Адмирал Империи 15 (СИ)

Глава 7

Место действия: звездная система HD 22048, созвездие «Эридан».

Национальное название: «Таврида» — сектор контроля Российской Империи.

Нынешний статус: не определен — спорный сектор пространства.

Претенденты: Российская Империя, Американская Сенатская Республика.

Расстояние до звездной системы «Новая Москва»: 198 световых лет.

Точка пространства: 21 миллион километров от перехода «Таврида — Бессарабия».

Дата: 28 февраля 2215 года.

— Отзывайте «гусары», атака истребителей на вражеский дредноут не понадобится, наша артиллерия и без нее обнулила защитные поля «Баязета», так что лишние потери нам не нужны, — капитан-поручик Адам Маскевич — командир тяжелого крейсера «Мальборк» давал распоряжения своим младшим офицерам.

Маскевич был удовлетворен тем, что видел сейчас перед собой на экране. Одинокий русский крейсер, весь в пробоинах и оплавленный, с разорванными бортами и летающими вокруг ошметками брони уже почти не сопротивлялся, доживая последние минуты своего существования. Бездумная авантюра русских, решивших напоследок поиграть в героев и развернувшихся навстречу польской эскадре, ничем другим, как бесславной гибелью их корабля, закончиться не могла. Пять боевых космических кораблей Речи Посполитой набросились на «Баязет» с пяти направлений и не оставили врагу ни единого шанса.

Где-то между кораблями еще сражались с тяжелыми «гусарами» палубники с «Баязета», пытаясь хоть как-то отсрочить неизбежное, но и МиГи погибали один за другим, не способные противостоять гораздо большему числу польских истребителей, который было в два раза больше, чем русских. Все для Маскевича, одновременно являющимся старшим эскадры, шло превосходно, еще минут двадцать непрерывного обстрела, и от вражеского крейсера не останется даже остова…

— Пан капитан-поручик, новые корабли в секторе, — прервал мысли Маскевича дежурный оператор.

— Кто такие? — забеспокоился командир «Мальборка», опасаясь, не идет ли помощь «Баязету», ведь звездная система «Таврида» по данным разведки была полна русскими эскадрами.

— Не извольте беспокоиться, это наши союзники, — улыбнулся оператор.

— Кто вам сказал, лейтенант, что я беспокоюсь, — огрызнулся на него Маскевич.

— Прошу прощения, пан капитан, — осекся лейтенант, пряча улыбку.

— Сообщите информацию, как положено…

— Корабли идентифицированы, — продолжал оператор. — Головным — тяжелый крейсер «Йорктаун» из состава 6-го «ударного» космофлота АСР, за ним тяжелый крейсер «Одинокий» из Черноморского космического флота Российской Империи…

— Вы что пьяны, лейтенант! — возмутился Маскевич, собственноручно перепроверяя данные, поступающие на экран. — Вы же только что сказали, что идут союзные корабли…

— Так точно, пан капитан, — подтвердил дежурный.

— Каким образом крейсер «Одинокий» вошел в это число?

— Над крейсером «Одиноким», если вы внимательно посмотрите на карту, висит электронная плашка с меткой статуса, — пояснил лейтенант, указывая рукой на голограмму ближнего космоса, светящуюся в центре командного отсека. — Нынешний статус данного крейсера — «трофейный», о чем свидетельствуют его зачехленные орудия и деактивированные защитные поля, а так же магнитные тросы, с помощью которых его тянет «Йорктаун».

— Соедините с мостиком «Йорктауна», я хочу поздравить его командира с хорошим уловом, — облегченно вздохнул капитан Маскевич, обрадованный появлению американского крейсера.

— Соединяю, — отозвался второй оператор. — «Йорктаун» на связи…

— Вы до сих пор, несмотря на то, что русские принесли вам столько бед, берете их корабли в качестве трофеев? — удивленно спросил Адам Маскевич, приветливо улыбнувшись большому чернокожему коммандеру, смотревшему на него по ту сторону экрана. — Только не говорите, что вы и команду «Одинокого» сохранили в живых?

