А единороги будут?

Глава 4

Сонола притащила меня к какой–то кладовке – узенькая маленькая дверца в конце темного коридора на самом верхнем этаже дома. Я сначала решила, что это дверь на чердак, но нет – каморка размером с обычный лифт. Вдвоем мы затолкались туда с трудом, учитывая размеры наших нижних юбок. Захлопнув дверь, Сонола заперла ее на щеколду. Небольшую такую, аккуратную, позолоченную или действительно золотую, но все равно – щеколду. У меня в спальне был вполне себе приличный французский замок с ключиком, а тут…

Затем Сонола пошептала в маленькую воронку–рупор, и я ощутила, что мы куда–то падаем. Или поднимаемся? Или летим? На всех скоростях, так что внутренности стремительно перемещаются в пятки.

Я закрыла глаза и попробовала расслабиться. Ничего не получалось – перед глазами стоял Рикиши. Слава всем богам моего, его и этого мира – напившись моей крови, он стал выглядеть заметно лучше.

– Как вы сумели поработить вампиров? – поинтересовалась я сквозь плотно стиснутые зубы.

Неприятное ощущение падения продолжалось.

– Вампиров? Ах, да, у вас их так называют. Рикиши – нетопырь второго уровня, – Сонола произнесла это таким тоном, как будто мне сразу должно было стать все понятно.

Увидев мое озадаченное лицо, она усмехнулась, презрительно и с вызовом. И ничего не ответила. Как раз в этот момент мои органы вернулись на свои места, правда содержимое желудка, еще вчерашнее, – ведь позавтракать я так и не успела, решило выйти посмотреть, что тут происходит. Пришлось вновь закрыть глаза и глубоко подышать, как в самолете во время посадки.

Пока я приходила в себя, Сонола, привычная к таким прыжкам (а я даже не сомневалась, что мы куда–то перенеслись в этой каморке) открыла щеколду и распахнула дверь…

Ну, точно! Перед нами был небольшой, тускло освещенный кабинет. А прямо напротив нас у стены стоял диван, на котором с уверенным видом сидело трое мужчин.

Вдруг свет в нашей коробочке предупреждающе замигал красным, и мы быстро выдавились наружу. Двери тут же сами захлопнулись и через минуту опять распахнулись. Из местного аналога лифта вышла еще одна пара женщин. Причем… не удержавшись, я тихо ойкнула, – одна из них была точным моим отражением, но в другом платье.

Мужчины явно увлеченно что–то обсуждали до нашего появления: глаза у них все еще горели азартом, и один из них договаривал последнюю фразу. Но потом они сидели молча и смотрели, как в кабинет вывалились сначала мы, потом мой двойник со своей дуэньей и, ожидаемо, еще через минуту – третья пара, моя копия и сопровождающая ее леди.

– Что ж, – седой импозантный мужчина приподнялся с дивана и подошел к нашему женскому обществу. Внимательно оглядев трех претенденток на роль Алисы, он скривился, как от зубной боли и, поджав губы, буркнул:

– Сходство, конечно, есть, но…

Более молодой из тройки, даже не вставая с дивана, согласно кивнул:

– Темперамент не совпадает ни у одной. Ну разве что… – он ткнул пальцем в стоявшую слева от меня девушку. – Начнем с нее. Остальные могут пока сесть.

Я огляделась в поисках места, куда бы я смогла пристроить свою пятую точку, да еще и с учетом пышных юбок. Нашла четыре стула и два кресла. Естественно, я выбрала более мягкий и просторный вариант, положила ногу на ногу, облокотилась на подлокотник и максимально отрешилась от происходящего.

Девушку допрашивали. Натуральным образом допрашивали! Она отчаянно отбивалась, выдавая информацию по крупицам. Я с благодарностью вспомнила занудство Рикиши, потому что, судя по лицам мужчин, ответы девушки их не радовали. Они были точными, но очень краткими.

Спустя сорок минут седой устало махнул рукой:

– Сойдет… Но давайте оценим остальных.

Проигнорировав мое присутствие, мужчины накинулись на скромно сидящую на стульчике вторую кандидатку. Если первая отвечала уверенно и по существу, пусть и кратко, то эта мямлила ответы едва слышным шепотом. Путалась, запиналась, краснела, бледнела…

– Вернуть обратно! – резюмировала тройка судей, и девушка начала на глазах растворяться.

