АБЬЮЗ

Также мы посетили самую популярную точку сбора катальщиков — гору Зеленая. Она, конечно, была не зеленая, но все равно очень красивая. И многолюдная. Марго рассказала, что на ней самые популярные спуски, в то время как Мустаг для более уверенных в себе лыжников и сноубордистов.

Вокруг было полно людей на лыжах и сноубордах, даже малыши, которые, казалось бы, только-только научились ходить, рассекали по склонам гор не хуже взрослых.

Еще мы бродили по лесу, вооружившись термосами с глинтвейном. А когда возвращались в теплый и красивый номер, согревались в объятьях друг друга. И это было прекрасно. Наверное, я никогда в жизни не была так счастлива, как в Шерегеше. Это были чудесные выходные, после которых мне совершенно не хотелось возвращаться в родной город.

Но того требовали обязательства. И когда мы ехали обратно, я, сидя на переднем сидении и начиная дремать, разморенная горячими потоками воздуха от печки, решила, что на неделе поговорю обо всем с Марго. И расскажу ей всю правду о себе.

***

В среду Марго была на совещании, а Ленке удалось вытащить меня на обед. Она так и не поняла, почему я отказалась от тех денег, что она мне передала, но я, как и сказала Марго, просто поставила ее перед фактом, тем не менее не забыв поблагодарить. Объяснила это тем, что уже решила вопрос. Ленка не стала лезть в душу и расспрашивать подробнее. К счастью.

Мы вышли из здания и направились по привычному пути в кафе, вместе с ее коллегами. Только мы почти дошли до шлагбаума, как я услышала, что меня кто-то окликнул. Я обернулась и… замерла. Неподалеку стоял Саша в зимней потертой дубленке и фуражке, которая совершенно нелепо оттопыривала его уши.

— Ксюнь, ты идешь? — Ленка прошла чуть вперед и остановилась. — Чего встала-то?

Она очевидно не заметила моего мужа, потому что иначе уже торчала бы возле меня и проклинала его. Я решила, что не буду ей говорить о том, что он тут.

— Я… Я кошелек забыла, кажется, — я сделала вид, что ищу в сумке бумажник.

— Да ладно, я угощаю, — махнула рукой Ленка, — пойдем, дубак такой, бр-р-р, — Ленку передернуло от холода и она подняла воротник теплого пальто.

— Я и телефон оставила. Идите, я сейчас, — махнула я подруге и развернулась, чтобы пойти обратно.

— Вот неугомонная, — покачала Ленка головой, — ладно, я закажу тебе, чтоб не ждать.

— Хорошо! — кивнула я, не оборачиваясь и замедляя шаг.

Через несколько метров обернулась и, убедившись, что Ленка и ее коллеги скрылись из виду, изменила направление и направилась прямиком к Саше.

— Какого черта ты тут забыл?! — прошипела я, отпихивая мужа подальше, за угол.

— Полегче, дорогая, — рассмеялся он, убирая мою руку. — Не верещи. Я по делу.

— Какому еще делу? Все наши дела давно в прошлом! — продолжала шипеть я, осматриваясь, чтобы нас никто не увидел.

— Да расслабься ты, никого тут нет, прям трясешься вся, я смотрю. Что, твоя сучка держит тебя в ежовых рукавицах? — хмыкнул он.

— Не твое собачье дело! — огрызнулась я.

— Как грубо, — поморщился Саша, — она на тебя плохо влияет, раньше ты так не выражалась.

— Раньше я вообще творила что попало, — продолжила язвить я. — Например, с тобой жила.

— Остроумно, — холодно произнес Саша. — Но я не шутки шутить пришел.

— А зачем ты пришел?

— Мне деньги нужны.

— Опять?! — возмутилась я. — Я тебе вот только пятьдесят тысяч отдала!

— Кончились! — рявкнул он в ответ. — И вообще, не твое дело, куда они ушли! Мне бабки нужны, я людям должен. И если ты не хочешь проблем, ты их достанешь. Ясно тебе?

Я смотрела на него и не понимала одной вещи — как я могла жить с ним столько лет и совершенно не понимать, что он за человек. Совершенно.

— Знаешь, Саш… — начала я нерешительно, но с каждым словом мой голос становился все увереннее. — Я, наверное, сама виновата во всем. Что после стольких лет жизни ты решил, что я безотказная, и что даже после того, как мы разошлись, ты можешь продолжать на мне ездить, но… Это не так, — покачала я головой. — Я слишком долго вытаскивала тебя из всякого дерьма, мараясь в нем по локоть. Больше не буду. Хватит, — снова покачала я головой. — Ты большой мальчик, и должен сам решать свои проблемы.

— Ты… Ты че, Ксюх, охуела?! — вытаращился он на меня во все глаза и даже фуражку снял, приблизившись к моему лицу. — Ты забыла, что я все о тебе знаю? Ты хочешь, чтобы и твоя богатая сучка об этом узнала?

— Да плевать мне уже! — воскликнула я, заорав чуть ли не во все горло. — Делай, что хочешь! Рассказывай, кому хочешь, хоть маме можешь позвонить, или… — я осеклась и через секунду снова посмотрела на него горящими глазами. — Или хочешь, я сама позвоню ей, а ты расскажешь? Хочешь? Давай!

Я достала телефон и попыталась разблокировать его, но руки тряслись от переполняющих меня эмоций.

— Ты дура что ли?! — заорал в ответ Саша и, схватив меня за плечи, как следует встряхнул. — Ты совсем уже свихнулась, идиотка?! Они прибьют меня!

— Да плевать мне, ты сам во всем виноват! — кричала я, уже не особо заботясь о том, что нас может кто-нибудь увидеть или услышать. Во мне была такая ярость, такая злость, что ей нужно было дать выход. Я так устала жить, постоянно боясь где-то проколоться, сказать что-то, что заставит всю правду выплыть наружу. Я устала. Нужно было давно со всем этим покончить, и сразу честно рассказать обо всем Марго. Мы любим друг друга, она поняла бы меня и поверила, я убеждена в этом. Нужно было так и сделать, а не идти у него на поводу, как последняя дура.

— Знаешь, что, сука, — он схватил меня за воротник пальто и подтащил к себе, так близко, что я почувствовала запах перегара. — Если я и пойду на дно, то только с тобой.

— Да пошел ты, — выплюнула я со всей злостью и ненавистью, что во мне были.

— О, я пойду, — зло оскалился он, все еще не отпуская меня, — но ты пойдешь со мной, не сомневайся, лесбиянка чертова.

С этими словами он сильнее сжал воротник и дернул в сторону, я по инерции двинулась за ним, теряя равновесие. Но в следующую секунду что-то произошло. Я почувствовала, как чьи-то руки меня удержали, и я осталась стоять на ногах. А еще через мгновение почувствовала, как Сашины руки ослабили хватку, а потом и вовсе отпустили меня. Я слегка замешкалась, не понимая, что происходит, но когда развернулась, увидела, как мой муж, под носом которого была размазана кровь, смотрит на меня широко распахнутыми глазами. Я чуть повернула голову и увидела Марго, стоящую рядом. Ее кулаки, как и челюсти, были крепко сжаты.

Саша вытер нос и посмотрел на кровь, что осталась на руке. Потом перевел взгляд на Марго.

— Ты… — начал он, но женщина тут же прервала его.

— Пошел. Вон.

Ее голос был как сталь. Я никогда прежде не слышала подобных интонаций. И это даже несколько… испугало меня. Но я продолжила молча наблюдать за их противостоянием.

— Ты не понимаешь, — снова оскалился он, но Марго вновь не дала ему продолжить.

— Это ты не понимаешь, — холодным, звенящим от напряжения голосом, проговорила она. — Либо ты сваливаешь по-хорошему, либо я ломаю тебе ноги, и ты уползаешь отсюда.

Саша перевел взгляд на меня, потом снова на Марго, опять на меня, после чего кивнул, усмехнулся и… подмигнув мне, обошел нас и направился в сторону шлагбаума.

Мы молча провожали его взглядом. Когда его слегка сгорбленная фигура скрылась за поворотом, я, наконец, пришла в себя. Повернулась к Марго, но не смогла вымолвить ни слова, видя ее выражение лица. Но Марго первая нарушила тишину.

— Это, я так понимаю, твой брат?

Я почувствовала, как меня начало трясти от пережитой эмоциональной сцены, и не смогла ответить ничего вразумительного. Из меня вырвался всхлип, и я закрыла глаза.

В ту же секунду я была прижата к крепкому сильному телу своей любимой женщины, руки которой обернулись вокруг меня плотным кольцом.

— Тише-тише, — прошептала она прямо над моим ухом. — Поехали.

— К-куда? — сбиваясь из-за слез, пробормотала я.

— Домой, — просто ответила она и, отпустив одну руку, но продолжая обнимать другой, начала нас разворачивать. — Хорошо, что я решила прерваться и тоже пойти с вами пообедать.

— А… А как же… работа? — еле переводя дыхание, промямлила я, нисколько при этом не сопротивляясь.

— Скажем, что ты плохо себя почувствовала, — спокойно ответила Марго. — Ничего страшного, сегодня пятница. У тебя будет два выходных, чтобы прийти в себя.

Мы медленно направились к ее машине.

— Лена будет меня искать, — почему-то я вспомнила о подруге.

— Напишем ей смс-ку, — тут же ответила Марго, разговаривая со мной, как с расстроенным ребенком, пережившим большой стресс.

— Я компьютер не выключила, — снова проговорила я, а Марго… рассмеялась. Я непонимающе уставилась на нее.

— Не переживай, думаю, это мы как-нибудь переживем, — проговорила она, продолжая держать одну руку на моей талии. — Я сама позвоню Лене и попрошу ее выключить твой компьютер, убрать кружку, и выбросить еду, что я оставила в холодильнике, — улыбнувшись, она прижалась лбом к моему виску. — Все будет хорошо.

— Я знаю, — я закрыла глаза, наслаждаясь ее близостью.

— Поехали.

***

— Мне нужно тебе кое-что рассказать, — проговорила я, когда мы уже подъезжали к дому.

— Хорошо, — кивнула Марго, очевидно, догадываясь, что речь будет идти о моем «брате». — Только не сегодня, ладно? С тебя и так уже достаточно. Сейчас лучше принять ванну, расслабиться, выпить бокал вина, а потом лечь в кровать, обложиться котами и уснуть до самого утра.

— Хороший план, — скупо улыбнулась я, чувствуя себя совершенно разбитой и уставшей. — А ты там будешь?

— Где? — Марго мельком посмотрела на меня и снова вернула взгляд на дорогу.

— В этом плане?

— Обязательно, — усмехнулась она и сжала мою руку, лежащую у нее на колене.

Ванна с морской солью, бокал красного, легкий ужин и постель, в которую мы легли необыкновенно рано — когда не было еще и восьми вечера. Впрочем, уснула я очень быстро, твердо давая себе отчет, что завтра с самого утра я обо всем расскажу Марго, а там пусть она уже решает, как быть — верить мне или нет. С этими мыслями я и уснула.

***

Открыв глаза, я увидела, что Марго рядом нет. Вместо нее лежала книга, которую она сейчас читала. Наверное, когда я уснула, она решила почитать, и отключилась, не убрав книгу. Такое уже бывало, так что я этому не удивилась. Однажды ночью я проснулась, потому что корешок книги уперся мне в задницу. Но сегодня я спала спокойно.

Потянувшись, взглянула на время. Было почти десять. Я проспала четырнадцать часов. Цокнув, покачала головой, представив, что бы сказала моя маман, узнав, что я столько сплю. Отбросив ненужные мысли, я вспомнила, что сегодня мне предстоит важный и серьезный разговор с Марго, и мое хорошее настроение тут же улетучилось, сменившись беспокойством. А что, если она не поверит? Что, если не простит? Что тогда я буду делать?

Я мотнула головой, пытаясь откинуть нехорошие мысли. Я должна с ней поговорить и рассказать ей все, как было на самом деле. И неважно, к чему это приведет. Она заслуживает правды.

Я оделась, заправила кровать и направилась в ванную, чтобы привести себя в порядок. Приняла душ, почистила зубы, слегка подкрасилась, словно готовилась не к разговору, а к крестовому походу. Критически осмотрев себя в зеркало, удовлетворенно кивнула. Пора. Позавтракаем, выпьем кофе, и я во всем признаюсь.

Я вышла из ванны и прошла на кухню. На столешнице стояла пустая кружка из-под кофе. Странно, она, видимо, уже давно проснулась. Я включила чайник, который был чуть теплый, и направилась в гостиную, предполагая, что Марго именно там.

Она действительно была там. Сидела с двумя котами на мягком кресле и что-то сосредоточенно изучала в ноутбуке.

Я полюбовалась этой котоидиллией несколько секунд и, наконец, проговорила:

— Доброе утро.

Марго вздрогнула от неожиданности, а я решила, что она так задумалась, что даже не услышала, что я встала.

— Прости, я не хотела тебя напу… Что у тебя… с лицом? — нахмурилась я, глядя на Марго. Ее глаза были воспаленными, словно она не спала всю ночь. — Ты не выспалась?

Марго внимательно посмотрела на меня, потом подтолкнула котов, чтобы те освободили ее колени, и встала, наклоняя голову в разные стороны, чтобы размять мышцы.

— Можно сказать и так, — проговорила она странным голосом. — Я не спала.

— Совсем?! — воскликнула я. — Но… почему?!

— Бессонница, — пожала она плечами. — Кофе будешь?

— Д-да… — растерянно проговорила я, наблюдая, как она ставит ноутбук на столик. — Я уже поставила чайник.

— Тогда он наверняка уже вскипел, — кивнула она и собралась было пойти в кухню, но я задержала ее, схватив за руку.

— Что происходит? Ты выглядишь…

— Как? — удивленно вскинула брови Марго, словно не понимала, о чем я говорю.

— Странно, — нахмурившись, ответила я, разглядывая ее лицо, будто на нем была написана какая-то разгадка.

— Просто прислали… документы, которые нужно было изучить, — Марго аккуратно высвободила свою руку из моей хватки и… поправила футболку, которая сползла с моего плеча. — И я немного… удивлена.

— Удивлена? Чем? — продолжала я недоумевать, глядя, как Марго, обойдя меня, направилась в сторону кухни. — Что за документы? По работе?

— Можешь взглянуть, — донеслось до меня уже из кухни. — Они открыты на ноутбуке.