— К сожалению, пришлось, мой друг, — расплылся в ответной улыбке Абадайя Смит. — Упрямый и вредный командир русского крейсера ни в какую не желал сдаваться, если я не дам ему гарантии безопасности членам его экипажа. Пришлось согласиться, иначе бы «раски» сражались до конца и я бы не заполучил этот дредноут…

— Зачем вам эта русская развалюха с названием, как и эсминца, коммандер? — удивился Маскевич, имея в виду «Одинокий».

— Распоряжение командующего Нейтена Джонса, — ответил на это Абадайя, быстро сориентировавшись. — Наш многострадальный 6-ой «ударный» космофлот в битвах за «Тавриду» и «Бессарабию», которые бесконечно длятся вот уже пятую неделю, сильно пострадал и потерял большое количество вымпелов. А продолжать сражаться надо, и пока не пришли резервы, нам нужно как-то выживать. Вот и собираем по приказу адмирала Джонса по углам звездной системы все завалявшиеся русские корабли…

— Ясно, — весело рассмеялся Адам Маскевич, одновременно с этим указывая пальцем на карту. — Что ж, в отличие от вас, наш 1-ый Коронный космофлот не нуждается в пополнении, тем более старыми и ржавыми кораблями московитов. Поэтому, как вы можете заметить, я не намерен брать себе приз в лице «Баязета»…

— Вижу, что вы изрядно его потрепали, — кивнул Абадайя, переводя взгляд на свой личный монитор. — Странно, что этот несчастный корабль до сих пор еще держится…

— Это вражеский крейсер, а не несчастный корабль, — скривился Адам Маскевич.

— И вы не намерены давать возможности его команде эвакуироваться? — уточнил Абадайя.

— Никаких переговоров с московитами! — отрезал польский капитан. — То же самое мы сделали у перехода «Бессарабия-Таврида», ни один русский корабль не ушел от возмездия, уничтожены были все вместе с экипажами…

— Очень расточительно, я имею в виду погибшие корабли, — вздохнул коммандер Смит, снова и снова бросая взгляд на свой монитор, будто с кем-то переглядываясь. — Но, ладно это ваше дело…В любом случае, поздравляю с победой и новыми очками опыта, которых, я уверен, на вашем электронном жетоне появится после этого не одна сотня…

— В общей сложности три с половиной тысячи баллов, если быть точным, — похвастался поляк.

— Ого, так много? — удивился Смит, делая озабоченную мину. — Я воюю уже почти месяц, но не заработал и половины от этого. Да вы счастливчик, мой друг!

— Просто профессионал своего дела, — без ложной скромности заявил Маскевич, приосанившись в кресле.

Ему было крайне приятно видеть на лице американского коммандера зависть и восхищение.

— Слушай, Ади, — Абадайя вдруг подмигнул Маскевичу, как своему старому другу, — сделай для меня кое что…

— Вообще-то мое имя Адам, — покривился поляк, которому, как и многим не нравилось панибратское отношения «янки» к тем, к кому они обращаются. — Но, чем могу помочь?

— Дружище, я тоже собираю эти, мать их, очки опыта, — сознался Абадайя, тыча толстым пальцем себе в нагрудный жетон. — Как видишь, мне чуть-чуть не хватает до серебряных адмиральских погон… Сознаюсь, русский крейсер в качестве трофея я тоже веду назад в «Тавриду», не только потому, что так распорядился командующий Джонс, а прежде всего, для того, чтобы получить за «Одинокий» на пару сотен баллов больше, чем, если бы просто его уничтожил. Понимаешь, о чем я?

— Понимаю, — кивнул капитан «Мальборка». — Но причем здесь я?

— Сделай мне одолжение, — понизил голос Абадайя, придвинувшись вплотную к экрану. — Дождись меня и не уничтожай пока «Баязет»…

Маскевич нахмурился, понимая, к чему клонит хитрый американец.

— Нет — нет, не подумай ничего такого, — уловил недовольство на лице поляка, Абадайя. — «Баязет» — это полностью твой приз, за уничтожение которого ты получишь баллы и возможно даже очередную медаль. Просто позволь моему «Йорктауну» поучаствовать в артдуэли, и тем самым заработать дополнительные очки опыта… Клянусь, что дам по кораблю «раски» лишь один залп, так для отчетности, а уничтожишь его ты… Буду тебе обязан, Ади…

— Нууу, — все еще сомневаясь, протянул польский капитан, задумавшись, надо вообще ему ввязываться в это или нет.

