А единороги будут?

Глава 15

Проблему с обедом мы решили традиционным путем, не гоняя никуда Рикиши. Он просто высунулся и приказал озаботиться этим одному из парней–охранников.

– Кстати, их сменили, – усевшись в кресло, Рики вытянул вперед ноги и тут же пересекся взглядом с Бхинатаром.

– Угу, – кивнула я, поглядывая то на одного, то на другого. Можно подумать, меня сейчас судьба двух парней за дверью волнует, когда у меня тут рядом только искры не сверкают.

Вдруг, очевидно по заказу публики, последовало сначала смазанное движение от кресла в сторону моего жениха, затем ощутимое даже мной движение слоев воздуха, и засверкали они родимые, искры… Как будто от резкого торможения машины.

Почти сразу материализовался и сам затормозивший объект. С удивительно спокойным выражением лица он демонстративно небрежно покручивал в руке ритуальный нож. Бхинатар, магически удерживающий Рикиши на расстоянии, выглядел чуть более напряженным и сосредоточенным.

Конечно, выяснять, кто из них сильнее и главнее, эти двое будут еще неоднократно, но кое–какие моменты следует прояснить сразу.

– Значит так, мальчики, в свободное время вы можете развлекаться, как вам угодно, но до моего переезда на ТинНигх обсудите между собой и разработайте тактику взаимодействия по защите меня от посторонних. И ознакомьте меня с ней! – плевать мне было на эту тактику, я еще тот генералиссимус, но мне было нужно, чтобы эти двое осознали наличие общего совместного дела. – И помните, что вас тут трое.

– Чхар Ясс Зине еще не выполнил приказ Ллос, он опасен.

– Да, леди, за ним самим надо присматривать.

Мои брови взлетели домиком от возмущения. Спрашивается, зачем мы тогда его спасали, чтобы теперь за ним присматривать?

– Он поступил как трус. Ллос не приняла бы его, как жертву и вряд ли подарит ему легкую смерть. В его крови «Поцелуй паука», и он может начать действовать в любой момент.

– Леди Сонола не простила бы его смерти и отомстила бы потом всем.

М–да. Ну, договорятся со временем, притрутся, никуда не денутся. Но упоминание о том, что жизнь Чхара в буквальном смысле в руках божьих, мне не понравилось.

Вообще, сам факт, что боги дроу так вот по–простому приходят, разговаривают, выдают задания какие–то… он, даже на фоне полной анреальности происходящего, был еще более анреальным.

– То, что вы выбрали для всей семьи богиню–покровительницу Киарансали, не означает, что Ллос уступит ей Чхара, – выдал очередную реплику Бхинатар.

– И что вы тогда предлагаете? Может, убить его сразу будет проще? – не выдержала я. – Зачем он нам сдался? – и посмотрела на Рикиши, ожидая пояснений от него.

Жених нахмурился, я бы даже сказала, что напрягся. Такое ощущение, что он тоже по какой–то причине не хочет, чтобы Чхара убили.

Рикиши посмотрел на мирно сопящего на полу парня, которого так пока никто и не потрудился разбудить. Потом на меня, затем на Бхинатара. Тот молчал, выражая несогласие только выражением лица. Рики, судя по всему, обдумывал, насколько информацией, предназначенной для меня, следует делиться в присутствии моего мужа.

Очень вовремя появились трое слуг с большим столиком на колесах и принялись энергично сервировать стол в соседней комнате. Привезенное ими так вкусно пахло, что я сползла с кровати и встала в дверях спальни, чтобы полюбоваться на процесс. Желудок скрутило от голодных спазмов, мешая происходящим в голове размышлениям. Закрыв глаза и вдыхая аромат жареного мяса, я обдумывала, могу ли я делиться с Бхинатаром хоть какой–то информацией или пока продолжать доверять только Рикиши, раз уж начала. И о том, что нетопырский засранец знал, что на мой призыв могут откликнуться другие боги… Наконец, я приняла решение и позволила уже давно пытавшемуся пробиться в мою голову Рики облегченно выдохнуть и высказаться:

– Конечно, Чхар полукровка и магической составляющей в нем почти нет, но для любой семьи в Яхолии сын гораздо важнее, чем дочь. Тем более, как это ни смешно звучит, леди Сонола любила его отца, – я не сдержала удивления от услышанного, оно отразилось у меня на лице, и Бхинатар, внимательно следящей за моей мимикой, насторожился. – Просто у леди Сонолы больше не будет детей, а леди Марими с самого начала была не способна к продлению рода. Если и леди Алиса окажется пустоцветом, древо семьи Тарнизо завянет.