Я, все еще ничего не понимая, пожала плечами и обошла столик. Подмяла кресло повыше и уселась на него. Положив ноутбук на колени, я набрала пароль и разблокировала его.

Чуть не бросив ноутбук на стол, как какую-то ядовитую змею, я отставила его и поджала ноги под себя, уставившись на экран широко распахнутыми глазами. Я смотрела на цветную ксерокопию своего паспорта. А именно — на страницу «Семейное положение», где стоял тот самый штамп.

========== ГЛАВА 28 ==========

Ну, вот, кажется, и все. Она опередила меня. Узнала обо всем раньше, чем я сама нашла в себе силы все объяснить. И самое обидное, что она опередила меня всего на несколько часов. Ведь я на самом деле собиралась сейчас ей все рассказать, открыть всю правду, во всем сознаться и предоставить право ей решать, как нам быть дальше. А что делать теперь — я не имела понятия.

Откуда она узнала? Кто ей рассказал? Откуда у нее фото моего паспорта?

Вопросов был миллион, но ни одного ответа.

Тем не менее, я понимала, что разговора не избежать. Только теперь он будет выглядеть и звучать совсем иначе.

Я вздохнула, моргнула несколько раз, чтобы остановить начинающиеся слезы, и встала. Что ж, пришло время платить за свои ошибки.

***

Я осторожно вошла на кухню, совершенно не понимая, чего ждать ни от разговора, ни от самой Марго. Она будет кричать? Бить посуду? Меня?

Я чуть не усмехнулась вслух от этой мысли. Совершенно исключено, чтобы она подняла на меня руку. Кто-кто, но точно не Марго. Никогда и ни при каких обстоятельствах. Я в этом была уверена. И это меня даже как будто… расстраивало. Было очень странное ощущение — мне хотелось, чтобы она кричала, ругалась, чтобы дала мне пощечину, что угодно. Я хотела принять страдание за все, что натворила. Потому что это была бы возможность хоть на долю искупить свою вину. А это мне было необходимо, наверное, даже больше, чем ей. Поэтому я хотела скандала, я хотела оскорблений, обвинений и унижений, но…

Но Марго просто сидела за столом, глядя в окно на яркий солнечный день, и делала одну глубокую затяжку за другой, выдыхая дым в открытую форточку. В кухне было холодно, но она, казалось, этого не замечала. На столе стояли две кружки с горячим кофе и пепельница.

Я медленно подошла к столу и уселась на стул, не в силах вымолвить ни слова. Просто смотрела на ее профиль, пытаясь понять, о чем она думает. Но взгляд Марго был неподвижен. Казалось, она просто смотрела на пейзаж за окном, забыв о том, что вокруг существует что-то еще. Ее рука медленно поднималась к лицу, губы обхватывали фильтр сигареты, чуть сжимались, когда она делала очередную затяжку, а потом медленно раскрывались, и из ее рта и ноздрей тонкой струйкой вытекал серый дым.

Я не была уверена, что она заметила мое присутствие, настолько задумчивой она выглядела, но просидев в полной тишине с минуту, я все-таки решила дать о себе знать.

— Марго, я… — начала было я еле слышно, срывающимся голосом, но женщина меня прервала.

— Знаешь, — не поворачиваясь, начала говорить Марго, и я замолчала. — Когда я была маленькая, точнее… Мне было лет семь или восемь… Со мной училась одна девочка. Мы не были подругами, просто учились в одном классе. У нее была очень бедная семья. Мы, конечно, тоже не были богачами, но меня вполне нормально обеспечивали. Она постоянно ходила в одной и той одежде, старой и поношенной. Ее ботинки были сильно потертыми, а на уже прохудившейся курточке кое-где виднелись дыры. Но она была… хорошей, что ли. Старалась учиться, была вежливой и доброй. Мы однажды с ней вместе возвращались домой, и она увидела бездомную собаку. А нам в этот день в столовой давали картофельное пюре с сосисками. Питание тогда было бесплатным для школьников начальных классов, — пояснила она, все еще не поворачиваясь. — И она не стала есть сосиски, а взяла их домой, чтобы угостить младшего брата и поесть самой. Так вот она увидела эту собаку и… отдала ей свою порцию. По сути, последнее, что у нее было. И это так поразило меня тогда. Я никогда не была жадной, учитывая, где именно я росла, но ее щедрость меня поразила. И тогда я начала делать странные вещи, — Марго усмехнулась, но выражение ее лица не изменилось. — Сначала я отдала ей свою новую шапку, в другой раз спортивные штаны, чтобы ей было, в чем ходить на физкультуру. Шарф, перчатки. Она сначала отказывалась, но я уверяла ее, что они мне не нравятся, что у меня есть другие или что мне купят новое, а ей очень идет. Конечно, она была рада — ее шапка в тот момент больше походила на дуршлаг. И конечно, мои родители задавали вопросы, куда деваются мои вещи. Я каждый раз отвечала, что потеряла. Потеряла, забыла в школе или во дворе на улице. Сначала они верили, но когда у меня стали исчезать вещи уже с завидной регулярностью, мама начала подозревать что-то неладное. И как-то она решила забрать меня из школы. И, конечно, увидела мою одноклассницу, на которой были перчатки, шарф и шапка, которые я «потеряла». Как я тогда испугалась, — на этот раз Марго усмехнулась, и уголок ее губ дрогнул. — Думала, что все. Меня не столько пугало то, что меня будут ругать, чем то, что мама может подумать, что эта девочка отобрала у меня вещи или что-то в этом роде. Но мама молча проводила взглядом мою одноклассницу, дождалась, когда мы спустимся по лестнице и выйдем к аллее. И только потом задала вопрос, что происходит и почему я их с папой обманула. Я тут же разревелась, но объяснила, что к чему, и во всем созналась. Но… Мама не ругала меня, знаешь, она лишь сказала, что никогда нельзя лгать. Особенно близким людям. Особенно тем, кто любит тебя и заботится о тебе. Но… Если эта ложь будет во благо кому-то другому, кого ты можешь защитить, помочь или спасти, тогда… Точнее, только тогда ее еще можно простить. Но если это не навредит никому другому. Только в тот момент, когда ложь может быть не низостью и унижением, а спасением и помощью для другого человека. Только тогда это можно принять. Так к чему это я… — она наконец повернулась и посмотрела на меня. Ее глаза были практически черными. Я почти не видела радужки, казалось, зрачок полностью поглотил ее. — Кому именно ты пыталась помочь, Ксюш? Ради кого ты несколько месяцев лгала мне, глядя в глаза? Кого ты спасала?

Я открыла рот, чтобы что-то сказать, но не смогла выдавить ни слова. Лишь почувствовала, что из глаз потекли слезы. Мне было больно. Но не от того, что она узнала мои грязные тайны и секреты, нет, мне было больно от того, что я причинила боль ей. Потому что я это видела. Я видела на самом дне ее темных глаз, сколько в ней этой боли, сколько разочарования и… непонимания. Непонимания, почему я так поступила. Почему я ее предала.

Марго, видимо, расценила мое молчание как-то по-своему, потому что она кивнула и криво улыбнулась. Как улыбаются люди, которым больно, но которые все еще пытаются вести себя достойно, держать марку.

— Твой муж вчера приезжал, — проговорила она, снова отводя взгляд. Достала сигарету, но не стала прикуривать. Просто вертела ее в руках, поглаживая своими длинными сильными пальцами. — Ты уже спала. Пинал мою машину, пока я не вышла. А когда вышла, то… все рассказал. Я сначала не поверила. Еще бы, — хмыкнула она. — Меня всю жизнь учили, что нужно верить близким. Сказал, что все это затевалось вами из-за денег, что… Что он обо всем знал с самого начала, а потом ты изменила правила игры и решила уйти от него… ко мне.

— Это неправда! — наконец, не выдержав, воскликнула я. — Это абсолютная ложь! Не было никакого плана! Просто… Я просто… Я поняла, что влюбляюсь в тебя, и решила от него уйти. Он не знал ничего. Потом уже проследил за мной, начал шантажировать, что обо всем тебе расскажет, что извратит всю историю, что, собственно, и сделал, — горько усмехнулась я. — И, знаешь, я действительно много лгала. Лгала тебе, глядя в глаза, каждый день. Но… — я покачала головой, чувствуя, что мое лицо уже все мокрое от слез. — Я никогда не лгала о своих чувствах. И когда я сказала, что люблю тебя, это был тот редкий момент, когда я говорила чистую правду. Потому что я на самом деле тебя люблю, — искренне проговорила я, понимая, что это мой единственный козырь. Что я действительно люблю ее, и что я готова сделать все, чтобы она это поняла.

— Тш-ш-ш, — Марго слабо улыбнулась. — Не говори этого, — покачала она головой. — Ты не заслуживаешь того, чтобы произносить такие слова. Но знаешь, что самое обидное? — проговорила она и убрала сигарету обратно в пачку. — Что я ведь сама виновата. Я идиотка. Чего стоило просто заглянуть в твое личное дело? Я вчера почти в полночь подняла наш отдел кадров, чтобы получить копию твоего паспорта. Благо, базы все подключены удаленно. И когда я смотрела на этот чертов штамп о твоем замужестве, я поняла, какой была идиоткой. Это уму непостижимо. Так слепо доверять и… даже не сомневаться ни в чем. Это идиотизм чистой воды, признаюсь. Я пустила тебя в свою жизнь, в свой дом, в свою постель и… — она горько усмехнулась, и этот смешок кинжалом прошелся по мне. — В свое сердце. А ты оказалась лишь ловкой мошенницей и манипулятором. И тут не твоя вина, — она пожала плечами, начиная вставать. — Это лишь говорит о том, что меня жизнь мало чему научила, раз я попалась в такую банальную ловушку.

— Марго, прошу тебя, — взмолилась я, тоже вставая. — Все было не так, я клянусь тебе! — я схватила ее за руку, не давая возможности уйти. — Давай… Давай просто поговорим.

— Нам не о чем разговаривать, — она медленно перевела взгляд на мою руку, которая держала ее чуть выше локтя и проговорила тихим, опасным голосом. — Отпусти.

Я словно увидела, как у нее выросли шипы. Шипы, которые будут меня сильно ранить, если я попытаюсь пробиться к ней. По крайней мере сейчас. Я ослабила хватку и отпустила ее. Марго обошла меня и двинулась в прихожую.

Я осталась в кухне и снова опустилась на стул. Что теперь делать? Как ей все объяснить? Как сделать так, чтобы она меня выслушала, а главное, поняла и, что еще важнее, поверила, что я действительно люблю ее?

Минут через десять она вернулась в кухню уже полностью одетая, с какой-то небольшой спортивной сумкой и ключами от машины.

— Ты можешь остаться здесь до понедельника, я буду у родителей, — проговорила она, не глядя на меня.

— Марго, пожалуйста, — я снова вскочила со стула, понимая, что еще немного и мое сердце разорвется от ужаса, что я испытываю. От страха, что она больше никогда не захочет со мной заговорить, посмотреть мне в глаза и прикоснуться. — Давай поговорим, я все объясню тебе, пожалуйста.

Мои руки дрожали, как и голос.

— Нам не о чем говорить, — упрямо повторила она, разглядывая брелок на своих ключах. — В этом просто нет смысла.

Я двинулась к ней, еле оставаясь в вертикальном положении, поскольку мои ноги с каждой секундой становились слабее, и я не знала, когда они откажут и перестанут меня удерживать. Казалось, это вот-вот случится.

Когда я оказалась перед ней, то, особо не раздумывая, опустилась на колени, в надежде, что это поможет мне до нее достучаться.

— Марго, я прошу тебя. Я виновата, но… Я очень тебя люблю, и я не хочу тебя потерять, — почти шепотом проговорила я, вглядываясь в ее лицо. То самое лицо, которое светилось счастьем и нежностью, когда она смотрела на меня. Сейчас это была безжизненная маска.

Я прекрасно осознавала, как ничтожно выгляжу в данный момент. Знала, что мое лицо мокрое, а глаза красные от слез, знала, что я кажусь ей жалкой, стоя перед ней на коленях и моля дать мне шанс объясниться. Я все это прекрасно знала, но мне было плевать. Я просто не хотела потерять ее.

Марго медленно перевела взгляд с ключей на меня. Но вместо привычного блеска в ее глазах, вместо тепла и нежности я увидела… пустоту. Ужасную, пугающую пустоту. И поняла, что мне не достучаться.

— Встань, простудишься, — тихо проговорила она и, развернувшись, вышла в прихожую.

========== ГЛАВА 29 ==========

Когда она ушла, я погрузилась в звенящую тишину пустой квартиры. Не знаю, сколько я просидела на кухне, но в себя пришла только в момент, когда уже начала дрожать от холода, потому что форточку я так и не закрыла.

На столе остались ее сигареты и зажигалка. Не та, которая мне жутко нравилась, бензиновая Zippo — эта у нее всегда была с собой, а на кухонном столе лежала обычная газовая, купленная в ближайшем супермаркете.

Я долго смотрела на сигареты и пепельницу, пока наконец не взяла пачку и не достала одну. Покрутив ее в руках, поднесла к носу, вдыхая запах сухого табака. Подумав несколько секунд, прикурила. Конечно, я закашлялась, а по кухне начал расползаться дым. Я почти полностью закрыла форточку, поэтому большая его часть оставалась внутри квартиры. Но я вдыхала сигаретный запах, закрыв глаза и представляя, что это она сидит рядом и курит.

Как странно быстро все изменилось. Еще вчера мы были парой, еще вчера она шептала мне слова любви и верила мне. А сегодня… А сегодня я для нее стала совершенно чужим человеком, который предал и растоптал ее чувства. Всего несколько часов превратили меня из самой близкой практически в незнакомку. И я сама во всем виновата. Я сама закрутила этот клубок вранья. И отвечать за это тоже буду только я.

***

Она не отвечала на мои звонки и смс. А я писала и звонила ей и в эту проклятую субботу, и в воскресенье. Я пыталась вымолить хотя бы шанс на объяснение. Чтобы она позволила мне просто поговорить с ней. Но телефон Марго не отвечал.

Сэм и Джек были моей единственной компанией эти тяжелые два дня. Они неотступно следовали за мной по квартире, при этом неважно, куда я направлялась — в ванную, на кухню или в спальню. Стоило мне занять сидячее или лежачее положение, они тут же оказывались на мне, мурлыкали и терлись, словно пытались хоть как-то меня поддержать. Это заставляло меня еще больше упиваться своим горем, поэтому за выходные я выплакала уйму слез.

