Ад на земле. Книга II (СИ)

Глава 15

Воспоминания о Надежде причиняли боль; нестерпимую боль, рвущую внутренности. Когда Адам впервые увидел Ауру, еще маленькой, его мир перевернулся. Его план был разрушен, решимость пошатнулась. Аура так похожа на его малышку. Раньше все было иначе, — до того, как родилась Аура, и до того, как Изабелла пыталась убить ее, но Кэмерон вовремя предупредил Ридов о том, что может произойти несчастье, — Адам просто совращал души, ни о чем не думая. Зачем ему мысли? Пустая болтовня прошлых воспоминаний, которая не привет ни к чему хорошему. Стоит ли зацикливаться на этом? Он решил, что нет, поэтому он просто запер эти воспоминания, о малышке, о себе самом в ящике подсознания, и выбросил от замка ключ, чтобы никогда не найти его, и не вернуться к себе прежнему. Это ведь было и невозможно. Ведь Кэтрин забрала его душу, и она возврату не подлежит. Больше Адам не человек, так почему сейчас так больно?

Почему больно с тех самых пор, как он увидел Ауру, как наблюдал за ее рождением? Было больно даже тогда, когда он заставил ее окунуться в Ад, для того, чтобы она сделала выбор. Откуда взялась эта боль? Многие, многие годы он не ощущал ничего подобного, ни единого помысла о том, чтобы вернуться назад, в мир сопереживания, и боли. Но она сделала что-то с ним. Виной всему то, что она слишком похожа на его маленькую Надежду, его любимую сестру. Он не смог ее защитить тогда. Он не смог это сделать.

Адам вынырнул из своих раздумий, медленно придя в себя. Да что с ним такое, черт возьми? С чего бы ему раскисать?! Его миссия скоро закончится! Наверное, воспоминания нахлынули от того, что он недавно был на могиле Надежды. Последние двадцать лет, он думает о своей погибшей сестре беспрерывно, каждую минуту, мучаясь от того, что не смог ее защитить.

Что, если ему дан второй шанс?

Что, если Аура так похожа на его сестру, для того, чтобы он смог спасти ее в этой жизни? Может, именно об этом моменте говорил Экейн? Что еще не время?

Нет.

Никто не дал ему второго шанса. Ничто не дается просто так. Кэтрин позволила Адаму продолжить существование на этой земле, когда сам Господь отвернулся от него. Он не был нужен никому, кроме нее, и она не лгала ему. Она сразу раскрыла карты, сказав, что потребует взамен за его спасение. Это его душа. Кэтрин сказала ему, что они — демоны, падшие души, должны всеми силами пытаться привлечь на их сторону больше праведных душ. Ведь нет рая на земле для демонов большего, чем Ад. А господствовать в Аду, должен ребенок дьявола, его дочь, Аура. Эта милая девочка, которая так отчаянно боролась за правду, которая пыталась понять, кто она есть на самом деле, наверняка обнаружит свой собственный Ад, когда узнает, что произошло, и что она сделала.

Сейчас, думая обо всем этом, Адам ненавидел себя за то, что собирался сделать. За то, что собирался все испортить.

«Окутать беспечную душу человека своими чарами, соблазнить, позволить упасть на самое дно Ада. Не это ли достижение для нас, воинов Дьявола? — говорила Кэтрин. — Для меня, Адам, ты был лучшим заданием. Ангелы давно заинтересовались тобой, потому что ты был чист и невинен, и это было невероятно, учитывая то, в какой обстановке ты рос. И я должна была забрать тебя к нам. Ты был бы идеальным стражем для нашей королевы. А у тебя есть свое собственное задание, и оно возвышает тебя над другими. Ты должен вернуть Ауру к нам. Ты должен забрать ее чистоту и целомудрие, должен стать ее вечным спутником, хранителем».

