала над другим. А что этому типу надо было? А, правда! Что, он проник в чужой дом, рисковал быть обнаруженным и схваченным только для того, чтобы посидеть в кресле напротив моей кровати?

— Нет. Отчего я решила, что он остался бы сидеть в нем неподвижно, не открой я глаза?

Зачем же тогда он приходил? Ничего конкретного мне не сказал. Это точно помнила. Вопросов не задавал. Выходило…

— Господи! Неужели, это был насильник?! Просто сделать ничего не успел?..

Какая-то ерунда получалась. Если это был маньяк-насильник, то времени у него, как раз, имелось вволю. Позвать на помощь кого-то он мне не позволил. Ловок и силен был, однако. И вообще, мог бы двинуть мне по голове или придушить так, чтобы сознание потеряла, и готово, твори над моим телом тогда, что угодно. Но он так не поступил.

— Сдержанный, какой насильник оказался. Ограничился одними поцелуями. Правда, очень грубыми, — подумала так про того незнакомца, и рука моя невольно потянулась к синяку на шее. Там след чужой страсти оказался самым заметным.

— Ну, вот, — послышался рядом вздох модистки, он-то и вернул меня к действительности из тяжких дум. — Похоже, справились. А что? Очень даже интересно получилось. Все пикантное прикрыли от чужих глаз, а желание смотреть на вас, госпожа Аглая, на мой взгляд, только усилилось. Каково ваше мнение, дорогая?

А я радовалась, что все обошлось. В смысле, что наряд по-прежнему можно было сегодня вечером использовать. И так, открытие казино обещало пройти без срыва и в назначенный час.

— Куда теперь? — спросил меня Тим, когда вышла из модного дамского салона.

— Обедать. Время подходящее, — кивнула ему, усаживаясь в карету. — У меня просто зверский аппетит.

— Заметно — глаза ваши так и горят.

— О, да. Но домой мне не хочется. Скажи кучеру, чтобы отвез в ресторацию. То есть, в таверну. В ту, что понравился мне в прошлый раз.

Тим в точности исполнил данное распоряжение. А дальше двойка наших лихих коней быстро домчала до цели. В общем зале таверны многолюдно не было, и это понятно, раз заведение славилось не только отменной кухней, а еще и высокими ценами на вкусные блюда. Когда мой заказ уже был выполнен, и можно было приступать к еде, в зал вошел барон. Успела подумать, а случайна ли была эта наша встреча. Но потом одернула себя, что, все равно, придется узнать имя ночного гостя, то не лучше ли было выяснить его быстрее. Вот и стала посматривать в сторону этого дворянина с нескрываемым интересом. И он заметил его, приободрился и прямиком направился к моему столу.

— Позволите? — вежливо спросил разрешения присесть рядом, после того, как поздоровался.

Я благосклонно кивнула, а сама вся превратилась в зрение и обоняние, надеясь немедленно решить для себя, не этот ли мужчина посмел так бесцеремонно вести себя со мной этой ночью. И почти сразу отметила, что барона напрягло, такое его рассматривание. Отчего бы? Боялся быть узнанным, негодяй? Но, нет, не похож он был на моего незваного гостя, никак не могла себе представить, чтобы мог набрасываться и целовать с неистовым пылом. Скорее походил на человека, чья жизнь проходила под лозунгом «размеренность и еще раз размеренность». Если честно, то диву давалась, отчего этого довольно холодного и расчетливого человека, обыкновенно поступающего в строго привычных рамках, смог увлечь бильярд. Но, тем не менее, пришел же в клуб и стал же осваивать эту игру… Вот и думай, что от него еще можно было ожидать.

— Жду с нетерпением открытия клуба этим вечером, госпожа Зурова. Никак, вы снова решили нас чем-то удивить?!

— Вы правы. Бильярд — это не единственная игра, с которой хотела познакомить местное общество. Сегодня завсегдатаям откроется новое развлечение. Называется рулетка. Зрелище, скажу вам я, очень занимательное. Но это строго между нами, барон, так как никому другому пока не открыла этот секрет. А вслед за этим намерена продемонстрировать интереснейшую карточную игру. Называется «покер».