Смутно уважительная причина, объясняющая, почему Сонола готова бороться даже за сына–полукровку, но я очень сомневаюсь в искренности ее переживаний.

– К тому же, как только умрет отец леди Марими, последний и на текущий момент единственный мужчина в семье Тарнизо, все древо будет взято под опеку более старшим. Или полностью поглощено, если у семьи не останется надежды на возрождение.

Ага, так более понятно, – конец вольной жизни, все богатство перетечет в другую казну… Возможно, конфликт с мужчинами старшего древа. Естественно, сыночек, воспитанный в матриархате и ничего не соображающий в здешних реалиях, – просто мечта для Сонолы и ее кузины.

– Леди Марими очень ругалась, узнав, что леди Сонола покинула Ноакиндомскую империю, оставив там сына. Именно поэтому меня подарили ей, чтобы я сумел выяснить, что же на самом деле произошло.

Вот так походя развенчана очередная правдоподобная ложь, выдаваемая мне. «Сестре было так грустно после смерти мужа…» Ха!

– И как? – заинтересованно уточнила я, а мой интерес снова отразился на лице.

Бхинатар, сначала демонстративно проверивший все блюда на наличие яда и только потом приступивший к поглощению пищи, оторвался от супа, чтобы пристально посмотреть на меня. Я улыбнулась, ловя себя на желании помахать ему рукой.

– Официально там был вырезан весь Дом с последующей сменой власти. Леди Сонолу какое–то время везде приглашали, считая героиней, пожертвовавшей личной жизнью ради благополучия Яхолии. Считалось, что правящий Дом задумывал восстание, поэтому благородной леди пришлось воспользоваться древней враждой и помочь другому Дому уничтожить всю правящую аристократию. А затем она срочно покинула Ноакиндомскую империю, чтобы доложить о свершившемся перевороте своему королю лично, и настолько торопилась, что кое–что позабыла с собой захватить. На самом деле, леди Соноле пришлось убегать настолько быстро, что ей было слегка не до сына. Правда, она тут же вспомнила о нем, едва оказалась на родине. И даже искренне переживала за него, иногда, – даже в мыслях я почувствовала и как будто увидела ехидно–скептическую полуулыбку Рикиши. – Но я совершенно не понимаю, почему дроу вырастили Чхара, и зачем им так нужна леди Алиса, – я глубокомысленно покивала и снова улыбнулась Бхинатару. – И тем более не понимаю, зачем она им понадобилась так срочно.

Мысленный разговор – довольно удобная вещь, оказывается, хотя и сильно изматывающая. Приходится постоянно контролировать сознание и не давать пробиваться наружу лишним, не участвующим в беседе мыслям и эмоциям.

– Леди, хотите, я расскажу вам одну древнюю сказку моей родины? – я даже не сразу поняла, что Рикиши произнес это вслух.

– Конечно, хочу, только… – я озабоченно кивнула в сторону спальни. – Наверное, имеет смысл сначала разбудить Чхара и покормить его?

Бхинатар внимательно посмотрел на меня, как будто ожидая чего–то.

– Леди, вы сами отвергли покровительство Ваэрона, значит, ни о каком равноправии между женщинами и мужчинами даже речи быть не может. Ваш муж ждет четкого приказа.

– Он еще не мой муж, – открестилась я инстинктивно, хорошо хоть мысленно. А вслух поинтересовалась у Бхинатара: – Ты сможешь его разбудить?

– Да, мать Мируан.

Меня внутренне передернуло. Точно, мы же так и не договорились насчет титулов.

– Слушай, а как еще у вас можно уважительно обращаться к женщине?

У мужчины на лице ненадолго появилось очень задумчивое выражение, и он родил альтернативный вариант:

– Госпожа.

Рикиши как–то странно хмыкнул. Я сначала не поняла, почему, а потом вспомнила – он же так часто к Соноле обращался. Не "леди", а "госпожа".

– По моему "леди" звучит гораздо более возбуждающе, вы не находите? – как почувствовал, что про него думаю. Еще и ухмыляется, засранец… А ведь даже по ушам за соблазнение не надаешь, ведь последнюю фразу он произнес хоть и с томным придыханием, но мысленно.