Упрямый «Баязет» все равно еще будет держаться какое-то время, пока «Йорктаун» вместе с буксируемым им «Одиноким» идут в сектор, к тому же дружба с одним из американских коммандеров, судя по показаниям нагрудного жетона вскоре имеющему шанс стать контр-адмиралом, совсем не помещает. Поэтому после недолгой паузы Адам Маскевич ответил Смиту на его предложение согласием.

— Надеюсь, что офицеры американского космического флота помнят добро и платят по счетам, — улыбнулся поляк, вопросительно посмотрев на Абадайю.

— Оооо, в чём — чём, а в этом ты можешь не сомневаться, — загадочно ухмыльнулся тот. — Снизь огонь по кораблю «раски», а я подойду в твои координаты уже через какие-то полчаса…

…Думаю, нет необходимости пояснять, что на планшете, в который постоянно заглядывал Абадайя во время диалога с капитаном-поручиком, был я. Я все это время параллельно отдавал распоряжения своему вновь обретенному союзнику, разговаривая с Абадайей на отдельной частоте, через вживленный микрофон. Без моего давления толстяк самостоятельно бы не пошел на то, чтобы просить Маскевича поделиться очками опыта. Для него это было чуть ли не позором, хотя подобная хитрость с набором баллов в среде космоморяков изредка и практиковалась, однако, чтобы американский коммандер унизился до просьбы к какому-то жалкому польскому капитану, это уже было чересчур…

Тем не менее, Смиту по сути некуда было деваться, я взял своего дружка Абадайю за жабры, ибо хотя с «Йорктаун» и тянул на магнитных тросах вроде бы как захваченный «Одинокий», но на самом-то деле это я вел американский корабль, как на поводке. Мой крейсер, находящийся сзади, мог в любую секунду активировать свои орудия и с ближней дистанции расстрелять флагман Абадайи так быстро, что тот даже перекусить своим очередным гамбургером не успеет. Поэтому «янки» и не рыпался, а четко выполнял мои приказы, понимая, что сумасшедший русский адмирал ни черта не шутит и приведет свои угрозы в исполнение, если Абадайя заартачится.

Чисто по-человечески мне нравился это экспрессивный толстячок, но когда дело касается спасения жизней наших космоморяков, а я видел, как поляки добивали «Баязет» и понимал, что времени на спасение его экипажа у меня практически не осталось, именно поэтому и был готов на любые, даже самые жесткие меры в отношении коммандера Смита и его корабля. Абадайя не будь дураком, прочитал это в моих глазах и сейчас вел себя как паинька…

В результате наш план сработал, поляки действительно снизили огонь по «Баязету», за время пока мы с Абадайей добирались в их координаты, выведя из строя лишь две последний действующие батареи русского крейсера. Маскевич, думая, что приобретает себе нового друга и союзника в лице коммандера Смита, решил предоставить «Йорктауну» поучаствовать в артиллерийской дуэли.

Каково же изумление было на лицах поляков, корабли которых, оставившие обездвиженный «Баязет» беспомощно вращаться в пространстве, выстроились в линию, будто на параде, приветствуя американский крейсер, но вместо этого получили по своим кормовым отсекам из всех орудий «Одинокого». Абадайя на своем «Йорктауне», конечно же, не участвовал в этом расстреле, а в данном случае имел место именно расстрел польской эскадры. Однако для победы над врагом мне с лихвой хватило собственных мощностей…

Польские крейсера, включая «Мальборк», даже не удосужились активировать защитные кормовые поля, да и бортовые с фронтальными на них были отключены, так как опасности прилетов со стороны полуразрушенного «Баязета» уже не существовало. Подобная беззаботность и сыграла с Маскевичем и остальными капитанами Речи Посполитой роковую шутку.

Действующими на «Одиноком» у меня было семь из девяти батарей, четыре орудия по два с правого и левого бортов я направил на легкие крейсера противника. Оставшиеся три, включая спарку главного калибра, были нацелены мной на «Мальборк», как на флагман эскадры и главную угрозу моему кораблю.