Но я услышала Марго, когда она сказала, что я могу остаться до понедельника. И в воскресенье вечером мои вещи были собраны, а мама предупреждена, что я приеду к ней завтра.

Вероятно, моя мать была слишком удивлена полному отсутствию хоть каких-нибудь эмоций в моем голосе, поэтому даже не стала расспрашивать, что случилось, решив отложить это до личной встречи. Я же, когда ложилась в непривычно холодную постель, думала лишь о том, чтобы завтра Марго дала мне шанс с ней поговорить. Я хотела все объяснить и рассказать, как было на самом деле, а потом она уже пусть решает, как ей поступать.

***

День не задался с самого утра. Я разбила свою чашку, просыпала кофе, порвала колготки и опоздала на двадцать минут на работу. К счастью, у нас демократичное руководство и лояльные коллеги, так что никто и слова мне не сказал ни про опоздание, ни про ранний пятничный уход. Только ребята, которые работали со мной, спросили, как я себя чувствую. Марго и правда тогда позвонила Самсоновой и сказала, что мне нехорошо.

Я ответила, что уже в полном порядке, хотя это было далеко от правды. Истинное положение вещей заключалось в том, что я была абсолютно разбита и не могла думать ни о чем другом, кроме как о Марго. Поэтому даже не сразу поняла, что Сережа ко мне обращается. Только когда парень подошел к моему столу, я подняла на него взгляд.

— Что, прости? — я заморгала, пытаясь сосредоточиться.

— Ты… точно в порядке? — нахмурился Сергей, разглядывая меня с каким-то любопытством. — Выглядишь бледной.

— Я… Да, — кивнула я, тряхнув головой. — Просто… не проснулась еще, видимо. Тяжелые выходные.

— М, — понимающе кивнул он. — Бывает. Я тебе говорил, но ты меня не слышала… В общем, Марго просила тебя зайти, как появишься.

— Ч-что? — переспросила я, не веря ушам. Марго? Сама? Она сама попросила меня зайти к ней? — Ты… Ты уверен, что она именно мне сказала зайти?

— Ну, если Ксения — это ты, тогда уверен, — усмехнулся парень и улыбнулся.

— А… зачем, она не сказала? — сглотнув, спросила я, начиная волноваться.

— Нет, извини, — он пожал плечами и, развернувшись, направился на свое рабочее место. — Наверное, что-то по бюджетам РК-шек.

Я молча кивнула, понимая, что вряд ли дело в рекламных компаниях. Неужели она решила поговорить?

Я выдохнула и встала из-за стола. Не будем заставлять начальство ждать.

***

Постучав, я осторожно открыла дверь. Марго стояла у стола, отодвинув кресло, и раскладывала какие-то бумаги по папкам.

— Привет, — поздоровалась я, жадно ее разглядывая. За почти два дня, что я ее не видела, я жутко соскучилась. Хотя и понимала, что признаваться в этом сейчас неуместно.

Марго подняла взгляд на меня, на секунду остановившись, а потом снова принялась за расфасовку документов.

— Здравствуй, — ее голос был холоден, как и взгляд, который она задержала на мне всего на пару секунд. — Проходи, мне нужно кое-что тебе сказать.

Я с готовностью сделала несколько шагов вперед, останавливаясь напротив нее, через стол.

— Присаживайся, — Марго рукой указала на кресло, возле которого я остановилась.

Я его отодвинула, чтобы сесть, продолжая смотреть на нее. Движения женщины стали чуть нервознее, когда я вошла, и я это заметила. Словно ей было не по себе или некомфортно. И когда она вообще выронила папку, а все листы разлетелись на пол, она села на корточки и выругалась себе под нос, начиная собирать упавшие бумаги.

Я не смогла остаться в стороне, обошла стол и тоже присела, чтобы ей помочь. В этот момент я заметила, что ее пальцы подрагивают. Она волновалась не меньше меня, и я приняла это за хороший знак. Значит, ее беспокоит эта тема, значит ей не все равно, и она переживает, значит, она, вероятно, все же думала о том, чтобы хотя бы выслушать меня.

Я взяла ее за руку, остановив на середине пути к очередному документу. Марго медленно подняла на меня взгляд.

— Марго, — тихо проговорила я, глядя ей в глаза. — Давай поговорим.

Она несколько секунд смотрела на меня не отрываясь. После чего встряхнула головой, словно приходя в себя, и осторожно высвободила свою руку, вставая.

— Сядь, — она головой кивнула на кресло.

Я молча встала и послушно уселась, не переставая смотреть на нее. Только сейчас я заметила, что ее кожа бледнее, чем обычно, а под глазами пролегли тени, словно она работала неделю без сна и отдыха.

— Я думала на выходных о том, что произошло, — начала она, прочистив горло. — И поняла, что… В общем, нам нужно решить, что делать дальше.

— Марго, я люблю тебя и готова на все, чтобы доказать это. Я пойду на любые твои условия, только дай мне шанс, — решительно проговорила я, в голове выстраивая план действий. Большой плюс в том, что мы работаем вместе. Так я смогу ее видеть и, хотя бы изредка общаться, пока она не будет готова подумать обо всем. — Я готова работать через Лену, как через третье лицо, в плане согласования бюджета, если ты пока… не захочешь меня видеть, — с трудом выдавила я последние слова.

Марго как-то странно посмотрела на меня, но ничего не ответила. Закончила складывать бумаги в папку и, закрыв ее, отложила к остальным.

— Спасибо, — наконец, произнесла она, — но я не об этом. И… — она покачала головой, слабо улыбнувшись. — Из этого ничего не выйдет, знаешь.

— Из чего? — выдохнула я с замиранием сердца.

Нет, не говори, что у нас ничего не получится! Не говори, что мы не сможем! Не говори, что я не смогу!

— В общем, — Марго сдвинула брови, и ее лицо стало совершенно серьезным. — Я сейчас буду работать с Аркадием Сильвестровичем. Там, где склад и колл-центр. А ты… сможешь здесь спокойно доработать две недели.

Я молча смотрела на нее, не веря ушам.

— Ты… Ты увольняешь меня? — еле слышно проговорила я, уставившись на женщину.

— Я что, похожа на человека, который может так просто кого-то вышвырнуть? Особенно, зная, что у тебя куча долгов? Я не настолько бесчувственна, как ты думаешь.

Я ничего не ответила, лишь продолжила непонимающе смотреть на нее.

— Я нашла тебе работу. Не здесь, — отрезала Марго, прежде чем я успела что-то сказать. — Недалеко от центра. Рекламное агентство, они занимаются продвижением проектов, и им нужен директолог. Зарплата хорошая, больше, чем здесь, и коллектив там неплохой. Директор — один мой знакомый, готов взять тебя после двухнедельной отработки.

— Марго, но я…

— Ксюша, — прервала меня женщина, закрыв на мгновение глаза и нахмурившись. — Либо ты уйдешь отсюда, либо я. Я работаю тут много лет. Честно — не хочу что-то менять. Поэтому предлагаю тебе хорошие условия, чтобы разойтись мирно. К тому же, зарплата у тебя там будет гораздо больше, чем здесь. Разве не это самое главное?

Я видела, что какое-то пламя ненависти появилось в ее глазах, когда она упомянула про деньги. Но я постаралась не зацикливаться на этом.

— Я понимаю, Марго, — спокойно начала я, кивая. — Конечно, если ты так хочешь, я уйду. Правда. Просто… Просто дай мне возможность все тебе объяснить.

— Ты ведь замужем? — резко спросила она, как только я закончила свою речь.

— Ч-что? — переспросила я, не поняв вопроса.

— Я спрашиваю, ты ведь была за ним замужем, когда мы… Когда все это… происходило?

— Да, но…

— Не нужно «но», — усмехнулась она, прерывая меня. — «Да» вполне достаточно. Что еще ты мне хочешь рассказать, если это и есть самое важное?

— Марго, послушай, я не…

— Не врала? Не врала, глядя мне в глаза?! Про него, про больную мать, про все это?! — она слегка повысила голос, но сама это заметила и, снова прикрыв глаза, тихо выдохнула. — В общем. Я тебе все сказала. Проблем у тебя ни с чем не будет. Просто напиши заявление, отработай две недели и все. Это — телефон директора того агентства, позвони ему, он уже в курсе. Все тебе расскажет.

Она протянула мне какую-то сложенную вдвое бумажку. Я молча взяла ее и уставилась на свои руки.

— Ты можешь идти, — тихо проговорила Марго.

— Не могу, — покачала я головой, не поднимая глаз, так как чувствовала, что слезы вот-вот покатятся по щекам.

— Ксюш, — голос Марго был усталым и каким-то затравленным. — Я тебя по-человечески прошу… Уходи.

Только в этот момент я смогла поднять на нее взгляд, потому что интонация, которую я услышала, заставила меня это сделать. Ее взгляд был пустым и почти неподвижным. Словно она смертельно устала, и у нее больше не осталось никаких сил, будто даже короткие слова заставляют ее напрягаться и тратить последнюю энергию.

— Хорошо, — кивнула я и встала с кресла. Уже почти дойдя до двери, я обернулась и добавила. — Я дам тебе время. Но надеюсь, ты найдешь в себе силы со мной поговорить. Пусть не сейчас, но когда-нибудь.

С этими словами я вышла, не дожидаясь ответа.

***

Через полчаса ее уже не было в офисе. А я как могла пыталась собраться с мыслями. Ко мне зашла Ленка, чтобы справиться о моем здоровье, так как Марго именно ей звонила в пятницу, но… Наверное, Самсонова и правда хороший друг, потому что только увидев мое выражение лица и красные глаза, она тут же потащила меня «на кофе» в ту же кафешку, что и всегда. У меня не было сил сопротивляться, поэтому я, как овечка на заклание, послушно направилась вслед за Самсоновой, вполуха слушая ее болтовню.

Подруга никогда не начинала серьезные разговоры, не дойдя до «места для откровений», в данном случае одним из таких мест был столик в этом кафе.

Когда нам принесли по кофе и круассану, Самсонова отщипнула мягкое тесто и посмотрела на меня.

— Рассказывай, что стряслось, на тебе лица нет, — требовательно проговорила подруга.

Я поняла, что нет никакого смысла отпираться, да я и не хотела. Поэтому честно ответила ей:

— Я увольняюсь.

Ленка даже жевать перестала и уставилась на меня.

— В смысле? — проглотив, спросила она наконец. — Что значит, ты увольняешься?!

— Это значит, что я перестаю работать в данной организации.

— Вербицкая, ты мне голову не морочь, — погрозила пальцем Ленка. — Что случилось? Тебе тут нравится, я знаю. Неужели ты со своим Сашей помирилась, и он против того, чтобы ты тут работала? Я угадала? Так и знала, что… — начала было Ленка свои собственные рассуждения, но я ее прервала.

— Нет, — я покачала головой. — С Сашей я не помирилась и не помирюсь. Я давно люблю другого человека, и была абсолютно счастлива, пока сама же все не испортила, — проговорила я, а глаза вновь защипало.

— Тише-тише, — сочувственно проговорила Самсонова, протягивая мне салфетку, выдернутую из салфетницы тут же со столика. — Расскажи по порядку обо всем. И… в первую очередь… что это черт побери за человек, которого ты любишь?! Ты его так скрывала, что я боюсь предположить, кто это! Я давно ведь подозревала! — бормотала Самсонова, помогая вытирать мне растекшуюся тушь.

— Это Марго, — на выдохе проговорила я, пытаясь выровнять дыхание.

— Где? — Самсонова вытянула шею и начала оглядываться. — Где ты ее увидела?

Я чуть не рассмеялась над Ленкиным выражением лица, но все-таки сдержалась.

— Ты не поняла. Марго — тот человек, которого я люблю.

В первые пару минут Лена напоминала большую рыбу, которую волной выбросило на берег. Она открывала и закрывала рот, но ничего так и не произнесла. Я терпеливо ждала, когда подруга придет в чувство, прекрасно понимая, как она… удивлена.

— А… Гм… М? — Самсонова сдвинула в недоверии брови. Я молча кивнула, понимая ее вопрос. — Т… М… Блять.

На этом словарный запас моей подруги закончился. Она уставилась в стол и еще минуты две сидела молча. Потом снова посмотрела на меня и прищурилась. — Это шутка, да?

Я отрицательно покачала головой.

— Это правда, — проговорила Лена скорее, утвердительно, чем вопросительно. — Прекрасно. И… И когда ты, мать твою, собиралась мне рассказать о том, что ты лесбиянка? И почему черт возьми сейчас еще нет и полудня, потому что я уже жуть, как хочу выпить! А ты давно знала? Что ты по девочкам? Саша был прикрытием?! И почему ты собираешься увольняться?! Она не ответила взаимностью, да? А я? Я тебе нравлюсь? По лесбийским меркам, — Лена сделала пальцами «кавычки», — я как, ничего?

Я подняла обе руки, чтобы остановить словесный поток вопросов, которые сыпались из Самсоновой, как из рога изобилия.

— Остановись, — проговорила я. — Во-первых, я не лес… Неважно, — мотнула я головой. — Саша не был прикрытием. Мы правда были в браке. Во-вторых, Марго ответила мне взаимностью, и мы… жили вместе. Какое-то время. В-третьих, я понятия не имею, как ты по, — я повторила ее жест «кавычки», — лесбийским меркам, потому что ни к одной из женщин кроме Марго меня не тянуло. И в-четвертых, я увольняюсь, потому что я сама все испортила.

Ленка молчала. Минуты полторы. Довольно долго для такого человека, как она. Но через полторы минуты пулеметная очередь вопросов возобновилась.

— Вы прям жили? Прям с сексом и все такое? И как оно? Тебе понравилось? Я как-то хотела с женщиной попробовать, но не решилась. А ты как вообще к этому пришла? Она тебя соблазнила? Расскажи мне все! — глаза Ленки горели любопытством, она была похожа на подростка, который нашел в родительской тумбочке журнал для взрослых.

— Я расскажу тебе все с самого начала, если ты не будешь меня перебивать, — терпеливо пробормотала я, понимая, что на самом деле мне хочется ей все рассказать. Может, она будет орать и скандалить, тогда мне хоть немного станет легче.

— Честное пионерское! — тут же горячо ответила подруга. — Рот на замок, — Ленка сделала жест, будто застегивает молнию и выбрасывает ключ.