Мы перешли обратно в спальню, где Бхинатар проделал несколько быстрых движений руками над лицом Чхара. И тут же отшатнулся, потому что мой брат резко подскочил, огляделся, увидел нас и снова уселся на пол.

– Иди есть, – махнула я рукой в сторону столовой.

Чхар упрямо поджал губы и посмотрел на меня из–под насупленных белых бровей. Замечательно… И как правильнее поступить? Оставить голодать, нарушая мой собственный приказ?

Сказать моим мужчинам, чтобы озаботились и накормили упрямца? Забавно, но педагогически не верно. Рикиши только недавно стал меня более–менее слушаться, Бхинатар вроде как тоже соблюдает приличия… и тут такое вот капризничающее недоразумение, которое я сама построить не в состоянии? Вот уж нет уж!

Я сосредоточилась, выставила ладонь на уровне груди и медленно двинула рукой от себя – вперед, разрезая поток воздуха, и подула в сторону упрямца. Чхар плавно поплыл над полом в сторону столовой.

Сообразив, что происходит, он попытался встать и гордо выпрямиться, но у него ничего не получилось. А я почувствовала, как в мою силу аккуратно вплетается чья–то чужая. Нежно и осторожно, как бы предлагая, но не навязываясь. Сотрудничество объединяет, так что я не стала отказываться от помощи Бхинатара. Мы вместе долеветировали упертого барашка до столовой и водрузили его на стул.

– Ешь, или мне придется кормить тебя, – строгим тоном произнесла я, глядя на мальчишку.

Сколько он там сказал? «Первые сто два года своей жизни»? Интересно, это с учетом тех семи лет, что Сонола провела в Ноакиндомской империи или нет? Да, даже если с учетом… Средний жизненный цикл у темных эльфов составляет от шести до восьми сотен лет. Первое совершеннолетие у них наступает примерно в восемьдесят один год – возраст, когда юные дроу заканчивают обучение как жрицы, маги или воины. То есть… один к пяти, наверное, где–то так. Значит, Чхару примерно… двадцать два. Очень похоже на правду. Причем, в отличие от Рикиши, который сначала достиг двадцатилетия, а потом прожил пять сотен лет, этот ребенок достиг своего двадцатилетия совсем недавно, несмотря на сотню лет за плечами. И ведет он себя именно как мальчишка…

Зыркнул на меня злобно, потом на Бхинатара, как на предателя и врага народа. Казалось, еще немного и запыхтит, как недовольный ежик. Однако то ли заложенное с детства уважение к женщинам, то ли презрение и отвращение к иблитам… То ли элементарно проголодался и решил перестать выделываться… Но Чхар приступил к поглощению пищи, а я позволила себе слегка расслабится и выдохнуть. Маленькая, совместная, но победа!

– Рикиши, ты мне сказку обещал, – напомнила я, усаживаясь на стул и наблюдая, как мой так называемый братик вгрызается в куски мяса. Аккуратно и жадно одновременно.

– Да, леди, – Рики тоже устроился на тот же стул, на котором и сидел раньше.

А вот Бхинатар прилеветировал из спальни кресло и с низким поклоном предложил мне пересесть в него. Я одобрительно улыбнулась – кресло значительно мягче и, вообще, в нем было гораздо удобнее. Рики едва заметно нахмурился, но тут же расслабленно откинулся на спинку стула и скрестил перед собой ноги.

– Когда боги создают очередной мир, то первыми запускают в него драконов. Те живут тысячи тысяч лет, наблюдая, как меняется мир, как одни расы сменяют другие. Стараются не вмешиваться, но иногда нарушают это правило. Избранная драконами раса процветает и развивается на зависть всем остальным. Потом драконы один за другим начинают терять интерес к жизни и засыпают, иногда парами, иногда поодиночке… иногда целыми семьями. Драконов можно убить, но сами они не умирают ни от болезней, ни от старости. Покровители расы тоже засыпают, но чтобы не оставить своих избранников без защиты, они выбирают девять жрецов, и те могут говорить со спящими драконами, задавать им вопросы, а в случае крайней опасности, объединившись, разбудить их и обрушить всю их мощь на врага.

Судя по лицам обоих дроу, они эту сказку слушали не в первый раз. А я вот про нее даже в учебниках не читала. Даже в мифах и легендах Яхолии ничего подобного не упоминалось.