На стене кабинета появилась смутная размытая движущаяся картинка – пешеходный переход, светофор, высокие многоэтажки вокруг. Моргающая неоновая вывеска на одном из зданий. Странные, незнакомые буквы. В середине дороги появляется пока еще нечеткий силуэт, быстро уплотняющийся – кто–то в длинном черном балахоне с капюшоном, скорее всего бывшая конкурентка. Я попыталась разглядеть ее лицо под капюшоном, поэтому не сразу заметила, как из–за поворота вылетел вагончик на колесах, канареечного цвета. Женщина тоже не успела его заметить. Визг тормозов, удар, вскрик…

– Ну что ж, минус одна. Жаль, – спокойно констатирует седой и смотрит на меня. – Давайте теперь побеседуем с вами, леди.

У меня внутри пусто и холодно. Глотать тяжело – спазм почти до удушья. Ладони вспотели, но о платье их не вытрешь – останутся следы. Страшно. Вот она, разгадка. Возвращение обратно. Нафик нужно, скажем дружно!

Выдыхаем. Успокаиваемся. Улыбаемся!

– С удовольствием, господа!

Седой с одобрением посмотрел на меня, потом перевел взгляд на Сонолу:

– Она чем–то напоминает тебя в молодости.

Услышав такой комплимент, мы обе одновременно возмущенно фыркнули.

Дальше я начинаю вещать. На каждый заданный вопрос я заливаюсь соловьем, с благодарностью вспоминая Рикиши. Вообще у меня такое чувство, будто он сидит рядом со мной, и мне от этого легко, спокойно, и я уверена, что у меня все получится.

Не знаю, что там у меня в моем мире должно было случиться. Током меня ударить или холодильником накрыть, не важно. Мне их возвращения не понравились.

– Ну что ж, леди, поздравляю! – улыбаясь мне, седой, одновременно делает взмах рукой и девушка, совпадающая с неизвестной мне Алисой темпераментом, начинает размываться…

Судя по умоляющим выкрикам, ее это не радует. Меня тоже. Я старательно не смотрю на стену, изучая обстановку кабинета. Нагло пересекаюсь взглядом с пристально изучающим меня молодым судьей, потом все–таки решаю изобразить смущение – патриархат же, вроде как. Тем более перед глазами все расплывается. Главное, носом не шмыгнуть. А то хороша леди.

Ну, прожили эти две женщины на три месяца больше, чем им было отведено. Отлично же. Но жалко! И себя жалко… И рыжий абажур, который я уже никогда не увижу. И книжку… И… шокола–а–адку…

Седой протянул мне расшитый кружевом шелковый платочек. Я благодарно кивнула, утирая слезы, но не рискуя высморкаться в такую красоту.

– Отныне вы третья ветвь древа семьи Тарнизо, Икари Элис Тарнизо. Завтра вас отвезут в академию, и там вам придется снова пройти собеседование. Я буду входить в состав приемной комиссии, и там мы увидимся впервые, понятно, леди?

Я кивнула. Но, судя по пристальным мужским взглядам, этого было мало.

– Да, господин, я все поняла.

Звучала фраза унижающе противно, и внутри у меня все сжалось. Но я тут же вспомнила небольшое поучительное кино на стене. Это сразу помогло взять себя в руки и выдохнуть.

– С собой в академию можно будет взять только самое необходимое, и, естественно, неодушевленное. Никаких котиков, собачек…

Я напряглась. Похоже, пришло время предупредить, что у меня есть свой ручной… Как там Сонола назвала Рикиши?

– А нетопыря второго уровня можно?

Мужчины рассмеялись, как над удачной шуткой. Но я упорно пристально сверлила седого взглядом, и он заподозрил, что я спрашиваю серьезно.

– Откуда у вас нетопырь, леди, да еще такого высокого уровня?

Я обернулась на Сонолу, но та демонстративно молчала. Ну и ладно, я от нее завтра съеду и как раз под покровительство этого мужика, если я правильно понимаю расклад. Тайком протаскивать с собой Рикиши в сундуке мне не очень хочется, а оставлять… Кукиш им тут всем!

– Мне его подарили.

– Дорогой подарок, – мужчина тоже посмотрел на Сонолу, осуждающе так посмотрел, надо заметить. – И недолговечный.

– Почему?! – ну вот и этот теперь пытается меня убедить, что Рикиши скоро закончится.

– Потому что для того, чтобы поддерживать нетопыря такого уровня в дееспособном состоянии, вы должны быть очень сильным магом, леди. Иначе он быстро деградирует и превратится в обыкновенного вурдалака. Если конечно кто–то не сжалится и не упокоит его раньше.

Странно, но в этот раз не было ни слез, ни жалости, только злость. Сонола не просто использовала Рикиши. Она приговорила его к смерти и… больно ударила по мне. Стерва! Ничего, придумаю что–нибудь, чтобы ее отдача замучила.