— Самсонова, как ребенок, ей-Богу, — покачала я головой, слегка улыбаясь. Но Ленка сдержала слово и даже не ответила на мою реплику, лишь сделала большой глоток кофе и снова отщипнула от круассана.

Я вздохнула и, поставив кружку перед собой, начала рассказ.

***

— В общем, я прошу у тебя прощения за то, что… солгала тебе. Не нужно было делать этого с самого начала, — я тяжело выдохнула и уставилась на свою чашку с остывшим кофе.

Лена сдержала обещание, ни разу меня не прервав. Выражение ее лица менялось несколько раз, она то хмурилась, то улыбалась, то открывала в изумлении рот, то качала головой. Когда я закончила, Ленка выглядела так, словно ей за час объяснили всю школьную программу.

Я ждала от нее ответа или реакции. Но Самсонова посмотрела в свою кружку и, вздохнув, отодвинула ее.

— Кончился, — с сожалением проговорила она.

— Это все, что ты можешь мне сказать? — не выдержала я. — Ты злишься на меня?

— Я? — с удивлением переспросила Самсонова. — Почему я должна на тебя злиться?

— Ну… Я обманула тебя, — пожала я плечами. — Поступила как… скотина.

— Дорогая, — Лена улыбнулась и наклонила голову, — я считаю скотиной твоего муженька. К счастью, почти бывшего. А тебя — жертвой обстоятельств. Но, конечно, ты не права в том, что не рассказала обо всем раньше. И я не про себя, — нахмурившись, добавила Лена.

— Я знаю, — я провела ладонями по лицу. — Я идиотка. Просто… Сначала я не сказала потому что решила, что она… не посмотрит на меня, если узнает, что я не свободна. А потом… Потом все так закрутилось, и я все откладывала, откладывала. Просто… Понимаешь, я ведь правда хотела ему помочь, в последний раз. Мы столько лет были мужем и женой, я считала, что обязана помочь ему. Но выяснилось, что я его почти не знаю. А потом он начал угрожать, и я… Я просто растерялась, хотела выиграть время, чтобы во всем сознаться. Но… Она даже слушать меня не хочет. Я ведь… Я правда люблю ее, Лен. Я ни разу в жизни не была так счастлива, я даже не думала, что могу так… Так чувствовать, так любить. Я вообще думала, что не бывает таких чувств, таких эмоций, что это всего лишь сказки для маленьких девочек, чтобы они поверили в волшебную жизнь и не слишком рано разочаровались. А она… Она будто новый мир для меня открыла. Это… Я со своим браком даже рядом бы не поставила то, что было у нас с ней. Это… Это совершенно другое, — вздохнула я и снова потянулась за салфеткой.

— Ну, ничего не могу сказать по поводу любви, — деликатно начала Лена. — Хотя… Ты знаешь мою историю.

— Какую историю? — я развернула салфетку и высморкалась.

— Ну, про меня и того препода, — махнула рукой Ленка. — Помнишь, какой помешанной я была? — я молча кивнула. — Сильнее этого помешательства у меня ничего и не было. И… Я даже завидую тебе, — призналась Самсонова. — Хотя, знаешь, это дает мне надежду. Если ты встретила свою любовь только в тридцать два, то, может, и мне еще повезет.

— Встретила и просрала, — хмыкнула я.

— Слушай, я не знаю, конечно, как я бы себя повела на твоем месте, честно признаюсь, но отчасти я тебя понимаю. Да, ты поступила, как дура, скрыв все от Марго, и загнав себя в угол, но… Ты же не знала, что бывает по-другому. Господи, твоя мать настоящий тиран, а муж — альфонс, ты всю жизнь надеялась только на себя. Какова была вероятность, что ты могла быть уверена в том, что она все правильно поймет?

Я было вздохнула с небольшим облегчением, но Самсонова продолжила.

— Хотя, конечно, Марго сразу зарекомендовала себя, как надежный спутник по жизни, и… — Ленка взглянула на меня и, видимо, поняла мои чувства, так как я была похожа на затравленную газель, потому что она тут же поменяла свою интонацию. — Но, говорю же, отчасти я тебя понимаю, подруга.

— Спасибо, — грустно усмехнулась я, прекрасно осознавая, что Ленка права — по Марго сразу было понятно, какой она человек.

— Знаешь, твой Саша, конечно, та еще птица, но… Его мужское самолюбие было очень задето, когда ты ушла от него к другой бабе, — рассмеялась Ленка. — Блин, я бы заплатила, чтобы увидеть его рожу, когда он понял, что ты спишь с женщиной.

— Да уж, — впервые за день я смогла искренне улыбнуться. — Но… в любом случае, это уже неважно. Она не хочет и слышать обо мне.

— Кстати, — снова оживилась Ленка. — Про работу я поняла, а жить ты где собираешься?

— У мамы, где же еще, — фыркнула я. — Я утром уже отправила свои вещи на такси, даже заплатила за подъем на этаж. Мама уже отзвонилась.

— Хм, — задумчиво протянула Лена. — Слушай, ты можешь у меня перекантоваться. Я не против, правда.

— Спасибо, Лен, — снова улыбнулась я, уже с благодарностью, — но я должна сама разобраться со всем дерьмом, которое я заварила.

Ленка прищурилась, и через секунду ее глаза расширились почти испуганно.

— Ты решилась обо всем ей рассказать?! Своей матери?!

— Да, — пожала я плечами. — К чему тянуть? Да и врать я больше не хочу. Скажу, как есть.

— Ладно, тогда… Если она тебя выгонит, можешь пожить у меня, — усмехнулась Ленка. — А она тебя сто процентов выгонит. Так что… — Ленка повернулась к сумочке и порылась в ней. — Держи.

— Что это? — я уставилась на протянутые ключи.

— Ключи от моей квартиры. Я недавно замок меняла и до сих пор таскаю с собой оба комплекта. Видишь, пригодилось, — усмехнулась она и положила на стол оба локтя, с интересом на меня уставившись. — Адрес скину смс-кой.

— Лен, спасибо, правда, но… — я попыталась ей вернуть ключи, но Ленка отрицательно замотала головой.

— Нет, пока не поговоришь с матерью, не отдавай. Если будет все нормально, тогда подумаешь. А пока пусть побудут у тебя.

Я посмотрела на ключи в своей руке и грустно улыбнулась. Одни ключи я сегодня оставила на тумбочке, захлопнув за собой дверь, а уже через несколько часов получила другие. Жизнь удивительная штука.

— Спасибо. Ты не представляешь, что это значит для меня, — искренне проговорила я, силясь опять не разреветься.

— Да ладно, нормально все, — махнула рукой Ленка. — Нам еще нужно понять, как починить то, что ты наломала.

— Что ты имеешь в виду? — шмыгнув носом, спросила я.

— Ну, ты же не собираешься опускать руки и сдаваться? — нахмурилась Ленка. — Ты мне сказала, что у вас любовь и все такое. Ты должна попытаться достучаться до нее. По крайней мере, обо всем ей рассказать. Рассказать, как все было на самом деле. И что твой муж — чертов абьюзер, и что ты… идиотка, которая совершила ошибку, — пожала плечами Ленка.

— Сейчас она думает, что это с моей стороны был этот самый абьюз. Что я придумала хитроумный план со своим мужем, как поиметь ее на деньги.

— Ну, мало ли что она там себе думает, — проворчала Ленка. — Мы ее переубедим.

— Мы? — переспросила я.

— Конечно, — закивала Самсонова. — Я та еще сваха. Вот увидишь.

— Спасибо, Лен, но… Не в этот раз, — покачала я головой.

— В смысле?

— Я должна разобраться со всем сама. Это моя проблема. И я сама должна ее решить.

Ленка помолчала какое-то время, потом вздохнула и кивнула.

— Ладно, настаивать не буду. Но если тебе понадобится моя помощь… любая, я всегда рядом.

— Я рада, что у меня есть такой друг, как ты, — искренне поблагодарила я ее.

— Да брось, — махнула Ленка рукой. — Хотя да, я крутая.

Я рассмеялась, впервые за эти дни ощутив легкость и какую-то надежду. Я действительно была рада, что у меня есть такой друг.

========== ГЛАВА 30 ==========

Когда к вечеру я оказалась у дома своей матери, то старательно оттягивала момент, чтобы зайти в подъезд. Я даже пожалела, что не курю, потому что тогда я могла хотя бы проторчать на подъездной площадке пока не кончатся сигареты. Но я не курила. Поэтому достала телефон и проверила сообщения. Мне никто не писал и не звонил. Я расстроенно вздохнула и убрала его. Мне на самом деле, было плевать на всех других, я надеялась увидеть сообщение только от одного человека. Но я прекрасно осознавала, что Марго ни за что не объявится первой. По крайней мере, точно не в ближайшее время.

И когда тянуть стало уже бессмысленно, я открыла подъездную дверь и зашла внутрь.

— Мам, это я! — крикнула я с порога, скидывая сапоги и снимая пальто.

Мне никто не ответил, и я решила, что мама либо разговаривает в своей комнате по телефону с какой-нибудь соседкой, либо смотрит очередной сериал, и в данный момент полностью погружена в выяснение отношений между каким-нибудь Педро и Хуанитой.

Но когда я прошла по коридору, то увидела свет на кухне, и направилась туда.

Мама сидела на табуретке у окна, а на столе стояла чашка и маленькая вазочка с сушками. Все как всегда.

— Мам, привет, ты не… — начала я, но в тот же момент была грубо прервана.

— Кто он, Ксения? — перебила меня мама и повернула голову ко мне. В ее взгляде читалось негодование и какая-то отрешенность.

— К-кто… он? — не поняла я, почему-то начиная волноваться. О чем она говорит вообще?

— Кто тот мужчина, к которому ты ушла от своего мужа? — строго спросила она, прожигая меня взглядом.

— О чем ты говоришь вообще? — нахмурилась я, подходя к ней ближе.

— Саша приезжал. Привез остатки твоих вещей и… — мама глубоко вздохнула, прикрыв глаза, словно собиралась произнести самую страшную вещь на свете. — Все мне рассказал.

Я тут же вспыхнула. Что ей рассказал этот гад?!

— И что же он… рассказал? — медленно проговорила я, стараясь, чтобы голос звучал твердо. Мне нельзя показывать слабость, иначе моя мать, словно хищник, почуявший страх, тут же бросится в атаку.

— Что ты… Господи… я даже не знаю, как произнести это вслух! — мама покачала головой. — Что ты… изменила ему! И поэтому ушла от него! И хотя он предлагал тебе все забыть, хотел простить тебя, ты все равно решила остаться с этим… ! Дочь, что с тобой происходит?! — возопила мать, вставая. — Разве я тебя воспитывала таким человеком?!

— Боже, мама… — простонала я. — Все было не так.

— Не так?! — продолжала повышать голос моя матушка. — А как тогда было?! Расскажи мне? Почему ты решила развестись, если все было не так?

— Ну… Все было не совсем так, — пробормотала я, усаживаясь на табуретку.

— Что это значит, Ксения?! — требовала ответа мать, стоя надо мной, как палач.

— Я… я изменила ему, это правда, — набравшись смелости, начала говорить я. В конце концов, я и сама собиралась обо всем ей рассказать. Правда, Сашиной версии в этом плане не было. Интересно, почему он не сказал ей, что я связалась с женщиной? Ему было стыдно, что я предпочла ему именно женщину? Или чтобы я сама насладилась моментом, когда матери станет известно, с кем именно я ему изменяла? — Но…

— Что «но»?! — снова перебила меня мать. — Ты что натворила?! Как ты могла? Я всегда считала тебя приличной! Это же позор нашей семьи! Как тебе не стыдно?! Так, Ксения, я знаю, что происходит, — вздохнув, мама постаралась говорить более спокойно. — Я об этом читала. Это кризис среднего возраста. Очень часто женщины после тридцати начинают искать новых ощущений. Все дело в этом. Но мы с тобой решим эту проблему, поговорим с Сашей, и ты вернешься в семью. Все будет хорошо…

— Мам, — пришла моя очередь прервать ее. — Я никуда не вернусь. Я не люблю его, и более того… Он мне противен. Он сделал мне достаточно, чтобы я не хотела о нем даже слышать. Так что ни о каком воссоединении семьи речи быть не может, — отрезала я.

— Но вы муж и жена!

— И что дальше?! — тоже повысила я голос. — Это что, обязывает меня жить всю жизнь с нелюбимым человеком, который только и делал все эти годы, что сосал из меня кровь?!

— Ты просто помешалась. Кто этот негодяй, в которого ты влюбилась, как малолетняя дурочка? Это многое говорит о человеке, когда он разрушает семью! Он заставил тебя изменить мужу, значит и он когда-нибудь изменит тебе! Одумайся, Ксения, одумайся пока не поздно! — восклицала мать, а я поняла, что дальше тянуть просто бессмысленно.

— Да нет никакого мужчины! — почти проорала я, тоже вставая. — Нет, понимаешь?! Я не изменяла ему с мужчиной, я изменяла ему с женщиной!

После моей фразы, сказанной слишком громко, наступила полная тишина. Мама смотрела на меня непонимающим взглядом и просто моргала, приоткрыв рот. Я вздохнула и снова опустилась на табуретку. Мама сделала то же самое, продолжая смотреть на меня.

— Я… Я не понимаю, — наконец, пробормотала она, начиная часто моргать. — Что значит… «изменяла ему с женщиной»?

— Именно это и значит, — спокойно ответила я, понимая, что мне абсолютно плевать на то, как она отреагирует. Моя жизнь катилась вниз. Я разочаровала, обманула и предала многих людей, и одним разочарованием больше, одним меньше — уже не имело значения.

— Ты… Ты хочешь сказать, что ты… Ты…

— Да, я спала с женщиной, — помогла я договорить, чувствуя какое-то странное удовольствие от своих слов. Точнее, от реакции на мои слова. Они были ядом для моей матери, и я произнесла их с удовольствием, словно хотела причинить ей боль. Словно хотела увидеть ее разочарование, гнев, ненависть. Я хотела этого ужаса в ее глазах, ее непонимания, ее… отвращения. Наверное, я стала какой-то ненормальной, но я буквально впитывала все то, что происходило на этой кухне. И мама не разочаровала.

— Ты… Ты больная! Тебя же нужно лечить, Ксения! Это… Это извращение! — мама встала с табуретки и начала ходить по кухне, прикладывая ладонь то ко лбу, то к сердцу, то туда и туда одновременно.