– И вот на один из миров напали завоеватели. Они не верили в драконов, не хотели задумываться о том, что в их мире спит их собственный дракон. Они возжелали захватить и поработить чужого, считая, что это будет сделать очень просто. Но против захватчиков восстало сразу три мира, потому что первоначально, до большого взрыва, они были едины, и покровители у них были общими. А потомки девяти жрецов жили в этих мирах, соединяясь с другими расами и передавая от сына к сыну маску, которую необходимо надеть перед разговором с драконом.

М–да, есть у меня предчувствие, что вот–вот мне откроется не только причина начала межмировой войны, но и почему она так печально закончилась.

– Сначала победа была на нашей стороне, – ага, увлекся, проговорился! Так я и думала, что он успел повоевать, иначе, откуда столько подробностей различных битв знает? – Потом мы стали проигрывать, и тогда жрецы решили вызвать на помощь драконов. Для этого им надо было собраться вместе у алтаря, но в пути двое из жрецов погибли, а их маски оказались утерянными, – дроу и Рикиши на минуту замолчали, как будто поминая неведомых мне существ. – И тогда правитель основного мира принял решение пожертвовать собой и своим народом ради сохранения тайны. Захватчики не знали ничего ни про маски, ни про жрецов. Они были уверены, что вызывать драконов умеет правитель и, возможно, его сыновья. Поэтому они придумали, как сохранить им жизнь… И принялись планомерно истреблять остальной народ. К счастью, они поверили в то, что два других мира оставили третий из разумной трусости, и заключили с ними договоры на более или менее приемлемых условиях.

– Эм–м–м, – только и смогла сначала отреагировать я. Потом откашлялась и попробовала выдать что–то более внятное. – И никто в Яхолии до сих пор не в курсе?..

– Только вы, я и, возможно, леди Сонола.

– Вот ведь… – я оборвала саму себя буквально в последний момент. Мало ли, может, у дроу тоже не принято, чтобы женщины выражались.

– Не стоит падать там, где можно выстоять и сохранить лицо, – Бхинатар одобрительно посмотрел на меня, и я порадовалась за себя, такую умную и сдержанную. – Только лицо у вас уж больно выразительное, госпожа. – М–да… Ну, и что мне теперь, паранджу носить, что ли?

Наевшийся Чхар добродушно хихикнул шутке соплеменника, а не стал поминать иблитов. Может, он такой злой был, потому что голодный?

– Кстати, а как будет проходить завтрашняя свадьба? – поинтересовалась я, поглядывая то на Бхинатара, то на Рикиши.

Первый широко распахнул глаза и, смущаясь, выдал:

– А я думал, это вы мне расскажете, госпожа. У дроу нет такого понятия.

Я откашлялась, давя в себе желание показать кулак прячущему ехидную улыбку Рики.

– Точно… Нет. Все время забываю об этом.

Спокойствие, главное, спокойствие, как завещал великий Карлсон. А то я сейчас совершу какую–нибудь очередную глупость, получу улыбку–приз и разочарование мужа… Почему–то ни первого, ни второго мне не хотелось. Муж мне начинал нравиться, с Рикиши, вообще, все давно понятно, да даже сытый Чхар вызывал желание не придушить, а договориться, и, главное, спасти его от поцелуя с пауком, или как там этот яд у него в крови называется?

Так что я собралась с мыслями, сосредоточено обдумывая, что я еще не спросила важного, о чем неплохо было бы поинтересоваться.

– Но на ТинНигх и КийЛунь все в курсе той милой легенды про драконов? – неожиданно мои мысли с предстоящего бракосочетания вновь вернулись к рассказанной Рикиши сказочке.

– О, нет, госпожа. Тех, кто помнит про драконов, осталось очень мало, а уж знающих про жрецов, вообще, единицы, и все они поклоняются одной и той же богине, – улыбки Бхинатара тоже были быстрыми, но более заметными, чем у Рикиши.

Белые зубы сверкнули, подчеркивая черноту кожи. Губы и у него, и у Чхара были сероватыми, с едва заметным розовым оттенком. Брови и ресницы – чуть темнее, чем волосы. А глаза – блекло–голубые, только у брата с уходом в серый, а у мужа – в лазоревый.

– Какой же? – уточнила я, уже заранее догадываясь, каким будет ответ.

– Ревенансер Киарансали, Леди Мертвых. Она покровительствует Культу драконов, жрецы которого верят в то, что смогут разбудить первородных.