Эти слова были сказаны так давно, но Адам до сих пор помнил их, словно все произошло вчера. Ненавистный день. Ненавистная жизнь. Он был слишком измотан, почти на грани смерти, чтобы понимать, что он делает. Но что он понимал, так это то, что он больше не может быть на стороне Бога, после того, как он предал его. Это ведь не Адам сделал из себя чудовище, это Господь сделал его таким.

Неужели все неприятности, что даны людям, это все от того, что они могут преодолеть их? Если и так, то Адам вынес их сполна; он просто человек. Он был слабым мальчиком, который потерял волю к жизни. Он был мальчиком, который хотел забыть о боли, о страхе, о чувстве вины, и о страданиях.

Это и произошло.

И теперь Адам здесь. И ему вновь предстоит выбор, и в этот раз, Адам не допустит ошибок.

Это не шанс, просто в этот раз, он сделает все правильно.

Самолет, наконец, прибыл; прошло лишь два с половиной часа, которые для Адама стали настоящей пыткой. Следует ли говорить, что он чувствовал себя усталым, и изможденным, после того, как побывал в своем собственном прошлом, хоть и в простых воспоминаниях.

— Мой конец, — вслух сказал Адам. Звучит неплохо.

Он вышел из машины, поправил пиджак, затем набросил пальто, и облокотился об капот машины, дожидаясь ее.

Они не виделись год. То есть, Адам, конечно, наблюдал за ней издали, на всякий случай — вдруг объявится Аура, но она не видела его.

Ава.

Она стояла напротив него, с небольшой сумкой, в которой наверняка было все необходимое. Она не могла взять много в той спешке, когда узнала от Адама, что Аура, ее лучшая подруга жива, и что Экейн солгал всем о ее смерти.

Ава сделала несколько шагов. Наверняка, опасалась, что Адам рассмеется веселым смехом, или с неловкостью скажет ей о том, что это просто нелепый розыгрыш. Но это была правда. Просто жестокая правда.

Адам не шевелился. Он терпеливо ждал, когда Ава сама поймет, что это не шутка, и не его игра, что все — правда, что Аура жива. И Ава поняла. Она быстрым шагом, а затем и вовсе бегом, бросилась к нему, и повисла у него на шее.

Адам всегда знал, что нравился Аве. Но еще он знал о том, что ей нравится то, что она видит. А видит она немного. И она возненавидит его, когда узнает кто он, и что делает. Впрочем, это неважно. Тогда почему вдруг стало тяжко внутри? Это ведь еще один беспечный мирок, который ему предстоит разрушить.

— Ава. — Адам отстранился, придерживая девушку за плечи, чтобы она вновь не бросилась ему на шею.

— Это правда? То, что ты сказал? — огромные, словно зеленые блюдца глаза девушки сверкали безумным огнем.

— Да.

— Это правда, что Аура жива?

— Да.

— Но как такое возможно?!

Адам несколько секунд помолчал, размышляя. Они должны оказаться в безопасном месте, для разговора. А этот аэропорт нельзя назвать таковым. Адам взял сумку из руки Авы, и велел ей садиться в машину. Она послушно села, а Адам сперва положил сумку с вещами девушки в багажник, а затем занял водительское сидение.

Любопытно, почему вновь он испытывает это ощущение потерянности и сожаления. Разве так должно быть? Это словно он, и в тоже время не он.

Адам запер все двери внутри машины, и ощутил, что запер сам себя в ловушке.

— Есть кое-что, что мы должны обсудить, Ава. И я заранее хочу сказать, что мне очень жаль, что я втягиваю тебя во все это.

Раньше, когда он мучил ее, он не испытывал столько стыда, сколько испытывает сейчас от одного лишь предчувствия, что ей придется пережить из-за него.

Тысячу раз я пыталась заснуть, но сон все не приходил. Я была в сознании, но в то же время, я словно была в другом месте, словно я путешествовала на просторах вселенной. Я смотрела в потолок комнаты, но перед глазами все расплывалось. Я делала вдохи, но из моего горла вырывался пар; меня морозило.

Почему мне так холодно?

Что происходит?

