АКТ 2

Много лет спустя. Место действия – особняк губернатора. Теперь Линда и Ланс богаты. На ней сережки из нефрита. Линда и Ланс предаются воспоминаниям.


Линда. Помнишь, как много лет назад ты сказал, что мои часы звучат, как молот в кузнице?

Ланс. И как ты плакала, когда я ругал их.

Линда (тихо). Я никогда не плачу.

Ланс. Нет, плачешь, Линда. Твое сердце плачет.

Линда (благоговейным шепотом). Какой ты мудрый!

Ланс. Мудрый? О нет. Скорее глупый. Да, глупый!

Линда. Как ты можешь так говорить? Ты губернатор большого штата!

Ланс. Может быть, я был самым молодым человеком, который сдал экзамен в адвокатуру. Может быть, я самый молодой губернатор, который был у этого или у любого другого штата. Может быть, я такой, как утверждают в газетах: умный, этичный и протестующий против телесных наказаний. – Делает паузу, затем продолжает: – Но у меня глупое сердце.


Анни затаила дыхание. Забрезжило название пьесы! Оно было еще туманным, но облака рассеивались. Она ждала… ждала… И вдруг название явилось! Забыв, что Карл занимается, она вскинула руки и закричала:

– Я придумала его, Карл! Название для моей пьесы! Оно пришло ко мне вот так! – Она щелкнула пальцами. – «Глупое сердце»! Как тебе?

И тут разразился скандал.

Карл захлопнул книгу и отшвырнул ее. Она упала на пол, увлекая за собой пепельницу. Пепельница разбилась вдребезги.

– Черт возьми, Анни, ты не можешь посидеть тихо хотя бы пять минут?

– Черт возьми! Я же должна дышать, не так ли?

– Мне жаль, – пробормотал он.

– Жаль, что мне нужно дышать?

– Ты же знаешь, Анни, что мне нужно заниматься. Меня выгонят, если оценки снизятся. Почему же ты мне мешаешь?

– А что я такого сделала? Наверно, что-то ужасное, если ты сначала выругался, а потом разбил пепельницу?

– Я не разбивал ее. Она сама упала со стола.

– Какая разница! Я радовалась, записывая диалог, и тут ты начал на меня орать, как будто я сделала что-то ужасное.

– Поставь себя на мое место, Анни.

– А ты поставь себя на мое. Я здесь в чужом месте, без друзей и родных. И я чувствую, что я здесь чужая и мне никогда не позволят стать одной из них. А тебе все равно! – Анни направилась к двери.

– Куда ты идешь, Анни?

– Не твое дело! – Она ушла.

Карл хотел было последовать за ней, но потом передумал. Она не надела пальто – значит, пошла поболтать с квартирной хозяйкой.

Без Анни в комнате стало очень тихо – так тихо, что он слышал приглушенное тиканье часов в ящике, куда она клала их каждый вечер. Вся комната была в его распоряжении. Теперь он мог заниматься без помех. Карл вернулся к столу, подобрал книгу и осколки пепельницы. Он взял пачку сигарет, которые купила Анни, чтобы сделать ему сюрприз. Ему стало больно, когда он подумал, какая она внимательная. Открыв книгу, он сразу же ее закрыл. Оказалось, что ему больше не хочется заниматься. Ему нужна была Анни.

Карл подошел к кровати и, взяв рукопись, принялся ее читать. Он невольно улыбнулся, читая ходульный монолог. И все же… все же… что-то в ее пьесе было. Она описала не их настоящий вечер, а такой, каким он мог быть. Это было что-то вроде сказки.

Он сел на кровать, глядя в пол, и задумался. Он любит Анни. Но как же им жить дальше в такой тесноте, в одной комнате? Нужно больше места – по крайней мере, две комнаты. Правда, это означало более высокую квартплату. А где же взять деньги?

Если он возьмет еще какую-нибудь работу, то вылетит с факультета. А что касается поисков работы для Анни… На это нельзя рассчитывать. На постоянных работах – городские девушки, а студентки разобрали должности с неполным рабочим днем.

Правильно ли он поступил, женившись на ней? Все были против. Его мать была против. «Ты слишком молод, – сказала она. – Анни хорошая девушка, но она не для тебя».