– Ри–и–и–ики, – мысленно завопила я. – А как ты узнал, что именно она явится на мой призыв? И откуда ты знал, что эти двое относятся к тем единицам, при которых можно рассказывать про жрецов?!

– Леди, насчет богов и женщин знать что–то наверняка невозможно. Но я очень рассчитывал, что почуяв меня, Леди Мертвых проявит любопытство и заинтересуется. Правда, я не ожидал появления Ваэрона. Так что вы вместе с ним заставили меня слегка понервничать, – судя по мысленной улыбке, очень даже не слегка, но вряд ли мне сейчас в этом признаются. – А насчет того, что эти двое знают про жрецов… Скажем так, леди, я проверял одно свое подозрение. В любом случае они теперь под покровительством леди Ревенансер, а она жестко охраняет тайну своего культа и карает лишь за мысли о предательстве.

На меня вновь напал приступ кретинизма, обостренный дотошностью, и я мысленно уточнила:

– Но ведь эти двое раньше поклонялись Ллос, а Бхитанар сказал, что все знают лишь те, кто поклоняется Киарансали…

Наверное, на моем лице отразилось беспомощно–непонимающее выражение, заставившее моего мужа нахмуриться и недовольно зыркнуть в сторону Рикиши.

– Бхинатар знает тайну, потому что относится к избранным, посвященным в проблемы с леди Сонолой. И, к слову, он до этого поклонялся не Ллос, а другому богу, я прав? – едва заметный кивок от старшего дроу подтвердил все ранее сказанное. – А вот Чхар Ясс Зине преданный почитатель королевы пауков, в отличие от своего отца, погибшего вместе со всем своим Домом. Но он тоже знал про жрецов. Знаете почему, леди? – Рики мысленно улыбнулся мне и в моих глазах тоже засверкали смешинки.

Внимательно следящий за нами Бхитанар опустился возле меня на колени и нежно провел ладонью по моей икре. Кажется, меня пытаются отвлечь от другого мужчины, причем очень недвусмысленно.

– Потому что Чхар – потомок жрецов, как и его погибший отец. И если вы сейчас рассчитываете на уединение с этим…

– С моим мужем, – подсказала я, тоже мысленно ехидно улыбнувшись.

Нет, Рикиши не злился и даже не то, чтобы ревновал, но… Он явно был не в восторге.

– Тут есть третья комната. Пожалуй, я отнесу туда Чхара, а то вдруг ему тоже захочется присоединиться.

Как только Рики исчез, захватив с собой моего брата, мне вдруг стало резко не по себе. Одно дело кокетничать с другим мужчиной, вызывая хотя бы намек на ревность у своего. И совсем все иначе выглядит, когда твой мужчина оставляет тебя наедине с посторонним, а сам тактично утаскивает с собой всех свидетелей… из тех, что могут не вовремя что–то вякнуть и спасти тебя от соблазнения. Собственным мужем…

И, вообще, у нас матриархат вроде? Чего без спросу руки распускаем?!

– Госпожа?..

Невидимая под платьем ладонь, нежно поглаживающая мою ногу уже под коленкой, резко замерла, как и ее владелец.

Нет, ну мне же все равно надо будет с ним спать… наверное. Муж же. А… Это… Контрацепция?! Я не хочу, чтобы меня в ближайшем будущем кто–то стал называть матерью с полным на то правом! И… и вообще… кругом столько всего невнятного и неясного, так что никаких детей!

Забавно, но когда я начинала спать с Рикиши, у меня даже мыслей таких не было. Мне помогала вера в то, что от вампиров не залетают. А вот от дроу – запросто! И Чхарик – живой пример… Пока еще живой… И…

– Я вам не нравлюсь?..

– Нравишься.

Красота была, конечно, сильно экзотическая за счет сочетания цвета волос и кожи, да еще из–за своей идеальности. Но даже то, что в этом мужчине я во много раз больше не уверена и не доверяю ему еще больше, чем Рикиши, не отвращало. И никакой потребности знать, интересна ли я ему, как женщина. Наверное, тут играло роль то, что если с местными аристократками я хоть как–то могла конкурировать, то с эльфийками у меня не было никаких шансов. То есть я заранее смирилась, что для Бхинатара – странный экзотический уродец, с которым ему необходимо переспать…

– Дело не в тебе, – я встала с кресла, одернула платье и попробовала донести свои сомнения до мужа: – Если секс с тобой является непременным условием нашего брака, то давай сделаем это по–быстрому и успокоимся. Если же нет, – то просто секс ради секса мне не нужен. Мне нужна преданность. Нужно уважение. Нужна уверенность, что я могу тебе доверять.