Может, я превращаюсь в демона? Экейн утверждал, что я просто девушка, но слишком много совпадений, и доказательств обратного, и Рэн много раз совершал ошибки. Ужасные ошибки, поэтому, может показаться, что он знает все, но на самом деле не знает ничего.

Наверное, теперь, я становлюсь Дьяволом, после того, как я узнала правду.

Пространство вокруг меня растворилось, и я очутилась на тротуаре на пустынной улице города, в котором раньше никогда не была.

Нью-Йорк.

Я не слышала абсолютно ничего.

Чудовищный сон, — первый, за эти несколько дней.

Почему я ощущаю холод?

Я обхватила себя руками, оглядываясь. Сон. Все происходящее сон.

Вокруг — мертвые многоэтажные здания, и я все оборачиваюсь, пытаясь увидеть людей, увидеть хоть кого-то. Я начинаю беспокоиться, и иду быстрее. Пустынный город, открывает мне широкую улицу, с брошенными машинами, серыми магазинами, многоэтажными зданиями, и дорогой уходящей вверх.

Серость и однообразность меня шокирует.

Я делаю быстрые шаги, поднимаюсь по дороге вверх, и внезапно останавливаюсь.

Что-то лежит на дороге впереди меня, среди пустых зданий, среди брошенных машин.

Серое на красном.

Реки крови текут к моим ногам.

Я в ужасе отшатываюсь, оборачиваюсь, собираясь бежать, и тогда вижу, что дорога, по которой я пришла, больше не пустынна.

Тут и там, лежат сотни истерзанных людских тел, в море крови. Серое на красном. Шокирует. Манит.

— Тебе нравится этот вид, Аура? Должен нравиться, потому что ты станешь, как мы. Мы последуем за тобой, как за матерью нашей.

Я резко оборачиваюсь, с колотящимся сердцем. Вижу Адама Росса. Он смотрит на меня серьезным взглядом. Он одет в черный костюм, черную рубашку, и черный галстук. Словно сама смерть.

— Где я? — этот вопрос я выпалила прежде, чем все мои вопросы сбились бы в кучу, и запутали меня.

— Ты в моем мире, — сказал Адам, медленно подойдя ко мне. Я в свою очередь отступила.

— Что это за место? Ад? Не подходи ближе, — предупредила я, хотя если подумать, ничто не могло помешать Адаму, убить меня.

— Это не реальный мир, но и не Ад, Аура. Это мой мир. Иного способа найти тебя не было. — Одна рука Адам была в кармане, и мне почему-то пришло в голову, что он захочет меня убить тем, что лежит в кармане.

— Я сплю? Не приближайся!

— В чем дело, неужели ты меня боишься? Разве мы не друзья? — Адам вскинул брови, склонив голову набок. Он совершенно не был на себя похож. Не был похож на себя прежнего. Не было искорок в глазах, и присущего ему упрямства. Просто оболочка Адама Росса, бесчувственная, и деловитая, словно он пришел ввести в курс дела нового сотрудника компании.

— Мы не друзья Адам. Разве ты меня не обманул?

— Ни разу, Аура, я не обманул тебя. Напротив, я был предельно искренен с тобой, в отличие от твоих новых друзей.

— У меня нет друзей, — отчеканила я с горечью. Я считала друзьями тех, у кого и в мыслях не было просто дружить со мной. У всех есть какие-то планы в отношении меня. — Ты мне не рассказал ничего с самого начала, Адам.

— Потому что ты была не готова. Это знаю я, и это знают они. И по-прежнему ты не готова. Но для меня, ты все же являешься спасением.

— О чем ты говоришь?! — воскликнула я. Мне не нравилось здесь находиться. Здесь было ужасно, отвратительно, и все эти тела, которые казалось, до сих пор оставались живы, и следили за мной…

— Ты слаба для того, чтобы противостоять нам. Если только ты решишь это сделать, ты умрешь. Как в прошлый раз.

— В прошлый раз? В психушке?

— Нет, четыре года назад, когда ты убила себя.