Мать Анни тоже была против. Конечно, она хотела, чтобы ее дочь когда-нибудь вышла замуж – только попозже, когда она будет взрослой. «И больше никаких глупых разговоров о браке с этим парнем, Брауном, – сказала она. – Ведь он даже не может содержать самого себя – что уж говорить о жене!»

Декан юридического факультета был против. Он и сейчас против.


– Садитесь, Браун.

– Благодарю вас, сэр. – Карл уселся и принялся ждать, пока декан просмотрит бумаги в папке, на которой написано имя Карла.

– У вас хорошие характеристики, – сказал декан. – Хорошие оценки, никаких нареканий относительно поведения. – Он закрыл папку. – Так на какой предмет вы хотели со мной увидеться, Браун?

Карл не знал, как получше сформулировать свой ответ.

– Существует возможность… я имею в виду, что планирую…

– Финансовые проблемы? – осведомился декан.

– В некотором роде.

– Учитывая ваши хорошие характеристики, я считаю, что можно выделить небольшую ссуду.

– Благодарю вас, сэр. Но я просил принять меня по другому вопросу. Я собираюсь жениться.

– И уйти с факультета?

– Нет, сэр. Я планирую получить степень.

Декан нахмурился:

– Мы не одобряем браки студентов.

– Но, сэр, на юридическом факультете есть несколько женатых студентов, и на медицинском тоже.

– Верно. Несколько лет назад, когда закончилась Мировая война, у нас был наплыв женатых студентов. Бывшие военнослужащие, учеба которых прервалась из-за войны. Возник прецедент… – Декан сделал паузу. – Браун, вы обязаны жениться?

– Нет, сэр. Если бы это было так, я бы не просил вас принять меня. Я бы ушел с факультета и женился.

По-видимому, декан был доволен ответом. Однако он спросил:

– Сколько вам лет?

– Двадцать, сэр. – И импульсивно добавил: – Я знаю эту леди четыре года, сэр. – Декан слегка приподнял брови.

– Так, посмотрим. – Он снова открыл папку. – В шестнадцать лет вы окончили среднюю школу. В восемнадцать набрали за два года минимальное количество очков на зачетах, чтобы перейти на третий курс юридического факультета. Насколько я понимаю, финансовое положение ваших родителей не позволяет платить за ваше обучение на юридическом факультете. Вам приходится работать между занятиями и учиться, когда есть время. А вы хотите еще взять на себя ответственность за жену. Очевидно, изучение права для вас – нечто второстепенное.

– Пока мои оценки… – начал Карл.

Декан поднял руку, останавливая его.

– Юриспруденция, – сказал он, – это нечто большее, нежели хорошие оценки; нечто большее, нежели профессия. Подобно медицине, это самоотверженность. Юриспруденция должна стоять на первом месте в жизни молодого человека. Все остальное должно отойти в сторону.

– Извините меня, сэр, – возразил Карл, – но я не готовлюсь в монахи. И я считаю, что юриспруденция – это самоотверженная профессия, а не самоотверженность. Стремление стать хорошим, успешным юристом – это великая вещь. Но я не понимаю, сэр, почему жизнь должна ограничиваться только этим.

– Хорошо сказано! – похвалил декан. – Скажите, Браун, почему вы выбрали корпоративное право в качестве профилирующего предмета?

– Из-за стремительно развивающейся автомобильной промышленности в штате. Существующие статуты и прецеденты быстро устаревают, и…

– И, короче говоря, вы хотите сами создавать прецедент, а не следовать ему.

– Да, сэр.

– Как вы планируете начать?

– Ну, сначала мне нужно получить диплом и сдать экзамены в адвокатуру.

– Обзавестись практикой непросто. Вы же не сможете собрать сто долларов, арендовать пустующее помещение, купить подержанный письменный стол, поставить телефон и вывесить табличку в окне, в которой говорится: «Здесь практикуют корпоративное право».

– Нет, сэр, – улыбнулся Карл. – Но я постараюсь, чтобы меня приняли в качестве младшего партнера в какую-нибудь солидную фирму.

– Это крайне трудно. И даже если вам каким-то чудом удастся попасть в такую фирму, первые несколько лет жалованье будет весьма скромным. Я бы даже сказал, мизерным. Кроме того, молодой человек, у которого жена и, возможно, дети, имеет мало шансов.

– И все же я постараюсь сделать все, что в моих силах, – ответил Карл.