— А что такое карты? — сразу две его каштановые брови взлетели на лоб.

— Вот, — вытащила из потайного кармашка юбки две карты и положила их на стол перед мужчиной, а сама при этом немного приблизилась к нему и потянула носом. — Игральные карты. Только вчера получила от мастера. Туз бубновый и шесть пик. Помните, что вы первый, кто их видит из городского общества, барон.

— Польщен. И на меня можно положиться. Не беспокойтесь. Но, если разобраться, то не так и много времени остается до открытия — при всем желании не смогу никому ничего поведать.

— Да. Только и успеем, что пообедать. Но сегодня гостей клуба ждет знакомство всего лишь с рулеткой. Так что… — кивнула ему, а сама гадала при этом, тот это был мужской запах или нет. И, догадывалась, походила тогда на охотничью собаку, пытающуюся взять след. От барона же пахло сигарой и каким-то новомодным в Амвие мылом. Но с другой стороны…нет, ничего определенного сказать не получалось.

— Вы составите мне компанию в карете? — зачем-то выпалила, когда мы уже выходили из таверны. А он покосился на свою коляску, ожидающую его за углом, подумал с несколько секунд и тряхнул утвердительно каштановыми длинными волосами.

Ехать до клуба нам было недолго. Но я, все равно, чего-то ждала. Интересно, чего? Что барон снова выпустит на волю свое второе «я», и станет снова обнимать и терзать мои губы? Первое-то его «я», которое было вполне привычным, смирно сидело напротив и спокойно посматривало в окно кареты.

— Приехали. Позвольте, госпожа Аглая, предложить вам руку.

Вот так вот. Ничего не произошло. А я не знала, радоваться следовало, что это не барон посягнул ночью на спокойствие девушки, то есть мое, или огорчаться. Да. После того, как он предложил руку, а я ею воспользовалась, уже на девяносто процентов склонялась к мысли, что чьи-то другие руки хватали за плечи и зажимали мой рот. Оставались, правда, еще жалких десять, следовало бы продолжить изыскания, но на меня вдруг напала вялость, и думать о бароне расхотелось вовсе. Вот и расслабилась, вот и отрешилась на несколько секунд от окружающего.

— Кого я вижу! Госпожа Зурова! Барон! Добрый вечер, — на пороге клуба нам встретился маркиз. А его прищур на нас с бароном, похоже, вошел у него уже в привычку.

Как только повернула голову на этот голос и обвела взглядом высокую и сильную фигуру, так и подумала: вот, кто мог хватать женщину за плечи так, что у нее остались бы потом от объятий синяки. И точно, всегда ведь ощущала, что за его лениво-тягучей манерой разговаривать с дамой кроется нечто, похожее на пламенеющую лаву, на взрыв, на… Или это больше относилось к господину офицеру? О, эта мысль уже возникла оттого, что и начальник городской стражи выступил из-за спины маркиза. И плечи его были ничуть не уже, чем у двух других сравниваемых мною в тот момент мужчин, и все остальное тоже радовало взгляд. А волосы, собранные сейчас в низкий хвост — так ему по должности носить их таким образом было положено, наверное. Но в свободное от службы время, вполне возможно, что…

— С каких это пор вы, моя дорогая Аглая, начали разъезжать по городу в обществе барона? — проскрежетал на ухо через сведенные зубы маркиз, как только завладел моим локтем и начал изображать желание проводить до служебного помещения. Вот, вот! Так и знала, что обычное спокойствие и, чуть ли ни равнодушие, при общении с дамами было напускным. — Как это понимать, милая? Не я ли ваш первый и самый преданный друг? А вы уже открыто взялись на моих нервах играть?

— О чем вы, маркиз?! — голосом продемонстрировала протест против подобного обращения ко мне, и столько в нем было удивления и возмущения… А еще одарила его неласковым взглядом и вздернула выше подбородок. — Мы встретились с бароном случайно в таверне, где вместе пообедали, а потом…

И тут я приметила, куда так пристально смотрел маркиз. Оказалось, на мои злополучные губы, что еще так и оставались излишне припухшими после известного случая. И этот мужской взгляд не сулил ничего хорошего. Это что же получалось, значит, не он терзал их этой ночью? Определенно, не он. Иначе, зачем бы ему было наливаться сейчас яростью и с таким бешенством обводить взглядом барона и гвардейца?