— Извращение, мама, это врать себе всю жизнь. А все остальное нормально.

— Нет, — горячо зашептала мама, снова усевшись рядом со мной и взяв меня за руку. — Она тебя заразила! Эта страшная женщина заразила тебя… этим! Мы должны обратиться к врачу! Нужен психолог или психиатр! Постой, дочка, подожди!

Мама вскочила с места и кинулась в свою комнату. Вернулась через пару минут с какой-то маленькой записной книжкой.

— Я знаю, он был где-то здесь… — бормотала она, нервно перелистывая страницу за страницей. — Ты не переживай, все будет хорошо, я тебя не оставлю, я не брошу тебя! Ты же моя дочь. Ты просто… запуталась.

— Мам, что ты делаешь, позволь узнать? — нахмурившись, спросила я.

— Нашла! — радостно воскликнула мама и посмотрела на меня. — Вот, телефон. Заведующий кафедрой психиатрии. Он, наверняка, порекомендует хорошего специалиста. Я прямо сейчас ему позвоню! — мама опять встала, чтобы взять телефон, но я остановила ее.

— Не нужно никуда звонить, мам, я не ненормальная и не больная…

— Ты просто запуталась, Ксения, — снова перебила меня мать. — Ты не осознаешь, что идешь против природы!

— Да плевать мне на природу, мам, я люблю ее! — в сердцах воскликнула я.

— Молчи! — глаза мамы заняли пол лица. — Не говори таких слов! Ты сама не понимаешь! Тебе нужна помощь!

— Мама, хватит! — рявкнула я. — Если ты хочешь считать меня больной — твое дело! Но лечить меня не нужно. Лично меня все устраивает! И я лучше буду всю жизнь одна, чем снова вернусь к этому козлу, ясно тебе?! И вообще, что ты можешь знать об отношениях?! Что правильно, а что нет?! Почему ты говоришь, как мне следует жить, как нужно строить свою судьбу, если ты ни с кем даже не строила этих самых отношений?! Это все равно, что я буду давать советы инженеру, который строит космический корабль! Я же та еще ракетчица!

Мама молча смотрела на меня широко открытыми глазами. Потом медленно покачала головой и прошептала:

— Либо мы обращаемся за помощью, чтобы тебя… избавили от этой заразы, либо…

— Что «либо»? — осторожно спросила я тихим голосом.

— Либо можешь здесь больше не появляться, — тихо проговорила она и… вышла из кухни.

Я осталась одна и усмехнулась сама себе. По щеке скатилась слеза, но мне было плевать. Моя жизнь полетела к черту.

***

— Я же говорила, — грустно усмехнулась Ленка, глядя, как я вместе с таксистом из ближней Азии затаскиваю к ней свои чемоданы.

Я расплатилась наличными, и когда дверь за таксистом закрылась, повернулась к подруге.

— Знаешь, к ней приезжал Саша. И наговорил всякой херни. Она думала, что я спуталась с каким-то мужиком, а когда узнала, что это была женщина, то… просто вышла из себя. Побежала искать телефон какого-то психиатра, чтобы меня вылечить, — вывалила я на Самсонову информацию о событиях последних пары часов.

Она стояла сначала молча, а потом хрюкнула и начала ржать в голос.

— Ты серьезно? — смеясь, спрашивала подруга, держась за живот. — Вылечить? А чай с корешками она не предлагала?

Самсонова так заразительно смеялась, что я не выдержала и тоже начала хохотать. Минут через пять мы все-таки успокоились, и она сказала:

— Ладно, беженец, проходи. Пойдем выпьем немного, и обсудим, что делать дальше.

***

Я жила у Ленки уже полторы недели. Мама сама мне ни разу не позвонила. Когда звонила я, она первым делом спрашивала, не передумала ли я насчет психиатра. И когда слышала, что нет, то просто бросала трубку.

Марго тоже категорически не хотела идти на контакт. Я звонила, писала, даже приезжала к ней, но… Дверь мне никто не открыл. Машину ее я тоже не видела во дворе, поэтому решила, что, может, она все еще у родителей. Думать о том, что она сейчас проводит время с кем-то другим, не хотелось. Но полностью избавиться от этих мыслей все-таки не удавалось.

Я побеседовала и съездила на встречу с тем человеком, телефон которого дала мне Марго. Он мне показался приятным и милым мужчиной средних лет, который знает, чего хочет и ставит перед своим бизнесом определенные цели. Мы продуктивно пообщались и договорились о зарплате и других рабочих моментах. И, в общем-то, я не осталась разочарована.

Наконец, когда настал мой последний рабочий день, я решила во что бы то ни стало увидеться с Марго.

Я тепло попрощалась со всеми коллегами и забрала свое барахло. Я ушла пораньше, чтобы успеть доехать до здания, где был склад и другие отделы до того, как рабочий день финансового директора будет закончен.

Оказавшись в нужном месте, я поняла, что понятия не имею, где мне ее искать, но, видимо, судьба решила-таки надо мной сжалиться и немного помочь.

Когда я шла по протоптанной среди снега дорожке, увидела, как дверь, к которой я направлялась, открылась. Из здания вышла Марго в компании Аркадия Сильвестровича. Я не ожидала увидеть их вместе, поэтому сначала встала, как вкопанная. Но мой уже бывший самый главный начальник заметил меня первым.

— Ксения? — удивленно проговорил он и улыбнулся. — Вы тут какими судьбами? Никак пришли отдать честь и попрощаться с нами? — усмехнулся он.

Марго до этого смотрела под ноги и подняла голову только когда он начал говорить. И ее взгляд, полный изумления, сказал мне о том, что она точно не ожидала меня здесь увидеть.

— Я… Да, — кивнула я, чуть улыбнувшись и не отрывая взгляда от Марго, которая смотрела на меня с какой-то настороженностью. Меня это кольнуло, потому что сделать больно ей я хотела в самую последнюю очередь.

— Приятно знать, что вы про нас не забыли, — продолжал говорить директор. — Хотя я с вами почти не взаимодействовал, знаю, что вы делали свою работу хорошо. Марго Дмитриевна постоянно говорила о вас, как о преданном делу работнике. Жаль, что вы покидаете нас. Надеюсь, что в вашей жизни все наладится, и семейные обстоятельства не помешают построить карьеру.

— С-семейные обстоятельства? — переспросила я.

— Я рассказала Аркадию Сильвестровичу, что ты вынуждена уйти из-за… болезни матери, — наконец, подала голос Марго, буквально испепеляя меня взглядом.

Ну да, конечно. Что еще она могла ему сказать? Не правду же. Да и выставлять меня особой, которая просто нашла место получше, тоже был не вариант. Он мог решить повысить мне зарплату, и тогда смысла уходить бы не было. Марго, как обычно, все сделала правильно.

— Ну, в таком случае, желаю вам успехов, Ксения. И маме здоровья. Удачи вам, всего доброго, — доброжелательно улыбнулся он и пожал мне руку. — Марго, я тогда поехал…

— До свидания, Аркадий Сильвестрович, — кивнула Марго и оторвала от меня свой взгляд, посмотрев на мужчину. — Хороших выходных.

— И вам, девочки, и вам, — кивнул он и быстрым шагом направился к своей машине.

Я продолжала стоять молча и смотреть на Марго.

— Что ты здесь делаешь? — сурово спросила она меня, поняв, что я не собираюсь ничего говорить.

— Я… Я приехала… увидеть тебя. С понедельника я выхожу на новую работу, — промямлила я, понимая, что Марго выглядит… агрессивной. Если раньше она была похожа на человека, которому больно, то теперь она выглядела так, словно в любой момент ожидала от меня удара под дых. Она будто заняла оборонительную стойку.

— Увидела? Молодец. Удачи на новом месте, — грубо бросила она и, обогнув меня, направилась к стоянке.

— Марго, постой, — почти взмолилась я и бросилась за ней, схватив за рукав.

Марго резко обернулась и выдернула свою руку.

— Что тебе еще от меня нужно?! — зло проговорила она, а ее черные глаза сверкали. — Черт возьми, Ксюш, я была вполне великодушна. Я разрешила остаться тебе у меня на все выходные, помогла с работой, что еще ты хочешь?!

— Марго, я просто хочу поговорить с тобой, — попыталась я пробиться сквозь эту броню, которая с каждым сказанным ею словом становилась все толще. — Я звонила тебе, но…

— Звонила?! — она почти рассмеялась мне в лицо. — А зачем? Придумать очередную сказку, что все вокруг плохие, а ты — жертва обстоятельств? Или хотела еще попросить денег? Тебе же это нужно было? На, держи, сколько тебе надо?! — она резким движением вытащила кошелек из куртки и, достав оттуда несколько купюр, протянула их мне. — Что стоишь, бери! — было ощущение, что ее лихорадило. Щеки покрылись нездоровым румянцем, а алые губы подрагивали.

— Марго, не нужно так, — взмолилась я. — Ты же знаешь, что я была с тобой не из-за этого!

— Я ничего вообще о тебе не знаю, — прошипела она, приблизившись ко мне почти вплотную. — Я жила с тобой, трахалась с тобой, ела из одной тарелки, а выяснилось, что я ни хрена о тебе не знаю!

— Марго…

— Ты же у Самсоновой сейчас живешь? — неожиданно резко переменила она тему. — Я тебя по-человечески прошу, ее-то хоть не трогай.

Я нахмурилась, не понимая, о чем она говорит.

— Ты же… Ты же как паразит, — проговорила она, глядя мне в глаза. — Приходишь, высасываешь из людей все, что тебе нужно и сваливаешь. Ты вообще хоть когда-нибудь бываешь искренней?! Или ты всегда изображаешь из себя невесть что?!

— Марго, да что с тобой?! — не выдержала я. — Ты правда думаешь, что я такая?! Что я была с тобой из-за денег?

— А для чего еще замужней натуралке прыгать в постель к другой женщине?!

— Да потому что я люблю тебя! А не сказала о том, что замужем, потому что ты бы тогда даже не взглянула в мою сторону! А я… — я судорожно вздохнула, переводя дыхание. — Я не хотела тебя потерять. Я люблю тебя, Марго, и это — правда.

Я рассчитывала, что мои слова хоть немного развеют ее сомнения. Но я ошиблась.

— Никогда, — прошипела она, склонившись к моему лицу. — Никогда не смей этого говорить мне. Ты вся прогнила от своей лжи. И я больше не хочу даже видеть тебя. Никогда. Ты слышишь меня?!

Я стояла, не в силах поверить в то, что слышу. Это словно была не она. Марго никогда не выглядела и не разговаривала таким образом.

Она наклонилась к моему уху и прошептала, отделяя каждое слово:

— Исчезни из моей жизни.

После чего выпрямилась и, развернувшись, двинулась к машине, оставив меня совсем одну.

========== ГЛАВА 31 ==========

Где-то через две недели я съехала от Ленки. Она помогла мне найти квартиру. Она также дала мне денег, чтобы закрыть часть кредита, и чтобы долг уменьшился, а я могла совмещать оплату жилья с ежемесячными платежами. Я упиралась, но она уговорила меня. Я твердо решила, что обязательно разберусь со всем и сразу начну отдавать долг. Я понимала, что она хотела помочь мне по-дружески, но все-таки мысль о том, что неправильно было брать у нее деньги, не покидала меня. И я решила подрабатывать.

Зарегистрировалась на сайтах фриланса и мне стали перепадать заказы по настройке рекламы.

В середине марта я уже начала отдавать Ленке долг по частям, большую часть заработков закидывая на кредит. Да, я работала почти целыми днями, спала иногда по пять-шесть часов, а то бывало и меньше, но я работала изо всех сил, чтобы как можно быстрее рассчитаться с долгами.

И во всей этой суматохе я не могла понять только одну вещь – почему я не сделала этого раньше? Ведь я на самом деле хороший специалист. Я могла раньше начать подрабатывать, могла раньше уйти от мужа, еще даже до встречи с Марго, могла раньше начать жить так, как мне хочется.

Но я жила, как ломовая лошадь в шорах, не видя и не замечая никаких других возможностей для себя. Может, потому что меня так научили или воспитали, а может… Может, потому что мне так было удобно. Глупо, наверное, во всем обвинять мать, винить ее в своих неудачах и отсутствии желания лучшей жизни. Ведь когда я вышла замуж, я уже сама распоряжалась своей судьбой. В конце концов, даже выйти замуж и жить с Сашей столько лет – было полностью моим решением.

Мне было одновременно грустно и радостно от того, что я это понимала. С одной стороны – несколько потраченных чуть ли не впустую лет, с другой – возможность, наконец, сделать что-то для себя. Впервые что-то для себя, а не для мужа или матери.

Я сидела в своей новой квартире, которая располагалась довольно далеко от моей нынешней работы, но это было лучшее, что я смогла найти за ту цену, которая бы меня устроила.

Так вот, я сидела в своей новой квартире, больше похожей на собачью конуру, и ела холодную пиццу, потому что микроволновки тут не было. Хозяин, который сдавал эту квартиру, забрал ее в самый последний момент, поэтому мне не оставалось ничего другого, как наслаждаться холодным куском и так не слишком вкусной пиццы, пытаясь компенсировать это горячим чаем.

Да, моя новая жилплощадь оставляла желать лучшего, но это была первая моя квартира. Моя. Не мамина, не Сашина, не кого-то из друзей. Моя. Пусть и съемная. И даже старая деревянная мебель, потрескавшиеся рамы на древних окнах и выцветшие желтые обои, как в комнате Раскольникова, не могли испортить мне настроения. Я решила, что не буду искушать судьбу в отношении какой-нибудь старухи-процентщицы, и поменяю обои сразу, как представится возможность.

***

И конечно, я думала о Марго. Я думала о ней каждый день, больше, чем того позволяло мое свободное время. Но я ничего не могла с этим поделать. Я скучала по ней. Я тосковала, как пес, которого люди оставили на даче, после того, как все лето подкармливали. И я не знала, что мне сделать для того, чтобы все наладить.

Когда весь этот пчелиный улей только был разворошен, я была уверена, что мне удастся все ей объяснить. Но я не могла в тот момент предположить, что Марго будет настолько непреклонна и не захочет меня даже видеть.

Прошло немало времени, и я искренне рассчитывала, что она немного «оттает», но… Ее телефон все еще был недоступен для меня, а сообщения также не доходили.