Одновременный залп пушек «Одинокого» стал для поляков настоящим шоком, усиленным еще и от того, что этот залп оказался невероятно эффективным. Практически все заряды моих канониров достигли цели, странно если бы они промазали с дистанции в десять километров. Все без исключения польские крейсера получили прилеты по соплам своих двигательных установок, потеряв за секунду половину своих мощностей.

«Йорктаун» плавно отваливал в сторону с «линия» огня, будто он не при делах, а орудия «Одинокого» не жалея аккумуляторов били и били по запаниковавшим и разлетающимся как пугливые галки в разные стороны вражеским кораблям. Командиры которых пытались понять, что вообще происходит, а когда поняли, попытались развернуться к моему крейсеру хотя бы одним из бортов, чтобы дать ответный залп.

Однако такой возможности польским товарищам я не предоставил, продолжая обнулять одну за другой силовые установки их кораблей и по итогу лишив их возможности быстро маневрировать и перестраиваться. Но главной целью для меня был «Мальборк», на который я и направил свой главный удар. Крейсер капитана Маскевича под бесконечными ударами главного калибра «Одинокого» начал разрушаться даже быстрей, чем я планировал. В результате за каких-то пять минут у «Мальборка» не только был разрушен двигательный отсек, плазма моих орудий пробила огромную брешь в его корме, и угодила в один из топливных резервуаров.

Несколько сотен тонн взорвавшегося ярким пламенем интария лишили несчастный «Мальборк» доброй половины кормовой части, запустив на корабле цепь внутренних детонаций. Дальше по крейсеру можно было даже не стрелять, его гибель была предрешена. Оставив в покое умирающий польский флагман я перевел огонь своих батарей на находящийся к «Одинокому» ближе всех остальных легкий крейсер «Сокул»…

Хотя, почему я, это делала уже моя полиметаллическая помощница Алекса, оставшаяся в мое отсутствие главной в рубке, да и вообще на корабле. Потому, как я сам в летном комбинезоне уже садился в кабину одного из истребителей эскадрильи Наэмы, чтобы так сказать немного развеяться.

Только не подумайте, что я такой уж безалаберный и бестолковый, и полетел сражаться на МиГах, бросив на произвол судьбы свой боевой пост в самый разгар битвы. Нет, просто битва была закончена, закончена, несмотря на то, что польские корабли еще сражались и превосходили «Одинокий» числом. Ведь, это лишь на первый неискушенный взгляд могло показаться, что исход сражения еще не предрешен. Я же видел другое, а именно, как после гибели «Мальборка» остальные дредноуты противника, полностью лишенные хода и в данный момент предпринимающие неудачные попытки выровнять свое положение в пространстве после прилетов по стабилизаторам и ланжеронам, имели жалкий вид и были не опасней, чем мишени в тире.

Для артиллеристов «Одинокого» в этом хаосе и суете было лишь делом времени, уничтожить все четыре оставшихся вражеских крейсера до единого. С этим прекрасно разберется и Алекса, эмоции ее захлестнуть не могут по определению, а в остальном ничего сложного, действую как по учебнику, пристраивайся к каждой своей жертве со стороны кормы и планомерно добивай очередную цель. Остальные не смогут, как бы они этого не хотели, помочь и навалиться всем скопом…

В эфире несколько минут назад я услышал крики и приказы летчиков-истребителей эскадрильи «Баязета», которая до сих пор сражалась с превосходящими силами противника, постепенно тая, но, не покидая сектор, хотя более маневренный и скоростные МиГи могли легко оторваться от тяжеловесных «гусаров». Не знаю почему, но услышав фразу, произнесенную одним из наших пилотов, а вернее, одной, ведь это была девушка, я уже не мог усидеть на месте и лично помчался во главе «соколов» на выручку последним защитникам «Баязета»…

— Кажется, мы с Наэмой успели вовремя… Или все-таки опоздали⁈ — мысли завертелись в моей голове, когда я с ужасом увидел, как разрушается истребитель той, чей голос я услышал в эфире…