— Э, э… господа! Сегодня вас ждет небывалое зрелище. Под названием «рулетка, — решила отвлечь его от мысли затеять конфликт с теми двумя сию же минуту. Поэтому и завертелась на месте и захлопала в ладоши, чтобы привлечь к себе внимание окружающих. — Сейчас управляющий и его помощники доведут до вашего сведения ознакомительную информацию. А ровно в полночь мы продемонстрируем эту игру всем желающим с ней познакомиться ближе. И, конечно же, начнется сама игра.

Оно все и началось. И игра, и новый ажиотаж вокруг нее. И я была вся такая неотразимая в новом платье. И мне очень надо было подобраться к начальнику городской стражи и, хоть сколько, остаться, по понятной причине, с ним с глазу на глаз. Он сам, к слову сказать, тоже стремился к этому, но вот маркиз…в общем, тот задался целью не допустить этого. А еще, я начала догадываться, что Георг предпринял собственное расследование, выясняя, кто оставил след своей страсти на моих губах. И, глядя на опасные искры в глазах маркиза, мне порой было не по себе и немного боязно за того, на кого падет в итоге подозрение. И если бы ни «рулетка», такое необычное явление в мире развлечений амвийцев, ни тот интерес, с которым она была встречена этим знаменательным вечером, то, подозревала, все свелось бы к обыкновенному скандалу, в который была бы втянута в первую очередь моя персона. Но разве этого я хотела? О, нет. В моем коварном плане все было глобальнее. Я собиралась ввести в этом мире такое явление, как дуэль. Просто, простите, мордобой и ругань никак не могли удовлетворить моих потребностей.

И вот, удача улыбнулась мне. Я отошла к раскрытым настежь дверям на балкон, чтобы глотнуть немного свежего воздуха, когда рядом в ту же минуту оказался начальник военного гарнизона. Эдвард, обаятельный блондин, и командир не только над местным гарнизоном, а еще и по жизни такой. И сейчас он протягивал мне бокал с прохладительным напитком и указывал пальцем и взглядом на мой веер, так и порхающий рядом с пламенеющими щеками.

— Мне кажется, холодный сок вам сейчас просто необходим. И да, в зале сделалось слишком душно. Может, нам выйти на балкон?

— Пожалуй, — согласно кивнула и дала увести себя в распахнутые двери. При этом чутко прислушивалась к ощущениям, даримым касанием его пальцев к моему согнутому локтю.

Он начал высказываться на счет новой игры, когда мы замерли на открытой площадке балкона, под звездами, усыпавшими небосклон, и наслаждались легким свежим ветерком. Я же при этом еще рассматривала мужчину со всех возможных сторон и пыталась представить, как бы выглядел с распущенными волосами. Поймала себя на том, что напрягал цвет его волос. Он, все же, был платиновым блондином, и в тот момент, при свете многочисленных магических светильников, светлые пряди казались серебристыми и искрящимися. А ночью, точно помнила, волосы незнакомца совсем не воспринимались, как светлые. Хотя…мне вспомнилось известное утверждение про темную комнату и цвет шерсти кошек в ней. А это значило, что волосы могли быть любыми, но в темноте, все равно, показались бы темными. Или нет?

И тут на луну наползла темная туча. Откуда только появилась? И вокруг сделалось довольно темно. И если бы только ни светильники, то… А я быстро оглянулась и приметила совсем затененный угол балкона. Несколько шагов, и стояла уже там.

— Эдвард! — позвала его за собой, желая, чтобы немедленно приблизился. И он тоже сделал вслед за мной эти несколько шагов. — Какая тихая ночь!