Поначалу я немного недоумевала – она же видела, как я к ней отношусь, как тянусь к ней. Я отмечала с ней праздники и жила у нее, неужели было непонятно, как сильно она мне нужна?!

Но потом, поразмыслив, я пришла к выводу, что дело было не в замужестве и не в деньгах на самом деле. А в самом факте того, что я солгала. Я обманула ее, лгала ей прямо в глаза, и… Она больше не знает, как мне верить. Я могла ее отчасти понять. Не знаю, как сама бы отреагировала в этой ситуации на ее месте. Возможно, все было бы еще хуже. Но я была на своем месте, и я хотела все наладить.

***

Новая должность дала новые возможности. Я стала чаще работать, не выходя из дома. Ездила в офис лишь на собрания или если были какие-то особо важные дела, большую часть времени работая удаленно. Я экономила время на дороге и могла его потратить на полезные вещи, что и делала.

Ленка часто наведывалась в гости, постоянно таская какие-то декоративные мелочи в подарок – то подсвечники, то какие-то красивые тарелки, то жутко страшную птичку, которую предполагалось прицепить на холодильник. В общем, Самсонова помогала обживать мою конуру, как могла.

Конечно, я делала вид, что все более-менее нормально, но не могла не спрашивать намеками или какими-то двусмысленностями о Марго. Лена прекрасно знала, что происходит, и даже, мне кажется, жалела меня, но сама никогда о Марго не рассказывала.

А я не рассказывала, что регулярно пытаюсь до нее дозвониться и связаться. Прошло достаточно времени, чтобы она нашла в себе силы поговорить со мной. И именно об этом я сказала Самсоновой в субботу, когда она в очередной раз заехала ко мне с бутылкой вина и какой-то декоративной подставкой для стакана.

— Я считаю, что не сделала ничего такого, за что можно было бы наказывать меня столько времени! -в сердцах воскликнула я, немного разгоряченная выпитым вином.

— Ну, ты права, — кивнула Ленка. – Ты всего-то налепила сто пятьсот историй о больной маме, брате и черт знает о чем еще.

— Лена! — вспыхнула я. – Это… Да, это так, но… Черт, столько времени прошло. Я миллион раз извинилась, я хотела ей все объяснить, но она даже шанса мне не дала. Я не изменяла ей, я… Я даже с мужем не спала, когда с ней у нас… — я замялась и покраснела. – Ну… началось.

— Ого, даже с мужем не спала, — хмыкнула Ленка. – Ее бесит сам факт того, что у тебя был муж! И что ты врала об этом на протяжении… Кстати, сколько вы… крутили? – нахмурилась Самсонова, словно пытаясь посчитать.

— Достаточно, чтобы понять, что оно того стоит, — вздохнула я. – Но похоже, Марго Дмитриевна иного мнения об этом. Иначе бы она дала мне шанс с ней поговорить.

— Ксюш, как ты думаешь, если бы о Марго вылезла какая-то непонятная информация, и ты уличила бы ее во лжи? До-о-олгой, продолжительной лжи, как бы ты отреагировала? – спокойно спросила Ленка, покачивая бокал.

— Мне казалось, ты должна быть на моей стороне, — проворчала я, вздыхая и понимая, что Самсонова абсолютно права.

— Я и так на твоей стороне, я просто… рассуждаю логически, — пожала плечами подруга. – Ты когда ей звонила последний раз?

— Я? – усмехнувшись, я взяла телефон. – Час назад.

Ленка, вытаращив глаза, уставилась на меня.

— Ты звонила ей час назад?!

— Ну да, — пожала я плечами. – Я звоню ей каждый день. Наверное, глупо, но… — я замолчала на секунду, а потом, набрав в легкие воздуха, проговорила. – Я словно надеюсь, что когда-нибудь я услышу гудки, а потом она возьмет трубку. Я не знаю, что делать, Лен. Всегда думала, что не бывает таких ссор, после которых нельзя помириться.

— В самом деле? – хмыкнула Самсонова, двинув бровью.

— Ну, я в конце концов ей не изменяла. Да, я врала, но… В остальном все было по честному, — не сдавалась я.

— А ты уверена, что она об этом знает? – задумчиво проговорила подруга.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, я просто рассуждаю, — Ленка сделала глоток вина и отодвинула бокал, усевшись поудобнее. – Смотри, вот я – истеричка. Ты знаешь. В плане… если меня выбесит мужик, то я могу просто вытолкать его к чертям собачьим за дверь и сменить замок или даже место жительства. И все только из-за одного принципа, — серьезно проговорила Ленка. – Но Марго не такая. Она сдержанная, спокойная, у нее есть достоинство и она не теряет лица даже в самых… нестандартных ситуациях. Иначе она бы не устроила так, что ты без каких-либо потерь получила новую работу. Но будь я на месте Марго… — Лена втянула носом воздух и зловеще улыбнулась. – Ты бы вылетела из компании, как пробка, с какой-нибудь пометкой в трудовой. А твои вещи летели бы из окна моей квартиры, как шлюха с небоскреба, понимаешь, о чем я?

— Не совсем, — честно призналась я, с трудом улавливая ход мыслей подруги.

— Ладно, согласна, что начала я о другом, — усмехнулась Ленка. – Это все вино. Но я что хочу сказать… Для Марго сейчас совершенно непонятно, где была правда, а где ложь. Где была ты настоящая, а где врушка, с мужем и долгами. Понимаешь?

— Приблизительно, — неуверенно пробормотала я.

— Короче, — горячо продолжила подруга, а ее щеки зарумянились. – Тебе просто надо объяснить ей, что не все в этой истории фикция. Что ты правда ее любишь и все такое, что ты просто… запуталась. Но это не отнимает того факта, что ты к ней со всеми серьезными намерениями и так далее, — проговорила Ленка, а потом уставилась куда-то в одну точку. – Черт. Что-то вино меня как-то быстро и резко накрыло, — пробормотала она и… икнула.

Я смотрела на выражение лица Самсоновой и, не выдержав, начала смеяться.

— Хватит… ржать, — снова икнув, пробубнила Самсонова и встала, чтобы налить воды. – Я не ужинала… просто. Так что… ты будешь делать? – попеременно икая, спросила она.

— С чем? – еле отсмеявшись, спросила я, глядя на резко захмелевшую подругу.

— С папой Р-римским! Черт, — задерживая дыхание и глотая воду, Ленка пыталась побороть приступ икоты. – С Марго, конеч-чно.

— Я не знаю, Лен. Я несколько раз ездила к ней, но дома ее не было. Может, она вообще переехала?

Ленка молчала, закрыв глаза и пытаясь не дышать. Наконец, с шумом выпустила воздух и затихла, прислушиваясь к своему организму.

— Вроде отпустило… — пробормотала она. – Домой, говоришь, ездила? А на работу чего не пришла? – нахмурилась Самсонова.

— Лен, в последний раз, когда я заявилась на работу, она чуть не убила меня одним взглядом. Да и не хочу я лишних свидетелей на самом деле. Об этом нужно говорить с глазу на глаз, ты не считаешь?

— Ну вообще, ты, конечно, права… Значит, нужно пытаться с ней встретиться вне работы… Слушай! – Самсонова снова выпучила глаза и, тряхнув медной шевелюрой, наклонилась ко мне. – Я придумала! Давай я скажу ей, что… тебя сбила машина!

— Чего?! – я нахмурилась, уставившись на подругу. – Ты в своем уме?!

— Зато мы узнаем, что она к тебе чувствует! Если начнет переживать, значит, любит!

— Самсонова, ты дура? – искренне поинтересовалась я. – Я не буду снова врать, чтобы с ней встретиться!

— Что?! Я в кино такое видела! Ладно, не хочешь врать, давай… Давай подкараулим ее, когда она будет выезжать с работы и… ты прыгнешь к ней под колеса! Она точно остановится, может, ты даже не пострадаешь.

— Лен, я сделаю тебе чай, ты меня пугать начинаешь, — пробормотала я, вставая. – И не бери больше это вино, оно на тебя странно действует.

— Это отличный план! Если она тебя собьет – поболтаете, пока будете ехать в больницу, а если не собьет, то… все равно поболтаете.

Я ничего не ответила, только покачала головой, пока включала чайник.

— Конечно она может быть настолько зла, что просто переедет тебя и покатит дальше по своим делам… — продолжала рассуждать Самсонова, не замечая меня.

— Лен, — я обернулась к ней и вздохнула. – Спасибо за предложение, но я придумаю что-нибудь сама.

— Ладно, я просто хотела помочь, — проворчала Самсонова, косясь на бокал вина. – И ты права, кстати, вино очень странное.

***

На следующей неделе Самсонова написала, что хочет посетить новый ресторанчик, который только-только открылся. Она сказала, что там очень красиво. Когда я ей перезвонила, Лена полчаса рассказывала, что там открытая кухня, видно, как готовят, и что шеф-повар просто греческий бог. Я посмеялась, но согласилась составить ей компанию. Было бы неплохо куда-нибудь выбраться, потому что все мое время занимала только работа и безуспешные поездки к Марго.

Пару раз перед сном меня посещали мысли, что, может быть, действительно стоит подкараулить ее после работы, но я их отбрасывала, так как еще прекрасно помнила ту ее реакцию. И мне не хотелось повторения истории. Но я решила, что если на этой неделе мне не удастся встретиться с ней, то я плюну на все и поеду на работу. Зайду прямо в ее кабинет и заставлю со мной поговорить.

***

Я добралась на пять минут раньше положенного и зашла в теплое помещение, в котором витал невероятный аромат. Запах хлеба, мяса, приправ. У меня слюни потекли, как только я вошла внутрь.

Заняв чуть ли не последний свободный столик, который Самсонова разумно забронировала, я поблагодарила официанта за меню и сказала, что жду подругу, поэтому не буду торопиться с заказом. Я прекрасно видела вход помещения и то и дело смотрела, не появилась ли Ленка. Ровно в восемь дверь открылась, и я почти забыла, как дышать. На пороге стояла Марго. Как всегда идеально выглядящая, высокая и статная. Она улыбнулась встретившей ее девушке-хостес, а я еле сдержалась, чтобы не подпрыгнуть на месте. Что она здесь делает? У нее что, свидание здесь? А Самсонова знала? Или, может… Она ее тоже пригласила? Мои мысли метались, как перепуганные птицы, и я не могла сконцентрироваться ни на одной, лишь, впившись взглядом, следила за высокой фигурой.

Девушка что-то ответила Марго и показала рукой в мою сторону. Марго тоже перевела взгляд и… Когда она увидела меня, то выражение ее лица резко изменилось. Улыбка сползла, сменившись какой-то каменной маской. Она смотрела на меня пару секунд, после чего снова что-то сказала хостесу и, резко развернувшись, вышла из ресторана.

Я раздумывала буквально мгновение. Но тут же вскочила, схватила пальто с вешалки и, не помня себя, кинулась за ней следом.

Выскочив на улицу, я стала лихорадочно искать глазами ее машину. Увидев, что на парковке прямо у ресторана стоит белая Ауди, я сразу же ее узнала. Машина была уже заведена, фары горели, а значит, у меня было не больше трех-четырех секунд. Я даже не думала, когда рывком кинулась к машине и чуть не улеглась на капот, когда Марго только тронулась с места.

Прям почти так, как предлагала Ленка. Слава Богу, Марго решила меня не давить, а резко ударила по тормозам, отчего машина дернулась, словно ей кто-то въехал в зад.

Водительская дверь открылась, и я увидела Марго, лицо которой не выражало дружелюбия.

— Какого черта ты делаешь? Отойди от машины, — проговорила она, глядя мне в глаза.

Я упрямо покачала головой.

— Пока ты не поговоришь со мной, я никуда не уйду, — решительно заявила я, хотя чувствовала, что еще чуть-чуть, и мой голос сорвется. – Пожалуйста, Марго.

— Отойди от машины, — снова повторила она, не обращая внимания на мои слова.

— Тебе придется переехать меня к чертовой матери, но я не сдвинусь и с места! – уже раздраженно ответила я, понимая, что мне по сути больше нечего терять.

Марго пару секунд смотрела на меня, и в этом взгляде я прочитала все – от боли и обиды до непонимания и разочарования. И я решила, что эта заминка – мой шанс.

— Просто выслушай меня. И я уйду. Обещаю, — проговорила я, не убирая руки с капота.

Она колебалась. Я это видела. Но это было уже что-то.

— Ладно, — наконец, сказала она. – У тебя десять минут. Садись, — Марго открыла дверь и села в машину.

Я победно выдохнула и мысленно поблагодарила Всевышнего за этот шанс.

***

— Говори быстрее, у меня еще есть дела.

— Ты же собиралась ужинать, разве нет? – не смогла я промолчать. Мне было интересно, с кем она собиралась встретиться.

— О, кстати, хороший ход, — фыркнула Марго, не глядя на меня.

— В каком смысле?

— Подговорить Лену, чтобы затащить меня в ресторан. Отличная идея, — Марго выглядела рассерженной. Она смотрела в лобовое стекло и даже не пыталась перевести взгляд куда-то еще.

— Я… — за секунду все прояснилось. Самсонова и ее позвала в этот ресторан. Но сама приходить не собиралась. Решила таким образом свести нас. Но я-то не знала об этом, а Марго теперь думает, что это снова мои ловко расставленные сети. – Я знаю, что ты, вероятно, сейчас мне не поверишь, но… Я тут ни при чем. Лена и меня пригласила. Я думала, что встречаюсь тут с ней.

Наконец, она посмотрела на меня. В ее взгляде читалось сомнение.

— Неважно, — процедила Марго и снова отвернулась. – Что ты хотела сказать?

— Я… — я поняла, что у меня нет никакой подготовленной речи. Я так долго добивалась встречи с ней, но не продумала, что именно мне нужно сказать. Поэтому решила импровизировать. – Я пыталась встретиться с тобой. Приезжала к тебе. Много раз… Ты… Ты переехала?

— Вот еще, — фыркнула женщина и расстегнула куртку, так как в салоне было довольно тепло. – Просто догадалась, что ты будешь пытаться выловить меня, поэтому парковалась в соседнем дворе, а дверь просто не открывала. Я не думаю, что нам есть, что обсуждать, Ксюш. Поэтому не считаю, что встреча вообще была необходима.

— Но ты должна меня выслушать! – воскликнула я.

— Должна? – Марго резко повернулась ко мне, а ее глаза горели. – В самом деле? А почему я что-то кому-то должна?