Кровь отхлынула от моего лица, так быстро, что казалось, я упаду на кровавый асфальт.

— Ты была сильнее, чем сейчас, но, тем не менее, из-за того, что на тебя обрушились те ужасные вещи, ты умерла. В этот раз, я решил не допускать подобной ошибки, и привести тебя постепенно через эту завесу. Зло в твоем теле полностью поглотит тебя, и тогда ты станешь нашей.

— Этого не произойдет.

— Это уже происходит. То, что ты знаешь правду, лишь все упростило. Теперь ты более подвержена, и каждый шаг, что ты сделаешь, приведет тебя ко мне. Мы с тобой связаны. Ты доверилась мне, и это доверие обрело столь яркую, прочную связь, что ты последовала за мной в мой мир, в это место. Все просто.

— Я не понимаю… — меня охватывало отчаяние. Я ничего не сделала. Все это мне снится, ведь так? То, что говорю с Адамом даже, сейчас, в своем сне, уже имеет какое-то значение? — Кто ты?

— Я? — Адам вдруг горько усмехнулся. — Разве ты не знаешь, кто я? Я был выбран для того, чтобы совратить твою душу. Какая ирония Судьбы.

— Значит, ты с самого начала притворялся моим другом? — мой голос осип, от обиды. Неужели это действительно так? Но уже не было слез. Я столько плакала, и в стольких людях разочаровалась, что не осталось почти никакой надежды на хорошее в них; все — продажные, и гадкие существа.

— Нет, Аура. Я был твоим настоящим другом. И я защищал тебя от всего, что могло причинить тебе боль.

— Ты привел Изабелль, чтобы она убила меня! — тон моего голоса повысился на октаву от злости, вспыхнувшей во мне, как фитилек свечи.

— Нет, я привел ее, чтобы она показала тебе, кто ты есть на самом деле, — сказал Адам. Я заплакала. Я не знала, что возможно плакать во сне, но это сейчас случилось. Я не чувствовала стыда за свои слезы, каким-то образом, казалось, что с Адамом я не должна чувствовать себя сильной. Он знает кто я на самом деле, и не ждет от меня ничего особенного, — ни храбрости, ни силы жить дальше.

— Но она убила меня. Моя мама убила меня. Тебя не было рядом, Адам, хоть я и считала, что ты где-то поблизости, защищаешь меня.

— Это было моей ошибкой, Аура.

Я горько рассмеялась.

— Я просто… я не знаю, как все это понимать. Я не понимаю уже, где реальность, а где вымысел.

— Все это, — Адам обвел рукой, описывая окружающее пространство. — Это произойдет, если ты сдашься. Люди вымрут, словно дикие твари, Аура. Хочешь ли ты этого?

Адам путал меня, я уже не понимала, на моей он стороне, или против меня.

— Я не хочу этого. Конечно, не хочу!

— Сейчас, ты чиста Аура, потому что нет ни твоих воспоминаний, ни твоей темной стороны. Ты словно переспевший фрукт, с гнилью.

Мой рот приоткрылся в ужасе. Мои щеки были мокрыми, и заледенели от мороза. Глаза щипало.

— Гниль дьявольского яблока удалили, и теперь он пуст, понимаешь? Он не стал прежним, спелым, хорошим, просто теперь его нужно выкинуть. Яблоко непригодно. А если бы оно осталось нетронуто, то сгнило бы целиком. Конец неминуем, понимаешь? Чтобы не произошло, ты сгниешь, как яблоко. Как бы не прятал тебя Рэн, или Кэмерон, или Лиам, все равно, конец один. Рэн не может повлиять на твою судьбу, и он не может переписать ее. Ты не обычная девушка, поэтому тут все не так просто.

— Это значит…

— Значит, что то, что ты видишь здесь, так или иначе произойдет. Через год, через два, через десять лет. Это случится.

— Для чего ты мне рассказываешь это?

— Я хочу, чтобы ты помогла мне, — сказал Адам. Мои глаза расширились. Ему нужна моя помощь?! После того, что он рассказал мне?