— Тишина бывает обманчива, — и вот мужчина уже рядом со мной, а его волосы стали серы, но продолжили еще искриться, будто отражали прорывающийся сквозь тучу лунный свет. — Я об этом знаю лучше многих. Мне, как начальнику городской стражи… — и он встал настолько близко, что я начала напряженно втягивать в себя окружающий воздух, чтобы уловить в нем и присущий этому человеку дух.

— Я вам не помешал? — а вот это за его спиной возник маркиз.

У меня так и не получилось, как следует различить запах этого мужчины. Зато явственно вздрогнула, услышав голос Георга, и в следующий момент набрала полный нос запаха мужских духов маркиза. Кстати! Это было еще одно подтверждение, что могла с чистой совестью вычеркнуть его из списка подозреваемых. Да, ночью точно не он проник в мою спальню. От незнакомца шел тонкий мужской запах, только на духи нисколько похож он не был. Это был факт, не оспоримый. Не маркиз! Но как же тогда быть с офицером? Понюхать не успела, волосы были похожи только на пятьдесят процентов, насчет голоса не была уверена. Прикосновение руки? Оно было, но… И тут очнулась от нахлынувших раздумий и осознала, что на балконе разворачивается историческое действие. А именно: маркиз вызывал офицера на поединок. Ого! Это же могла случиться первая дуэль в этом мире.

— Мне по службе не положено отвечать вам, — вскинулся Эдвард на Георга. — И причины драться с вами не вижу. Мы сейчас с леди просто разговаривали. Об игре. Госпожа Аглая может подтвердить. И мне через полчаса надо быть в замке у герцога. Тоже по службе. Так что…

— О, нет! — говорил во мне внутренний голос. И звучал он вполне уверенно. — Этот мужчина не полез бы в чужой дом к женщине. Во всяком случае, не ко мне. Я ему нравлюсь, конечно, но не настолько.

И рука моя невольно коснулась того места на шее, где был надежно скрыт след-метка самца, чья страсть вышла недавно из-под контроля. Или я заблуждалась? Возможно ли, что эти синяки оставлены были мне по другой причине? И в голове вдруг всплыло слово. «Непокорная». Он назвал меня так. Тот ночной гость. Может ли быть, что целью его было наказание?

— Так, так, так! — это наклевывалась новая версия в моей голове. — Но! Но…

Меня можно было резать на части, я бы и тогда не отступилась от испытанного чувства, что поцелуи носили другой характер. Страсть в них, все же, была. И такая! Это, скажу вам я, не каждому дано такое испытать. А у меня, поверьте на слово, сравнивать было с чем. Вернее, с кем. Да, некоторый опыт любовных отношений имелся. Сейчас мне было полных двадцать три года, а девственность утратила в девятнадцать. И тот мой первый мужчина был такой, такой…словом, по нему сходили с ума многие девицы из моих знакомых. Но он был «плохим мальчиком». То есть, совсем не подходил «золотой девочке». Об этом сразу же и заявил папа, как только разобрался, кто подвозил его дочурку до дома каждый вечер. А у родителя уже тогда был в ходу метод воспитания взятием под стражу и заточением в одном, отдельно взятом загородном коттедже. Но моего любовника тогда это не остановило — нашел способы видеться и под родительской охраной. Охладило его ко мне другое и чуть позже. Когда у него посыпались неприятности одна за другой и по нарастающей круто вверх, смекнул, что отец мой привык играть по-крупному. И особенно тогда, когда попал «на ковер» к своему боссу, и тот пригрозил…в общем, он тоже был из «плохих дяденек» и речь его, догадывалась, была очень грязной, но моему тогдашнему возлюбленному однозначно понятной. Возможно, но, разумеется, в очень сокращенном и мягком варианте она имела такой вид:

— Брось эту бабу, иначе лишишься самого дорогого любому мужику.

И от меня отступились. Но после ночи-прощания. Эх! Даже теперь есть, что о ней вспомнить. Но все осталось в далеком прошлом. Правда, теперь-то я на папеньку своего нисколько не в обиде. Вот тогда, да, сотворила целую акцию протеста. Ударилась во все тяжкие, так сказать. И кого у меня после этого только не было! Даже по представителям разных рас прошлась. Но речь не о том…

— Господи! Что со мной?