– У нас в семьях не принято строить отношения на доверии, госпожа. Это ненадежно.

– Да? – я наморщила нос, как будто съела кислый лимон. В комнате запахло ложью. Бхинатар сам не верил в то, что говорил, а, значит, пытался проверять меня. – И что же у вас служит скрепляющим фактором?

Муж нахмурился, услышав последнее слово. Согласна, погорячилась, вряд ли оно у них тут входит в разряд общеупотребляемых.

– Взаимовыгода.

– Отлично, тогда давай выясним, чем мне выгоден ты. И чем я выгодна тебе. Ведь ты стал мужем иблит, это же позор, как я понимаю?

– Нет, я принес себя в жертву ради благой цели, – Бхинатар белозубо улыбнулся, смягчая смысл фразы. – И потом, в отличие от Чхара, моя жертва не так уж велика, – я остаюсь жить со своим народом, а не ухожу в неизвестный мир служить чужому роду. Если бы Верховная мать пожелала от меня подобное, только страх перед гневом Ллос удержал бы меня от неисполнения ее приказа. – Выдержав паузу почти в минуту, Бхинатар продолжил: – Но она пожелала иного. И у меня будет очень много преимуществ. Об одном из них мать Шинтафэй уже упомянула. Я перехожу в семью, где пока что только одна женщина, и это избавляет меня от необходимости удовлетворять любую возжелавшую меня госпожу из Дома матери. Но моих обязательств как воина, мага и сына не отменяет, поэтому мы можем рассчитывать на покровительство старшего Дома, – я очень хороший маг, хотя и не лучший.

По–моему, меня пытаются запутать, не отвечая прямо на поставленный вопрос. Обидно, досадно, но опыт борьбы с подобным у меня уже есть.

– Одно преимущество ты назвал. Еще? – я встала с кресла и подошла к окну.

– Постоянное стабильное положение отца Дома. Вы не сможете заменить меня другим мужчиной.

– Не смогу завести себе любовника? – сам виноват, буду задавать конкретные вопросы прямо в лоб, без всяких там красивых словесных оборотов.

– Любовников – сколько угодно, но при этом они будут оставаться бесправными, – в голосе только спокойная констатация факта. Отсутствие даже намека на ревность. Да и с чего бы?

– Еще? – сказал же, что много, вот и пусть перечисляет.

– Жизнь станет спокойнее, – Бхинатар вновь улыбнулся, только как–то грустно. – У меня не будет соперников, и я перестану быть соперником для братьев.

– А какие выгоды будут у меня?

– Судя по тому, что я сегодня видел, ваша жизнь тоже станет спокойнее, – а теперь улыбка моего мужа чем–то напомнила мне Рикиши. Ехидной хитринкой, наверное. – И с вами рядом буду я, – ну точно! Один в один…

– Тогда расскажи мне, зачем вам принципиально нужна была именно дочь Сонолы.

Бхинатар замялся, потом выдал:

– Это не моя тайна, госпожа.

Бедняга даже не понял, почему я рассмеялась, упав в кресло, и веселилась там до появления в дверях удивленных Рикиши и Чхара.

– Леди?..

– Да, это я! – все еще продолжая смеяться, я махнула рукой в сторону Бхинатара. – А это твой клон… или дальний родственник. И… Кстати, ты боишься щекотки? – уточнила я у мужа, почти успокоившись и вытирая слезы от смеха.

Все трое мужчин смотрели на меня с подозрением и недоумением. Наверное, решили, что сумасшествие выбранной мною богини заразно.

– Пытать сейчас буду, – пояснила я, уже просто тихо хихикая от предвкушения. – Это очень страшная пытка, ее не каждый выдержит. Раздевайся!

Я решила, что глупо впадать в истерику или стучать ногами, да и, вообще, я не против того, чтобы члены моей семьи хранили какое–то время чужие тайны. Но право на хранение надо будет заработать. Например, развлекая меня. Поэтому начнем со щекотки… А потом перейдем к более изощренным методам допроса. Ну, и напоследок всегда остается хорошая порка, если уж сильно достанут своей секретной таинственностью.