— Я не стану ничего делать для тебя, Адам Росс. Ты сделал ужасные вещи со мной. — Мне не хватало воздуха, чтобы наполнить легкие, и я мучилась одышкой.

— Ты не подозреваешь, что я сделал за то время, что я живу на земле. Скольких людей я совратил.

— Я не хочу знать. — Я развернулась и быстро зашагала по дороге. Трупы людей исчезли. Я чувствовала себя так свободно, как никогда, я чувствовала, что могу, наконец, сделать что-то правильное.

Адам преградил мне дорогу, возникши из ниоткуда. Я отшатнулась, мои внутренности заледенели, ожидая удара.

— Один раз мне попалась молодая девушка. Хочешь знать, что я с ней сделал? Она была слишком бедна, и мне было любопытно знать, на что она способна ради денег…

Я бросилась бежать мимо него, вниз по дороге, желая выбраться из этого ужасного сна. Когда я, наконец, проснусь? Может Экейн войдет в комнату, увидит, как я метаюсь во сне, и разбудит?

— Экейн! — завопила я.

— Знаешь, что она сделала? Тебе не любопытно?

— Адам, не мучай меня! Прошу! Ты хочешь меня убить? Хочешь своими историями заставить присоединиться к тебе?

Адам вновь возник возле меня. Вокруг него сгущалась тьма, он склонился ко мне, так близко, что я чувствовала приятный запах, исходящий от его волос.

— Я заставил ее убить свою богатую подругу. И она согласилась. А ведь я даже не убеждал ее.

— Пожалуйста, замолчи! — заорала я, зажав уши ладонями.

Адам рассмеялся.

— В этом мире не осталось людей, которые верят в бога, или дьявола, знаешь? От этого, их души более подвержены мне. Но еще ни одной души я не встретил, которая была бы чиста, которая колебалась бы при выборе.

Мои губы задрожали. Я не знаю, почему мне так отчаянно хотелось плакать. Может от того, что я видела в своем воображении, что совершают люди? Действительно, никто не безгрешен.

— Никто не старается остаться чистым Аура, — изрек Адам, скрещивая руки на груди. — Особенно ты. Разве ты не хотела убить Рэна, своего спасителя? Или разве ты не хотела бы убить меня?

— Нет!

— Нет? Ты не хочешь моей смерти?

— Что с тобой такое?! — воскликнула я. — Почему ты говоришь это? Зачем заставляешь?!

— Я хочу видеть, ради чего Экейн обрек меня на эти страдания! — заорал Адам, и от неожиданности, что он проявил свои настоящие чувства, я подавилась воздухом. — Почему он не помог мне, когда я просил его о помощи, неужели со мной было все потеряно?! Неужели я казался ему жалким слабаком, не способным вынести все то, что выпало мне?!

— Адам…

— Это он сделал меня таким! Тот, кем ты видишь меня сейчас — это Рэн сделал меня этим монстром! Я молил его изо дня в день, я просил помощи, но знаешь, что он сказал мне?! Он сказал, что еще не время! НО ПОДХОДЯЩЕГО ВРЕМЕНИ ТАК И НЕ НАСТУПИЛО!

К своему ужасу я увидела в глазах Адама искренние слезы боли, те, что были у меня сотни раз, и я, не раздумывая бросилась к нему, и обняла. Каким бы ужасным человеком Адам не был это уже не важно, потому что никто не должен страдать в одиночестве.

Я слышала, как колотится сердце Адама. В моих руках он был словно мраморная статуя — холодная, неподатливая, суровая. Он отодвинул меня от себя, и я стремительно принялась вытирать слезы руками.

— Ты считаешь, что я рассказал тебе все это для того, чтобы вызвать твою жалость? Я сказал это для того, чтобы показать, что с тобой случится, если ты не выдержишь того, что приготовила для тебя судьба. Если ты сдашься, ты станешь такой же так я, и даже хуже! Из этого мира нет выхода, ты будешь как я, — как гнилое, никому ненужное яблоко без цели в жизни!