– А вы не думали отложить ваш брак до тех пор, пока закончите университет?

– Нет, сэр.

Декан развел руками, покачал головой и поднялся. Карл тоже встал.

– Ну что же, – сказал декан, – я не могу исключить вас за то, что вы женитесь. Но вы же понимаете, что, будучи женатым, вы не получите стипендию, чтобы оплатить следующий год – ваш последний год? А также ссуду на обучение?

– Да, сэр.

– За вашей работой будут тщательно наблюдать. А также за вашим поведением. Малейшее снижение оценок, малейшее нарушение дисциплины… последствия будут весьма суровыми.

– Я понимаю, сэр.

Декан проводил Карла до дверей.

– Когда вы планируете жениться, Браун?

– На следующей неделе. Тогда юная леди станет совершеннолетней.

Декан покачал головой и тяжело вздохнул. Карл произнес обычные слова благодарности. Декан сказал, что Карл должен будет отчитываться раз в месяц. О дате и времени он сможет справиться у секретарши.

Затем декан повел себя совершенно неожиданно. Он тепло пожал руку Карла.

– Желаю удачи, Карл, – сказал он. – Я знаю, каково это. – Он понизил голос: – Я тоже женился, еще учась на юридическом факультете.

И он закрыл дверь за Карлом.


Сейчас, расхаживая по комнате в ожидании, когда вернется Анни, Карл обдумывал свою беседу с деканом. Несомненно, декан прав. Невозможно жить на пять долларов в одной комнате. Ничего не получится. Или их брак расстроится, или он провалит экзамены. Вероятно, произойдет и то и другое. А в результате у него не будет ничего – ни жены, ни карьеры.

Анни лучше было бы уехать домой и подождать, пока он закончит университет. Они могли бы вместе провести лето…

Нет! Ему нужно, чтобы Анни была с ним. Все время. Он любит ее и хочет спать с ней. Да, все просто. Что касается секса, то их брак идеален. Днем она милая болтушка, даже наивный ребенок, а ночью – страстная женщина. Нет, он не ошибся, женившись на Анни, и не откажется от нее – даже на один год. Уж скорее он откажется от юриспруденции.

Возможно, ему удастся удержать и то и другое! Он может уйти с факультета на год и получить работу в Хэрдстоуне. (Карл знал, что на автомобильных заводах платят пять долларов в день.) Они будут жить очень скромно, откладывая деньги. А в следующем году он вернется в университет. Ему вернут деньги за этот год обучения, и это поможет им начать. Итак, Карл решил уйти с факультета. Нужно сразу же сказать Анни.

Он спустился за ней. Но хозяйка сказала, что ее нет. Фактически она даже не видела Анни с того вечера, как они прибыли.

Карл расстроился. Где же она? Анни ушла без жакета. Неужели она бродит по холодным улицам в легкой блузке и юбке? Она же может умереть от простуды… Он побежал наверх за пальто, собираясь отправиться на поиски Анни.

Стоя у туалетного столика, она прятала рукопись в ящик.

– Анни! Где ты была? – Он почувствовал такое облегчение, что грубовато встряхнул ее.

– На улице, – ответила она. – Я уходила, чтобы ты мог заниматься.

Он схватил ее на руки, отнес к качалке и усадил к себе на колени. Она ужасно замерзла. Ничего удивительного: без пальто, без свитера!

– Никогда больше не убегай на улицу в такую погоду без пальто. Ты могла насмерть замерзнуть.

– О, я же не идиотка. Я вернулась домой, когда стало слишком холодно.

– Я имею в виду, никогда больше не уходи вот так – что бы я ни сказал или сделал. Просто постарайся меня терпеть. Слышишь? – Она ничего не ответила. Карл крепче прижал ее к себе, стараясь согреть. Какое-то время он качался, ласково поглаживая ее. – Ты любишь меня, Анни?

– Я люблю тебя, Карл.

– Ты бы меня любила, если бы я был фабричным рабочим?

– Конечно. Но ты же не фабричный рабочий. Ты собираешься стать юристом. Ты должен стать юристом. Я сказала детям, что их отец – юрист.

– Каким детям?

– Тем, которые у меня будут.

– У нас будут.

Мне их рожать. А ты можешь наблюдать.