И правда! Что это в моей памяти и сознании в целом вдруг так ярко родитель возник?! К добру ли? Нет, вот так подумаешь об одном, но потом, бах, и все мысли махом отшибет. О чем я вообще тут думаю, когда там… Господи, здоров ли папочка? Сколько же меня уже там нет? Или… Не может он там бездействовать. Это тогда не мой родитель будет, не отец мой, а не пойми, кто. А может, напал на след? Не лично, конечно, а те люди, которых подключил к проблеме. Папа, наверняка, там действует. Да он способен все и всех перевернуть, если ему что-то понадобится. А если есть способ ходить к нам, то возможно имеется вариант и обратный? Ох, голове совсем плохо стало. Пора было отправляться на покой.

— Тим! — взвыла я так, словно включила аварийную сирену. И охранник возник рядом в тот же момент. — Домой! Мне срочно надо отдохнуть.

Пока добрались до особняка, мое душевное состояние улучшилось. Хоть и относительный, но покой, наконец, опустился на мою бедную голову. Для еще большего придания равновесия нервной системе, велела приготовить хвойную ванну. После нее собственное отражение, увиденное в зеркале, навело на мысль, что ко сну была готова. Вот и улеглась под пушистое одеяло, устроилась на взбитых подушках и уже с легкой улыбкой подумала о папе, прежде чем погрузиться в сон:

— Уверена, что мы свидимся. И надеюсь, что скоро.

Мне казалось, что он мне приснился. Мой родитель. Степан Георгиевич Зуров. Вот же. Сидел на моей кровати и гладил мою ногу…

— Стоп! Отцы так себя не ведут! — вот с этой трезвой мыслью я и начала просыпаться.

Мужчина сидел на кровати и водил ладонью по моему бедру. Касания становились все более властными и совсем уже нескромными, отчего мне все труднее удавалось изображать крепкий сон. И настал тот момент, когда вздрогнула, а следом быстро сместилась на другой край постели, благо кровать была широкой, попыталась там спрятаться от навязанных ласк. А одновременно с этим надумала закричать.

— Ти… — получилось только так, потому что меня немедленно ухватили за ногу, дернули, подтянули и зажали рот рукой, капитально придавив еще сверху тяжестью тела.

— Не надо кричать, — шепот был тот же, что и вчера. И тяжесть эта дурацкая стала, как бы, узнаваема. Как и рука, зажавшая мне рот. А на лицо опустились его волосы. Длинные, прямые. И запах…Что это? Лаванда с корой дуба? Вроде, и можжевельник угадывался.

— Черт, у меня здесь что, проходной двор? — от этой мысли дернулась, и меня придавили сильнее — даже дышать стало трудно.

— Будешь вести себя спокойно, отпущу. Ну? Договоримся? — и он сначала приподнялся с меня немного, позволив легким нормально наполниться воздухом, а потом убрал ладонь с губ. Только вот совсем не поднялся, так и остался сверху.

— Я…мне… — если честно, то сама не знала, что хотела ему сказать.

— Тяжелый для тебя? — прошелестел голос рядом с ухом. — А так? — и он перекатился на бок, увлекая и меня за собой. — Лучше?

В голосе чувствовалась усмешка. А еще мне показалось, что заметила блеск его глаз. Но, в основном, в комнате и вокруг нас двоих царила тьма, при которой трудно было что-то понять. И что мне не пришло в голову сказать горничной, чтобы не зашторивала сегодня портьеры?!

— Кто вы? — спросила скорее от испуга, не рассчитывая особенно получить ответ. Вот и услышала только его приглушенный смех. — Что вам надо?!

А вот тут мужчина замолчал, но протянул руку, чтобы коснуться моего лица. Особенно его интересовали губы, их обвел по контуру несколько раз, легко касаясь, догадывалась, что указательным пальцем.

— Прошлый раз пришел, чтобы предупредить. Но ты, похоже, так ничего и не поняла, — по легкому колебанию воздуха догадалась, что его губы были прямо напротив моих. — Ты ничуть не угомонилась.