— Ну, я не имела в виду…

— Ксюш, черт, ты… Ты даже не понимаешь, как это… унизительно, — проговорила Марго, а на ее губах появилась подавленная улыбка. – Ты знаешь, что я даже обвинить тебя полностью не могу? Ведь… Я сама поверила в эти сказки. Я сама придумала твой идеальный образ, сама нафантазировала себе черт знает что, а ты… Ты просто делала то, что было нужно.

— Марго, все не так, — с чувством проговорила я. – Я обманула тебя, да, но не потому что у меня была какая-то цель, а потому что… Все запуталось, все закрутилось так быстро, ты… Ты даже не представляешь, что ты значишь для меня. Благодаря тебе я впервые жить начала, по-настоящему. Впервые узнала, каково это – любить и быть любимой. И я безумно сожалею, что сама не рассказала обо всем раньше, с самого начала, но… Сначала я боялась потерять тебя из-за этого, а потом… Из-за того, что промолчала и солгала. Я не знала, что мне делать, Марго. Ты нужна мне, ты мне необходима. И я готова потратить жизнь, чтобы доказать тебе, что мне можно верить. То, что у нас было – не фикция, не игра и не ложь. Это все правда, Марго. Я люблю тебя, и это главное, что тебе нужно знать.

Слова лились сами собой, и я надеялась, что они звучат также искренне, как я это чувствовала. И я также надеялась, что они смогут пробить хотя бы маленькую брешь в ее броне, чтобы она хотя бы подумала о том, чтобы дать мне шанс все исправить.

— У меня… — помолчав с минуту, вдруг заговорила Марго, уставившись куда-то перед собой. – У меня была девушка. Давно.

Я смотрела на ее профиль и следила за движением губ. Шевелились только они, остальное лицо оставалось неподвижным.

— И знаешь, я тогда влюбилась, как подросток. Меня воспитали так, что если ты выбираешь человека, то будь добр нести ответственность не только за себя. Это, может, и глупо, особенно сейчас, в наше время, но… Такой уж у меня характер. И мы встречались… Долго. А потом я узнала, что она собирается замуж. И вся та жизнь, которую я придумала для нас, оказалась лишь плодом моей фантазии. Она никогда не собиралась строить со мной ничего серьезного, хотя… Хотя говорила другое. Клялась в любви, обещала, что будет жить со мной, как только разберется со своими проблемами… А потом вышла замуж. И… Дело не в том, что она мне разбила сердце или что-то в этом роде, а в том, что… Зачем было врать? – Марго посмотрела на меня. – Как ты думаешь, сколько времени нужно человеку, чтобы снова начать кому-то верить?

— Я… Я не знаю, — почти шепотом ответила я.

— Восемь лет, — спокойно проговорила Марго. – Восемь лет ушло, чтобы я наконец смогла снова открыть кому-то свое сердце. Не для мимолетной интрижки, а для серьезных отношений. Чтобы я снова смогла что-то почувствовать, поверить в то, что, возможно, в тот раз мне просто не повезло. А теперь ответь мне на другой вопрос: сколько времени мне понадобится, чтобы снова начать верить тебе?

Я молчала. Я поняла ее мысль.

— Ксюш, дело в том, что я… Я бы хотела. Правда, я бы хотела, чтобы мы просто забыли все и начали заново, с чистого листа, без лжи и вранья, но… Я просто не могу. Я не знаю, как тебе верить, как заставить себя это сделать. И пусть мне этого хочется, пусть я даже допускаю мысль, что ты говоришь правду. Как мне заставить себя в это поверить?

Дело не в прощении, нет. Я просто тебе не доверяю. А без этого… — Марго грустно усмехнулась. – Без этого отношений не построишь. И я люблю тебя. Все еще люблю, но я тебе не верю. И поэтому ничего у нас не получится.

Я смотрела на коробку передач, слушая ее слова и понимая, что она хочет сказать. Мне не нужно исповедоваться перед ней, чтобы заслужить прощение. Она уже не злится. Поначалу злилась, поэтому и была так резка. А сейчас уже нет. Простила. Но она сказала мне правду. И эта правда заключается в одной простой истине – без доверия ничего не построишь. Я сама все разрушила, сама все сломала. Вроде и не было ничего глобального, но для такого человека, как она… Даже мелочи имеют значение. И она в отличие от меня всегда была честна. Даже сейчас. Сказав, что просто не может мне верить. Не обвиняя ни в чем, ни накладывая ответственность, не ругая и не кляня, прямо и честно сказала, что для нее это слишком.

— Значит, ничего не выйдет? – тихо проговорила я, не поднимая глаз, так как одна слеза уже покатилась по щеке. – Ты уверена?

— Ксюш, я взрослый человек. Я не хочу опускаться до каких-то подозрений, которые наверняка начнут возникать, и испытывать свою, да и твою нервную систему на прочность. Я не хочу этого. Но каждый раз, когда ты будешь где-то задерживаться… Я буду думать, что ты мне врешь. Каждый раз, когда тебе будет звонить кто-то неизвестный, я буду думать, что ты врешь. Когда ты будешь уезжать к маме, я снова буду думать, что ты врешь. Я так не хочу, но… Ничего не смогу с этим поделать. А это — не отношения. Лучше оставить все так, как есть.

— Я услышала тебя, — тихо проговорила я, незаметно смахнув слезу. – Спасибо. За то, что выслушала.

— Не за что, — голос Марго тоже стал тихим и печальным.

Я повернулась и открыла дверь. Потом, замерев на секунду, снова обернулась к ней.

— Марго, я знаю, что ты этого не хочешь, но… Я все равно буду ждать. Если передумаешь – дай мне знать. Прощай.

Не дожидаясь ответа, я вышла на улицу, закрыв за собой дверь машины.

========== ГЛАВА 32 ==========

Что-то говорить и пытаться переубедить ее, выискивая возможности встречи, смысла не было. Между нами все было предельно ясно, с обеих сторон. Мы продолжали испытывать друг к другу чувства, но переступить через этот порог недоверия она не могла. А я не могла винить ее в этом. Дело было уже не в прощении и не в отпущении грехов. Она хотела бы все забыть, но твердо отдавала себе отчет в невозможности это сделать. Это я тоже могла понять, хотя принимать мое сердце ее решение не хотело.

Я знала, что рано или поздно маски будут сорваны, но не знала, что все это окончится именно так. Лучше бы было, если бы она просто злилась на меня, тогда со временем злость могла бы пройти. Но она в очередной раз обожглась. Не потеряла достоинства после первого промаха, не потеряла его и сейчас. Она жила совершенно особенно — несмотря ни на что, решила всегда быть опорой для своего человека, быть ответственной за двоих, и полностью растворяться в ком-то, доверяя ему свое сердце, хотя и потратила восемь лет на то, чтобы снова открыться. Мне было больно от мысли, что теперь она вовсе не соберется и не решится на это снова. Даже не со мной, а с кем-нибудь другим. Ведь когда дважды наступаешь на те же грабли, волей-неволей учишься. К сожалению, ее «учителями» оказались самые близкие.

Я много рассуждала на эту тему, и мне было странно, как Марго, человек, которого сначала оставили родители, которую потом оставила и обманула любимая девушка, которую потом обманула и я, заставив снова усомниться в том, что людям можно верить, как она вообще могла быть такой. Доброй, порядочной, достойной.

Я поняла, что будь мы в другой жизни, где я бы не повела себя, как настоящая идиотка, то я бы жутко хотела познакомиться с ее родителями. Увидеть, кто эти люди, которые смогли воспитать в ней такой железный характер, научить ее, как из любой ситуации выходить достойно, как жить так, чтобы не было стыдно даже за какую-то мелочь, как быть такой искренней и открытой. Но сейчас, в этой жизни, я могла лишь мечтать об этом и сожалеть о своих поступках, сидя на руинах того, что когда-то было таким прекрасным.

***

У времени есть один существенный плюс — оно помогает притупить боль. Даже самую сильную, даже самую отчаянную и порой казавшуюся безысходной.

Первое время после нашего последнего разговора я все еще не могла прийти в себя. Не могла свыкнуться с мыслью, что все кончилось, что все завершилось и пути назад нет.

Разумом я все понимала, но сердце ни в какую не хотело принимать ее решения, не хотело с ним соглашаться. Поэтому я решила прибегнуть к одному странному методу, который пришел мне в голову, когда я в очередной раз ворочалась ночью, страдая от бессонницы, ставшей моей постоянной спутницей.

Я начала ей писать. Я писала ей письма. На бумаге, ручкой, по старинке. Я писала ей каждый день. Вечером, возвращаясь из магазина или после выезда в офис, или просто, когда на часах было далеко за полночь, брала чистый лист и писала, писала, писала. Писала о том, что у меня происходит, писала, о чем думала или чем занималась.

Это было похоже на какой-то идиотизм, но мне так было легче. Я словно общалась с ней.

Странно, но когда мы только разошлись, мне было проще, ведь тогда я могла еще надеяться, что все будет, как прежде, что все рано или поздно наладится. А сейчас, зная, что она больше никогда не сможет быть со мной, меня буквально разрывало.

От эмоций, от безысходности, от чувства вины, которое ядовитой змеей опутывало мою шею, стягивая ее все туже. Чувство вины — самое мерзкое, что я ощущала в это время. Оно отравляло меня, не давало спокойно жить и работать… Хотя полноценной жизнью я бы, конечно, это не назвала.

Я просто работала, автоматически принимала пищу, иногда виделась с Ленкой, которая как могла, пыталась привести меня в чувство, но… Мне было не интересно. Я хотела только одного — чтобы все было так, как раньше. Я хотела быть с ней.

Сама я словно… закончилась. Оборвалась на середине и не знала, куда дальше двигаться и, главное, как это сделать. Было ощущение всепоглощающего опустошения, и это чувство тоже не давало покоя.

***

Когда наступило лето, я более-менее была похожа на человека. Я снова начала интересоваться чем-то, помимо четырех стен в своей съемной квартире. Я даже пару раз выходила с Ленкой в кафе и на прогулку. Но возвращаясь домой, глубоким вечером снова садилась на кресло, подкладывала под себя ноги и брала листы на планшете и ручку. И писала. Рассказывала про Ленку, про свою мать, с которой наши отношения не то, что не улучшились, а стали только хуже, про свои успехи на работе, про подработку. И, конечно же, я писала про нее. Как мне ее не хватает, как я скучаю, и как сильно ее люблю. Что я не стала любить ее ни на йоту меньше, хотя уже несколько месяцев мы даже не виделись. Писала про то, что до сих пор помню ее запах и то, как она курит. Помню запах ее сигарет, как мурчат ее коты, и как она забавно выглядит по утрам. Слегка озадаченной и непонимающей, что происходит, и… невероятно, по-детски доверчивой.

Писала то, о чем никогда не говорила — как мне нравилось, как темнели ее глаза, когда мы оставались наедине, как вздымалась ее грудь, когда я поцелуями опускалась по ее телу все ниже, как напрягались вены на ее руках, когда она склонялась надо мной, чтобы поцеловать.

Я знала каждое ее привычное движение, каждую интонацию, каждый смешок. Все, что и как она делала. И… мне жутко этого не хватало. Но пока я писала эти письма, то мне казалось, что она здесь, что она рядом. И я клянусь, несколько раз я начинала слышать аромат ее туалетной воды. Видимо, мое воображение работало на всю мощь в эти моменты.

***

В июле у меня набралась приличная стопка этих «писем». И я даже в какой-то момент подумала, что пора с этим заканчивать, но не могла остановиться. Они словно давали мне силу двигаться дальше. Я жила, глубоко в душе все еще не теряя надежды, что когда-нибудь, как-нибудь, каким-то пока совершенно непонятным для меня образом, но мы сможем быть вместе.

Но один особо жаркий июльский день разбил в прах все мои мечты. Был выходной, и я в кои-то веки решила не нагружать себя подработкой, а просто отдохнуть. Погода стояла великолепная, поэтому я вышла на улицу и… пошла вперед. Просто вперед, куда глаза глядят.

Я прошла какой-то парк, минуя статую, потом по каким-то переулкам, вышла на тротуар одного из центральных проспектов и снова пошла прямо.

Я гуляла часа два, не меньше, и оказалась у торгового центра, в котором мы не раз были вместе с Марго. И только тогда я поняла, что даже не отдавала себе отчет, когда как-то автоматически построила маршрут почти до ее дома. Этот ТЦ был рядом, поэтому мы так часто в него наведывались. Было мазохизмом вспоминать все это, но я не могла себя остановить. И также не смогла себя остановить, когда пошла прямо по направлению к ее дому, а сердце билось внутри, словно подталкивая. Мне так хотелось взбежать по лестнице, позвонить в дверь и сказать, что все это глупости, что я согласна на то, что она будет меня подозревать, контролировать и какое-то время не сможет довериться мне. Мне было плевать, я просто хотела быть рядом с ней, снова дышать, снова чувствовать, снова жить. И я решительно шла вперед, будто на самом деле могла позвонить ей в дверь.

Когда я оказалась почти у дома, шла по небольшой аллее во дворе, я смотрела на ее подъезд, словно пытаясь мысленно позвать ее, заставить появиться, и… Я чуть не свалилась в кусты, за которыми стояла, когда дверь отворилась, и из подъезда вышла Марго с рюкзаком за плечами и какой-то спортивной сумкой в одной руке и кошачьей переноской в другой. Я впилась в нее глазами, глядя, как она остановилась, поставила переноску на землю и, сняв болтающиеся на футболке солнцезащитные очки, нацепила их. В ту же минуту дверь снова открылась и за ней следом вышла… другая женщина.

Сердце заходилось в бешеном ритме, было ощущение, что меня накрыла волна, не давая вдохнуть и вынырнуть на поверхность.

Дрожь пробежала по позвоночнику, когда я увидела, как Марго повернулась к этой женщине, улыбаясь, и что-то ей сказала. Та засмеялась, слегка запрокинув голову, и совершенно по-собственнически положила руку на плечо Марго. Тут я увидела, что у женщины в руке была еще одна переноска, и мне стало еще хуже. Они куда-то уезжают. Вместе. Даже вместе с котами. Наверняка собираются отдыхать где-то все выходные, пока я, как идиотка, стою тут и шпионю.