– Шутки в сторону. Любимая, я собираюсь уйти с факультета.

– Не глупи, Карл. Только из-за того, что мы немножко поссорились…

– Нет, Анни. Я принял решение. Декан был прав.

– Но он же просто проверял тебя. Пытался выяснить, достаточно ли у тебя силы воли, чтобы стать юристом.

– Откуда ты знаешь?

– Понятия не имею откуда. Просто знаю, и все.

– Мы не сможем, Анни. Просто не сможем.

– Мы сможем, Карл.

– Пожалуйста, объясни, каким образом.

– Мы будем проживать по одному дню за один раз. Проживать каждый день, когда он наступит, и разбираться со следующим, когда он придет.

– Так не выйдет.

– Но выходит же сейчас. Мы прожили уже почти целую неделю, не так ли?

– Да, но…

– О, Карл, только подумай, какие чудесные дни у нас были! Какими милыми были миссис Ридински и кассир. Это уравновешивает мистера Феликса. И, Карл… Карл, дорогой, подумай, как чудесно вдвоем в постели. Ведь это восполняет все огорчения.

– Да, любимая, я знаю. Но я должен уйти с факультета и подыскать постоянную работу. Это же всего на год. Я вернусь на факультет.

– Ты никогда не вернешься. Люди никогда не возвращаются к тому, что оставили. – На это ему нечего было возразить. – Карл? – Она подождала, но он не ответил. – Карл, посмотри на меня! – Он взглянул в лицо Анни. – Послушай! И слушай меня внимательно! Если ты уйдешь с факультета, я уйду от тебя!

– Нет, не уйдешь, любимая. Ты же обещала.

– Неважно, что я обещала. Если ты уйдешь, это будет из-за меня. Я это знаю. И я от тебя уйду. Клянусь!

Она слезла с его колен, взяла туалетные принадлежности и ушла в ванную: ей хотелось дать ему возможность подумать наедине с собой.

Когда Анни вернулась, как всегда бесшумно, Карл сидел, положив руки на стол и опустив на них голову. Почувствовав запах ее талька, он резко поднял голову. Он надеялся, что она не видела его таким.

– Все не так плохо, как кажется, Карл. Мои сбережения переведут сюда самое позднее в понедельник.

– Они понадобятся тебе для покупки зимней одежды, Анни.

– Ну не все же семьдесят пять долларов. Этого хватит, чтобы продержаться до того момента, когда я найду работу. – Она подошла к Карлу и прижала его голову к своей груди. – Ты же не хочешь на самом деле уйти с факультета, не так ли? – И вдруг она почувствовала, что ее ночнушка промокла в том месте, где была его голова. «Не может быть, – подумала Анни. – Мужчины не плачут».

– О, в чем дело, дорогой?

– Ни в чем. Просто я счастлив. – Он встал и обнял ее. – Я счастлив. Потому что у меня есть ты и потому что мне не нужно прямо сейчас уходить с факультета. И теперь мне кажется, что декан действительно испытывал меня. И вовсе не был суров ко мне. И…

– Все хорошо, – сказала она. – И давай ляжем в постель. Я так устала. Наверно, я прошла днем много миль – до города и обратно. А сегодня вечером обошла вокруг квартала не менее десяти раз.

– И писала пьесу, – добавил Карл, надеясь, что она улыбнется.

– От этого я не устала. На самом деле я думаю, что не устала и от ходьбы. Я устала от разных мыслей. – Анни достала из ящика свою увечную расческу.

– Дай-ка я помогу тебе, дорогая.

Карл взял расческу и пару раз неловко провел по волосам Анни. Затем он заплел две неровные косички и завязал бантики – словно перевязывал пакет. Он уложил ее в постель, тщательно подоткнув одеяло. Взяв пижаму и принадлежности для бритья, он сказал:

– Знаешь, я бы мог отказаться от курения. Это сэкономит примерно полдоллара в неделю.

– Нет. Ты же не можешь обойтись без сигарет. Без них ты станешь нервным. Но тебе не следует выбрасывать сигареты после одной затяжки, Карл. Если бы ты докуривал их до конца, то не пришлось бы покупать пачку почти каждый день.

– Так я и сделаю, – обещал он. – Я скоро вернусь. Не уходи.


Карл вымылся и побрился, а когда вернулся, Анни крепко спала.

Загрузка...