– Пока что он вполне дееспособен. И я намерена взять его с собой. Имею я на это право?

– Обыкновенных рабов брать в академию запрещено, – начал молодой, и я замерла, напряженно ожидая продолжения. – Конечно, нетопырь – раб особенный. Правда, в академии еще не было подобного прецедента. – Я смотрела на него с таким лицом, что бы сразу понял – не уступлю, прецедент будет. – Но раз вы родственница Сонолы – нашей гордости и лучшей в своем выпуске, то, думаю, руководство пойдет вам навстречу, – мужчина покровительственно улыбнулся сначала мне, потом стервозной гордости.

Не успела я обрадоваться тому факту, что лучшая в выпуске живет припеваючи в родном поместье, а не где–то замужем в иных мирах, как меня разочаровали:

– Жаль, что после кончины четвертого из ее мужей за такой милой женщиной закрепилась слава «черной вдовы», – ну надо же, тут тоже есть такое выражение. Тоже в честь паука появилось?

Милая женщина смущенно потупилась, слушая восхваления в свой адрес. Четверо мужей… Интересно, сами они кончились или кто–то им помог?

М–да… Куда я вляпалась?!

Начинающуюся панику мгновенно прервало звуковым воспоминанием: скрип тормозов, удар, вскрик. Нет уж, я уж как–нибудь тут. Тем более, у меня должок. Родственнице.

– Ну что ж, леди, до встречи завтра, – улыбнулся мне седой, ненавязчиво намекая, что аудиенция закончена.

Мы с Сонолой раскланялись, утрамбовались в телепортационный лифт, молча добрались до дома.

После того, как органы в теле перестали плясать джигу, я зло поинтересовалась:

– Не хочешь со мной поделиться опытом по содержанию ручного питомца?

Родственница пренебрежительно фыркнула:

– Большой мальчик, сам все расскажет, если посчитает нужным, – тут она мерзко захихикала: – Хотя, по–моему, ты не входишь в список лиц, которым он доверяет.

Главное, злись – не злись, а ответить ей нечего. Права, стерва.

Прямо в коридоре нас встречала целая делегация во главе с леди Марими. Меня даже приобняли, осторожно оттеснив Сонолу в сторону.

– Я очень рада, что ты оправдала мои надежды, – пропела своим хрустальным голосом моя приемная мамочка. – Пойдем, отпразднуем это знаменательное событие… наедине.

Услышав специально выделенное последнее слово, Сонола тихо фыркнула и свернула в одно из ответвлений в коридорах.

А я шла рядом с Марими и размышляла, стоит ли с ней делиться информацией о сделанном мне подарке или не надо. Наконец решилась уже почти возле ее апартаментов.

– Леди Сонола очень щедро поздравила меня с поступлением, – начала я исподволь.

– Да? – в глазах моей приемной мамочки засверкал интерес и я продолжила:

– Она подарила мне Рикиши.

Леди Марими застыла в дверях, потом резко развернулась и пристально уставилась на меня:

– А ритуал передачи прав был?

Я нахмурилась, потом отрицательно помотала головой:

– Нет, я просто напоила его своей кровью без всякого ритуала. А какой ритуал надо провести?

– Напоила кровью? Добрая девочка, – прозвенела Марими, проигнорировав мой вопрос про ритуал.

Стол действительно был накрыт на двоих, но сопровождающая нас делегация молодых людей никуда не исчезла. Они крутились вокруг, стараясь не просто исполнять, а предугадывать наши желания. Ну, а мы вели светскую беседу ни о чем. То есть не совсем ни о чем, но около того. О погоде, о природе, о цвете платья…

Я уже смирилась, что осмотреться в этом мире и самой решить, хочу ли я тут остаться или нет, мне не позволят. Да и странный будет выбор – между жизнью в неизвестном мире и смертью в известном. Скорее, уж нет у меня никакого выбора и не было.

А наш разговор перетек к чему–то более путевому – что лучше всего взять с собой в академию. Правда, мне почти сразу было сказано, что мне все соберут и без моего участия. Единственное, что требовалось – посетить вечером швейную мастерскую. Вообще я даже радовалась, что мы так мало разговариваем, ведь уже было время обеда, а я еще не завтракала.

Но когда первый голод был утолен и перестал давить на мозг, то я занервничала. Рикиши у меня остался без присмотра, а там Сонола бродит. И обряд, опять же какой–то…

Рикиши–обряд–Сонола. Это трио напрочь вытеснило у меня из головы мысли о том, что завтра приемная комиссия будет устраивать мне очередной допрос с пристрастием.