Как это? Выходило, что предположение об угрозе-предостережении оказалось верным? Однако способ этот тип выбрал очень затейливый для этого. Нет, чтобы просто сказать, что, мол, не делай так, а то… Чушь! Что-то мне не верилось, что все происходило именно так. И вообще, и сейчас не верилось в реальность происходящего. Какие-то изощренные методы, однако, у незнакомца были для того, чтобы донести свои мысли до такой несообразительной меня.

— То были шары! — его шепот приблизился к моему виску, и по нему немедленно пробежали мурашки. — А теперь еще колесо! — и, похоже, меня тоже нюхали, как и я недавно волосы этого типа. — Тихо! Выбрось из головы мысли закричать! Помощь не поспеет.

Близость мужчины, его дыхание в моих волосах, властные руки, одна на плече, другая тяжестью и жаром ощущалась на талии, не располагали к хорошему мыслительному процессу. А если прибавить сюда еще глухую ночь, темень и отсутствие возможности позвать на помощь, то понятно, какие картины будущего рисовало мне воображение в тот момент. И разве, не угроза только что была мне озвучена? Вот и скакали образы моего умерщвления перед мысленным взором. От удушения, до… Нет, они постоянно возвращались к тому, как этот тип сжал бы мое хрупкое горло. А что я ему сделала? Дорогу перешла? Прибыли обычной лишила?

— Думай, голова, думай! — таращила я глаза в темноту. И мне стало казаться, что начала что-то видеть. Или это разыгралось воображение? Но, так или иначе, а оно отвлекало от рассуждений.

— А теперь еще из-за тебя могут возникнуть беспорядки в городе! — и снова чужие губы были напротив моих, и чуть не касались их. Хотя… вот уже и касаются. — Это не дело. Я обязан это прекратить.

— Неужели!.. — думала, глаза мои не могли распахнуться еще шире. Однако ошиблась. А еще у меня от догадки приоткрылись губы. И неизвестный этим немедленно воспользовался. — Он, что, видел все в темноте? — додумать не успела, так как его поцелуй слишком уж углубился. — Вы… — хотела высказаться, что заподозрила в нем начальника гарнизона. Это же ему было дело до беспорядков.

Это Эдвард недавно сказал, что в его обязанности входило обеспечение спокойствия в городе, и ему самому не престало нарушать установившийся порядок. Вот только час назад, или чуть больше, дело было, когда маркиз распалился и высказался за выяснение отношений на поединке. Вот ведь, сволочь двуликая, этот офицер! Там выказал себя поборником порядка, а здесь… Справился с женщиной! Так и впился в губы, клещ!

— Ммм! Какая ты вкусная!

Укусить, как и вчера, не получилось. Опытный стал, паршивец. Точно чувствовал мои следующие действия. Рот мой он оставил в покое и перешел к шее. А я вспомнила, какие отметины уже оставил там, от этого всхлипнула и хотела только выкрикнуть протест, как мне на губы и наложили ладонь. Получилось, поэтому, только замычать.

— Погоди немного, — прервался он от серии мелких поцелуев, на секунду приподняв голову. — Сейчас тебе расхочется протестовать и звать охрану.

К моему стыду так оно и случилось. Через совсем малое время, увы, я только и могла, что всхлипывать от пробудившегося в теле желания. И тогда уже еле сдерживалась и призывала оставшиеся крохи воли, чтобы не попросить этого, не пойми кого, о большем, чем поцелуи и прикосновения руками. Это черт знал, что творилось. А когда я дошла до последней точки и закусила угол подушки, чтобы не застонать от удовольствия и нахлынувшей вслед за ним слабости, меня неожиданно оставили в покое. Мужчина, без сомнения тоже распаленный страстью, в отличие от меня, смог взять себя в руки. Он отстранился и поднялся на ноги.

— Так и быть! Пусть будут шары, пусть крутится это чертово и твое колесо. Пока, во всяком случае. Но ничего более! Поняла? Никаких натравливаний мужчин друг на друга. Усвоила? Никакой бурной деятельности, женщина! Иначе, накажу серьезнее, чем сейчас. И не приму во внимание никаких отговорок. Все ясно?!