Эта дама была ниже Марго ростом, светловолосая, тоже в очках. Конечно, я особо ее не могла разглядеть с такого расстояния, но было ясно, что она явно красавица. У женщины была красивая фигура, довольно подтянутая и спортивная, а одета она была хоть и просто, но со вкусом.

Марго снова что-то сказала и, чмокнув женщину в щеку, взяла переноску и направилась к машине. Ее новая пассия последовала следом.

Я смотрела на них, пытаясь заново научиться дышать. Они выглядели такими… близкими, что я физически почувствовала боль от того, насколько сильно я хотела быть на месте этой блондинки.

Я готова была отдать свою руку, лишь бы у меня был шанс снова стать частью ее жизни, но она решила по другому. Она решила начать новую жизнь с кем-то другим.

Я испытывала смешанные чувства — с одной стороны момент того, что Марго снова начала с кем-то встречаться, а значит, не закрылась от мира, а с другой, что я чуть не до дрожи хотела ненавидеть эту женщину рядом, потому что, кажется, она делала Марго счастливой.

И тогда я поняла, что теперь у меня точно нет шансов на какое-то совместное будущее с ней. Она сделала свой выбор, а я лишь могу писать в никуда эти письма, «рассказывая» ей о том, как прошел мой день и что происходило в моей жизни.

И это все, что мне осталось.

Я смотрела, как они затолкали вещи в багажник, поставили переноски на заднее сиденье и сели в машину. Спустя пару мгновений автомобиль тронулся с места.

***

Я не помнила, как вернулась обратно. Шла, не разбирая дороги, но в итоге оказалась у своего дома. Поднялась, зашла в квартиру и взяла телефон. Сделала несколько звонков, из последних сил пытаясь контролировать свой голос. После чего снова села в кресло, взяла чистый лист и ручку. И пока слезы текли по щекам, попадая на бумагу и размывая чернила, я писала ей свое самое последнее письмо.

Моя милая, славная девочка!

Сегодня моя жизнь окончательно разделилась на «до» и «после». Я видела тебя с новой девушкой, стройной блондинкой, которая, кажется, сделала то, что так хотела сделать я. Она сделала тебя счастливой. Я стояла и смотрела на вас, хотя мне хотелось бежать без оглядки и в конце концов убедить себя, что это была не ты. Не ты стояла с ней и улыбалась, не от твоих шуток она смеялась, запрокидывая голову, и не вы собирались куда-то ехать, прихватив твоих стероидных монстров. Но мои ноги словно приросли к земле, и я не смогла сделать ни шагу до момента, пока твоя машина не скрылась из виду.

Говорят, что если любишь кого-то, то будешь счастлив отпустить человека, если с другим ему будет лучше. Может, я как-то неправильно люблю тебя, но я бы хотела, чтобы ты нашла свое счастье со мной. Но я сама все испортила. Я сама все уничтожила, предав твое доверие. И это чувство вины ни на день не покидает меня. Я с ним просыпаюсь по утрам и ложусь спать с ним же. Оно мой вечный спутник. И мне кажется, что я буду жить с ним всю жизнь. Просто знай, что не было ни минуты, ни одной чертовой секунды, когда бы я не жалела о том, что сделала. Но прошлого не вернешь, и, наверное, нет особо смысла говорить о том, насколько сильно мне жаль.

Знаешь, ты изменила мою жизнь. Изменила меня. И я всегда, каждый день благодарю Бога за то, что он дал мне шанс узнать, каково это — любить тебя. Ведь именно любовь к тебе дала мне силы начать жить по-новому, не так, как раньше. До тебя все было пустое и ненастоящее, лишь с тобой я поняла, что такое дышать полной грудью. Поэтому спасибо тебе. Спасибо за то, что любила, и за то, что научила любить.

А сейчас мой внутренний мир разрушен и раздавлен, изрешечен и полон прорех. Но ты тут ни при чем. Это только моя вина.

Еще сегодня я поняла, что не смогу тут оставаться. В этом городе, который, как глупо бы и пафосно это не звучало, пахнет тобой. Я не смогла за столько времени выкинуть тебя из головы и не смогла научиться меньше думать о тебе и жить без тебя. Поэтому я решила уехать. В понедельник я поговорю со своим начальством о переходе полностью на удаленный режим, и уеду. Я еще не решила куда, но твердо знаю, что хочу уехать отсюда. Просто возьму билет в какой-нибудь городок и свалю, оставив все, как есть. У меня больше нет сил оставаться здесь.

У меня нет ничего, я разведена, почти не общаюсь со своей матерью, и я потеряла самого лучшего и самого дорогого человека в своей жизни. Но жалею я только о последнем. Поэтому искренне верю, что так будет лучше. Что где-то в другом месте, где не будет никаких воспоминаний, где не будет никакого риска увидеть тебя, мне будет легче.

Я написала тебе много писем, уйму. Я писала их каждый день на протяжении долгого времени. Но отправлю тебе только это. Потому что я не могу с тобой не попрощаться.

Я не буду ни о чем просить тебя. Я на это просто не имею права. Но я надеюсь, просто надеюсь, что ты когда-нибудь сможешь меня простить.

Я бесконечно люблю тебя, Марго. И я искренне желаю тебе счастья.

Твоя К.

***

Ленка пыталась уговорить меня этого не делать. Мама вообще никак не отреагировала, поскольку все еще не желала со мной общаться. А больше сообщать было некому.

На работе все прошло неплохо. Было решено, что в случае каких-то совещаний будем устраивать видео-конференции, а так в целом я вполне могу работать из любой точки мира.

Поэтому я собрала свое немудреное барахло, купив для этого новый чемодан, сдала квартиру хозяину, который вернул мне половину залога, так как я не предупреждала его как положено за месяц о том, что съезжаю, и в моем кошельке лежал билет на плацкарт до Томска. А сама я сидела у Ленки, так как до отъезда были еще целые сутки.

— Ты уверена, что хочешь этого? Город там больше, но там… Там холодно зимой, — проговорила подруга, сидя на диване.

— Не холоднее, чем у нас, — вздохнула я, откидываясь на подлокотник.

— Ксюш, ты же из-за Марго это делаешь, я знаю, — не унималась Самсонова, непонятно для чего говоря это.

— Я это делаю, потому что так будет лучше. Для всех. И для меня в первую очередь. Но спасибо за поддержку. И за то, что пыталась наладить между нами отношения, — криво улыбнулась я, вспоминая Ленкин план по приглашению нас обеих в ресторан.

— Я правда думала, что все получится. Что вы поговорите и… все будет хорошо, — грустно протянула Самсонова. — Ведь я же видела, что она тоже страдала. Она почти не разговаривала, не смеялась, даже срывалась пару раз на коллег. Я была уверена, что если вы сможете все обсудить, то… ваши отношения наладятся. Я правда в это верила.

— Я знаю, Лен, — я выдавила из себя улыбку. — Слушай, у меня будет к тебе просьба.

— Какая? — Самсонова почти сразу оживилась.

— Передай кое-что Марго. Только передай не завтра, а… Когда я уеду. Ладно?

— А почему… не завтра? — нахмурилась подруга.

— Просто… сделай, как я говорю, ладно? — вздохнула я, не имея сил что-то объяснять. Я сама не могла точно сказать, почему нужно было передать письмо именно после моего отъезда. Может, потому что хотела, чтобы она прочла это, когда я буду далеко и когда окончательно закрою эту главу своей жизни. А может, чтобы она не решила примчаться на вокзал, чтобы сказать что-нибудь в ответ. Типа… Что не стоит из-за этого оставлять все, уезжать куда-то потому что у нас с ней ничего не вышло, я не знаю. Но я точно знала, что Марго не должна увидеть это письмо, пока я еще была в городе.

— Ну, хорошо, — согласилась Ленка, забирая конверт. — Читать не буду.

— Я знаю, — усмехнулась я, понимая, что Самсонова бы руку себе скорее отгрызла, но никогда бы не полезла читать чужое письмо. — И… Спасибо тебе за все, Лен. И прости, что из меня такой хреновый друг, — криво улыбнувшись, я сжала колено подруги.

— Ты идиотка, но не хреновый друг, — улыбнулась Самсонова в ответ. — И я буду скучать по тебе. Обещай, что будешь приезжать. И что меня в гости позовешь.

— Обязательно, — кивнула я, улыбаясь. — Как только устроюсь, так сразу.

— Ты где пока остановишься? Ты же не нашла квартиру еще?

— На пару дней в гостинице, у меня есть несколько вариантов съемного жилья, посмотрю, что там. И потом будет видно. Я немного подкопила, не зря ж на подработки тратила все свободное время, — усмехнулась я. — Так что на первое время хватит. Да и с кредитами рассчиталась.

— Я тебе говорила, надо было судиться, чтобы долги оба выплачивали. Вы же в официальном браке были! — снова начала ворчать Ленка.

— Да ну, Лен, — махнула я рукой. — Лучше это говно было не трогать, вонять бы не стало. Кстати, я тебе говорила, я соседку не так давно встретила? Которая с нами на одном этаже жила?

— Нет, и чего? — заинтересованно спросила Ленка.

— Говорит, он квартиру продал, купил какую-то комнату. Она конечно ничего не знает в подробностях, но говорит, что регулярно к нему какие-то мордовороты в кожаных куртках захаживали. Видать, за долги предложили квартирку-то продать.

— Так ему и надо, ублюдку паршивому, — с чувством проговорила Ленка. — Будет знать.

— Каждому по заслугам, это точно, — протянула я, больше говоря даже о себе, чем о Саше.

— Не расстраивайся, — Ленка подсела ближе и приобняла меня. — Все наладится, обязательно. Может, там себе найдешь какую-нибудь красотку, — хихикнула она, а я лишь глаза закатила.

— Пожалуй, сконцентрируюсь пока на работе. Про красоток думать мне не хочется.

— Ну, может, потом, — усмехнулась Ленка и потрепала меня по волосам.

— Может, потом, — повторила я шепотом и вздохнула.

Как бы не было больно это осознавать, но не у каждой истории любви, даже настоящей, может быть счастливый конец.

========== ЭПИЛОГ ==========

В поезде было жарко и душно. Благо у меня было нижнее место, а верхние койки были вообще свободны. Но у тетки, сидящей напротив, тоже было нижнее. Я не знала, куда она ехала, но судя по тому, как она заставила общий стол своей едой, ее путь был до Владивостока или куда дальше, хотя я не уверена, что поезд шел так далеко.

У нее было все по списку: вареные яички, курица в фольге, батон, колечко «Краковской», соль, две пачки сока, сахар в кубиках, чай, кофе и одноразовые приборы. И все это стояло на столе и источало «ароматы» на весь вагон.

Меня начало мутить от этого запаха, поэтому я достала бутылку воды и орешки, в надежде, что меня не стошнит. Ехать было полутора суток, и я взяла с собой орехи, курагу, воду, и Ленка положила мне с собой два сендвича, купленных в супермаркете.

Я не большой спец по поездкам, поэтому совершенно не знала, что с собой нужно брать в дорогу, но судя по «арсеналу» моей соседки, которая то и дело вытирала пот со лба платочком, она была профи в путешествиях на РЖД.

Мы еще не успели тронуться, как она уже открыла фольгу и начала есть курицу, предварительно достав влажные и сухие салфетки.

Я подвинула к себе сумку и достала книгу, которую купила в киоске на вокзале. Какой-то роман Донцовой. Открыла и погрузилась в чтение.

— Я читала эту книжку, — неожиданно заговорила со мной женщина, расправившись с доброй половиной курицы. — Не самая лучшая ее работа. Убийца — сосед пенсионерки. Скукота.

Я мысленно попросила у Всевышнего терпения и закрыла книгу, уставившись на тетку.

— Спасибо, но я хотела узнать об этом из самой книги, — стараясь звучать вежливо, ответила я.

— Ой, я не подумала, простите! — тетка жирными руками схватилась за грудь, словно ее правда расстроил этот факт. — Вот дура-то! Я просто на спойлеры-то не обращаю внимания, иногда конец даже сначала читаю, чтоб узнать, кто там виноват, а потом уже саму книгу. Простите.

— Да ничего, — махнула я рукой, сдаваясь. — Она на самом деле не слишком интересная была.

— Вот ее прошлая книга была жуть, какой захватывающей! — начала рассказывать тетка, совершенно не интересуясь, нужна мне эта информация или нет.

***

К счастью, в полночь моя соседка вырубилась. Весь вечер она не давала мне заскучать, то и дело рассказывая то о книгах Донцовой, то о своем сыне-холостяке, то о дочери, которая живет с «козлом и кобелем Витькой» уже шестой год, то о своем почившем три года назад супруге, который «был хоть и не красавец, но руки у него были золотые».

Пока она без умолку трещала, я даже смогла немного отвлечься. Впервые за долгое время.

Но когда я уже понадеялась, что смогу наконец-то уснуть, не мучаясь бессонницей, так как тетка меня страшно утомила, моя соседка начала храпеть.

Теперь я знала две вещи, которые следует знать перед путешествием на поезде: не нужно брать в дорогу сильно пахнущую еду, и, напротив, обязательно нужно брать с собой беруши. Потому что таких залихватских мотивов храпа я не слышала ни разу в жизни.

Поэтому я просто лежала и смотрела в дно койки сверху, глядя, как по ней расползаются тени.

В вагоне было тихо. Кто-то еще храпел помимо моей новой подруги, и иногда раздавались громкие звуки от закрывания дверей тамбура.

Я лежала и думала, что меня ждет впереди. Новый, совершенно незнакомый город. Где я не знаю ни одного человека. Что я там буду делать? Зачем я туда поехала? Неужели мне и правда будет проще, если я буду знать, что где-то далеко счастливая Марго ложится в постель с новой девушкой, что где-то за сотни километров она готовит ей завтрак и наливает кофе, и что на ее ногах теперь лежат коты. Я сжала зубы и еле сдержалась, чтобы не заскулить от боли. Слезы покатились одна за одной. Я перевернулась на бок и уткнулась лицом в подушку, чтобы никого не разбудить. Рыдала я не меньше часа, после чего, окончательно обессилев, уснула беспокойным сном.

***

Пасмурный Томск встретил меня дождем. Я была в одной футболке и легких брюках, так как, когда я уезжала, была невыносимая жара. Но теперь было приятно свежо и даже не холодно. Я дождалась, пока основная масса пассажиров выйдет, и направилась к выходу самая последняя. Моя соседка спала, устроив себе сеанс дневного сна, после того, как умяла половину «Краковской», не отрезая ее, а отламывая.