Но леди Марими, как нарочно, не произносила волшебных слов о том, что она наелась. Я же все откровенней ерзала на стуле, и, наконец, решилась нарушить их этикет:

– Простите, но я очень переживаю о своем подарке. Утром я оставила его не в самой лучшей форме и…

– Ничего с ним не случится, – в хрустале зазвенело легкое пренебрежение. – Кстати, пойдем, я покажу тебе одну картину.

Послать приемную мамашу в пеший поход по труднодоступным местам я не рискнула. Тем более, в раскладе сил и кто тут за кого, я до сих пор ориентируюсь очень смутно, точнее вообще ничего не понимаю.

Вот пожилая леди… Явилась и вышибла у меня уверенность из под ног. Не верю я, что она планировала меня приободрить, сыграв вальс из моего мира.

Сонола… Вот, что это была за выходка с подарком? Успей меня Рикиши соблазнить, он был бы мне еще больше дорог, наверное. А эта дрянь его приговорила. Хотя, вот интересно, а если бы выбрали не меня, а другую, со схожим темпераментом?!

Размышляла я, пока мы плавно передвигались в смежную со столовой комнату. В ту, где мне не так давно давали аудиенцию.

– Правда, красиво? – Марими с гордостью махнула рукой в сторону одного из портретов, висящих на стене. Там была изображена явно она же, только лет эдак …надцать назад. Не знаю, сколько это будет в переводе на их сроки жизни, но Марими на портрете едва перешагнула рубеж между девушкой и женщиной.

– Потрет или вы? – уточнила я, чтобы точно понимать, что должно являться объектом моего восхищения. – Вы и сейчас очень красивы, – отвесила я неуклюжий, но совершенно честный комплимент. – А потрет…

Потрет был достоин Эрмитажа, совершенно точно. Я не ценитель, мне трудно выразить словами про удачно подобранные тона, живые глаза, естественность линий. Но сразу было понятно, что передо мной работа мастера.

– Это рисовал Рикиши еще до обращения.

Я закрыла глаза и сосчитала до тридцати. Медленно. Прогоняя из головы странные мысли о том, сколько же тогда ему сейчас, и что за… что за обращение!

– Он согласился стать нетопырем из–за любви ко мне, – в звоне хрусталя слышалась мечтательная ностальгия и легкое высокомерное презрение.

Ну, началась Санта–Барбара, двадцать четвертый сезон.

– А как же тогда Рикиши достался Соноле?

– Мне подарили еще одного, – все таким же ностальгирующим тоном пояснила Марими. – А держать двух нетопырей довольно затруднительно. Да и наигралась я в него за четыреста с лишним лет.

Я старалась поддерживать на лице гримасу, напоминающую улыбку. Логично же все, на самом деле. Подарили свеженького, двоих поить кровушкой тяжко, старенький надоел.

– А тут как раз Сонола очередной раз овдовела, и я, чтобы сестра не расстраивалась сильно, подарила ей Рикиши. Он, конечно, немного деградировал. Рисовать, например, разучился, – все это произносилось уже буднично–обыденным голосом. – Ведь Сонола всего лишь маг класса D, тогда как я – класс A.

Хотя бы последнюю фразу я в состоянии понять полностью. И даже уважительно склонила голову. Маги класса A – редкость, такого уровня достичь довольно сложно, и я даже где–то видела поименный список таких магов, но Марими среди них не было. Это точно, а то бы отметила.

Вот классы D, E, F – самые распространенные среди аристократов. Ну а я, ясное дело, класс Z, блин… Типа в семье не без урода.

А Рикиши немного деградировал при падении класса хозяйки с A на D. Кажется, я начинаю верить, что с моей кровушкой он быстро станет умственно неполноценным.

Так! Отставить макать капитана! Или верим в лучшее, или сразу ко дну.

– А сейчас у вас тоже есть свой нетопырь? – нет, ясное дело, дарить Рикиши обратно Марими я не собираюсь. Ни за что! Но… Надо рассмотреть все варианты спасения утопающих. Спокойно смотреть, как Рикиши превращается в вурдалака я тоже не смогу.

– Конечно, – женщина понимающе хмыкнула и улыбнулась: – Первый раб всегда запоминается, я тебя прекрасно понимаю. Такая ответственность, а ты еще совсем ребенок, – и тут же она перешла с покровительственно–ласкового тона на деловой: – Сонола очень поторопилась. Попозже ты сама себе выберешь мальчика, и мы сделаем его нетопырем. Конечно, к тому времени тебе надо будет достигнуть хотя бы класса L, но ты быстро развиваешься.