— Нет, Адам… — Связь ли это между нами, или что-то иное, я не знаю, но я хотела сейчас быть с ним, отдать хоть какую-нибудь часть света внутри меня, если он еще остался — отдать весь свет Адаму. Он ему нужнее, чем мне. Похоже, Адам был хорошим человеком, просто никто не помог ему. Со мной же все кончено, и моя судьба предрешена; мне довелось родиться чудовищем, и, если теперь есть возможность поделиться с кем-нибудь надеждой, я должна сделать это.

— Аура. — Адам схватил меня за руки. Он вел себя словно безумный, но глаза юноши были ясными. Они сверкали тысячами ночных звезд, и они не были глазами злого человека. — Я просто хочу, чтобы ты сделала это.

— Сделала что?

— Я хочу, чтобы ты никогда в жизни не сдалась. Чтобы ты боролась до каждой капли крови, даже если темнота будет внутри тебя, ты должна знать, что внутри тебя есть и часть света, ведь ты ребенок женщины. Чтобы ты была сильнее меня. — Наши лица были близко друг к другу, и я заметила, что по его щеке катится слеза. Адам схватил меня за щеки, притягивая к себе. Я испуганно вцепилась в его руки. Адам все вглядывался в мои глаза, словно искал там что-то.

— Ты действительно так похожа на нее. Я нее смог ее уберечь, знаешь? Моя маленькая Надежда умерла в жутких страданиях, и я не смог ее уберечь. И тебя тоже не смог. — Адам почти шептал, словно погрузившись внутрь себя, но я его слышала. Я видела на его ресницах слезы, и от этого мне становилось больно. — Почему он выбрал для меня такую судьбу? Почему я не мог спасти мою маленькую Надежду, и теперь я не могу уберечь тебя от всего этого? Я думаю, он сделал это специально. Еще один план, в который он никого не посвятил.

Тело Адама по какой-то причине стало тяжелым в моих руках. Он словно утратил свою силу.

— Ты слишком похожа на нее…

— На кого? — прошептала я, опускаясь с Адамом на колени. Почему он падает? Он ранен?

— На Надежду. Она была хорошей. Она не заслужила того, что с ней случилось.

Адам поднял руку, чтобы вытереть свою щеку, и я увидела, что на его руке кровь.

— Адам, ты ранен?!

Мои глаза уставились на кровавое пятно на его рубашке. Это сон, Адам не может умереть во сне!

Адам не выглядел умирающим, просто он казался ослабевшем. Он произнес, внимательно изучая меня:

— Мне было сложно сопротивляться этому, Аура… Каждый день я хотел быть лучше, но не мог, потому что я — Зло… ты не такая, Аура. Ты сильнее меня, если не сдалась еще несмотря ни на что. Экейн правильно сделал, что не рассказал тебе все с самого начала. Я должен попросить прощения, что преследовал тебя, — это была еще одна многочисленная ошибка.

— О чем ты говоришь?!

— Сейчас ты проснешься и пойдешь домой. Экейн уже ищет тебя.

Адам с силой оттолкнул меня от себя, и я завалилась назад, падая на асфальт. Перед глазами мелькнуло ночное небо, затем какие-то люди, столпившиеся вокруг меня. Что произошло? Как я здесь оказалась? Где Адам?

Я стала оглядываться.

— Адам?!

Незнакомые лица. Мужчины и женщины.

— Девушка, что с вами?

— Вы не ушиблись?

— Вызвать скорую?

— АДАМ! — закричала я, вскакивая на ноги. Незнакомцы вокруг меня расступились. Я не чувствовала никакой боли, кроме отчаяния и безнадежности. — Адам!

Я бросилась бежать, не соображая, где нахожусь. Он где-то здесь, совсем один, и он истекает кровью! Я должна ему помочь! Адам никогда не хотел причинять мне боль, и никогда не хотел обидеть меня. Он просто жертва. Может быть, сначала он и был злом, но теперь Адам исправился. Я должна его найти!