И он ушел. Обыкновенно так развернулся на каблуках, дошел до двери и вышел в нее. Это определила по звукам. А еще я узнала этот голос. На расстоянии мне уже не шептали, а просто тихо, но с нажимом говорили. Этих властных нот не распознать было невозможно. А еще прозвучала характерная хрипота. И теперь я точно знала, что дважды удостоилась ночных визитов герцога. Вот такие были дела.

Да. Гордость моя претерпела большой урон. От осознания случившегося получила сухую истерику. Это когда слез нет, а все остальное как обычно. Метания, терзания, всхлипы, судорожные вздохи — получите. А глаза при этом сухие, как пустыня и даже песок колючий в них ощущался вполне. Разметала в бессилии и отчаянии подушки, скомкала простыни и сбросила на пол одеяло. Но не помогло. Села и сгорбилась, и просидела в позе отрешенного страдания достаточно времени. А когда начала заниматься заря, заставила себя, все же, подняться и пойти приготовить ванну. Снова. Хвойную. Себе и самой.

Воду сделала приятно-теплую. Забралась в нее и выдохнула. Запрокинула голову к потолку и полежала так, просто созерцая его без единой мысли в голове. Почему в ней было пусто? Разогнала оттуда все непригодное и подержала в чистоте, готовясь заполнить планами мести. Уже только намек на ответные действия обнадеживал на возвращение ко мне веры в себя.

— И пусть не думает, что справился! — иногда проскальзывали такие слова в сознании, а на самом деле они звучали через плотно сжатые зубы.

А дальше мне захотелось запеть. Совершенно неожиданно. И подумалось: «Почему бы и нет?» И я спела несколько десятков песен. Это заняло приличное время. Вода в ванне успевала остывать, так что приходилось добавлять кипятка. И еще я придумала в нее погружаться с головой. Отличная была затея — здорово отвлекала вообще от всего. Вот так и прошло время до того момента, как дом наполнился звуками, проснувшейся челяди, и горничная нашла меня, мурлыкающей себе под нос веселый мотивчик.

— Госпожа! Вы уже поднялись? Так рано?

— Нет. Я еще не ложилась. Смени мне постель. Собираюсь сейчас только лечь. Застели белье в мелкую полоску. Оно мне нравится. Да, это. Сорочку подай белую с кружевами. Точно, эта самая. Я знаю, что она из тончайшего батиста. На этом все. И чтобы меня никто не тревожил. Да, и Тим тоже. Никто! Меня ни для кого нет!

И я действительно проспала целый день. И что удивительно, у меня получилось отлично отдохнуть. Проснулась ближе к вечеру бодрая и улыбчивая. Мой славный охранник вторым, следом за горничной, внедрился ко мне в спальню, стоило только подергать за шнурок вызова прислуги. И выглядел удивленным. А мне захотелось узнать, что его так поразило, неужели, моя улыбка? Но от вопросов удержалась. Вообще ото всех.

— Верный мой, Тим, приготовься. Через час поедем в клуб. Как только перекушу, — и что я такого особенное сказала, что он так пристально меня рассматривал? Или ждал от меня другого поведения? И расспросов тоже? Но не дождался. Вот и недоумевал.

Дальше у меня был обычный, так сказать, трудовой день, то есть ночь. Ну, раз была хозяйкой ночного клуба. Вернулась домой почти под утро, оставаясь на посту до последнего. Когда ложилась спать, долго косилась на зашторенное окно. Потом не выдержала, поднялась с постели и, прошлепав до него босиком по полу, собственноручно развела шторы в разные стороны, впуская в комнату лунный свет.

— Так оно лучше, — бурча под нос эти слова, забралась снова под одеяло.

Той ночью никто не явился. Следующей тоже. И так прошла неделя. Я приходила домой под утро, сну отдавала восемь следующих часов, а потом время уходило на обычные житейские дела.