– А как же Рикиши?.. – как я ни старалась, в моем голосе все равно прозвучала беспомощность.

– Не переживай, милая, таких как он, у тебя будут еще десятки. Право же, моветон – так убиваться из–за объедков со стола Сонолы. К тому же, и ей он достался не первой свежести. Оставь его здесь – я о нем позабочусь.

– Вы же сказали, что прокормить двух нетопырей сложно, – я не сразу сообразила, что именно Марими подразумевала под «заботой», и наивно поверила в лучшее.

– Милая, ты действительно еще совсем ребенок, – с этаким покровительственным умилением в голосе прозвенела моя «мамулечка». – У него будет вполне красивое окончание жизни, романтичное, – мечтательным голосом продолжила она. – Я его создала. Я его и упокою. Даже позволю напоследок провести со мной ночь.

– Спасибо, леди, обязательно воспользуюсь вашим предложением, но чуть попозже, – быстро оттарабанила я и снова поклонилась: – Можно, я пойду к себе отдохну?

– Не тяни с этим долго, у него от силы неделя, больше нетопырь его уровня на крови мага твоего класса не продержится, даже если выпьет тебя досуха, – успокоила меня Марими напоследок.

И отпустила…

Я быстро шла, потому что бежать было сложно: каблуки, пышные юбки, узкие коридоры… Меня останавливало только это, а не какой–то там местечковый этикет.

Рикиши… От силы неделя… Не отдам никому! Сама упокою, если уж на то пошло! Сама… Он – мой! Мой!

Перед глазами все расплывалось, горло душил очередной спазм. Никакой радости, никакого упоения победой. Только одно желание – лечь и плакать. Ну, или попереубивать тут всех, а уже потом поплакать. Ненавижу… Всю свою новую родню оптом – ненавижу!

Я влетела в комнату, где был Рикиши и, ожидаемо, уставилась в спину Соноле, продолжающей развлекаться вырезанием на моем… моем парне!

– Ты мне его подарила, помнишь?!

– Конечно, помню, – стерва презрительно фыркнула, как кошка. – Вот нет, чтобы спасибо сказать за то, что я за твоим рабом присматриваю.

– Ты его портишь! – я уперла руки в боки и с вызовом посмотрела на Сонолу.

Та рассмеялась, вроде даже по–настоящему, но все равно как–то неприятно.

– Пара глотков крови мага. Ах, ну да, ты же у нас еще не маг, а так, – почти пропела она, только не кружа по комнате. – И бедный мальчик будет как новенький!

– Отвяжи его, – буркнула я, почему–то не ощущая уже внутри ни злости, ни ненависти, только усталую обреченность. Да, я буду бороться, но завтра… завтра. Все завтра.

– Присматривай за ним, и не клади его спать в свою кроватку без ошейника! – продолжала глумиться Сонола. – Выпьет тебя полностью и все.

Я стояла в центре комнаты, не реагируя, и ждала, пока Рикиши оденется. Он тоже молчал. Хмурился, искоса поглядывал на меня, но молчал.

Обе родственницы настойчиво намекали, что Рикиши может выпить меня досуха, но при этом одна – подарила, а вторая не стала отнимать. Вопрос: после сдачи экзамена я перестала им быть нужна, или они просто нагоняют на меня панику? Раз завтра у меня встреча с приемной комиссией, значит нужна. Вывод? Милые леди меня зачем–то запугивают.

– Рикиши?.. – мы уже вышли в коридор, оставив Сонолу за дверью.

– Да, леди?

– Ты теперь, и правда, должен спать в моей комнате?

– Да, – парень упорно смотрел вперед, отводя взгляд. – Я же раньше жил с леди Сонолой.

– Понятно.

– Только не надевайте на меня магический ошейник, пожалуйста, – ну наконец–то на меня рискнули посмотреть. Голос спокойный и уставший, и взгляд грустный.

– Не буду. Я тебе верю, – зачем–то призналась я.

Рикиши пристально посмотрел на меня и тяжело вздохнул:

– Зря, леди. Полностью верить не надо даже мне. Но выпивать вас я точно не буду.

– Ну, и отлично, – я вяло улыбнулась. – Потому что мне очень хочется спать. Разбудишь меня к ужину?

– Да, леди, как пожелаете.

Мы зашли в мою комнату, я молча стянула нижнюю юбку, скинула туфли и, после минутного размышления, стащила платье целиком и быстро залезла под одеяло. Уже закрыв глаза, я услышала, как Рикиши запирает дверь в мою спальню на замок, потом скрипит кресло, и после этого наступила тишина. В сон я проваливаюсь почти мгновенно. Устала… Как же я все–таки устала!