Я выбежала на дорогу.

Обследовала следующий квартал, но его нигде не было. Я не поняла, что потерялась, пока не очутилась у темного заброшенного склада. Я была напугана, и я была совершенно одна. Вокруг пустынные здания, с разбитыми стеклами, находящиеся слишком близко друг к другу, заключая в себе аллею из темноты. От холодного асфальта поднимался пар.

— Адам! — закричала я в темноту, срывая голос. — Адам!

Я не могу его бросить. Адам не плохой человек. Может быть, другие люди знают его с этой стороны, и даже в отношении меня он сделал немало ужасных действий, но он остановился, потому что он хороший, теперь я просто не могу бросить его.

— Адам!

Адама здесь нет. Он где-то в другом месте. Он вытащил меня каким-то образом из дома, и пообещал, что меня найдет Экейн, но Адам в другом месте, он не здесь. Я опустилась на корточки, и заревела.

Что мне теперь делать?

Мой мир превратился в хаос.

Все, что я знала, — все мои убеждения, мысли, все размышления — ничто. Мне придется отказаться от всего, о чем я думала.

Внезапно возникло ощущение, словно я снова теряю что-то внутри себя, как и тогда, несколько лет назад, очнувшись в том переулке. Я снова здесь, снова не знаю кто я, и что мне делать. Я не знаю, как мне жить дальше с теми знаниями, что свалились на меня.

Слезы градом катились по щекам. Это казалось сном, — то, что происходило. Вся моя жизнь, словно сплошной кошмар, ужас, длящийся на протяжении многих лет. Экейн сказал, что я обычная девушка, но это не правда. С обычными людьми не случается то, что случилось со мной.

Но как же Адам? Кем он был до того, как стал тем, кем теперь является? Что привело его к этому?

Мне было до боли грустно за себя, за Адама, за Экейна, и остальных. Почему это случилось со всеми нами? Почему именно мне суждено было родиться существом, способным уничтожить человечество? Что это вообще значит? Как я могу кого-то уничтожить? Тем более теперь, когда Адам сказал, что не станет меня преследовать, что он не хочет бороться ни со мной, ни с кем-то другим?

Я вдруг подняла голову, сообразив: а что, если теперь, когда Адам оставит меня в покое, моя жизнь станет прежней? Ведь больше никто не станет меня преследовать, угрожать.

— Я разве что-то говорил о том, что Адам Росс пытается тебя убить? — я вспомнила то, что рассказывал мне Рэн, об этом таинственном Ордене Света. — Есть другие люди, такие, как твоя мать…

Точно, есть еще моя мама, желающая моей смерти.

Я продолжала заходиться в беззвучных слезах. В голове, словно фейерверки, взрывались мысли — и каждая норовила привести меня в еще больший ужас. Я действительно сойду с ума от всего этого. Это действительно сумасшедший дом, и он в моей голове.

Я подняла глаза к небу. Где звезды?

Нет ни звезд, ни фонарей, вокруг меня сгущается темнота.

Она говорит мне:

— Аура, если ты не сделаешь это сейчас, это произойдет потом.

— Не сделаю что?

— Если ты не сдашься…

Мои глаза закатываются, я падаю на асфальт, сумев пересчитать, пять разбитых окон передо мной. Судорога сотрясает все мое тело. Мои глаза закатываются, я содрогаюсь, не в силах унять болезненную дрожь в теле.

— Она уже обретает дьявольскую силу?

Я услышала незнакомый голос, исходящий издалека. Здесь есть еще кто-то?

Мои глаза закатились.

— Мм… — прохрипела я, желая попросить помощи. Мои мысли расфокусировались.

— Тише…тсс…

— Нет, еще нет. Я уже вколола ей «лекарство». Скоро это случится, и тогда мы сможем добраться до нее, и убить.

— Мама… — прошептала я. Она была здесь. Это она вколола мне то самое «лекарство».

Кап, кап, кап…

— Мама… помоги мне…

Кап, кап, кап…