— Меня оставили в покое, — подвела итог по прошествии семи дней. — Стоило только исключить кокетство. А может, пусть бы так и дальше все продолжится? Черт с ним, с этим герцогом. Я согласна стереть все из памяти и отказаться от противостояния. А потому оставлю затею ссорить мужчин между собой. Уже оставила. То есть, держу дистанцию ото всех сразу. И пусть будет так! Возмещу себе потери обогащением. — О, да. Деньги потекли в мой карман приличным ручейком. И тот обещает превратиться в бурный поток, как только удастся внедрить здесь покер. — Отлично! Стану самой богатой в Амвие и поеду открывать клубы по всей стране. Да, займу, пожалуй, себя этим.

И через день состоялась первая игра в покер. Через два были заняты уже все карточные столы. А через три…ночью, вернее, под утро, снова явился герцог. Я его не ждала. С чего бы? Считала, что мы с ним пришли к соглашению: игорный бизнес и доход от него доставался мне, порядок в городе и никаких стычек на почве ревности из-за меня — ему. Оказалось, что я чего-то не поняла.

— Какого черта! — выкрикнула в полный голос, когда дверь спальни распахнулась, и он возник на пороге, не успела я еще даже задремать.

— Какого демона?! — решительными шагами мужчина направился к окну и взялся за шторы, собираясь ими загородить доступ в спальню лунному свету.

— Вы с ума сошли! — это было второе, что вымолвила, в ответ на его быстрое раздевание, еще не веря, что ситуация могла зайти так далеко. — И…и я выполнила ваши требования!

— Да?! С чего так решила? Я сказал, пусть будет бильярд. Это да. Я разрешил тебе рулетку. Согласен. Наложил запрет на стычки на этих, как их, дуэлях.

— Ну, вот! — на всякий случай прикрылась до подбородка одеялом и отвела в сторону глаза, так как этот мужчина закончил снимать камзол и рубашку и взялся за брюки. — Какие претензии?

— А карты я тебе разрешал? Нет!

— Так, ведь…

Но было поздно. Он уже проник ко мне под одеяло. Впрочем, оно очень быстро оказалось, сброшенным с кровати на пол, а вслед за ним полетела и моя ночная сорочка.

— И все же, ты играешь нечестно, Уильям, — отважилась сказать ему, когда он уже собрался спальню покинуть. Герцог в это время застегивал пуговицы на рубашке, и солнце к тому моменту вышло из-за горизонта наполовину. — Заслал мне тут всяких казачков, понимаешь ли!

— Что? — приподнял в удивлении брови. — Поясни свои слова.

— Тим! Это же твой человек? Ты мне его подсунул? Да и все остальные слуги тоже, так понимаю, являются твоими осведомителями.

— Конечно. А как ты думала? Этот город и все герцогство — они мои. Я не позволю никому здесь самоуправствовать.

— Но ты терпел довольно долго. И мой клуб, и меня. Что же сразу не выставил запреты?

— Было весело наблюдать. До определенного момента.

— Да? Странно. Я не предполагала, что тебя доконает именно покер. Надо же! — и тут приподнялась в постели, обернув обнаженное тело одеялом, и взглянула на него с ожиданием. — И когда отдашь приказ открыть для меня портал? Могу уйти прямо сегодня, если хочешь.

— Уйдешь? — произнес с недоумением, поправляя полу камзола. — Зачем? Без тебя станет скучно. Поэтому разрешаю, так и быть, тебе остаться.

— Что?!! От меня одни неприятности, Ваше Сиятельство!

— Есть такое. Твоя деятельность напрягает, а вызывающее поведение идет в разрез с местными правилами.

— Вот! Я не вписываюсь в этот ваш мир. И теперь, когда ты запретил клуб, то я…

— С чего ты взяла такое? Оставляю тебе твое детище, этот клуб «Ночная птица», а нашим мужчинам развлечения.

— Да? Оставляешь? Все как есть? И покер?

— И покер… Теперь, — подошел и взял прядь моих, все еще рыжих волос, чтобы потрогать на прощание. — Моя Аленькая. Отдыхай. А у меня сегодня полно дел.

И ушел. А я так и осталась сидеть на месте. И как все, случившееся и сказанное, было понимать, совершенно не представляла.